Казалось, что тем утром она вышла из дома совсем другим человеком. Новой Медделин, сильной, молчаливой и познавшей жизнь. Больше не было той маленькой девочки, которая радовалась каждой мелочи и легкомысленно отдавала сердце в руки красивым мальчикам.
Да и вряд ли ей в скором времени захочется склеить свое разбитое сердце.
Неспешным шагом Медделин Отеро дошла до небольшого городка, в котором за последний месяц произошло столько значимых для нее событий. Миновала проулок, в который когда-то завернула, чтобы расстаться с драгоценностями мамы и спасти семью от голодной смерти. Прошла одноэтажное старое здание почты, где встретила предвестницу смерти ее окрыленных чувств. И даже не заметила, как за домами вновь раскинулись аттракционы, на которых они с Питером так любили кататься.
Медделин разглядывала проходивших мимо людей словно со стороны. Как-то отстраненно и без особого интереса. У каждого из них есть семья. Есть любовь, надежда и радость. Есть те, кому они беззаветно преданы и ради кого пойдут на многое. И в какой-то миг девушка словила себя на мысли, что завидует каждому такому человеку.
Как могло случиться, что она, Медделин Отеро, сломлена потерей человека, с которым провела одну единственную ночь?
В пекарне Медделин тут же окружают прекрасные запахи, от которых в желудке ее громко урчит. Она даже не подумала захватить с собой яблоко, чтобы не умереть с голоду по пути в город. Девушка улыбается и нежно прижимает ладонь к животу. За прилавком ее встречает знакомый мужчина со смешными густыми усами и доброй улыбкой. Он заводит привычный для них двоих разговор, спрашивает об отце и его ноге, а затем подводит юную Отеро к прилавку с выпечкой. Мэдди выбирает самый большой и мягкий хлеб, расплачивается с хозяином и с наслаждением напоследок вдыхает головокружительные ароматы.
А за дверью ее вновь ждет суровая реальность. Девушка медленно спускается по ступенькам на землю и отламывает небольшой кусок хлеба, отправляя его в рот. Мягкое пышное тесто буквально тает на языке, даря Медделин долгожданное ощущение радости. Вот что сделает любого человека счастливым!
- Медделин Отеро?
Девушка вздрагивает всем телом и едва не роняет пакет с хлебом на землю. Кажется, в тот миг весь мир вокруг замирает. Секунды превращаются в вечность, и даже стук собственного сердца не имеет значения. Потому что этот голос, который Мэдди слышала всего раз в жизни, она запомнила навсегда. И его она точно не ожидала больше услышать. Да еще и в подобном месте, которое не стремятся посещать такие знатные особы, как Эрдоганы. Девушка медленно оборачивается, встречаясь с внимательным взглядом Бедреддина, старшего брата барона Эрдогана. Мужчина слабо улыбается, заметив, как стремительно бледнеет его собеседница.
- Не волнуйтесь так сильно, Медделин, я не принес плохих вестей, - усмехается Бедреддин. – Всего лишь хочу узнать, как вы поживаете?
Девушка судорожно выдыхает, прижимая к груди хлеб так сильно, словно защищая его от всех опасностей этого мира.
- Вполне неплохо, - осторожно отвечает Мэдди, не зная, чего можно ожидать от брата Селима. – Дела у родителей, кажется, пошли в гору, спасибо за это вашей семье. А… как дела у Селима? Он теперь стал полновластным бароном Эрдоганом?
Бедреддин кивает, принимая благодарность как должное. А затем оглядывается по сторонам, словно кто-то из прохожих может их подслушать.
- Да, мой брат, наконец, остепенился и принял наследство отца, - Медделин опускает взгляд в пол, а мужчина довольно улыбается произведенному эффекту. – На днях сыграли пышную свадьбу по мусульманским традициям. Дальше оттягивать было нельзя, сами понимаете, Дилия в положении и не замужем…
Мэдди тяжело сглатывает и невольно прикладывает ладонь к собственному животу, словно он может помочь ей смириться с такими ужасными новостями. Хотя она знала лучше, чем кто-либо другой, то, что теперь в ней живет, поможет справиться с любыми напастями.
