– Почему? – поинтересовалась Людмила.
– Когда ты ешь, становишься беззащитным перед теми, с кем сидишь за столом.
Люда рассмеялась:
– И кто же будет на вас нападать, пока вы жуете?
Парень нахмурился, смерил Люду презрительным взглядом.
– Не в физическом плане, а в эмоциональном, энергетическом.
– Вроде того, что они поймут, что вы живой человек и тоже едите? – продолжала язвить Людочка. – Но пока вы лишь простой абитуриент и не слишком великий, можете поесть? Обещаю не уничтожать вашу энергетику.
Он пришел в бешенство. Людочка чувствовала это всеми фибрами своей души. И ей бы испугаться, но она ощущает необычайное удовольствие от того, что ей удалось так задеть этого парня. Вот в чем секрет – невероятные, ничем не подтвержденные амбиции сыночка из богатой семьи. Ждет не дождется, когда сможет доказать таким же высокомерным родителям, что тоже чего-то да стоит.
У парня, как у злого дракона из сказки, кажется, сейчас пойдет пар из ноздрей. Он резко сжал зубы. Вот Людочка и попала. До того, как он набросится на нее и раздерет на части, остались буквально секунды. Но, как и в волшебных былинных сказаниях, от горькой участи несмышленую героиню спасла прекрасная фея. Настолько хорошенькая, что при ее появлении у Людочки закружилась голова.
Фея подошла, обернув их сладким шлейфом духов, и замерла в ожидании на своих стройненьких ножках, уперев загорелые ручки в упругие бока.
Людочка, не дыша, заворожено разглядывала фею. Конечно, только в сказке у феи может быть такая грудь. Размером абсолютно не меньше Людмилиной, она невероятным образом досталась осиной талии. Люда подумала – ну как при такой тонкой талии возможна такая вот грудь, которая вдобавок, вопреки всем законам природы, еще и дерзко торчит.
И такие пухлые губы. И их невероятно яркий цвет. И абсолютно белоснежные волосы умопомрачительной длины. Только вот фея недовольна и хмурит сияющий лоб.
– Сколько еще ждать? – спросила она удивительно неприятным голосом. – Это просто свинство. За такие деньги они заставляют еще и проходить собеседование.
– Лиза, – раздраженно произнес парень. – Ты можешь не ждать, а поехать одна. Я вызову для тебя машину. А сам буду позже.
Фея поджала губы и с прищуром посмотрела на парня. Они вместе вышли из кафе, а Людочка осталась за столом одна. А что, если ее собеседник под очарованием этой красотки забудет про Людмилу и не вернется? А у нее нет денег заплатить за обед. Людочка волновалась и вздохнула с облегчением, когда увидела, что парень возвращается.
– Поела? Давай собираться, – уже привычно нетерпеливым голосом обратился он к ней.
– Такая красивая девушка! – не удержалась от комментария Люда. – Ваша?
– Разве человек может кому-то принадлежать? – равнодушно произнес парень.
– У нее такие красивые волосы! – мечтательно продолжила Людмила. – Как, интересно, она смогла отрастить их до такой длины? Они такие белые, точно крашенные. А почти до пояса.
Он рассеянно посмотрел на Люду.
– Думаю, тебе лучше об этом советоваться с девушками. Я в этом не особо силен. У тебя подруг, что ли, нет – обсуждать такие вопросы?
– Подруги есть, а волос у них таких нет, – пробурчала Людмила, мысленно благодаря себя за то, что не поинтересовалась у него сразу про грудь.
Она снова нерешительно топталась у столика. Парень, отошедший уже к самой двери, заметил отсутствие Людмилы и, вздохнув, вернулся к ней.
– Что еще? – поинтересовался он у девушки.
Люда не осмеливалась спросить, задумчиво покусывая губы.
– Говори, – нетерпение парня точно достигло критичной отметки.
– Извините, но вы – единственный в городе, кого я знаю, и к кому могу обратиться с неуместной просьбой, – прошептала Людочка чуть слышно.
– Что ты там бормочешь под нос? Начала, так продолжай.
