- Да что ты заладила! – прервал её Паша, снова сгребая в объятия и крепко прижимая к себе, чтобы не думала вырываться. – Я всю ночь и полдня в баре у Ареса квасил! Даже тебе звонил от него. Телефон мой вместе с ключами и доками в туареге был, а его угнали, прям со стоянки, представляешь?
- Угнали? – эхом повторила Лера, уткнувшись в грудь бывшего мужа. И слезы хлынули с новой силой. Это не были душащие слезы боли. Это были слезы облегчения - он жив! Паша жив!
- Прикинь, ведь только рассчитались. Эх, жалко…
- Ты дурак что ли? Да насрать на машину! Купим еще, главное, что ты жив! Господи, Паша, Пашенька! Я… Мне, когда мент позвонил… Когда я приехала... Мне кажется, я на десяток лет состарилась…
Она плакала, разглядывая такое родное лицо, поглаживая его пальцами. Она смотрела в любимые глаза, самые красивые глаза на свете. И сердце едва не выпрыгивало из груди от ощущения счастья. А руки дрожали… всё тело дрожало, получив сильную эмоциональную встряску.
- Во дела, - он смотрел на девушку, а в глазах отражался легкий шок. Отогнав его, он ещё крепче обнял ее, поглаживая по волосам. – Не плачь, прошу тебя. Всё же хорошо. Я живой, правда, пьяный.
Хотя опьянения он уже не чувствовал. Его как рукой сняло.
- Никогда, слышишь, никогда больше не пропадай! Не смей оставлять меня! – заикаясь сквозь слезы, говорила Лера, все теснее прижимаясь к груди мужчины.
Верно сказал кто-то, если не знаешь, хочешь ли быть с человеком, просто представь, что его больше нет.
- Никогда, - повторял Паша, разделяя её волосы на пряди. – Никогда, девочка моя. Никогда больше я вас не оставлю. Всегда буду с вами. Прости меня, простишь?
- А ты меня? – она решилась поднять на него взгляд. Девушка боялась увидеть в его глазах отвращение и укор, но ни того, ни другого не было. Он мягко и чуть смущенно улыбался, но глаза светились от счастья. Столько в его взгляде было тепла! – Паша, ты сможешь когда-нибудь меня простить?
- Да-а, наворотили мы с тобой делов… - выдохнул он.
Не упрекал её, больше нет. Хотя за ночь успел мысленно обругать не самыми ласковыми словами. Когда-нибудь он и друга сможет простить, наверное. А сейчас весь мир для мужчины собрался в одном человеке. В этой хрупкой молодой женщине, которую он бесконечно любил.
Проведя пальцем по щеке, он убрал с лица растрепанные волосы, щедро смоченные слезами. Коснулся кончиком большого пальца красивых полных губ. Девушка невольно улыбнулась, заглядывая ему в глаза. И для мужчины не было глаз прекраснее…
Ничего он не сказал, просто коснулся губами её губ. Сначала слегка, едва-едва уловимо, а спустя мгновение уже сильнее, с жаром углубляя поцелуй.
Она даже не подумала оттолкнуть его, руки её легли на плечи мужчины и нежно обвили шею. Его ладони скользнули по спине девушки, и нашли покой на талии.
Они никуда не спешили, стараясь вдоволь насытиться этим поцелуем. Потому что именно он давал возможность в полной мере ощутить, что все размолвки остались позади. И что они есть друг у друга.
Но стоило его языку очертить линию губ и встретиться с её языком, как пламя начало разгораться сильнее. Руки зашарили по спине, норовя опуститься на бедра девушки. Она шумно и сбивчиво дышала, все теснее прижимаясь к его крепкому телу.
Аня хотела было возмутиться и вежливо напомнить о себе, но Костя вовремя остановил её, взяв под руку.
- По-моему, нам пора сваливать, - шепнул он.
- Но! – возразила, было, девушка.
- Пошли, пошли, им есть о чем поговорить наедине.
С этими словами молодой человек направился на выход, уводя девушку под руку.
- Иш, какие смекалистые, - тихо засмеялся Павел, когда услышал, как в замке аккуратно повернулся ключ.