- Значит, Селим скоро станет счастливым отцом? – спрашивает девушка, даже не слыша ответ Бедреддина.
Ей и не нужно было слышать, чтобы понять, что ответит брат Селима. Значит, он действительно счастлив? И все его слова о том, что он никогда не будет с этой Дилией, были ложью? К горлу Медделин подступает тошнота, а мир перед глазами вдруг подергивается рябью. Девушка не замечает, как слезы стекают по ее щекам и падают на бумажный пакет с хлебом, оставляя мокрые разводы. Она даже не помнит, как попрощалась с Бедреддином и понеслась прочь, чувствуя, что с каждой секундой сдерживать тошноту становится все трудней. Медделин забегает в темный переулок и сгибается пополам, выплескивая из себя все то, что съела за завтраком. Девушку тошнит так сильно, что голова начинает кружиться, а тело заваливается вперед. Мэдди вытирает рот рукой и приваливается к каменной стене за своей спиной. Ее тяжелое дыхание единственное, что нарушает тишину переулка. А затем к нему присоединяются и ее тихие всхлипы. Тело девушки сотрясается от боли в сердце, которая буквально разрывает ее изнутри.
Что же она наделала? Зачем позволила себе отдаться Селиму? Ох, если бы Мэдди только знала, чем все это закончится!
Медделин плачет так сильно, что вскоре не остается ничего, кроме уже привычной пустоты. Она прикладывает ладонь к животу и нежно его поглаживает. Пусть прошло всего три недели, но сомнений в ее положении остается все меньше с каждым днем. И это вызывает в душе девушки искренний страх. И тепло, уверенность, что в этом мире у нее будет кто-то, ради кого стоит жить.
Домой Мэдди возвращается подавленной и разбитой. Хлеб остается забытым на кухонном столе. Девушка даже не замечает, как мать, месившая тесто, провожает ее внимательным взглядом. Медделин неспешно поднимается по лестнице на второй этаж и скрывается в своей комнате, маленьком безлюдном мире иллюзий, слез и печали. Только в этот раз ей не удается остаться наедине со своими мыслями. Входная дверь негромко скрипит, заставляя Мэдди поднять голову.
Корнелия Отеро проскальзывает в комнату так тихо, словно вовсе не ходит по тем же скрипучим старым половицам, как и все. Девушка судорожно выдыхает и спускает ноги с кровати, силясь взять себя в руки, чтобы не тревожить мать еще больше. Корнелия садится на единственный старый стул и всматривается в лицо дочери, стремясь отыскать ответ на множество своих вопросов. Что стало с ее маленькой девочкой? Почему она больше похожа на призрак, чем на человека?
- Что случилось, Мэдди?
Голос Корнелии звучит мягко и ласково, чего раньше Медделин не удавалось услышать вовсе. Но в последнее время происходит так часто, что в какой-то момент девушка перестала придавать этому значение. Все вокруг относятся к ней с неслыханным терпением и пониманием. И в этом виновата лишь она одна.
- Почему что-то должно обязательно случиться? – вопросом на вопрос отвечает девушка, нарочито равнодушно пожимая плечами.
- Потому что я знаю тебя всю твою жизнь, девочка, - Корнелия тянется вперед и сжимает в своих руках холодную ладошку дочери. – Расскажи, прошу тебя, не заставляй меня больше гадать. Мы со всем справимся, только доверь мне свою тайну.
Медделин тяжело сглатывает, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Ее мать никогда не проявляла таких эмоций. Она воспитывала Мэдди в строгости, чтобы ее поведение соответствовало семейному статусу. И к чему это привело? К тому, что юная Отеро влюбилась в барона и бездумно отдала ему свою невинность, поставив под удар их всех. А теперь еще и это внезапное недомогание, которое пугает и одновременно приводит в трепет. Мэдди шмыгает носом и опускает голову, стараясь спрятать от матери свои слезы.
