Поэтому повар сегодня приготовил их для вас обоих. Даня уже поел и Марио повёз его в школу. – Окончательно приходя в себя произнёс: ты немного опоздала. Давай сначала позавтракаем, а потом обсудим наши дела. – Он сделал лёгкое движение рукой и она, отодвинув стул села напротив.
Ей ничего не лезло в рот и даже любимые блинчики не радовали вкусовые рецепторы. Она ела через силу зная, что Федерико наблюдает за ней. Он же ел с аппетитом, хорошо прожёвывая приготовленный для него стейк. Наконец, они закончили с завтраком, показавшимся Милане бесконечно долгим.
– Я вчера немного погорячился, – начал Федерико сканируя её застывшим взглядом. А она, забывшись на минуту, позволила себе окунуться в его завораживающие, манящие глаза. Опомнившись, тряхнула головой чтобы сбросить с себя наваждение и прислушаться к его словам.
– Так какой вариант ты принимаешь? – Его голос, выплывший издалека, привёл её в чувство.
– Прости, пожалуйста. Не мог бы ты повторить все варианты. – Она покраснела понимая, что выглядит глупо и что, окунувшись в его глаза пропустила, может быть, самое важное предложение в своей жизни.
Он удивлённо вскинул брови превратив их в домики. Затем хмыкнул и произнёс: – похоже ты занята своими мыслями вместо того, чтобы слушать какое решение я принял.
– Прости, пожалуйста, я задумалась… о детях. Прости.
– И что же ты о них думала? – скептически дёрнув уголки губ, спросил откидываясь к спинке кресла.
– О том, как хорошо я знаю Тёму и совсем не знаю Даню. Как много времени потеряла по глупости или по наивности.
– Ладно, оставим это. У меня нет времени на душещипательные разговоры. Через час я должен быть на переговорах. Я предлагаю тебе два варианта решения проблемы. Первый, как я уже сказал, я делаю генетический анализ, и если мальчик мой сын, я заберу его по суду, если ты не отдашь его по собственной воле. Но я в любом суде выиграю процесс, даже не сомневайся. Второй, ты выходишь за меня замуж, – увидев, как взметнулись брови Миланы, добавил, – это будет фиктивный брак. Как видишь, тебе не придётся тратиться на покупку дома. Будешь жить вместе со своими детьми в моём доме. Единственное, чем тебе придётся пожертвовать сексом. Если я узнаю, что ты встречаешься с кем-то из своих любовников или заведёшь нового, я расторгну брак, а ты пойдёшь туда, откуда пришла. Дети в этом случае останутся со мной. Я повторюсь. Брак фиктивный, надеюсь, тебе не нужно объяснять, что это значит?
– А ты?
– Что я?
– Себе ты не запрещаешь любовниц и секс на стороне?
– Себе нет. Это не я бросил сына, и не я теперь прошу вернуть право, чтобы он называл меня отцом. Я его заслужил, когда менял подгузники и ночами не спал, когда у него резались зубки, ну и всё остальное. И не я лишил себя права наблюдать, как Тёма делает первые шаги и говорит первые слова. Так что тебе лучше помолчать, пока я не передумал. Если секс для тебя важнее собственных детей, скажи сейчас и завтра я начну процесс по лишению тебя материнства. Не сомневайся, я его выиграю.
Он встал.
– У тебя неделя, чтобы переехать ко мне, если нужна помощь перевезти вещи скажи Марио, он всё сделает. Но это в том случае, если ты согласна на фиктивный брак.
– Я согласна.
– Не торопись. У тебя есть неделя, чтобы подумать, потому что, если примешь этот вариант, обратно дороги не будет. Придётся до старости жить без мужской любви. Выдержишь?
– Я подумала. Через три дня у Тёмы начинаются каникулы. В субботу мы можем переехать. Помощь Марио не понадобится у нас не так много вещей. Что не возьмём сейчас можно перевезти постепенно.
Он кивнул и вышел.
Дорога домой показалась бесконечной. Солнце радостно разбрасывало лучи на слегка подсохшую, но всё ещё влажную дорогу. Падая на твёрдую асфальтовую полосу, отбрасывало блики на стекла и зеркала автомобилей затрудняя движение, иногда слепя и мешая перестроиться.
