От такого напора я притих, послушно выпивая воду из стакана с помощью соломинки, не отрывая взгляд от своей воинственно-нахмуренной девочки.
– И тебе привет, заноза, – вставляет колкое приветствие Мир. – Пойду выпить кофе, а потом позову доктора для осмотра нашего болезненного. Не шалите, детки.
Убийственный взгляд Василисы заставляет Дымарского тихо испариться из палаты.
– А ты что глазками хлопаешь? – сварливо спрашивает Лиса, отбирая стакан с водой. – Учти, я подожду, пока ты встанешь на ноги и сама снова уложу тебя в эту койку, чтобы неповадно было делать глупости!
– Отличный план, – слабо отзываюсь я и это сработало не совсем так, как я ожидал. Вместо смягченного взгляда, она поджимает подрагивающие губы, а по щекам потекли слезы. – Ну чего ты, моя маленькая? Всё не так плохо. Иди ко мне, – расставляю руки для объятий, в которые она аккуратно опускается, лишний раз боясь ко мне прикоснуться. – За меня не волнуйся, пару дней и я как новенький!
– Скорее, как бэушный… – хлюпает она носом, пока тоненькие пальчики порхают по моим плечам и щекам. Я улыбаюсь ей в макушку и расслабленно вдыхаю знакомый аромат её клубнично-приторного шампуня.
– Не переживай, Лисичка. Пару ссадин, которые точно не повлияют на мою мужскую полноценность, – позволяю себе пошлую шуточку, когда её градус настроения понижается до оплакивания моих царапин. А вишенкой моей дерзкой фразы стало то, что я без смущения, опускаю руку на её вздернутую попку, прижимающуюся к моему бедру, мягко сжимая.
– Дурак, – говорит она, но я ощущаю, как начинает улыбаться. – Тебя даже больничная койка не исправит, Бессонов!
– У тебя теперь будет уйма времени попробовать все способы моей дрессировки, – она приподнимается на локти, а я убираю пряди её волос с лица, прилипшие к мокрым щекам.
– Уж в этом не сомневайся! – строго сведя брови к переносице, угрожающе посмотрела в мои глаза Василиса.
– Тебе надо бы больше отдыхать, Лисичка. Больно ты потрепанная.
– На себя посмотри, Шапито перебинтованный! – её гнев сменяется на милость, когда я больше не выдерживаю и положив ладонь на её затылок, притягиваю к себе ближе. Поцелуй выходит медленным, болезненным и эмоциональным, но Василиса расслабляется и отступает.
– Я не хотел, чтобы всё так далеко зашло. Мне казалось, что всё под контролем. Прости, Лиса, что тебе пришлось снова пережить всё это… Теперь уж точно правда на нешей стороне и мы зададим трепки всем, кто посмел обидеть мою девочку.
– Больше не смей так рисковать и терять сознание на моих руках. Слышишь, Кир? Из-под земли достану… – она обессиленно утыкается маленьким носиком в моё плечо. – Прости, я так волновалась… Когда я представила, что больше могу тебя не увидеть… Я так сильно тебя люблю, что не представляю, как смогу справиться в одиночку…
– Что за пессимизм и похороны раньше моей смерти? – возмущаюсь я, повысив тон, но это заставляет меня зашипеть и поморщиться от очередной острой боли в висках. – Все живы, а тебе ещё ухаживать за мной в дни реабилитации. Готовься, Лиса, ещё захочешь привязать меня к койке, потому что больше трех дней я здесь не выдержу.
– Самоуверенный какой… У тебя сотрясение и сломаны два ребра. Тебе ещё минимум месяц здесь расслабляться, – она довольно улыбается, понимая, что это достойное наказание за все переживания, которые Василиса пережила по моей вине.
Я касаюсь её лица, мазнув пальцами по пухлым побледневших губам и чистому лицу без косметики. Солнце так ярко светит, что я обнаруживаю бледные милые веснушки, намереваясь изучить каждую из них в последующие дни её посящений.
– Я тоже не представляю себя без тебя, Лиса, – сипло говорю я, понимая, что не могу оставить её слова без внимания. – Я люблю тебя, моя маленькая бунтарка.
