Да и не сделал эльф ему ничего. А убивать просто так, на всякий случай…
С этим покончено.
Допустим, от разозленных его истинным призванием преследователей (а умелых магов в Нариме хватало) он уйдет, не в первый раз… но что будет здесь с князем? Что будет с Инерис?
К тому же если лорд Дариэт узнает, что в Нариме имеется черный маг, да еще наполовину вампир…
С тем же успехом можно сразу заявиться к нему на порог.
Кэллиэн рывком поднялся и направился… нет, не к князю, а к себе в кабинет. Тревога за Инерис вспыхнула с новой силой.
В княжеской спальне, отказавшись от услуг камеристок и слабым, прерывистым голосом попросив их удалиться, Ральда небрежно плюхнулась в кресло и легкомысленно закинула ногу на ногу.
Идеально.
Если Хартен достоин того, чтобы играть на ее поле, он выкрутится. Если нет… сам виноват. Сол точно выкрутится, даже если для этого придется подставить командира… и тогда капитаном станет он. А у нее появится свой ручной «крот» в четвертом форте…
Или волчик.
Что скорее.
По красивому лицу королевы пробежала тень недовольства.
Новый чин в любом случае недолго будет радовать капитана. Хартен многовато знает, и будет лучше убрать его. Он ее не выдаст – она сегодня успела, «случайно» встретив офицера в центральном крыле, шепнуть ему приказ ничего не рассказывать об их встрече. Но лучше подстраховаться. Поэтому, как только вернется Ваджес…
На лице Ральды впервые появилось выражение искреннего беспокойства.
Даже эти дураки вернулись… а ее верного, хоть и безумного убийцы по-прежнему нет. Это совсем не похоже на него…
Но сделать она ничего не могла. Оставалось только ждать.
...А если он не вернется?..
Ральда вздрогнула.
Нет, Ваджес ее не выдаст и не предаст, ни при каких обстоятельствах, в этом она была совершенно уверена. Но без его помощи…
Королева заставила себя подумать о других вещах.
Слухи разойдутся быстро. Инерис в народе любили, и скорее всего, полукровкам по всему Нариме достанется… А там и до обострения отношений с южанами недалеко.
Эликсир правды к Хартену и его людям применять не будут – нет причин. Достаточно слова лорда Энри, что офицер не лгал.
Ее магию тоже никто не сможет обнаружить. На заклинание видения правды она не влияет – в этом-то и заключается главная прелесть ее дара. Вроде бы слабого, зависящего в немалой степени от внешних факторов и обстоятельств, но такого страшного и действенного…
Ральда холодно улыбнулась.
Вряд ли князь и военные докопаются до истины. Какими бы опытными и безжалостными стратегами и воинами они ни были, эта новость выбила их из колеи. А значит, мыслить логически помешают их собственные чувства.
Что до ее небольшой комедии… А чего еще ожидать от несчастной женщины, потерявшей пусть неродное, но любимое дитя?
Ральда сладко зажмурилась.
Может, хоть теперь Кэллиэн Дэтре проявит немного сочувствия?
Сегодня из-за неплотно сомкнутых пальцев она проследила за его реакцией… но к однозначному выводу так и не пришла. Потрясение, на миг исказившее красивое лицо, нескрываемая тревога, внезапная бледность – но и только. Для влюбленного маловато, для придворного мага – многовато… Хотя те же советники были куда более эмоциональны.
Может, он просто слишком хорошо владеет собой?
Ральда скрипнула зубами.
Что ж, поживем – увидим…
Пожалуй, она подождет ещё денёк-другой, а затем постепенно возьмётся за советников. Их необходимо расположить к себе.
Ральда обеспокоенно нахмурилась, скрестила руки на груди.
Распространить влияние одновременно на двенадцать человек… она ничего подобного никогда не делала. Впрочем, даже если эффект не будет столь же сильным, как при воздействии на одного, не страшно. Ей и не нужно превращать их в своих марионеток, как дорогого муженька. Достаточно, если они просто почувствуют к ней расположение и окажут ей поддержку.