- Мы ужасные хозяева, - отозвалась Лера, стаскивая с него футболку.
Они беззвучно засмеялись, но мужчина резко замолчал, когда руки девушки заскользили по его груди. Мужчина вздрогнул, шумно втягивая воздух, которого внезапно стало слишком мало. Зрачки заметно расширились, дыхание стало более прерывистым. Сердце замерло на секунду, чтобы сбиться с размеренного ритма.
- Лера, что ты со мной делаешь? – зашептал он на ушко, от чего явственная дрожь пронеслась по телу девушки. От этого взгляда глаза в глаза кровь закипала, а тело начинал бить сильный озноб. Вопрос не требовал ответа. Он требовал действий.
Эти поцелуи обжигали и лишали какой-либо воли. Желание поглощало их, не давая возможности думать о чем-то другом. От каждого прикосновения тело изнывало, требуя большего - более частых и долгих касаний, более тесного контакта.
Тяжело дыша, как загнанный зверь, мужчина избавил девушку от лишней одежды и на миг замер, словно ослепленный её бледной кожей, её красивыми округлыми формами. Щеки её раскраснелись, влажные губы приоткрылись. Они так и звали его, умоляя целовать их…
И он целовал - мягко, неторопливо, но пожар между телами распалялся всё сильнее, делая поцелуи все более страстными и более откровенными. Его губы на щеках, на шее, на плечах. Девушка тихо вздрагивала от каждого его поцелуя, от каждого прикосновения. Отвыкла. Отвыкла от его требовательных ласк. Отвыкла от прикосновений, от которых напрочь сносит крышу. Отвыкла от того, что мужчина хозяин положения, что он направляет и все делает сам. А еще она отвыкла, забыла о том, что он очень хорошо знает её тело, знает, что ей больше всего нравится, а чего она не приемлет.
Она уже не могла контролировать себя, даже закушенные пальцы не могли сдержать громкие яркие стоны. Казалось, у неё нет позвоночника, настолько она изгибалась под его сильными руками, под его ласками, что дарили его губы и горячий язык.
Она не выдержала первая. Трясущимися руками она потянулась к пряжке на его ремне. А он, впрочем, не слишком-то и сопротивлялся.
Глаза его были затуманены одним единственным желанием, но все же мужчина нашел в себе силы лукаво улыбнуться. И улыбка эта прожгла Леру до костей, растекаясь горячей волной по всему телу.
Девушка болезненно застонала, впиваясь ногтями в крепкие плечи.
- Больно? Прости, прости, - зашептала мужчина, остановившись, но, не выпустив её из рук.
- Нормально всё, - застонала Лера, прижимаясь грудью к его груди. – Тебя просто как-то много…
Он и так был раскрасневшийся, а тут кажется, покраснел еще больше. Но ей уже хотелось продолжения. Девушка теснее обнимала его ногами, терлась грудью, а от шумного дыхания на шее мужчина и вовсе потерял над собой контроль окончательно.
От жара, от близости тел, от ощущения горячей кожи под руками перед глазами все плыло. Воздух в комнате словно раскалился и грозился вот-вот вспыхнуть. Они сами сгорали в этом ярком пламени страсти. Сгорали, рассыпаясь в пепел, чтобы возродиться вновь. Им это было нужно, чтобы в полной мере понять, что они принадлежат друг другу. Она сладко стонала от боли, с которой его пальцы впивались в её бедра, с которой он целовал её, едва ли не кусая, оставляя на коже следы засосов.
А он ощущал странное мазохистское удовольствие от её ногтей, что впивались в кожу на плечах и спине.
Паша закусил губу, еще крепче прижимая к себе любимую женщину, когда достиг пика. Голова нещадно закружилась, он застонал, хотя стон был больше похож на рычание насытившегося зверя. Он не хотел разрывать объятия после того, как желание было удовлетворено. Настолько ему было хорошо именно с этой девушкой, настолько он её любил. Но сил не осталось совсем. Руки дрожали, вдоль позвоночника скатывались крупные капли пота.
