То, как важно она через годы будет сидеть в свитере крупной вязки в отдельном кабинете и смотреть, спустив очки в роговой оправе к кончику носа, на явившихся к ней простых смертных и высокомерно им отвечать: «А почем я знаю. Не моего ума это дело, как считает программа. Если компьютеру нужно так определить вашу зарплату, будь она трижды неладна, то я лезть в его налаженный процесс права не имею. Не для того человечество столько лет мыслило и развивалось, придумывало заковыристые программные обеспечения, чтобы потом я перепроверяла. Что вы говорите? Кривовато ручками не в ту колонку циферку вписала? Ну, я тоже человек, имею законное право на ошибку. Шандарахнула вместо циферки буковку? С кем не бывает? Я одна, а вас не сосчитать, ходите все, ходите, пальцами в колонки тычете. Так что выйдете за дверь и там возмущайтесь. А то фамилию вашу мозг мой запомнит и будет вынужден рефлекторно на вас ошибаться всегда».
Безусловно, Людочке очень приятно было одобрение преподавателей и то, какие надежды они возлагают на будущего создателя новых стандартов бухгалтерского учета или еще какой-нибудь замысловатой, всем обязательно нужной, ерунды. Но периодически Люда вспоминала и про свою главную цель. А именно – срочное и обстоятельное налаживание дела, именуемого корректным словосочетанием «личная жизнь». Но вот с этой личной жизнью выходила нескладуха. Не особо звали богатые детки из группы Люду в свои ряды. И не то, что не звали – здоровались через четыре раза, по случайному совпадению, накануне семинаров.
Так что в итоге Людочкин круг общения был очерчен всего пятью кандидатами. Трое из них, как и Люда, попали в престижную группу из села, поступив в университет благодаря своим знаниям и наличием золотых медалей. Остальные однокурсники особо не вникали в их имена и презрительно величали общим равнодушным термином «буквари». Этой «низшей прослойке» студенческого коллектива приходилось лишь с уныньем наблюдать, как весело и беззаботно проходит жизнь остальных.
К слову сказать, эти самые остальные были как на подбор выходцами из весьма обеспеченных семей. И интересовались они мнением о себе окружающих, в том числе и преподавателей, крайне изредка. И тоже – по невероятной случайности – накануне семинаров. Большинство из них оказались уже прекрасно знакомы друг с другом, как и положено уважающей себя элите города, и даже более того: прибыли тесной группкой из-за туманной заграницы, где обучались ранее в такой же элитной, как и они сами, школе.
В центре этого созвездия сиял Людочкин знакомый. Как узнала Люда, его звали Богдан, и в этом имени уже угадывалось что-то характерное. Родители явно пытались успеть и тут, и там. Вполне приемлемое для отечественного слуха имя легко преобразовывалось в их заграничное «Дан», что как бы намекало на предстоящие перспективы и активно использовалось остальными друзьями с такими же сокращенными «неймами» – Ник, Макс, Дэн. Людочка даже удивлялась, почему особо подхалимничающие друзья не использовали в обиходе первый слог имени вожака. А что: перешел из школоты в студенты – получил сразу имя по амбициям. В Людочкиной деревне всех парней возрастом до пятидесяти, независимо от крепости телосложения, называли почтительно «Кабан». Ну, кроме тех, кто уже безапелляционно Серый или Лысый.
Глядя на пренебрежительно-снисходительное отношение мажоров ко всему отечественному, в том числе и к отечественным преподавателям, Люда часто думала над тем, почему богатенькие дочки-сыночки не остались продолжать обучение там, где его и начинали, чтобы затем вести диверсионную деятельность по разрушению экономики враждебной страны на благо горячо издалека обожаемой Родины.
Но ответ оказался до безобразия прост: большинство лучезарных потомков, едва перешагнув порог совершеннолетия, не покладая рук, трудятся по несколько часов в неделю в родительских корпорациях на должностях зампредседателей второсортных подразделений. Чтобы не сильно разладить производственный процесс заморскими инновациями, но, в то же время, и красиво звучать названием занимаемой должности среди друзей семьи, детишки отдали предпочтение стабильно-нерушимой бухгалтерской сфере, а не изучают какие-то там элитные международные отношения, пластическую хирургию или особо секретные IT-технологии.
