Пролог
Звон в ушах нарастает, переходя в гул.
Темные глаза, что секунду назад смотрели властно, наполняются удивлением и растерянностью. Как в замедленной съемке, он опускает взгляд вниз, где на боку под дулом пистолета медленно расползается пятно.
- Как…
Вопрос тонет в коротком булькающем звуке, губы вздрагивают. Моё лицо орошают горячие темно алые капли.
Дрожащими руками, я упираюсь в плечи и сталкиваю с себя стремительно обмякающее тело.
Дрожа от внезапного холода, раскачиваюсь из стороны в сторону. Внутри пусто, лишь страх напоминает о себе слабостью и немотой. Я пытаюсь что-то сказать, но на горле, будто всё ещё сомкнуты ледяные пальцы.
Сбоку, как сквозь плотный туман, доносятся рыдания и всхлипы. Град несильных, но полных отчаяния ударов обрушивается на спину. Я падаю. Подтягиваю колени к груди, обхватываю их руками.
Правая рука всё ещё крепко стискивает рукоять. Пистолет кажется раскалённой пудовой гирей, давит на ладонь, обжигая её, но разжать пальцы, я не решаюсь. Оружие внушает чувство уверенности и спокойствия. Прижимаю его к груди, как ребенка и сворачиваюсь клубочком.
На периферии зарождаются чувства, хотят придавить, навалиться всей тяжестью.
Издалека доносится вой сирен. Потолок озаряют всполохи синего и красного. В комнату врываются какие-то люди.
Звуки, цвета, движения сливаются, кружатся и тускнеют.
Остается только темнота и идущий на спад гул.
Глава 1
Пожелтевший лист отчаянно цеплялся за ветвь, как смертельно больной, цепляется за последнюю надежду на спасение. Ветер будто игрался, трепал хрупкий листок резкими порывами, проверяя сколько тот ещё в силах выдержать. Впрочем, эта забава ему быстро наскучила. Очередной порыв, недолгое кружение и встреча с собратьями, такими же золотыми и бесповоротно мёртвыми.
Печальная красота осени завораживала. Опадающая листва, небо, что день ото дня становится всё более пасмурным. Смерть, неминуемая и необходимая для перерождения.
Я следила за этим актом умирания через экран смартфона. Простые обыденные моменты, но было нечто неуловимо прекрасное в их простоте. Их хотелось ловить и запечатлевать не только в собственной памяти.
Сохранив короткое видео, я вернулась к дневнику. Предложение, оборванное на полуслове, напоминало о незавершенном утреннем ритуале.
Блокнот размером чуть меньше стандартной тетради, чуть посеревший от времени. Я не расставалась с ним лет шесть, с тех пор как мать забрала меня в большой город.
Старые друзья растерялись почти все, новые так и не появились, а делиться сокровенным хоть с кем-то стало необходимостью.
Дневник стал моим верным и немым слушателем. Хранил всё, что я ему доверяла, и не осуждал за ошибки, глупости и страхи. Терпеливо принимал меня такой, какая есть и не стремился внушить чувство вины. Брал на себя часть боли и делил радости. Помогал смотреть на ситуации со стороны, упорядочивать мысли, какими бы они не были. Всё плохое, что я в силу возраста не могла поменять, но могла выплеснуть на бумагу, в такие моменты хоть чуть-чуть, но теряло надо мной власть. Из действующего лица, я словно превращалась в стороннего наблюдателя.
Изредка я писала вечерами, но чаще всего по утрам, как сейчас спрятавшись в своём убежище. Им служил неприметный закуток между спортзалом и основным крылом школы. Тут я пережидала время между уроками, чтобы не общаться с людьми лишний раз.
Не то чтобы я их не любила, или они меня. Я не была изгоем, жертвой насмешек или травли. Просто старалась держаться от людей подальше, и вроде это было взаимно. Однажды я решила для себя, что не буду ни с кем сближаться. И мне это удавалось. Найти друзей или парня… нет, только учеба, чтобы средний балл в аттестате был как можно выше.
