Когда я вхожу в Вику, она, кажется, ещё больше прогибается, сдавлено выдохнув. Она начинает ко мне привыкать, не так сильно сжимается, наоборот – расслабляется. В этой позе, когда я давлю на её поясницу, животом прижимая к подушке, она чувствует меня слишком тесно.
– Быстрее, – командует девушка, когда я стараюсь не спешить и дать ей фору.
– Не тебе решать, Мурка, – я усмехаюсь, когда она подвиливает своей задницей, показывая своё недовольство. – Ну-ну, – едва сдерживаю смех, когда и вовсе перестаю двигаться. Вика не из робких девушек, поэтому немного больше привстает на колени и отталкивается сама, насаживаясь на меня.
Это выглядит сочно, настолько, что слепит глаза, которые приходится закрыть от наслаждения. Она сама выбирает темп и глубину, даже начинает тихо стонать на особенно жестких толчках, пока я не перехватываю её за затылок, прижимая к постели. На это невозможно просто смотреть!
– Наигралась? – спрашиваю насмешливо, и как можно удобнее опираюсь на колени, разводя свои, при этом широко раздвигая её. – Не забывай, Мурка, это полностью моя территория, – шлепок по ягодице вышел хлестким, даже жалящим.
– Тим… Мур… – она задыхается от моего ритма, и это меня вставляет, как крепкий и дорогой алкоголь. – Господи, не останавливайся!
Она слишком чувствительная и эмоциональная. Она ощущает удовольствие со мной, подо мной и на мне. Мужчине в постели с женщиной важно не только кончить, но и увидеть эту первобытную страсть, ощущать её в каждом вдохе женщины и видеть её в полыхающем взгляде.
В какой-то момент я ощущаю, что хочу видеть её. Переворачиваю Мурку и поднимаю на себя, лицом к лицу. Она хочет меня оседлать, но я перехватываю её бедра и насаживаю на себя сам, остервенело и быстро. Вика выдерживает мой напор с достоинством, и принимает мой выбор отдалить окончание как можно дальше, иногда сбавляя темп, целуя её податливые губы.
С ней всегда это происходит как будто впервые. Каждый раз прикосновения действуют по-новому: иногда мягче или острее, а иногда жестче и чувственнее. Она всегда смотрит в глаза, если это возможно. Вика внимательно наблюдает за мной, изучая мою реакцию. Её участие, даже когда я веду в постели – увлекает и возбуждает.
С этим невозможно бороться – я помешался на женщине, как мальчишка. Но пьяный от страсти взгляд Вики говорит мне, что я такой не один.
Она сдается первая, откидывая голову назад, расправляя свою грудь от глубоко дыхания. Хватает ртом воздух, но в этот момент не стонет, задыхается. Развязав её руки и опустив на спину, заканчиваю под пристальным взглядом Мурки, которая царапает коготками мои плечи, совсем легонько, но чертовски порочно.
– Нет! – она крепко заключает мои бедра в капкан. – Полежи немного, – притягивает к себе ближе, обнимая за мои плечи. Я удивлен такой реакцией, но опускаюсь на локти, правда, держу себя на весу. Вика крепко давит на меня, заставляя сдаться под её напором и полностью лечь на девушку.
– Тебе тяжело, – шепчу я.
– Вовсе нет, – надрывно шепчет Вика, касаясь своими руками моей шеи и лица.
Она трогает меня легкими касанием своими холодными пальчиками, и только чуть заставляет приподнять голову, взглянуть в её глаза. Зеленые изумруды сверкают, но не от удовольствия или желания, а от слез.
Первая мысль: «Я сделал ей больно».
Встрепенулся резко, решив встав, но Вика не отпустила меня. Мы оказались в сидячем положении, она до сих пор сидит на моём члене и крепко прижимается лицом к моему плечу. Её слезы оставляют влагу на моем плече, а моё сердце волнительно дергается в груди.
– Что случилось?
– Ничего, – он говорит тихо, но совсем не показывает своей слабости. – Ничего, – более тверже говорит девушка, но прижимается ко мне плотнее, хотя казалось теснее уже невозможно.