Остальные два кандидата на дружбу с Людочкой – соседки по комнате общежития – мало в чем могли способствовать обустройству личной жизни. Хотя бы ввиду того, что сами пока эту самую жизнь не обустроили, пусть и страстно этого желают.
Одна из соседок – Светочка – несмотря на казалось бы нежный возраст, уже ускоренно выполнила свою основную цель явленья в этот мир – обзавелась потомством в лице прекрасного сынишки, и теперь осталась самая малость, как-то сына воспитать. Мужа нет. То ли в космос улетел, то ли в экспедицию подался – Светочка этого не припомнит.
И Люду приводит в невероятный восторг то обстоятельство, что Светлана не поддается превратностям судьбы и находит в себе силы обучаться в университете. Правда, для этого Светочке пришлось оставить сынишку на воспитание бабушке, и об этом она постоянно грустит. Целыми вечерами Светочка висит на телефоне и детально собирает крупицы информации о том, сколько раз за день сынишка поспал, поел, куда влез и прочие милые сердцу любой мамы подробности, которые затем детально повторяет своим и так все услыхавшим соседкам.
Людочка вздыхает и явственно представляет, как скоро и она будет вот так же следить за прибавками в весе и росте родного существа. В остальное время, в перерывах между учебой, Светочка пытается разыскать претендента на роль достойного отца для сынишки. Претенденты меняются, но, очевидно, все они не слишком достойны, хотя Светочка не отчаивается и настойчиво продолжает поиски.
Вторая соседка – Ангелинка, и тут точно есть, на что посмотреть. По Людочкиному скромному мнению, красивее Ангелины девушки на земле не найти. Ангелинка стройна, как тростинка, с длинными блестящими волосами и прекрасным аккуратненьким носиком, который прелестно морщит в минуты размышлений. Но размышляет обычно она не про учебу, как могло бы показаться, а о жизни в целом. О том, что жизнь коварна и свои все блага больно уж несправедливо распределяет между людьми. Как истинный приверженец этой самой справедливости, Ангелинка недовольна тем, что блага в виде денежных средств и жилплощади в центре достались от жизни не ей. Это упущение она горит желанием исправить и в срочном порядке ими обзавестись. Выполнить это, разумно рассуждает Ангелинка, возможно лишь способом одним: поплотнее присев на мужественную шею того, кто указанными достатками владеет.
Учеба, как и Светочку, ее интересует мало. Специальность она выбрала с удивительно заковыристым названием, которое и воспроизвести не может, руководствуясь лишь одним признаком: количеством возможных в группе мужчин. Оказавшись единственной девушкой на потоке, она с удовольствием принялась одаривать одногруппников благодатью своего женственного сияния.
Только одногруппники не являются целью девушки. Они должны, если можно так сказать, стать свитой, необходимой для привлечения других особей мужского пола. Как и Людочкин папа в отношении денег, Ангелина убежденно считает, что для того, чтобы что-то прилипло, нужно окружить себя подобным со всех сторон. Наверное, теория не так уж и безосновательна, так как вокруг Ангелинки плотным роем мелькают эти самые особи сутками напролет. Они стучатся в двери, лезут в окна, звонят в телефоны самой прелестницы и ее не таких ясноликих соседок.
Так что сразу, как только теоретик поймает в свои искристые сети особо крупную добычу (а Людочка в результате никак не сомневается), она вполне себе сможет безо всяких там отнимающих ценное время обучений претендовать на премию того же Нобеля, как разработчик этой самой теории привлечения мужчин. И, что совсем немаловажно, испытатель своей же теории на собственной гладенькой шкурке. Еще посмотрят тогда лауреаты, чье достижение окажется важней: их скучные доклады про мышей и всякие болячки или тот громаднейший вклад, который Ангелинка великодушно донесет до ведома прекрасной половины человечества. Там, где сложновато пролезть с качеством, легко протиснуть количественный аргумент. Болеют какие-то там миллионы, а надежный спутник жизни весьма пригодится добрым трем миллиардам.
Кроме того, как выходец из все той же деревни, Ангелинка под завязку полна немыслимым количеством полезных советов, а также обожаемых ею рецептов красоты и успеха. И как щедрая душа, она ими охотно и безвозмездно делится.
