Но желая его защитить, он со скоростью урагана вбежал на верхнюю палубу и размазывая по щекам слезы, взахлеб стал рассказывать о том, что привело его в такое состояние.
Джованни Монтанелли долго не раздумывал и уже через несколько минут боцмана, а это был именно он, связали люди дона и уволокли с собой. Ему понадобилось пару дней, чтобы разобраться во всех обстоятельствах дела, и выяснить, что мальчик,был сыном покойной жены боцмана, которая скончалась год назад от разрыва селезенки. Чем это было вызвано, тогда никто не стал разбираться. Но мальчик, оставшись сиротой, полностью оказался под властью человека с садистскими наклонностями. Он стал для него своего рода грушей для битья, на которой, управляемый алкоголем человек, отрабатывал приемы жестокости.
С того памятного дня боцмана больше никто не видел, он как в воду канул. Никто не задавал лишних вопросов, не спрашивал, где он. Никто не пытался обсуждать действия дона, за это особо говорливые могли поплатиться языком. Никто об этом не говорил, но все знали, что за вину, немедленно последует наказание.
Отец Рикардо оставил Симона при себе, решив, что не станет беднее на тарелку пасты, а у сына появится надежный друг. Они росли вместе, вместе ели, вместе играли. Вместе взрослели и получали образование. Симон стал тенью Рикардо, его другом, его братом, его совестью, его телохранителем. С тех пор как Джованни Монтанелли стал самым главным доном во всей Италии, а Рикардо доном трех наиболее значимых областей: Ломбардии, Пьемонта и Сицилии, Симон занял место младшего дона и советника. Симон хоть и был младшим доном, но из-за своего социального статуса, полученного при рождении, сейчас имел самую высокую ступень, которую мог достичь. Он мог исполнять обязанности дона временно, и то только если бы тот оказался на больничной койке. В случае же смерти Рикардо, должность переходила к следующему брату, но не к Эрике, она не могла быть удостоена этого звания, как и любая женщина, родившаяся и выросшая в семьях донов.
Симон сидел в кресле и задумчиво почесывал нос. Увидев Рикардо, вышедшего из дверей спортзала встал и пошел навстречу.
– Здравствуй, брат, – они обнялись.
– Я переоденусь? Или что-то срочное?
– Да нет. Переодевайся. Расскажу за завтраком.
Рикардо понадобилось пятнадцать минут, чтобы полностью привести себя в порядок. Он спустился в столовую одетый как обычно, в черные джинсы и такого же цвета шелковую сорочку с закатанными по локоть рукавами. Черные как смоль волосы были аккуратно подстрижены и уложены на бок в красивую прическу. Они хоть и были жесткими и прямыми, но из-за густоты выглядели достаточно пышными. Стрижка была каскадной и асимметричной. С той стороны, с которой зачесывались, волосы были короче, чем с той на которую укладывались. Это делало Рикардо стильным, модным и элегантным.
Симон невольно залюбовался другом. «Надо же, как иногда природа много даёт одному, и так же сильно обделяет другого. Над Рикардо похоже она долго старалась. Все в нем подобрано идеально. Ум, хватка, смекалка, хитрость, жесткость, смелость и доброта. И внешними данными Господь не обделил. В меру высок, в меру подтянут, в меру широкоплеч и кубики пресса при желании можно посчитать даже через одежду. Лицо мужественное, холодное, властное с четко очерченным овалом и жестким подбородком, губы красивые, средней полноты, плотно сжатые. Глаза колючие, как осколки льда, кажется, видят тебя насквозь. Он был невероятно красив. Сильной, мужской красотой, грацией пантеры, повадками льва и взглядом тигра.
Женщины млели при виде его, старались очаровать, шли на разные ухищрения, чтобы хоть как-то завладеть его вниманием.
Богат, умен, красив. Что еще надо?
Он был мечтой, ночными грезами неверных жен и незамужних синьорин, мечтающих отпить хотя б глоток из плотно сжатых губ и утонуть в манящем блеске глаз.
