Час от часу не легче!
***
Виктория:
С тренировки я выхожу истощенной и совершенно удовлетворенной. Ещё два дня до конца недели, но я настолько измотала себя мыслями о Громове, что едва успела вовремя сдать Дамиру Романовичу стратегическую аннотацию по маркетинговому продвижению для его будущего проекта.
После кросс-фита тело стало невесомым, колени немного подрагивают, а я могу думать только о горячей ванне, о бокале белого сухого вина и крепком сне.
Сажусь в машину и устало откидываясь на сидение, закрыв глаза. Вспоминаю, что я была такая же вымотанная после заезда на члене Тимура… По коже бегут мурашки, вспоминая его руки, твердый и пламенный взгляд, а какое у него тело…
Я бессильно стону в голос. Знала же, что он сорвет мне крышу. Знала, что меня затопит, когда я позволю себе насладиться этим невероятным мужчиной. И оказалась права! У меня реально потоп, там, в трусах.
– Надеюсь, ты думаешь обо мне, Цыпа!
Я верещу от испуга. Сердце болезненно колит в груди, опускаясь в район сжавшегося желудка. Дыхание превращается в иглы в моих легких и горле от ужаса. Оборачиваюсь назад, увидев в своей машине самого нежеланного гостя.
– Егор, – рявкнула я, с усердием успокаивая свой испуг, но руки продолжают труситься. Страх оказался слишком липким, чтобы так легко вернуть себе уверенность. – Какого хрена? – выхожу из машины. Проклятый взломщик выходит за мной, любуясь моей реакцией.
– Это того стоило. У меня аж яйца свело от твоего стона, – пошло высказывается Егорчик, пройдясь по мне мерзким взглядом. – Давай, скажи, что мечтала о том, как я завалю тебя.
Я решила не переодеваться, всё равно шмотки надо стирать. Душем в спортзале пренебрегла, желая оказаться в своей ванне и отдохнут дома. Егор заостряет внимание на каждом моём изгибе, который не скрывает спортивный облегающий топ, оголивший мой живот, и лосины, выделившие бедра.
– Мы должны были встретиться в пятницу, – напоминаю я Егору его же правила, которыми он пренебрёг.
– Планы изменились, – он подошел ближе и я, немного остудив своё пылкое недовольство, замечаю на его лице несколько синяков. Егор немного прихрамывает, но старается скрыть от меня своё не самое лучшее состояние. – Марат развернул более широкий поиск своей сбежавшей Пташки, – он ухмыляется, когда я вздрагиваю.
– Я плачу тебе не за то, чтобы ты жаловаться мне на этого отморозка, – я вспылила, повышая тон. – Твой шантаж подразумевает безопасность, а на деле что? Да тебя отметили, как щенка!
– Ты платишь мне за то, что я не сдам тебя с потрохами этому самому отморозку, Цыпа, – осадил меня Егор, с раздражением сплевывая в сторону. Ну и гадость! Меня аж перекосило. – И прикуси свой острый язычок, если не хочешь отправится к Марату завернутая в подарочный бант!
– Что ты от меня хочешь? Поддержки? Её не будет, Егор. Ты сам отлично знаешь – если он что-то решил сделать, сделает в любом случае, – я тухну, понимая, что ситуация обостряется.
Я чертовски устала от этих девяти кругов Ада, по которым хожу хренову тучу времени.
– Именно. Но, кто, как не я, Цыпа, поможет прикрывать твою задницу? Сама знаешь, я нахожусь в близком кругу Марата и в случае чего, вовремя могу дать тебе фору.
– Конечно, Егор. И что же ты хочешь на этот раз?
– Сойдемся на пяти миллионах, – пожимает он плечами, будто эта сума сейчас валяется в моём багажнике.
– Ты совсем рехнулся? – прошипела я. – Откуда у меня такие деньги?
– Оттуда же, где и брала всё это время, – беззаботно отвечает Егор. – Ты умная девочка, у тебя явно есть надежный финансовый источник, приличная работа в очень состоятельной компании, доверие сотрудников…
– Предлагаешь мне развести мою компанию на бабки? – переспросила я, отлично понимая, к чему клонит Егор. – Так почему бы тебе самому не взять её в оборот? Гляди и больше поимеешь, когда найдешь нужный компромат.