Именно от нее Людочка узнала много тайн, передаваемых в Ангелинкиной семье буквально из поколения в поколение или почерпнутыми самой девушкой в высокоинтеллектуальных изданиях типа «Наука и жизнь» или, на худой конец, в каком-нибудь «Бьюти». Например, без советов подруги Людмила никогда бы не узнала, что нельзя спать со включенным светом, так как это испортит цвет глаз. А для привлечения к себе невероятного богатства всего-то и нужно – закрывать поплотней крышку унитаза и установить в юго-восточной части комнаты общежития аквариум с девятью золотыми рыбками. Ну а самым действенным средством от простуды в Ангелинкиной семье считалось тайное подбрасывание в полночь носового платка на проезжую часть. Если же на пятый день после тайного обряда насморк не уходил, вся ответственность за простуду возлагалась на неудачно подобранное место ритуала с недостаточным количеством машин. Или недобросовестных водителей, упорно не желавших направлять свои транспортные средства на «обрядный» предмет гигиены.
В аудитории было шумно, будто небольшой Армагеддон наступил. Вокруг все ходуном ходило.
Людочка, как обычно, сидела во втором ряду, прямо напротив трибуны преподавателя. Чтобы видеть профессора глаза и излагаемым знаниям внимать. Ну и чтоб он про Людочку не забывал, видя ее восторженные глазки. Чтобы прямо в глазки контакт, а потом автомат. Или на экзамене поблажка.
Но пока преподавателя нет, и глазки Людочки без дела. А ей ими куда-то да нужно смотреть. Чистую доску она уже изучила. Так же, как и окно, и входную дверь.
Поэтому Людочка позволила себе редкую наглость: чуть развернула корпус, чтобы понаблюдать, что же интересного там происходит за спиной.
Впрочем, ничего нового за спиной ее нет. Кроме того, что почти вся группа собралась. Это довольно редкое событие, неожиданное из правил исключение. Обычно богатые детки на пары не стремятся попасть. Ходят, когда настроение есть. А настроение бывает нечасто. Поэтому и выбирают, на какой из пар поприсутствовать, чтобы равномерно рассчитать нагрузку и организм свой знаниями не переутомить.
Но сегодня приказано всем быть. Сегодня будут выборы старосты и еще что-то важное должны говорить. Поэтому, несмотря на четвертую пару, в аудиторию явились почти все.
А с непривычки сразу всполошились – энергию некуда приткнуть. Вот шумят и суетятся, демонстрируют, кто на что горазд. Кто-то бумажками бросается, несмотря на то, что экологи бьют тревогу и что экологам недостаточно растительности по стране. Кто-то наконец смог поесть и даже выпить. Кто-то, думая, что их в углу не видно, самозабвенно целуется. Эти бьются, этот спит, эта визжит. За всеми невозможно уследить.
Только поэтому Людочка сконцентрировала свой взгляд на Богдане – он хотя бы смирненько сидит. Что-то интересное вещает, собрал вокруг себя коллектив. Люда незаметно фыркнула при виде этой картины. Как всегда, большая стая собралась возле вожака. Она уже про себя их зовет «шакалятами» – так их повадки на звериные похожи. Вечно сбиваются вокруг Богдана и рты от восторга разевают. В принципе, ей-то все равно, пусть хоть облепят его телами. Просто выглядит смешно.
Наконец-то, будто пава, в аудиторию вплыла куратор.
– О! – удивленно говорит, будто никого не ожидала увидеть, и прибавляет не менее неожиданное: – Ага. Вижу всех.
Ну как бы чего же не увидеть-то, если и присутствуют все. Но к ее формулировкам привыкли, она словно не совсем в себе. Нет, на первый взгляд вполне адекватная женщина. Одета всегда очень хорошо. И говорит интересные вещи. Только странно говорит. И еще почему-то очень любит камни. Всякую там бирюзу и янтари. Она вся увешана ими и о них же постоянно речь ведет. Так еще каталоги за собой таскает и сует их всем под нос. Чтобы и другие себе выбирали и увешивались камнями, как она.
Вот и сейчас, едва зайдя, она передала на парты каталог и весьма любезным тоном предложила ознакомиться глазами с ассортиментом.