Симон любил Рикардо как брата, как друга. Он помнил его другим, веселым, жизнерадостным, счастливым. Но ни что не бывает вечным. Симон ненавидел и презирал Лауру за то, как она поступила с Рикардо. Подло, низко, гадко, беспринципно. Она заслуживала смертной казни. Но у его друга было доброе сердце. Он подарил ей жизнь и всем, кто ей помогал. На вопрос Симона «Почему?» – Рикардо ответил: – разве она виновата, что её сердце принадлежит не мне, другому? За любовь казнить нельзя. Пусть живет.
Он надел черную одежду и с тех пор не снимал ее. Прошло уже больше пяти лет, как Рикардо развелся. Он никогда не вспоминал свою бывшую. Любил ли он её по-прежнему? Симон не знал. Они никогда с тех пор не говорили на эту тему. Но до вчерашнего дня считал, что друг все еще грустит о потерянном счастье.
Вчерашняя встреча с девочкой-ангелом перевернула все с ног на голову. Там в аэропорту, Симон увидел друга совершенно другим. Потрясенным, удивленным, растерянным, потерявшим дар речи. Одним словом очумелым. Он видел его таким впервые. Впервые за много лет его глаза наполнились невероятным огнем, пылали, горели, сжигали в пепел. Догадалась ли эта девочка, что очаровала его друга, околдовала, зацепила, завладела его сердцем и разумом? Скорее всего нет. Она сама выглядела, напуганной как лань. Тихой как шепоток, слетевший с губ, нежной как грудной ребенок, ждущий ласки. Симон и сам обалдел от ее необычной внешности, от красоты сравнимой с небом, с солнцем и с потоком звезд.
– Ты долго собираешься меня рассматривать, может расскажешь новости?
– Прости, задумался. Новости не очень хорошие. Может, после завтрака расскажу?
– Говори сейчас.
– Ну ладно. Слушай, раз хочешь. Один из наших капитанов доложил, что Пьемонт наводнен новым, пока еще неизвестным наркотиком. И все бы ничего, но он вызывает моментальное привыкание и быструю смерть. Если мы не перекроем канал, то в скором времени все малолетнее население или вымрет или слетит с катушек.
– Известно, как он выглядит и откуда везут?
– Пока нет. Есть предположение, что через морской порт сначала в Геную, а затем дальше.
– У тебя хватит свободных людей, чтобы найти концы?
– Хватит. Я уже отдал распоряжение, но хотел, чтобы ты был в курсе.
– Прежде всего прикажи выловить всех распространителей и тех, от кого они получают товар. Если будут сотрудничать, пусть живут. Если заартачатся, ты знаешь, что делать.
Но самое главное найди лабораторию и хозяев. Думаешь они на нашей территории?
– Пока не знаю. Есть предположение, что-либо в Генуе, либо в Новаре.
– Что-то мне подсказывает, что это Каморры. Тебе не кажется, что их появилось слишком много у нас?
– Мои люди этим тоже занимаются.
– Как там Джино?
– Он сейчас отдыхает. Не спрашивай где. Я все равно не знаю. Думаю, он и тебе не сказал.
– Не сказал, да я и не спрашивал. Я вот что думаю. Нам нужно еще человек пять таких как Джино. Я имею ввиду не в отрядах, а одиночек.
– Согласен. Но где найти таких, которых будем знать только ты и я? И, чтобы они были преданы тебе как Джино? Ты же понимаешь, завоевать чью-то преданность это большая наука? Только ты на это способен. У меня есть несколько человек на примете. Позже познакомлю тебя. Сам решишь.
– Ладно, с этим после. Что еще?
– Марчелло Конти просить кредит под минимальный процент.
– Сколько и зачем?
– Хочет открыть пиццерию. Просит миллион долларов.
– Пусть представит бизнес-план. Тебе не кажется, что миллион для пиццерии слишком жирно? Как минимум завышено тысяч на пятьсот. Как считаешь?
