Глава 1
Аурика чуть приподнялась на локте и лениво поглядела на лежащего рядом парня. Стройное тело и словно налитые соком мышцы. Длинные изогнутые ресницы и капризно очерченные губы. Кажется, даже во сне он излучает страсть. Сладенькую и невероятно вкусную. Девушка протяжно вздохнула и осторожно отодвинула простынь, с любопытством осматривая стройные ноги парня.
Почувствовав холодок, тот недовольно пошевелился во сне. Запах страсти робко защекотал ноздри Аурики, и она жадно втянула его в себя. Интересно, что же снится этому парню? После целой ночи такого сытного десерта он всё ещё источает аппетитный аромат.
Девушка снова внимательно оглядела мускулистое тело и со вздохом опустила простынь. С небольшим сожалением аккуратно расправила складки, заботливо подбивая края ткани под тело парня.
Как бы волнующе он ни благоухал, а ей лучше здесь особо не задерживаться. Видеть с утра умоляющий взгляд и выслушивать скучные признания абсолютно неинтересно. Клятвы и просьбы о следующей встрече отбивают даже самый зверский аппетит. По этой причине по утрам Аурика предпочитала ретироваться до пробуждения партнера.
Хотя, признаться, вчера она не ошиблась в своем выборе. Тот, чье имя девушка и не пыталась запоминать, оказался на редкость удачным «блюдом». Даже слово «десерт» здесь неуместно – хороший, добротный ужин, который обычно рекомендуют делить с врагом. Но Аурика делиться не любила и вообще не отказалась бы и сытно позавтракать, но прекрасно знала, что после этого обычно происходит.
Девушка снова с жалостью покосилась на парня. К такой красоте ей, конечно, не привыкать. На её родине – замечательной планете Ягодке – этим никого не удивишь. На Ягодке просто не рождаются некрасивые люди… Аурика с грустью взглянула в огромное зеркало, вмонтированное в стену…
Не рождались до неё.
Хотя нет, конечно же, периодически такое случалось. Очень редко, не чаще нескольких десятков раз в столетие. Да и саму Аурику совсем уж страшилищем не назовешь. По земным меркам. Но для ягоденян, безупречно прекрасных совершенств, ее внешность оказалась очень специфична.
У нее не было высокого роста, аппетитных форм, роскошных волос и всего прочего, присущего ее расе. И самое обидное даже не это. Как и остальные высокоразвитые жители планеты, в ходе эволюции отказавшиеся от привычных для землян продуктов питания и перешедшие на диетическую подпитку исключительно чужими чувствами и эмоциями, Аурика поглощала страсть. Она – худощавая девчушка со всколоченными волосами и торчащими во все стороны косточками – насмешкой судьбы напрямую зависела от эмоции, к которой обычно полагалась наиболее роскошная даже среди ягоденян внешность.
Но Аурика была полукровкой. Её отец, зависимый от эмоций жадности и склочности, выбрал себе удивительно некрасивую спутницу жизни из землян, сторицей компенсирующую недостатки внешности так необходимым отцу скупердяйством. На старшем брате Аурики, Рокфорде, это никак не отразилось. Его внешность и магические способности были безукоризненны. А вот на Аурике боги оторвались по полной: наделили не только очень скучной и невыразительной формой, но и крайне слабенькими магическими данными.
Конечно, земляне – источник самых ярких и выразительных эмоций для всех ягоденян – абсолютно не замечали ее недостатков, когда Аурика прилагала хоть небольшие усилия, чтобы заполучить от них такую вкусненькую страсть и похоть. Даже более того – влюблялись намертво и на все времена, если был несвоевременно произведен обряд отвода. Но вот на родине на девушку поглядывали с недоумением и жалостью. И будь она хотя бы неказистой землянкой – это еще могли бы принять. Взирали бы с типичным для жителей планеты вежливым равнодушием. Эмоции ягоденян за тысячелетия эволюции ослабели по причине того, что жители планеты очень редко и невыразительно их использовали. Да и зачем? Планета отличалась весьма благоприятными условиями. Красота жителей исключала зависть и по данному поводу. Да и вообще они были слишком развиты для бурления чувств в своих ягоденянских рядах. Ярко выражали одну эмоцию, связанную со своим же источником питания, и несколько простейших. Поэтому и повадились наведываться на Землю за чувствами.