– Это, знаете ли, замечательная вещица, – сказала она про каталог. – Я его с большим нетерпением ожидала. Камешки же, поверьте мне на слово, очень коварная штучка, и их, знаете ли, детально нужно изучать. Носить – только руководствуясь правилами каталога, учитывая, знаете ли, непременно множество факторов: число рождения, день недели, свою фамилию и часть тела, на которой камень будет находиться. Тут ошибиться, знаете ли, очень легко, как и притянуть к себе то, что не следует. А что следует, наоборот, не притянуть. Поэтому, знаете ли, изучайте внимательно. А я пока вам расскажу о цели нашего собрания.
Одногруппники Людочки лениво разглядывали каталог, хотя он от прошлого ничем не отличался. Да и бирюзу они не носят – у них прозрачные камушки есть. Которые на солнце красиво блестят и всеми цветами играют. А у Людочки денег нет, она сейчас и кушает всего неделю в месяц, когда от родителей приедет. Ну и у родителей, конечно, ест. А потом, как и советуют диетологи, только перекусывает. Очень понемножку, но часто. Хотя и часто удается не всегда. Как, впрочем, и все остальные в общаге – перекусывают, когда найдут, что завалялось.
– Так, теперь бы вспомнить, для чего я вас здесь собрала, – проговорила между тем куратор. – Так спешила, что забыла. Хорошо, знаете ли, хоть вспомнила, что собрала. Камушек, наверно, не тот надела.
– Знаете ли, старосту выбирать собрали, – язвительно ворчит кто-то с задней парты. – Уже полтора месяца прошло, во всех группах, знаете ли, давно есть старосты. Нам тоже, знаете ли, надо, как всем. Что ж мы ото всех, знаете ли, выделяемся. Так что давайте побыстрее изберем эту жертву, чтобы знать, знаете ли, кому претензии предъявлять. И домой, знаете ли, наконец-то пойдем, – и студент прибавил недовольным шепотом: – А то, знаете ли, пока друг другу булыжники подберем, обо всем на свете, знаете ли, забудем.
Половина группы от хохота чуть под столы не упала. Куратор, действительно, обо всем, кроме камней, постоянно забывает. А своим «знаете ли» конкретно раздражает.
– Точно! – обрадовалась куратор. – Сейчас я вас быстро оповещу, для чего нам, знаете ли, нужен староста. Это правая рука преподавателя и, знаете ли, связующее звено по аудитории. Чтобы всем преподавателя не донимать, к нему, знаете ли, обычно пристает только староста. Со всякой, знаете ли, ерундой, которую преподаватель внимательно слушает и благополучно, знаете ли, забывает. Так как делает преподаватель, знаете ли, все равно по-своему, как у него уже исторически сложилось. А главная задача нашей старосты, знаете ли, вести журнал посещений занятий. И его периодически мне предоставлять, чтобы я, знаете ли, своевременно приняла меры.
Безусловно, Людочке очень приятно было одобрение преподавателей и то, какие надежды они возлагают на будущего создателя новых стандартов бухгалтерского учета или еще какой-нибудь замысловатой, всем обязательно нужной, ерунды. Но периодически Люда вспоминала и про свою главную цель. А именно – срочное и обстоятельное налаживание дела, именуемого корректным словосочетанием «личная жизнь». Но вот с этой личной жизнью выходила нескладуха. Не особо звали богатые детки из группы Люду в свои ряды. И не то, что не звали – здоровались через четыре раза, по случайному совпадению, накануне семинаров.
Так что в итоге Людочкин круг общения был очерчен всего пятью кандидатами. Трое из них, как и Люда, попали в престижную группу из села, поступив в университет благодаря своим знаниям и наличием золотых медалей. Остальные однокурсники особо не вникали в их имена и презрительно величали общим равнодушным термином «буквари». Этой «низшей прослойке» студенческого коллектива приходилось лишь с уныньем наблюдать, как весело и беззаботно проходит жизнь остальных.
К слову сказать, эти самые остальные были как на подбор выходцами из весьма обеспеченных семей. И интересовались они мнением о себе окружающих, в том числе и преподавателей, крайне изредка. И тоже – по невероятной случайности – накануне семинаров. Большинство из них оказались уже прекрасно знакомы друг с другом, как и положено уважающей себя элите города, и даже более того: прибыли тесной группкой из-за туманной заграницы, где обучались ранее в такой же элитной, как и они сами, школе.
