Над Фрей откровенно насмехались. Глаза мага горели неистовым алым огнем, а на холеном лице расплылась победная улыбка. - Наемница, видишь, до чего тебя доводит твоя бестолковость. А я предупреждала, чтобы ты не крутилась у меня под ногами.
Фрей ответила бы, но не могла: по коже, где касались холодные пальцы магички, заструилось тепло, моментально распространившееся по всему телу и сковавшее его. Даже язык еле ворочался. Получилось только промычать. Можно было и не пытаться: звук вышел жалким и невнятным.
- Когда же ты угомонишься? - маска приветливости испарилась. Теперь черты Санды исказились от злости. - Может, сейчас поймешь, что игры со мной будут стоить тебе жизни! Даже жаль. Нет, не тебя, глупая, - ноготь магички впился в кожу. - Жаль, что я теряю такую веселую игрушку. Ты всегда так дерзко и отважно отвечала, развлекала меня своей тупостью и мнимым бесстрашием. Только сейчас ничего не сможешь сделать, потому что ты умрешь! Умрешь!
Фрей завизжать бы от ужаса, но голос не повиновался. Сбежать бы - но тело ей не принадлежало. Смириться? Да ни в жизнь! Не ради этого позорного проигрыша она так усердно скрывалась от нее. Риарда замычала и заерзала, пытаясь достать эту сучку. Санда нахмурилась и зло оттолкнула от себя. Распластавшись на земле, Фрей часто задышала. Заклинание сковывания опало, и утраченные вместе с ним ощущения нахлынули неудержимой волной. Вернулась и боль. Стиснув зубы, наемница поднялась на локтях. Но нельзя думать о жалости к себе. Если она сейчас что-то не сделает, то напрасны, значит, были все ее старания, - ее и Таррена.
Санда зря время не теряла, и по кончикам пальцев руки, вытянутой в сторону Фрей, пробежались искры. Это подло. Применять магию против беззащитного человека. В руке Ровэн образовался приличного размера огненный шар. Зачем ей такой? Фрей же маленькая и хрупкая, а этого заклинания хватило бы убить саму Вейру. Может, решила сыграть наверняка и не оставить от нее и пепла?
Может… может, Санда воспринимает ее реальной угрозой? Может, даже равной себе? Мысль, конечно, идиотская и неправдоподобная, но она воодушевила. В мгновение ока Риарда оказалась на ногах. Меньше секунды потребовалось, чтобы приблизиться вплотную к магичке и, широко замахнувшись, нанести неожиданный удар. Огненный шар погас, а по лицу Ровэн потекла кровь.
- Фрей, за что? - Риарда опешила. Голос магички стал тихим и сменил тембр. - Я тебе столько раз помогала, а ты… ты…
- Не играй со мной! - воскликнула она, прекрасно зная, как та умеет притворяться. И Лэрион, плачущая сейчас перед ней, прикрыв обеими руками лицо, - вовсе не ее подруга, а наглая маска, очередной обман зрения.
- Видишь, что ты наделала, - за спиной Лэри все это время пряталась Ровэн, но сейчас она показала себя и бережно обняла Неллас за плечи. - Разве можно заставлять плакать это невинное дитя? Неблагодарная!
- Лэри, не слушай ее! - Фрей поспешила к подруге, но резко остановилась. Та подняла руку, и Риарда почувствовала, как жесткий хомут постепенно сковывает ее шею и разум. - Лэри, вспомни, что ты сделала в прошлый раз! Лэри!
- Это все из-за тебя! - истерила Неллас. - Из-за тебя!
- Хорошая моя, - Ровэн погладила девушку по макушке. - А теперь: “Стоять!”
Лэрион покорно исполнила приказ, направив свою силу на Фрей, которая вытянулась по стойке смирно и не могла сдвинуться с места.
- На колени, - подсказала Санда.
Фрей почувствовала, как магия Лэри проникает в ее голову и отдает приказ ее мышцам сокращаться. И вот ноги подкосились сами по себе.
- Склонись!
