- Тебя тревожит что-то?- Эмиль задал этот вопрос очень строго
- Нет
- Да я же вижу что да, - он стал мрачнее неба, схватил руку Эстель и придвинул её к себе почти вплотную, - говори давай.
Они шли по пустой улице. Дорога была освещена только фонарями. Пустота.
- Хорошо,- не выдержав, Эстель прижалась ещё ближе к другу, - я боюсь.
- И чего же?-
- Хозяйки дома-
- Твоего?-
- Моего - по телу обоих прошли мурашки. Они прижались друг к другу вплотную. Дорога вывела их к берегу и до дома Британи оставались метры.
- Что же тебя пугает?- Эмиль выпустил руку Эстель.
- Она сегодня была такая странная.-
- Ну, может, просто выпила?-
- Может - Эстель отвернулась к морю. Не хотелось, чтобы вот так её после вспоминал Эмиль. Она шепнула ему – дальше я дойду сама,- и ускорила темп. Друг догонять её не стал, только помахал напоследок рукой, развернулся и пошёл к себе домой. Обратно. Там, где комната с картинками цветов. Когда Эмиль дошел до города, Эстель стучалась в дверь дома. Хозяйка еще точно не спала, свет горел и в гостиной, и не кухне, и почти везде в окнах. После повторного стука, дверь отворилась, на пороге стояла Британи. Она была зла, поглядывала свысока и хмурила тонкие брови. Она отошла вбок, давая пройти Эстель в коридор. Девушка шмыгнула туда с улицы как мышь, утаскивая за собой рыжие локоны. Половицы заскрипели под ней, но уйти далеко от хмурой хозяйки дома не удалось, ведь та схватила её волосы. Так она заставила обратить на себя внимание. Ее хмурый взгляд метался между девушкой и проходом в гостиную. Она будто бы приглашала свою постоялицу на разговор, а может даже на допрос. Но перечить было тяжело в таком состоянии, так что пришлось пройти в комнату и усесться на одно из кресел. Там Эстель немного подремала, пока Британи вытаскивала травяной чай и еще всякие штуки с кухни для чаепития. Комната было освещена так, как освещена днем, поспать бы тут не удалось теперь. Единственное, что было на столе – кружки с чаем и чайник, еще горячий. Также от них несся запах трав. Эстель сделала глоток и приободрилась. Заметив это, Британи, которая до сих пор стояла на ногах перед столиком, села на подлокотник кресла Эстель, приблизила своё злое лицо к лицу другой девушки и спросила тихо и злобно.
- Где же тебя ночью носило с этим…? - Британи дышала на Эстель как бык, разъяренный, перед которым висела красная тряпка, - неужели нас уже замуж зовут? А? – она стала еще ближе. Ее руки дрожали. Дыхание стало проходить через рот, а точнее, через зубы, еще точнее, через оскал.
- Нет-нет-нет. Ты, Британи, не так поняла всё это. Родная моя,- Эстель принялась успокаивать хозяйку дома, та только отмахивалась руками, стараясь остаться на подлокотнике. Но вот руки Эстель схватили бледное лицо, обездвижив голову. Обеим это дало время на успокоение, и те уже через пару минут разошлись по креслам. Но Британи поглядывала на Эстель также дико, пока та не стала объясняться перед ней, как перед матерью.
- Британи, послушай. Всё было хорошо. Мы вместе просто уснули. Я спала у него на коленях битых девять часов. Или десять. Я не знаю в общем. Он мне очень помог, спас меня там… на мосту,- тут Эстель зевнула, и Британи переняла разговор в свою сторону. Лицо её стало попроще, ладони опустились за чашкой.
- От кого?-
- Что, «от кого»?-
- Он тебя от чего спасал?-
- От пьяного мужика на мосту, - тут Эстель встала с кресла и вышла из-за столика. Рука её потянулась повыше, как бы показывая рост того медведя. Потом она опять села в кресло и отпила чай.
