Теперь она наконец осознала, что испытает такую боль, в сравнении с которой, боль от ее ран на лице покажется мельчайшим пустяком.
Волчица вздохнула: “Боюсь, что так, малышка”.
Кивнув в знак понимания, хоть ни на йоту, не став от этого счастливее, олененок тихо развернулся и вернулся к своей еде.
Минуты прошли в относительном спокойствии, не беря в расчет неловкое молчание между хищницей и добычей. Но вдруг уши волчицы встрепенулись, заставив ее тут же присесть.
Заметив изменение в ее поведении, олененок, занятый наполнением своего рта ягодами с ближайшего куста, также остановился. Она уставилась в ту же сторону, что и волчица.
Какое-то движение среди ряда деревьев, на небольшой поляне. Смех. Слова? Олененок моргнул в растерянности. Хоть было и непросто, она смогла разобрать язык. Ее родной язык, издаваемый несколькими голосами. Крики и вопли. Больше смеха.
Волчица и олененок вместе подошли чуть ближе, спрятавшись за одним деревом, выглядывая из-за него в одно время.
Олененок сразу признал своих сородичей. Шестеро таких же, как она, их слегка более темные шкурки давали понять, что эти дети из другого стада.
Пока волчица озиралась, пытаясь выяснить есть ли поблизости кто-то из взрослых, приглядывающий за детьми, олененок был заворожен картиной, представшей перед ее глазами.
Такие беззаботные, такие счастливые, прыгающие друг через друга, бегавшие наперегонки, валявшие дурака. Превосходная демонстрация того, кем она была несколько дней назад, до того, как услышала шуршание в кустах. Шуршание, которое обратило ее в паническое бегство, закончившееся ее поимкой.
Ее мир теперь был совершенно иным.
В конце концов, осознав, что поблизости не было никаких взрослых, волчица встала в полный рост. “Ладно, малышка. Здесь не на что смотреть”, - она посмотрела вниз и поняла, что олененок очевидно не согласен с ее высказыванием. Она даже не слушала, ее уши были сосредоточены лишь на счастливом смехе своих сородичей.
Волчица нежно ткнула когтем в плечо олененка, требуя обратить на себя внимание. Испуганная добыча извиняющееся посмотрела на нее в ответ, обнаружив лишь улыбку на лице волчицы.
Олененок наклонил свою голову в недоумении.
“Иди”, - сказала волчица, кивая в сторону поляны.
Олененок моргнул. “Иди? Правда?” - она спросила нерешительно.
Ответом ей послужил мягкий толчок, который вытолкнул ее из укрытия в сторону поляны.
Двенадцать маленьких глаз-бусинок уставились на нее. Она оглянулась через плечо, высматривая волчицу, но та исчезла.
Найдя себе другое укрытие в виде густого куста с коническими листьями, волчица села на землю и стала наблюдать, с каким обретенным восторгом в ее прыгучей походке, олененок устремилась к своим. Она была настолько взбудоражена, что другие оленята даже выглядели слегка напуганными, в том числе и из-за запаха хищника на ней. Некоторые сделали пару шагов назад от нее, самые маленькие спрятались за спинами других. Но после того, как она приблизилась и другие смогли увидеть раны на ее лице, дети слегка расслабились, связывая запах и раны, как последствия неудачного покушения хищника. По сути, так оно и было.
Последовал обмен словами, которые волчица не смогла разобрать. Когда олененок разговаривал с представителями своего вида, она произносила слова очень быстро, тараторя почти без остановки, в отличии от ее способа диалога с волчицей. Это всегда было так странно наблюдать за общением кого-то с представителями свое вида по ту сторону языкового барьера.
Таковы были мысли волчицы.
“Д’ан этс?” – спросил самый большой из оленят.
Ее олененок просто указал на восток – ну или, как она сама думала, где был восток. “Эст. Рамат ку банкс”.