Осталось совсем немного подождать устранения оставшихся... препятствий. Решающий шаг сделан.
При одной мысли об этом по спине женщины пробежала сладостная дрожь.
Князь Ратри прогуливался по крепостной стене, защищавшей замок с севера, и вдруг замер, остановившимся взором глядя вдаль. От деревеньки вдали поднимался дымок - коптили мясо на зиму... Город на юго-западе тоже гудел, царила привычная суета. Никто еще не знал последних вестей.
Казалось, что государство, которому он отдал столько сил, начинает разрушаться, как карточный домик.
Но он никак не мог понять, чьих рук это дело.
Князя Ламиэ не отравили и не прокляли, прижатый к стенке Тельс клялся и божился, что это проверил в первую очередь. Болезни тоже не было. Он просто угасал – по неизвестным причинам.
А теперь и леди-наследница… да еще от рук огненного…
Князь Ратри крепко стиснул кулаки. Он не был военным, не отличался особенной силой, но сейчас ухитрился сломать зажатое в правой руке перо, которое по рассеянности прихватил с собой из кабинета.
Перевел взгляд на обломки.
Он наставлял ее, обучал, ругался на нее, гордился ее успехами… словом, относился к ней, как к собственной дочери, хоть и не забывал о разнице в их положении.
Эдриан Ратри специально уломал остальных подождать до завтра с допросом. Ему было необходимо все обдумать.
Князь упрямо не хотел верить в ее смерть. Но Энри действительно подтвердил, что Хартен не лгал…
А не лгал ли при этом сам Энри?..
К демонам эмоции!
Он нахмурился.
Подозрительная ситуация.
Кому может быть выгодно устранение двоих важнейших людей в автономии? В такие «случайные совпадения» он не верил. Сначала верховный князь отсылает дочь из дворца, потом внезапно приходит весть о том, что она исчезла. Дориан собирается отправиться на поиски – и неожиданно хватается за сердце и теряет сознание.
Подозрительно. Почему именно тогда, когда первый шок уже прошел, а потрясение сменилось активной и вполне осмысленной деятельностью? Удар или сердечный приступ может произойти на пике эмоций, но чтобы так…
Проходит несколько дней – и заявляется Хартен с докладом о гибели леди-наследницы...
Очень подозрительно!
Устранить правителя может быть выгодно только тому, кто способен занять его место, что существенно снижает круг подозреваемых. И на первой позиции в списке – королева.
С другой стороны, жена его господина никогда не стремилась к власти. Она занималась хозяйственной жизнью дворца, заботилась о муже, украшала собой приемы и никогда не интересовалась государственными делами… да и теперь явно казалась растерянной и потрясенной происшедшим.
Но ему ли не знать, как хорошо люди умеют лгать?
Вторым пунктом шел совет в полном составе, потому что в условиях отсутствия княжеской власти она переходила к Совету. И если так, то следующая на очереди – как раз королева. Если с ней что-то случится, он будет знать, в каком направлении копать.
Не подозревал князь Ратри только военных. Им от смены власти толку никакого. Нариме было и останется военной автономией, влияния у них и так предостаточно.
Демон побери, а ведь если великий князь Тессерийский узнает о том, что здесь происходит…
Ратри побледнел.
Если в Нариме начнутся внутренние беспорядки, если княжество ослабнет… Они существуют в хрупком равновесии – с одной стороны, сдерживая огненных своей мощью, с другой – не давая князю Тессерийскому подмять их под себя благодаря безупречной службе на благо Тессеме. И если баланс сил нарушится…
Они потеряют свой статус и станут ничем не примечательной провинцией. Лишившись даже той доли независимости, которую еще сохраняли. Больше всего пострадает знать… но и простые люди тоже – плоды их трудов пойдут на совсем другие нужды, в совсем другую казну.