– Его найдешь ты, Цыпа. Я и так впрягаюсь за тебя слишком долго. А ты подсуетись, у тебя хорошая перспектива – облапошить своего босса и свалить, забыв обо всём, как страшный сон.
– Значит, пять миллионов, и ты обеспечишь мне безопасность? – я прищуриваюсь. – И больше не будет никаких процентов? Новых условий? Ты даже не будешь уламывать меня на секс?
Егор задумывается, и я вижу, что такие перспективы в его голове точно имели место быть.
– Пять миллионов, и я исчезну из твоей жизни, – клянется Егор, а я осматриваю его решительную позу и суровый взгляд. – Я дам тебе месяц… И даже маленький бонус – можешь оставить деньги себе, которые готовишь мне на конец этой недели.
– Одного месяца мало, чтобы найти такие деньги.
– Одного месяца слишком много, чтобы Марат начал поиски лично.
Я киваю, понимая, что у меня есть совсем не так много времени на то, чтобы выкупить свою свободу. Но снова тянуть руку в карман Громова, ещё и за такой сумой – чревато разоблачением. К тому же компромат на Анечку слишком мелкий, чтобы обыграть Тимура Давидовича.
Моё сердце тревожно колит.
– Я не убийца, Егор, но обещаю, что вышибу тебе мозги, если ты объявишься после всего и продолжишь меня прессовать, – обещаю я своему шантажисту, который фыркает.
– Кажется, жестокость Марата дала свои плоды в своё время. Да, Цыпа?
Я окидываю мерзавца ненавидящим взглядом, забираясь в свою машину. Руки дрожат от понимая, что мне предстоит вытворить, чтобы избавиться от этого хаоса, который я так необдуманно сотворила в далеком прошлом.
Но, пять миллионов – это не так много для цены за свободу и защиту от криминального авторитета. Но эта сумма непосильна для моего личного кармана, который и так дырявый. У меня будет месяц, чтобы добыть деньги, а сегодня я хочу, как можно скорее оказаться дома и не думать ни о чём.
Разве, только… О его сильных мускулистых руках на своём теле, об этой бесстыжей и нахальной улыбке, а ещё о твердых губах с невозможно изворотливым языком.
Потоп. Этот чертов потоп сведет меня с ума!
***
Впервые за всю неделю мы встречаемся в конференц-зале. Едва только начали совещание, а я уже выпила всю воду, напряженно наблюдая за дискуссией между юристами и департаментом качества. Я мельком смотрела на Тимура, совсем забывая, что должна держаться от него подальше.
Сегодня он выглядит утомленным и не выспавшимся, до безобразия раздраженным. На меня даже не смотрит, и кажется, витает глубоко в своим мыслях, уставившись на свои записи в блокноте.
– Тимур Давидович, не молчите! Скажите, что нам делать! – Елена Николаевна, у которой не хватает аргументов, обращается к гендиректору, который вздрогнул, как от пробуждения сна, сурово сдвинув брови.
Он явно не следил, о чём была беседа и совсем растерялся, не понимая, что от него хотят.
– Елена Николаевна, вам не кажется, что за юридические вопросы ответственность должен нести директор юротдела? – я свой голос не узнаю, да и вообще не понимаю, какого чёрта перевожу все стрелки на себя. Громов тоже смотрит, и так внимательно, что мои щеки моментально вспыхнули.
– А вы, Виктория Владимировна, не вмешивайтесь, – она насмешливо скривила губы в ядовитой улыбке. – Вы здесь недавно и ещё совсем не понимаете всех тонкостей совместной работы с другими департаментами.
– Я отлично понимаю, кто и за что отвечает в этой компании. Проект, который должен приносить прибыль и мои честно заслуженные премиальные – терпит убытки и треплет всем нервы из-за вашей халатности… Или неопытности, – лучший ответ – это нападение, не так ли? – Если вам нужна помощь, предлагаю обсудить сейчас дополнительные затраты и воспользоваться услугами наёмного специалиста.