В центре этого созвездия сиял Людочкин знакомый. Как узнала Люда, его звали Богдан, и в этом имени уже угадывалось что-то характерное. Родители явно пытались успеть и тут, и там. Вполне приемлемое для отечественного слуха имя легко преобразовывалось в их заграничное «Дан», что как бы намекало на предстоящие перспективы и активно использовалось остальными друзьями с такими же сокращенными «неймами» – Ник, Макс, Дэн. Людочка даже удивлялась, почему особо подхалимничающие друзья не использовали в обиходе первый слог имени вожака. А что: перешел из школоты в студенты – получил сразу имя по амбициям. В Людочкиной деревне всех парней возрастом до пятидесяти, независимо от крепости телосложения, называли почтительно «Кабан». Ну, кроме тех, кто уже безапелляционно Серый или Лысый.
Глядя на пренебрежительно-снисходительное отношение мажоров ко всему отечественному, в том числе и к отечественным преподавателям, Люда часто думала над тем, почему богатенькие дочки-сыночки не остались продолжать обучение там, где его и начинали, чтобы затем вести диверсионную деятельность по разрушению экономики враждебной страны на благо горячо издалека обожаемой Родины.
Но ответ оказался до безобразия прост: большинство лучезарных потомков, едва перешагнув порог совершеннолетия, не покладая рук, трудятся по несколько часов в неделю в родительских корпорациях на должностях зампредседателей второсортных подразделений. Чтобы не сильно разладить производственный процесс заморскими инновациями, но, в то же время, и красиво звучать названием занимаемой должности среди друзей семьи, детишки отдали предпочтение стабильно-нерушимой бухгалтерской сфере, а не изучают какие-то там элитные международные отношения, пластическую хирургию или особо секретные IT-технологии.
Остальные два кандидата на дружбу с Людочкой – соседки по комнате общежития – мало в чем могли способствовать обустройству личной жизни. Хотя бы ввиду того, что сами пока эту самую жизнь не обустроили, пусть и страстно этого желают.
Одна из соседок – Светочка – несмотря на казалось бы нежный возраст, уже ускоренно выполнила свою основную цель явленья в этот мир – обзавелась потомством в лице прекрасного сынишки, и теперь осталась самая малость, как-то сына воспитать. Мужа нет. То ли в космос улетел, то ли в экспедицию подался – Светочка этого не припомнит.
И Люду приводит в невероятный восторг то обстоятельство, что Светлана не поддается превратностям судьбы и находит в себе силы обучаться в университете. Правда, для этого Светочке пришлось оставить сынишку на воспитание бабушке, и об этом она постоянно грустит. Целыми вечерами Светочка висит на телефоне и детально собирает крупицы информации о том, сколько раз за день сынишка поспал, поел, куда влез и прочие милые сердцу любой мамы подробности, которые затем детально повторяет своим и так все услыхавшим соседкам.
Людочка вздыхает и явственно представляет, как скоро и она будет вот так же следить за прибавками в весе и росте родного существа. В остальное время, в перерывах между учебой, Светочка пытается разыскать претендента на роль достойного отца для сынишки. Претенденты меняются, но, очевидно, все они не слишком достойны, хотя Светочка не отчаивается и настойчиво продолжает поиски.
Вторая соседка – Ангелинка, и тут точно есть, на что посмотреть. По Людочкиному скромному мнению, красивее Ангелины девушки на земле не найти. Ангелинка стройна, как тростинка, с длинными блестящими волосами и прекрасным аккуратненьким носиком, который прелестно морщит в минуты размышлений. Но размышляет обычно она не про учебу, как могло бы показаться, а о жизни в целом. О том, что жизнь коварна и свои все блага больно уж несправедливо распределяет между людьми. Как истинный приверженец этой самой справедливости, Ангелинка недовольна тем, что блага в виде денежных средств и жилплощади в центре достались от жизни не ей. Это упущение она горит желанием исправить и в срочном порядке ими обзавестись. Выполнить это, разумно рассуждает Ангелинка, возможно лишь способом одним: поплотнее присев на мужественную шею того, кто указанными достатками владеет.
Учеба, как и Светочку, ее интересует мало. Специальность она выбрала с удивительно заковыристым названием, которое и воспроизвести не может, руководствуясь лишь одним признаком: количеством возможных в группе мужчин. Оказавшись единственной девушкой на потоке, она с удовольствием принялась одаривать одногруппников благодатью своего женственного сияния.