- Кто тебя обидел, Мэдди? Расскажи, и я заставлю его пожалеть о содеянном.
Девушка грустно улыбается. Она ни секунды не сомневается, что ее мама сделает все, о чем говорит. Но призвать к ответу барона Эрдогана не получится ни у кого.
- Я сама во всем виновата, мама, - тихо произносит Медделин, решив раскрыть все то, что так тяготит ее душу. – Я поставила нашу семью в ужасное положение. Прости меня…
- О чем ты говоришь, милая?
- Я… кажется, беременна.
Корнелия удивленно раскрывает рот, не в силах облечь свои эмоции в слова. Мэдди наблюдает за ней со страхом и затаенной надеждой. Как отреагирует мама? Действительно поможет, не укорив и взглядом? Или изгонит из дома и отречется от неблагодарной дочери? Корнелия Отеро всегда была сильной женщиной. Если ее и удивило признание дочери, то она быстро взяла себя в руки, понимая, насколько важна в такой момент поддержка. Женщина шумно выдыхает, устало трет переносицу и качает головой, не вполне осознавая, что все это правда.
- Как?
- Я такая дура, мама, - всхлипывает Мэдди, еще больше заливаясь слезами. – Он предупреждал меня держаться подальше. Говорил, что надолго здесь не задержится. А я… я влюбилась и позволила ему завладеть своей душой и сердцем.
Корнелия вновь вздыхает, не веря собственным ушам. Она знала, что между ее дочерью и Селимом что-то происходит, но не ведала, насколько все сложно… Так вот почему Медделин была так убита его уходом? Вся эта неприязнь была лишь уловкой, чтобы скрыть истинные чувства?
- Ох, моя дорогая Мэдди, - Корнелия порывисто прижимает к себе дочь, позволяя той насквозь промочить слезами легкое летнее платье. – Он знает?
- Нет. Я не хочу, чтобы он знал, - девушка утирает слезы и продолжает. – Сегодня в городе я встретила его старшего брата. Он сказал, что Селим женился, а его жена ждет ребенка.
- Вот же черт.
Медделин негромко смеется сквозь слезы, услышав впервые в жизни, как ее мать ругается. Корнелия грустно улыбается в ответ и гладит дочь по волосам, прижимая к собственной груди. Жизнь раз за разом подкидывает их семье тяжелые испытания, но по сей день Отеро с гордо поднятыми головами преодолевали каждое из них. Значит, с этим они тоже справятся.
- Мы с отцом никогда от тебя не откажемся, Медделин. Даже если ты ограбишь президента этой страны. Ты любимая наша Мэдди. И мы поможем тебе всем, чем сможем.
- Спасибо, мама.
Медделин прикладывает ладонь к животу, чувствуя, как он наполняется приятным теплом. Вот место, где ее любят и ценят только за то, что она существует. Родители это все, что у нее есть. И вместе с ними Мэдди пройдет любые испытания. Она родит ребенка и будет любить его так сильно, как никого в этой жизни.
Потому что он единственное, что останется у нее от этой короткой юношеской любви.
* * *
- Температура не спадает уже второй день, - тяжело вздыхает Медделин, прижимая к уху телефонную трубку.
По ту сторону провода слышится такой же вздох и негромкое бормотание. Это мама советуется с папой и жалуется на пургу за окном, которая не прекращается уже несколько дней. И Мэдди прекрасно ее понимает. Какой смысл переезжать в город, где все в шаговой доступности, если в плохую погоду к тебе не может добраться ни один из местных врачей? Или просто не хочет, что тоже не добавляет энтузиазма.
- Ты дала Айле жаропонижающее? – с ноткой беспокойства спрашивает Корнелия.
- Конечно, и обезболивающее. Что я только не делала, мама! В городе к нам ни один врач не хочет идти. Видите ли, метель, все замело, каким образом мы должны до вас добираться? А заплатить им тройную цену я не могу.
