От влажного дыхания Матвей тихо застонал. Её прикосновения дразнили, растекаясь жаром по телу. Её губы втянули мочку уха, от чего он закрыл глаза, стискивая её бедра, прижимая к себе, чтобы почувствовала, как сильно он её хочет.
Её дыхание заскользило с шеи на грудь, отчего руки мужчины задрожали мелкой дрожью, а из груди вырвался шумный выдох.
- Нет, ну ты все-таки и леший, - выдохнула она в районе его груди.
В ответ он только сдавленно усмехнулся, не нашел силы ответить про переизбыток тестостерона и свою любвеобильную натуру.
Его тело словно прошибла молния, казалось, от перенапряжения того и гляди выгорит все внутри. Её руки потянули вниз резинку его спортивных штанов.
Он остановил её, когда не сдерживаться было проще всего. Комната отчаянно плыла перед глазами, а руки не хотели слушаться.
Взяв за плечи, он притянул её к себе, по пути ища застежку на лифчике.
Они снова целовались… Целовались жадно, словно боялись не успеть, словно от этого зависели их жизни.
Матвей уложил девушку на диван, нависая над ней. Его взгляд скользил по её телу, повторяя тот же путь большой теплой ладонью. От этой нежности и осторожности в его прикосновениях Лера задышала чаще. Губы девушки непроизвольно раскрылись, отпуская рваный стон на волю, Матвей же едва заметно улыбнулся, всего на миг, взглянув в ее лицо, и продолжил изучать ее тело.
Лера задрожала, когда его ладонь трепетно сжала грудь, когда длинные пальцы прошлись по мягкому животу и очертили шрам от кесарева.
Стало неловко. Она стеснялась этого неровного шрама, что расчертил низ живота кривой улыбкой, хотя тот и не слишком бросался в глаза. Она стеснялась своей небольшой полноты, от которой все еще не могла избавиться. Она стеснялась растяжек на животе. Руки рефлекторно прикрыли грудь и живот, а щеки покрылись густым румянцем смущения.
- Какая же ты красивая, Лера, - прошептал мужчина, целуя её руки.
Он целовал, медленно, но настойчиво отводя их в сторону, чтобы получить доступ к её телу, чтобы насладиться им. Её кожа приятно пахла чем-то сладким, но не приторным. Матвей ощущал жар от её дрожащих рук и влажного дыхания. Он видел неприкрытое желание в блестящих глазах и приоткрытых губах. И хотелось, чтобы происходящее длилось много больше, чем несколько часов. И не хотелось думать, что утром она может уйти, оставив после себя лишь запах духов.
Их взгляды встретились. Он смотрел на неё, вернее сказать, разглядывал, впитывая каждую черточку, каждый взмах длинных ресниц и каждый вздох. Он смотрел на неё с восхищением и невероятным трепетом, словно узрел божество или великое чудо своими глазами. Всеми своими действиями он показывал, что для него не имеют значения её недостатки, что для него она совершенна.
- Ну, нет, так мы не договаривались, - хриплым голосом прошептала она, когда руки Моти потянулись к ремню джинсов девушки. Он поднял на неё растерянный взгляд, а Лера лишь кокетливо покачала головой и поднялась с дивана, потянув следом за собой остатки одежды мужчины.
Матвей сидел перед ней полностью обнаженный. Он не то чтобы чувствовал себя неловко – просто был растерян. Её действия в который раз выбили из него самообладание и способность двигаться. Мужчина и сам не понимал, куда подевался его привычный напор и инициативность. Он просто не знал, как вести себя с ней.
Девушка-загадка - многогранная и всегда разная. Эмоциональная, но в то же время холодная и сдержанная.
Невероятно красивая, невероятно желанная, лишившая его спокойного сна. Девушка-мечта.
И именно она сейчас стояла напротив него, покачивая бедрами в такт музыке. Она улыбалась ему и смотрела на него, не отводя взгляда. На самом дне, где-то за неприкрытым желанием, плескалась обжигающая обида и пугающее желание сделать как можно больнее в ответ человеку, которого она любила на самом деле.