Фрей наклонила голову к земле, как какая-то нищенка перед королевской особой, и вытянула руки вперед в знак великого уважения и почета, которых вовсе не испытывала. Всхлипы подруги раздавались все сильнее.
- Не мучай ее! - промычала Риарда. - Отпусти.
- Зачем? - над головой раздался довольный смех. - Она очень ценна для меня сейчас. А если хочешь ее спасти, сперва выживи!
И Санда ударила, как и предпочитала: подло, в спину. Было больно, очень больно. Сперва выбило весь воздух из легких, а вдохнуть не хватало ни сил, ни возможностей. В глазах потемнело и, судя по тёплым дорожкам, потекли неосознанные слезы. Язык затопила горячая солоноватая жидкость, вытекающая через нос и рот.
Удар вернул чувствительность, и Фрей даже пожалела об этом. Ощущения лавиной захлестнули ее. Она заныла и застонала в голос. Терпеть всю гамму острой и пронизывающий насквозь боли было выше ее сил.
Она вцепилась руками в сырую землю, как будто та могла влить в нее свои соки, и лежала, не в состоянии пошевелиться. Кажется, ночь сменилась днем, а день снова потемнел. Но Сантри не было видно, как и всего остального. Фрей озябла и начала дрожать. Холод придал ясности мысли.
Почему она не умерла? Риарда не знала. Почему Санда не довершила начатое дело? Тоже необъяснимая загадка. Сколько она пролежала, мучимая агонией боли? Не ведала. А где пролежала? Тоже вопрос.
Попыталась открыть глаза, тщетно. Кромешная тьма. Не сразу поняла, что это не она ослепла, а ее саму окружали тени-призраки, не позволявшие увидеть свет Норны. Где-то рядом послышался шорох. Кто-то навис над ней, а затем неожиданно резко дернул за волосы. Боль вернулась, как и ощущения. Если ранее все-таки надеялась, что умерла, то сейчас была уверена: на том свете она бы не чувствовала подобных мук. В голове звучало только “бороться”, “не сдаваться”, “жить!” Да разве она против?
Фрей не знала, кто стоит сейчас перед ней, но это точно не друг, а с врагами у нее был один разговор, с участием холодной стали. Собрав всю силу воли в кулак, она нащупала в потайном кармашке брюк небольшой кинжал и, когда ее снова грубо встряхнули, ударила наугад. Рука погрязла в густой жиже, а в нос ударил жуткий смрад. Глаза широко распахнулись, а тени расступились (какие, однако, они непостоянные), позволяя увидеть, кого именно она пырнула.
Чудовище оказалось неправильной формы и вида. Что это: обезьяна или медведь? Понять было сложно. Оно воззрилось на свою грудь, из которой торчала почерневшая рукоять и подняла голову. Это же драггха… Так Санда решила не мараться убийством, а переложить “миссию” на своих же творений? Вот гнусная тварь!
“Тикать, быстро!” - подсказало сознание и она принялась отползать в сторону. Выходило не очень и так медленно, что за то время, пока она собиралась с силами и цеплялась за выступы, камни, проросшие через каменную плиту сорняки, драггха очухалась и набросилась на Фрей. Та ожидала очередного удара и приступа боли, но вместо этого, получила только слабый тычок по ребрам и покатилась… по наклонной к обрыву. Скорость все нарастала. Ее тело натыкалось на всевозможные острые выступы. Одежда промокла от крови, смешавшейся с предутренней росой. В голову прилетел отскочивший от края обрыва камень и в глазах замигали звезды. Багровый свет веселящейся бесплатным представлением Вейры освещал то, куда она летела. Перспектива была не из приятных. Внизу - черная клякса и ни одной догадки, что там? Острые скалы или мягкий песок? Горный ручей или сухая земля?
Руки сами хватались за все, до чего дотягивались, пытаясь остановить столь стремительное падение, скользили, обагренные собственной кровью. И даже боль отступила.
Захват! Круговорот резко прекратился, отчего чуть не вырвало, и она застонала, когда тяжесть ее веса ударила по израненным ладоням. Толстый предмет, торчащий из-под земли оказался прочным корнем дерева, вросшим (она надеялась) очень глубоко. Риарда перевела дыхание, и ухватилась за него, как за последнюю возможность спастись. Ноги болтались над пропастью, куда падать не было никакого желания. Теперь бы поднапрячься, подтянуться и убраться от обрыва куда подальше.