Медделин закусывает нижнюю губу, сдерживая слезы, настойчиво подступающие к глазам. Молодая женщина поднимает взгляд к потолку и медленно выдыхает через рот. Если бы только она согласилась уехать в большой город, где живет привилегированное общество и нет проблем с врачами!
- Не впадай в панику, дорогая, - прерывает затянувшуюся тишину Корнелия. – Мы найдем для тебя врача. Отец уже звонит своим знакомым и богатым клиентам, у которых есть личные доктора. Просто подожди еще немного.
- Спасибо, мама. Люблю вас.
Медделин кладет трубку на телефон и прячет лицо в ладонях, силясь справиться с нарастающим в груди страхом. Ну почему жизнь продолжает подкидывать ей такие сложные испытания? Разве они с дочерью не мало настрадались? Мэдди пришлось одной справляться со всеми тяготами. С помощью родителей девушка переехала в Тэртон, устроилась на работу в любимую пекарню, нашла прекрасную няню для маленькой Айлы. Все шло своим спокойным чередом, пока Медделин не решила отдать дочь в детский сад, в группу таких же очаровательных маленьких детей, как и она сама. Это было дешевле, чем оплачивать услуги няни. И за это Медделин Отеро расплатилась тяжелой болезнью своей маленькой девочки.
Женщина проскальзывает в единственную комнату, в которой горит несколько свечей, отбрасывающих тусклый свет на большую кровать, где лежит укутанное в одеяльце тело, вздрагивающее в глубоком сне. Свет отключили несколько часов назад, и теперь Медделин приходилось довольствоваться только компанией своей паники. Она осторожно садится на кровать и сжимает маленькую ладошку в своей руке.
- Все будет хорошо, Айла, помощь скоро придет.
Но верила ли в это сама Медделин? Она готова была пробираться сквозь большие сугробы с дочерью на руках в поисках помощи, если это способно излечить девочку от тяжелой болезни. Но пока еще оставалось время, Мэдди просто сидела на кровати в полной тишине, наблюдая за тем, как часто вздымается и опадает грудь Айлы. За окном бушевала метель, взметая снег в воздух и бросая его в окна. Деревянная рама дрожала от ветра так, словно вот-вот падет его жертвой.
Медделин тяжело вздыхает и прикрывает глаза. Как же легко жить было раньше! Под боком родителей, которые готовы положить весь мир к твоим ногам. Когда единственной заботой были коровы, курицы и верная Искорка. Интересно, как она там без нее?
Громкий и настойчивый стук в дверь заставляет Медделин буквально подскочить с кровати. Женщина мысленно возносит благодарности богам и собственной матери, в мгновение ока преодолевая маленькую квартирку. Дрожащими руками отпирает замок и распахивает дверь перед долгожданным мужчиной в теплом пальто, под которым виднеется белый халат. Мэдди невольно всхлипывает, испытывая благодарность к незнакомцу.
Пока взгляд не останавливается на его до боли знакомом лице. Сердце женщины сжимается от нахлынувших далеких воспоминаний, а из легких словно разом выбивают весь воздух. В то миг мир вокруг снова останавливается, сосредотачиваясь лишь на этих серых пронзительных глазах, таких неидеальных мягких губах, носу с горбинкой и кучерявых темных волосах.
- Медделин? – глухо спрашивает Селим, так же не ожидавший увидеть перед собой ту, кого столько долгих лет силился забыть.
Медделин не сразу приходит в себя от потрясения. На мгновение она даже забывает о том, что в комнате ее ждет больная дочь. Женщина пошатывается и отходит в сторону, пропуская в квартиру Селима в белом докторском халате. Мужчина осторожно заходит внутрь и снимает с себя заснеженную обувь, пальто и теплую шапку.
- Мне сказали, что здесь в помощи нуждается маленький ребенок, - произносит Селим, хмуро оглядывая прихожую и кусочек кухни, открывающийся с его места.
Медделин откашливается и кивает.
- Да, она здесь, пойдем.