- Я знаю его, наверное, - Британи тоже сделала глоток, взглянув на Эстель. Платье её было в грязи. Может быть, у Эстель правда сегодня не выдался хороший день.
Дальше чай Эстель и Британи пили, болтая на отвлечённые темы, чтобы не затрагивать неудачный момент в дне Эстель. Скоро Британи совсем поверила Эстель, от оскала не осталось и следа на усталом лице. Чай закончился, в чайнике всё остыло – пришло время ложиться спать. Часы показывали двенадцать, свеча догорала, в креслах сидели две уставшие дамы. Одна из них уже убирала чашки, вторая поднималась и тянулась к чайнику, чтобы помочь первой девушке унести сервиз. Но первая отодвинула руку второй и сказала идти спать, потому что вторая выглядит совсем не очень. Эстель правда стоило отдохнуть, поэтому она вышла в коридор и ступила на скрипящую лестницу. Она скрипела для Эстель уже совсем по-родному, и если она переедет, то скрипа именно этой лестницы ей будет не хватать. Где-то на третьей ступеньке, девушка услышала крик с кухни.
- Эстель, сними, пожалуйста, платье, оставь где-нибудь, чтобы я могла его застирать. – На это Эстель ответила тихим «да». Второй этаж был всё также пуст. Все двери закрыты на ключи, и только одна дверь в комнату девушки оказалась открытой. Остановившись в дверном проёме, Эстель сонным взглядом окинула комнату. Вся комната была заполнена всякий поделками так же, как и обычно. Только вот теперь это казалось немного другим. Похоже, это из-за сонливости. Девушка вошла в свои маленькие хоромы и захлопнула дверь покрепче. Сидя на кровати, она стаскивала с себя грязную одежду, кидала её рядом с собой на чистое одеяло. Сначала Эстель расстегнула своё платье, высвободила руки из рукавов и, зевнув, сняла его. После полетели подолы, бельё и остальные тяжелые тканевые вещи. На тумбе оказались колечки, а еще ожерелье, подаренное тетушкой еще тогда, когда ей стало шестнадцать лет. Когда все вещи оказались сняты, Эстель стала по правильному складывать их. Образовавшуюся стопку она решила поставить поближе к двери, на тумбочку, где, в верхнем ящике, хранились спички. Стало снова скучно. Море шумело за окном, очень хотелось поспать, лампа уже перегорала, и от этого комната с каждой минутой всё больше впадала во мрак ночи. Огонек двигался в сторону, куда дул ветерок, проходящий из скважины в окне. За этим зрелищем долго и вдумчиво наблюдала Эстель. Огонек показался девушке похожим на молодую неопытную танцовщицу. Она еще дергалась, не могла долго удержаться в одной позе и падала раз за разом. Только вот это её не останавливало, и заново танцовщица поднималась танцевать. И вот только этот огонек погас, Эстель достала спичку и зажгла несколько огоньков снова, чтобы полностью осветить комнату. Когда комната оказалась видна девушке, она сразу подскочила к своему комоду. В нём хранились её некоторые особо любимые вещи. Недавно она положила на самый верх любимое платье. Синее, с полностью закрытой шеей, оно сияло на свету и красиво переливалось. Подол шёл очень низко, почти до пяток, как и любила Эстель, поэтому каждое её платье было до пола, а может даже и тащилось по нему. Дверца комода отворилась, но сверху над другими юбками и платьями не лежало синего платья, только зелёное платье, без рукавов. В общем, совсем не то, чего хотела увидеть Эстель. Она скинула его на пол. Под зеленым было сиреневое. Под сиреневым было оранжевое.