– Молодые люди, – доносится строгий голос доктора, который обратился к нам с возмущенной претензией, когда даже дверь не успела захлопнуться за его спиной, – вам, больной, нужен покой! А вам, Василиса, пора бы тоже отлежаться и нормально поесть. Не заставляйте меня снова вызванивать ваших родителей, чтобы сопроводили вас под конвоем домой.
Василиса встаёт на ноги, с грустью смотря мне в лицо.
– Доктор прав. Нам обоим нужно хорошенько отдохнуть, – соглашаюсь я, сжав её ладошку в своей руке. – Приходи ко мне завтра вечером и принеси свою фирменную курочку. Сама знаешь, что я готовлю только нечто похожее на подошву…
Василиса лучезарно улыбается и склоняется ко мне, оставляя невинный и в тоже время интимный поцелуй немного ниже моего уха.
– По правде говоря, твоя еда самое вкусное, что я когда-либо ела, – шепчет она и отстраняется, выходя из палаты под пристальным надзором доктора. – До завтра, Кир.
– Ну что, теперь поговорим о вашем здоровье? – когда доктор садится на стул, понимаю, что разговор о моём здоровье будет нудным и долгим…
Зато кровь снова прильет к мозгам, а не к месту пониже от близости моей верткой Лисички.
Всё, что тебя касается,
Всё, что меня касается,
Всё только начинается... На-чи-нает-ся!
6 месяцев спустя…
Василиса:
Я вылетаю из здания суда, как ошпаренная. Руки дрожат, ноги подкашиваются, а я ослабленно прижимаюсь к античной колонне, прикрывая глаза.
Меня накрывает от эмоций и подступающей истерики, когда перед глазами всё ещё мелькает мерзкая ухмылка Ковалёва. Он предпочел сегодня прожигать меня взглядом, посмев угрожать своими видом мстительной твари, всколыхнув прошлое.
Кирилл и родители были правы – не нужно было идти сегодня на вынесение приговора. Меня только от одного вида Ковалёва накрывает паника и страх, что этот гнусный ублюдок попробует снова ко мне подобраться, но уже чужими руками. Хотя суд и постановил ряд жестких правил и наказание, его родители сделали всё возможное, чтобы облегчить этому ублюдку страдания.
Запрет на приближение ко мне и моей семье оказался недостаточно убедителен, как и грязные деньги за моральный ущерб, к которым я никогда не прикоснусь. Просто смешно! А два года заключения и год отработок – как насмешка, ведь мы добивались наказания намного серьезней. Но Дымарский, приложив руку к расследованию и хитрым манипуляциям, сумел приплести к делу ещё и наркотические вещества, добавив полгода работы с психологом и принудительной реабилитации...
Вот только как бы Мирослав не заверял меня в безопасности, так просто пережить последствия давно минувших дней и подавить собственный трепетный страх перед вседозволенностью Ковалёва не так уж и просто… И хоть я над этим усердно работаю с Дарьей, верю в защиту моих близких и Кирилла, которые больше не отходят от меня ни на шаг, всё ещё испытываю волнение и часто оглядываюсь по сторонам.
Стою и стараюсь вбить в свою голову постановление суда, что любое покушение на меня или моих близких, будет рассматриваться увеличение срока заключения.
Я безопасности. В безопасности! Но глупое сердце болезненно бьется об грудную клетку… Понимаю, что Стас намеренно сегодня прожигал меня убийственным взглядом, чтобы хоть как-то отыграться, но мозг эти все уловки ассоциирует с настоящей угрозой.
– Василиса! – рявкает на всю округу Кирилл, вынудив меня вздрогнуть и затравленно выглянуть из-за колонны. Он облегченно выдыхает и подходит ко мне, тяжело дыша. Видимо, он сразу ринулся за мной, оббежав не один этаж, чтобы найти меня. – Всё кончено, – говорит он прямо мне в глаза.
Киваю, не в силах унять трепыхающееся сердце и волнение. Он облокачивается одной рукой на колонну у моей головы, а второй обнимает меня за талию, прожигая взглядом моё лицо, которое я хочу спрятать.
Слезы болезненного облегчения скрыть не удается, когда он всё-таки перехватывает мой подбородок и вынуждает посмотреть в его упрямые глаза.