–Уверен в этом.
– Симон, я что-то не пойму, если ты тоже так считаешь, зачем вводишь мне в уши? Не мог сам отказать?
– Мог, но я подумал может не отказывать? Что-то мне подсказывает, что он планирует там не пиццерию.
– А что? Будет варить синтетику?
– Не хотелось бы, чтобы до этого дошло, но с чем черт не шутит.
Они бы и дальше продолжали обсуждать дела, но в это время на лестнице послышались голоса и через минуту Алина и Эрика заняли свои места за столом. Мужчины уже поели и могли бы уйти. Но Рикардо медлил. Откинувшись в кресле, он молча наблюдал за Алиной. Эта девочка возбуждала его интерес и не только интерес, но и другие более низменные чувства.
Отдохнувшая и без грамма косметики, она выглядела совсем юной и невинной. И это вызывало особый интерес у зрелого мужчины, пропустившего десятки женщин через свою постель.
Алина, как и вчера, сидела напротив хозяина дома. Завтрак, значительно отличался от того, что обычно едят в России. На столе стояло блюдо с круассанами, несколько видов печенья, тирамису, горячий капучино, вода в бокалах и свежевыжатый апельсиновый сок. Через полминуты на столе появились слоеные булочки с сыром и ветчиной. Наблюдая, как Эрика с удовольствием уплетает сладости, запивая кофе, Алина сообразила, что слойки подали для нее, даже поставили ближе к ней, чтобы было удобно доставать.
Она все еще не решалась приступить к еде и ни к чему не притронулась, боясь показаться невоспитанной. На самом же деле она просто стеснялась. Наконец переборов себя, взяла чашку с кофе и сделала глоток. Кофе оказался другим по вкусу, не таким к какому она привыкла, но понравился ей гораздо больше.
– Алина, вы, наверное, привыкли к другому завтраку? – Неожиданно спросил Рикардо. – К сожалению, мы не догадались проработать этот вопрос. Обещаю, завтра вам приготовят русскую еду, и, если вы примете участие в составлении меню, повару будет гораздо легче угодить вам. – В голосе мужчины прозвучало тепло и участие, и Алина, подняв на него глаза смутилась еще больше. Она покраснела так густо, что Рикардо невольно улыбнулся.
–Не будем вам мешать. Приятного аппетита синьорины. – Неожиданно произнёс мужчина и встав из-за стола направился к выходу из столовой.
Через минуту мужчины скрылись в кабинете и Алина наконец расслабилась.
Позавтракав девушки, уехали. Эрика решила в первый день показать Алине Венецию. Этот факт немного раздосадовал Рикардо. Он не часто пользовался выходными по субботам и воскресеньям. Всегда находились вопросы, требующие его безотлагательного вмешательства. Но сегодня тот единственный день, когда он отключил телефон и запретил кому-либо его беспокоить, возложив обязанности дона на Симона, который, как известно, был его правой рукой, помощником и советником.
После завтрака обсудив с Симоном все вопросы, Рикардо поднялся на верхнюю террасу виллы. С этого места хорошо просматривалось озера Комо. У Рикардо было несколько собственных вилл, несколько квартир в разных городах, везде, где приходилось работать. Он был не просто доном, собирающим дань с компаний, находящихся на его территории, но ещё имел свой независимый бизнес.
Ему было всего двенадцать, когда мальчик пришел к отцу и попросил купить для него акции завода Феррари.
– Зачем тебе? – удивился Джованни Монтанелли. – Наша семья и так получает часть прибыли от концерна.
– Ты не понял меня, я хочу иметь свой, чистый бизнес. У меня есть деньги, оставленные дедом, я хочу вложить часть в бизнес и выбрал для этого завод Феррари. Прошу тебя помочь мне. Если для тебя вопрос неподъемный, я попрошу дядю. Уверен, он поможет.
– Подожди, дорогой, я ведь тоже не отказал.