Людочка набрала в деревенскую грудь как можно больше городского, пропитанного наглостью воздуха, и резко выбросила из себя такую унизительную, чуждую для нее просьбу:
– Не могли бы вы занять мне денег? Совсем немного, только на проезд.
Парень неожиданно для Люды засмеялся.
– Ах, вот что значит выражение про аппетит, приходящий во время еды, – он уселся обратно за столик и с нескрываемой насмешкой принялся внимательно разглядывать собеседницу. – Ну давай, удиви меня. Мне даже весьма и очень интересно.
Людочка, пряча глаза, сбивчиво принялась за рассказ. И, сама того не ожидая, за несколько минут выложила заносчивому парню детальное описание поучительной встречи с худосочной женщиной на вокзале. Про сумку и пирожки, про недоброжелательный город, про мамку с папкой и многочисленную родню, ожидающую городские покупки. Парень, казалось, внимательно слушает и даже кивает в особо тревожных моментах рассказа. Пока он довольно резко не поделился с Людочкой своими наблюдениями:
– С какой незаселенной живыми сущностями луны ты шандарахнулась об землю?
Людочка снова глубоко вздохнула и предусмотрительно решила не отвечать. Что ж поделать, имидж разумного человека подпорчен основательно и безвозвратно, нечего и пытаться объяснять.
Он недолго думал, все так же криво усмехаясь и барабаня кончиками пальцев по столу.
– Что ж, наивная гусыня, я дам тебе денег. Даже, так сказать, пополню фонд пострадавшей от немыслимой глупости родни, возместив им полную сумму ущерба. И дам тебе на проезд, чтобы ты добралась до своего семейства и была вынуждена моргать им в глаза, лепеча свою простецкую ложь.
Люда проглотила обиду.
– Вы мне очень поможете этим. Я заработаю и тут же отдам.
Он остановил ее резким жестом руки.
– Я бы предпочел, чтобы ты не отдавала. Даже так: это мое условие сделки.
– Зачем это вам? – прошелестела Людмила.
– Ну как же, – недобро ухмыльнулся он. – Отдашь ты один раз, а во втором случае будешь мне должна всегда.
– Зачем? – чуть слышно повторила девушка.
– Люди, скрепленные обязательствами, нужны всегда, – продолжал он усмехаться. – Не переживай, на твою святую честь я претендовать не буду. Как-то не слишком люблю деревенскую простоту в своей постели. Больше приветствую искушенность и неотягощенность комплексами, а ты уж точно не сможешь этим удивить, у меня глаз наметан. Убирать и готовить тоже не заставлю, для этого у меня есть обслуживающий персонал. Но мне, допустим, может понадобиться помощь в учебных заданиях. Не часто, я весьма уверен в своих знаниях. Но могу и загулять, или задание может оказаться слишком скучным, или мне просто будет лень его выполнять. Почем я знаю? Но такие самоотверженные девушки, как ты, явно пригодятся в процессе долгого обучения.
Люда кивнула, соглашаясь. Хоть в глубине души она очень сомневалась в выгоде сделки для одной из сторон. Но и выхода другого для нее пока нет. Тем более что презрительный нахал намеревается возместить не только деньги на проезд до дома, но и утерянные средства, выданные родней. А там, может, забудется как-то. Или Люде удастся все-таки вернуть долг с наименьшими для своего эго потерями. Пусть проблемы решаются в порядке очередности.
– А если я не поступлю? – уточнила Люда.
– Тогда вернешь. В таком случае ты мне неинтересна.
– А если обману и не верну? – набравшись дерзкой смелости, выстрелила девушка.
– Такие, как ты, не обманывают, – задумчиво произнес он. – Для вас это дело глупой и бесполезной чести. То, что других только тормозит, для вас почему-то оказывается важным. Кто что про вас думает или может сказать. Как по мне – так полный отстой, но без вас мир был бы скучным.
Людочка была невероятно счастлива. Она прошла собеседование, она справилась! Смогла, показала, достигла.