– В следующий раз я не поддамся на твои хитрые уговоры и запру дома, если это мне покажется лучшим решением, – строго чеканит он, но при этом нежно прижимает меня к своей груди. – Ты разрываешь мне сердце, Лиса. Давай уберемся отсюда подальше? Хочешь, навестим твоих родителей?
– Хочу домой, – тихо шепчу я ему в грудь, – забраться в постель и смотреть какую-то идиотскую комедию.
– У меня есть идея получше, – лукавые нотки в его голосе заставляют меня поднять голову, выжидая предложение, которое отвлечет меня от этого ужасного дня. – Поедем на СТО.
– На СТО? – кисло поморщилась я. – Мне, конечно, приятно смотреть, как ты работаешь летом без футболки, но уж прости, сегодня я хочу заняться чем-то новеньким, – ехидно подмечаю я, непроизвольно переключая свои мысли в совершенно другое русло.
– Не понял. Я что, настолько уже тебе приелся? – возмущается Кирилл, коварно ухмыляясь. – У меня ещё уйма способов заставить тебя соблазниться мной!
Закатываю глаза, неосознанно расслабляясь от его шуточек.
– Давай уже куда-угодно, лишь бы подальше от этого всего… – киваю на здание суда, и Кирилл удовлетворенно улыбается, перехватываю мою ладонь, потащив к своей машине.
– Если здание суда делает тебя такой сговорчивой, нужно хотя бы иногда здесь прогуливаться, – вставляет шпильку парень, за что я его щипаю за бок. – Безжалостная моя, это ведь правда!
– Что это? – включаюсь я в легкий флирт, ощупывая торс парня. Кирилл даже шаг замедляет, удивленно заглядывая в мои глаза. – Мне кажется, или я тебя так откормила, что твой сногсшибательный пресс начал заплывать жирком?
– Зараза мелкая, – фыркает Бессонов, и громко шлепнув по бедру, оскалился. – Я запомнил эти слова, Василиса. Сегодня никакого ужина, а только беспрерывные тренировки в постели!
– Ой ли, так уж и беспрерывные? – я сажусь в машину быстрее, чем до парня придёт понимание моих слов, – недавно кое-кто вырубился после одно раза, решив похрапеть на ухо неудовлетворенной девушки.
Хочу закрыть дверь, но Бессонов грузно нависнув сверху, с силой удерживая дверь открытой, сощуривает свои бесстыдно сверкающие глаза.
– Неудовлетворенная моя, ты подписываешься на бессонную ночь, – легкий флирт выходит из-под моего контроля, когда в глазах парня я вижу взбесившихся чертей.
И как ему постоянно так ловко удаётся увлечь меня в грязных разговорах, отключая мозг и находя тайную кнопочку «дикого желания»?
– Чтобы разбрасываться такими обещаниями, тебе стоит вспомнить, что батарейки на вибраторе сдохли ещё три недели назад, – картинно вздыхаю, невинно хлопая ресничками.
Если уж играть, то до конца!
– Поедем-ка сразу домой, – он хлопает дверью прежде, чем я успеваю ляпнуть ещё что-то более раззадоривающее, чтобы и вовсе никуда не поехать.
А ведь с него станется разложить меня в машине, которая под палящим солнцем напоминает парилку!
Бессонов, видимо, принимает мои слова близко к сердцу, угрюмо замолчав и выруливая в сторону нашей квартиры.
Я искоса поглядываю на парня, от которого меня ожидает сексуальная взбучка, но ни капельки не жалею. И он и я знаем, что это отличный способ расслабиться и скинуть напряжение, которое накопилось за последнюю неделю в ожидании приговора Ковалёву, изводя меня бессонными ночами.
– Расслабься, Аполлон, а то взорвешься ещё до дома, – решаю смягчить градус напряжения. – Ты у меня самый сексуальный, с привлекательными кубиками пресса и чертовски горяч в постели, – подбадриваю я парня, положив ладонь на его коленку.
– Поздно, – глухо отвечает Кирилл, заставив меня удивленно посмотреть на него.
– Ты что, серьезно решил доказать мне свой и без того бешенный темперамент?