– Посмотри на меня, – прошу я, поглаживая её по спине, – давай же, посмотри на меня, Мурка, – мне отчаянно хочется понять, что происходит. – Девочка моя, что с тобой происходит? – спрашиваю я, когда Вика ни на миллиметр не сдвинулась.
Внезапно она начинает двигаться. Едва ощутимо приподнимается и опускается. Внутри сжимает меня мышцами, заставляя мой член внутри себя твердеть.
– Вика, – я не против продолжить, но меня мучают смутные сомнения. С ней что-то происходит. – Что ты делаешь?
Она ничего не отвечает, просто двигается, медленно и долго. Я расслабляюсь в её тисках быстро, а вот стояк реагирует на её действия стремительно. Она качается, иногда поднимается, или сидит и просто давит на меня внутри себя. Такой опыт для меня новый и странный, но от близости и тесноты в ней, меня парализует от внутренней вибрации. Это похоже на какое-то откровение.
Когда мой член готов прорваться в бой – она приподнимается и на мгновение соскакивает с меня. Становится вдруг зябко и дискомфортно, но я даже боюсь к ней прикоснуться. Вдруг спугну? Она стаскивает одной рукой презерватив, отшвырнув его в сторону. Я ошалело сморю на Вику, которая снова наполняет себя мной и впервые смотрит в глаза. Её руки крепко держат моё лицо, пока я справляюсь с потрясением. Это что-то весьма необычное, но до чертиков завораживающее.
Ощущаю её остро, из-за чего тяжело дышу, но смотрю прямо в её глаза. Вика кажется какой-то крайне обнаженной, настоящей. Каждое её движение вопит о боли, но она ничего не говорит, и я точно знаю – не скажет. В какой-то момент её пронизывающий взгляд начинает выворачивать меня наизнанку, мне даже становится неловко.
Вика будто чувствует меня, прижимается и обнимает, целует в шею и начинает двигаться активнее.
– Ты должен сейчас кончить, – говорит твердо. – Пожалуйста, – уже шепчет. – Прямо в меня! – добавляет со всхлипом.
Меня прошибает от её слов, и с беспрекословным подчинением, я перехватываю её и укладываю на спину. Приподнимаю её ноги, опрокидывая их через свои плечи и давлю на неё сверху. Я беру её глубоко, быстро, но совершенно легко и без похоти… Это скорее всего похоже на какое-то особое ощущение, которое дано ощутить только с близким человеком.
Это торкает. Меня пробирает до основания зеленые глаза, её беспрерывный взгляд, впитывающий каждую мою эмоцию, и прохладные пальцы на моей щеке. Я на мгновение замираю, и сам наблюдаю за Викой, которая ощущая моё окончание, облегченно прикрывает глаза.
– Я тебя люблю, Тимур, – шепчет Вика, но уже тверже и увереннее, чем тогда в машине. Она это говорит с полной уверенностью в своих чувствах, а я остаюсь повержен и свален на лопатки этим тихим и пронизывающим шепотом.
Я вдруг ощущаю, как оказался выжат. Нет, скорее даже выпотрошен и вывернут наизнанку. В сердце ураган и полымя, а в мозгах непонятный резонанс. Я совершенно ничего не предпринимаю и не говорю, но Вика улыбается в ответ и обводит контур моих губ.
– Даже не поцелуешь? – она смотрит с надеждой и какой-то долей недоверия.
Я целую её со всей страстью, на которую мог когда-либо быть способен. Этот момент я запомню не просто надолго, а на всю оставшуюся жизнь. Она улыбается мне в губы, и я улыбаюсь в ответ. Всё, что она со мной делает со дня нашего близкого знакомства – чистое безумие и дурман.
– Это было… – пытаюсь подобрать слово, хотя бы описать свои чувства, которые вдруг обострились и взбудоражили моё нутро. – Это так… Я хочу сказать, что…
– Тш-ш-ш, – она мягко улыбается и прикрывает мои губы ладошкой. – Я тоже это чувствую. Это останется между нами, хорошо? – она закусывает губы, проводя рукой по моим волосам.
– Ты же принимаешь противозачаточные? – спрашиваю я, отдышавшись и начиная более ясно оценивать случившуюся ситуацию.