Наконец она въехала во двор коттеджа. Милана решила сегодня устроить себе выходной. После бессонной ночи, всё равно не смогла бы работать, только измучила бы себя в конец.
Борис Петрович едва ли не бегом выбежал навстречу. Не терпелось узнать, как прошла встреча с Федерико Монтеро.
Слушал рассказ внимательно, несколько раз переспрашивал. Вздыхал.
– Значит ты согласилась на его условия?
– Согласилась. А что мне оставалось делать? Да у меня будет фиктивный брак. Но для меня это не главное. Пусть будет так, зато Даня и Тёма будут со мной.
– Не хочешь, не можешь, главное, не главное. Всё в голове. Выстроила себе барьер и поэтому не хочешь никого кроме Федерико. А что, если он приведёт любовницу в дом и будет заниматься с ней сексом в соседней комнате? Как ты это выдержишь?
– Не знаю.
– Боря, зачем ты мучаешь девочку. Неужели надо было отказаться от детей? Ты же по своим канал пытался узнать сможет Анечка выиграть процесс и отвоевать сына, если испанец ввяжется в это дело. Что тебе сказали? – вступила в разговор молчавшая до этого Татьяна Сергеевна.
– Да это понятно. Если он решит забрать детей, то заберёт и ни один суд ему не помешает. Я надеялся, что он захочет выслушать тебя. Понять почему и куда ты исчезла одиннадцать лет назад. Но видишь, как получается. Ему, видите ли, – Борис Петрович значительно поднял палец кверху, – не интересно. Баран упрямый.
– Ладно, давайте не будем заранее отчаиваться. В конце концов это же не конец света. Главное сейчас всё объяснить Тёме. Чтобы он воспринял эту новость правильно.
– А мне интересно, что Монтеро скажет Дане? Сможет поговорить с парнем так, чтобы тот не затаил обиду, или наоборот настроит против родной матери?
Я тоже об этот думаю. Должен же он объяснить мальчику, где была мама все эти годы. А что он может объяснить, если не захотел даже выслушать тебя, милая.
– Я не знаю, мама.
– Ты должна не пускать всё на самотёк, а продумать каждое слово, которое скажешь Данечке.
– А Тёму вы во внимание не берёте?
– С Тёмой проще, я с ним поговорю, ты поговоришь, но в первую очередь Аннушка должна всё сама объяснить. Не нужно всех подробностей самое необходимое. Было похищение, удалось бежать через неделю или две. Приехала в Москву случайно встретила знакомую, она и рассказала, что Федерико сдал мальчика в дом ребёнка, а он там умер. Она горевала, не захотела встречаться с Федерико, не могла простить ему, что он отказался от её мальчика и стал косвенно виновным в его смерти.
– Как стала Горской?
– Всё, как и было на самом деле. Никакого вранья, мы приютили. Как жить без документов? Решили сделать фиктивные. Да детям и знать об этом не надо. Зачем им знать, что у их матери было другое имя. Думаю, и Монтеро не станет задать этот вопрос. Не дурак же он.
– А если спросит?
– А если спросит, тогда нужно ему рассказать правду всю с начала и до конца, и про Степана, и про Ирину Георгиевну. Пусть знает какая тварь его бывшая. Тогда может он сам решит наказать свою шлюху. – Возбудилась Татьяна Сергеевна.
– Да она уже на грани. Я ей всякий раз, когда дежурю голограммы на стенах подкидываю. Как Анечка по комнате ходит, подушку вместо ребёнка качает. Как в болоте тонет и её за собой зовёт. Так что конец скоро. Может в психушке окажется, а может с балкона выпрыгнет.
– Тебя никто не заподозрит?
– Нет, лучик очень тонкий. Проектор сильный. В соседней комнате ответка. Профи готовили.
Тёме долго объяснять не пришлось что у него и у Дани один папа на двоих. Он так перевозбудился, что каждый день спрашивал, когда же, ну, когда они переедут к папе и Дане. Татьяна Сергеевна даже расстроилась:
– Тёмочка, тебе так плохо с нами, что ты хочешь поскорее уехать?