– Я решил, что стоит уже усмирить твой дерзкий язычок, Лиса, и напомнить, что только я могу дразниться и соблазнять тебя самыми вульгарными способами, – говорит он настолько серьезно, что я заливаюсь смехом. Не знаю, как ему удается удержать на лице достаточно грозный вид, но всё-таки его уголок губ едва заметно дрогнул в улыбке.
– Тогда всё-таки заедем в магазин за батарейками?
– Теперь мне хочется ещё и отшлёпать твою бесстрашную задницу, – он бросает на меня такой жгучий взгляд, что внизу живота болезненно-сладко затянулся узел.
– Ты знал, что поднять самооценку можно не только сексом? – я ощущаю, как машина ускоряется, а Бессонов начинает опасно лавировать по проезжей части, нарушая правила и быстро объезжая препятствия на своём пути.
Ничего себе, и впрямь завелся с полуоборота. Но мы давно уже настолько близки и знаем толк в наслаждении, поэтому мне остается только в трепетном ожидании отсчитывать километры до нашего дома, которые слишком уж быстро испаряются от его безумной гонки.
Вот уж кому и не хватает Живых холмов, так это нам двоим… И хотя Кирилл держит в секрете, что собирается добиться право и выкупить землю, а затем и попытаться легализировать гоночную трассу, на это ещё уйдёт не меньше полугода, а то и год.
– Кажется, тебе выставят счёт за этот секс, если ты продолжишь гнать без правил, – деловито хмыкнула я.
– Ты всегда мне дорого обходишься, когда крутишь передо мной своим хвостом, – измученно вздыхает Кирилл. – Лучше готовься уже сейчас и сама снимай свои трусики, потому что за этот счёт точно платить я не стану.
– Кто сказал, что они на мне? – возмущенно удивилась я.
Кирилл, не выдержав моего давления, громко стонет, растрепав волосы от нетерпения на своём затылке. Я, продолжая доводить его до сумасшествия, поднимаю юбку выше, запустив руку себе между ножек.
– Прости, ошиблась. Всё-таки нужно снять…
– Не смей! – рявкает он, когда я обе руки запускаю по своим бедрам, действительно собираясь показательно избавиться от белья. – Сиди смирно, провокаторша! И кто тебя только научил таким манипуляциям…
Я заливаюсь смехом, наблюдая, как из его ушей скоро начнёт дымиться. Но когда он тормозит перед подъездом, не удосужившись отогнать машину на парковку, досадно морщусь. Крик от наших соседей будет стоять страшный, но Бессонову плевать. Как только я встаю на ноги, парень беззастенчиво подхватывает меня под бедра и наклоняется, взвалив на своё плечо.
– Эй! Полегче! – недоуменно выкрикнула я, оказавшись вниз головой.
– Сегодня полегче не будет, – парирует Кирилл, ловко попадая в подъезд, а затем и открывает дверь в квартиру.
Я оказываюсь в горизонтальном положении уже только на кровати, а подняв взгляд, вижу перед собой не парня, а голодного зверя.
Я сжимаюсь, там, внизу, неосознанно сглатывая от жалких представлений, что меня может сейчас ожидать. Этот негодяй всегда топчет мои догадки, извращаясь и доводя меня до сладкого удовольствия, заставляя в это время терзаться от его непредсказуемости.
Кирилл слишком подозрительно осматривает нашу спальню, досадливо поморщившись. Что он ищет, я не знаю, но его мозг работает так громко, что даже я начинаю озираться по сторонам. Что-то задумал, но вот что?
– Ты забыл, где находится вибратор? – насмешливо подтруниваю я над ним, лишившись любого чувства самосохранения.
– Для тебя, Лиса, есть идея получше, – похабно ухмыляется, едва только не облизываясь, смотря на меня сверху. Он резким броском залезает на кровать, усевшись на мои бедра. – Прости за блузку, – предупреждает он, и я не сразу понимаю, о чём говорит Кирилл.
Я вздрагиваю, когда он с бешенной силой рвет мою новую блузку по шву пуговиц, заставив ошалело округлить глаза.
– Ты обалдел, Бессонов? Она новая! – возмущенно рявкаю я, но Кирилл не обращает на это внимание. Он вытягивает из-под меня клочки ткани, и смяв дорогущую блузку в своих руках, как кусок половой тряпки, перехватывает мои запястья, собрав их тугим узлом.