Она багровеет от ярости. На меня оборачиваются абсолютно все собравшиеся директора и их заместители, насмешливо переводя взгляды с меня на Елену Николаевну, которая вышла из себя, вскочив со своего места.
– Что за вздор? Я восемь лет отдала этой компании и ни разу не проиграла суд! – она смотрит на меня с враждой. – Тимур Давидович, вы уж извините, но вам не кажется, что Виктория Владимировна не имеет никакого отношения к нашим вопросам?
Тимур смотрит на меня, а я замечаю, как лукаво блеснули его глаза.
– Кажется, – пожимает он плечами, заставив меня вопросительно приподнять бровь. Он на её стороне? – Мне кажется, что Виктория Владимировна предложила дельный совет. Запланируйте дополнительные затраты на юриста и найдите мне дельца, который как можно быстрее закроет этот вопрос. Елена Николаевна, надеюсь, у вас имеются полезные связи?
– Конечно, Тимур Давидович, – он старается быть вежливой, но фальшивит.
– Тогда на сегодня всё. Всем хороших выходных.
Все поднимаются, собирают вещи, и я стараюсь тоже не задерживаться. Работы после увольнения Оли стало в два раза больше, так что я едва успеваю выполнять работу по своему графику.
– Виктория Владимировна, задержитесь пожалуйста, – останавливает меня суровый голос Громова.
Елена Николаевна злорадно мне улыбается, очевидно предполагая, что сейчас мне сделают нагоняй за длинный язык. Если бы она только знала, что здесь произошло в прошлый раз, когда мы остались одни… И где находился мой длинный язык – умерла бы от ярости!
– Я вас слушаю, Тимур Давидович, – присаживаюсь на край стола, на что Громов заостряет своё внимание, едва не облизываясь.
– Проблема с Аней – решена, – наверное, если бы я осталась стоять – точно бы от шока присела.
– О чём ты говоришь? – уточняю я, непонимающе всматриваясь в карие глаза.
– Теперь я принадлежу только тебе, Мурка, – он встает и оказывается рядом, положив руки на стол по разные стороны от моих бедер.
– Это значит… – многозначительно выдыхаю.
– Это значит, Мурка, что тебе очень срочно нужно придумать новый повод, чтобы меня избегать. А пока ты думаешь… – он перехватывает моё бедро, коленом давит между ног, вставая значительно ближе, а второй рукой перехватывает мой затылок, – мы можем немного пошалить. Если бы ты только знала, как неудобно каждый раз сидеть в этом конференц-зале со стояком...
– Пошалить, говоришь? – я, предвкушая его горячий поцелуй, облизываю пересохшие губы. – А ты точно готов к этому, Тимур?
А что? Анечка меня действительно останавливала, чтобы я не накинулась на него голодным зверем! И я практически уверена, что эта малолетняя дурочка точно всё, как на духу, выложит Громову, ведь потеряв его – она обречена выплачивать бешенную сумму денег. Ей не потянуть мои запросы, а самый верный способ – признаться.
Может, не такая она и дура, а?
В любом случае теперь она не так важна. И я понимаю, что, если Анечка пожаловалась Тимуру на шантажиста – он станет искать его незамедлительно. Я же не самоубийца, в конце концов, чтобы моя коварная рука была одновременно в кошельке Громова, и на его члене! Меня вполне устроит одно из двух, и увы, этот мужчина не оставляет мне выбора.
У меня новые условия с Егором – мне нужно пять миллионов. Ободрать Тимура, как предложил Егорчик – вполне возможно, но, когда он всё поймет… Ох, вряд ли я об этом не пожелаю. Но у меня ещё есть целый месяц, чтобы найти деньги другим способом, отвязаться от Егора, обезопасить свою жизнь… Даже, возможно, позволить себе насладиться уединением с Тимуром.
Всего лишь каких-то пять, долбанных, миллионов! И не такое ты проглатывала, не правда ли, Вика? О, я справлюсь с любой задачей, зная, что на кону. Но я хочу всё и сразу – и деньги найти, и на Громова запрыгнуть. Стоит быть острожной, ступая на такую скользкую дорожку…
Я расстегиваю его ремень, а Тимур наблюдает за этим действием своими полыхающими от страсти янтарными глазами. Он также подсел на это, как и я. Просто до мужчин труднее доходит, ему пришлось подождать семь месяцев и зажать меня на корпоративе.