- Да что за пропасть, - тихонько ругнулась в сторону девушка. Она сложила все вытащенное на место и закрыла дверцу комода. Просмотрев содержимое средней и нижней полки, убедившись, что заветная одежда пропала, Эстель свалилась в кровать в одной спальной сорочке. День был совсем никакой, а теперь еще и это. Одно из лучших платьев. Почти самое дорогое по деньгам, и самое дорогое для женского сердца синее платье. Но что поделать? Теперь можно только утолить печаль глубоким сном. Эстель перевернулась на бок и сложилась клубочком. Ветер перестал подвывать к этому времени, и в комнате было тихо, за исключением звуков, которые доносились с кухни. Прямо оттуда было слышно, что Британи там до сих пор хозяйничает. Но сейчас было не до этого… Сон всё же никак не приходил. Он не настигал Эстель так долго, что та, моргнув сонными глазками, стала сначала разглядывать пустоту, а потом просто прислушиваться к шуму на кухне. Поначалу Эстель слышала только хлопки дверей. Они то открывались, то закрывались. В сопровождении между открытием и закрытием был слышен шум, который издаёт сыпучий предмет, как крупа или сахар с солью. Одни звуки сменялись другими, шорохи с каждой минутой становились всё слышней. Наконец слух Эстель стал настолько острый, что было отчетливо слышно каждый шаг девушки, расхаживающей по кухне туда-сюда. Сначала она ставила крупы по местам, а дальше стала мыть посуду. Она напевала старую мелодию, знакомую Эстель. Кажется, её пела девушке ещё какой-то родственник из-за границы. Мелодия звучная и напевная. Приятно было под такую засыпать. В один момент Эстель уже была готова уснуть крепким сном до самого утра, но ей снова помешала мистическая сила, открывающая ей глаза. Тем временем пение стихло и остался только топот ног. Было слышно, что ноги шагали уже не по кухне, а по коридору. Бритни взбиралась по лестнице, приближаясь к коридору второго этажа. Потом она стала идти по коридору в комнату Эстель. Тут девушка уже решила, что стоит притвориться спящей. Если она будет забирать вещи у неспящего человека, это может немного смутить человека, а так никакой контакт не мешает другому делать то, что надо или хочется. Дверь начинала поскрипывать – Британи дёргала ручку. Эстель успела завернуться в свои рыжие кудри посильнее, поэтому вошедшая хозяйка не заметила того, что Эстель еще не спит. Сначала Эстель казалось, что та пришла забрать её вещи и постирать, как обычно и происходило в этом доме, но что-то пошло немного не по плану. Обойдя тумбу стороной, Британи приблизилась к постели своей постоялицы. Она остановилась. Смотрела. Рука её скользнула по рыжим волосам, и от неё повеяло каким-то особенным теплом. Очень сильной нежностью и заботой. Им обеим нравилось так находиться, но Британи очень скоро удалилась из комнаты Эстель, оставив её снова одну. Замочив одежду, Британи хлопнула дверью в свою комнату и затушила свет. Прождав какое-то время, убедившись, что хозяйка дома сегодня уже не выйдет из комнаты, девушка выпуталась из своих длинный волос и поднялась с постели на ножки. Она накинула на себя теплый широкий шарф, обмоталась им и вышла в коридор, скрипнув дверью. Коридор был пуст. Картины уже были убраны из него, похоже, на чердак. В одной руке Эстель была свечка, которую она захватила с комода близ кровати. Девушка минула лестницу, скакнула на первый этаж и проползла к входной двери. Она оказалась не заперта, поэтому девушка дернула за ручку и открыла её настежь. В лицо сразу же подул морской ветерок. Он был не слышен в комнате, зато отлично ощущаем на улице. Все же дуновение этого ветра успокаивало тело и душу так, что сразу клонило в сон. Но Эстель никак не могла поддаться сну, ей оставалось только наслаждаться. Она перешагнула через порог, спустилась к траве и ступила на неё пятками. Трава была холодная, она щекотала ноги девушки, приятно расслабляя тело. Всё ночью виделось Эстель сказочным и невероятным. Теперь только и оставалось, что вместе с такой красотой ждать сна.