Лера была в его руках, абсолютно обмякшая и расслабленная. Она улыбалась какой-то особенно теплой, даже сытой улыбкой. И сейчас она могла признаться себя, что ни с кем кроме него ей не будет настолько хорошо. Потому что он её мужчина. Потому что однажды они оказались в нужном месте в нужное время - линии их судеб пересеклись именно тогда. Ведь неспроста именно она поддалась гипнотическому взгляду мошенницы. Неспроста именно он подошел к ней, не пройдя мимо как все остальные.
- Я люблю тебя, Лера. Я так сильно тебя люблю, - прошептал Пашка.
- А я люблю тебя. Спасибо, что ты есть, - сегодня она как-то в раз стала очень сентиментальной, в глазах снова стояли слезы. – Спасибо тебе, за то, что живой.
- Ну, всё, всё, - ласково улыбнулся мужчина, поворачиваясь к ней. – Прекрати разводить сырость. А если серьезно, не плачь… Ведь ты знаешь, я не могу спокойно смотреть на то, как ты плачешь. А успокаивать я не умею.
Девушка смахнула слезы и нежно прижалась к Паше, когда он поднялся к ней на диван.
Прижимаясь друг к другу, дыша друг другом, они медленно погрузились в сон.
Лера проснулась от тяжести, давившей на грудь и липкой духоты. Борясь с желанием оттолкнуть от себя расслабленно сопящего мужчину, она медленно высвободилась из крепких объятий и села, обхватив себя руками.
Без его тепла начала колотить внезапная дрожь. Взгляд прошелся по обнаженному телу бывшего мужа. Растерянный и ещё сонный разум, не сразу восстановил ряд событий, приведших к происходящему сейчас.
«Он жив, всё в порядке. Он рядом» - успокоила себя Лера.
Мужчина шевельнулся и открыл глаза.
- Маленькая моя, - прошептал он и потянулся, чтобы обнять и согреть на своей груди.
Лера отпрянула. Мечась между желанием прижаться к нему и отвращением, она подскочила, и начала поспешно одеваться.
От отвращения к себе, что так легко поддалась его чарам и своей слабости. От отвращения к нему, любившему постороннюю женщину и, как знать, наверняка говорившему и той другой всё те же слова, что и Лере несколько часов назад. Сколько они проспали, Лера не могла сообразить.
- Что-то не так? – Павел растерянно смотрел на то, как она застёгивает платье и натягивает чулки.
Руки не слушаются, пальцы не гнуться, как положено, и ногти впиваются в тонкую хрупкую ткань, пуская стрелки. Молодая женщина сочно чертыхается и отшвыривает их, не обращая внимания на мужчину. Делано изображая своё к нему невнимание.
- Лер?
- Что? – голос её звенел, в глазах плескалось отчаяние.
Чувство брезгливости облепило липкой паутиной, забилось в горло и нос, не позволяя сделать спокойного вздоха, только рваные болезненные попытки.
- Маленькая, что-то случилось? - он встал и подошел вплотную.
Взяв лицо в ладони, заставил её посмотреть в глаза, и едва не отшатнулся. Столько в них было отвращения и боли.
- Не трогай меня, - вырвалось надломлено. – Не трогай, больше никогда.
И она хотела прижаться к нему, уткнуться носом в теплую грудь и разрыдаться, чтобы вся соль прежних обид ушла со слезами, чтобы боль больше не мучила и не рвала сердце. Хотела поцеловать его в губы, как много лет назад, преодолевая отчаяние и страх быть отвергнутой. Хотела любить его, чтобы, как и раньше. До дрожи в коленях, до сбитого дыхания и сладкой приятной усталости.
Хотела и в тоже время нечто внутри противилось этому, не позволяя броситься в распахнутые объятия. Обида всё ещё жгла, а гордость не позволяла поддаться очередному порыву, дать слабину и простить его окончательно.
Хотела бы быть с ним, чтобы, как и раньше с одним единственным, на всю жизнь. Всё вернуть, всё исправить.
Любовь их, как разбитая чашка. Пытались склеить, и вроде вышло, да только сколы всё равно остались.
- Да, что, черт возьми, случилось?! – от отчаяния в его голосе сжалось сердце. Павел понимал, всем естеством своим чувствовал, что она ускользает. И если он продолжит вот так стоять, потеряет её, снова.