За этим последовала череда удивленных ахов. “Тан ллуни! Ллуня!” – воскликнул кто-то. Но у олененка не было большого терпения на всякие разговоры, ее время было ограничено, и она хотела использовать его по максимуму. Она сделала шаг вперед, озаряя всех остальных своей доброжелательной улыбкой.
“Пик йуга?” – она спросила с надеждой в голосе.
Остальные смотрели друг на друга, обдумывая просьбу, пока самый маленький из них не вышел вперед и признес с улыбкой на лице: “Амб алегриа”.
И вместе с тем, она подошла к остальным детям, которые вновь начали резвится, прямо как до ее появления.
Волчица заворожено наблюдала за тем, как все сомнения и страхи олененка отступили назад, и она погрузилась в мир веселья, где самой большой ее заботой было победить соперника в игре наперегонки. Будучи хищником, будучи взрослым, очень легко забыть насколько дети могут быть легко приспосабливаемыми к окружению. Извлекая пример из этой детской мудрости, которая иногда исчезает с возрастом, охотница расслабилась, позволяя себе быть втянутой, в качестве невидимого наблюдателя, в детские забавы вдалеке.
Таким образом она провела время в безмятежном созерцании, пока выделяющийся рев оленя вдалеке не нарушил идиллию. Резко встав, она снова спряталась за деревом.
Игры на поляне тут же прекратились. Все олени собрались на опушке леса, и все смотрели на ее олененка.
Они говорили тихо, и, хотя волчица силилась разобрать хоть что-то из диалога, она не смогла уловить суть разговора из тех немногих незнакомых слов, которые ей удалось разобрать.
Она увидела, как другой олень что-то объяснял ее олененку, указывая на лес и маня к себе рукой. Та в ответ смотрела то на них, то на место, где она в последний раз видела свою похитительницу. После момента сомнения, она опустила свои плечи и мотнула головой.
Другие олени переглянулись. Некоторые наклонили свои головы, некоторые моргали в замешательстве, другие не показывали никакой видимой реакции. Но спустя мгновенье, они кивнули и помахали в знак прощания своей новой подруге, перед тем как скрыться в лесу.
Еще один рев отразился эхом от лесных деревьев, теперь еще дальше. Волчица вышла из своего укрытия и пошла навстречу олененку – ее олененку – который остался один. Она положила лапу на плечо поникшего дитя и посмотрела на нее.
“Ты хороша провела время?”
Олененок посмотрела на в ответ и кивнула. Несмотря на ее удрученные выражение, она смогла улыбнуться и произнести: “Спасибо… тебе”.
Волчица удостоила ее своей собственной улыбкой и кивком, показывая ей жестом двигаться за собой – они потеряли достаточно времени, и клубящиеся облако медленно, но верно приближались. Олененок с покорностью последовал за ней.
К сожалению, их путь вел их прямиком в эпицентр грозы. Обойти ее не было никакой возможности.
Волчица могла сказать, что олененок был явно не в восторге от данного обстоятельства – до этого дитя ходило поблизости от нее, сохраняя темп и не отходя слишком далеко, однако теперь она шла впритык к хищнице, как будто большая стена меха могла хоть как-то защитить ее от шторма.
Пару часов спустя солнце полностью скрылось за горизонтом, и какофония звуков дневного леса сменилась на песнь сверчков и уханье сов. Но был еще один звук, выделяющийся среди остальных и становящийся все громче с каждым шагом.
Вскоре они достигли источника бурлящего шума. Это была река, с которой они обе были хорошо знакомы; именно эту реку использовал олененок в попытке обхитрить волчицу, запутав ее острое чутье. Однако теперь это была не просто река со спокойными, умиротворяющим течением; Переполненная от проливных дождей, она стала коричневый от плавающих в ней кусков земли и вышла далеко за пределы своих изначальных границ берега. Бурный поток проносил на большой скорости мимо них куски земли, камни, ветки, даже целые небольшие деревья.