– Нет, бабушка, нет, я вас люблю тебя и дедушку, но там же мой папа и брат.
– Понимаю, милый. Уедешь и забудешь нас.
– Не забуду, мы с моим братом и папой будем приезжать в гости. Обещаю. Да, мама?
– Да, милый. – Подтвердила Милана, сильно сомневаясь в том, что Федерико захочет навещать её приёмных родителей, не родных деда и бабушку для его сыновей.
У неё сильно дрожали руки и едва держали ноги, когда она заглушила двигатель своего мерседеса возле центрального входа в дом. Федерико стоял на ступенях мраморного крыльца, увидел, что она заглушила двигатель подошёл и открыл ей дверцу. Она хотела подойти и помочь выйти Тёме. Но мальчик не стал дожидаться и первым выпрыгнул навстречу. Собирался подбежать к маме, но сразу попав в руки отца.
– Ух ты, молодец, торопишься маме помочь? – засмеялся Федерико, рассматривая черноглазого мальчугана, застывшего перед ним с запрокинутой кверху головой, – извини дорогой, я стоял ближе и успел раньше тебя. Давай знакомиться?
– Давайте, – краснея пролепетал мальчик.
– Как тебя зовут?
– Тёма.
– Ты знаешь кто я?
– Вы мой и Данин папа.
– Да, милый. Я рад, что мама тебе рассказала. Ну раз мы с тобой познакомились тогда не будем заставлять маму ждать и пойдём в дом.
– А Даня дома?
– Нет, но скоро будет.
Милана стояла возле машины не зная, что ей делать. Похоже Федерико легко нашёл общий язык с сыном, а про неё как будто все забыли. Один из охранников уже вытащил их чемоданы и передал другому мужчине, наверное, тоже охраннику или водителю. Она не знала.
Обнимая Тёму за плечи Федерико подошёл к ней.
– Пойдёмте в дом, пока вы будете осваиваться Даня вернётся.
– А где он? – запрокидывая голову спросил Тёма.
– Он занимается конным спортом. Здесь не очень далеко у нас конюшня. Он тебе не рассказывал?
– Нет.
– А ты любишь лошадей?
– Не знаю, наверное, люблю.
– Тогда завтра можем поехать, чтобы ты посмотрел и выбрал себе лошадь. Если захочешь, будешь вместе с братом заниматься конным спортом, можно профессионально, а можно для себя. Согласен?
Милана не могла не заметить, как её любимый мальчик едва ли не в рот смотрит Федерико. А у того глаза приобрели мягкий свет, и голос превратился в бархатный, обволакивающий. Такой, каким раньше он разговаривал с Аннушкой, а потом с Миланой, когда добивался её. А как они похожи. Невероятно. Одно лицо и эта родинка у обоих на мочке правого уха.
Милана смотрела на двух дорогих для неё мужчин и радовалась, что Тёма так легко принял отца. А вот с Даней всё оказалось не так просто.
Милана успела развесить и разложить Тёмины вещи, когда внизу послышались мальчишечьи голоса. Она оставила своё занятие и поспешила вниз.
Мальчики стояли перед Федерико и наперебой что-то рассказывали отцу. А он стоял в расслабленной позе, засунув одну руку в карман и слушая их посмеивался. Они так были увлечены разговорами, что не заметили, как Милана спустилась с лестницы и подошла к ним.
Она очень волновалась, нервы были на пределе, но пока спускалась смогла немного успокоится. Десятки мыслей пронеслись в голове, ещё больше слов, которые она хотела сказать своему мальчику. Главное начать, а потом само всё сложится. Но не сложилось.
Первым её заметил Федерико.
– А вот и мама. – Произнёс, навешивая на лицо дежурную улыбку. Милана понимала, что он решил помочь ей, и благодарно улыбнулась в ответ. Но Даня как будто почувствовав в этой красивой женщине угрозу своему привычному образу жизни, мгновенно напыжился и замолчал. Его взгляд нервно, перескакивал с Тёмы на Федерико, затем на Милану и опять в обратном порядке.