Вот теперь князь горько пожалел о своем давнем решении не входить в совет! О том, что трижды отверг предложение князя занять пост министра экономики. Счел, что может быть полезнее, оставаясь за кулисами, наблюдая, подмечая любые проблемы…
Как же он, кичась своей наблюдательностью и гениальностью, проворонил заговор?!
Поболтать бы с Дэтре…
Но реакция этого типа тоже была слишком подозрительной. Ратри не сомневался в том, что леди-наследница доверяла темному прохвосту – Инерис никогда не говорила об этом, но он хорошо знал свою ученицу. И тут вдруг такое поразительное спокойствие…
А ведь Дориан тоже ему доверял. Очень удобное положение для плетения интриг…
Искалеченое перо царапнуло камень парапета и застряло в нем.
Князь медленно разжал кулак. В ладонь вонзился осколок стеклянного корпуса. Вытащил его, размахнулся и зашвырнул вниз.
Но какой у Дэтре может быть мотив? И почему он тогда торчит вечно у постели князя? Хочет довести начатое до конца? Так ведь, судя по словам Тельса, для этого и делать ничего не нужно. Достаточно немного подождать…
Может, он просто исполнитель?
Или же Дэтре действительно ни при чем? А спокойствие объясняется тем, что ему известно чуть больше, чем другим?
Эдриан Ратри стиснул голову ладонями.
В воздухе словно кружились чужие имена. Королева, советники, Дэтре... Каждый из ближайшего окружения Дориана мог организовать заговор. Если он не видит мотивов, это еще не значит, что их нет.
В кабинете Кэллиэн первым делом метнулся к своему зеркалу. Прижал ладонь к стеклу, в самом центре, ощутил свою кровь – и позвал ту ее частичку, которая была заключена в карманном зеркальце.
Сейчас оно было закрыто. Хвала Вечности. Если бы Инерис увидела кровь, расплывающуюся темной, почти черной пленкой по стеклу… Интересно, как бы она поступила. Выбросила бы от испуга? Больше никогда бы не открыла его?..
Впрочем, такие вещи не в ее характере. Леди-наследница, которую он знал, хранила бы зеркало, наблюдала за ним, чтобы потом задать придворному магу пару вопросов на эту тему…
Вот теперь можно применить заклятие обнаружения.
И отклик пришел – ясный и четкий. Он на миг ощутил невозможную жару, показалось даже, будто песок заскрипел на зубах.
Юг… Она жива, она в Террах… Странно, но факт. Непонятно, как демон ухитрился это провернуть… Но он это сделал.
У Кэллиэна камень с души свалился, дав возможность сначала нормально дышать, а затем и нормально мыслить. Он сел за стол, рассеянно покрутил в руках пузырек с краской для век, осмысливая происшедшее. Доклад Хартена, если так можно выразиться, подчеркнуто-виноватый, но при этом изложенный с независимым видом (а рыльце-то явно в пушку!)... Реакцию князя Ратри – на удивление несдержанную, словно придворный от потрясения изменил себе. Отчаяние казалось искренним – но как тут проверишь? Побеседовать бы с ним после допроса офицера…
Кэллиэн принялся вспоминать, как отреагировали остальные. Лорд Энри, пожалуй, был наиболее сдержанным из всех. Так может, вся эта веселенькая ситуация – его рук дело? Или его сынка?
Какая жалость, что он сам был так потрясен словами Хартена, что ему какое-то время было не до наблюдений… Мешанина из чужих вскриков, невнятных восклицаний, кто-то даже вскочил… Вполне естественная реакция, ничего странного он не заметил. Круг подозреваемых и не думал сокращаться.
Кстати о подозреваемых... А милейшая королева?
Кэллиэна словно молнией ударило.
Закричала, закрыла лицо руками... А вчера еще была спокойна, говоря ему, что боится плохих вестей... Так, теоретически, она должна была быть к ним готова!
Хотя к этому нельзя быть готовым.
И все же...
Ее отношения с падчерицей всегда были очень ровными. Да и из того, что о мачехе говорила Инерис, можно сделать вывод о том, что особой любви между королевой и леди-наследницей не было. Так откуда такая скорбь? Неожиданность? Потрясение? Расшатанные нервы?
