«Не переживай, малая. Мы сейчас и на лапы тебя поставим, и все приберем здесь. Король даже не узнает, что ты блевала в его библиотеке», – деловито произнес Грин.
А я так обрадовалась их появлению, что даже прослезилась. Как же хорошо, когда есть друзья, готовые прийти на помощь.
Мантикоты несколькими взмахами крыльев привели в порядок пол в библиотеке и мою испачканную шкурку. А потом сели рядом и Грэм заботливо спросил: «Кушать хочешь?»
Я отрицательно покачала головой. Сейчас не до еды. Надо думать, как помешать встрече Даймона с любовницей.
«Слушай, а почему ты сбежала от короля? Он очень удивился и даже немного обиделся», – озадаченно спросил Грин.
«Не хотела, чтобы он увидел меня такой облезлой», – честно призналась я.– Стыдно как-то».
«А ты случаем не влюбилась в короля, Крошка? – нахмурился Грэм.
Я смущенно потупилась под его проницательным взглядом, а Грин почесал задней лапой мохнатую голову и авторитетно изрек:
«А вот это зря, малая. Главное правило поведения фамильяра – не привязывайся к хозяину. Он отдает приказы, ты – выполняешь. Ничего личного».
«Типа, схема хозяин – раб», – с горечью произнесла я.
«Не понял точно, о чем ты говоришь, но, наверное, так и есть», – осторожно произнес Грэм.
«Да все я понимаю. Фамильяр принадлежит хозяину, а не наоборот».
«Ты все пропустила, малая, – восторженно вскрикнул Грин. – Король подписал «Хартию вольностей фамильяров»! Одним росчерком пера сделал то, о чем триста лунтрий мечтали все фамильяры. Мы теперь свободны, малая. И все благодаря тебе!»
«Мне? Но я ни о чем не просила короля, да и как бы это сделала?»
«За тебя попросили твои раны, Крошка. Король впервые задумался о бесправии фамильяров лишь после того, когда некая ничтожная мисси чуть не убила его собственного. И разгневался до такой степени, что ввел закон «Коготь за коготь».
«И что это означает, Грэм?»
«Когда король подписал хартию, она сразу начала действовать. И представь теперь картину: Регина Трэвикс избила веером Тень, а затем схватила нож, чтобы отсечь ему кусок хвоста…»
«Что?» – поперхнулась я от ужаса.
Хоть шиншилкроль и дрался со мной, я не испытывала к нему ненависти. Наоборот, даже сочувствовала, что у него такая дурная хозяйка. Которая оказалась еще и живодеркой.
«А остальных семейных фамильяров заставила присутствовать при этом, – с горящими глазами включился в разговор Грин. – Все дрожат от страха, опасаясь, что и их сейчас изобьют для острастки. Тень, вообще, простился с жизнью. И вдруг нож вырывается из рук мисси, и сам бьет ее по пальцу, а веер с противным щелканьем начинает гоняться за ней и лупить по спине».
«Фамильяры остолбенели от удивления. Мисси бегает и орет, веер и нож охотятся за ней, и тут появляется патруль из трех грифонов. Один грифон начинает зачитывать мисси закон, второй все снимает на графалаг, а третий развязывает Тень и рассказывает ему о «Хартии вольностей», – продолжил свой рассказ Грэм.
«Графалаг потом передали в газету, и через луннь вышел первый выпуск листка «Стена позора». В него кроме Регины попали еще трое аристократов, издевавшихся над фамильярами».
«А фамильяры Трэвиксов, узнав, что имеют право покинуть злобное семейство, сразу ушли. Сейчас они все дают показания о жестоком с ними обращении».
«Кстати, Тень слезно просил передать тебе свои извинения. Он очень раскаивается. Даже попросил отлупить его за тебя. Прости, но у меня лапа не поднялась, ¬– виновато произнес Грин. – Пусть хоть раны затянутся, а там уже получит свое».
«Никаких «получит», Грин, – строго сказала я приятелю. – Передашь Тени, что я все понимаю и не обижаюсь на него».