- Мы больше не вместе, и никогда не будем вместе!
- Всё же наладилось, Лер. Мы же только что…
- Только что, что? – она выплёвывала слова, едва дыша. Раня его прямиком в сердце. – Мы переспали. Всё! Забудь!
- Я же люблю тебя, а ты меня. Ты же говорила сама.
- Это из-за стресса! – отталкивая его, Лера направилась к выходу. – Я перенервничала и не контролировала себя! Это ничего не значит!
Выбегая из квартиры, она налетела на Матвея, который уже собирался позвонить в дверь.
Увидела его и замерла на пороге.
- Лера, малышка, я волновался. Ты весь день трубку не берёшь, - начал, было, мужчина.
- Катись отсюда! – взвыл Павел, увидев его. – Лера, остановись, давай нормально поговорим, прошу тебя!
- Она не будет говорить с тобой! – встрял Матвей. Глаза его метали молнии, заставив молодую женщину отпрянуть. – Лера моя, моя!
- Заткнись, тварь! – Павел уже замахнулся, чтобы ударить, но услышал крик, полный отчаяния.
- Хватить! Прекратите! – сквозь слёзы кричала Лера. – Вы себя слышите?
Она повернулась к любовнику.
- Я не твоя собственность! Я просила, я говорила дать мне самой всё решить! А ты? – она перевела взгляд на оторопевшего Павла. – Мы уже говорили! Ничего больше слушать не хочу, ничего!
Оттолкнув Матвея, она бросилась вон.
- Лера! – закричали в одни голос мужчины, бросаясь за ней.
- Оставьте меня в покое!
Они выскочили из подъезда, когда машина Леры, взвизгнув, сорвалась с места.
Паша обессилено рухнул на колени, прямо на землю. Сжав кулаки, едва не закричал от боли. Она никогда его не простит.
Матвей тяжело дышал, провожая взглядом автомобиль. Мог бы прыгнуть в машину и догнать. Знал, бесполезно. Она его никогда не полюбит, так сильно, как любила Пашку.
Серое небо обильно поливало землю осенним дождём, удивительно тёплым для такой пасмурной погоды.
Крупные капли разбивались о стёкла бизнес-центра, стекая мутными струйками, собирались в лужи у водосточных труб.
Губы Матвея нервно дёрнулись. Сообщения во Вконтакте так и оставались непрочитанными, на звонки Лера не отвечала. Встреч с ней он больше не искал. Павел один раз всё же взял трубку и жестко обматерил бывшего друга. На работе тоже обходил стороной, общался строго по рабочим вопросам, с холодной сдержанностью.
Лето уже кончилось. Два месяца прошло после скандала между друзьями. Мужчина уже давно всё осознал. Чувство вины не давало спокойно жить. Он пытался достучаться до друзей, хотел покаяться. Признаться, что нарочно рассказал всё Лере, что Настя его уговорила познакомить их с Пашей, и он познакомил, не упомянув, что друг женат. Признаться, что был влюблён и поэтому так эгоистично поступил, и приврал по поводу продолжительности романа Павла. Что намеренно, решил их рассорить, когда друг всё же пустился во все тяжкие, закрутив интрижку.
Хотел попросить прощения, всё же Пашки ему не хватало. Никогда у него не было друга ближе.
Мысли о Лере всё ещё отзывались болью, но любой её выбор он готов был принять. И если потребуется, больше никогда не вставать между ней и Пашей.
Он замешкался, застегивая плащ, зажав портфель подмышкой. Его кто-то толкнул на выходе, даже не извинившись. Портфель выскользнул и шмякнулся на пол. Телефон вылетел из рук и, прокатившись по полу, налетел на чьи-то белые кеды.
Матвей бросился, поднимать его, но хозяйка кед опередила.
- Вот, возьмите.
Взявшись за телефон, мужчина замер. С одной стороны за него держался он, с другой молодая женщина.
Мягкие черты лица сбивали с толку, не давая определить возраст владелицы. Рыжие волосы, веснушки на бледной коже, курносый носик, карие с оттенком зеленого глаза за стеклами крупных квадратных очков.