– И тебе привет, заноза, – вставляет колкое приветствие Мир. – Пойду выпить кофе, а потом позову доктора для осмотра нашего болезненного. Не шалите, детки.
Убийственный взгляд Василисы заставляет Дымарского тихо испариться из палаты.
– А ты что глазками хлопаешь? – сварливо спрашивает Лиса, отбирая стакан с водой. – Учти, я подожду, пока ты встанешь на ноги и сама снова уложу тебя в эту койку, чтобы неповадно было делать глупости!
– Отличный план, – слабо отзываюсь я и это сработало не совсем так, как я ожидал. Вместо смягченного взгляда, она поджимает подрагивающие губы, а по щекам потекли слезы. – Ну чего ты, моя маленькая? Всё не так плохо. Иди ко мне, – расставляю руки для объятий, в которые она аккуратно опускается, лишний раз боясь ко мне прикоснуться. – За меня не волнуйся, пару дней и я как новенький!
– Скорее, как бэушный… – хлюпает она носом, пока тоненькие пальчики порхают по моим плечам и щекам. Я улыбаюсь ей в макушку и расслабленно вдыхаю знакомый аромат её клубнично-приторного шампуня.
– Не переживай, Лисичка. Пару ссадин, которые точно не повлияют на мою мужскую полноценность, – позволяю себе пошлую шуточку, когда её градус настроения понижается до оплакивания моих царапин. А вишенкой моей дерзкой фразы стало то, что я без смущения, опускаю руку на её вздернутую попку, прижимающуюся к моему бедру, мягко сжимая.
– Дурак, – говорит она, но я ощущаю, как начинает улыбаться. – Тебя даже больничная койка не исправит, Бессонов!
– У тебя теперь будет уйма времени попробовать все способы моей дрессировки, – она приподнимается на локти, а я убираю пряди её волос с лица, прилипшие к мокрым щекам.
– Уж в этом не сомневайся! – строго сведя брови к переносице, угрожающе посмотрела в мои глаза Василиса.
– Тебе надо бы больше отдыхать, Лисичка. Больно ты потрепанная.
– На себя посмотри, Шапито перебинтованный! – её гнев сменяется на милость, когда я больше не выдерживаю и положив ладонь на её затылок, притягиваю к себе ближе. Поцелуй выходит медленным, болезненным и эмоциональным, но Василиса расслабляется и отступает.
– Я не хотел, чтобы всё так далеко зашло. Мне казалось, что всё под контролем. Прости, Лиса, что тебе пришлось снова пережить всё это… Теперь уж точно правда на нешей стороне и мы зададим трепки всем, кто посмел обидеть мою девочку.
– Больше не смей так рисковать и терять сознание на моих руках. Слышишь, Кир? Из-под земли достану… – она обессиленно утыкается маленьким носиком в моё плечо. – Прости, я так волновалась… Когда я представила, что больше могу тебя не увидеть… Я так сильно тебя люблю, что не представляю, как смогу справиться в одиночку…
– Что за пессимизм и похороны раньше моей смерти? – возмущаюсь я, повысив тон, но это заставляет меня зашипеть и поморщиться от очередной острой боли в висках. – Все живы, а тебе ещё ухаживать за мной в дни реабилитации. Готовься, Лиса, ещё захочешь привязать меня к койке, потому что больше трех дней я здесь не выдержу.
– Самоуверенный какой… У тебя сотрясение и сломаны два ребра. Тебе ещё минимум месяц здесь расслабляться, – она довольно улыбается, понимая, что это достойное наказание за все переживания, которые Василиса пережила по моей вине.
Я касаюсь её лица, мазнув пальцами по пухлым побледневших губам и чистому лицу без косметики. Солнце так ярко светит, что я обнаруживаю бледные милые веснушки, намереваясь изучить каждую из них в последующие дни её посящений.
– Я тоже не представляю себя без тебя, Лиса, – сипло говорю я, понимая, что не могу оставить её слова без внимания. – Я люблю тебя, моя маленькая бунтарка.