Он шумно сглотнул, когда остатки одежды опустились на пол. Казалось, её нагота ослепляла и лишала остатков разума. Ничего не осталось, кроме сжигающего желания, бархата кожи и соблазнительных изгибов желанного тела под руками, этого взгляда невероятно красивых глаз и пленительного гипнотизирующего шепота.
Всё, что сдерживало раньше, было сожжено, барьеры сорваны, а водная гладь Рубикона оставлена далеко позади.
Движения были глубокими и рваными, объятия тесными и жаркими, а стоны становились все чувственнее и громче.
Не единожды она падала без сил, тяжело дыша.
Не единожды он приносил ей холодной воды в тонком длинном стакане.
И пачка сигарет непременно бы закончилась, если бы Матвей курил. А так оставалось лишь восстанавливать дыхание и стирать со лба испарину.
И целоваться. Бесконечно долго. Бесконечно приятно и жадно. Лера уже вымоталась, отвыкла от таких марафонов, но всё же останавливаться пока не хотелось.
Слишком чувственной была его ласка, слишком остро чувствовалось каждое прикосновение. Это не давало возможности остановиться, заставляло совершать плавные естественные движения, направляемые крепкими мужскими руками. Это заставляло ловить нужный темп и тонуть в нирване снова и снова.
Мужчина протяжно застонал, крепче обнимая её. Слишком долго он балансировал на грани, получая странное удовольствие от этого.
Красивые ноги обнимали за пояс.
Полузакрытые глаза и приоткрытые, опухшие от поцелуев губы.
Уже совсем тихие, протяжные стоны. А под руками нежная кожа, покрытая испариной.
Долго сдерживаемое напряжение перелилось через край. Комната разбилась на разрозненные кусочки и поплыла перед глазами, как крупицы калейдоскопа. Приятная, лишающая сил расслабленность и утомленность захватили внезапно, отчего тело Матвея мелко содрогнулось. Он без сил откинулся на жесткие диванные подушки, потянув за собой девушку.
Полностью расслабленная, она так и осталась в его руках. Казалось, его объятия не давали ей разбиться вдребезги так же, как уже была разбита душа.
От него приятно пахло. Сейчас она совсем не к месту вспомнила, что как-то на природе донимала Матвея вопросом по поводу туалетной воды, а он только пожимал плечами, говоря, что ничем именно сейчас не пользовался. А это был запах его тела: крепкий и немного пряный.
Сегодня она словно открыла его заново. Заново узнала.
Оказалось, тело у него очень приятное и твердое, а кожа усыпана веснушками, такими мелкими-мелкими. У него сильные, но в тоже время нежные руки. И глаза… Какие у него, оказывается, красивые глаза! Особенно, когда смотрит вот так.
Матвей улыбался. Губы сами расплывались в глупой, полной удовольствия улыбке. Да, это было удовлетворение, но не то, которое испытывал он, когда сваливал с шикарных ног очередную неприступную, казалось бы, красотку. Он испытывал странный, уже забытый восторг – словно сейчас и случился его первый раз. Сейчас он впервые именно занимался любовью, а то, что было «до», казалось теперь лишь сплошными репетициями.
Телевизор продолжал работать, прокручивая очередной музыкальный клип.
Тихая музыка, тихое дыхание.
Завывая сиреной, за окном пронеслась машина, на секунду нарушив вязкую атмосферу гостиной. Воздух действительно был горячим и тягучим, отдаленно смахивающим на остывающий кисель. Лера не могла до конца понять, что чувствует, что давит на неё, что тревожит. Неловкость и напряженная обстановка? Или чувство сжигающего стыда? Она не знала, не понимала, а может, пока не была готова этого понять. Слишком много событий за один вечер, слишком всё быстро произошло.
- Что ты будешь делать дальше? – возможно не к месту спросил Матвей, продолжая обнимать её. Казалось, стоит отпустить ее, и она растает, исчезнет, как пригрезившееся видение.