«А еще король дал свободу женщинам. Теперь мисси Мелисса сможет сама распоряжаться своей жизнью. Герцога Трэвикса выгнали из ее дома, а все его бывшие фамильяры просят мисси Мелиссу взять их к себе», – восторженно сообщил последние новости Грин.
«Мелисса мне нравится, она добрая и хорошая».
«Господин тоже так считает и хочет жениться на ней через десять лунариев. Ты понимаешь, что это означает для тебя? – тихо спросил Грэм.
«Да, – прошептала я.
Конечно, понимаю, что после свадьбы Даймон уже не станет разговаривать со мной, ласково гладить и чесать за ушком, а тем более, брать в свою постель. Для всего этого у него будет жена, а не кошка. Надо смириться с этим. Ведь я, действительно, кошка, а Даймону нужна женщина. И хорошо, что этой женщиной станет Мелисса, а не какая-нибудь Иоланта.
Ой, что это я раскисла, оплакивая судьбу брошенной любимицы? Тут короля спасать надо. И думать о его жизни, а не о скорой свадьбе.
«Нужно срочно найти короля и предупредить его о покушении», – взволнованно произнесла я, и мантикоты сразу подобрали хвосты и навострили уши.
«Рассказывай, что узнала», – коротко приказал Грэм.
Услышав о «раскалённом поцелуе» он неловко потоптался на месте и осторожно поинтересовался: «Ты, наверное, не совсем понимаешь, о чем идет речь, и думаешь, что это очень опасное занятие».
«Хоть ты еще не доросла, малая, но я скажу тебе по секрету мужчинам очень даже нравится, когда…»
«Грин, не забывай, с кем разговариваешь», – строго оборвал друга Грэм.
«Не такая уж и маленькая, как вы думаете».
Я впервые заставила приятелей задуматься о моем возрасте, и они с интересом уставились на меня.
«Скажем так – по меркам моего мира я вполне взрослая, чтобы понимать, о чем говорили барон и его жена. А если бы вдруг усомнилась, то демонстрация «поцелуя» наглядно все объяснила».
«Хочешь сказать, что они занимались этим прямо здесь, на твоих глазах?»
«Они меня не видели, иначе я уже валялась бы где-нибудь на помойке. Зато я увидела, а главное услышала, более, чем достаточно. Надо срочно найти короля и все ему рассказать».
«Опять скажешь, чтобы это сделал я?» – проворчал Грэм, отлично понимая, что другого варианта нет.
«Не торгуйся, а лучше ищи, где сейчас твой господин», – шикнула я на мантикота, и он тотчас же начал шевелить длинными ушами, как антеннами.
К нему присоединился Грин, и уже через несколько мигов они почти одновременно выкрикнули: «Таверна «Ледяной дракон».
Оказывается, там часто проводят тренировочные поединки на мечах, и в этот момент Брюс и Даймон с удовольствием сражались друг с другом.
***
– На сегодня хватит, я устал,
Король решительно отложил в сторону документы. После заседания Совета он еще два луння обсуждал с Деремвилем политические вопросы, и сейчас чувствовал себя, как выжатый лимон. Какой тяжелый выдался лунарий. Сначала переговоры, затем ужасное происшествие с Крошкой, последовавшее за ним заседание Совета и подписание Хартий основательно измотали его.
– Не мудрено. Столько всего свалилось на голову. Давай расслабимся, – предложил Брюс.
– Напьёмся или подерёмся? – улыбнулся Даймон.
– И то, и другое. Но сначала подерёмся. В «Ледяном драконе» сейчас турнир между «десятками», давай поучаствуем.
Король и герцог были боевыми магами и входили в «десятку» самых сильных драконов. Несмотря на высокий статус они на равных с остальными участвовали в боевых операциях и в тренировочных турнирах.
Когда они пролетали в карете над столицей, чтобы добраться в таверну, то увидели толпы горожан, вышедших на улицу и кричавших «Слава королю!»
– Посмотри, как они ликуют, Дейм. Сегодня ты подарил им веру в то, что Соглашение о помолвке больше никогда не разобьет надежду на любовь и счастье. Я восхищаюсь тобой.