Это была уже третья школа по счёту. Мне здесь нравилось, потому что она была чем-то схожа с той, где я училась в родном городе. Схожа по атмосфере в ней царившей. В этих стенах не делалось душно или неуютно, они не давили на меня чрезмерным пафосом. Да, и тут были те, чьё чувство собственной важности стремилось к бесконечности, но в целом ребята были простыми и даже приветливыми.
Когда перешла в эту школу год назад, растерялась от прикованного ко мне внимания. Рассматривали с любопытством, засыпали вопросами, порой чересчур личными. Благо одноклассники мне попались не слишком докучливыми, да и очень скоро внимание их отвлекло какое-то более яркое событие, нежели приход новенькой. Ко мне потеряли интерес и дали потеряться в толпе, как мне и хотелось. Случались мелкие неприятные эпизоды, но они были настолько мелкими, что внимания на них я не заостряла.
Лучи света добрались до меня и коснулись носа, от чего я внезапно чихнула. Показавшееся из-за тучек солнце сделало этот день ещё более уютным. Где-то во дворе звучно скрипели качели. Ребята из младшей школы плелись на учёбу, волоча свои огромные рюкзаки. Они выглядели так, будто едва начавшийся день уже успел их утомить. В отдалении слышался возмущенный голос завуча, похоже кто-то из старшаков таки попался за курением на школьном крыльце. Листья продолжали умирать.
Я вздрогнула, когда монотонность осеннего утра нарушил звук заводящегося двигателя. Черный BMW, урча как сытое довольное животное, плавно выкатился с пришкольной стоянки, подняв в воздух ворох листьев.
Вздох вырвался сам собой, а чувство между тоской и усталостью заворочалось в груди. Я уже столько раз просила высаживать меня где-нибудь на подъезде к школе. На остановке или у метро, да хоть за углом! Но Вадим к моему желанию не выделяться был глух и каждый день, за редким исключением, привозил меня прямиком к парадному крыльцу. Думалось даже, что ему внимание и восхищение необходимо больше воды или воздуха.
Он очаровал учителей своей показной участливостью и теперь купался в их обожании. Они все смотрели на него как на диковинку, будто перед ними появился джентльмен века из восемнадцатого. И нужно отдать ему должное, впечатление производить он умел. Идеально сидящий по фигуре костюм, дорогие часы, ухоженные руки. Широкие жесты, прекрасные манеры и показная благожелательная улыбка.
Он сам хлопотал о моём переводе, посещал абсолютно каждое родительское собрание, сыпал финансовой помощью школе и одаривал преподавателей неприлично дорогими подарками.
Зубы сводило, стоило вспомнить, как классная руководительница смотрела на него и всякий раз сравнивала, окатывая меня взглядом полным пренебрежительной растерянности, от того что не видела совершенно никакого сходства.
Я нахмурилась, глядя на часы. Обычно он высаживал меня и отчаливал, а сегодня что-то задержался. Время шло к первому уроку.
Запоздалое понимание захлестнуло слишком резко. Я закрыла глаза и постаралась спокойно вдохнуть, чтобы побороть чувство тревоги, так не к месту возникшее.
Справки, конечно же. Я стиснула переносицу от злости. Он сказал, что сам занесет их, будто я не в состоянии отдать пару бумажек классухе!
Накатило резко. Слишком свежи были воспоминания, которые хотелось навсегда и бесследно стереть. Болото засасывало стремительно. Подсовывало фрагменты памяти один за другим.
Мелькающие потолочные лампы, что льют холодный свет.
Бряцанье медицинских инструментов.
Равнодушный голос анестезиолога, велящий считать до десяти.
Я сглотнула привкус металла, заныла прикушенная щека. К горлу подступил кислый ком, грозясь, стать приступом тошноты.
- Всё пишешь.
Сердце пропустило удар. Голос позади меня прошелся по спине нервной дрожью. Роняя от неожиданности ручку, я дёрнулась за рюкзаком. Хотела спрятать дневник, но не успела.
Подкравшийся выхватил его из рук и с любопытством рассматривал, вертя в руках, но не спеша открывать.
- Фролов, отдай быстро! – выговорила я как можно строже.