К пятнадцати годам Рикардо владел акциями Феррари, Ламборджини и Мазерати по пятнадцать процентов от каждой марки. К двадцати пяти он уже имел акции во всех ведущих областях промышленности, включая нефть и газ. Кроме того, ему принадлежало несколько частных банков. К тридцати его бизнес расширился ещё больше. Он имел почти пятьдесят процентов в индустрии моды, в добыче полезных ископаемых, производстве вина и оливкового масла. К тридцати трем к общему списку добавились морские и сухопутные грузоперевозки, а также четыре грузовые авиакомпании, несколько чартерных, две регулярные пассажирские, несколько компаний воздушных такси и вертолетных перевозок. К тридцати пяти почти везде, где он участвовал у него был контрольный пакет. Его личное состояние, с которого он платил налоги и проценты в общую казну, исчислялось десятками миллиардов долларов.
Сейчас его главной задачей было объединение всех судоверфей, в том числе военных, в единый концерн. А это, дополнительно девять с половиной тысяч рабочих мест и девятнадцать миллиардов долларов прибыли.
Но не это было главным. Главным была власть, которой он обладал. Он держал в руках три самых крупных и значимых региона. Здесь птичка не могла покакать без его разрешения. И не только здесь. Он был серым кардиналом, теневой властью в стране с шестьюдесятью миллионным населением. Его боялись, перед ним трепетали, его уважали и ненавидели. Многие желали его власти, много мечтали о его смерти.
В любую минуту его готовы были защищать более пяти тысяч солдат. Они располагались в разных регионах Италии, на учебных, хорошо замаскированных базах. Всего их было двадцать, по количеству регионов.
Все солдаты были хорошо вооружены, так же хорошо обучены и укомплектованы всем необходимым. Их родители не знали, чем занимаются сыновья, но раз в полгода получали по двадцать тысяч долларов, на свой счет, от неизвестной организации. Сумма в два раза большая поступала на счет каждого солдата в банк, принадлежащий Рикардо Монтанелли. Все были довольны.
Рикардо облокотился о парапет. Он не привык отдыхать, поэтому не знал, чем занять время. Жаль не удалось прицепиться паровозиком к девушкам. Он улыбнулся, вспомнив как реагировала на него Алина, как заливались её щёчки розовым румянцем. Сердце наполнилось теплом и нежностью. Это было так неожиданно и ново для него, что даже вызывало трепет в груди. Налив бокал сухого вина, он сел в кресло, в котором любил проводить время, когда нужно было что-то обдумать. В голове не было конкретных мыслей. И он опять подумал об Алине.
У Рикардо давно не было никаких чувств к женщинам, даже страсти не было, только секс.
Ему было тридцать, когда он застал Лауру с другим мужчиной. Он давно догадался, что жена ему не верна. Он и сам к ней остыл, не изменял, но она перестала его волновать. И вместо того, чтобы проводить время с женой, он все больше отдавался работе.
У него был человек, который выполнял только лично его задания. Его никогда никто кроме Симона не видел. Он как ниндзя появлялся ниоткуда и исчезал тихо, незаметно, в никуда. У него было много разных лиц. Появляясь в кабинете Рикардо, он всякий раз выглядел по- разному. То хромым стариком просителем, то заикой, то музыкантом, просящим поддержки у дона. Он был скрытым палачом, ликвидатором. От его возмездия невозможно было уйти. Он одинаково владел как ножом, так и любым огнестрельным оружием будь то пистолет, арбалет, револьвер, ружье, винтовка, или автомат. Он стрелял одинаково как с левой, так и с правой руки. Шею скручивал так, что человек не успевал ахнуть. Он никогда не промахивался, всегда попадал в десятку.
Рикардо поручил Джино следить за Лаурой и тот принес ему фотографии, подтверждающие ее неверность. Противно было чувствовать себя рогоносцем. Первым желанием было казнить неверную жену, но об этом тогда узнали бы все, не только члены своей семьи, но и другие семьи. Авторитет семьи Монтанелли мог рухнуть в преисподнюю. И, он смолчал, просто перестал спать с ней.