Волчица скрестила руки, задумавшись. Это будет совсем непросто. Пытаться пересечь такой поток явное самоубийство. Им необходимо найти другой путь.
Ее взор упал на некий навес. Над рекой ветки двух больших деревьев по разную сторону берега образовали нечто похожее на мостик.
Они не смогут пройти по реке, но они смогут пройти над рекой. Им надо будет вскарабкаться наверх.
Ни один из них не был особо рад такому повороту событий.
“Нам нужно будет подняться туда, - объяснила волчица, указывая на навес из двух веток. – подойди, я подсажу тебя”.
Олененок моргнул и неуверенно повторила ее слова: “Подсажу?”.
Однако, когда волчица подошла к дереву, уперлось одним коленом в землю и сцепила лапы, смотря на олененка в ожидании, малышка поняла, что от нее хотят.
Она замешкалась на пару секунд перед тем, как поместить свои маленькие копытца на сцепленные лапы волчицы. Практически в тот же момент мощный толчок отправил ее ввысь, и она отчаянно стала пытаться ухватиться за ближайшие ветки. Уже в момент ее падения ей все же удалось обхватить руками такую ветвь, а ее маленькие ножки комично затрепыхались, пока она наконец не смогла опереться копытцем о кору на стволе дерева, что позволило ей закинуть нижнюю часть туловища на ветку.
“Теперь иди и переходи на ту сторону. Будь очень осторожна. Проверяй ветки, перед тем как опереться на них и используй все свои конечности, чтобы обхватить ветвь. Иди медленно”.
И снова ответом для волчицы было лишь озадаченное выражение. Однако пару наглядных жестов спустя и ребенок кивнул ей в знак понимания.
Несмотря на то, что олененок и близко не был скалолазом, обладая компактной фигуркой и легкими костями, она с удивительной легкостью принялась пересекать импровизированный мост. Зная один из своих страхов, она благоразумно не стала смотреть вниз на бушующий под ней поток и попыталась отвлечь себя от его нарастающего рева. Ветки прогибались под ее весом, пока она переходила с одной на другую, но как только она отошла от центра их пересечения, ветвь снова стала надежной точкой опоры.
“Сделала! Сделала!”, - победоносно объявила она волчице на другом берегу, радостно размахивая руками. Несмотря на то, что разобрать ее слова было невозможно, охотница выглядела безмерно гордой.
Прыжок и олененок с чавкающим звуком приземлился на мокрую поверхность земли.
Теперь настал черед волчицы. Она проверила на прочность кору, проведя своим когтем вдоль ствола. Когда она была уверена, что кора сможет выдержать ее вес, волчица стала карабкаться вверх. Ее когти были далеко не такими острыми, как у кошачьих, а ее тело не было заточено на лазанье по деревьям. Более того, приступы голода, изводившие ее уже долгое время, только усугубляли положение. Однако она собрала свою волю в кулак, напрягла все свои мышцы и движение за движением проделала путь наверх к переправе.
Сидя на толстой ветке и смотря вниз на бурлящий поток, она воспользовалась моментом, чтобы перевести дух. После короткой передышки волчица поползла по ветке, цепляясь за нее всеми конечностями, которая, в свою очередь, сразу же стала прогибаться и трястись. Волчица достигла второй ветки.
Хруст.
Она почувствовала, как все ее тело, поддерживаемое конструкцией, которая готова была обвалиться и рухнуть в любой момент, начинает снижаться. На размышления оставалось не более секунды, и она прыгнула к соседней ветке, обхватив ее двумя руками, как раз в тот момент, когда первая ветка улетела в бушующую под ней реку.
Хруст.