Отобрать дневник не смогла бы, с таким лосем мне не справиться, но и веселить его не собиралась, выпрашивая или прыгая вокруг в попытке отнять свою вещь.
- Что там у тебя, стихи? – его губы растянулись в довольной улыбке.
- Не твоё дело, - не меняя тона, ответила я. - Дурью не майся, мне идти надо.
Фролов только коротко хмыкнул. Секунду смотрел на блокнот и снова поднял на меня хитрый взгляд, не предвещающий конца этой болтовне.
Стало неуютно, глаза его будто подёрнул туман. Взгляд облапал меня и остановился на губах. Захотелось прикрыться, хотя моё одеяние и так было строгим и ничего лишнего не оголяло.
- А что мне за это будет? – промурлыкал, подаваясь вперёд.
Я заторможено дёрнулась и едва не впечаталась макушкой в стекло. Наши носы успели соприкоснуться кончиками. Короткое касание прострелило разрядом тока и оставило гадкий привкус.
- Тише-тише, что же ты такая пугливая, - прошептал он.
Затылком я ощутила влажное тепло его ладони, и отпрянула, едва не уткнувшись носом в щеку.
Замерев от растерянности и надвигающейся паники, я попыталась вдохнуть и сказать ему что-нибудь, но внезапная близость парализовала. В глубине сознания черной тьмой клубился страх.
Я втянула воздух, легкие наполнились запахом парня.
Сигареты, фруктовая жвачка и туалетная вода, слишком приторная и душная. Эта смесь щекотала ноздри, а к горлу волнами подкатывала тошнота.
Он сделал шаг, сокращая и без того крошечное расстояние, свободной рукой оперся о подоконник. Дыхание опалило щеку, вызывая новый приступ тошноты. Я открыла рот, но не смогла выдавить ни слова. Медленно перевела взгляд вниз, моё колено у него между ног. Один рывок вверх и он согнётся от боли, но ни руки, ни ноги не хотели шевелиться, будто прибитые.
Высокий и крупный, он возвышался надо мной и будто становился больше с каждой секундой. Давил своим изучающим взглядом, своим слишком близким присутствием, рука его будто жгла затылок. Он пытался поймать мой взгляд, но я упорно отводила глаза. Страшно… стало так страшно посмотреть в его глаза, будто сделав это, я рассыплюсь в пыль.
Старалась дышать спокойно и глубоко, но воздуха резко стало мало, как если бы вокруг нас замкнулась непроницаемая сфера. Резко закружилась голова. Внутри всё скрутилось в комок оголённых, гудящих от напряжения нервов. От макушки к шее и вниз по спине пробежал липкий холодок, меня передернуло.
- М-м, - его шепот у самого уха, я зажмурилась от отвращения, но парень понял мою реакцию по своему. – Я сразу понял, что ты просто цену себе набиваешь.
Пульс стучал в висках, заглушая все звуки внешнего мира. В груди распухал и рос тяжелый сгусток. Давил на сердце, вызывая дискомфорт. Давил на легкие, лишая возможности дышать нормально, лишая и без того крошечного количества кислорода. Боль за ребрами, слабая, но навязчивая, расползалась, ширилась. Ледяная дрожь пронеслась по телу, забираясь под кожу, пронизывая насквозь, холодя внутренности.
Захлестнуло едкое отчаяние, я резко мотнула головой, отрицая его выводы. Нет, это не так!
Перед глазами плыло и шло рябью, голос парня звучал неестественно растянуто, как замедленная аудиозапись. Тупая боль добралась до левой руки и горла, стиснув его невидимой цепкой клешней.
Я судорожно втянула воздух… слишком мало.
От боли в груди едва не теряла сознание.
Темнота, такая осязаемая уже наползала с краёв.
- Фролов! Руки при себе держи, извращенец.
От внезапного окрика темнота вздрогнула, заползла поглубже. Притаилась, но только до поры, я всё ещё чувствовала её ледяные шершавые лапы на шее. Пульсирующая боль в груди отступала, заставляя судорожно хватать ртом воздух.
Облизнув пересохшие губы, я сделала вдох носом. Первый, второй, и стало чуточку легче, сердце успокаивалось.