Взгляд Вики настолько стал острый, что мог бы резануть физически на наотмашь. В глазах исчезает страсть или толика тепла, вместо этого сверкает отчетливая ярость. Но девушка быстро берет себя в руки и смаргивает эмоции, удивленно вскинув брови. Прячется за бронёй бесчувствия.
– Что, боишься стать папочкой? – подтрунивает и я могу различить этот саркастичное нападение.
– Я хочу принимать решения, а не разбираться с последствиями, – стараюсь аккуратно сгладить острый угол, усердно затыкая в себе беснующуюся злость на её ежедневное вранье и провокации за моей спиной.
Это ведь несправедливо! Именно она поставила меня в эту нелепую ситуация, где я боюсь своих чувств и узнать о ней нечто омерзительное, что она стоически скрывает своим эгоистичным враньем и равнодушием к нашему будущему.
И меня прошибает холодный пот, когда в мою голову пробирается одна очень мерзкая догадка: вдруг она стремиться забеременеть? Вдруг её планы намного шире и глубже, чем то, что мы с Алексеем Андреевичем разрабатываем несколько недель в нечеткой теории?
– Расслабься, – фыркает Вика, резко поднявшись с кровати, подхватив свой халат с пола. – Я не намерена заводить детей ближайшие лет пять, – это не голос, а скрежет стали.
Не глядя больше в мою сторону, уходит в ванную комнату, и я даже слышу щелчок замка. Не понимаю: это было представление специально для меня или Вику действительно укололо моё замечание? В любом случае она не имеет права решать такие вопросы сама, не поставив меня в известность, к тому же ситуация сейчас слишком напряженная… Я не знаю, что случится завтра, а она мне шепчет «кончи в меня»!
Поднимаюсь с постели сам не в настроении, но пока Вика купается, делаю кофе на двоих, ставлю хлеб в тостер и достаю нарезки и намазки к бутербродам. Сам не понимаю, почему терзаю себя, но заставляю себя воспринимать всё проще.
И только я сосредоточился, втолковал в свою голову, что я поступаю верно – Вика заходит в кухню и полностью игнорирует меня, скудно поблагодарив за кофе.
– Я бы хотел выехать сегодня немного раньше. У меня назначено совещание на девять утра, – говорю я, отчего-то настороженно поглядывая на Вику. Напряжение заметно растет и это заставляет нервничать нас обоих.
– У меня дела в городе утром, так что приеду позже. Отработаю вечером, – пренебрежение сквозит в каждом её жесте и слове, когда она, не допив кофе и едва только надкусив бутерброд, всё бросает и направляется в спальню, начав одеваться.
– Прекрати это делать, – не выдерживаю, рыкнув и захлопнув прямо перед её лицом шкаф-купе. Вика дергается, впечатывается спиной в мою грудь. Отскакивает в сторону, как ошпаренная, и взгляд отводит, но руки складывает под грудью, стоя передо мной в одном белье. – Я тебя едва только заставил переехать ко мне, а теперь ты решила устроить скандал по поводу ребенка. Его, к слову, в помине ещё нет! И да, Вика, я хочу принять здравое отношение, и иметь ребенка в браке. Это нормальное суждение взрослого мужчины, который готов отвечать за свои решения.
– Последствия, – холодно поправляет меня.
– Что? – не понимаю я её ответа.
– Последствия ещё нет, как и твоих решений! – на секунду стреляет в меня взглядом, но отводит глаза в сторону. – Так что проблем тоже нет. Можно я теперь оденусь?
– Валяй, – раздражаюсь, дернув зеркальную дверцу шкафа, которая с грохотом открылась. Ухожу стремительно в ванную, понимая, что я впервые так закипаю рядом с ней.
Эмоции уже накалены, и я ощущаю, что двигаюсь с ней по краю, а она подставляет под мои ноги тонкий хрупкий лед, который начинает трещать по швам.
Я злюсь. Просто стою под душем и злюсь. Хочу её отругать за своенравность, хочу докопаться до истины её многоходового обмана, хочу наконец-то спокойно выдохнуть… Но ни черта не выходит.