Ее спасительная соломинка оказалось далеко не такой прочной, как она надеялась. Ветка тут же выгнулась под ее весом, готовая сломаться в любой момент. Оставалось преодолеть еще несколько футов реки на пути к берегу, с которого на нее в страхе смотрел олененок. Их взгляды пересеклись – шокированный олененка и сосредоточенный волчицы – как раз в тот момент, как матерая охотница использовала инерцию, оставшуюся от ее прыжка, чтобы раскачать ломающуюся ветку как канат.
Отпустив ветку как раз в нужный момент, она запустила свое тело навстречу берегу. Она услышала крик олененка полный ужаса, она услышала нарастающий рев бурного речного потока, и она увидела широкий ствол дерева, который находился аккурат на траектории ее полета. Она закрыла глаза и попыталась сгруппироваться в клубок, готовясь к удару, насколько это было возможно, учитывая те доли секунды, которыми она располагала.
Бух.
Листья и сухие ветки посыпались со старого дерева, в момент, когда волчица сотрясла его, впечатавшись в него всем своим весом. Удар выбил весь воздух из ее легких, что отразилось болезненным выдохом прямо перед тем, как ее тело сползло вниз по веткам и шмякнулось на землю, всего в каких-то пары дюймов от бушующей реки.
Олененок поспешил к ней. “Ллоп, ллоп!” – она заголосила и попыталась оттащить хищницу подальше от реки. Но единственным ее ответом стал вымученный скулеж. Тело волчицы лежало без движений, ее глаза были закрыты, а единственным признаком ее жизни были неровное дыхание и подрагивание ее век.
“Ллоп!”, - пискнул ребенок, теребя и раскачивая бессознательное волчье тело. Слезы бежали по ее щекам.
“Х-хвати плакать, - прошептала волчица скрипучим голосом. – Я буду в порядке. Всего лишь у-ушиб… помоги мне вс- ААРГХ!”.
Попытка подняться, оперевшись на дерево, тут же закончилась болезным содроганием всего тела. Однако несмотря на свою удручающее состояние, она была крайне упрямой – не без помощи олененка, ей все уже удалось встать. Она дала указание ребенку притащить две большие ветки, чтобы использовать их как шину, и когда послушная кроха выполнила ее требование, волчица просто приказала той следовать за собой, утверждая, что знает пещеру неподалеку.
Путь занял всего несколько минут, однако состояние волчицы продолжило ухудшаться. Адреналин уже покинул организм и единственное, что позволяло ее телу продолжать движение была ее сила воли, но даже эта сила постепенно покидала ее. Позади нее плелся олененок, в его блестящих от слез глазах читалось безмолвное беспокойство за самочувствие своего похитителя.
По прибытии в пещеру волчица уже еле могла ползти, не то что ходить. Она рухнула на холодный каменный пол и оттащив свое тело к стене, оперлась на нее спиной. Несмотря на все попытки оставаться мужественной, каждое движение сопровождалось вздрагивание, скулежом или и тем и другим вместе. Она прикрыла глаза, но не из-за желания поспать, а из-за принятия своей мрачной судьбы.
И затем она почувствовала, как что-то прикасается к ней. Что-то холодное и мокрое прижатое к ее ссадинам. Боль пронзила ее тело и заставила открыть глаза, которыми она увидела олененка, напуганного ее внезапным движением. В ее маленьких ручках были собраны мокрые листья, те самые, которыми промывала ее раны волчица. После мгновенья сомнений, олененок продолжил тереть листьями ногу волчицы.
Даже сквозь боль волчица не могла не отметить самоотверженность малышки. Не ведая разницы между способом ухода за рваными и закрытыми тупыми ранами, она продолжала упрямо копировать действия волчицы, которые она видела до этого. Ее неуклюжие движения совсем не облегчали боль, а делали даже хуже, но дитя упрямо продолжало, даже когда стало очевидно, что ее усилия ни к чему не приводят. И когда к ней наконец начало приходить осознание этого факта, она становилась все более отчаянной в своих движениях, даже сердитой.
“Нет… это не поможет”, - просипела наконец волчица. Олененок качнул головой в отрицании, но волчица проигнорировала этот жест и повторила свое утверждение.