Джованни Монтанелли долго не раздумывал и уже через несколько минут боцмана, а это был именно он, связали люди дона и уволокли с собой. Ему понадобилось пару дней, чтобы разобраться во всех обстоятельствах дела, и выяснить, что мальчик,был сыном покойной жены боцмана, которая скончалась год назад от разрыва селезенки. Чем это было вызвано, тогда никто не стал разбираться. Но мальчик, оставшись сиротой, полностью оказался под властью человека с садистскими наклонностями. Он стал для него своего рода грушей для битья, на которой, управляемый алкоголем человек, отрабатывал приемы жестокости.
С того памятного дня боцмана больше никто не видел, он как в воду канул. Никто не задавал лишних вопросов, не спрашивал, где он. Никто не пытался обсуждать действия дона, за это особо говорливые могли поплатиться языком. Никто об этом не говорил, но все знали, что за вину, немедленно последует наказание.
Отец Рикардо оставил Симона при себе, решив, что не станет беднее на тарелку пасты, а у сына появится надежный друг. Они росли вместе, вместе ели, вместе играли. Вместе взрослели и получали образование. Симон стал тенью Рикардо, его другом, его братом, его совестью, его телохранителем. С тех пор как Джованни Монтанелли стал самым главным доном во всей Италии, а Рикардо доном трех наиболее значимых областей: Ломбардии, Пьемонта и Сицилии, Симон занял место младшего дона и советника. Симон хоть и был младшим доном, но из-за своего социального статуса, полученного при рождении, сейчас имел самую высокую ступень, которую мог достичь. Он мог исполнять обязанности дона временно, и то только если бы тот оказался на больничной койке. В случае же смерти Рикардо, должность переходила к следующему брату, но не к Эрике, она не могла быть удостоена этого звания, как и любая женщина, родившаяся и выросшая в семьях донов.
Симон сидел в кресле и задумчиво почесывал нос. Увидев Рикардо, вышедшего из дверей спортзала встал и пошел навстречу.
– Здравствуй, брат, – они обнялись.
– Я переоденусь? Или что-то срочное?
– Да нет. Переодевайся. Расскажу за завтраком.
Рикардо понадобилось пятнадцать минут, чтобы полностью привести себя в порядок. Он спустился в столовую одетый как обычно, в черные джинсы и такого же цвета шелковую сорочку с закатанными по локоть рукавами. Черные как смоль волосы были аккуратно подстрижены и уложены на бок в красивую прическу. Они хоть и были жесткими и прямыми, но из-за густоты выглядели достаточно пышными. Стрижка была каскадной и асимметричной. С той стороны, с которой зачесывались, волосы были короче, чем с той на которую укладывались. Это делало Рикардо стильным, модным и элегантным.
Симон невольно залюбовался другом. «Надо же, как иногда природа много даёт одному, и так же сильно обделяет другого. Над Рикардо похоже она долго старалась. Все в нем подобрано идеально. Ум, хватка, смекалка, хитрость, жесткость, смелость и доброта. И внешними данными Господь не обделил. В меру высок, в меру подтянут, в меру широкоплеч и кубики пресса при желании можно посчитать даже через одежду. Лицо мужественное, холодное, властное с четко очерченным овалом и жестким подбородком, губы красивые, средней полноты, плотно сжатые. Глаза колючие, как осколки льда, кажется, видят тебя насквозь. Он был невероятно красив. Сильной, мужской красотой, грацией пантеры, повадками льва и взглядом тигра.
Женщины млели при виде его, старались очаровать, шли на разные ухищрения, чтобы хоть как-то завладеть его вниманием.
Богат, умен, красив. Что еще надо?
Он был мечтой, ночными грезами неверных жен и незамужних синьорин, мечтающих отпить хотя б глоток из плотно сжатых губ и утонуть в манящем блеске глаз.