Брюс сам пострадал от этого Соглашения. С принцессой Лагарии его обручили, едва он научился ходить. Он вырос с осознанием того, что обязан жениться на ней, и в целом не возражал это сделать, пока не влюбился в Мелиссу, и не стал иначе смотреть на брак. Когда его невеста призналась, что любит другого, Брюс не стал портить ей жизнь. Он сам организовал тайный побег принцессы и лично передал ее наследнику соседнего королевства. А затем уговорил отца не предъявлять Иск обиды королю Лагарии и ограничиться лишь запретом на торговлю на несколько лунтрий.
А жених Мелиссы оказался подлецом. Он не расторгнул помолвку, когда она попросила его об этом. И бросил прямо у алтаря, потому что ее отец умер во время брачной церемонии.
– Ты не боишься, что теперь к нам из других королевств хлынут толпы, жаждущих жениться по любви?
– Да пусть бегут к нам. Молодые и счастливые подданные обеспечат процветание Тризании.
Даймон Третий войдет в историю как Даймон Справедливый, но многие летописцы назовут его еще и Прозорливым.
Только Амидония поддержала радикальную Хартию о зрелости, и это позволило ей избежать оттока подданных. Молодые люди из других королевств всеми правдами и неправдами старались оказаться в Тризании и обосноваться в ней. Пришлось даже открыть еще одну Академию, чтобы принимать подростков в возрасте от пятнадцати лунтрий, сумевших добраться до нее. Переступив порог Академии магии они сразу попадали под защиту короля и до конца обучения уже никто не имел права насильно забрать их из нее.
А фамильяры, которым даровали свободу отблагодарили короля щедрыми поступлениями в казну от Домов фамильяров.
Первым таким домом стал особняк Мелиссы Трэвикс.
Когда изображение дочери герцога Трэвикса уже красовалось на «Стене позора», к нему самому пожаловали королевские контролеры и потребовали покинуть особняк. Герцог кричал и топал ногами, доказывая, что он законный владелец, но тут неожиданно появился фамильяр бывшего герцога – дракопёсель Гранд и предъявил дарственную на Мелиссу с полным перечнем имущества и драгоценностей.
Все считали, что Гранд после смерти старого герцога вошел в Озеро забвения. Однако, седой, но еще очень крепкий дракопёсель заявил, что хозяин попросил его спрятаться и сохранить документы, чтобы потом передать их его дочери, когда она достигнет возраста зрелости. Что он и сделал. Теперь с чувством выполненного долга можно и окунуться в Озере забвения. Но Мелисса уговорила его остаться и стать дворецким в ее доме. Гранд согласился, и тут же сразу все остальные фамильяры стали слезно просить тоже взять их слугами. Вскоре они стали не только поддерживать идеальный порядок в доме, но и организовали артель по уходу за садами и парками, а также швейную мастерскую.
Но все это случится в будущем, а в настоящем король и глава его Тайной службы встретились в таверне с членами своей «десятки» и охотно включились в турнир.
Даймон довольно улыбнулся. Физические упражнения помогли снять усталость и зарядили бодростью. А результат пяти схваток откровенно радовал. Только с Брюсом они разошлись вничью. В остальных случаях он был победителем.
– А со мной сразишься, парень? –– лениво спросил Конрат, самый сильный боец их «десятки». – С этими легко справиться, – он небрежно махнул рукой в сторону троих бойцов, еще тяжело дышавших после схватки с Даймоном. – Они боятся победить короля.
– А ты, гляжу, не боишься монаршего гнева, Кон, и зря, – шутливо поддел его бывший напарник, не раз воевавший с ним плечо к плечу с врагами.
– Так я же буду драться с Деймом, а не с королем, – хохотнул Конрат.
– Ладно, сейчас облегчусь и займусь тобой.
Даймон прошел в небольшую уборную, примыкавшую прямо к большому залу. Она состояла из двух комнат – в первой стояли умывальники и зеркала, а во второй – три отдельные кабинки. В умывальне никого не было и Даймон спокойно направился к открытой кабинке, даже не задумываясь, кто находится в соседней, за закрытой дверью. Сегодня в таверне были только парни из «десяток».