Только одногруппники не являются целью девушки. Они должны, если можно так сказать, стать свитой, необходимой для привлечения других особей мужского пола. Как и Людочкин папа в отношении денег, Ангелина убежденно считает, что для того, чтобы что-то прилипло, нужно окружить себя подобным со всех сторон. Наверное, теория не так уж и безосновательна, так как вокруг Ангелинки плотным роем мелькают эти самые особи сутками напролет. Они стучатся в двери, лезут в окна, звонят в телефоны самой прелестницы и ее не таких ясноликих соседок.
Так что сразу, как только теоретик поймает в свои искристые сети особо крупную добычу (а Людочка в результате никак не сомневается), она вполне себе сможет безо всяких там отнимающих ценное время обучений претендовать на премию того же Нобеля, как разработчик этой самой теории привлечения мужчин. И, что совсем немаловажно, испытатель своей же теории на собственной гладенькой шкурке. Еще посмотрят тогда лауреаты, чье достижение окажется важней: их скучные доклады про мышей и всякие болячки или тот громаднейший вклад, который Ангелинка великодушно донесет до ведома прекрасной половины человечества. Там, где сложновато пролезть с качеством, легко протиснуть количественный аргумент. Болеют какие-то там миллионы, а надежный спутник жизни весьма пригодится добрым трем миллиардам.
Кроме того, как выходец из все той же деревни, Ангелинка под завязку полна немыслимым количеством полезных советов, а также обожаемых ею рецептов красоты и успеха. И как щедрая душа, она ими охотно и безвозмездно делится.
Именно от нее Людочка узнала много тайн, передаваемых в Ангелинкиной семье буквально из поколения в поколение или почерпнутыми самой девушкой в высокоинтеллектуальных изданиях типа «Наука и жизнь» или, на худой конец, в каком-нибудь «Бьюти». Например, без советов подруги Людмила никогда бы не узнала, что нельзя спать со включенным светом, так как это испортит цвет глаз. А для привлечения к себе невероятного богатства всего-то и нужно – закрывать поплотней крышку унитаза и установить в юго-восточной части комнаты общежития аквариум с девятью золотыми рыбками. Ну а самым действенным средством от простуды в Ангелинкиной семье считалось тайное подбрасывание в полночь носового платка на проезжую часть. Если же на пятый день после тайного обряда насморк не уходил, вся ответственность за простуду возлагалась на неудачно подобранное место ритуала с недостаточным количеством машин. Или недобросовестных водителей, упорно не желавших направлять свои транспортные средства на «обрядный» предмет гигиены.
ГЛАВА 5
В аудитории было шумно, будто небольшой Армагеддон наступил. Вокруг все ходуном ходило.
Людочка, как обычно, сидела во втором ряду, прямо напротив трибуны преподавателя. Чтобы видеть профессора глаза и излагаемым знаниям внимать. Ну и чтоб он про Людочку не забывал, видя ее восторженные глазки. Чтобы прямо в глазки контакт, а потом автомат. Или на экзамене поблажка.
Но пока преподавателя нет, и глазки Людочки без дела. А ей ими куда-то да нужно смотреть. Чистую доску она уже изучила. Так же, как и окно, и входную дверь.
Поэтому Людочка позволила себе редкую наглость: чуть развернула корпус, чтобы понаблюдать, что же интересного там происходит за спиной.
Впрочем, ничего нового за спиной ее нет. Кроме того, что почти вся группа собралась. Это довольно редкое событие, неожиданное из правил исключение. Обычно богатые детки на пары не стремятся попасть. Ходят, когда настроение есть. А настроение бывает нечасто. Поэтому и выбирают, на какой из пар поприсутствовать, чтобы равномерно рассчитать нагрузку и организм свой знаниями не переутомить.
Но сегодня приказано всем быть. Сегодня будут выборы старосты и еще что-то важное должны говорить. Поэтому, несмотря на четвертую пару, в аудиторию явились почти все.
А с непривычки сразу всполошились – энергию некуда приткнуть. Вот шумят и суетятся, демонстрируют, кто на что горазд. Кто-то бумажками бросается, несмотря на то, что экологи бьют тревогу и что экологам недостаточно растительности по стране. Кто-то наконец смог поесть и даже выпить. Кто-то, думая, что их в углу не видно, самозабвенно целуется. Эти бьются, этот спит, эта визжит. За всеми невозможно уследить.