Мамка с папкой гордились своей одаренной дочерью. Она первая из всех, хоть пока и непонятно зачем, продвигается дальше обучения в школе. Вся остальная родня тоже гордится и не заставляет себя ждать. Подтягивается в отчий дом новоявленной студентки порадоваться за близкую и дальнюю родственницу, заодно и отпраздновать семейный успех. Празднуют неделю, даже периодически забывают, для чего, собственно, собрались. Но мамка с папкой отслеживают ответвления, напоминают. И рассказывают новые подробности успеха.
Людочка даже и полусловом не обмолвилась о том, как неприветливо встретил ее шумный мегаполис. Зачем омрачать праздник такими воспоминаниями. Главное, что Люда прочно усвоила урок: враждебный город не прощает легкомысленности, с ним постоянно нужно быть начеку.
Через несколько недель семья в более узком составе, всего тремя транспортными средствами, повезла новоявленную студентку заселяться в общежитие.
Там многочисленное семейство поджидал неприятный сюрприз, и даже сначала непонятно было, кто кому удивился больше: сюрприз настолько дружной семье или сама обширная ячейка общества сюрпризу.
Сюрприз обычно отзывался на звучное «Клавдия Степановна» и, как водится, не подозревал о простонародном «Ведьма». Занимал уважаемую собой должность «Комендант» и этим фактом невозможно гордился. Других людей, независимо от ранга и возрастного ценза, Степановна, не смущаясь, презирала и даже не намеревалась это скрывать. Единственным исключением из шести миллиардов являлся министр образования. Вот его Клавь Степанна уважала безмерно. Но он обитал высоко, на олимпе Кабинета Министров, и о существовании самой комендантши совсем не подозревал. Что только придавало особые блики его ореолу и возводило министра в один ряд с такими почитаемыми личностями, почившими тысячелетия назад, вроде Святого Павла или Петра. В них Степановна особо не разбиралась, но дважды в год, на Пасху и Вербное Воскресенье, отбивала им земной поклон.
Как только дружное семейство тормознуло свои три автомобиля и выгрузило ценные пожитки Людочки на асфальт, намереваясь вполне законным способом – через входную дверь – проникнуть в общежитие, Клавь Степанна грозно явилась на крыльцо и преградила шваброй дверь.
– Куда щиметесь толпой, не спрашивая мнения? – громко рявкнула комендантша, уперев рыхлые руки в рыхлые бедра. – Не видите, идет уборка, даже дезинфекция? А вы всех своих микробов тащите сюда? Ну люди, ну самомнение! Хоть «шлакобэум» против вас здесь ставь. Чтобы при попытках несанкционированного проникновения он бы вас «бац» по башке. Тогда бы быстренько пораскинули мозгами о том, куда вам нужно лезть.
От колоритного образа Степановны опешил даже дядя Паша, хоть он в своей жизни, до встречи с комендантшей, в карман за словом обычно не лез. А тут, бедняга, от уважения к Клавь Степанне даже отступил на пару шагов. И, не задумываясь, дал бы деру, если бы в попытке отступления не напоролся на спину жены.
– Так когда же заселяться студентке? – только и решился молвить он.
– Я дам вам знак, – смилостивилась комендантша. – И помашу рукой.
Она удалилась, а благоразумное семейство послушно замерло на входе, не решаясь громко говорить. За время проведения дезинфекции подгребло еще пару семейств, также намеревающихся заселить своих чад в комнаты общежития.
Часа через полтора, закончив влажную уборку и терпеливо отсмотрев сериал, Клавь Степанна снова выросла на входе.
– Оказывается, Хуан Карлос совсем не ее брат, – без предыстории поделилась с присутствующими комендантша.
О важности донесенного факта почти никто не догадывался, но от греха подальше все сочувствующе закивали. Прониклась только жена дяди Паши и зачарованно распахнула глаза.
– Да вы что! А я-то думала. Как же так, – вполне доходчиво для собеседницы озвучила она свое недоверие.