Или притворство?
А это неожиданное повышение?
Жаль, не проверил, были ли следы магии на Хартене!
И все-таки странно. Скорбящей жене сообщают о том, что ее теоретически любимая дочь погибла, а она утверждает, что офицеры не виноваты… то ли как женщина судит иначе, мягче мужчин, то ли…
Интуиция подсказывала: что-то тут нечисто.
Как же не вовремя заклинание дало сбой!
Вроде все эти нестыковки объяснимы…
Но они есть.
И одно «но» тоже есть. Да, королеве было бы проще всего подобраться к мужу и незаметно повлиять на него. Но почему она тогда ждала столько лет? У них общие дети, в конце-то концов. Если бы она хотела убрать князя и наследницу, могла бы сделать это давным-давно, ждать тринадцать лет совершенно не обязательно, хватило бы трех-четырех, чтобы отвести от себя подозрения… И темного мага, готового на многое, чтобы спасти князя, тогда здесь тоже не было.
Конечно, может, дело в общей неадекватности на фоне происходящего… но Ральда Ламиэ раньше никогда не производила впечатления истеричной женщины. Всегда так спокойна, безупречна, уверенна в себе…
Хотя внезапная, неизвестная и страшная болезнь мужа кого угодно подкосит.
Мысли снова переметнулись к князю.
Пожалуй, идея, пришедшая ему в голову во время доклада Хартена, не так уж плоха.
По сути, все сводится к простому вопросу: достаточно ли он уверен в собственной сдержанности, чтобы позволить себе совершить такую глупость, как вновь окунуться в черный обряд?
Но выхода не осталось. Князь угасал, Тельс ничего не мог понять. Что до риска…
Он не сможет причинить князю вред. Физически не сможет.
А потому, пожалуй, стоит попробовать. Может, удастся хотя бы найти причину.
День прошел как в тумане.
Допрос Хартена было решено провести на следующий день – по настоянию князя Ратри. Шаг подозрительный, но, пожалуй, верный – у военных появилась возможность немного прийти в себя, оправиться от тяжелой новости. В замке вместо тревоги воцарилось полнейшее уныние. Горничные Инерис весь день прорыдали на кухне, где их дрожащим голосом пыталась утешить повариха, не раз и не два в обход запретов готовившая для леди-наследницы сладости. Князь Ратри не показывался, как и королева. Советники отдавали какие-то распоряжения, дворецкий и экономка пытались организовать хоть какую-то работу, но слуги ходили, как оглушенные.
Никто, кроме Кэллиэна Дэтре, даже не подозревал о том, что княжна жива.
«Интересно, как бы князь отреагировал на эти вести», - мрачно подумал маг, привычно заняв кресло чуть поодаль от постели правителя. Тельс сдался окончательно и теперь только вливал князю в горло укрепляющие отвары и эликсиры и делился с ним жизненной силой… Больше он ничего сделать не мог.
Затем, верный своему решению, глубокой ночью маг пробрался в подвал, в котором проводил свои ритуалы. В первый миг он, несмотря на спешку, замер посреди старого подземного зала и жадно вдохнул, наконец расслабившись. Здесь не ощущалось присутствия светлого эльфа, не было чужой магии… Только манящая своим спокойствием тьма и отголоски его собственных заклинаний.
Как же он, оказывается, устал за эти дни...
Кэллиэн не без трепета вскрыл тайник в полуразрушенной стене и извлек во тьму ночную саквояж с ритуальными принадлежностями черного мага. Коснулся было одеяния, отдернул руку.
Нет. Нужно все проверить, прежде чем…
Не сдержавшись, он выругался.
Краска на основе черноцвета высохла и превратилась в растрескавшийся камень. Красная и белая были в полном порядке, а тут… треснула крышка.
Краску уже не размочить…
Полувампир беззвучно рявкнул в пустоту от досады.
Придется повременить с обрядом, пока он не изготовит новую. В его лаборатории есть все необходимое, но нужно достать сырье.