– Здравствуй, Данечка. – Она чувствовала, как дрожит её голос, как спазмом сводит горло. А слова, которые были заготовлены заранее куда-то исчезли, испарились, да просто вылетели из головы.
– Здравствуйте, – глядя в пол ответил мальчик.
– Можно мне тебя обнять? – спросила надтреснутым от волнения голосом, делая шаг вперёд. Но он отпрянул и сделал несколько шагов назад.
– Нет, извините. Мне нужно переодеться. – Развернулся и побежал к лестнице на второй этаж. На первой ступеньке обернулся.
–Тём, если хочешь, можешь пойти со мной.
– Мама, можно? – чёрные глазки растерянно метнулись в сторону брата, а потом к матери.
– Да, конечно. –Через силу улыбнулась сыну и ответила, глотая слёзы.
Едва мальчик убежал она заплакала, прижав ладошку к губам. И как было не заплакать, если так больно и горько на душе, что слёзы сами полились потоком. Она забыла, что не одна в холле, что рядом Федерико, видит её такой униженной, растоптанной, отвергнутой собственным сыном и, конечно, радуется.
Погружённая в свою боль она не заметила, как скорбно поджались его губы. А холодные глаза, удивлённо провожавшие мальчишек, наполнились болью, печалью, тоской о далёком и потерянном.
Он повернулся к женщине, которая стояла рядом и забыв о нём плакала не в силах справиться с тем состоянием, в которое погрузил её сын, давно забывший и может совсем не помнящий, что такое материнская ласка. Не замечая никого, она плакала о потерянном времени, о том, что из-за подлых, мерзких людей потеряла одиннадцать лет жизни рядом со своим мальчиком, она не видела, как он рос, как развивался, как пошёл в школу, не читала ему сказки и не пела колыбельную. И поэтому заслужила его отторжение и презрение мужчины, которого любила все эти годы.
Она стояла недалеко от него такая маленькая, поникшая и беззащитная. Слёзы словно потоки дождя орошали её нежное личико. Забыв про свои обиды, и то, что он должен её ненавидеть ему захотелось защитить эту женщину, которая для него по-прежнему оставалась девочкой, от всех невзгод и от той боли, которую она сейчас переживала. Защитить от обиды, которую нанёс ей сын, не понимая, как, одним словом, и действием разорвал её хрупкое сердце на части.
Он сделал несколько шагов к ней, чтобы прикоснуться, утешить, защитить от этого жестокого мира.
Она стала успокаиваться только тогда, когда мужчина нежно, но так сильно, что не вырваться и не отстраниться притянул её к себе. А ей и не хотелось отстраняться, хотелось прижаться к нему ещё сильнее, так, чтобы каждым сантиметром своего тела ощутить его. Они были так близко, что только тонкий слой материи разделял их и скрывал то, что творилось с ними. Он приподнял её за подбородок и нежно стёр слёзы тыльной стороной ладони со щёк, затем большим пальцем с губ. Она прерывисто вздохнула, набрав полуоткрытым ртом воздух. Он наклонил к ней голову, и она, утонув в глубине его желания прикрыла глаза, чтобы, больше не отвлекаясь ни на что, ощутить забытый вкус его терпких губ.
Он целовал её нежно, словно боясь обидеть, но с каждым вздохом всё сильнее и сильнее. Его язык, уже ворвавшись в её рот исследовал его, а руки, захваченные страстью, ласкали податливое тело. Было невероятно хорошо прижимать её к себе, ощущать каждый изгиб и выпуклость.
Наконец он опомнился, сообразив, что едва не взял свою фиктивную жену прямо здесь в холле, забыв, что сюда мог войти любой из охраны или из прислуги. Прервал поцелуй и нервно вздохнул. Попытался отстраниться, но её руки крепко обвились вокруг его шеи.
– Тихо, девочка, тихо, – прошептал, целуя её в лоб, – отпусти меня, а то сюда могут войти, а мы в таком виде.
Она всхлипнула и смутившись отступила.
– Прости, я не должна…
– Иди в столовую, ожидай там. Я поднимусь за мальчишками, время обеда нужно позвать, а то они похоже чем-то увлеклись. Так и с голоду можно умереть.