– Да, да, да, – безапелляционно подтвердила сказанное ранее комендантша. – Я, между прочим, поняла это еще в сто двадцать третьей серии, и никак не позже. Вот вы, наверное, и не заметили, а он на донну Розу совсем и не похож. А в триста седьмой, если помните, еще вот так вот глянул, у меня даже сердце екнуло. Сразу думаю: «Что-то тут не то». А теперь вот что получается.
– Точно, в триста седьмой так и было. Я точно помню, – обернулась жена к дяде Паше, подтверждая.
– Иди ты к лешему со своей донной Розой, – в сердцах отрезал он.
По всей видимости, дядя Паша и без комендантши, благодаря стараниям жены, был прекрасно осведомлен о перипетиях судьбы донны Розы и слегка потерял к ним интерес еще на десятой серии.
– Так что там с заселением? – нетерпеливо напомнил он о том, ради чего семейство и прибыло к зданию общежития.
– Кто из вас студент? – недовольно произнесла комендантша.
– Она, – ткнуло пальцами семейство в Людочкину сторону.
– Пусть дает пашпорт и шурует с вещами наверх, в двадцать третью.
– Как же она вещи дотянет-то? – забеспокоилось семейство.
– Ну она же у вас не боярских кровей? – не сдалась Клавь Степанна. – Пусть хватает свои коромысла и чалапает с ними в комнату. Нечего мне здесь всеми грязь разносить. Никакой хлорки на вас всех не напасешься… Кстати, о хлорке. Милости прошу, список хозяйственных средств, попрошу доставить. Без него и на порог не пущу, – и протянула «свиток».
Семейство ошарашено взирало на текст.
– Позвольте, – изумленно вопросил Людочкин папка. – Для чего вам двадцать энергосберегающих ламп? У меня одна дочь, всего с двумя глазами. Для чего же ей двадцать ламп?
– Если бы вы знали, как их здесь воруют, вы бы не спрашивали, – возразила комендант. – Ваша дочь, в свободное от учебы время, будет шнырять по коридорам, и ей что-то в это время должно светить. Потом ей непременно потребуется на лестницы и, как водится, в гости. Опять же, извините, в туалет. Сами посчитайте, сколько лампочек понадобится во время ее променадов.
– А пятнадцать литров жидкости для мытья посуды? Можно подумать, мы заселяем к вам слона.
– Так это на полгода, она же будет тут у нас водичку пить и стаканчик затем полоскать.
– А валокордин? – нанес сокрушительный удар Людочкин папа. – Вы, может быть, считаете, что моя дочь останется проживать здесь до семидесяти лет?
– Вот вы не знаете, как балбесы здесь учатся, – не унывала Степановна. – Весь семестр дурачка валяют, а перед сессией сердечко и шалит. Так что можете дальше не изучать список, а пройти в соседний поворот. Там моя единокровная дочь, для вашего же удобства, арендует магазин и продает все по списку по вполне приемлемой цене. Как для своих, между прочим, почти что без накрутки.
И она обратила взор на остальные семейства.
– Значит так, чтобы я лишний раз не напрягала свое личное зрение и не пыталась запомнить, кто из вас кто, разойдитесь в две очереди: студенты-бездельники влево, а недопущенные внутрь родственники – куда-нибудь в другую сторону от них. А лучше все идите в магазин с родственниками этой студентки, чтобы закупить хозтовары по одному списку. Так все на бумаге для списка и сэкономим, чтобы вам еще потом и на нее не сдавать.
Студенты и их родственники смирно разошлись по сторонам. Клавь Степанна строго оглядела молодое поколение.
– Кстати, предупреждаю при свидетелях. Того, кто не будет экономить электрику и станет по ночам оставлять включенным свет, и тем более, не приведи Создатель, после восьми вечера нагло включать в общежитскую розетку «компутор» – совместно с первым предупреждением буду выставлять за порог вверенного мне заведения.
Плавно тянулись учебные дни.
Люда со свойственным ей энтузиазмом принялась усиленно приобретать новейшие знания. За пытливую любознательность и жажду знаний она ценилась преподавательским составом – профессора и доценты видели в Люде восходящую звезду бухгалтерского дела.