- А можно рассмотреть все варианты? – отозвалась она, глядя в большое панорамное окно. Первые солнечные лучи брызнули на серое небо розовой краской.
Матвей только хмыкнул.
Его поражала способность Леры шутить, даже когда все вокруг летит в тартарары.
- Сейчас я хочу принять душ и лечь спать. Или просто лечь спать, - она устало зевнула и уютно устроилась на груди у мужчины.
- Апатия?
- Нет, как ни странно. Просто устала, - мотнула головой Лера. – Но мне нужно ехать домой.
- Домой? Ты все-таки хочешь вернуться к нему?
Лера моментально напряглась, как сжавшаяся пружина. Отведя взгляд в сторону, она села на диван.
- Для начала я заберу Асю и уеду на дачу. Поживем там недельку, может две, а там видно будет, - голос её и в самом деле звучал устало, но не болезненно и не дрожал от обиды. И это не могло не радовать мужчину.
- А мы? Что будет с нами? – он не мог не спросить. Очень многое для него значило произошедшее.
- Мы? – и снова это взгляд, полный непонимания. – Давай не будем торопиться, хорошо?
Он кивнул, соглашаясь. В конце концов, он ждал восемь лет. В сравнении с этим неделя-две – сущий пустяк.
Чуть сбавив скорость, Павел нажал на кнопку гарнитуры, принимая входящий звонок. Кто звонил, мужчина не видел, но очень надеялся, что это Лера. Он весь день пытался до неё дозвониться, но безрезультатно.
- Привет, котёнок, - щебечущий голосок принадлежал не Лере, а от сладкого обращения стало как-то не по себе.
- Насть, просил же не называть меня так, - не дав договорить, огрызнулся он. – Какой я тебе котёнок, в самом деле!
- Прости, - сконфуженным голосом ответила девушка. – Не буду больше.
- Извини, - Павел прикрыл глаза, ощущая, как горечь расползается по груди. Он не хотел её обижать, но вот уже в который раз срывался. Девушка не была в этом виновата, самого мотало от душащей тоски до чрезмерной веселости. – Ты где сейчас?
- Я из магазина вышла только. Трубку не взяла, когда звонил, на кассе расплачивалась.
- Я тебя заберу?
- Хорошо, - голос девушки потеплел. – Я буду только рада. Только я уже роллы заказала, заедем?
- Да, конечно.
Узнав, где именно находится девушка, Павел вывернул в нужную полосу и поехал, стараясь не погружаться в раздумья.
А они так и норовили перетянуть на себя всё внимание.
Он устал, вымотался за эту пару месяцев. Осточертело врать Лере, врать Насте, заискивающе смотреть в глаза Моте, когда тот в очередной раз видел их с девушкой. Видел, как нехорошо смотрит на него друг в такие моменты.
Сам тот еще бабник, но Павла осуждал. И уже не раз высказался по этому поводу, хотя и с Настей познакомил именно он. На корпоративе по случаю дня защитника отечества подозвал её, когда разговаривали, представил. Весь оставшийся вечер девушка ходила за мужчиной хвостиком.
Он крепко перебрал, язык развязался, резко стал решительнее и самоувереннее, а Настя так восхищенно смотрела на него, что мужчина растаял. До мурашек льстили и её внимание, и приятные слова. Когда она обняла его и попыталась поцеловать во время танца, Павел не сопротивлялся.
Утром проснулся в квартире Матвея, девушка спала рядом. На вопрос, а где же хозяин жилплощади? Настя пожала плечами. Тот отдал ей ключи, а сам уехал с какой-то блондинкой, забравшей его из ресторана.
Этот момент Павел припоминал слабо, и сперва было неловко. Стоило напрячь память, как произошедшее приобрело ясность. И подколки друга, и ключи, переброшенные девушке со словами «развлекайтесь». И как целовались в прихожей, и как потянул её в спальню, и всё, что произошло дальше. Всё, словно издеваясь, ярко всплывало в памяти.
Когда девушка уехала, а Матвей вернулся домой, Павел не знал, куда деть глаза. Так было стыдно, что повел себя так слабовольно. Как же Лера, как он мог так с ней поступить?