Стол уже был сервирован на четыре персоны. Через несколько минут прибежал Тёма. А Федерико с Даней задерживались.
Ей ничего не лезло в рот и даже любимые блинчики не радовали вкусовые рецепторы. Она ела через силу зная, что Федерико наблюдает за ней. Он же ел с аппетитом, хорошо прожёвывая приготовленный для него стейк. Наконец, они закончили с завтраком, показавшимся Милане бесконечно долгим.
– Я вчера немного погорячился, – начал Федерико сканируя её застывшим взглядом. А она, забывшись на минуту, позволила себе окунуться в его завораживающие, манящие глаза. Опомнившись, тряхнула головой чтобы сбросить с себя наваждение и прислушаться к его словам.
– Так какой вариант ты принимаешь? – Его голос, выплывший издалека, привёл её в чувство.
– Прости, пожалуйста. Не мог бы ты повторить все варианты. – Она покраснела понимая, что выглядит глупо и что, окунувшись в его глаза пропустила, может быть, самое важное предложение в своей жизни.
Он удивлённо вскинул брови превратив их в домики. Затем хмыкнул и произнёс: – похоже ты занята своими мыслями вместо того, чтобы слушать какое решение я принял.
– Прости, пожалуйста, я задумалась… о детях. Прости.
– И что же ты о них думала? – скептически дёрнув уголки губ, спросил откидываясь к спинке кресла.
– О том, как хорошо я знаю Тёму и совсем не знаю Даню. Как много времени потеряла по глупости или по наивности.
– Ладно, оставим это. У меня нет времени на душещипательные разговоры. Через час я должен быть на переговорах. Я предлагаю тебе два варианта решения проблемы. Первый, как я уже сказал, я делаю генетический анализ, и если мальчик мой сын, я заберу его по суду, если ты не отдашь его по собственной воле. Но я в любом суде выиграю процесс, даже не сомневайся. Второй, ты выходишь за меня замуж, – увидев, как взметнулись брови Миланы, добавил, – это будет фиктивный брак. Как видишь, тебе не придётся тратиться на покупку дома. Будешь жить вместе со своими детьми в моём доме. Единственное, чем тебе придётся пожертвовать сексом. Если я узнаю, что ты встречаешься с кем-то из своих любовников или заведёшь нового, я расторгну брак, а ты пойдёшь туда, откуда пришла. Дети в этом случае останутся со мной. Я повторюсь. Брак фиктивный, надеюсь, тебе не нужно объяснять, что это значит?
– А ты?
– Что я?
– Себе ты не запрещаешь любовниц и секс на стороне?
– Себе нет. Это не я бросил сына, и не я теперь прошу вернуть право, чтобы он называл меня отцом. Я его заслужил, когда менял подгузники и ночами не спал, когда у него резались зубки, ну и всё остальное. И не я лишил себя права наблюдать, как Тёма делает первые шаги и говорит первые слова. Так что тебе лучше помолчать, пока я не передумал. Если секс для тебя важнее собственных детей, скажи сейчас и завтра я начну процесс по лишению тебя материнства. Не сомневайся, я его выиграю.
Он встал.
– У тебя неделя, чтобы переехать ко мне, если нужна помощь перевезти вещи скажи Марио, он всё сделает. Но это в том случае, если ты согласна на фиктивный брак.
– Я согласна.
– Не торопись. У тебя есть неделя, чтобы подумать, потому что, если примешь этот вариант, обратно дороги не будет. Придётся до старости жить без мужской любви. Выдержишь?
– Я подумала. Через три дня у Тёмы начинаются каникулы. В субботу мы можем переехать. Помощь Марио не понадобится у нас не так много вещей. Что не возьмём сейчас можно перевезти постепенно.
Он кивнул и вышел.
Прода от 20.01.2025, 12:51
Глава 57
Дорога домой показалась бесконечной. Солнце радостно разбрасывало лучи на слегка подсохшую, но всё ещё влажную дорогу. Падая на твёрдую асфальтовую полосу, отбрасывало блики на стекла и зеркала автомобилей затрудняя движение, иногда слепя и мешая перестроиться.