– Молодые люди, – доносится строгий голос доктора, который обратился к нам с возмущенной претензией, когда даже дверь не успела захлопнуться за его спиной, – вам, больной, нужен покой! А вам, Василиса, пора бы тоже отлежаться и нормально поесть. Не заставляйте меня снова вызванивать ваших родителей, чтобы сопроводили вас под конвоем домой.
Василиса встаёт на ноги, с грустью смотря мне в лицо.
– Доктор прав. Нам обоим нужно хорошенько отдохнуть, – соглашаюсь я, сжав её ладошку в своей руке. – Приходи ко мне завтра вечером и принеси свою фирменную курочку. Сама знаешь, что я готовлю только нечто похожее на подошву…
Василиса лучезарно улыбается и склоняется ко мне, оставляя невинный и в тоже время интимный поцелуй немного ниже моего уха.
– По правде говоря, твоя еда самое вкусное, что я когда-либо ела, – шепчет она и отстраняется, выходя из палаты под пристальным надзором доктора. – До завтра, Кир.
– Ну что, теперь поговорим о вашем здоровье? – когда доктор садится на стул, понимаю, что разговор о моём здоровье будет нудным и долгим…
Зато кровь снова прильет к мозгам, а не к месту пониже от близости моей верткой Лисички.
Глава 26. Всё только начинается…
Всё, что тебя касается,
Всё, что меня касается,
Всё только начинается... На-чи-нает-ся!
6 месяцев спустя…
Василиса:
Я вылетаю из здания суда, как ошпаренная. Руки дрожат, ноги подкашиваются, а я ослабленно прижимаюсь к античной колонне, прикрывая глаза.
Меня накрывает от эмоций и подступающей истерики, когда перед глазами всё ещё мелькает мерзкая ухмылка Ковалёва. Он предпочел сегодня прожигать меня взглядом, посмев угрожать своими видом мстительной твари, всколыхнув прошлое.
Кирилл и родители были правы – не нужно было идти сегодня на вынесение приговора. Меня только от одного вида Ковалёва накрывает паника и страх, что этот гнусный ублюдок попробует снова ко мне подобраться, но уже чужими руками. Хотя суд и постановил ряд жестких правил и наказание, его родители сделали всё возможное, чтобы облегчить этому ублюдку страдания.
Запрет на приближение ко мне и моей семье оказался недостаточно убедителен, как и грязные деньги за моральный ущерб, к которым я никогда не прикоснусь. Просто смешно! А два года заключения и год отработок – как насмешка, ведь мы добивались наказания намного серьезней. Но Дымарский, приложив руку к расследованию и хитрым манипуляциям, сумел приплести к делу ещё и наркотические вещества, добавив полгода работы с психологом и принудительной реабилитации...
Вот только как бы Мирослав не заверял меня в безопасности, так просто пережить последствия давно минувших дней и подавить собственный трепетный страх перед вседозволенностью Ковалёва не так уж и просто… И хоть я над этим усердно работаю с Дарьей, верю в защиту моих близких и Кирилла, которые больше не отходят от меня ни на шаг, всё ещё испытываю волнение и часто оглядываюсь по сторонам.
Стою и стараюсь вбить в свою голову постановление суда, что любое покушение на меня или моих близких, будет рассматриваться увеличение срока заключения.
Я безопасности. В безопасности! Но глупое сердце болезненно бьется об грудную клетку… Понимаю, что Стас намеренно сегодня прожигал меня убийственным взглядом, чтобы хоть как-то отыграться, но мозг эти все уловки ассоциирует с настоящей угрозой.
– Василиса! – рявкает на всю округу Кирилл, вынудив меня вздрогнуть и затравленно выглянуть из-за колонны. Он облегченно выдыхает и подходит ко мне, тяжело дыша. Видимо, он сразу ринулся за мной, оббежав не один этаж, чтобы найти меня. – Всё кончено, – говорит он прямо мне в глаза.
Киваю, не в силах унять трепыхающееся сердце и волнение. Он облокачивается одной рукой на колонну у моей головы, а второй обнимает меня за талию, прожигая взглядом моё лицо, которое я хочу спрятать.
Слезы болезненного облегчения скрыть не удается, когда он всё-таки перехватывает мой подбородок и вынуждает посмотреть в его упрямые глаза.