Что-то неуловимо знакомое было в этих чертах, в этих веснушках и широкой солнечной улыбке.
- Угнали? – эхом повторила Лера, уткнувшись в грудь бывшего мужа. И слезы хлынули с новой силой. Это не были душащие слезы боли. Это были слезы облегчения - он жив! Паша жив!
- Прикинь, ведь только рассчитались. Эх, жалко…
- Ты дурак что ли? Да насрать на машину! Купим еще, главное, что ты жив! Господи, Паша, Пашенька! Я… Мне, когда мент позвонил… Когда я приехала... Мне кажется, я на десяток лет состарилась…
Она плакала, разглядывая такое родное лицо, поглаживая его пальцами. Она смотрела в любимые глаза, самые красивые глаза на свете. И сердце едва не выпрыгивало из груди от ощущения счастья. А руки дрожали… всё тело дрожало, получив сильную эмоциональную встряску.
- Во дела, - он смотрел на девушку, а в глазах отражался легкий шок. Отогнав его, он ещё крепче обнял ее, поглаживая по волосам. – Не плачь, прошу тебя. Всё же хорошо. Я живой, правда, пьяный.
Хотя опьянения он уже не чувствовал. Его как рукой сняло.
- Никогда, слышишь, никогда больше не пропадай! Не смей оставлять меня! – заикаясь сквозь слезы, говорила Лера, все теснее прижимаясь к груди мужчины.
Верно сказал кто-то, если не знаешь, хочешь ли быть с человеком, просто представь, что его больше нет.
- Никогда, - повторял Паша, разделяя её волосы на пряди. – Никогда, девочка моя. Никогда больше я вас не оставлю. Всегда буду с вами. Прости меня, простишь?
- А ты меня? – она решилась поднять на него взгляд. Девушка боялась увидеть в его глазах отвращение и укор, но ни того, ни другого не было. Он мягко и чуть смущенно улыбался, но глаза светились от счастья. Столько в его взгляде было тепла! – Паша, ты сможешь когда-нибудь меня простить?
- Да-а, наворотили мы с тобой делов… - выдохнул он.
Не упрекал её, больше нет. Хотя за ночь успел мысленно обругать не самыми ласковыми словами. Когда-нибудь он и друга сможет простить, наверное. А сейчас весь мир для мужчины собрался в одном человеке. В этой хрупкой молодой женщине, которую он бесконечно любил.
Проведя пальцем по щеке, он убрал с лица растрепанные волосы, щедро смоченные слезами. Коснулся кончиком большого пальца красивых полных губ. Девушка невольно улыбнулась, заглядывая ему в глаза. И для мужчины не было глаз прекраснее…
Ничего он не сказал, просто коснулся губами её губ. Сначала слегка, едва-едва уловимо, а спустя мгновение уже сильнее, с жаром углубляя поцелуй.
Она даже не подумала оттолкнуть его, руки её легли на плечи мужчины и нежно обвили шею. Его ладони скользнули по спине девушки, и нашли покой на талии.
Они никуда не спешили, стараясь вдоволь насытиться этим поцелуем. Потому что именно он давал возможность в полной мере ощутить, что все размолвки остались позади. И что они есть друг у друга.
Но стоило его языку очертить линию губ и встретиться с её языком, как пламя начало разгораться сильнее. Руки зашарили по спине, норовя опуститься на бедра девушки. Она шумно и сбивчиво дышала, все теснее прижимаясь к его крепкому телу.
Аня хотела было возмутиться и вежливо напомнить о себе, но Костя вовремя остановил её, взяв под руку.
- По-моему, нам пора сваливать, - шепнул он.
- Но! – возразила, было, девушка.
- Пошли, пошли, им есть о чем поговорить наедине.
С этими словами молодой человек направился на выход, уводя девушку под руку.
- Иш, какие смекалистые, - тихо засмеялся Павел, когда услышал, как в замке аккуратно повернулся ключ.
- Мы ужасные хозяева, - отозвалась Лера, стаскивая с него футболку.