Волчица вздохнула: “Боюсь, что так, малышка”.
Кивнув в знак понимания, хоть ни на йоту, не став от этого счастливее, олененок тихо развернулся и вернулся к своей еде.
Минуты прошли в относительном спокойствии, не беря в расчет неловкое молчание между хищницей и добычей. Но вдруг уши волчицы встрепенулись, заставив ее тут же присесть.
Заметив изменение в ее поведении, олененок, занятый наполнением своего рта ягодами с ближайшего куста, также остановился. Она уставилась в ту же сторону, что и волчица.
Какое-то движение среди ряда деревьев, на небольшой поляне. Смех. Слова? Олененок моргнул в растерянности. Хоть было и непросто, она смогла разобрать язык. Ее родной язык, издаваемый несколькими голосами. Крики и вопли. Больше смеха.
Волчица и олененок вместе подошли чуть ближе, спрятавшись за одним деревом, выглядывая из-за него в одно время.
Олененок сразу признал своих сородичей. Шестеро таких же, как она, их слегка более темные шкурки давали понять, что эти дети из другого стада.
Пока волчица озиралась, пытаясь выяснить есть ли поблизости кто-то из взрослых, приглядывающий за детьми, олененок был заворожен картиной, представшей перед ее глазами.
Такие беззаботные, такие счастливые, прыгающие друг через друга, бегавшие наперегонки, валявшие дурака. Превосходная демонстрация того, кем она была несколько дней назад, до того, как услышала шуршание в кустах. Шуршание, которое обратило ее в паническое бегство, закончившееся ее поимкой.
Ее мир теперь был совершенно иным.
В конце концов, осознав, что поблизости не было никаких взрослых, волчица встала в полный рост. “Ладно, малышка. Здесь не на что смотреть”, - она посмотрела вниз и поняла, что олененок очевидно не согласен с ее высказыванием. Она даже не слушала, ее уши были сосредоточены лишь на счастливом смехе своих сородичей.
Волчица нежно ткнула когтем в плечо олененка, требуя обратить на себя внимание. Испуганная добыча извиняющееся посмотрела на нее в ответ, обнаружив лишь улыбку на лице волчицы.
Олененок наклонил свою голову в недоумении.
“Иди”, - сказала волчица, кивая в сторону поляны.
Олененок моргнул. “Иди? Правда?” - она спросила нерешительно.
Ответом ей послужил мягкий толчок, который вытолкнул ее из укрытия в сторону поляны.
Двенадцать маленьких глаз-бусинок уставились на нее. Она оглянулась через плечо, высматривая волчицу, но та исчезла.
Найдя себе другое укрытие в виде густого куста с коническими листьями, волчица села на землю и стала наблюдать, с каким обретенным восторгом в ее прыгучей походке, олененок устремилась к своим. Она была настолько взбудоражена, что другие оленята даже выглядели слегка напуганными, в том числе и из-за запаха хищника на ней. Некоторые сделали пару шагов назад от нее, самые маленькие спрятались за спинами других. Но после того, как она приблизилась и другие смогли увидеть раны на ее лице, дети слегка расслабились, связывая запах и раны, как последствия неудачного покушения хищника. По сути, так оно и было.
Последовал обмен словами, которые волчица не смогла разобрать. Когда олененок разговаривал с представителями своего вида, она произносила слова очень быстро, тараторя почти без остановки, в отличии от ее способа диалога с волчицей. Это всегда было так странно наблюдать за общением кого-то с представителями свое вида по ту сторону языкового барьера.
Таковы были мысли волчицы.
“Д’ан этс?” – спросил самый большой из оленят.
Ее олененок просто указал на восток – ну или, как она сама думала, где был восток. “Эст. Рамат ку банкс”.