Зловещее шипение внезапно раздалось совсем рядом, заставило ее вздрогнуть. Змеи? Фрей до ужаса боялась этих гадких существ. Решимость захлестнул страх. Она уже начала было подтягиваться, как луч Вейры ненароком лизнул корень, и тот ожил, зашевелился, зашипел. Вместо грубой коры пальцы нащупали гладкое чешуйчатое тело.
Змея повернула голову в ее сторону и надула щеки, явно оскорбленная тем, что в ее королевский хвост так нагло вцепилась обычная человечка. И вот этой бесстыжей она сейчас и поживится. Раздвоенный язычок скользнул меж двух острых зубов, и нервы Фрей сдали. Ужас оказался сильнее здравого рассудка, пальцы разжались сами по себе и, соскользнув с края, Риарда улетела в обрыв.
Ни одна догадка не оправдалась. Фрей угодила в самое настоящее болото, причем, хоть наросты мха и смягчили падение, но тяжелая трясина поглотила нежданную гостью с головой. Риарда не успела ни оценить, в какую передрягу попала, ни вдохнуть глоток свежего воздуха. Удушающая тьма окружила, затопила, лишая чувств, звуков, всего.
Нога застряла в петле, которая обвилась вокруг щиколотки прочным жгутом. Фрей старалась делать как можно меньше резких движений, она знала, чем больше жертва копошится в болоте, тем глубже застревает. Этот природный убийца знал свое дело и пользовался любой возможностью. Совсем как Осотный змееныш в Дайроне.
Фрей собралась с духом и дернула ногу вверх. Петля затянулась и с удвоенной силой потащила ее вниз, на дно.
Мир поплыл перед глазами. Легкие жгло от недостатка кислорода. Все перевернулось вверх тормашками. Губы слиплись от болотного клея. Хотя… откуда в болоте клей?
Догадка, что она уже не в трясине пришла не сразу. Сказалась человеческая привычка дышать, даже не замечая этого.
На счет три она разлепила веки и, вздрогнув, сощурилась. В лицо бил яркий луч Сантри. Откуда такое чудо на болотном дне? Да и сейчас же должна быть ночь. Или Фрей так запуталась во всей этой неразберихе, что потеряла счет времени? Может, она вообще умерла, а эта картинка - последнее, что ей придется увидеть в мире живых.
Но нет, если она мертва, не ощущалось бы так остро затекшее тело, не хотелось бы пить, не жгло горло полынной горечью и тиной, не гудела бы голова, а глаза не болели так, будто в них песка насыпали. Да и что это за клейкая смесь вокруг?
Фрей дернулась, и ощутила легкую качку. Она на корабле? Вряд ли. Вокруг - ни звука, ни плеска воды, ни крика чаек. Даже бортовая команда не шепчется и не ругается так, что заслушаешься, а приличной девушке и вовсе пристало бы уши заткнуть. Ничего этого не было. Тогда где она? Снова рывок, сменившийся качкой.
Туман, застилавший все это время ее взор, спал и она осознала, в каком положении оказалась… О, Норна, лучше бы ослепла.
Перспектива вырисовывалась безнадежная. И сложно даже выбрать, где спокойнее было бы умереть - в трясине или в лапах скрута.
Качка, которую она считала корабельной, оказалась канатной. И висела Фрей все это время вниз головой, спелененная в прочный кокон. Вот и влипла, во всех смыслах этого слова.
Висеть так пришлось долго, попеременно то теряя сознание, то просыпаясь, то видя смутные видения и борясь с кошмарами, то наслаждаясь всей реальностью своего бедства. И зовущий голос, что донесся до ее ушей, она приняла за очередной бред. А ведь сколько этих голосов она слышала? Не оставляющие ее и порядком надоевшие тени приносили отдаленные звуки. Кто-то смеялся над ее положением, а кто-то сочувствовал, упрекал за бестолковость, твердил, что все ее беды в наказание за беспутную жизнь и пролитую кровь, а кто-то просил не опускать руки...