Симон любил Рикардо как брата, как друга. Он помнил его другим, веселым, жизнерадостным, счастливым. Но ни что не бывает вечным. Симон ненавидел и презирал Лауру за то, как она поступила с Рикардо. Подло, низко, гадко, беспринципно. Она заслуживала смертной казни. Но у его друга было доброе сердце. Он подарил ей жизнь и всем, кто ей помогал. На вопрос Симона «Почему?» – Рикардо ответил: – разве она виновата, что её сердце принадлежит не мне, другому? За любовь казнить нельзя. Пусть живет.
Он надел черную одежду и с тех пор не снимал ее. Прошло уже больше пяти лет, как Рикардо развелся. Он никогда не вспоминал свою бывшую. Любил ли он её по-прежнему? Симон не знал. Они никогда с тех пор не говорили на эту тему. Но до вчерашнего дня считал, что друг все еще грустит о потерянном счастье.
Вчерашняя встреча с девочкой-ангелом перевернула все с ног на голову. Там в аэропорту, Симон увидел друга совершенно другим. Потрясенным, удивленным, растерянным, потерявшим дар речи. Одним словом очумелым. Он видел его таким впервые. Впервые за много лет его глаза наполнились невероятным огнем, пылали, горели, сжигали в пепел. Догадалась ли эта девочка, что очаровала его друга, околдовала, зацепила, завладела его сердцем и разумом? Скорее всего нет. Она сама выглядела, напуганной как лань. Тихой как шепоток, слетевший с губ, нежной как грудной ребенок, ждущий ласки. Симон и сам обалдел от ее необычной внешности, от красоты сравнимой с небом, с солнцем и с потоком звезд.
– Ты долго собираешься меня рассматривать, может расскажешь новости?
– Прости, задумался. Новости не очень хорошие. Может, после завтрака расскажу?
– Говори сейчас.
– Ну ладно. Слушай, раз хочешь. Один из наших капитанов доложил, что Пьемонт наводнен новым, пока еще неизвестным наркотиком. И все бы ничего, но он вызывает моментальное привыкание и быструю смерть. Если мы не перекроем канал, то в скором времени все малолетнее население или вымрет или слетит с катушек.
– Известно, как он выглядит и откуда везут?
– Пока нет. Есть предположение, что через морской порт сначала в Геную, а затем дальше.
– У тебя хватит свободных людей, чтобы найти концы?
– Хватит. Я уже отдал распоряжение, но хотел, чтобы ты был в курсе.
– Прежде всего прикажи выловить всех распространителей и тех, от кого они получают товар. Если будут сотрудничать, пусть живут. Если заартачатся, ты знаешь, что делать.
Но самое главное найди лабораторию и хозяев. Думаешь они на нашей территории?
– Пока не знаю. Есть предположение, что-либо в Генуе, либо в Новаре.
– Что-то мне подсказывает, что это Каморры. Тебе не кажется, что их появилось слишком много у нас?
– Мои люди этим тоже занимаются.
– Как там Джино?
– Он сейчас отдыхает. Не спрашивай где. Я все равно не знаю. Думаю, он и тебе не сказал.
– Не сказал, да я и не спрашивал. Я вот что думаю. Нам нужно еще человек пять таких как Джино. Я имею ввиду не в отрядах, а одиночек.
– Согласен. Но где найти таких, которых будем знать только ты и я? И, чтобы они были преданы тебе как Джино? Ты же понимаешь, завоевать чью-то преданность это большая наука? Только ты на это способен. У меня есть несколько человек на примете. Позже познакомлю тебя. Сам решишь.
– Ладно, с этим после. Что еще?
– Марчелло Конти просить кредит под минимальный процент.
– Сколько и зачем?
– Хочет открыть пиццерию. Просит миллион долларов.
– Пусть представит бизнес-план. Тебе не кажется, что миллион для пиццерии слишком жирно? Как минимум завышено тысяч на пятьсот. Как считаешь?
–Уверен в этом.
– Симон, я что-то не пойму, если ты тоже так считаешь, зачем вводишь мне в уши? Не мог сам отказать?