Селим послушно входит в комнату следом за женщиной и тут же находит взглядом маленькую девочку, чьи веки так беспокойно трепещут во сне.
Да и вряд ли ей в скором времени захочется склеить свое разбитое сердце.
Неспешным шагом Медделин Отеро дошла до небольшого городка, в котором за последний месяц произошло столько значимых для нее событий. Миновала проулок, в который когда-то завернула, чтобы расстаться с драгоценностями мамы и спасти семью от голодной смерти. Прошла одноэтажное старое здание почты, где встретила предвестницу смерти ее окрыленных чувств. И даже не заметила, как за домами вновь раскинулись аттракционы, на которых они с Питером так любили кататься.
Медделин разглядывала проходивших мимо людей словно со стороны. Как-то отстраненно и без особого интереса. У каждого из них есть семья. Есть любовь, надежда и радость. Есть те, кому они беззаветно преданы и ради кого пойдут на многое. И в какой-то миг девушка словила себя на мысли, что завидует каждому такому человеку.
Как могло случиться, что она, Медделин Отеро, сломлена потерей человека, с которым провела одну единственную ночь?
В пекарне Медделин тут же окружают прекрасные запахи, от которых в желудке ее громко урчит. Она даже не подумала захватить с собой яблоко, чтобы не умереть с голоду по пути в город. Девушка улыбается и нежно прижимает ладонь к животу. За прилавком ее встречает знакомый мужчина со смешными густыми усами и доброй улыбкой. Он заводит привычный для них двоих разговор, спрашивает об отце и его ноге, а затем подводит юную Отеро к прилавку с выпечкой. Мэдди выбирает самый большой и мягкий хлеб, расплачивается с хозяином и с наслаждением напоследок вдыхает головокружительные ароматы.
А за дверью ее вновь ждет суровая реальность. Девушка медленно спускается по ступенькам на землю и отламывает небольшой кусок хлеба, отправляя его в рот. Мягкое пышное тесто буквально тает на языке, даря Медделин долгожданное ощущение радости. Вот что сделает любого человека счастливым!
- Медделин Отеро?
Девушка вздрагивает всем телом и едва не роняет пакет с хлебом на землю. Кажется, в тот миг весь мир вокруг замирает. Секунды превращаются в вечность, и даже стук собственного сердца не имеет значения. Потому что этот голос, который Мэдди слышала всего раз в жизни, она запомнила навсегда. И его она точно не ожидала больше услышать. Да еще и в подобном месте, которое не стремятся посещать такие знатные особы, как Эрдоганы. Девушка медленно оборачивается, встречаясь с внимательным взглядом Бедреддина, старшего брата барона Эрдогана. Мужчина слабо улыбается, заметив, как стремительно бледнеет его собеседница.
- Не волнуйтесь так сильно, Медделин, я не принес плохих вестей, - усмехается Бедреддин. – Всего лишь хочу узнать, как вы поживаете?
Девушка судорожно выдыхает, прижимая к груди хлеб так сильно, словно защищая его от всех опасностей этого мира.
- Вполне неплохо, - осторожно отвечает Мэдди, не зная, чего можно ожидать от брата Селима. – Дела у родителей, кажется, пошли в гору, спасибо за это вашей семье. А… как дела у Селима? Он теперь стал полновластным бароном Эрдоганом?
Бедреддин кивает, принимая благодарность как должное. А затем оглядывается по сторонам, словно кто-то из прохожих может их подслушать.
- Да, мой брат, наконец, остепенился и принял наследство отца, - Медделин опускает взгляд в пол, а мужчина довольно улыбается произведенному эффекту. – На днях сыграли пышную свадьбу по мусульманским традициям. Дальше оттягивать было нельзя, сами понимаете, Дилия в положении и не замужем…
Мэдди тяжело сглатывает и невольно прикладывает ладонь к собственному животу, словно он может помочь ей смириться с такими ужасными новостями. Хотя она знала лучше, чем кто-либо другой, то, что теперь в ней живет, поможет справиться с любыми напастями.