“Ну что же ты так? - повеяло знакомым и родным. - Ты же борец. Если сдашься, я тебя не прощу, слышишь?” Следом прилетело мягкое и очень теплое: “Все будет в порядке. Ты сильная! Держись!”
Как очутилась на земле, Фрей не слышала и не почувствовала, зато очнулась от тепла. Неожиданно объявившейся спаситель положил ее на телегу и укрыл шерстяным покрывалом. Хотелось поблагодарить, но оцепеняющий яд скрута все еще действовал. Она решила дождаться, когда силы вернуться к ней и только потом начать разговор. В поле зрения показались рога. Длинные, витиеватые. На такие она с Лэрион помогала начесывать патлы рыжего мага. Потом над ней склонился сам Лорвэ. По-прежнему переодетый в демона, он поправил покрывало… нет, не покрывало, а самый настоящий саван. И по цвету такой же, о котором рассказывал. С рынка.
Но она же не умерла! Она не могла умереть! И куда, спрашивается, эта рыжая скотина ее тащит? Рано ей еще на кладбище, очень рано! И что за песню гнусную поет, про веселые похороны и белые ленты. Вот мразь. Ну погоди, пройдет действие паралича, она выскажет ему все, что думает о затее похоронить ее заживо.
Возмущению не было предела. Слова гнева рвались наружу и на какое-то мгновение Фрей показалось, что ей удалось пробить крепкий барьер скрутового яда. Она смогла разжать зубы, но вот произнести не удалось ни звука. От этих попыток сильно закружилась голова, а горло пережало спазмом. Нехватка кислорода ослепляла. Перед глазами заплясали белые искры, слившиеся в одну белую едва различимую кляксу.
Белое - цвет скорби. Белый саван - знак смерти. Белые волосы… А что означают белые волосы?
Риарда открыла глаза и обвела взглядом окружающее пространство. Сперва не поняла, где она находится, и белое ярко выделялось на фоне серой стены. Сердце по-прежнему испуганно колотилось в груди, а страх все еще сковывал тело. Она не может сейчас умереть. Еще слишком рано.
Перед глазами все снова закружилось, вызывая приступ тошноты, но Фрей только сглотнула образовавшуюся во рту горькую слюну.
Белые волосы принадлежали мужчине, который сидел в кресле и вполоборота наблюдал за ее пробуждением, чуть сощурено, с интересом и толикой брезгливости.
Она вспомнила, где находится, и тяжело вздохнула, с трудом повернула голову. Взгляд устремился в потолок. Это Артан - напарник Лорвэ, того самого демона, который в последнем кошмаре хотел ее похоронить и пел гадкие песенки про усопшую. Почему-то это воспоминание задело ее, будто этот беловолосый был заодно с тем призраком. Прочистив горло, она резким, чуть осипшим голосом потребовала:
- Принеси воды.
Артан еще некоторое время продолжал смотреть на Фрей, очень ехидно вздернув левую бровь. Он сидел вполоборота, закинув ногу на ногу, и неосознанно вертел металлическое кольцо, надетое на средний палец правой руки. Казалось, что серые глаза мужчины недобро потемнели и на бледном скуластом лице заходили желваки. Качнулся темно-синий камушек, свисавший с проколотого уха на тоненькой короткой цепочке, белая толстая коса змеей соскользнула с плеча, и, Ворха’эл, не проронив ни слова, встал с кресла и медленно вышел из комнаты.
Смутное ощущение, что они уже ранее виделись, не покидало с тех самых пор, как Лэри представила этого человека. Но Риарда решила, что, раз она его не помнит, это всего лишь игра ее воображения, взбунтовавшегося из-за продолжительной болезни, или же виной тому слабость после отравления.
Вскоре мужчина вернулся и сел рядом. С близкого расстояния, она заметила небольшую припухлость над правой скулой и несколько ссадин. Подрался? Или еще со времен демонического представления осталось?
Артан был сама любезность. Помог Фрей приподняться с подушек, даже кружку придержал, чтоб ей удобно было пить. Однако уже первый глоток заставил зайтись кашлем, который разбудил ноющую боль в бедре.