Наконец она въехала во двор коттеджа. Милана решила сегодня устроить себе выходной. После бессонной ночи, всё равно не смогла бы работать, только измучила бы себя в конец.
Борис Петрович едва ли не бегом выбежал навстречу. Не терпелось узнать, как прошла встреча с Федерико Монтеро.
Слушал рассказ внимательно, несколько раз переспрашивал. Вздыхал.
– Значит ты согласилась на его условия?
– Согласилась. А что мне оставалось делать? Да у меня будет фиктивный брак. Но для меня это не главное. Пусть будет так, зато Даня и Тёма будут со мной.
– Не хочешь, не можешь, главное, не главное. Всё в голове. Выстроила себе барьер и поэтому не хочешь никого кроме Федерико. А что, если он приведёт любовницу в дом и будет заниматься с ней сексом в соседней комнате? Как ты это выдержишь?
– Не знаю.
– Боря, зачем ты мучаешь девочку. Неужели надо было отказаться от детей? Ты же по своим канал пытался узнать сможет Анечка выиграть процесс и отвоевать сына, если испанец ввяжется в это дело. Что тебе сказали? – вступила в разговор молчавшая до этого Татьяна Сергеевна.
– Да это понятно. Если он решит забрать детей, то заберёт и ни один суд ему не помешает. Я надеялся, что он захочет выслушать тебя. Понять почему и куда ты исчезла одиннадцать лет назад. Но видишь, как получается. Ему, видите ли, – Борис Петрович значительно поднял палец кверху, – не интересно. Баран упрямый.
– Ладно, давайте не будем заранее отчаиваться. В конце концов это же не конец света. Главное сейчас всё объяснить Тёме. Чтобы он воспринял эту новость правильно.
– А мне интересно, что Монтеро скажет Дане? Сможет поговорить с парнем так, чтобы тот не затаил обиду, или наоборот настроит против родной матери?
Я тоже об этот думаю. Должен же он объяснить мальчику, где была мама все эти годы. А что он может объяснить, если не захотел даже выслушать тебя, милая.
– Я не знаю, мама.
– Ты должна не пускать всё на самотёк, а продумать каждое слово, которое скажешь Данечке.
– А Тёму вы во внимание не берёте?
– С Тёмой проще, я с ним поговорю, ты поговоришь, но в первую очередь Аннушка должна всё сама объяснить. Не нужно всех подробностей самое необходимое. Было похищение, удалось бежать через неделю или две. Приехала в Москву случайно встретила знакомую, она и рассказала, что Федерико сдал мальчика в дом ребёнка, а он там умер. Она горевала, не захотела встречаться с Федерико, не могла простить ему, что он отказался от её мальчика и стал косвенно виновным в его смерти.
– Как стала Горской?
– Всё, как и было на самом деле. Никакого вранья, мы приютили. Как жить без документов? Решили сделать фиктивные. Да детям и знать об этом не надо. Зачем им знать, что у их матери было другое имя. Думаю, и Монтеро не станет задать этот вопрос. Не дурак же он.
– А если спросит?
– А если спросит, тогда нужно ему рассказать правду всю с начала и до конца, и про Степана, и про Ирину Георгиевну. Пусть знает какая тварь его бывшая. Тогда может он сам решит наказать свою шлюху. – Возбудилась Татьяна Сергеевна.
– Да она уже на грани. Я ей всякий раз, когда дежурю голограммы на стенах подкидываю. Как Анечка по комнате ходит, подушку вместо ребёнка качает. Как в болоте тонет и её за собой зовёт. Так что конец скоро. Может в психушке окажется, а может с балкона выпрыгнет.
– Тебя никто не заподозрит?
– Нет, лучик очень тонкий. Проектор сильный. В соседней комнате ответка. Профи готовили.
Тёме долго объяснять не пришлось что у него и у Дани один папа на двоих. Он так перевозбудился, что каждый день спрашивал, когда же, ну, когда они переедут к папе и Дане. Татьяна Сергеевна даже расстроилась:
– Тёмочка, тебе так плохо с нами, что ты хочешь поскорее уехать?
– Нет, бабушка, нет, я вас люблю тебя и дедушку, но там же мой папа и брат.