Конечно, ягоденяне могли питаться и эмоциями друг друга, а для особо ленивых и вовсе предусмотрены были магические консервы эмоций, но это служило лишь источником поддержания жизнедеятельности. Вроде как есть постную кашку или жиденькую баланду изо дня в день. Так и до рахита рукой подать.
А вот на Земле деликатесов было в избытке: бесконечные войны и конфликты выбрасывали в воздух щедрые порции агрессии, страха и безысходности. Земляне обильно притрушивали лакомства завистью, похотью и жадностью, а для редких гурманов-ягоденян наряду с этим подавались любовь и забота. На любой вкус. С разными добавками. Острые и пикантные. Невероятно аппетитные.
С помощью магии ягоденяне могли телепортироваться в «ресторан» хоть по три раза в день, а особо прожорливые – даже на полдник или какой-нибудь файф-о-клок. Некоторые ленивцы забирали любимые «блюда» с собой на Ягодку, кто из-за легенькой привязанности к «лакомству», а кто из экономии. Так поступил и отец Аурики: погостив на Земле, забрал с собой женщину, приглянувшуюся по эмоциям. Она получила вполне себе гражданство, став равноправным жителем Ягодки, и ее положение лишь изредка омрачалось почти незаметным чувством превосходства коренных жителей к эмигрантам.
Мать Аурики, в виду особенностей характера, отношение к ней аборигенов волновало слабо. Она прекрасно ощущала себя на благодатной планете и лишь иногда грустила по мощной земной отдаче излучаемых ею эмоций. Что и говорить: ягоденяне в виду эволюционно сложившейся флегматичности не стремились вступать с женщиной в склоки и разборки, но она не терялась и компенсировала недостаток отдачи врожденной тягой к зависти. Землянка с азартом сравнивала свое жилище и космические корабли с соседскими, щурилась, когда кому-то доставались дармовые путевки в СПА-барокамеры и центры совершенствования генов. Не унывала, в общем, и всегда обеспечивала вкусняшками отца Аурики. Можно сказать, как хорошая хозяйка накрывала мужу щедрый стол.
И детей ему родила. Сперва Рокфорда, а затем Аурику.
К слову сказать, ягоденяне были весьма моногамны. До узаконивания отношений питайся где твоей душеньке угодно. Но после свадьбы – ни-ни! Только блюда от домашнего очага.
Аурика любила Ягодку. Как у полукровки, ее эмоции были весьма сильны. Поэтому девушку очень огорчало то легкое пренебрежение, которое пытались скрывать жители планеты при встрече с ней. Ягоденяне настолько не привыкли лицезреть некрасивых коренных жителей, что искренне удивлялись Аурике. А это было невыносимо обидно. И как только ее отлучили от материнской любви – очень сильного чувства, не отвалившегося, как рудимент, от ягоденян и служившего источником питания всех детей планеты вплоть до совершеннолетия – Аурика стала всерьез задумываться о переселении на Землю. Что вскоре и сделала.
Пока она размышляла, в окно заглянуло утреннее солнце и настырно засияло в лицо молодого человека. Тот забурчал, заворочался и, кажется, готов был в любой момент проснуться. Девушка выругалась про себя и выпрыгнула из постели. Солнце подленько нарастило мощь излучения, и парень заворочался активней. Аурика быстро проскользнула в приоткрытую дверь балкона, прихватив с собой одежду и сумочку.
Это было не совсем обдуманным решением. Номер располагался на девятом этаже. Под балконом после ночи оживали автомобили и пешеходы, торопясь по своим, неинтересным Аурике делам.
Девушка лихорадочно натягивала на себя одежду, с разочарованием поглядывая вниз. Но, к счастью, балкон оказался смежным с соседним номером. Аурика осторожно приоткрыла вторую дверь, надеясь, что таким ранним утром постояльцы еще крепко спят.