- Что… это за гадость?
Фрей ответила бы, но не могла: по коже, где касались холодные пальцы магички, заструилось тепло, моментально распространившееся по всему телу и сковавшее его. Даже язык еле ворочался. Получилось только промычать. Можно было и не пытаться: звук вышел жалким и невнятным.
- Когда же ты угомонишься? - маска приветливости испарилась. Теперь черты Санды исказились от злости. - Может, сейчас поймешь, что игры со мной будут стоить тебе жизни! Даже жаль. Нет, не тебя, глупая, - ноготь магички впился в кожу. - Жаль, что я теряю такую веселую игрушку. Ты всегда так дерзко и отважно отвечала, развлекала меня своей тупостью и мнимым бесстрашием. Только сейчас ничего не сможешь сделать, потому что ты умрешь! Умрешь!
Фрей завизжать бы от ужаса, но голос не повиновался. Сбежать бы - но тело ей не принадлежало. Смириться? Да ни в жизнь! Не ради этого позорного проигрыша она так усердно скрывалась от нее. Риарда замычала и заерзала, пытаясь достать эту сучку. Санда нахмурилась и зло оттолкнула от себя. Распластавшись на земле, Фрей часто задышала. Заклинание сковывания опало, и утраченные вместе с ним ощущения нахлынули неудержимой волной. Вернулась и боль. Стиснув зубы, наемница поднялась на локтях. Но нельзя думать о жалости к себе. Если она сейчас что-то не сделает, то напрасны, значит, были все ее старания, - ее и Таррена.
Санда зря время не теряла, и по кончикам пальцев руки, вытянутой в сторону Фрей, пробежались искры. Это подло. Применять магию против беззащитного человека. В руке Ровэн образовался приличного размера огненный шар. Зачем ей такой? Фрей же маленькая и хрупкая, а этого заклинания хватило бы убить саму Вейру. Может, решила сыграть наверняка и не оставить от нее и пепла?
Может… может, Санда воспринимает ее реальной угрозой? Может, даже равной себе? Мысль, конечно, идиотская и неправдоподобная, но она воодушевила. В мгновение ока Риарда оказалась на ногах. Меньше секунды потребовалось, чтобы приблизиться вплотную к магичке и, широко замахнувшись, нанести неожиданный удар. Огненный шар погас, а по лицу Ровэн потекла кровь.
- Фрей, за что? - Риарда опешила. Голос магички стал тихим и сменил тембр. - Я тебе столько раз помогала, а ты… ты…
- Не играй со мной! - воскликнула она, прекрасно зная, как та умеет притворяться. И Лэрион, плачущая сейчас перед ней, прикрыв обеими руками лицо, - вовсе не ее подруга, а наглая маска, очередной обман зрения.
- Видишь, что ты наделала, - за спиной Лэри все это время пряталась Ровэн, но сейчас она показала себя и бережно обняла Неллас за плечи. - Разве можно заставлять плакать это невинное дитя? Неблагодарная!
- Лэри, не слушай ее! - Фрей поспешила к подруге, но резко остановилась. Та подняла руку, и Риарда почувствовала, как жесткий хомут постепенно сковывает ее шею и разум. - Лэри, вспомни, что ты сделала в прошлый раз! Лэри!
- Это все из-за тебя! - истерила Неллас. - Из-за тебя!
- Хорошая моя, - Ровэн погладила девушку по макушке. - А теперь: “Стоять!”
Лэрион покорно исполнила приказ, направив свою силу на Фрей, которая вытянулась по стойке смирно и не могла сдвинуться с места.
- На колени, - подсказала Санда.
Фрей почувствовала, как магия Лэри проникает в ее голову и отдает приказ ее мышцам сокращаться. И вот ноги подкосились сами по себе.
- Склонись!
Фрей наклонила голову к земле, как какая-то нищенка перед королевской особой, и вытянула руки вперед в знак великого уважения и почета, которых вовсе не испытывала. Всхлипы подруги раздавались все сильнее.
- Не мучай ее! - промычала Риарда. - Отпусти.