– В следующий раз я не поддамся на твои хитрые уговоры и запру дома, если это мне покажется лучшим решением, – строго чеканит он, но при этом нежно прижимает меня к своей груди. – Ты разрываешь мне сердце, Лиса. Давай уберемся отсюда подальше? Хочешь, навестим твоих родителей?
– Хочу домой, – тихо шепчу я ему в грудь, – забраться в постель и смотреть какую-то идиотскую комедию.
– У меня есть идея получше, – лукавые нотки в его голосе заставляют меня поднять голову, выжидая предложение, которое отвлечет меня от этого ужасного дня. – Поедем на СТО.
– На СТО? – кисло поморщилась я. – Мне, конечно, приятно смотреть, как ты работаешь летом без футболки, но уж прости, сегодня я хочу заняться чем-то новеньким, – ехидно подмечаю я, непроизвольно переключая свои мысли в совершенно другое русло.
– Не понял. Я что, настолько уже тебе приелся? – возмущается Кирилл, коварно ухмыляясь. – У меня ещё уйма способов заставить тебя соблазниться мной!
Закатываю глаза, неосознанно расслабляясь от его шуточек.
– Давай уже куда-угодно, лишь бы подальше от этого всего… – киваю на здание суда, и Кирилл удовлетворенно улыбается, перехватываю мою ладонь, потащив к своей машине.
– Если здание суда делает тебя такой сговорчивой, нужно хотя бы иногда здесь прогуливаться, – вставляет шпильку парень, за что я его щипаю за бок. – Безжалостная моя, это ведь правда!
– Что это? – включаюсь я в легкий флирт, ощупывая торс парня. Кирилл даже шаг замедляет, удивленно заглядывая в мои глаза. – Мне кажется, или я тебя так откормила, что твой сногсшибательный пресс начал заплывать жирком?
– Зараза мелкая, – фыркает Бессонов, и громко шлепнув по бедру, оскалился. – Я запомнил эти слова, Василиса. Сегодня никакого ужина, а только беспрерывные тренировки в постели!
– Ой ли, так уж и беспрерывные? – я сажусь в машину быстрее, чем до парня придёт понимание моих слов, – недавно кое-кто вырубился после одно раза, решив похрапеть на ухо неудовлетворенной девушки.
Хочу закрыть дверь, но Бессонов грузно нависнув сверху, с силой удерживая дверь открытой, сощуривает свои бесстыдно сверкающие глаза.
– Неудовлетворенная моя, ты подписываешься на бессонную ночь, – легкий флирт выходит из-под моего контроля, когда в глазах парня я вижу взбесившихся чертей.
И как ему постоянно так ловко удаётся увлечь меня в грязных разговорах, отключая мозг и находя тайную кнопочку «дикого желания»?
– Чтобы разбрасываться такими обещаниями, тебе стоит вспомнить, что батарейки на вибраторе сдохли ещё три недели назад, – картинно вздыхаю, невинно хлопая ресничками.
Если уж играть, то до конца!
– Поедем-ка сразу домой, – он хлопает дверью прежде, чем я успеваю ляпнуть ещё что-то более раззадоривающее, чтобы и вовсе никуда не поехать.
А ведь с него станется разложить меня в машине, которая под палящим солнцем напоминает парилку!
Бессонов, видимо, принимает мои слова близко к сердцу, угрюмо замолчав и выруливая в сторону нашей квартиры.
Я искоса поглядываю на парня, от которого меня ожидает сексуальная взбучка, но ни капельки не жалею. И он и я знаем, что это отличный способ расслабиться и скинуть напряжение, которое накопилось за последнюю неделю в ожидании приговора Ковалёву, изводя меня бессонными ночами.
– Расслабься, Аполлон, а то взорвешься ещё до дома, – решаю смягчить градус напряжения. – Ты у меня самый сексуальный, с привлекательными кубиками пресса и чертовски горяч в постели, – подбадриваю я парня, положив ладонь на его коленку.
– Поздно, – глухо отвечает Кирилл, заставив меня удивленно посмотреть на него.
– Ты что, серьезно решил доказать мне свой и без того бешенный темперамент?