С этим покончено.
Допустим, от разозленных его истинным призванием преследователей (а умелых магов в Нариме хватало) он уйдет, не в первый раз… но что будет здесь с князем? Что будет с Инерис?
К тому же если лорд Дариэт узнает, что в Нариме имеется черный маг, да еще наполовину вампир…
С тем же успехом можно сразу заявиться к нему на порог.
Кэллиэн рывком поднялся и направился… нет, не к князю, а к себе в кабинет. Тревога за Инерис вспыхнула с новой силой.
***
В княжеской спальне, отказавшись от услуг камеристок и слабым, прерывистым голосом попросив их удалиться, Ральда небрежно плюхнулась в кресло и легкомысленно закинула ногу на ногу.
Идеально.
Если Хартен достоин того, чтобы играть на ее поле, он выкрутится. Если нет… сам виноват. Сол точно выкрутится, даже если для этого придется подставить командира… и тогда капитаном станет он. А у нее появится свой ручной «крот» в четвертом форте…
Или волчик.
Что скорее.
По красивому лицу королевы пробежала тень недовольства.
Новый чин в любом случае недолго будет радовать капитана. Хартен многовато знает, и будет лучше убрать его. Он ее не выдаст – она сегодня успела, «случайно» встретив офицера в центральном крыле, шепнуть ему приказ ничего не рассказывать об их встрече. Но лучше подстраховаться. Поэтому, как только вернется Ваджес…
На лице Ральды впервые появилось выражение искреннего беспокойства.
Даже эти дураки вернулись… а ее верного, хоть и безумного убийцы по-прежнему нет. Это совсем не похоже на него…
Но сделать она ничего не могла. Оставалось только ждать.
...А если он не вернется?..
Ральда вздрогнула.
Нет, Ваджес ее не выдаст и не предаст, ни при каких обстоятельствах, в этом она была совершенно уверена. Но без его помощи…
Королева заставила себя подумать о других вещах.
Слухи разойдутся быстро. Инерис в народе любили, и скорее всего, полукровкам по всему Нариме достанется… А там и до обострения отношений с южанами недалеко.
Эликсир правды к Хартену и его людям применять не будут – нет причин. Достаточно слова лорда Энри, что офицер не лгал.
Ее магию тоже никто не сможет обнаружить. На заклинание видения правды она не влияет – в этом-то и заключается главная прелесть ее дара. Вроде бы слабого, зависящего в немалой степени от внешних факторов и обстоятельств, но такого страшного и действенного…
Ральда холодно улыбнулась.
Вряд ли князь и военные докопаются до истины. Какими бы опытными и безжалостными стратегами и воинами они ни были, эта новость выбила их из колеи. А значит, мыслить логически помешают их собственные чувства.
Что до ее небольшой комедии… А чего еще ожидать от несчастной женщины, потерявшей пусть неродное, но любимое дитя?
Ральда сладко зажмурилась.
Может, хоть теперь Кэллиэн Дэтре проявит немного сочувствия?
Сегодня из-за неплотно сомкнутых пальцев она проследила за его реакцией… но к однозначному выводу так и не пришла. Потрясение, на миг исказившее красивое лицо, нескрываемая тревога, внезапная бледность – но и только. Для влюбленного маловато, для придворного мага – многовато… Хотя те же советники были куда более эмоциональны.
Может, он просто слишком хорошо владеет собой?
Ральда скрипнула зубами.
Что ж, поживем – увидим…
Пожалуй, она подождет ещё денёк-другой, а затем постепенно возьмётся за советников. Их необходимо расположить к себе.
Ральда обеспокоенно нахмурилась, скрестила руки на груди.
Распространить влияние одновременно на двенадцать человек… она ничего подобного никогда не делала. Впрочем, даже если эффект не будет столь же сильным, как при воздействии на одного, не страшно. Ей и не нужно превращать их в своих марионеток, как дорогого муженька. Достаточно, если они просто почувствуют к ней расположение и окажут ей поддержку.