- Зачем? - над головой раздался довольный смех. - Она очень ценна для меня сейчас. А если хочешь ее спасти, сперва выживи!
И Санда ударила, как и предпочитала: подло, в спину. Было больно, очень больно. Сперва выбило весь воздух из легких, а вдохнуть не хватало ни сил, ни возможностей. В глазах потемнело и, судя по тёплым дорожкам, потекли неосознанные слезы. Язык затопила горячая солоноватая жидкость, вытекающая через нос и рот.
Удар вернул чувствительность, и Фрей даже пожалела об этом. Ощущения лавиной захлестнули ее. Она заныла и застонала в голос. Терпеть всю гамму острой и пронизывающий насквозь боли было выше ее сил.
Она вцепилась руками в сырую землю, как будто та могла влить в нее свои соки, и лежала, не в состоянии пошевелиться. Кажется, ночь сменилась днем, а день снова потемнел. Но Сантри не было видно, как и всего остального. Фрей озябла и начала дрожать. Холод придал ясности мысли.
Почему она не умерла? Риарда не знала. Почему Санда не довершила начатое дело? Тоже необъяснимая загадка. Сколько она пролежала, мучимая агонией боли? Не ведала. А где пролежала? Тоже вопрос.
Попыталась открыть глаза, тщетно. Кромешная тьма. Не сразу поняла, что это не она ослепла, а ее саму окружали тени-призраки, не позволявшие увидеть свет Норны. Где-то рядом послышался шорох. Кто-то навис над ней, а затем неожиданно резко дернул за волосы. Боль вернулась, как и ощущения. Если ранее все-таки надеялась, что умерла, то сейчас была уверена: на том свете она бы не чувствовала подобных мук. В голове звучало только “бороться”, “не сдаваться”, “жить!” Да разве она против?
Фрей не знала, кто стоит сейчас перед ней, но это точно не друг, а с врагами у нее был один разговор, с участием холодной стали. Собрав всю силу воли в кулак, она нащупала в потайном кармашке брюк небольшой кинжал и, когда ее снова грубо встряхнули, ударила наугад. Рука погрязла в густой жиже, а в нос ударил жуткий смрад. Глаза широко распахнулись, а тени расступились (какие, однако, они непостоянные), позволяя увидеть, кого именно она пырнула.
Чудовище оказалось неправильной формы и вида. Что это: обезьяна или медведь? Понять было сложно. Оно воззрилось на свою грудь, из которой торчала почерневшая рукоять и подняла голову. Это же драггха… Так Санда решила не мараться убийством, а переложить “миссию” на своих же творений? Вот гнусная тварь!
“Тикать, быстро!” - подсказало сознание и она принялась отползать в сторону. Выходило не очень и так медленно, что за то время, пока она собиралась с силами и цеплялась за выступы, камни, проросшие через каменную плиту сорняки, драггха очухалась и набросилась на Фрей. Та ожидала очередного удара и приступа боли, но вместо этого, получила только слабый тычок по ребрам и покатилась… по наклонной к обрыву. Скорость все нарастала. Ее тело натыкалось на всевозможные острые выступы. Одежда промокла от крови, смешавшейся с предутренней росой. В голову прилетел отскочивший от края обрыва камень и в глазах замигали звезды. Багровый свет веселящейся бесплатным представлением Вейры освещал то, куда она летела. Перспектива была не из приятных. Внизу - черная клякса и ни одной догадки, что там? Острые скалы или мягкий песок? Горный ручей или сухая земля?
Руки сами хватались за все, до чего дотягивались, пытаясь остановить столь стремительное падение, скользили, обагренные собственной кровью. И даже боль отступила.
Захват! Круговорот резко прекратился, отчего чуть не вырвало, и она застонала, когда тяжесть ее веса ударила по израненным ладоням. Толстый предмет, торчащий из-под земли оказался прочным корнем дерева, вросшим (она надеялась) очень глубоко. Риарда перевела дыхание, и ухватилась за него, как за последнюю возможность спастись. Ноги болтались над пропастью, куда падать не было никакого желания. Теперь бы поднапрячься, подтянуться и убраться от обрыва куда подальше.