За этим последовала череда удивленных ахов. “Тан ллуни! Ллуня!” – воскликнул кто-то. Но у олененка не было большого терпения на всякие разговоры, ее время было ограничено, и она хотела использовать его по максимуму. Она сделала шаг вперед, озаряя всех остальных своей доброжелательной улыбкой.
“Пик йуга?” – она спросила с надеждой в голосе.
Остальные смотрели друг на друга, обдумывая просьбу, пока самый маленький из них не вышел вперед и признес с улыбкой на лице: “Амб алегриа”.
И вместе с тем, она подошла к остальным детям, которые вновь начали резвится, прямо как до ее появления.
Волчица заворожено наблюдала за тем, как все сомнения и страхи олененка отступили назад, и она погрузилась в мир веселья, где самой большой ее заботой было победить соперника в игре наперегонки. Будучи хищником, будучи взрослым, очень легко забыть насколько дети могут быть легко приспосабливаемыми к окружению. Извлекая пример из этой детской мудрости, которая иногда исчезает с возрастом, охотница расслабилась, позволяя себе быть втянутой, в качестве невидимого наблюдателя, в детские забавы вдалеке.
Таким образом она провела время в безмятежном созерцании, пока выделяющийся рев оленя вдалеке не нарушил идиллию. Резко встав, она снова спряталась за деревом.
Игры на поляне тут же прекратились. Все олени собрались на опушке леса, и все смотрели на ее олененка.
Они говорили тихо, и, хотя волчица силилась разобрать хоть что-то из диалога, она не смогла уловить суть разговора из тех немногих незнакомых слов, которые ей удалось разобрать.
Она увидела, как другой олень что-то объяснял ее олененку, указывая на лес и маня к себе рукой. Та в ответ смотрела то на них, то на место, где она в последний раз видела свою похитительницу. После момента сомнения, она опустила свои плечи и мотнула головой.
Другие олени переглянулись. Некоторые наклонили свои головы, некоторые моргали в замешательстве, другие не показывали никакой видимой реакции. Но спустя мгновенье, они кивнули и помахали в знак прощания своей новой подруге, перед тем как скрыться в лесу.
Еще один рев отразился эхом от лесных деревьев, теперь еще дальше. Волчица вышла из своего укрытия и пошла навстречу олененку – ее олененку – который остался один. Она положила лапу на плечо поникшего дитя и посмотрела на нее.
“Ты хороша провела время?”
Олененок посмотрела на в ответ и кивнула. Несмотря на ее удрученные выражение, она смогла улыбнуться и произнести: “Спасибо… тебе”.
Волчица удостоила ее своей собственной улыбкой и кивком, показывая ей жестом двигаться за собой – они потеряли достаточно времени, и клубящиеся облако медленно, но верно приближались. Олененок с покорностью последовал за ней.
К сожалению, их путь вел их прямиком в эпицентр грозы. Обойти ее не было никакой возможности.
Волчица могла сказать, что олененок был явно не в восторге от данного обстоятельства – до этого дитя ходило поблизости от нее, сохраняя темп и не отходя слишком далеко, однако теперь она шла впритык к хищнице, как будто большая стена меха могла хоть как-то защитить ее от шторма.
Пару часов спустя солнце полностью скрылось за горизонтом, и какофония звуков дневного леса сменилась на песнь сверчков и уханье сов. Но был еще один звук, выделяющийся среди остальных и становящийся все громче с каждым шагом.
Вскоре они достигли источника бурлящего шума. Это была река, с которой они обе были хорошо знакомы; именно эту реку использовал олененок в попытке обхитрить волчицу, запутав ее острое чутье. Однако теперь это была не просто река со спокойными, умиротворяющим течением; Переполненная от проливных дождей, она стала коричневый от плавающих в ней кусков земли и вышла далеко за пределы своих изначальных границ берега. Бурный поток проносил на большой скорости мимо них куски земли, камни, ветки, даже целые небольшие деревья.