Ночью море обычно бывает в этом крае тихо. Оно только слегка покачивается, давая понять, что оно ещё живое, дышит, чувствует происходящее в его просторе. Каждая волна передавала, как под ней рыба косяком плывет в другую сторону. Каждая волна казалась полноценным сюжетом. Но сегодня было совсем не так. Ночь взбудоражила волны просто так, и теперь они переливались бесцельно по всей глади воды. Пустое движение не завораживало взгляд человека, а только заставляло его приглядеться. В толще воды человеческому глазу почти ничего не разглядеть, и теперь смотреть в пустоту становится неинтересно. Теперь хочется уже всё видеть так, как оно есть. На блюдце прямо перед собой. Копать так глубоко уже достало, не хочется напрягать голову по такому пустяку. Остается только бездумно наблюдать за жизнью моря, которое не на шутку стало играть. Ветер все также дул на сидящую в ночи женскую фигуру. Она не двигалась с места, сидя почти у самого края, который обрывается у моря. Языки воды всё бились и бились об края этой скалы, но никак не могли достать верха. Эстель покачивалась с волнами в такт и задавала себе в голове странные вопросы. «что это был за мужик?», «откуда он и с кем ругался?», «как же Эмиль так скоро подоспел на помощь?», «а еще интересней то, как он одолел такого медведя?». Все вопросы не нашли своих ответов, зато нагнали сонливость на хозяйку мыслей. Эстель поднялась и, последний раз взглянув на море, ушла домой спать. Море сегодня было какое-то шумное.
Болезнь
Ранним утром на чердаке дома, который стоял на вершине мыса у моря, был треск и гул. Всякие вещи передвигались с места на место, потом обратно, потом опять на новые места. Британи проснулась еще часа два назад, но один из часов она потратила на бессмысленную попытку поспать дольше. Сон ей никак не давался. И поэтому вокруг её глаз образовались черные синяки, оповещающие о том, что человек отдыхал не больше четырех часов достаточно долго. Британи старалась искать заветные вещи бесшумно, надеясь не разбудить свою постоялицу. За хозяйкой дома в это время бегал маленький кот. Он пытался опереться на те вещи, которые двигала Британи, якобы он тоже помогает ей поскорей передвинуть шкаф и тумбу. Все холсты лежали запачканные белыми, коричневыми и бежевыми цветами – остатки от неудачных попыток нарисовать картину. Мольберт был сложен и опрокинут, на единственном окошечке были задвинуты шторы. Эх, какая-же пустота царила в этом месте. В месте этом жил только котёнок, а по ночам сюда заглядывает девушка с серыми волосами, как гостья, ступая через дверь на потолке в обитель пушистого хозяина. Пыль не мешала Британи творить, а котенку было только приятно, когда она щекотала носик. Иногда раздавался тихий кошачий чих, на который поворачивалась хозяйка дома, здешняя гостья, и поворачивалась обратно. Британи, кажется, уже перевернула всё, и осталось только одно место, где может находиться желаемое. Она отстала от старого комода. Он остановился в уголке, прямо у стены. Рядом с ним от тяжести изделия подогнулась доска, отошла книзу на сантиметр, и там было видно пространство. Недолго думая, Британи отодвинула котенка, рвавшегося сунуть к доскам нос, и оторвала деревяшку прямо с гвоздем. Она отлетела и хлопнулась с громким звуком на пол, отчего котенок подпрыгнул на месте и лег на пол, распластавшись на нем как блин. Тем временем девушка доставала старую косметику своей мамы из того отверстия. Британи из детства запомнила, что её мама прятала её на чердаке, когда ее дочка искала все эти помады и духи. Запас её всегда прятался под полом, но где? Это Британи узнала только после смерти всей своей родни. Долгое время она и сама не могла терпеть всю эту краску, но тут появился особый случай. Все же Эстель была девушкой ухоженной и безумно красивой, но, как ни странно, лица Британи и Эстель были совсем похожи. В тени их фигуры были неразличимы, что множество парней, ухаживающих за Эстель, подходили к Британи на улицах, но, замечая эти синяки и бледность, отходили в сторону так, чтобы точно скрыться в толпе. «Что за глупость?» часто думала Британи, но вскоре поняла, что это всё её лицо. Она всегда, как и подобает уставшим, выглядела устало, она не красила лица и была, что говорят, естественна.