Сделав свои дела король вымыл руки, смыл с лица пот и посмотрел в зеркало, чтобы поправить волосы. И вздрогнул от неожиданности, увидев, как нежные ухоженные ручки обвили его талию, а из-за плеча выглянуло очаровательное личико.
Даймон отвел от себя руки бывшей любовницы и резко повернулся к ней.
– Это мужская уборная, баронесса, вы ошиблись дверью.
– Я хотела увидеть вас, Ваше Величество.
– Наши встречи закончились, лейди Фронде. Я четко дал вам это понять своим прощальным подарком.
– Да, Ваше Величество. Но ожерелье настолько великолепно, что я захотела сделать вам ответный прощальный подарок.
– Это лишнее. Я не ношу ожерелья.
– Обожаю ваше чувство юмора, Даймон, ¬– с интимной хрипотцой прошептала баронесса, призывно заглядывая ему в глаза.
– Уже не Даймон, лейди Фронде.
Он явно давал понять, что ей надо уйти. И только вежливость короля не позволяла ему прямо сказать – пошла вон. На что Иоланта и рассчитывала.
Призвав всю свою соблазнительность, усиленную зельем обольщения, женщина сексуально провела языком по манящим губам.
– Да, я знаю, Ваше Величество. Но я люблю вас и хочу на прощание подарить мой «раскалённый поцелуй».
Баронесса опять положила руки ему на талию и потянулась к губам. Король отклонил голову в сторону, но руки не оттолкнул. Она восприняла это, как приглашение и опустилась перед ним на колени.
Он не оттолкнул ее сразу из-за воспитанности, о чем мгновенно пожалел. Иоланта вцепилась в его штаны и начала расстегивать гульфик.
– Да отстаньте от меня, баронесса. Я не нуждаюсь в подобных ласках, тем более от вас, – в сердцах сказал Даймон, начиная бороться с ее руками.
Но Иоланта словно оглохла и настойчиво продолжала дергать его за штаны.
Король растерялся, ну не драться же с ней, в самом деле. Ситуация становилась трагикомической. Даймон представил, что увидит любой сюда входящий – сгорающая от страсти баронесса пытается изнасиловать короля, а он, как невинная девица, кричит: «Оставьте меня в покое!»
И это боец, который только что хвастался победами перед Конратом. Да если сейчас тот зайдет в уборную, то в таверне стены рухнут от его хохота.
Конрат и зашел, и не один, а вместе с Деремвилем через несколько мгновений после того, как рыжий мохнатый снаряд упал на голову баронессы.
Ее руки сразу отлепились от штанов короля и вцепились в напавшего зверя. А Даймон, получив свободу, сразу даже не понял – он больше удивился или обрадовался. Впрочем, себе-то врать не надо. Слово «удивился» тут не явно не подходит. Он уже привык к тому, что Крошка отгоняет от него назойливых женщин, желающих залезть ему в штаны.
Несколько мгновений Даймон мстительно наблюдал за потугами баронессы освободиться от кошки, а затем начал уговаривать Крошку, слезть с ее головы, впрочем, не слишком настойчиво.
А кошка тоже не торопилась откликнуться на его зов. Вцепившись в роскошную гриву Иоланты она больно била хвостом по ее лицу.
На вопли баронессы в уборную вбежали Конрат и Брюс. Но стены таверны не рухнули от их смеха. Потому, что дальше было не смешно.
***
Когда мы появились в таверне турнир был в самом разгаре. Король возбужденный и разгоряченный сражался с Деремвилем, вокруг них кипели другие поединки. Словом, вполне мирная обстановка. Баронессы Фронде рядом не наблюдалось.
«Говорил же тебе, никто сюда ее не пустит, зря ты шум подняла», –проворчал Грин.
«Проверить все равно не помешает», – поддержал мои опасения Грэм, и мы добросовестно обшарили всю таверну с чердака до подвала.
«Надо еще посмотреть в уборной», – сказала я.
«Да ну тебя, малая. Не будет же баронесса дерьмо нюхать. Нет ее здесь, успокойся».
«Надо убедиться. Идем, посмотрим».