– Понимаю, милый. Уедешь и забудешь нас.
– Не забуду, мы с моим братом и папой будем приезжать в гости. Обещаю. Да, мама?
– Да, милый. – Подтвердила Милана, сильно сомневаясь в том, что Федерико захочет навещать её приёмных родителей, не родных деда и бабушку для его сыновей.
У неё сильно дрожали руки и едва держали ноги, когда она заглушила двигатель своего мерседеса возле центрального входа в дом. Федерико стоял на ступенях мраморного крыльца, увидел, что она заглушила двигатель подошёл и открыл ей дверцу. Она хотела подойти и помочь выйти Тёме. Но мальчик не стал дожидаться и первым выпрыгнул навстречу. Собирался подбежать к маме, но сразу попав в руки отца.
– Ух ты, молодец, торопишься маме помочь? – засмеялся Федерико, рассматривая черноглазого мальчугана, застывшего перед ним с запрокинутой кверху головой, – извини дорогой, я стоял ближе и успел раньше тебя. Давай знакомиться?
– Давайте, – краснея пролепетал мальчик.
– Как тебя зовут?
– Тёма.
– Ты знаешь кто я?
– Вы мой и Данин папа.
– Да, милый. Я рад, что мама тебе рассказала. Ну раз мы с тобой познакомились тогда не будем заставлять маму ждать и пойдём в дом.
– А Даня дома?
– Нет, но скоро будет.
Милана стояла возле машины не зная, что ей делать. Похоже Федерико легко нашёл общий язык с сыном, а про неё как будто все забыли. Один из охранников уже вытащил их чемоданы и передал другому мужчине, наверное, тоже охраннику или водителю. Она не знала.
Обнимая Тёму за плечи Федерико подошёл к ней.
– Пойдёмте в дом, пока вы будете осваиваться Даня вернётся.
– А где он? – запрокидывая голову спросил Тёма.
– Он занимается конным спортом. Здесь не очень далеко у нас конюшня. Он тебе не рассказывал?
– Нет.
– А ты любишь лошадей?
– Не знаю, наверное, люблю.
– Тогда завтра можем поехать, чтобы ты посмотрел и выбрал себе лошадь. Если захочешь, будешь вместе с братом заниматься конным спортом, можно профессионально, а можно для себя. Согласен?
Милана не могла не заметить, как её любимый мальчик едва ли не в рот смотрит Федерико. А у того глаза приобрели мягкий свет, и голос превратился в бархатный, обволакивающий. Такой, каким раньше он разговаривал с Аннушкой, а потом с Миланой, когда добивался её. А как они похожи. Невероятно. Одно лицо и эта родинка у обоих на мочке правого уха.
Милана смотрела на двух дорогих для неё мужчин и радовалась, что Тёма так легко принял отца. А вот с Даней всё оказалось не так просто.
Прода от 21.01.2025, 11:21
Глава 58
Милана успела развесить и разложить Тёмины вещи, когда внизу послышались мальчишечьи голоса. Она оставила своё занятие и поспешила вниз.
Мальчики стояли перед Федерико и наперебой что-то рассказывали отцу. А он стоял в расслабленной позе, засунув одну руку в карман и слушая их посмеивался. Они так были увлечены разговорами, что не заметили, как Милана спустилась с лестницы и подошла к ним.
Она очень волновалась, нервы были на пределе, но пока спускалась смогла немного успокоится. Десятки мыслей пронеслись в голове, ещё больше слов, которые она хотела сказать своему мальчику. Главное начать, а потом само всё сложится. Но не сложилось.
Первым её заметил Федерико.
– А вот и мама. – Произнёс, навешивая на лицо дежурную улыбку. Милана понимала, что он решил помочь ей, и благодарно улыбнулась в ответ. Но Даня как будто почувствовав в этой красивой женщине угрозу своему привычному образу жизни, мгновенно напыжился и замолчал. Его взгляд нервно, перескакивал с Тёмы на Федерико, затем на Милану и опять в обратном порядке.
– Здравствуй, Данечка. – Она чувствовала, как дрожит её голос, как спазмом сводит горло. А слова, которые были заготовлены заранее куда-то исчезли, испарились, да просто вылетели из головы.