– Мог, но я подумал может не отказывать? Что-то мне подсказывает, что он планирует там не пиццерию.
– А что? Будет варить синтетику?
– Не хотелось бы, чтобы до этого дошло, но с чем черт не шутит.
Они бы и дальше продолжали обсуждать дела, но в это время на лестнице послышались голоса и через минуту Алина и Эрика заняли свои места за столом. Мужчины уже поели и могли бы уйти. Но Рикардо медлил. Откинувшись в кресле, он молча наблюдал за Алиной. Эта девочка возбуждала его интерес и не только интерес, но и другие более низменные чувства.
Отдохнувшая и без грамма косметики, она выглядела совсем юной и невинной. И это вызывало особый интерес у зрелого мужчины, пропустившего десятки женщин через свою постель.
Прода от 25.09.2024, 17:46
Глава 6.2
Алина, как и вчера, сидела напротив хозяина дома. Завтрак, значительно отличался от того, что обычно едят в России. На столе стояло блюдо с круассанами, несколько видов печенья, тирамису, горячий капучино, вода в бокалах и свежевыжатый апельсиновый сок. Через полминуты на столе появились слоеные булочки с сыром и ветчиной. Наблюдая, как Эрика с удовольствием уплетает сладости, запивая кофе, Алина сообразила, что слойки подали для нее, даже поставили ближе к ней, чтобы было удобно доставать.
Она все еще не решалась приступить к еде и ни к чему не притронулась, боясь показаться невоспитанной. На самом же деле она просто стеснялась. Наконец переборов себя, взяла чашку с кофе и сделала глоток. Кофе оказался другим по вкусу, не таким к какому она привыкла, но понравился ей гораздо больше.
– Алина, вы, наверное, привыкли к другому завтраку? – Неожиданно спросил Рикардо. – К сожалению, мы не догадались проработать этот вопрос. Обещаю, завтра вам приготовят русскую еду, и, если вы примете участие в составлении меню, повару будет гораздо легче угодить вам. – В голосе мужчины прозвучало тепло и участие, и Алина, подняв на него глаза смутилась еще больше. Она покраснела так густо, что Рикардо невольно улыбнулся.
–Не будем вам мешать. Приятного аппетита синьорины. – Неожиданно произнёс мужчина и встав из-за стола направился к выходу из столовой.
Через минуту мужчины скрылись в кабинете и Алина наконец расслабилась.
Позавтракав девушки, уехали. Эрика решила в первый день показать Алине Венецию. Этот факт немного раздосадовал Рикардо. Он не часто пользовался выходными по субботам и воскресеньям. Всегда находились вопросы, требующие его безотлагательного вмешательства. Но сегодня тот единственный день, когда он отключил телефон и запретил кому-либо его беспокоить, возложив обязанности дона на Симона, который, как известно, был его правой рукой, помощником и советником.
После завтрака обсудив с Симоном все вопросы, Рикардо поднялся на верхнюю террасу виллы. С этого места хорошо просматривалось озера Комо. У Рикардо было несколько собственных вилл, несколько квартир в разных городах, везде, где приходилось работать. Он был не просто доном, собирающим дань с компаний, находящихся на его территории, но ещё имел свой независимый бизнес.
Ему было всего двенадцать, когда мальчик пришел к отцу и попросил купить для него акции завода Феррари.
– Зачем тебе? – удивился Джованни Монтанелли. – Наша семья и так получает часть прибыли от концерна.
– Ты не понял меня, я хочу иметь свой, чистый бизнес. У меня есть деньги, оставленные дедом, я хочу вложить часть в бизнес и выбрал для этого завод Феррари. Прошу тебя помочь мне. Если для тебя вопрос неподъемный, я попрошу дядю. Уверен, он поможет.
– Подожди, дорогой, я ведь тоже не отказал.