Осталось совсем немного подождать устранения оставшихся... препятствий. Решающий шаг сделан.
При одной мысли об этом по спине женщины пробежала сладостная дрожь.
***
Князь Ратри прогуливался по крепостной стене, защищавшей замок с севера, и вдруг замер, остановившимся взором глядя вдаль. От деревеньки вдали поднимался дымок - коптили мясо на зиму... Город на юго-западе тоже гудел, царила привычная суета. Никто еще не знал последних вестей.
Казалось, что государство, которому он отдал столько сил, начинает разрушаться, как карточный домик.
Но он никак не мог понять, чьих рук это дело.
Князя Ламиэ не отравили и не прокляли, прижатый к стенке Тельс клялся и божился, что это проверил в первую очередь. Болезни тоже не было. Он просто угасал – по неизвестным причинам.
А теперь и леди-наследница… да еще от рук огненного…
Князь Ратри крепко стиснул кулаки. Он не был военным, не отличался особенной силой, но сейчас ухитрился сломать зажатое в правой руке перо, которое по рассеянности прихватил с собой из кабинета.
Перевел взгляд на обломки.
Он наставлял ее, обучал, ругался на нее, гордился ее успехами… словом, относился к ней, как к собственной дочери, хоть и не забывал о разнице в их положении.
Эдриан Ратри специально уломал остальных подождать до завтра с допросом. Ему было необходимо все обдумать.
Князь упрямо не хотел верить в ее смерть. Но Энри действительно подтвердил, что Хартен не лгал…
А не лгал ли при этом сам Энри?..
К демонам эмоции!
Он нахмурился.
Подозрительная ситуация.
Кому может быть выгодно устранение двоих важнейших людей в автономии? В такие «случайные совпадения» он не верил. Сначала верховный князь отсылает дочь из дворца, потом внезапно приходит весть о том, что она исчезла. Дориан собирается отправиться на поиски – и неожиданно хватается за сердце и теряет сознание.
Подозрительно. Почему именно тогда, когда первый шок уже прошел, а потрясение сменилось активной и вполне осмысленной деятельностью? Удар или сердечный приступ может произойти на пике эмоций, но чтобы так…
Проходит несколько дней – и заявляется Хартен с докладом о гибели леди-наследницы...
Очень подозрительно!
Устранить правителя может быть выгодно только тому, кто способен занять его место, что существенно снижает круг подозреваемых. И на первой позиции в списке – королева.
С другой стороны, жена его господина никогда не стремилась к власти. Она занималась хозяйственной жизнью дворца, заботилась о муже, украшала собой приемы и никогда не интересовалась государственными делами… да и теперь явно казалась растерянной и потрясенной происшедшим.
Но ему ли не знать, как хорошо люди умеют лгать?
Вторым пунктом шел совет в полном составе, потому что в условиях отсутствия княжеской власти она переходила к Совету. И если так, то следующая на очереди – как раз королева. Если с ней что-то случится, он будет знать, в каком направлении копать.
Не подозревал князь Ратри только военных. Им от смены власти толку никакого. Нариме было и останется военной автономией, влияния у них и так предостаточно.
Демон побери, а ведь если великий князь Тессерийский узнает о том, что здесь происходит…
Ратри побледнел.
Если в Нариме начнутся внутренние беспорядки, если княжество ослабнет… Они существуют в хрупком равновесии – с одной стороны, сдерживая огненных своей мощью, с другой – не давая князю Тессерийскому подмять их под себя благодаря безупречной службе на благо Тессеме. И если баланс сил нарушится…
Они потеряют свой статус и станут ничем не примечательной провинцией. Лишившись даже той доли независимости, которую еще сохраняли. Больше всего пострадает знать… но и простые люди тоже – плоды их трудов пойдут на совсем другие нужды, в совсем другую казну.
Вот теперь князь горько пожалел о своем давнем решении не входить в совет! О том, что трижды отверг предложение князя занять пост министра экономики. Счел, что может быть полезнее, оставаясь за кулисами, наблюдая, подмечая любые проблемы…
Как же он, кичась своей наблюдательностью и гениальностью, проворонил заговор?!