Пока мы шипели друг на друга в уборную зашел король, и мантикоты категорически отказались идти за ним следом.
А я так обрадовалась их появлению, что даже прослезилась. Как же хорошо, когда есть друзья, готовые прийти на помощь.
Мантикоты несколькими взмахами крыльев привели в порядок пол в библиотеке и мою испачканную шкурку. А потом сели рядом и Грэм заботливо спросил: «Кушать хочешь?»
Я отрицательно покачала головой. Сейчас не до еды. Надо думать, как помешать встрече Даймона с любовницей.
«Слушай, а почему ты сбежала от короля? Он очень удивился и даже немного обиделся», – озадаченно спросил Грин.
«Не хотела, чтобы он увидел меня такой облезлой», – честно призналась я.– Стыдно как-то».
«А ты случаем не влюбилась в короля, Крошка? – нахмурился Грэм.
Я смущенно потупилась под его проницательным взглядом, а Грин почесал задней лапой мохнатую голову и авторитетно изрек:
«А вот это зря, малая. Главное правило поведения фамильяра – не привязывайся к хозяину. Он отдает приказы, ты – выполняешь. Ничего личного».
«Типа, схема хозяин – раб», – с горечью произнесла я.
«Не понял точно, о чем ты говоришь, но, наверное, так и есть», – осторожно произнес Грэм.
«Да все я понимаю. Фамильяр принадлежит хозяину, а не наоборот».
«Ты все пропустила, малая, – восторженно вскрикнул Грин. – Король подписал «Хартию вольностей фамильяров»! Одним росчерком пера сделал то, о чем триста лунтрий мечтали все фамильяры. Мы теперь свободны, малая. И все благодаря тебе!»
«Мне? Но я ни о чем не просила короля, да и как бы это сделала?»
«За тебя попросили твои раны, Крошка. Король впервые задумался о бесправии фамильяров лишь после того, когда некая ничтожная мисси чуть не убила его собственного. И разгневался до такой степени, что ввел закон «Коготь за коготь».
«И что это означает, Грэм?»
«Когда король подписал хартию, она сразу начала действовать. И представь теперь картину: Регина Трэвикс избила веером Тень, а затем схватила нож, чтобы отсечь ему кусок хвоста…»
«Что?» – поперхнулась я от ужаса.
Хоть шиншилкроль и дрался со мной, я не испытывала к нему ненависти. Наоборот, даже сочувствовала, что у него такая дурная хозяйка. Которая оказалась еще и живодеркой.
«А остальных семейных фамильяров заставила присутствовать при этом, – с горящими глазами включился в разговор Грин. – Все дрожат от страха, опасаясь, что и их сейчас изобьют для острастки. Тень, вообще, простился с жизнью. И вдруг нож вырывается из рук мисси, и сам бьет ее по пальцу, а веер с противным щелканьем начинает гоняться за ней и лупить по спине».
«Фамильяры остолбенели от удивления. Мисси бегает и орет, веер и нож охотятся за ней, и тут появляется патруль из трех грифонов. Один грифон начинает зачитывать мисси закон, второй все снимает на графалаг, а третий развязывает Тень и рассказывает ему о «Хартии вольностей», – продолжил свой рассказ Грэм.
«Графалаг потом передали в газету, и через луннь вышел первый выпуск листка «Стена позора». В него кроме Регины попали еще трое аристократов, издевавшихся над фамильярами».
«А фамильяры Трэвиксов, узнав, что имеют право покинуть злобное семейство, сразу ушли. Сейчас они все дают показания о жестоком с ними обращении».
«Кстати, Тень слезно просил передать тебе свои извинения. Он очень раскаивается. Даже попросил отлупить его за тебя. Прости, но у меня лапа не поднялась, ¬– виновато произнес Грин. – Пусть хоть раны затянутся, а там уже получит свое».
«Никаких «получит», Грин, – строго сказала я приятелю. – Передашь Тени, что я все понимаю и не обижаюсь на него».
«А еще король дал свободу женщинам. Теперь мисси Мелисса сможет сама распоряжаться своей жизнью. Герцога Трэвикса выгнали из ее дома, а все его бывшие фамильяры просят мисси Мелиссу взять их к себе», – восторженно сообщил последние новости Грин.