– Когда ты ешь, становишься беззащитным перед теми, с кем сидишь за столом.
Люда рассмеялась:
– И кто же будет на вас нападать, пока вы жуете?
Парень нахмурился, смерил Люду презрительным взглядом.
– Не в физическом плане, а в эмоциональном, энергетическом.
– Вроде того, что они поймут, что вы живой человек и тоже едите? – продолжала язвить Людочка. – Но пока вы лишь простой абитуриент и не слишком великий, можете поесть? Обещаю не уничтожать вашу энергетику.
Он пришел в бешенство. Людочка чувствовала это всеми фибрами своей души. И ей бы испугаться, но она ощущает необычайное удовольствие от того, что ей удалось так задеть этого парня. Вот в чем секрет – невероятные, ничем не подтвержденные амбиции сыночка из богатой семьи. Ждет не дождется, когда сможет доказать таким же высокомерным родителям, что тоже чего-то да стоит.
У парня, как у злого дракона из сказки, кажется, сейчас пойдет пар из ноздрей. Он резко сжал зубы. Вот Людочка и попала. До того, как он набросится на нее и раздерет на части, остались буквально секунды. Но, как и в волшебных былинных сказаниях, от горькой участи несмышленую героиню спасла прекрасная фея. Настолько хорошенькая, что при ее появлении у Людочки закружилась голова.
Фея подошла, обернув их сладким шлейфом духов, и замерла в ожидании на своих стройненьких ножках, уперев загорелые ручки в упругие бока.
Людочка, не дыша, заворожено разглядывала фею. Конечно, только в сказке у феи может быть такая грудь. Размером абсолютно не меньше Людмилиной, она невероятным образом досталась осиной талии. Люда подумала – ну как при такой тонкой талии возможна такая вот грудь, которая вдобавок, вопреки всем законам природы, еще и дерзко торчит.
И такие пухлые губы. И их невероятно яркий цвет. И абсолютно белоснежные волосы умопомрачительной длины. Только вот фея недовольна и хмурит сияющий лоб.
– Сколько еще ждать? – спросила она удивительно неприятным голосом. – Это просто свинство. За такие деньги они заставляют еще и проходить собеседование.
– Лиза, – раздраженно произнес парень. – Ты можешь не ждать, а поехать одна. Я вызову для тебя машину. А сам буду позже.
Фея поджала губы и с прищуром посмотрела на парня. Они вместе вышли из кафе, а Людочка осталась за столом одна. А что, если ее собеседник под очарованием этой красотки забудет про Людмилу и не вернется? А у нее нет денег заплатить за обед. Людочка волновалась и вздохнула с облегчением, когда увидела, что парень возвращается.
– Поела? Давай собираться, – уже привычно нетерпеливым голосом обратился он к ней.
– Такая красивая девушка! – не удержалась от комментария Люда. – Ваша?
– Разве человек может кому-то принадлежать? – равнодушно произнес парень.
– У нее такие красивые волосы! – мечтательно продолжила Людмила. – Как, интересно, она смогла отрастить их до такой длины? Они такие белые, точно крашенные. А почти до пояса.
Он рассеянно посмотрел на Люду.
– Думаю, тебе лучше об этом советоваться с девушками. Я в этом не особо силен. У тебя подруг, что ли, нет – обсуждать такие вопросы?
– Подруги есть, а волос у них таких нет, – пробурчала Людмила, мысленно благодаря себя за то, что не поинтересовалась у него сразу про грудь.
Она снова нерешительно топталась у столика. Парень, отошедший уже к самой двери, заметил отсутствие Людмилы и, вздохнув, вернулся к ней.
– Что еще? – поинтересовался он у девушки.
Люда не осмеливалась спросить, задумчиво покусывая губы.
– Говори, – нетерпение парня точно достигло критичной отметки.
– Извините, но вы – единственный в городе, кого я знаю, и к кому могу обратиться с неуместной просьбой, – прошептала Людочка чуть слышно.
– Что ты там бормочешь под нос? Начала, так продолжай.