Я на грани. Остался единственный толчок, и я возьму её за шкирку!
***
Виктория:
Я собираюсь так быстро, что буквально сбегаю из квартиры Тимура. Одежду я схватила удобную, и даже малолетскую – кроссовки, рванные джинсы и широкое худи с рюкзаком через плечо. Волосы мокрые, на лице ни грамма косметики, а я в раздрае замедляю шаг, только когда уже оказываюсь в парке.
Я такого злого Тимура ещё не видела, даже на работе. Он буквально взорвался, а я подкинула дров… Но вину я не могу ощущать, из-за накрывающей меня злости.
Не кривлю душой – иметь ребенка от Тимура я готова, но, конечно, не сейчас. Я принимаю таблетки, слежу за собой и своим циклом. Всё под полным контролем, но черт… Это его «разбираться с последствиями» резануло по сердцу больно и мерзко.
Я что, шлюха какая-то, готовая его подцепить на крючок беременностью? Делать мне больше нечего! Ещё и злится, что я так реагирую! А как мне реагировать? Ребенка ещё нет, а он этим «последствием» мне в лицо брызжет. С женой, видите ли, хочет ребенка. Выкуси!
Ногой швыряю камень и вдруг останавливаюсь. Злость резко спадает, а вместо этого глаза наполняются слезами. Я призналась ему в своих чувствах, в своей привязанности и, наверное, жесткой зависимости. Мне хотелось это сказать, сделать это перед тем, как состоится сделка. Я уже слишком большая девочка, чтобы понимать риски.
Егор опасен не меньше, чем его хозяин. Он, конечно, пешка и посыльный пёс, но выполняет грязную работу и кому, как не мне об этом знать? Много сделок срываются. Иногда могут заканчиваться стрельбой и смертью, но у нас всё будет гораздо тише…
Мне отчаянно захотелось рассказать о чувствах Тимуру, показать, насколько я это чувствую. Это обнажило и меня, и его, но не телесно, а душевно. Надо же ему было ляпнуть это всё дерьмо!
Стираю слезы и успокаиваюсь, замечая застекленное синими окнами офисное здание «ЭкстраЛайф». Абстрагируюсь, понимая, что я иду на важные переговоры с не самым милым человеком – Дамиром Романовичем.
Было бы намного проще, если бы Оля ответила хоть на один мой звонок. Может, их отношения наладились, и она бы мне помогла склонить Дамира к положительным переговорам…
Но я не отчаиваюсь, поэтому вчера позвонила ему лично. Удивительно, но Дамир ответил сразу и сам назначил встречу, даже не выслушав причину моего звонка. На секунду мне даже показалось, что он сидел над телефоном и сам собирался мне позвонить. Голос был странным, речь немного запутанная, словно ему даже тяжело общаться.
Немного побродив недалеко от входа в офис, позволяя ветру выветрить мои слезы и обиду, спешу на встречу к Уварову. Поздно только думаю, что стоило выпить немного успокоительных. Сцепляю зубы, внутреннее запрещая себе робеть и расклеиваться. В самом-то деле, не малолетка уже!
Я нашла в себе столько сил и храбрости, что иду к двери Уварова, несмотря на возглас секретаря. Открываю дверь без стука и захожу в просторный кабинет, без стеснения сев на стул, скинув на пол рюкзак.
Дамир поднял глаза, но они абсолютно ничего не выразили. Кажется, ему вообще на всё плевать.
– Дамир Романович! – взбудоражено восклицает девушка. Только сейчас обращаю на неё внимание, удивленно моргнув, оценивая её молодой возраст и вольную одежду.
– Всё в порядке, оставь нас, – холодно приказывает Уваров.
Да уж, Тимур и то помягче говорит с директорами, которые задерживают проекты… Только дверь закрывается, мы впиваемся друг в друга любопытными взглядами.
– Я хочу обратиться с просьбой …
– Я хочу знать, где сейчас Оля…
Мы говорим в унисон и резко замолкаем, удивленно вскинув брови. Впервые на его лице эмоции, а моё и вовсе вытягивается.
– В смысле? – резко спрашиваю я, совершенно не поняв вопроса. – В Берлине, – предполагаю я.