Они беззвучно засмеялись, но мужчина резко замолчал, когда руки девушки заскользили по его груди. Мужчина вздрогнул, шумно втягивая воздух, которого внезапно стало слишком мало. Зрачки заметно расширились, дыхание стало более прерывистым. Сердце замерло на секунду, чтобы сбиться с размеренного ритма.
- Лера, что ты со мной делаешь? – зашептал он на ушко, от чего явственная дрожь пронеслась по телу девушки. От этого взгляда глаза в глаза кровь закипала, а тело начинал бить сильный озноб. Вопрос не требовал ответа. Он требовал действий.
Эти поцелуи обжигали и лишали какой-либо воли. Желание поглощало их, не давая возможности думать о чем-то другом. От каждого прикосновения тело изнывало, требуя большего - более частых и долгих касаний, более тесного контакта.
Тяжело дыша, как загнанный зверь, мужчина избавил девушку от лишней одежды и на миг замер, словно ослепленный её бледной кожей, её красивыми округлыми формами. Щеки её раскраснелись, влажные губы приоткрылись. Они так и звали его, умоляя целовать их…
И он целовал - мягко, неторопливо, но пожар между телами распалялся всё сильнее, делая поцелуи все более страстными и более откровенными. Его губы на щеках, на шее, на плечах. Девушка тихо вздрагивала от каждого его поцелуя, от каждого прикосновения. Отвыкла. Отвыкла от его требовательных ласк. Отвыкла от прикосновений, от которых напрочь сносит крышу. Отвыкла от того, что мужчина хозяин положения, что он направляет и все делает сам. А еще она отвыкла, забыла о том, что он очень хорошо знает её тело, знает, что ей больше всего нравится, а чего она не приемлет.
Она уже не могла контролировать себя, даже закушенные пальцы не могли сдержать громкие яркие стоны. Казалось, у неё нет позвоночника, настолько она изгибалась под его сильными руками, под его ласками, что дарили его губы и горячий язык.
Она не выдержала первая. Трясущимися руками она потянулась к пряжке на его ремне. А он, впрочем, не слишком-то и сопротивлялся.
Глаза его были затуманены одним единственным желанием, но все же мужчина нашел в себе силы лукаво улыбнуться. И улыбка эта прожгла Леру до костей, растекаясь горячей волной по всему телу.
Девушка болезненно застонала, впиваясь ногтями в крепкие плечи.
- Больно? Прости, прости, - зашептала мужчина, остановившись, но, не выпустив её из рук.
- Нормально всё, - застонала Лера, прижимаясь грудью к его груди. – Тебя просто как-то много…
Он и так был раскрасневшийся, а тут кажется, покраснел еще больше. Но ей уже хотелось продолжения. Девушка теснее обнимала его ногами, терлась грудью, а от шумного дыхания на шее мужчина и вовсе потерял над собой контроль окончательно.
От жара, от близости тел, от ощущения горячей кожи под руками перед глазами все плыло. Воздух в комнате словно раскалился и грозился вот-вот вспыхнуть. Они сами сгорали в этом ярком пламени страсти. Сгорали, рассыпаясь в пепел, чтобы возродиться вновь. Им это было нужно, чтобы в полной мере понять, что они принадлежат друг другу. Она сладко стонала от боли, с которой его пальцы впивались в её бедра, с которой он целовал её, едва ли не кусая, оставляя на коже следы засосов.
А он ощущал странное мазохистское удовольствие от её ногтей, что впивались в кожу на плечах и спине.
Паша закусил губу, еще крепче прижимая к себе любимую женщину, когда достиг пика. Голова нещадно закружилась, он застонал, хотя стон был больше похож на рычание насытившегося зверя. Он не хотел разрывать объятия после того, как желание было удовлетворено. Настолько ему было хорошо именно с этой девушкой, настолько он её любил. Но сил не осталось совсем. Руки дрожали, вдоль позвоночника скатывались крупные капли пота.
Лера была в его руках, абсолютно обмякшая и расслабленная. Она улыбалась какой-то особенно теплой, даже сытой улыбкой. И сейчас она могла признаться себя, что ни с кем кроме него ей не будет настолько хорошо. Потому что он её мужчина. Потому что однажды они оказались в нужном месте в нужное время - линии их судеб пересеклись именно тогда. Ведь неспроста именно она поддалась гипнотическому взгляду мошенницы. Неспроста именно он подошел к ней, не пройдя мимо как все остальные.