Да, Настя ему понравилась, обезоруживали её доверчивые взгляды и повышенное к его персоне внимание. Но Лера… та которую, любил уже столько лет.
Сперва проскочила гаденькая подспудная мысль, что жена много времени проводит на работе и совсем про него забыла. И секс у них был в последний раз, едва ли ни на новый год. Что он хочет прежнего внимания, ласковых слов, объятий, а не опостылевшего обсуждения рутинных вещей.
Потом сорвался на друга, обвиняя в том, что именно он её ему подсунул. А Матвей только разводил руками. Да девчонка просила познакомить, но в постель он их не укладывал. Да и от ключей Пашка сам не отказался.
И такая горечь затопила, застила глаза. Жалкие попытки оправдаться, скинуть вину за свои действия на кого угодно, только бы не принимать ответственность самому. Это он сам решал, принимать ли внимание девушки, сам решал ехать с ней или домой, сам.
И занятость Леры здесь не причем. Вечно занятая, но она всегда находила время, чтобы поцеловать его или сказать теплое слово. А он.
- Да, твою ж! – выругался мужчина. С левой полосы его грубо подрезали. Задумавшись, едва успел среагировать, чтобы притормозить вовремя. – Козёл!
Павел постарался утихомирить сбившееся дыхание, руки мелко дрожали. Он прикурил сигарету, задержав взгляд на руке. Пустой безымянный палец, без следа от обручального кольца.
Он никогда не носил кольца, было просто неудобно. Лера не стала настаивать, чтобы он непременно носил обручальное кольцо. Доверяла ему, выходит, что зря?
С этими тяжелыми мыслями он забрал Настю. Слушая её щебетания, но, не особо вникая в смысл слов, привёз её в нужное заведение. Поддавшись на уговоры, зашел вместе с девушкой.
Хотел, как можно скорее остаться с ней наедине и поговорить. Объясниться, попросить прощения, сказать всю правду, что женат, что есть дочка, что любит жену, а с ней им нужно расстаться.
Настя забрала заказ, он по привычке заплатил за неё. Уже собирались садиться в машину, когда дверь кафе громко хлопнула, а вместе с этим грохотом до него донёсся знакомый голос, заставляя всё внутри заледенеть от ужаса.
- Ёлки-палки, какие люди, да без охраны! – неестественно громкий, насквозь пропитанный фальшивым восторгом голос младшей сестры ударил в спину, выбивая весь воздух из лёгких.
Словно окаменевший, он медленно повернулся всем корпусом, всё ещё не до конца веря в происходящее.
- Аня, привет, - выдавил из себя вялое тихое приветствие, пристыженным голосом.
- И тебе не хворать, братишка, - давя на последнее слово, произнесла девушка.
Тишина, повисшая между родными людьми, оглушала. Пустая и гулкая, в ней тяжело дышалось и едва удавалось мыслить. А мысли орали «тебе конец!»
Она расскажет Лере. Зная её правильность, он мог сказать это точно. Вполне возможно, что соберет их, посадит друг напротив друга и заставит во всём признаться.
Аня выглядела сбитой с толку, а вся решительность её куда-то подевалась. Она смотрела то на Пашу с холодным укором и недоумением, то на Настю с удивлением и лёгкой неприязнью.
- Котёнок, а может, ты нас уже представишь? - чистый голосок девушки больно резанул слух. Глаза Ани заметно округлились от изумления. – Вы его сестра, да? А какая?
- Двоюродная, - ответила она автомате, сверля брата тяжёлым взглядом.
От взгляда этого хотелось сжаться, стать невидимым или ничтожно маленьким. Стыд взял за горло и медленно давил, лишая кислорода.
Разочарование, вот что плескалось в больших глазах младшей сестры. Он прекрасно знал, что их с Лерой отношения были для Ани идеалом. Она всегда с восхищением смотрела за тем, как они заботились друг о друге, как дурачились и смеялись, как вместе рука об руку проходили через трудности.