«Мелисса мне нравится, она добрая и хорошая».
«Господин тоже так считает и хочет жениться на ней через десять лунариев. Ты понимаешь, что это означает для тебя? – тихо спросил Грэм.
«Да, – прошептала я.
Конечно, понимаю, что после свадьбы Даймон уже не станет разговаривать со мной, ласково гладить и чесать за ушком, а тем более, брать в свою постель. Для всего этого у него будет жена, а не кошка. Надо смириться с этим. Ведь я, действительно, кошка, а Даймону нужна женщина. И хорошо, что этой женщиной станет Мелисса, а не какая-нибудь Иоланта.
Ой, что это я раскисла, оплакивая судьбу брошенной любимицы? Тут короля спасать надо. И думать о его жизни, а не о скорой свадьбе.
«Нужно срочно найти короля и предупредить его о покушении», – взволнованно произнесла я, и мантикоты сразу подобрали хвосты и навострили уши.
«Рассказывай, что узнала», – коротко приказал Грэм.
Услышав о «раскалённом поцелуе» он неловко потоптался на месте и осторожно поинтересовался: «Ты, наверное, не совсем понимаешь, о чем идет речь, и думаешь, что это очень опасное занятие».
«Хоть ты еще не доросла, малая, но я скажу тебе по секрету мужчинам очень даже нравится, когда…»
«Грин, не забывай, с кем разговариваешь», – строго оборвал друга Грэм.
«Не такая уж и маленькая, как вы думаете».
Я впервые заставила приятелей задуматься о моем возрасте, и они с интересом уставились на меня.
«Скажем так – по меркам моего мира я вполне взрослая, чтобы понимать, о чем говорили барон и его жена. А если бы вдруг усомнилась, то демонстрация «поцелуя» наглядно все объяснила».
«Хочешь сказать, что они занимались этим прямо здесь, на твоих глазах?»
«Они меня не видели, иначе я уже валялась бы где-нибудь на помойке. Зато я увидела, а главное услышала, более, чем достаточно. Надо срочно найти короля и все ему рассказать».
«Опять скажешь, чтобы это сделал я?» – проворчал Грэм, отлично понимая, что другого варианта нет.
«Не торгуйся, а лучше ищи, где сейчас твой господин», – шикнула я на мантикота, и он тотчас же начал шевелить длинными ушами, как антеннами.
К нему присоединился Грин, и уже через несколько мигов они почти одновременно выкрикнули: «Таверна «Ледяной дракон».
Оказывается, там часто проводят тренировочные поединки на мечах, и в этот момент Брюс и Даймон с удовольствием сражались друг с другом.
***
– На сегодня хватит, я устал,
Король решительно отложил в сторону документы. После заседания Совета он еще два луння обсуждал с Деремвилем политические вопросы, и сейчас чувствовал себя, как выжатый лимон. Какой тяжелый выдался лунарий. Сначала переговоры, затем ужасное происшествие с Крошкой, последовавшее за ним заседание Совета и подписание Хартий основательно измотали его.
– Не мудрено. Столько всего свалилось на голову. Давай расслабимся, – предложил Брюс.
– Напьёмся или подерёмся? – улыбнулся Даймон.
– И то, и другое. Но сначала подерёмся. В «Ледяном драконе» сейчас турнир между «десятками», давай поучаствуем.
Король и герцог были боевыми магами и входили в «десятку» самых сильных драконов. Несмотря на высокий статус они на равных с остальными участвовали в боевых операциях и в тренировочных турнирах.
Когда они пролетали в карете над столицей, чтобы добраться в таверну, то увидели толпы горожан, вышедших на улицу и кричавших «Слава королю!»
– Посмотри, как они ликуют, Дейм. Сегодня ты подарил им веру в то, что Соглашение о помолвке больше никогда не разобьет надежду на любовь и счастье. Я восхищаюсь тобой.