Только поэтому Людочка сконцентрировала свой взгляд на Богдане – он хотя бы смирненько сидит. Что-то интересное вещает, собрал вокруг себя коллектив. Люда незаметно фыркнула при виде этой картины. Как всегда, большая стая собралась возле вожака. Она уже про себя их зовет «шакалятами» – так их повадки на звериные похожи. Вечно сбиваются вокруг Богдана и рты от восторга разевают. В принципе, ей-то все равно, пусть хоть облепят его телами. Просто выглядит смешно.
Наконец-то, будто пава, в аудиторию вплыла куратор.
– О! – удивленно говорит, будто никого не ожидала увидеть, и прибавляет не менее неожиданное: – Ага. Вижу всех.
Ну как бы чего же не увидеть-то, если и присутствуют все. Но к ее формулировкам привыкли, она словно не совсем в себе. Нет, на первый взгляд вполне адекватная женщина. Одета всегда очень хорошо. И говорит интересные вещи. Только странно говорит. И еще почему-то очень любит камни. Всякую там бирюзу и янтари. Она вся увешана ими и о них же постоянно речь ведет. Так еще каталоги за собой таскает и сует их всем под нос. Чтобы и другие себе выбирали и увешивались камнями, как она.
Вот и сейчас, едва зайдя, она передала на парты каталог и весьма любезным тоном предложила ознакомиться глазами с ассортиментом.
– Это, знаете ли, замечательная вещица, – сказала она про каталог. – Я его с большим нетерпением ожидала. Камешки же, поверьте мне на слово, очень коварная штучка, и их, знаете ли, детально нужно изучать. Носить – только руководствуясь правилами каталога, учитывая, знаете ли, непременно множество факторов: число рождения, день недели, свою фамилию и часть тела, на которой камень будет находиться. Тут ошибиться, знаете ли, очень легко, как и притянуть к себе то, что не следует. А что следует, наоборот, не притянуть. Поэтому, знаете ли, изучайте внимательно. А я пока вам расскажу о цели нашего собрания.
Одногруппники Людочки лениво разглядывали каталог, хотя он от прошлого ничем не отличался. Да и бирюзу они не носят – у них прозрачные камушки есть. Которые на солнце красиво блестят и всеми цветами играют. А у Людочки денег нет, она сейчас и кушает всего неделю в месяц, когда от родителей приедет. Ну и у родителей, конечно, ест. А потом, как и советуют диетологи, только перекусывает. Очень понемножку, но часто. Хотя и часто удается не всегда. Как, впрочем, и все остальные в общаге – перекусывают, когда найдут, что завалялось.
– Так, теперь бы вспомнить, для чего я вас здесь собрала, – проговорила между тем куратор. – Так спешила, что забыла. Хорошо, знаете ли, хоть вспомнила, что собрала. Камушек, наверно, не тот надела.
– Знаете ли, старосту выбирать собрали, – язвительно ворчит кто-то с задней парты. – Уже полтора месяца прошло, во всех группах, знаете ли, давно есть старосты. Нам тоже, знаете ли, надо, как всем. Что ж мы ото всех, знаете ли, выделяемся. Так что давайте побыстрее изберем эту жертву, чтобы знать, знаете ли, кому претензии предъявлять. И домой, знаете ли, наконец-то пойдем, – и студент прибавил недовольным шепотом: – А то, знаете ли, пока друг другу булыжники подберем, обо всем на свете, знаете ли, забудем.
Половина группы от хохота чуть под столы не упала. Куратор, действительно, обо всем, кроме камней, постоянно забывает. А своим «знаете ли» конкретно раздражает.
– Точно! – обрадовалась куратор. – Сейчас я вас быстро оповещу, для чего нам, знаете ли, нужен староста. Это правая рука преподавателя и, знаете ли, связующее звено по аудитории. Чтобы всем преподавателя не донимать, к нему, знаете ли, обычно пристает только староста. Со всякой, знаете ли, ерундой, которую преподаватель внимательно слушает и благополучно, знаете ли, забывает. Так как делает преподаватель, знаете ли, все равно по-своему, как у него уже исторически сложилось. А главная задача нашей старосты, знаете ли, вести журнал посещений занятий. И его периодически мне предоставлять, чтобы я, знаете ли, своевременно приняла меры.