К пятнадцати годам Рикардо владел акциями Феррари, Ламборджини и Мазерати по пятнадцать процентов от каждой марки. К двадцати пяти он уже имел акции во всех ведущих областях промышленности, включая нефть и газ. Кроме того, ему принадлежало несколько частных банков. К тридцати его бизнес расширился ещё больше. Он имел почти пятьдесят процентов в индустрии моды, в добыче полезных ископаемых, производстве вина и оливкового масла. К тридцати трем к общему списку добавились морские и сухопутные грузоперевозки, а также четыре грузовые авиакомпании, несколько чартерных, две регулярные пассажирские, несколько компаний воздушных такси и вертолетных перевозок. К тридцати пяти почти везде, где он участвовал у него был контрольный пакет. Его личное состояние, с которого он платил налоги и проценты в общую казну, исчислялось десятками миллиардов долларов.
Сейчас его главной задачей было объединение всех судоверфей, в том числе военных, в единый концерн. А это, дополнительно девять с половиной тысяч рабочих мест и девятнадцать миллиардов долларов прибыли.
Но не это было главным. Главным была власть, которой он обладал. Он держал в руках три самых крупных и значимых региона. Здесь птичка не могла покакать без его разрешения. И не только здесь. Он был серым кардиналом, теневой властью в стране с шестьюдесятью миллионным населением. Его боялись, перед ним трепетали, его уважали и ненавидели. Многие желали его власти, много мечтали о его смерти.
В любую минуту его готовы были защищать более пяти тысяч солдат. Они располагались в разных регионах Италии, на учебных, хорошо замаскированных базах. Всего их было двадцать, по количеству регионов.
Все солдаты были хорошо вооружены, так же хорошо обучены и укомплектованы всем необходимым. Их родители не знали, чем занимаются сыновья, но раз в полгода получали по двадцать тысяч долларов, на свой счет, от неизвестной организации. Сумма в два раза большая поступала на счет каждого солдата в банк, принадлежащий Рикардо Монтанелли. Все были довольны.
Рикардо облокотился о парапет. Он не привык отдыхать, поэтому не знал, чем занять время. Жаль не удалось прицепиться паровозиком к девушкам. Он улыбнулся, вспомнив как реагировала на него Алина, как заливались её щёчки розовым румянцем. Сердце наполнилось теплом и нежностью. Это было так неожиданно и ново для него, что даже вызывало трепет в груди. Налив бокал сухого вина, он сел в кресло, в котором любил проводить время, когда нужно было что-то обдумать. В голове не было конкретных мыслей. И он опять подумал об Алине.
У Рикардо давно не было никаких чувств к женщинам, даже страсти не было, только секс.
Ему было тридцать, когда он застал Лауру с другим мужчиной. Он давно догадался, что жена ему не верна. Он и сам к ней остыл, не изменял, но она перестала его волновать. И вместо того, чтобы проводить время с женой, он все больше отдавался работе.
У него был человек, который выполнял только лично его задания. Его никогда никто кроме Симона не видел. Он как ниндзя появлялся ниоткуда и исчезал тихо, незаметно, в никуда. У него было много разных лиц. Появляясь в кабинете Рикардо, он всякий раз выглядел по- разному. То хромым стариком просителем, то заикой, то музыкантом, просящим поддержки у дона. Он был скрытым палачом, ликвидатором. От его возмездия невозможно было уйти. Он одинаково владел как ножом, так и любым огнестрельным оружием будь то пистолет, арбалет, револьвер, ружье, винтовка, или автомат. Он стрелял одинаково как с левой, так и с правой руки. Шею скручивал так, что человек не успевал ахнуть. Он никогда не промахивался, всегда попадал в десятку.
Рикардо поручил Джино следить за Лаурой и тот принес ему фотографии, подтверждающие ее неверность. Противно было чувствовать себя рогоносцем. Первым желанием было казнить неверную жену, но об этом тогда узнали бы все, не только члены своей семьи, но и другие семьи. Авторитет семьи Монтанелли мог рухнуть в преисподнюю. И, он смолчал, просто перестал спать с ней.