- Нет
- Да я же вижу что да, - он стал мрачнее неба, схватил руку Эстель и придвинул её к себе почти вплотную, - говори давай.
Они шли по пустой улице. Дорога была освещена только фонарями. Пустота.
- Хорошо,- не выдержав, Эстель прижалась ещё ближе к другу, - я боюсь.
- И чего же?-
- Хозяйки дома-
- Твоего?-
- Моего - по телу обоих прошли мурашки. Они прижались друг к другу вплотную. Дорога вывела их к берегу и до дома Британи оставались метры.
- Что же тебя пугает?- Эмиль выпустил руку Эстель.
- Она сегодня была такая странная.-
- Ну, может, просто выпила?-
- Может - Эстель отвернулась к морю. Не хотелось, чтобы вот так её после вспоминал Эмиль. Она шепнула ему – дальше я дойду сама,- и ускорила темп. Друг догонять её не стал, только помахал напоследок рукой, развернулся и пошёл к себе домой. Обратно. Там, где комната с картинками цветов. Когда Эмиль дошел до города, Эстель стучалась в дверь дома. Хозяйка еще точно не спала, свет горел и в гостиной, и не кухне, и почти везде в окнах. После повторного стука, дверь отворилась, на пороге стояла Британи. Она была зла, поглядывала свысока и хмурила тонкие брови. Она отошла вбок, давая пройти Эстель в коридор. Девушка шмыгнула туда с улицы как мышь, утаскивая за собой рыжие локоны. Половицы заскрипели под ней, но уйти далеко от хмурой хозяйки дома не удалось, ведь та схватила её волосы. Так она заставила обратить на себя внимание. Ее хмурый взгляд метался между девушкой и проходом в гостиную. Она будто бы приглашала свою постоялицу на разговор, а может даже на допрос. Но перечить было тяжело в таком состоянии, так что пришлось пройти в комнату и усесться на одно из кресел. Там Эстель немного подремала, пока Британи вытаскивала травяной чай и еще всякие штуки с кухни для чаепития. Комната было освещена так, как освещена днем, поспать бы тут не удалось теперь. Единственное, что было на столе – кружки с чаем и чайник, еще горячий. Также от них несся запах трав. Эстель сделала глоток и приободрилась. Заметив это, Британи, которая до сих пор стояла на ногах перед столиком, села на подлокотник кресла Эстель, приблизила своё злое лицо к лицу другой девушки и спросила тихо и злобно.
- Где же тебя ночью носило с этим…? - Британи дышала на Эстель как бык, разъяренный, перед которым висела красная тряпка, - неужели нас уже замуж зовут? А? – она стала еще ближе. Ее руки дрожали. Дыхание стало проходить через рот, а точнее, через зубы, еще точнее, через оскал.
- Нет-нет-нет. Ты, Британи, не так поняла всё это. Родная моя,- Эстель принялась успокаивать хозяйку дома, та только отмахивалась руками, стараясь остаться на подлокотнике. Но вот руки Эстель схватили бледное лицо, обездвижив голову. Обеим это дало время на успокоение, и те уже через пару минут разошлись по креслам. Но Британи поглядывала на Эстель также дико, пока та не стала объясняться перед ней, как перед матерью.
- Британи, послушай. Всё было хорошо. Мы вместе просто уснули. Я спала у него на коленях битых девять часов. Или десять. Я не знаю в общем. Он мне очень помог, спас меня там… на мосту,- тут Эстель зевнула, и Британи переняла разговор в свою сторону. Лицо её стало попроще, ладони опустились за чашкой.
- От кого?-
- Что, «от кого»?-
- Он тебя от чего спасал?-
- От пьяного мужика на мосту, - тут Эстель встала с кресла и вышла из-за столика. Рука её потянулась повыше, как бы показывая рост того медведя. Потом она опять села в кресло и отпила чай.
- Я знаю его, наверное, - Британи тоже сделала глоток, взглянув на Эстель. Платье её было в грязи. Может быть, у Эстель правда сегодня не выдался хороший день.