В номере было пусто. Девушка вздохнула с облегчением и уверенно прошмыгнула в помещение.
Но едва она деловито устремилась к входной двери, на пороге ванной комнаты внезапно вырос мужчина, благопристойно обернувший нижнюю часть тела банным полотенцем. Внимательно оглядывал девушку, молчал.
– Доброй ночи, – прошептала доверительно Аурика.
Мужчина ничего не отвечал какое-то время, все также пристально ее рассматривая. Прозрачно усмехался.
– Незаметно уже поутрело, – осторожно ответил, не отводя изучающего взгляда от гостьи.
Аурика потопталась на месте и нерешительно указала на входную дверь.
– Мне туда.
Мужчина снова усмехнулся.
– Спасибо, что не к сейфу.
Девушка решила не заострять внимание на неприятных подозрениях мужчины в полотенце и бодро устремилась к выходу. С абсурдной надеждой подергала ручку двери, озадачилась. Зачем-то придирчиво оглядела саму дверь.
– У тебя очень красивые ступни, – донеслось до нее тревожное.
Аурика едва заметно вздрогнула, ощетинилась, развернула красивые ступни к центру комнаты. Ими же резво дошлепала до «банного полотенца» и остановилась точно напротив. С едким прищуром всматривалась в глаза мужчины.
Они были безумно синие. Ультрамариновые. Обдавали тягучей волной. Затягивали медленно пульсирующими зрачками, обещали успокаивающее дно. Отзывались по телу колючими иголками.
На Аурику навалилась слабость. Ватные ноги дрогнули и просели в коленях. Мужчина твердой рукой надавил на ее плечи, заставив опуститься в кресло. Ощупывал «ультрамариновым» взглядом лицо, менять полотенце на штаны не спешил. Колючие иголки царапали кончики пальцев.
Хозяин номера не спеша налил в высокий стакан темную жидкость, молча протянул его девушке. Аурика послушно сделала большой глоток. Земной напиток непривычно обжег горло и потянулся вниз.
Девушка осторожно осматривала фигуру в полотенце. За исключением ультрамариновых глаз, ничего примечательного. Рост средний. Полнота средняя. Рельеф мышц невыразительный, мягкий. Скуластое лицо с едва заметной светлой щетиной. В глаза смотреть девушка пока больше не решалась.
Эмоций нет. Абсолютное тугое равнодушие. Чуть уловимый аромат заинтересованности и более настойчивый – чего-то еще. Все. Даже удивительно – настолько чистый объект.
Интуитивно Аурика попыталась разобрать незнакомую ей эмоцию. Глухо. Запах становился чуть сильней, когда его источник небрежно скользил по гостье взглядом, а потом исчезал. Усилился заметно, когда мужчина сделал небольшой глоток из своего стакана, задержал на доли секунд жидкость во рту и бережно глотнул, одобрительно поджав губы.
Аурика различала по запаху не все чувства и эмоции. Легко определяла сильные или простые. Безошибочно чуяла страсть. Но здесь ее и в помине не было. Ну, если слишком постараться, можно уловить чуть похожий на нее оттенок.
Это было интересно. Земляне пахнут интенсивно. Ежесекундно выбрасывают в эфир коктейль разновариативных чувств. Сильных, ярких, часто противоречивых и несостыкующихся между собой. Вроде яростного веселья или еще более странной смеси ненависти с любовью. А тут всего две прозрачные эмоции.
Невесомость чувств заставляла ее пристальней вглядываться в объект. Внешность девушке абсолютно безразлична. Аурика эстетом не была и бесполезному украшению блюда всегда предпочитала выразительный вкус. Но тут ощутила будто охотничий интерес. Иногда бывает, что казалось бы постное блюдо при правильной обработке затем сочится пряным вкусом. Но вот могло ли заиграть абсолютно пустое?
– Перестань думать ерунду, – осек ее мужчина, брезгливо морщась.
– Мысли умеешь читать? – настороженно поинтересовалась Аурика.