Людочка набрала в деревенскую грудь как можно больше городского, пропитанного наглостью воздуха, и резко выбросила из себя такую унизительную, чуждую для нее просьбу:
– Не могли бы вы занять мне денег? Совсем немного, только на проезд.
Парень неожиданно для Люды засмеялся.
– Ах, вот что значит выражение про аппетит, приходящий во время еды, – он уселся обратно за столик и с нескрываемой насмешкой принялся внимательно разглядывать собеседницу. – Ну давай, удиви меня. Мне даже весьма и очень интересно.
Людочка, пряча глаза, сбивчиво принялась за рассказ. И, сама того не ожидая, за несколько минут выложила заносчивому парню детальное описание поучительной встречи с худосочной женщиной на вокзале. Про сумку и пирожки, про недоброжелательный город, про мамку с папкой и многочисленную родню, ожидающую городские покупки. Парень, казалось, внимательно слушает и даже кивает в особо тревожных моментах рассказа. Пока он довольно резко не поделился с Людочкой своими наблюдениями:
– С какой незаселенной живыми сущностями луны ты шандарахнулась об землю?
Людочка снова глубоко вздохнула и предусмотрительно решила не отвечать. Что ж поделать, имидж разумного человека подпорчен основательно и безвозвратно, нечего и пытаться объяснять.
Он недолго думал, все так же криво усмехаясь и барабаня кончиками пальцев по столу.
– Что ж, наивная гусыня, я дам тебе денег. Даже, так сказать, пополню фонд пострадавшей от немыслимой глупости родни, возместив им полную сумму ущерба. И дам тебе на проезд, чтобы ты добралась до своего семейства и была вынуждена моргать им в глаза, лепеча свою простецкую ложь.
Люда проглотила обиду.
– Вы мне очень поможете этим. Я заработаю и тут же отдам.
Он остановил ее резким жестом руки.
– Я бы предпочел, чтобы ты не отдавала. Даже так: это мое условие сделки.
– Зачем это вам? – прошелестела Людмила.
– Ну как же, – недобро ухмыльнулся он. – Отдашь ты один раз, а во втором случае будешь мне должна всегда.
– Зачем? – чуть слышно повторила девушка.
– Люди, скрепленные обязательствами, нужны всегда, – продолжал он усмехаться. – Не переживай, на твою святую честь я претендовать не буду. Как-то не слишком люблю деревенскую простоту в своей постели. Больше приветствую искушенность и неотягощенность комплексами, а ты уж точно не сможешь этим удивить, у меня глаз наметан. Убирать и готовить тоже не заставлю, для этого у меня есть обслуживающий персонал. Но мне, допустим, может понадобиться помощь в учебных заданиях. Не часто, я весьма уверен в своих знаниях. Но могу и загулять, или задание может оказаться слишком скучным, или мне просто будет лень его выполнять. Почем я знаю? Но такие самоотверженные девушки, как ты, явно пригодятся в процессе долгого обучения.
Люда кивнула, соглашаясь. Хоть в глубине души она очень сомневалась в выгоде сделки для одной из сторон. Но и выхода другого для нее пока нет. Тем более что презрительный нахал намеревается возместить не только деньги на проезд до дома, но и утерянные средства, выданные родней. А там, может, забудется как-то. Или Люде удастся все-таки вернуть долг с наименьшими для своего эго потерями. Пусть проблемы решаются в порядке очередности.
– А если я не поступлю? – уточнила Люда.
– Тогда вернешь. В таком случае ты мне неинтересна.
– А если обману и не верну? – набравшись дерзкой смелости, выстрелила девушка.
– Такие, как ты, не обманывают, – задумчиво произнес он. – Для вас это дело глупой и бесполезной чести. То, что других только тормозит, для вас почему-то оказывается важным. Кто что про вас думает или может сказать. Как по мне – так полный отстой, но без вас мир был бы скучным.
ГЛАВА 3
Людочка была невероятно счастлива. Она прошла собеседование, она справилась! Смогла, показала, достигла.