- Значит, Селим скоро станет счастливым отцом? – спрашивает девушка, даже не слыша ответ Бедреддина.
Ей и не нужно было слышать, чтобы понять, что ответит брат Селима. Значит, он действительно счастлив? И все его слова о том, что он никогда не будет с этой Дилией, были ложью? К горлу Медделин подступает тошнота, а мир перед глазами вдруг подергивается рябью. Девушка не замечает, как слезы стекают по ее щекам и падают на бумажный пакет с хлебом, оставляя мокрые разводы. Она даже не помнит, как попрощалась с Бедреддином и понеслась прочь, чувствуя, что с каждой секундой сдерживать тошноту становится все трудней. Медделин забегает в темный переулок и сгибается пополам, выплескивая из себя все то, что съела за завтраком. Девушку тошнит так сильно, что голова начинает кружиться, а тело заваливается вперед. Мэдди вытирает рот рукой и приваливается к каменной стене за своей спиной. Ее тяжелое дыхание единственное, что нарушает тишину переулка. А затем к нему присоединяются и ее тихие всхлипы. Тело девушки сотрясается от боли в сердце, которая буквально разрывает ее изнутри.
Что же она наделала? Зачем позволила себе отдаться Селиму? Ох, если бы Мэдди только знала, чем все это закончится!
Медделин плачет так сильно, что вскоре не остается ничего, кроме уже привычной пустоты. Она прикладывает ладонь к животу и нежно его поглаживает. Пусть прошло всего три недели, но сомнений в ее положении остается все меньше с каждым днем. И это вызывает в душе девушки искренний страх. И тепло, уверенность, что в этом мире у нее будет кто-то, ради кого стоит жить.
Домой Мэдди возвращается подавленной и разбитой. Хлеб остается забытым на кухонном столе. Девушка даже не замечает, как мать, месившая тесто, провожает ее внимательным взглядом. Медделин неспешно поднимается по лестнице на второй этаж и скрывается в своей комнате, маленьком безлюдном мире иллюзий, слез и печали. Только в этот раз ей не удается остаться наедине со своими мыслями. Входная дверь негромко скрипит, заставляя Мэдди поднять голову.
Корнелия Отеро проскальзывает в комнату так тихо, словно вовсе не ходит по тем же скрипучим старым половицам, как и все. Девушка судорожно выдыхает и спускает ноги с кровати, силясь взять себя в руки, чтобы не тревожить мать еще больше. Корнелия садится на единственный старый стул и всматривается в лицо дочери, стремясь отыскать ответ на множество своих вопросов. Что стало с ее маленькой девочкой? Почему она больше похожа на призрак, чем на человека?
- Что случилось, Мэдди?
Голос Корнелии звучит мягко и ласково, чего раньше Медделин не удавалось услышать вовсе. Но в последнее время происходит так часто, что в какой-то момент девушка перестала придавать этому значение. Все вокруг относятся к ней с неслыханным терпением и пониманием. И в этом виновата лишь она одна.
- Почему что-то должно обязательно случиться? – вопросом на вопрос отвечает девушка, нарочито равнодушно пожимая плечами.
- Потому что я знаю тебя всю твою жизнь, девочка, - Корнелия тянется вперед и сжимает в своих руках холодную ладошку дочери. – Расскажи, прошу тебя, не заставляй меня больше гадать. Мы со всем справимся, только доверь мне свою тайну.
Медделин тяжело сглатывает, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Ее мать никогда не проявляла таких эмоций. Она воспитывала Мэдди в строгости, чтобы ее поведение соответствовало семейному статусу. И к чему это привело? К тому, что юная Отеро влюбилась в барона и бездумно отдала ему свою невинность, поставив под удар их всех. А теперь еще и это внезапное недомогание, которое пугает и одновременно приводит в трепет. Мэдди шмыгает носом и опускает голову, стараясь спрятать от матери свои слезы.
- Кто тебя обидел, Мэдди? Расскажи, и я заставлю его пожалеть о содеянном.