– Нет, – отрезал тот. – По лицу вижу – думаешь черт знает что.
Он присел напротив, продолжая с легким любопытством ее разглядывать.
– Как тебя зовут хоть? – поинтересовался.
– Аурика.
Мужчина фыркнул несдержанно.
– Сама придумала?
– Мама сообразила.
Она покопалась в сумочке. Ключи, телефон, банковские карты.
– А тебя? – спросила, между прочим… не очень и интересно, так.
– Вольдемар.
Аурика прыснула со смеху. Оказывается, все-таки интересно.
– Мне пора.
Он взял ключ с поверхности комода. Бросил ей. Аурика твердой хваткой зажала его в ладони. Усмехнувшись на прощание, направилась к двери.
– Ну, не болей, Вольдемар.
Глава 2
Аурика быстро вбежала в квартиру, на ходу сбрасывая одежду. Семь минут душ, пять – земной кофе. Две минуты одеться. То и дело поглядывала на часы.
Приличную работу найти даже в большом городе сложно. Еще и такую, чтобы позволяла в приступе голода перекусить, не отрываясь от производства. Можно было, конечно, устроиться в ночной клуб. Днем отсыпаться, ночью трудиться. Но там такой переизбыток похоти, что и до ментального ожирения недалеко.
Аурике повезло. Совсем недалеко от дома располагался новомодный музей. Что-то в духе эротического авангардизма или тому подобной чуши, претендующей на звание «высокого искусства» среди тех, кому дано понять. Дано понять было очень немногим, Аурике тем паче. Желающих примкнуть к достойному трудовому коллективу музея в качестве штатных его единиц тоже наблюдалось с воробьиный нос. Это и дало возможность Аурике занять должность администратора сего, с позволения сказать, рассадника прекрасного.
Как бы редкие ценители шедевров не убеждали себя и окружающих в том, что их интересует сугубо эстетическая суть экспонатов, их экспозиция, атмосфера и идея, Аурика нюхом чуяла истинные настроения созерцающих. Как бы плюгавенький экскурсовод Михаэль (в простонародье Мишка) не пел про самопроизвольное (что уже радовало) нанесение красок на холст и приемы дриппинга в эротическом, простите боги, экспрессионизме, у ценителей в головах был совсем не абстракционизм.
Ценители понимающе кивали и выбрасывали в эфир такие плотные порции похоти, что обзавидовался бы любой стриптиз-клуб. К сожалению, должность психиатра для отлова среди посетителей особо буйных приверженцев экспрессионизма в штатном расписании не предполагалась, хотя Аурика честно периодически предлагала руководству музея ее ввести. Руководство же считало, что профессиональная помощь ценителям не требуется, хотя само лишний раз на творения не взирало. Этому примеру следовала и Аурика, стараясь в отличия направлений и течений не вникать.
В должностные обязанности Аурики входило сидеть, покачивая ногой, на стульчике с бархатной обивкой, изредка добавлять имена неосторожных ценителей в электронную базу музея для последующих приглашений и периодически подносить им же охлажденное шампанское.
Сегодня выполнять обязанности было проще, чем на прошлой неделе, когда в самом центре зала располагалась выставка смелых инсталляций. В связи с расположением экспонатов пытаться не замечать их было крайне сложно. Но, спасибо милости богов, выставка уже съехала восвояси, уступив эстетическое место таким себе картинам очень уважаемого в определенных подворотнях творца. Творец творил широкими мазками, что особо радовало посетителей, использовал довольно мрачные тона и уделял скрупулезное внимание половым органам, обычно отделяя их в своих работах от остальных бесполезных для идеи рук-ног изображенных персонажей. Даже эмоционально стабильную Аурику эти творения ввергали в земной ужас.
Каково же было ее удивление, когда в приоткрытую дверь неспешно проскользнул редкий гость. К тому же гость администратору знакомый, сменивший банное полотенце на элегантный костюм. Проник, мазнул по Аурике взглядом и замер удивительной инсталляцией перед одной из картин.