Поболтать бы с Дэтре…
Но реакция этого типа тоже была слишком подозрительной. Ратри не сомневался в том, что леди-наследница доверяла темному прохвосту – Инерис никогда не говорила об этом, но он хорошо знал свою ученицу. И тут вдруг такое поразительное спокойствие…
А ведь Дориан тоже ему доверял. Очень удобное положение для плетения интриг…
Искалеченое перо царапнуло камень парапета и застряло в нем.
Князь медленно разжал кулак. В ладонь вонзился осколок стеклянного корпуса. Вытащил его, размахнулся и зашвырнул вниз.
Но какой у Дэтре может быть мотив? И почему он тогда торчит вечно у постели князя? Хочет довести начатое до конца? Так ведь, судя по словам Тельса, для этого и делать ничего не нужно. Достаточно немного подождать…
Может, он просто исполнитель?
Или же Дэтре действительно ни при чем? А спокойствие объясняется тем, что ему известно чуть больше, чем другим?
Эдриан Ратри стиснул голову ладонями.
В воздухе словно кружились чужие имена. Королева, советники, Дэтре... Каждый из ближайшего окружения Дориана мог организовать заговор. Если он не видит мотивов, это еще не значит, что их нет.
***
В кабинете Кэллиэн первым делом метнулся к своему зеркалу. Прижал ладонь к стеклу, в самом центре, ощутил свою кровь – и позвал ту ее частичку, которая была заключена в карманном зеркальце.
Сейчас оно было закрыто. Хвала Вечности. Если бы Инерис увидела кровь, расплывающуюся темной, почти черной пленкой по стеклу… Интересно, как бы она поступила. Выбросила бы от испуга? Больше никогда бы не открыла его?..
Впрочем, такие вещи не в ее характере. Леди-наследница, которую он знал, хранила бы зеркало, наблюдала за ним, чтобы потом задать придворному магу пару вопросов на эту тему…
Вот теперь можно применить заклятие обнаружения.
И отклик пришел – ясный и четкий. Он на миг ощутил невозможную жару, показалось даже, будто песок заскрипел на зубах.
Юг… Она жива, она в Террах… Странно, но факт. Непонятно, как демон ухитрился это провернуть… Но он это сделал.
У Кэллиэна камень с души свалился, дав возможность сначала нормально дышать, а затем и нормально мыслить. Он сел за стол, рассеянно покрутил в руках пузырек с краской для век, осмысливая происшедшее. Доклад Хартена, если так можно выразиться, подчеркнуто-виноватый, но при этом изложенный с независимым видом (а рыльце-то явно в пушку!)... Реакцию князя Ратри – на удивление несдержанную, словно придворный от потрясения изменил себе. Отчаяние казалось искренним – но как тут проверишь? Побеседовать бы с ним после допроса офицера…
Кэллиэн принялся вспоминать, как отреагировали остальные. Лорд Энри, пожалуй, был наиболее сдержанным из всех. Так может, вся эта веселенькая ситуация – его рук дело? Или его сынка?
Какая жалость, что он сам был так потрясен словами Хартена, что ему какое-то время было не до наблюдений… Мешанина из чужих вскриков, невнятных восклицаний, кто-то даже вскочил… Вполне естественная реакция, ничего странного он не заметил. Круг подозреваемых и не думал сокращаться.
Кстати о подозреваемых... А милейшая королева?
Кэллиэна словно молнией ударило.
Закричала, закрыла лицо руками... А вчера еще была спокойна, говоря ему, что боится плохих вестей... Так, теоретически, она должна была быть к ним готова!
Хотя к этому нельзя быть готовым.
И все же...
Ее отношения с падчерицей всегда были очень ровными. Да и из того, что о мачехе говорила Инерис, можно сделать вывод о том, что особой любви между королевой и леди-наследницей не было. Так откуда такая скорбь? Неожиданность? Потрясение? Расшатанные нервы?