Зловещее шипение внезапно раздалось совсем рядом, заставило ее вздрогнуть. Змеи? Фрей до ужаса боялась этих гадких существ. Решимость захлестнул страх. Она уже начала было подтягиваться, как луч Вейры ненароком лизнул корень, и тот ожил, зашевелился, зашипел. Вместо грубой коры пальцы нащупали гладкое чешуйчатое тело.
Змея повернула голову в ее сторону и надула щеки, явно оскорбленная тем, что в ее королевский хвост так нагло вцепилась обычная человечка. И вот этой бесстыжей она сейчас и поживится. Раздвоенный язычок скользнул меж двух острых зубов, и нервы Фрей сдали. Ужас оказался сильнее здравого рассудка, пальцы разжались сами по себе и, соскользнув с края, Риарда улетела в обрыв.
Ни одна догадка не оправдалась. Фрей угодила в самое настоящее болото, причем, хоть наросты мха и смягчили падение, но тяжелая трясина поглотила нежданную гостью с головой. Риарда не успела ни оценить, в какую передрягу попала, ни вдохнуть глоток свежего воздуха. Удушающая тьма окружила, затопила, лишая чувств, звуков, всего.
Нога застряла в петле, которая обвилась вокруг щиколотки прочным жгутом. Фрей старалась делать как можно меньше резких движений, она знала, чем больше жертва копошится в болоте, тем глубже застревает. Этот природный убийца знал свое дело и пользовался любой возможностью. Совсем как Осотный змееныш в Дайроне.
Фрей собралась с духом и дернула ногу вверх. Петля затянулась и с удвоенной силой потащила ее вниз, на дно.
Мир поплыл перед глазами. Легкие жгло от недостатка кислорода. Все перевернулось вверх тормашками. Губы слиплись от болотного клея. Хотя… откуда в болоте клей?
Догадка, что она уже не в трясине пришла не сразу. Сказалась человеческая привычка дышать, даже не замечая этого.
На счет три она разлепила веки и, вздрогнув, сощурилась. В лицо бил яркий луч Сантри. Откуда такое чудо на болотном дне? Да и сейчас же должна быть ночь. Или Фрей так запуталась во всей этой неразберихе, что потеряла счет времени? Может, она вообще умерла, а эта картинка - последнее, что ей придется увидеть в мире живых.
Но нет, если она мертва, не ощущалось бы так остро затекшее тело, не хотелось бы пить, не жгло горло полынной горечью и тиной, не гудела бы голова, а глаза не болели так, будто в них песка насыпали. Да и что это за клейкая смесь вокруг?
Фрей дернулась, и ощутила легкую качку. Она на корабле? Вряд ли. Вокруг - ни звука, ни плеска воды, ни крика чаек. Даже бортовая команда не шепчется и не ругается так, что заслушаешься, а приличной девушке и вовсе пристало бы уши заткнуть. Ничего этого не было. Тогда где она? Снова рывок, сменившийся качкой.
Туман, застилавший все это время ее взор, спал и она осознала, в каком положении оказалась… О, Норна, лучше бы ослепла.
Перспектива вырисовывалась безнадежная. И сложно даже выбрать, где спокойнее было бы умереть - в трясине или в лапах скрута.
Качка, которую она считала корабельной, оказалась канатной. И висела Фрей все это время вниз головой, спелененная в прочный кокон. Вот и влипла, во всех смыслах этого слова.
Висеть так пришлось долго, попеременно то теряя сознание, то просыпаясь, то видя смутные видения и борясь с кошмарами, то наслаждаясь всей реальностью своего бедства. И зовущий голос, что донесся до ее ушей, она приняла за очередной бред. А ведь сколько этих голосов она слышала? Не оставляющие ее и порядком надоевшие тени приносили отдаленные звуки. Кто-то смеялся над ее положением, а кто-то сочувствовал, упрекал за бестолковость, твердил, что все ее беды в наказание за беспутную жизнь и пролитую кровь, а кто-то просил не опускать руки...