Дальше чай Эстель и Британи пили, болтая на отвлечённые темы, чтобы не затрагивать неудачный момент в дне Эстель. Скоро Британи совсем поверила Эстель, от оскала не осталось и следа на усталом лице. Чай закончился, в чайнике всё остыло – пришло время ложиться спать. Часы показывали двенадцать, свеча догорала, в креслах сидели две уставшие дамы. Одна из них уже убирала чашки, вторая поднималась и тянулась к чайнику, чтобы помочь первой девушке унести сервиз. Но первая отодвинула руку второй и сказала идти спать, потому что вторая выглядит совсем не очень. Эстель правда стоило отдохнуть, поэтому она вышла в коридор и ступила на скрипящую лестницу. Она скрипела для Эстель уже совсем по-родному, и если она переедет, то скрипа именно этой лестницы ей будет не хватать. Где-то на третьей ступеньке, девушка услышала крик с кухни.
- Эстель, сними, пожалуйста, платье, оставь где-нибудь, чтобы я могла его застирать. – На это Эстель ответила тихим «да». Второй этаж был всё также пуст. Все двери закрыты на ключи, и только одна дверь в комнату девушки оказалась открытой. Остановившись в дверном проёме, Эстель сонным взглядом окинула комнату. Вся комната была заполнена всякий поделками так же, как и обычно. Только вот теперь это казалось немного другим. Похоже, это из-за сонливости. Девушка вошла в свои маленькие хоромы и захлопнула дверь покрепче. Сидя на кровати, она стаскивала с себя грязную одежду, кидала её рядом с собой на чистое одеяло. Сначала Эстель расстегнула своё платье, высвободила руки из рукавов и, зевнув, сняла его. После полетели подолы, бельё и остальные тяжелые тканевые вещи. На тумбе оказались колечки, а еще ожерелье, подаренное тетушкой еще тогда, когда ей стало шестнадцать лет. Когда все вещи оказались сняты, Эстель стала по правильному складывать их. Образовавшуюся стопку она решила поставить поближе к двери, на тумбочку, где, в верхнем ящике, хранились спички. Стало снова скучно. Море шумело за окном, очень хотелось поспать, лампа уже перегорала, и от этого комната с каждой минутой всё больше впадала во мрак ночи. Огонек двигался в сторону, куда дул ветерок, проходящий из скважины в окне. За этим зрелищем долго и вдумчиво наблюдала Эстель. Огонек показался девушке похожим на молодую неопытную танцовщицу. Она еще дергалась, не могла долго удержаться в одной позе и падала раз за разом. Только вот это её не останавливало, и заново танцовщица поднималась танцевать. И вот только этот огонек погас, Эстель достала спичку и зажгла несколько огоньков снова, чтобы полностью осветить комнату. Когда комната оказалась видна девушке, она сразу подскочила к своему комоду. В нём хранились её некоторые особо любимые вещи. Недавно она положила на самый верх любимое платье. Синее, с полностью закрытой шеей, оно сияло на свету и красиво переливалось. Подол шёл очень низко, почти до пяток, как и любила Эстель, поэтому каждое её платье было до пола, а может даже и тащилось по нему. Дверца комода отворилась, но сверху над другими юбками и платьями не лежало синего платья, только зелёное платье, без рукавов. В общем, совсем не то, чего хотела увидеть Эстель. Она скинула его на пол. Под зеленым было сиреневое. Под сиреневым было оранжевое.