Девушка грустно улыбается. Она ни секунды не сомневается, что ее мама сделает все, о чем говорит. Но призвать к ответу барона Эрдогана не получится ни у кого.
- Я сама во всем виновата, мама, - тихо произносит Медделин, решив раскрыть все то, что так тяготит ее душу. – Я поставила нашу семью в ужасное положение. Прости меня…
- О чем ты говоришь, милая?
- Я… кажется, беременна.
Корнелия удивленно раскрывает рот, не в силах облечь свои эмоции в слова. Мэдди наблюдает за ней со страхом и затаенной надеждой. Как отреагирует мама? Действительно поможет, не укорив и взглядом? Или изгонит из дома и отречется от неблагодарной дочери? Корнелия Отеро всегда была сильной женщиной. Если ее и удивило признание дочери, то она быстро взяла себя в руки, понимая, насколько важна в такой момент поддержка. Женщина шумно выдыхает, устало трет переносицу и качает головой, не вполне осознавая, что все это правда.
- Как?
- Я такая дура, мама, - всхлипывает Мэдди, еще больше заливаясь слезами. – Он предупреждал меня держаться подальше. Говорил, что надолго здесь не задержится. А я… я влюбилась и позволила ему завладеть своей душой и сердцем.
Корнелия вновь вздыхает, не веря собственным ушам. Она знала, что между ее дочерью и Селимом что-то происходит, но не ведала, насколько все сложно… Так вот почему Медделин была так убита его уходом? Вся эта неприязнь была лишь уловкой, чтобы скрыть истинные чувства?
- Ох, моя дорогая Мэдди, - Корнелия порывисто прижимает к себе дочь, позволяя той насквозь промочить слезами легкое летнее платье. – Он знает?
- Нет. Я не хочу, чтобы он знал, - девушка утирает слезы и продолжает. – Сегодня в городе я встретила его старшего брата. Он сказал, что Селим женился, а его жена ждет ребенка.
- Вот же черт.
Медделин негромко смеется сквозь слезы, услышав впервые в жизни, как ее мать ругается. Корнелия грустно улыбается в ответ и гладит дочь по волосам, прижимая к собственной груди. Жизнь раз за разом подкидывает их семье тяжелые испытания, но по сей день Отеро с гордо поднятыми головами преодолевали каждое из них. Значит, с этим они тоже справятся.
- Мы с отцом никогда от тебя не откажемся, Медделин. Даже если ты ограбишь президента этой страны. Ты любимая наша Мэдди. И мы поможем тебе всем, чем сможем.
- Спасибо, мама.
Медделин прикладывает ладонь к животу, чувствуя, как он наполняется приятным теплом. Вот место, где ее любят и ценят только за то, что она существует. Родители это все, что у нее есть. И вместе с ними Мэдди пройдет любые испытания. Она родит ребенка и будет любить его так сильно, как никого в этой жизни.
Потому что он единственное, что останется у нее от этой короткой юношеской любви.
* * *
- Температура не спадает уже второй день, - тяжело вздыхает Медделин, прижимая к уху телефонную трубку.
По ту сторону провода слышится такой же вздох и негромкое бормотание. Это мама советуется с папой и жалуется на пургу за окном, которая не прекращается уже несколько дней. И Мэдди прекрасно ее понимает. Какой смысл переезжать в город, где все в шаговой доступности, если в плохую погоду к тебе не может добраться ни один из местных врачей? Или просто не хочет, что тоже не добавляет энтузиазма.
- Ты дала Айле жаропонижающее? – с ноткой беспокойства спрашивает Корнелия.
- Конечно, и обезболивающее. Что я только не делала, мама! В городе к нам ни один врач не хочет идти. Видите ли, метель, все замело, каким образом мы должны до вас добираться? А заплатить им тройную цену я не могу.
Медделин закусывает нижнюю губу, сдерживая слезы, настойчиво подступающие к глазам. Молодая женщина поднимает взгляд к потолку и медленно выдыхает через рот. Если бы только она согласилась уехать в большой город, где живет привилегированное общество и нет проблем с врачами!