– Я решил, что стоит уже усмирить твой дерзкий язычок, Лиса, и напомнить, что только я могу дразниться и соблазнять тебя самыми вульгарными способами, – говорит он настолько серьезно, что я заливаюсь смехом. Не знаю, как ему удается удержать на лице достаточно грозный вид, но всё-таки его уголок губ едва заметно дрогнул в улыбке.
– Тогда всё-таки заедем в магазин за батарейками?
– Теперь мне хочется ещё и отшлёпать твою бесстрашную задницу, – он бросает на меня такой жгучий взгляд, что внизу живота болезненно-сладко затянулся узел.
– Ты знал, что поднять самооценку можно не только сексом? – я ощущаю, как машина ускоряется, а Бессонов начинает опасно лавировать по проезжей части, нарушая правила и быстро объезжая препятствия на своём пути.
Ничего себе, и впрямь завелся с полуоборота. Но мы давно уже настолько близки и знаем толк в наслаждении, поэтому мне остается только в трепетном ожидании отсчитывать километры до нашего дома, которые слишком уж быстро испаряются от его безумной гонки.
Вот уж кому и не хватает Живых холмов, так это нам двоим… И хотя Кирилл держит в секрете, что собирается добиться право и выкупить землю, а затем и попытаться легализировать гоночную трассу, на это ещё уйдёт не меньше полугода, а то и год.
– Кажется, тебе выставят счёт за этот секс, если ты продолжишь гнать без правил, – деловито хмыкнула я.
– Ты всегда мне дорого обходишься, когда крутишь передо мной своим хвостом, – измученно вздыхает Кирилл. – Лучше готовься уже сейчас и сама снимай свои трусики, потому что за этот счёт точно платить я не стану.
– Кто сказал, что они на мне? – возмущенно удивилась я.
Кирилл, не выдержав моего давления, громко стонет, растрепав волосы от нетерпения на своём затылке. Я, продолжая доводить его до сумасшествия, поднимаю юбку выше, запустив руку себе между ножек.
– Прости, ошиблась. Всё-таки нужно снять…
– Не смей! – рявкает он, когда я обе руки запускаю по своим бедрам, действительно собираясь показательно избавиться от белья. – Сиди смирно, провокаторша! И кто тебя только научил таким манипуляциям…
Я заливаюсь смехом, наблюдая, как из его ушей скоро начнёт дымиться. Но когда он тормозит перед подъездом, не удосужившись отогнать машину на парковку, досадно морщусь. Крик от наших соседей будет стоять страшный, но Бессонову плевать. Как только я встаю на ноги, парень беззастенчиво подхватывает меня под бедра и наклоняется, взвалив на своё плечо.
– Эй! Полегче! – недоуменно выкрикнула я, оказавшись вниз головой.
– Сегодня полегче не будет, – парирует Кирилл, ловко попадая в подъезд, а затем и открывает дверь в квартиру.
Я оказываюсь в горизонтальном положении уже только на кровати, а подняв взгляд, вижу перед собой не парня, а голодного зверя.
Я сжимаюсь, там, внизу, неосознанно сглатывая от жалких представлений, что меня может сейчас ожидать. Этот негодяй всегда топчет мои догадки, извращаясь и доводя меня до сладкого удовольствия, заставляя в это время терзаться от его непредсказуемости.
Кирилл слишком подозрительно осматривает нашу спальню, досадливо поморщившись. Что он ищет, я не знаю, но его мозг работает так громко, что даже я начинаю озираться по сторонам. Что-то задумал, но вот что?
– Ты забыл, где находится вибратор? – насмешливо подтруниваю я над ним, лишившись любого чувства самосохранения.
– Для тебя, Лиса, есть идея получше, – похабно ухмыляется, едва только не облизываясь, смотря на меня сверху. Он резким броском залезает на кровать, усевшись на мои бедра. – Прости за блузку, – предупреждает он, и я не сразу понимаю, о чём говорит Кирилл.
Я вздрагиваю, когда он с бешенной силой рвет мою новую блузку по шву пуговиц, заставив ошалело округлить глаза.
– Ты обалдел, Бессонов? Она новая! – возмущенно рявкаю я, но Кирилл не обращает на это внимание. Он вытягивает из-под меня клочки ткани, и смяв дорогущую блузку в своих руках, как кусок половой тряпки, перехватывает мои запястья, собрав их тугим узлом.