- Да что за пропасть, - тихонько ругнулась в сторону девушка. Она сложила все вытащенное на место и закрыла дверцу комода. Просмотрев содержимое средней и нижней полки, убедившись, что заветная одежда пропала, Эстель свалилась в кровать в одной спальной сорочке. День был совсем никакой, а теперь еще и это. Одно из лучших платьев. Почти самое дорогое по деньгам, и самое дорогое для женского сердца синее платье. Но что поделать? Теперь можно только утолить печаль глубоким сном. Эстель перевернулась на бок и сложилась клубочком. Ветер перестал подвывать к этому времени, и в комнате было тихо, за исключением звуков, которые доносились с кухни. Прямо оттуда было слышно, что Британи там до сих пор хозяйничает. Но сейчас было не до этого… Сон всё же никак не приходил. Он не настигал Эстель так долго, что та, моргнув сонными глазками, стала сначала разглядывать пустоту, а потом просто прислушиваться к шуму на кухне. Поначалу Эстель слышала только хлопки дверей. Они то открывались, то закрывались. В сопровождении между открытием и закрытием был слышен шум, который издаёт сыпучий предмет, как крупа или сахар с солью. Одни звуки сменялись другими, шорохи с каждой минутой становились всё слышней. Наконец слух Эстель стал настолько острый, что было отчетливо слышно каждый шаг девушки, расхаживающей по кухне туда-сюда. Сначала она ставила крупы по местам, а дальше стала мыть посуду. Она напевала старую мелодию, знакомую Эстель. Кажется, её пела девушке ещё какой-то родственник из-за границы. Мелодия звучная и напевная. Приятно было под такую засыпать. В один момент Эстель уже была готова уснуть крепким сном до самого утра, но ей снова помешала мистическая сила, открывающая ей глаза. Тем временем пение стихло и остался только топот ног. Было слышно, что ноги шагали уже не по кухне, а по коридору. Бритни взбиралась по лестнице, приближаясь к коридору второго этажа. Потом она стала идти по коридору в комнату Эстель. Тут девушка уже решила, что стоит притвориться спящей. Если она будет забирать вещи у неспящего человека, это может немного смутить человека, а так никакой контакт не мешает другому делать то, что надо или хочется. Дверь начинала поскрипывать – Британи дёргала ручку. Эстель успела завернуться в свои рыжие кудри посильнее, поэтому вошедшая хозяйка не заметила того, что Эстель еще не спит. Сначала Эстель казалось, что та пришла забрать её вещи и постирать, как обычно и происходило в этом доме, но что-то пошло немного не по плану. Обойдя тумбу стороной, Британи приблизилась к постели своей постоялицы. Она остановилась. Смотрела. Рука её скользнула по рыжим волосам, и от неё повеяло каким-то особенным теплом. Очень сильной нежностью и заботой. Им обеим нравилось так находиться, но Британи очень скоро удалилась из комнаты Эстель, оставив её снова одну. Замочив одежду, Британи хлопнула дверью в свою комнату и затушила свет. Прождав какое-то время, убедившись, что хозяйка дома сегодня уже не выйдет из комнаты, девушка выпуталась из своих длинный волос и поднялась с постели на ножки. Она накинула на себя теплый широкий шарф, обмоталась им и вышла в коридор, скрипнув дверью. Коридор был пуст. Картины уже были убраны из него, похоже, на чердак. В одной руке Эстель была свечка, которую она захватила с комода близ кровати. Девушка минула лестницу, скакнула на первый этаж и проползла к входной двери. Она оказалась не заперта, поэтому девушка дернула за ручку и открыла её настежь. В лицо сразу же подул морской ветерок. Он был не слышен в комнате, зато отлично ощущаем на улице. Все же дуновение этого ветра успокаивало тело и душу так, что сразу клонило в сон. Но Эстель никак не могла поддаться сну, ей оставалось только наслаждаться. Она перешагнула через порог, спустилась к траве и ступила на неё пятками. Трава была холодная, она щекотала ноги девушки, приятно расслабляя тело. Всё ночью виделось Эстель сказочным и невероятным. Теперь только и оставалось, что вместе с такой красотой ждать сна.