- Я люблю тебя, Лера. Я так сильно тебя люблю, - прошептал Пашка.
- А я люблю тебя. Спасибо, что ты есть, - сегодня она как-то в раз стала очень сентиментальной, в глазах снова стояли слезы. – Спасибо тебе, за то, что живой.
- Ну, всё, всё, - ласково улыбнулся мужчина, поворачиваясь к ней. – Прекрати разводить сырость. А если серьезно, не плачь… Ведь ты знаешь, я не могу спокойно смотреть на то, как ты плачешь. А успокаивать я не умею.
Девушка смахнула слезы и нежно прижалась к Паше, когда он поднялся к ней на диван.
Прижимаясь друг к другу, дыша друг другом, они медленно погрузились в сон.
Лера проснулась от тяжести, давившей на грудь и липкой духоты. Борясь с желанием оттолкнуть от себя расслабленно сопящего мужчину, она медленно высвободилась из крепких объятий и села, обхватив себя руками.
Без его тепла начала колотить внезапная дрожь. Взгляд прошелся по обнаженному телу бывшего мужа. Растерянный и ещё сонный разум, не сразу восстановил ряд событий, приведших к происходящему сейчас.
«Он жив, всё в порядке. Он рядом» - успокоила себя Лера.
Мужчина шевельнулся и открыл глаза.
- Маленькая моя, - прошептал он и потянулся, чтобы обнять и согреть на своей груди.
Лера отпрянула. Мечась между желанием прижаться к нему и отвращением, она подскочила, и начала поспешно одеваться.
От отвращения к себе, что так легко поддалась его чарам и своей слабости. От отвращения к нему, любившему постороннюю женщину и, как знать, наверняка говорившему и той другой всё те же слова, что и Лере несколько часов назад. Сколько они проспали, Лера не могла сообразить.
- Что-то не так? – Павел растерянно смотрел на то, как она застёгивает платье и натягивает чулки.
Руки не слушаются, пальцы не гнуться, как положено, и ногти впиваются в тонкую хрупкую ткань, пуская стрелки. Молодая женщина сочно чертыхается и отшвыривает их, не обращая внимания на мужчину. Делано изображая своё к нему невнимание.
- Лер?
- Что? – голос её звенел, в глазах плескалось отчаяние.
Чувство брезгливости облепило липкой паутиной, забилось в горло и нос, не позволяя сделать спокойного вздоха, только рваные болезненные попытки.
- Маленькая, что-то случилось? - он встал и подошел вплотную.
Взяв лицо в ладони, заставил её посмотреть в глаза, и едва не отшатнулся. Столько в них было отвращения и боли.
- Не трогай меня, - вырвалось надломлено. – Не трогай, больше никогда.
И она хотела прижаться к нему, уткнуться носом в теплую грудь и разрыдаться, чтобы вся соль прежних обид ушла со слезами, чтобы боль больше не мучила и не рвала сердце. Хотела поцеловать его в губы, как много лет назад, преодолевая отчаяние и страх быть отвергнутой. Хотела любить его, чтобы, как и раньше. До дрожи в коленях, до сбитого дыхания и сладкой приятной усталости.
Хотела и в тоже время нечто внутри противилось этому, не позволяя броситься в распахнутые объятия. Обида всё ещё жгла, а гордость не позволяла поддаться очередному порыву, дать слабину и простить его окончательно.
Хотела бы быть с ним, чтобы, как и раньше с одним единственным, на всю жизнь. Всё вернуть, всё исправить.
Любовь их, как разбитая чашка. Пытались склеить, и вроде вышло, да только сколы всё равно остались.
- Да, что, черт возьми, случилось?! – от отчаяния в его голосе сжалось сердце. Павел понимал, всем естеством своим чувствовал, что она ускользает. И если он продолжит вот так стоять, потеряет её, снова.
- Мы больше не вместе, и никогда не будем вместе!