Волчица скрестила руки, задумавшись. Это будет совсем непросто. Пытаться пересечь такой поток явное самоубийство. Им необходимо найти другой путь.
Ее взор упал на некий навес. Над рекой ветки двух больших деревьев по разную сторону берега образовали нечто похожее на мостик.
Они не смогут пройти по реке, но они смогут пройти над рекой. Им надо будет вскарабкаться наверх.
Ни один из них не был особо рад такому повороту событий.
“Нам нужно будет подняться туда, - объяснила волчица, указывая на навес из двух веток. – подойди, я подсажу тебя”.
Олененок моргнул и неуверенно повторила ее слова: “Подсажу?”.
Однако, когда волчица подошла к дереву, уперлось одним коленом в землю и сцепила лапы, смотря на олененка в ожидании, малышка поняла, что от нее хотят.
Она замешкалась на пару секунд перед тем, как поместить свои маленькие копытца на сцепленные лапы волчицы. Практически в тот же момент мощный толчок отправил ее ввысь, и она отчаянно стала пытаться ухватиться за ближайшие ветки. Уже в момент ее падения ей все же удалось обхватить руками такую ветвь, а ее маленькие ножки комично затрепыхались, пока она наконец не смогла опереться копытцем о кору на стволе дерева, что позволило ей закинуть нижнюю часть туловища на ветку.
“Теперь иди и переходи на ту сторону. Будь очень осторожна. Проверяй ветки, перед тем как опереться на них и используй все свои конечности, чтобы обхватить ветвь. Иди медленно”.
И снова ответом для волчицы было лишь озадаченное выражение. Однако пару наглядных жестов спустя и ребенок кивнул ей в знак понимания.
Несмотря на то, что олененок и близко не был скалолазом, обладая компактной фигуркой и легкими костями, она с удивительной легкостью принялась пересекать импровизированный мост. Зная один из своих страхов, она благоразумно не стала смотреть вниз на бушующий под ней поток и попыталась отвлечь себя от его нарастающего рева. Ветки прогибались под ее весом, пока она переходила с одной на другую, но как только она отошла от центра их пересечения, ветвь снова стала надежной точкой опоры.
“Сделала! Сделала!”, - победоносно объявила она волчице на другом берегу, радостно размахивая руками. Несмотря на то, что разобрать ее слова было невозможно, охотница выглядела безмерно гордой.
Прыжок и олененок с чавкающим звуком приземлился на мокрую поверхность земли.
Теперь настал черед волчицы. Она проверила на прочность кору, проведя своим когтем вдоль ствола. Когда она была уверена, что кора сможет выдержать ее вес, волчица стала карабкаться вверх. Ее когти были далеко не такими острыми, как у кошачьих, а ее тело не было заточено на лазанье по деревьям. Более того, приступы голода, изводившие ее уже долгое время, только усугубляли положение. Однако она собрала свою волю в кулак, напрягла все свои мышцы и движение за движением проделала путь наверх к переправе.
Сидя на толстой ветке и смотря вниз на бурлящий поток, она воспользовалась моментом, чтобы перевести дух. После короткой передышки волчица поползла по ветке, цепляясь за нее всеми конечностями, которая, в свою очередь, сразу же стала прогибаться и трястись. Волчица достигла второй ветки.
Хруст.
Она почувствовала, как все ее тело, поддерживаемое конструкцией, которая готова была обвалиться и рухнуть в любой момент, начинает снижаться. На размышления оставалось не более секунды, и она прыгнула к соседней ветке, обхватив ее двумя руками, как раз в тот момент, когда первая ветка улетела в бушующую под ней реку.
Хруст.
Ее спасительная соломинка оказалось далеко не такой прочной, как она надеялась. Ветка тут же выгнулась под ее весом, готовая сломаться в любой момент. Оставалось преодолеть еще несколько футов реки на пути к берегу, с которого на нее в страхе смотрел олененок. Их взгляды пересеклись – шокированный олененка и сосредоточенный волчицы – как раз в тот момент, как матерая охотница использовала инерцию, оставшуюся от ее прыжка, чтобы раскачать ломающуюся ветку как канат.