Ночью море обычно бывает в этом крае тихо. Оно только слегка покачивается, давая понять, что оно ещё живое, дышит, чувствует происходящее в его просторе. Каждая волна передавала, как под ней рыба косяком плывет в другую сторону. Каждая волна казалась полноценным сюжетом. Но сегодня было совсем не так. Ночь взбудоражила волны просто так, и теперь они переливались бесцельно по всей глади воды. Пустое движение не завораживало взгляд человека, а только заставляло его приглядеться. В толще воды человеческому глазу почти ничего не разглядеть, и теперь смотреть в пустоту становится неинтересно. Теперь хочется уже всё видеть так, как оно есть. На блюдце прямо перед собой. Копать так глубоко уже достало, не хочется напрягать голову по такому пустяку. Остается только бездумно наблюдать за жизнью моря, которое не на шутку стало играть. Ветер все также дул на сидящую в ночи женскую фигуру. Она не двигалась с места, сидя почти у самого края, который обрывается у моря. Языки воды всё бились и бились об края этой скалы, но никак не могли достать верха. Эстель покачивалась с волнами в такт и задавала себе в голове странные вопросы. «что это был за мужик?», «откуда он и с кем ругался?», «как же Эмиль так скоро подоспел на помощь?», «а еще интересней то, как он одолел такого медведя?». Все вопросы не нашли своих ответов, зато нагнали сонливость на хозяйку мыслей. Эстель поднялась и, последний раз взглянув на море, ушла домой спать. Море сегодня было какое-то шумное.
Глава 6
Болезнь
Ранним утром на чердаке дома, который стоял на вершине мыса у моря, был треск и гул. Всякие вещи передвигались с места на место, потом обратно, потом опять на новые места. Британи проснулась еще часа два назад, но один из часов она потратила на бессмысленную попытку поспать дольше. Сон ей никак не давался. И поэтому вокруг её глаз образовались черные синяки, оповещающие о том, что человек отдыхал не больше четырех часов достаточно долго. Британи старалась искать заветные вещи бесшумно, надеясь не разбудить свою постоялицу. За хозяйкой дома в это время бегал маленький кот. Он пытался опереться на те вещи, которые двигала Британи, якобы он тоже помогает ей поскорей передвинуть шкаф и тумбу. Все холсты лежали запачканные белыми, коричневыми и бежевыми цветами – остатки от неудачных попыток нарисовать картину. Мольберт был сложен и опрокинут, на единственном окошечке были задвинуты шторы. Эх, какая-же пустота царила в этом месте. В месте этом жил только котёнок, а по ночам сюда заглядывает девушка с серыми волосами, как гостья, ступая через дверь на потолке в обитель пушистого хозяина. Пыль не мешала Британи творить, а котенку было только приятно, когда она щекотала носик. Иногда раздавался тихий кошачий чих, на который поворачивалась хозяйка дома, здешняя гостья, и поворачивалась обратно. Британи, кажется, уже перевернула всё, и осталось только одно место, где может находиться желаемое. Она отстала от старого комода. Он остановился в уголке, прямо у стены. Рядом с ним от тяжести изделия подогнулась доска, отошла книзу на сантиметр, и там было видно пространство. Недолго думая, Британи отодвинула котенка, рвавшегося сунуть к доскам нос, и оторвала деревяшку прямо с гвоздем. Она отлетела и хлопнулась с громким звуком на пол, отчего котенок подпрыгнул на месте и лег на пол, распластавшись на нем как блин. Тем временем девушка доставала старую косметику своей мамы из того отверстия. Британи из детства запомнила, что её мама прятала её на чердаке, когда ее дочка искала все эти помады и духи. Запас её всегда прятался под полом, но где? Это Британи узнала только после смерти всей своей родни. Долгое время она и сама не могла терпеть всю эту краску, но тут появился особый случай. Все же Эстель была девушкой ухоженной и безумно красивой, но, как ни странно, лица Британи и Эстель были совсем похожи. В тени их фигуры были неразличимы, что множество парней, ухаживающих за Эстель, подходили к Британи на улицах, но, замечая эти синяки и бледность, отходили в сторону так, чтобы точно скрыться в толпе. «Что за глупость?» часто думала Британи, но вскоре поняла, что это всё её лицо. Она всегда, как и подобает уставшим, выглядела устало, она не красила лица и была, что говорят, естественна.