Глядя на них, она верила, что любовь существует. Что существуют верные любящие мужья. А теперь этот идеал рушился прямо на глазах.
Её дыхание заскользило с шеи на грудь, отчего руки мужчины задрожали мелкой дрожью, а из груди вырвался шумный выдох.
- Нет, ну ты все-таки и леший, - выдохнула она в районе его груди.
В ответ он только сдавленно усмехнулся, не нашел силы ответить про переизбыток тестостерона и свою любвеобильную натуру.
Его тело словно прошибла молния, казалось, от перенапряжения того и гляди выгорит все внутри. Её руки потянули вниз резинку его спортивных штанов.
Он остановил её, когда не сдерживаться было проще всего. Комната отчаянно плыла перед глазами, а руки не хотели слушаться.
Взяв за плечи, он притянул её к себе, по пути ища застежку на лифчике.
Они снова целовались… Целовались жадно, словно боялись не успеть, словно от этого зависели их жизни.
Матвей уложил девушку на диван, нависая над ней. Его взгляд скользил по её телу, повторяя тот же путь большой теплой ладонью. От этой нежности и осторожности в его прикосновениях Лера задышала чаще. Губы девушки непроизвольно раскрылись, отпуская рваный стон на волю, Матвей же едва заметно улыбнулся, всего на миг, взглянув в ее лицо, и продолжил изучать ее тело.
Лера задрожала, когда его ладонь трепетно сжала грудь, когда длинные пальцы прошлись по мягкому животу и очертили шрам от кесарева.
Стало неловко. Она стеснялась этого неровного шрама, что расчертил низ живота кривой улыбкой, хотя тот и не слишком бросался в глаза. Она стеснялась своей небольшой полноты, от которой все еще не могла избавиться. Она стеснялась растяжек на животе. Руки рефлекторно прикрыли грудь и живот, а щеки покрылись густым румянцем смущения.
- Какая же ты красивая, Лера, - прошептал мужчина, целуя её руки.
Он целовал, медленно, но настойчиво отводя их в сторону, чтобы получить доступ к её телу, чтобы насладиться им. Её кожа приятно пахла чем-то сладким, но не приторным. Матвей ощущал жар от её дрожащих рук и влажного дыхания. Он видел неприкрытое желание в блестящих глазах и приоткрытых губах. И хотелось, чтобы происходящее длилось много больше, чем несколько часов. И не хотелось думать, что утром она может уйти, оставив после себя лишь запах духов.
Их взгляды встретились. Он смотрел на неё, вернее сказать, разглядывал, впитывая каждую черточку, каждый взмах длинных ресниц и каждый вздох. Он смотрел на неё с восхищением и невероятным трепетом, словно узрел божество или великое чудо своими глазами. Всеми своими действиями он показывал, что для него не имеют значения её недостатки, что для него она совершенна.
- Ну, нет, так мы не договаривались, - хриплым голосом прошептала она, когда руки Моти потянулись к ремню джинсов девушки. Он поднял на неё растерянный взгляд, а Лера лишь кокетливо покачала головой и поднялась с дивана, потянув следом за собой остатки одежды мужчины.
Матвей сидел перед ней полностью обнаженный. Он не то чтобы чувствовал себя неловко – просто был растерян. Её действия в который раз выбили из него самообладание и способность двигаться. Мужчина и сам не понимал, куда подевался его привычный напор и инициативность. Он просто не знал, как вести себя с ней.
Девушка-загадка - многогранная и всегда разная. Эмоциональная, но в то же время холодная и сдержанная.
Невероятно красивая, невероятно желанная, лишившая его спокойного сна. Девушка-мечта.
И именно она сейчас стояла напротив него, покачивая бедрами в такт музыке. Она улыбалась ему и смотрела на него, не отводя взгляда. На самом дне, где-то за неприкрытым желанием, плескалась обжигающая обида и пугающее желание сделать как можно больнее в ответ человеку, которого она любила на самом деле.