- Не впадай в панику, дорогая, - прерывает затянувшуюся тишину Корнелия. – Мы найдем для тебя врача. Отец уже звонит своим знакомым и богатым клиентам, у которых есть личные доктора. Просто подожди еще немного.
- Спасибо, мама. Люблю вас.
Медделин кладет трубку на телефон и прячет лицо в ладонях, силясь справиться с нарастающим в груди страхом. Ну почему жизнь продолжает подкидывать ей такие сложные испытания? Разве они с дочерью не мало настрадались? Мэдди пришлось одной справляться со всеми тяготами. С помощью родителей девушка переехала в Тэртон, устроилась на работу в любимую пекарню, нашла прекрасную няню для маленькой Айлы. Все шло своим спокойным чередом, пока Медделин не решила отдать дочь в детский сад, в группу таких же очаровательных маленьких детей, как и она сама. Это было дешевле, чем оплачивать услуги няни. И за это Медделин Отеро расплатилась тяжелой болезнью своей маленькой девочки.
Женщина проскальзывает в единственную комнату, в которой горит несколько свечей, отбрасывающих тусклый свет на большую кровать, где лежит укутанное в одеяльце тело, вздрагивающее в глубоком сне. Свет отключили несколько часов назад, и теперь Медделин приходилось довольствоваться только компанией своей паники. Она осторожно садится на кровать и сжимает маленькую ладошку в своей руке.
- Все будет хорошо, Айла, помощь скоро придет.
Но верила ли в это сама Медделин? Она готова была пробираться сквозь большие сугробы с дочерью на руках в поисках помощи, если это способно излечить девочку от тяжелой болезни. Но пока еще оставалось время, Мэдди просто сидела на кровати в полной тишине, наблюдая за тем, как часто вздымается и опадает грудь Айлы. За окном бушевала метель, взметая снег в воздух и бросая его в окна. Деревянная рама дрожала от ветра так, словно вот-вот падет его жертвой.
Медделин тяжело вздыхает и прикрывает глаза. Как же легко жить было раньше! Под боком родителей, которые готовы положить весь мир к твоим ногам. Когда единственной заботой были коровы, курицы и верная Искорка. Интересно, как она там без нее?
Громкий и настойчивый стук в дверь заставляет Медделин буквально подскочить с кровати. Женщина мысленно возносит благодарности богам и собственной матери, в мгновение ока преодолевая маленькую квартирку. Дрожащими руками отпирает замок и распахивает дверь перед долгожданным мужчиной в теплом пальто, под которым виднеется белый халат. Мэдди невольно всхлипывает, испытывая благодарность к незнакомцу.
Пока взгляд не останавливается на его до боли знакомом лице. Сердце женщины сжимается от нахлынувших далеких воспоминаний, а из легких словно разом выбивают весь воздух. В то миг мир вокруг снова останавливается, сосредотачиваясь лишь на этих серых пронзительных глазах, таких неидеальных мягких губах, носу с горбинкой и кучерявых темных волосах.
- Медделин? – глухо спрашивает Селим, так же не ожидавший увидеть перед собой ту, кого столько долгих лет силился забыть.
Медделин не сразу приходит в себя от потрясения. На мгновение она даже забывает о том, что в комнате ее ждет больная дочь. Женщина пошатывается и отходит в сторону, пропуская в квартиру Селима в белом докторском халате. Мужчина осторожно заходит внутрь и снимает с себя заснеженную обувь, пальто и теплую шапку.
- Мне сказали, что здесь в помощи нуждается маленький ребенок, - произносит Селим, хмуро оглядывая прихожую и кусочек кухни, открывающийся с его места.
Медделин откашливается и кивает.
- Да, она здесь, пойдем.
Селим послушно входит в комнату следом за женщиной и тут же находит взглядом маленькую девочку, чьи веки так беспокойно трепещут во сне.