– Здравствуйте, – глядя в пол ответил мальчик.
– Можно мне тебя обнять? – спросила надтреснутым от волнения голосом, делая шаг вперёд. Но он отпрянул и сделал несколько шагов назад.
– Нет, извините. Мне нужно переодеться. – Развернулся и побежал к лестнице на второй этаж. На первой ступеньке обернулся.
–Тём, если хочешь, можешь пойти со мной.
– Мама, можно? – чёрные глазки растерянно метнулись в сторону брата, а потом к матери.
– Да, конечно. –Через силу улыбнулась сыну и ответила, глотая слёзы.
Едва мальчик убежал она заплакала, прижав ладошку к губам. И как было не заплакать, если так больно и горько на душе, что слёзы сами полились потоком. Она забыла, что не одна в холле, что рядом Федерико, видит её такой униженной, растоптанной, отвергнутой собственным сыном и, конечно, радуется.
Погружённая в свою боль она не заметила, как скорбно поджались его губы. А холодные глаза, удивлённо провожавшие мальчишек, наполнились болью, печалью, тоской о далёком и потерянном.
Он повернулся к женщине, которая стояла рядом и забыв о нём плакала не в силах справиться с тем состоянием, в которое погрузил её сын, давно забывший и может совсем не помнящий, что такое материнская ласка. Не замечая никого, она плакала о потерянном времени, о том, что из-за подлых, мерзких людей потеряла одиннадцать лет жизни рядом со своим мальчиком, она не видела, как он рос, как развивался, как пошёл в школу, не читала ему сказки и не пела колыбельную. И поэтому заслужила его отторжение и презрение мужчины, которого любила все эти годы.
Она стояла недалеко от него такая маленькая, поникшая и беззащитная. Слёзы словно потоки дождя орошали её нежное личико. Забыв про свои обиды, и то, что он должен её ненавидеть ему захотелось защитить эту женщину, которая для него по-прежнему оставалась девочкой, от всех невзгод и от той боли, которую она сейчас переживала. Защитить от обиды, которую нанёс ей сын, не понимая, как, одним словом, и действием разорвал её хрупкое сердце на части.
Он сделал несколько шагов к ней, чтобы прикоснуться, утешить, защитить от этого жестокого мира.
Она стала успокаиваться только тогда, когда мужчина нежно, но так сильно, что не вырваться и не отстраниться притянул её к себе. А ей и не хотелось отстраняться, хотелось прижаться к нему ещё сильнее, так, чтобы каждым сантиметром своего тела ощутить его. Они были так близко, что только тонкий слой материи разделял их и скрывал то, что творилось с ними. Он приподнял её за подбородок и нежно стёр слёзы тыльной стороной ладони со щёк, затем большим пальцем с губ. Она прерывисто вздохнула, набрав полуоткрытым ртом воздух. Он наклонил к ней голову, и она, утонув в глубине его желания прикрыла глаза, чтобы, больше не отвлекаясь ни на что, ощутить забытый вкус его терпких губ.
Он целовал её нежно, словно боясь обидеть, но с каждым вздохом всё сильнее и сильнее. Его язык, уже ворвавшись в её рот исследовал его, а руки, захваченные страстью, ласкали податливое тело. Было невероятно хорошо прижимать её к себе, ощущать каждый изгиб и выпуклость.
Наконец он опомнился, сообразив, что едва не взял свою фиктивную жену прямо здесь в холле, забыв, что сюда мог войти любой из охраны или из прислуги. Прервал поцелуй и нервно вздохнул. Попытался отстраниться, но её руки крепко обвились вокруг его шеи.
– Тихо, девочка, тихо, – прошептал, целуя её в лоб, – отпусти меня, а то сюда могут войти, а мы в таком виде.
Она всхлипнула и смутившись отступила.
– Прости, я не должна…
– Иди в столовую, ожидай там. Я поднимусь за мальчишками, время обеда нужно позвать, а то они похоже чем-то увлеклись. Так и с голоду можно умереть.
Стол уже был сервирован на четыре персоны. Через несколько минут прибежал Тёма. А Федерико с Даней задерживались.