Он шумно сглотнул, когда остатки одежды опустились на пол. Казалось, её нагота ослепляла и лишала остатков разума. Ничего не осталось, кроме сжигающего желания, бархата кожи и соблазнительных изгибов желанного тела под руками, этого взгляда невероятно красивых глаз и пленительного гипнотизирующего шепота.
Всё, что сдерживало раньше, было сожжено, барьеры сорваны, а водная гладь Рубикона оставлена далеко позади.
Движения были глубокими и рваными, объятия тесными и жаркими, а стоны становились все чувственнее и громче.
Не единожды она падала без сил, тяжело дыша.
Не единожды он приносил ей холодной воды в тонком длинном стакане.
И пачка сигарет непременно бы закончилась, если бы Матвей курил. А так оставалось лишь восстанавливать дыхание и стирать со лба испарину.
И целоваться. Бесконечно долго. Бесконечно приятно и жадно. Лера уже вымоталась, отвыкла от таких марафонов, но всё же останавливаться пока не хотелось.
Слишком чувственной была его ласка, слишком остро чувствовалось каждое прикосновение. Это не давало возможности остановиться, заставляло совершать плавные естественные движения, направляемые крепкими мужскими руками. Это заставляло ловить нужный темп и тонуть в нирване снова и снова.
Мужчина протяжно застонал, крепче обнимая её. Слишком долго он балансировал на грани, получая странное удовольствие от этого.
Красивые ноги обнимали за пояс.
Полузакрытые глаза и приоткрытые, опухшие от поцелуев губы.
Уже совсем тихие, протяжные стоны. А под руками нежная кожа, покрытая испариной.
Долго сдерживаемое напряжение перелилось через край. Комната разбилась на разрозненные кусочки и поплыла перед глазами, как крупицы калейдоскопа. Приятная, лишающая сил расслабленность и утомленность захватили внезапно, отчего тело Матвея мелко содрогнулось. Он без сил откинулся на жесткие диванные подушки, потянув за собой девушку.
Полностью расслабленная, она так и осталась в его руках. Казалось, его объятия не давали ей разбиться вдребезги так же, как уже была разбита душа.
От него приятно пахло. Сейчас она совсем не к месту вспомнила, что как-то на природе донимала Матвея вопросом по поводу туалетной воды, а он только пожимал плечами, говоря, что ничем именно сейчас не пользовался. А это был запах его тела: крепкий и немного пряный.
Сегодня она словно открыла его заново. Заново узнала.
Оказалось, тело у него очень приятное и твердое, а кожа усыпана веснушками, такими мелкими-мелкими. У него сильные, но в тоже время нежные руки. И глаза… Какие у него, оказывается, красивые глаза! Особенно, когда смотрит вот так.
Матвей улыбался. Губы сами расплывались в глупой, полной удовольствия улыбке. Да, это было удовлетворение, но не то, которое испытывал он, когда сваливал с шикарных ног очередную неприступную, казалось бы, красотку. Он испытывал странный, уже забытый восторг – словно сейчас и случился его первый раз. Сейчас он впервые именно занимался любовью, а то, что было «до», казалось теперь лишь сплошными репетициями.
Телевизор продолжал работать, прокручивая очередной музыкальный клип.
Тихая музыка, тихое дыхание.
Завывая сиреной, за окном пронеслась машина, на секунду нарушив вязкую атмосферу гостиной. Воздух действительно был горячим и тягучим, отдаленно смахивающим на остывающий кисель. Лера не могла до конца понять, что чувствует, что давит на неё, что тревожит. Неловкость и напряженная обстановка? Или чувство сжигающего стыда? Она не знала, не понимала, а может, пока не была готова этого понять. Слишком много событий за один вечер, слишком всё быстро произошло.
- Что ты будешь делать дальше? – возможно не к месту спросил Матвей, продолжая обнимать её. Казалось, стоит отпустить ее, и она растает, исчезнет, как пригрезившееся видение.
- А можно рассмотреть все варианты? – отозвалась она, глядя в большое панорамное окно. Первые солнечные лучи брызнули на серое небо розовой краской.
Матвей только хмыкнул.