Но ожидание того стоило, не правда ли?
– Ещё как готов, – говорит Тимур и достает из кармана презерватив, показывая свою готовность.
– Всего один? Какая-то слабая у тебя подготовка, – я пытаюсь быть серьезной, но я не выдерживаю и хохочу во весь голос, когда Тимур возмущенно вспыхивает.
– У меня нет привычки таскать с собой целую пачку, Мурка. Но будь уверена – я исправлю эту оплошность при первой же возможности, – игриво рычит мужчина, обрушиваясь на меня ураганом. Целует щедро, да так, что не хватает дыхания.
Я залезаю рукой под его брюки и трусы, касаясь горячей и вздыбленной плоти, что выпрашивает от меня ласки, подрагивая. Какой же он… Мой. Да, именно так. Иначе и быть не может! Я терпела, долго терпела и давала ему далеко не один шанс, чтобы он одумался. А что сделал Громов? Избавил меня от единственной преграды, которая стояла между нами!
– Я сброшу тебе сообщением свой адрес, – шепчет он мне на ухо, большим пальцем обводя контур моих губ. – Ты сейчас же соберешься и поедешь. Без выкрутасов, Мурка, – он нахально мне приказывает, а когда я хочу возмутиться, с нажимом проникает в мой рот своим большим пальцем. – Я хочу всю тебя, целиком, в своей постели.
Хочешь, Громов? А выдержишь ли ты так долго ждать? Я уже не могу. Внизу снова потоп и я хочу твой член немедленно!
Я плотно обхватываю губами его палец, и ласкаю его языком, заигрывая. Его глаза темнеют до черноты от возбуждения, дыхание углубляется, а пахом он прижимается ко мне плотнее.
– Маленькая паршивка, – заключает он, когда я изображаю сосательные движения, рассказывая ему, как хорошо я могу работать своим ртом.
Я заставлю тебя забыть обо всех твоих практикантках, даже если мне придется учиться новым техникам! Своей свободной рукой я крепче обхватываю его член и вожу по нему ладонью, заставляя его так же сходить сума, как схожу я сама.
– Можем начать здесь, – я чувствую себя настоящей заговорщицей.
– Нет, – твердый отказ отрезвляет. Он забирает у меня игрушку в виде его пальца, а затем вытягивает мою руку из своих брюк, застегивая ремень. – Поторопись, Вика. Я могу быть очень нетерпеливым.
– Ну что за скука? Может ты меня ещё в миссионерской позе возьмешь? – я смеюсь над ним, когда он поглядывает на дверь, которая в этот раз осталась открыта.
Что, боится быть пойманным с опущенными брюками? Не в первой же!
– Возьму, – резко отвечает Тимур, нахмурившись. – Ещё как возьму, а ты послушно кончишь, – обещает мужчина, отчего я взволнованно сглотнула. Тяжело оставаться равнодушной к таким обещаниям, особенно после долгого воздержания. – Собирайся, Вика, не заставляй нас обоих ждать.
Я спрыгиваю со стола, понимая, что сегодня не смогу уломать его на экстремальный секс с открытой дверью. Что же… В другой раз.
– Надеюсь у себя дома вы будете более раскрепощённым, Ти-му-у-ур Давидович, – лукаво шепчу я, а в следующий момент получаю жалящий шлепок по ягодице и полыхающий взгляд, который обещает мне бесконечно длинную ночь.
– Брысь! – шипит он.
***
Я успеваю замариновать его до такой степени, что Тимур встречает меня злющий, как черт, буквально затащив в своё гигантское логово. Он пронизывает меня голодными глазами, в этот раз обещая мучения, и выжидающе смотрит, ожидая самые искренние извинения. Причем на коленях и обязательно без одежды.
– Четыре часа. Четыре, дерьмовых, часа! Что ты делала столько времени? – он срывается, не от злости, а от невыносимого желания, которое в нём не тлеет, а устраивает всемирный пожар.