Мамка с папкой гордились своей одаренной дочерью. Она первая из всех, хоть пока и непонятно зачем, продвигается дальше обучения в школе. Вся остальная родня тоже гордится и не заставляет себя ждать. Подтягивается в отчий дом новоявленной студентки порадоваться за близкую и дальнюю родственницу, заодно и отпраздновать семейный успех. Празднуют неделю, даже периодически забывают, для чего, собственно, собрались. Но мамка с папкой отслеживают ответвления, напоминают. И рассказывают новые подробности успеха.
Людочка даже и полусловом не обмолвилась о том, как неприветливо встретил ее шумный мегаполис. Зачем омрачать праздник такими воспоминаниями. Главное, что Люда прочно усвоила урок: враждебный город не прощает легкомысленности, с ним постоянно нужно быть начеку.
Через несколько недель семья в более узком составе, всего тремя транспортными средствами, повезла новоявленную студентку заселяться в общежитие.
Там многочисленное семейство поджидал неприятный сюрприз, и даже сначала непонятно было, кто кому удивился больше: сюрприз настолько дружной семье или сама обширная ячейка общества сюрпризу.
Сюрприз обычно отзывался на звучное «Клавдия Степановна» и, как водится, не подозревал о простонародном «Ведьма». Занимал уважаемую собой должность «Комендант» и этим фактом невозможно гордился. Других людей, независимо от ранга и возрастного ценза, Степановна, не смущаясь, презирала и даже не намеревалась это скрывать. Единственным исключением из шести миллиардов являлся министр образования. Вот его Клавь Степанна уважала безмерно. Но он обитал высоко, на олимпе Кабинета Министров, и о существовании самой комендантши совсем не подозревал. Что только придавало особые блики его ореолу и возводило министра в один ряд с такими почитаемыми личностями, почившими тысячелетия назад, вроде Святого Павла или Петра. В них Степановна особо не разбиралась, но дважды в год, на Пасху и Вербное Воскресенье, отбивала им земной поклон.
Как только дружное семейство тормознуло свои три автомобиля и выгрузило ценные пожитки Людочки на асфальт, намереваясь вполне законным способом – через входную дверь – проникнуть в общежитие, Клавь Степанна грозно явилась на крыльцо и преградила шваброй дверь.
– Куда щиметесь толпой, не спрашивая мнения? – громко рявкнула комендантша, уперев рыхлые руки в рыхлые бедра. – Не видите, идет уборка, даже дезинфекция? А вы всех своих микробов тащите сюда? Ну люди, ну самомнение! Хоть «шлакобэум» против вас здесь ставь. Чтобы при попытках несанкционированного проникновения он бы вас «бац» по башке. Тогда бы быстренько пораскинули мозгами о том, куда вам нужно лезть.
От колоритного образа Степановны опешил даже дядя Паша, хоть он в своей жизни, до встречи с комендантшей, в карман за словом обычно не лез. А тут, бедняга, от уважения к Клавь Степанне даже отступил на пару шагов. И, не задумываясь, дал бы деру, если бы в попытке отступления не напоролся на спину жены.
– Так когда же заселяться студентке? – только и решился молвить он.
– Я дам вам знак, – смилостивилась комендантша. – И помашу рукой.
Она удалилась, а благоразумное семейство послушно замерло на входе, не решаясь громко говорить. За время проведения дезинфекции подгребло еще пару семейств, также намеревающихся заселить своих чад в комнаты общежития.
Часа через полтора, закончив влажную уборку и терпеливо отсмотрев сериал, Клавь Степанна снова выросла на входе.
– Оказывается, Хуан Карлос совсем не ее брат, – без предыстории поделилась с присутствующими комендантша.
О важности донесенного факта почти никто не догадывался, но от греха подальше все сочувствующе закивали. Прониклась только жена дяди Паши и зачарованно распахнула глаза.
– Да вы что! А я-то думала. Как же так, – вполне доходчиво для собеседницы озвучила она свое недоверие.