Вываливаясь в реальность, я ждала нравоучений от учительницы. При всей благодарности, наружу рвались нецензурные слова. Только бы родителей не вызвали!
Мы ведь со стороны, скорее всего, выглядели, как парочка, зажимающаяся в укромном школьном уголке. Фу, мерзость!
Я едва сдержалась, чтобы не сплюнуть от отвращения и досады. От волнения не обратила внимания на последнее слово, едва ли учительница стала обзывать школьника, даже такого раздолбая, как Фролов.
- Кузнецова! – вторя интонации, отозвался парень и наконец, отошел от меня. – Варь, да не переживай, меня на вас двоих хватит.
Голос смягчился, парень едва не мурлыкал и слащаво улыбался, переводя взгляд с меня на незнакомку и обратно. И эта перемена настроения не могла не насторожить. Не страшно было стать причиной для сцены ревности между этими двумя, но и приятного было мало.
Высокая стройная девушка подошла к нам уверенной походкой модели. Мягкие черты лица, русые волосы с сиреневым оттенком, аккуратные ушки, мочки которых оттягивали объемные серьги-кисточки, колечко в септуме, поблескивало крохотным камушком.
Как ведром ледяной воды, окатила парня презрительным взглядом. Дёрнулась вперед и вырвала из рук мой дневник одним резким движением.
- Свободен!
Высокий ровный голос заставил парня сконфуженно опустить голову. Вся его самоуверенность лопнула, как мыльный пузырь.
Я смотрела на них, хлопая глазами, снова потеряла дар речи, в этот раз от удивления. Никогда ещё не видела, чтобы этот задира, у которого для любой ситуации припасено колкое словечко и не одно, просто молчал и выглядел как побитая собака.
- Ну да, совсем забыл, - цыкнул парень после короткой заминки, - тебя же парни не интересуют.
Он бросил это с едкой усмешкой, стараясь задеть побольнее, но незнакомка и бровью не повела. Фролов резко развернулся и вышел прочь из закутка, подгоняемый тяжелым презрительным взглядом.
- Ты как?
Шаги отдалились, и девушка повернулась ко мне. В голосе уже не было прежней резкости, а в глазах холода. Она тепло улыбалась, протягивая дневник.
- Спасибо, - выпалила я, запихивая блокнот в рюкзак. Стоит подыскать более подходящее место для размышлений и рефлексии, чтобы больше никто не застал меня врасплох.
- Ты бледная, давай проведу тебя до медпункта?
- Нет-нет, я в порядке!
Голос её показался взволнованным, и я поспешила заверить, что в помощи не нуждаюсь. Сердце больше не колотилось, как ненормальное, а дыхание пришло в норму.
- Точно?
Я успела только кивнуть. Трескучий школьный звонок обрушился нам на головы, выводя меня из остаточного оцепенения.
- Черт, мне нужно спешить, - незнакомка растерянно улыбнулась. Голос звучал будто извиняясь. – Не позволяй этому придурку так с тобой обращаться.
Я собиралась что-то сказать, но моя спасительница уже убежала.
После короткого разговора осталось приятное чувство. Незнакомка вызывала восхищение. Хрупкая девушка не побоялась поставить на место парня крупнее неё вдвое, если не втрое. Игнорировала едкие подколы с равнодушным лицом, уверенным в себе людям нет необходимости что-то доказывать окружающим. Однажды я обязательно хотела стать такой же, смелой и уверенной в себе.
Глава 2
Второй звонок привел меня в чувство. Я тряхнула головой, смахивая остатки грёз, и закинула рюкзак на плечо. Стоило уже быть в классе. Марта Максимовна терпеть не могла опаздавших, а коротать сорок пять минут под дверью, я желанием не горела.
Бегом, преодолев лестничный пролёт, притормозила. Постучала и шагнула в кабинет, готовя мало-мальски веское объяснение своего опоздания.
В классе царила расслабленная атмосфера. Ребята разбились по кучкам и что-то тихо обсуждали. Не иначе биологичка оставила нас работать самостоятельно и опять куда-то отлучилась.