- Всё же наладилось, Лер. Мы же только что…
- Только что, что? – она выплёвывала слова, едва дыша. Раня его прямиком в сердце. – Мы переспали. Всё! Забудь!
- Я же люблю тебя, а ты меня. Ты же говорила сама.
- Это из-за стресса! – отталкивая его, Лера направилась к выходу. – Я перенервничала и не контролировала себя! Это ничего не значит!
Выбегая из квартиры, она налетела на Матвея, который уже собирался позвонить в дверь.
Увидела его и замерла на пороге.
- Лера, малышка, я волновался. Ты весь день трубку не берёшь, - начал, было, мужчина.
- Катись отсюда! – взвыл Павел, увидев его. – Лера, остановись, давай нормально поговорим, прошу тебя!
- Она не будет говорить с тобой! – встрял Матвей. Глаза его метали молнии, заставив молодую женщину отпрянуть. – Лера моя, моя!
- Заткнись, тварь! – Павел уже замахнулся, чтобы ударить, но услышал крик, полный отчаяния.
- Хватить! Прекратите! – сквозь слёзы кричала Лера. – Вы себя слышите?
Она повернулась к любовнику.
- Я не твоя собственность! Я просила, я говорила дать мне самой всё решить! А ты? – она перевела взгляд на оторопевшего Павла. – Мы уже говорили! Ничего больше слушать не хочу, ничего!
Оттолкнув Матвея, она бросилась вон.
- Лера! – закричали в одни голос мужчины, бросаясь за ней.
- Оставьте меня в покое!
Они выскочили из подъезда, когда машина Леры, взвизгнув, сорвалась с места.
Паша обессилено рухнул на колени, прямо на землю. Сжав кулаки, едва не закричал от боли. Она никогда его не простит.
Матвей тяжело дышал, провожая взглядом автомобиль. Мог бы прыгнуть в машину и догнать. Знал, бесполезно. Она его никогда не полюбит, так сильно, как любила Пашку.
Эпилог. Зеркало со следами детских ручек
Серое небо обильно поливало землю осенним дождём, удивительно тёплым для такой пасмурной погоды.
Крупные капли разбивались о стёкла бизнес-центра, стекая мутными струйками, собирались в лужи у водосточных труб.
Губы Матвея нервно дёрнулись. Сообщения во Вконтакте так и оставались непрочитанными, на звонки Лера не отвечала. Встреч с ней он больше не искал. Павел один раз всё же взял трубку и жестко обматерил бывшего друга. На работе тоже обходил стороной, общался строго по рабочим вопросам, с холодной сдержанностью.
Лето уже кончилось. Два месяца прошло после скандала между друзьями. Мужчина уже давно всё осознал. Чувство вины не давало спокойно жить. Он пытался достучаться до друзей, хотел покаяться. Признаться, что нарочно рассказал всё Лере, что Настя его уговорила познакомить их с Пашей, и он познакомил, не упомянув, что друг женат. Признаться, что был влюблён и поэтому так эгоистично поступил, и приврал по поводу продолжительности романа Павла. Что намеренно, решил их рассорить, когда друг всё же пустился во все тяжкие, закрутив интрижку.
Хотел попросить прощения, всё же Пашки ему не хватало. Никогда у него не было друга ближе.
Мысли о Лере всё ещё отзывались болью, но любой её выбор он готов был принять. И если потребуется, больше никогда не вставать между ней и Пашей.
Он замешкался, застегивая плащ, зажав портфель подмышкой. Его кто-то толкнул на выходе, даже не извинившись. Портфель выскользнул и шмякнулся на пол. Телефон вылетел из рук и, прокатившись по полу, налетел на чьи-то белые кеды.
Матвей бросился, поднимать его, но хозяйка кед опередила.
- Вот, возьмите.
Взявшись за телефон, мужчина замер. С одной стороны за него держался он, с другой молодая женщина.
Мягкие черты лица сбивали с толку, не давая определить возраст владелицы. Рыжие волосы, веснушки на бледной коже, курносый носик, карие с оттенком зеленого глаза за стеклами крупных квадратных очков.
Что-то неуловимо знакомое было в этих чертах, в этих веснушках и широкой солнечной улыбке.