Или притворство?
А это неожиданное повышение?
Жаль, не проверил, были ли следы магии на Хартене!
И все-таки странно. Скорбящей жене сообщают о том, что ее теоретически любимая дочь погибла, а она утверждает, что офицеры не виноваты… то ли как женщина судит иначе, мягче мужчин, то ли…
Интуиция подсказывала: что-то тут нечисто.
Как же не вовремя заклинание дало сбой!
Вроде все эти нестыковки объяснимы…
Но они есть.
И одно «но» тоже есть. Да, королеве было бы проще всего подобраться к мужу и незаметно повлиять на него. Но почему она тогда ждала столько лет? У них общие дети, в конце-то концов. Если бы она хотела убрать князя и наследницу, могла бы сделать это давным-давно, ждать тринадцать лет совершенно не обязательно, хватило бы трех-четырех, чтобы отвести от себя подозрения… И темного мага, готового на многое, чтобы спасти князя, тогда здесь тоже не было.
Конечно, может, дело в общей неадекватности на фоне происходящего… но Ральда Ламиэ раньше никогда не производила впечатления истеричной женщины. Всегда так спокойна, безупречна, уверенна в себе…
Хотя внезапная, неизвестная и страшная болезнь мужа кого угодно подкосит.
Мысли снова переметнулись к князю.
Пожалуй, идея, пришедшая ему в голову во время доклада Хартена, не так уж плоха.
По сути, все сводится к простому вопросу: достаточно ли он уверен в собственной сдержанности, чтобы позволить себе совершить такую глупость, как вновь окунуться в черный обряд?
Но выхода не осталось. Князь угасал, Тельс ничего не мог понять. Что до риска…
Он не сможет причинить князю вред. Физически не сможет.
А потому, пожалуй, стоит попробовать. Может, удастся хотя бы найти причину.
День прошел как в тумане.
Допрос Хартена было решено провести на следующий день – по настоянию князя Ратри. Шаг подозрительный, но, пожалуй, верный – у военных появилась возможность немного прийти в себя, оправиться от тяжелой новости. В замке вместо тревоги воцарилось полнейшее уныние. Горничные Инерис весь день прорыдали на кухне, где их дрожащим голосом пыталась утешить повариха, не раз и не два в обход запретов готовившая для леди-наследницы сладости. Князь Ратри не показывался, как и королева. Советники отдавали какие-то распоряжения, дворецкий и экономка пытались организовать хоть какую-то работу, но слуги ходили, как оглушенные.
Никто, кроме Кэллиэна Дэтре, даже не подозревал о том, что княжна жива.
«Интересно, как бы князь отреагировал на эти вести», - мрачно подумал маг, привычно заняв кресло чуть поодаль от постели правителя. Тельс сдался окончательно и теперь только вливал князю в горло укрепляющие отвары и эликсиры и делился с ним жизненной силой… Больше он ничего сделать не мог.
Затем, верный своему решению, глубокой ночью маг пробрался в подвал, в котором проводил свои ритуалы. В первый миг он, несмотря на спешку, замер посреди старого подземного зала и жадно вдохнул, наконец расслабившись. Здесь не ощущалось присутствия светлого эльфа, не было чужой магии… Только манящая своим спокойствием тьма и отголоски его собственных заклинаний.
Как же он, оказывается, устал за эти дни...
Кэллиэн не без трепета вскрыл тайник в полуразрушенной стене и извлек во тьму ночную саквояж с ритуальными принадлежностями черного мага. Коснулся было одеяния, отдернул руку.
Нет. Нужно все проверить, прежде чем…
Не сдержавшись, он выругался.
Краска на основе черноцвета высохла и превратилась в растрескавшийся камень. Красная и белая были в полном порядке, а тут… треснула крышка.
Краску уже не размочить…
Полувампир беззвучно рявкнул в пустоту от досады.
Придется повременить с обрядом, пока он не изготовит новую. В его лаборатории есть все необходимое, но нужно достать сырье.