– Да, да, да, – безапелляционно подтвердила сказанное ранее комендантша. – Я, между прочим, поняла это еще в сто двадцать третьей серии, и никак не позже. Вот вы, наверное, и не заметили, а он на донну Розу совсем и не похож. А в триста седьмой, если помните, еще вот так вот глянул, у меня даже сердце екнуло. Сразу думаю: «Что-то тут не то». А теперь вот что получается.
– Точно, в триста седьмой так и было. Я точно помню, – обернулась жена к дяде Паше, подтверждая.
– Иди ты к лешему со своей донной Розой, – в сердцах отрезал он.
По всей видимости, дядя Паша и без комендантши, благодаря стараниям жены, был прекрасно осведомлен о перипетиях судьбы донны Розы и слегка потерял к ним интерес еще на десятой серии.
– Так что там с заселением? – нетерпеливо напомнил он о том, ради чего семейство и прибыло к зданию общежития.
– Кто из вас студент? – недовольно произнесла комендантша.
– Она, – ткнуло пальцами семейство в Людочкину сторону.
– Пусть дает пашпорт и шурует с вещами наверх, в двадцать третью.
– Как же она вещи дотянет-то? – забеспокоилось семейство.
– Ну она же у вас не боярских кровей? – не сдалась Клавь Степанна. – Пусть хватает свои коромысла и чалапает с ними в комнату. Нечего мне здесь всеми грязь разносить. Никакой хлорки на вас всех не напасешься… Кстати, о хлорке. Милости прошу, список хозяйственных средств, попрошу доставить. Без него и на порог не пущу, – и протянула «свиток».
Семейство ошарашено взирало на текст.
– Позвольте, – изумленно вопросил Людочкин папка. – Для чего вам двадцать энергосберегающих ламп? У меня одна дочь, всего с двумя глазами. Для чего же ей двадцать ламп?
– Если бы вы знали, как их здесь воруют, вы бы не спрашивали, – возразила комендант. – Ваша дочь, в свободное от учебы время, будет шнырять по коридорам, и ей что-то в это время должно светить. Потом ей непременно потребуется на лестницы и, как водится, в гости. Опять же, извините, в туалет. Сами посчитайте, сколько лампочек понадобится во время ее променадов.
– А пятнадцать литров жидкости для мытья посуды? Можно подумать, мы заселяем к вам слона.
– Так это на полгода, она же будет тут у нас водичку пить и стаканчик затем полоскать.
– А валокордин? – нанес сокрушительный удар Людочкин папа. – Вы, может быть, считаете, что моя дочь останется проживать здесь до семидесяти лет?
– Вот вы не знаете, как балбесы здесь учатся, – не унывала Степановна. – Весь семестр дурачка валяют, а перед сессией сердечко и шалит. Так что можете дальше не изучать список, а пройти в соседний поворот. Там моя единокровная дочь, для вашего же удобства, арендует магазин и продает все по списку по вполне приемлемой цене. Как для своих, между прочим, почти что без накрутки.
И она обратила взор на остальные семейства.
– Значит так, чтобы я лишний раз не напрягала свое личное зрение и не пыталась запомнить, кто из вас кто, разойдитесь в две очереди: студенты-бездельники влево, а недопущенные внутрь родственники – куда-нибудь в другую сторону от них. А лучше все идите в магазин с родственниками этой студентки, чтобы закупить хозтовары по одному списку. Так все на бумаге для списка и сэкономим, чтобы вам еще потом и на нее не сдавать.
Студенты и их родственники смирно разошлись по сторонам. Клавь Степанна строго оглядела молодое поколение.
– Кстати, предупреждаю при свидетелях. Того, кто не будет экономить электрику и станет по ночам оставлять включенным свет, и тем более, не приведи Создатель, после восьми вечера нагло включать в общежитскую розетку «компутор» – совместно с первым предупреждением буду выставлять за порог вверенного мне заведения.
ГЛАВА 4
Плавно тянулись учебные дни.
Люда со свойственным ей энтузиазмом принялась усиленно приобретать новейшие знания. За пытливую любознательность и жажду знаний она ценилась преподавательским составом – профессора и доценты видели в Люде восходящую звезду бухгалтерского дела.