Отпустив ветку как раз в нужный момент, она запустила свое тело навстречу берегу. Она услышала крик олененка полный ужаса, она услышала нарастающий рев бурного речного потока, и она увидела широкий ствол дерева, который находился аккурат на траектории ее полета. Она закрыла глаза и попыталась сгруппироваться в клубок, готовясь к удару, насколько это было возможно, учитывая те доли секунды, которыми она располагала.
Бух.
Листья и сухие ветки посыпались со старого дерева, в момент, когда волчица сотрясла его, впечатавшись в него всем своим весом. Удар выбил весь воздух из ее легких, что отразилось болезненным выдохом прямо перед тем, как ее тело сползло вниз по веткам и шмякнулось на землю, всего в каких-то пары дюймов от бушующей реки.
Олененок поспешил к ней. “Ллоп, ллоп!” – она заголосила и попыталась оттащить хищницу подальше от реки. Но единственным ее ответом стал вымученный скулеж. Тело волчицы лежало без движений, ее глаза были закрыты, а единственным признаком ее жизни были неровное дыхание и подрагивание ее век.
“Ллоп!”, - пискнул ребенок, теребя и раскачивая бессознательное волчье тело. Слезы бежали по ее щекам.
“Х-хвати плакать, - прошептала волчица скрипучим голосом. – Я буду в порядке. Всего лишь у-ушиб… помоги мне вс- ААРГХ!”.
Попытка подняться, оперевшись на дерево, тут же закончилась болезным содроганием всего тела. Однако несмотря на свою удручающее состояние, она была крайне упрямой – не без помощи олененка, ей все уже удалось встать. Она дала указание ребенку притащить две большие ветки, чтобы использовать их как шину, и когда послушная кроха выполнила ее требование, волчица просто приказала той следовать за собой, утверждая, что знает пещеру неподалеку.
Путь занял всего несколько минут, однако состояние волчицы продолжило ухудшаться. Адреналин уже покинул организм и единственное, что позволяло ее телу продолжать движение была ее сила воли, но даже эта сила постепенно покидала ее. Позади нее плелся олененок, в его блестящих от слез глазах читалось безмолвное беспокойство за самочувствие своего похитителя.
По прибытии в пещеру волчица уже еле могла ползти, не то что ходить. Она рухнула на холодный каменный пол и оттащив свое тело к стене, оперлась на нее спиной. Несмотря на все попытки оставаться мужественной, каждое движение сопровождалось вздрагивание, скулежом или и тем и другим вместе. Она прикрыла глаза, но не из-за желания поспать, а из-за принятия своей мрачной судьбы.
И затем она почувствовала, как что-то прикасается к ней. Что-то холодное и мокрое прижатое к ее ссадинам. Боль пронзила ее тело и заставила открыть глаза, которыми она увидела олененка, напуганного ее внезапным движением. В ее маленьких ручках были собраны мокрые листья, те самые, которыми промывала ее раны волчица. После мгновенья сомнений, олененок продолжил тереть листьями ногу волчицы.
Даже сквозь боль волчица не могла не отметить самоотверженность малышки. Не ведая разницы между способом ухода за рваными и закрытыми тупыми ранами, она продолжала упрямо копировать действия волчицы, которые она видела до этого. Ее неуклюжие движения совсем не облегчали боль, а делали даже хуже, но дитя упрямо продолжало, даже когда стало очевидно, что ее усилия ни к чему не приводят. И когда к ней наконец начало приходить осознание этого факта, она становилась все более отчаянной в своих движениях, даже сердитой.
“Нет… это не поможет”, - просипела наконец волчица. Олененок качнул головой в отрицании, но волчица проигнорировала этот жест и повторила свое утверждение.