Его поражала способность Леры шутить, даже когда все вокруг летит в тартарары.
- Сейчас я хочу принять душ и лечь спать. Или просто лечь спать, - она устало зевнула и уютно устроилась на груди у мужчины.
- Апатия?
- Нет, как ни странно. Просто устала, - мотнула головой Лера. – Но мне нужно ехать домой.
- Домой? Ты все-таки хочешь вернуться к нему?
Лера моментально напряглась, как сжавшаяся пружина. Отведя взгляд в сторону, она села на диван.
- Для начала я заберу Асю и уеду на дачу. Поживем там недельку, может две, а там видно будет, - голос её и в самом деле звучал устало, но не болезненно и не дрожал от обиды. И это не могло не радовать мужчину.
- А мы? Что будет с нами? – он не мог не спросить. Очень многое для него значило произошедшее.
- Мы? – и снова это взгляд, полный непонимания. – Давай не будем торопиться, хорошо?
Он кивнул, соглашаясь. В конце концов, он ждал восемь лет. В сравнении с этим неделя-две – сущий пустяк.
Глава шестая
Чуть сбавив скорость, Павел нажал на кнопку гарнитуры, принимая входящий звонок. Кто звонил, мужчина не видел, но очень надеялся, что это Лера. Он весь день пытался до неё дозвониться, но безрезультатно.
- Привет, котёнок, - щебечущий голосок принадлежал не Лере, а от сладкого обращения стало как-то не по себе.
- Насть, просил же не называть меня так, - не дав договорить, огрызнулся он. – Какой я тебе котёнок, в самом деле!
- Прости, - сконфуженным голосом ответила девушка. – Не буду больше.
- Извини, - Павел прикрыл глаза, ощущая, как горечь расползается по груди. Он не хотел её обижать, но вот уже в который раз срывался. Девушка не была в этом виновата, самого мотало от душащей тоски до чрезмерной веселости. – Ты где сейчас?
- Я из магазина вышла только. Трубку не взяла, когда звонил, на кассе расплачивалась.
- Я тебя заберу?
- Хорошо, - голос девушки потеплел. – Я буду только рада. Только я уже роллы заказала, заедем?
- Да, конечно.
Узнав, где именно находится девушка, Павел вывернул в нужную полосу и поехал, стараясь не погружаться в раздумья.
А они так и норовили перетянуть на себя всё внимание.
Он устал, вымотался за эту пару месяцев. Осточертело врать Лере, врать Насте, заискивающе смотреть в глаза Моте, когда тот в очередной раз видел их с девушкой. Видел, как нехорошо смотрит на него друг в такие моменты.
Сам тот еще бабник, но Павла осуждал. И уже не раз высказался по этому поводу, хотя и с Настей познакомил именно он. На корпоративе по случаю дня защитника отечества подозвал её, когда разговаривали, представил. Весь оставшийся вечер девушка ходила за мужчиной хвостиком.
Он крепко перебрал, язык развязался, резко стал решительнее и самоувереннее, а Настя так восхищенно смотрела на него, что мужчина растаял. До мурашек льстили и её внимание, и приятные слова. Когда она обняла его и попыталась поцеловать во время танца, Павел не сопротивлялся.
Утром проснулся в квартире Матвея, девушка спала рядом. На вопрос, а где же хозяин жилплощади? Настя пожала плечами. Тот отдал ей ключи, а сам уехал с какой-то блондинкой, забравшей его из ресторана.
Этот момент Павел припоминал слабо, и сперва было неловко. Стоило напрячь память, как произошедшее приобрело ясность. И подколки друга, и ключи, переброшенные девушке со словами «развлекайтесь». И как целовались в прихожей, и как потянул её в спальню, и всё, что произошло дальше. Всё, словно издеваясь, ярко всплывало в памяти.
Когда девушка уехала, а Матвей вернулся домой, Павел не знал, куда деть глаза. Так было стыдно, что повел себя так слабовольно. Как же Лера, как он мог так с ней поступить?