Брюс сам пострадал от этого Соглашения. С принцессой Лагарии его обручили, едва он научился ходить. Он вырос с осознанием того, что обязан жениться на ней, и в целом не возражал это сделать, пока не влюбился в Мелиссу, и не стал иначе смотреть на брак. Когда его невеста призналась, что любит другого, Брюс не стал портить ей жизнь. Он сам организовал тайный побег принцессы и лично передал ее наследнику соседнего королевства. А затем уговорил отца не предъявлять Иск обиды королю Лагарии и ограничиться лишь запретом на торговлю на несколько лунтрий.
А жених Мелиссы оказался подлецом. Он не расторгнул помолвку, когда она попросила его об этом. И бросил прямо у алтаря, потому что ее отец умер во время брачной церемонии.
– Ты не боишься, что теперь к нам из других королевств хлынут толпы, жаждущих жениться по любви?
– Да пусть бегут к нам. Молодые и счастливые подданные обеспечат процветание Тризании.
Даймон Третий войдет в историю как Даймон Справедливый, но многие летописцы назовут его еще и Прозорливым.
Только Амидония поддержала радикальную Хартию о зрелости, и это позволило ей избежать оттока подданных. Молодые люди из других королевств всеми правдами и неправдами старались оказаться в Тризании и обосноваться в ней. Пришлось даже открыть еще одну Академию, чтобы принимать подростков в возрасте от пятнадцати лунтрий, сумевших добраться до нее. Переступив порог Академии магии они сразу попадали под защиту короля и до конца обучения уже никто не имел права насильно забрать их из нее.
А фамильяры, которым даровали свободу отблагодарили короля щедрыми поступлениями в казну от Домов фамильяров.
Первым таким домом стал особняк Мелиссы Трэвикс.
Когда изображение дочери герцога Трэвикса уже красовалось на «Стене позора», к нему самому пожаловали королевские контролеры и потребовали покинуть особняк. Герцог кричал и топал ногами, доказывая, что он законный владелец, но тут неожиданно появился фамильяр бывшего герцога – дракопёсель Гранд и предъявил дарственную на Мелиссу с полным перечнем имущества и драгоценностей.
Все считали, что Гранд после смерти старого герцога вошел в Озеро забвения. Однако, седой, но еще очень крепкий дракопёсель заявил, что хозяин попросил его спрятаться и сохранить документы, чтобы потом передать их его дочери, когда она достигнет возраста зрелости. Что он и сделал. Теперь с чувством выполненного долга можно и окунуться в Озере забвения. Но Мелисса уговорила его остаться и стать дворецким в ее доме. Гранд согласился, и тут же сразу все остальные фамильяры стали слезно просить тоже взять их слугами. Вскоре они стали не только поддерживать идеальный порядок в доме, но и организовали артель по уходу за садами и парками, а также швейную мастерскую.
Но все это случится в будущем, а в настоящем король и глава его Тайной службы встретились в таверне с членами своей «десятки» и охотно включились в турнир.
Даймон довольно улыбнулся. Физические упражнения помогли снять усталость и зарядили бодростью. А результат пяти схваток откровенно радовал. Только с Брюсом они разошлись вничью. В остальных случаях он был победителем.
– А со мной сразишься, парень? –– лениво спросил Конрат, самый сильный боец их «десятки». – С этими легко справиться, – он небрежно махнул рукой в сторону троих бойцов, еще тяжело дышавших после схватки с Даймоном. – Они боятся победить короля.
– А ты, гляжу, не боишься монаршего гнева, Кон, и зря, – шутливо поддел его бывший напарник, не раз воевавший с ним плечо к плечу с врагами.
– Так я же буду драться с Деймом, а не с королем, – хохотнул Конрат.
– Ладно, сейчас облегчусь и займусь тобой.
Даймон прошел в небольшую уборную, примыкавшую прямо к большому залу. Она состояла из двух комнат – в первой стояли умывальники и зеркала, а во второй – три отдельные кабинки. В умывальне никого не было и Даймон спокойно направился к открытой кабинке, даже не задумываясь, кто находится в соседней, за закрытой дверью. Сегодня в таверне были только парни из «десяток».