“Ну что же ты так? - повеяло знакомым и родным. - Ты же борец. Если сдашься, я тебя не прощу, слышишь?” Следом прилетело мягкое и очень теплое: “Все будет в порядке. Ты сильная! Держись!”
Как очутилась на земле, Фрей не слышала и не почувствовала, зато очнулась от тепла. Неожиданно объявившейся спаситель положил ее на телегу и укрыл шерстяным покрывалом. Хотелось поблагодарить, но оцепеняющий яд скрута все еще действовал. Она решила дождаться, когда силы вернуться к ней и только потом начать разговор. В поле зрения показались рога. Длинные, витиеватые. На такие она с Лэрион помогала начесывать патлы рыжего мага. Потом над ней склонился сам Лорвэ. По-прежнему переодетый в демона, он поправил покрывало… нет, не покрывало, а самый настоящий саван. И по цвету такой же, о котором рассказывал. С рынка.
Но она же не умерла! Она не могла умереть! И куда, спрашивается, эта рыжая скотина ее тащит? Рано ей еще на кладбище, очень рано! И что за песню гнусную поет, про веселые похороны и белые ленты. Вот мразь. Ну погоди, пройдет действие паралича, она выскажет ему все, что думает о затее похоронить ее заживо.
Возмущению не было предела. Слова гнева рвались наружу и на какое-то мгновение Фрей показалось, что ей удалось пробить крепкий барьер скрутового яда. Она смогла разжать зубы, но вот произнести не удалось ни звука. От этих попыток сильно закружилась голова, а горло пережало спазмом. Нехватка кислорода ослепляла. Перед глазами заплясали белые искры, слившиеся в одну белую едва различимую кляксу.
Белое - цвет скорби. Белый саван - знак смерти. Белые волосы… А что означают белые волосы?
Риарда открыла глаза и обвела взглядом окружающее пространство. Сперва не поняла, где она находится, и белое ярко выделялось на фоне серой стены. Сердце по-прежнему испуганно колотилось в груди, а страх все еще сковывал тело. Она не может сейчас умереть. Еще слишком рано.
Перед глазами все снова закружилось, вызывая приступ тошноты, но Фрей только сглотнула образовавшуюся во рту горькую слюну.
Белые волосы принадлежали мужчине, который сидел в кресле и вполоборота наблюдал за ее пробуждением, чуть сощурено, с интересом и толикой брезгливости.
Она вспомнила, где находится, и тяжело вздохнула, с трудом повернула голову. Взгляд устремился в потолок. Это Артан - напарник Лорвэ, того самого демона, который в последнем кошмаре хотел ее похоронить и пел гадкие песенки про усопшую. Почему-то это воспоминание задело ее, будто этот беловолосый был заодно с тем призраком. Прочистив горло, она резким, чуть осипшим голосом потребовала:
- Принеси воды.
Глава двадцать первая
Артан еще некоторое время продолжал смотреть на Фрей, очень ехидно вздернув левую бровь. Он сидел вполоборота, закинув ногу на ногу, и неосознанно вертел металлическое кольцо, надетое на средний палец правой руки. Казалось, что серые глаза мужчины недобро потемнели и на бледном скуластом лице заходили желваки. Качнулся темно-синий камушек, свисавший с проколотого уха на тоненькой короткой цепочке, белая толстая коса змеей соскользнула с плеча, и, Ворха’эл, не проронив ни слова, встал с кресла и медленно вышел из комнаты.
Смутное ощущение, что они уже ранее виделись, не покидало с тех самых пор, как Лэри представила этого человека. Но Риарда решила, что, раз она его не помнит, это всего лишь игра ее воображения, взбунтовавшегося из-за продолжительной болезни, или же виной тому слабость после отравления.
Вскоре мужчина вернулся и сел рядом. С близкого расстояния, она заметила небольшую припухлость над правой скулой и несколько ссадин. Подрался? Или еще со времен демонического представления осталось?
Артан был сама любезность. Помог Фрей приподняться с подушек, даже кружку придержал, чтоб ей удобно было пить. Однако уже первый глоток заставил зайтись кашлем, который разбудил ноющую боль в бедре.
- Что… это за гадость?