Да, Настя ему понравилась, обезоруживали её доверчивые взгляды и повышенное к его персоне внимание. Но Лера… та которую, любил уже столько лет.
Сперва проскочила гаденькая подспудная мысль, что жена много времени проводит на работе и совсем про него забыла. И секс у них был в последний раз, едва ли ни на новый год. Что он хочет прежнего внимания, ласковых слов, объятий, а не опостылевшего обсуждения рутинных вещей.
Потом сорвался на друга, обвиняя в том, что именно он её ему подсунул. А Матвей только разводил руками. Да девчонка просила познакомить, но в постель он их не укладывал. Да и от ключей Пашка сам не отказался.
И такая горечь затопила, застила глаза. Жалкие попытки оправдаться, скинуть вину за свои действия на кого угодно, только бы не принимать ответственность самому. Это он сам решал, принимать ли внимание девушки, сам решал ехать с ней или домой, сам.
И занятость Леры здесь не причем. Вечно занятая, но она всегда находила время, чтобы поцеловать его или сказать теплое слово. А он.
- Да, твою ж! – выругался мужчина. С левой полосы его грубо подрезали. Задумавшись, едва успел среагировать, чтобы притормозить вовремя. – Козёл!
Павел постарался утихомирить сбившееся дыхание, руки мелко дрожали. Он прикурил сигарету, задержав взгляд на руке. Пустой безымянный палец, без следа от обручального кольца.
Он никогда не носил кольца, было просто неудобно. Лера не стала настаивать, чтобы он непременно носил обручальное кольцо. Доверяла ему, выходит, что зря?
С этими тяжелыми мыслями он забрал Настю. Слушая её щебетания, но, не особо вникая в смысл слов, привёз её в нужное заведение. Поддавшись на уговоры, зашел вместе с девушкой.
Хотел, как можно скорее остаться с ней наедине и поговорить. Объясниться, попросить прощения, сказать всю правду, что женат, что есть дочка, что любит жену, а с ней им нужно расстаться.
Настя забрала заказ, он по привычке заплатил за неё. Уже собирались садиться в машину, когда дверь кафе громко хлопнула, а вместе с этим грохотом до него донёсся знакомый голос, заставляя всё внутри заледенеть от ужаса.
- Ёлки-палки, какие люди, да без охраны! – неестественно громкий, насквозь пропитанный фальшивым восторгом голос младшей сестры ударил в спину, выбивая весь воздух из лёгких.
Словно окаменевший, он медленно повернулся всем корпусом, всё ещё не до конца веря в происходящее.
- Аня, привет, - выдавил из себя вялое тихое приветствие, пристыженным голосом.
- И тебе не хворать, братишка, - давя на последнее слово, произнесла девушка.
Тишина, повисшая между родными людьми, оглушала. Пустая и гулкая, в ней тяжело дышалось и едва удавалось мыслить. А мысли орали «тебе конец!»
Она расскажет Лере. Зная её правильность, он мог сказать это точно. Вполне возможно, что соберет их, посадит друг напротив друга и заставит во всём признаться.
Аня выглядела сбитой с толку, а вся решительность её куда-то подевалась. Она смотрела то на Пашу с холодным укором и недоумением, то на Настю с удивлением и лёгкой неприязнью.
- Котёнок, а может, ты нас уже представишь? - чистый голосок девушки больно резанул слух. Глаза Ани заметно округлились от изумления. – Вы его сестра, да? А какая?
- Двоюродная, - ответила она автомате, сверля брата тяжёлым взглядом.
От взгляда этого хотелось сжаться, стать невидимым или ничтожно маленьким. Стыд взял за горло и медленно давил, лишая кислорода.
Разочарование, вот что плескалось в больших глазах младшей сестры. Он прекрасно знал, что их с Лерой отношения были для Ани идеалом. Она всегда с восхищением смотрела за тем, как они заботились друг о друге, как дурачились и смеялись, как вместе рука об руку проходили через трудности.
Глядя на них, она верила, что любовь существует. Что существуют верные любящие мужья. А теперь этот идеал рушился прямо на глазах.