Сделав свои дела король вымыл руки, смыл с лица пот и посмотрел в зеркало, чтобы поправить волосы. И вздрогнул от неожиданности, увидев, как нежные ухоженные ручки обвили его талию, а из-за плеча выглянуло очаровательное личико.
Даймон отвел от себя руки бывшей любовницы и резко повернулся к ней.
– Это мужская уборная, баронесса, вы ошиблись дверью.
– Я хотела увидеть вас, Ваше Величество.
– Наши встречи закончились, лейди Фронде. Я четко дал вам это понять своим прощальным подарком.
– Да, Ваше Величество. Но ожерелье настолько великолепно, что я захотела сделать вам ответный прощальный подарок.
– Это лишнее. Я не ношу ожерелья.
– Обожаю ваше чувство юмора, Даймон, ¬– с интимной хрипотцой прошептала баронесса, призывно заглядывая ему в глаза.
– Уже не Даймон, лейди Фронде.
Он явно давал понять, что ей надо уйти. И только вежливость короля не позволяла ему прямо сказать – пошла вон. На что Иоланта и рассчитывала.
Призвав всю свою соблазнительность, усиленную зельем обольщения, женщина сексуально провела языком по манящим губам.
– Да, я знаю, Ваше Величество. Но я люблю вас и хочу на прощание подарить мой «раскалённый поцелуй».
Баронесса опять положила руки ему на талию и потянулась к губам. Король отклонил голову в сторону, но руки не оттолкнул. Она восприняла это, как приглашение и опустилась перед ним на колени.
Он не оттолкнул ее сразу из-за воспитанности, о чем мгновенно пожалел. Иоланта вцепилась в его штаны и начала расстегивать гульфик.
– Да отстаньте от меня, баронесса. Я не нуждаюсь в подобных ласках, тем более от вас, – в сердцах сказал Даймон, начиная бороться с ее руками.
Но Иоланта словно оглохла и настойчиво продолжала дергать его за штаны.
Король растерялся, ну не драться же с ней, в самом деле. Ситуация становилась трагикомической. Даймон представил, что увидит любой сюда входящий – сгорающая от страсти баронесса пытается изнасиловать короля, а он, как невинная девица, кричит: «Оставьте меня в покое!»
И это боец, который только что хвастался победами перед Конратом. Да если сейчас тот зайдет в уборную, то в таверне стены рухнут от его хохота.
Конрат и зашел, и не один, а вместе с Деремвилем через несколько мгновений после того, как рыжий мохнатый снаряд упал на голову баронессы.
Ее руки сразу отлепились от штанов короля и вцепились в напавшего зверя. А Даймон, получив свободу, сразу даже не понял – он больше удивился или обрадовался. Впрочем, себе-то врать не надо. Слово «удивился» тут не явно не подходит. Он уже привык к тому, что Крошка отгоняет от него назойливых женщин, желающих залезть ему в штаны.
Несколько мгновений Даймон мстительно наблюдал за потугами баронессы освободиться от кошки, а затем начал уговаривать Крошку, слезть с ее головы, впрочем, не слишком настойчиво.
А кошка тоже не торопилась откликнуться на его зов. Вцепившись в роскошную гриву Иоланты она больно била хвостом по ее лицу.
На вопли баронессы в уборную вбежали Конрат и Брюс. Но стены таверны не рухнули от их смеха. Потому, что дальше было не смешно.
***
Когда мы появились в таверне турнир был в самом разгаре. Король возбужденный и разгоряченный сражался с Деремвилем, вокруг них кипели другие поединки. Словом, вполне мирная обстановка. Баронессы Фронде рядом не наблюдалось.
«Говорил же тебе, никто сюда ее не пустит, зря ты шум подняла», –проворчал Грин.
«Проверить все равно не помешает», – поддержал мои опасения Грэм, и мы добросовестно обшарили всю таверну с чердака до подвала.
«Надо еще посмотреть в уборной», – сказала я.
«Да ну тебя, малая. Не будет же баронесса дерьмо нюхать. Нет ее здесь, успокойся».
«Надо убедиться. Идем, посмотрим».
Пока мы шипели друг на друга в уборную зашел король, и мантикоты категорически отказались идти за ним следом.
