Голос сел, не могла говорить, тем более, когда тебя уничтожают прожигающим взглядом. На секунду растерялась, было совсем плохо и страшно. Мужчина ничего не говорил, и, переживая, что он выкинет меня, если не продолжу, поспешно выдала:
– В среду пришла домой после работы и увидела, что Маша собирает вещи. Спросила и она рассказала, что за ней охотятся люди любовника, желая забрать ребенка. Никто ей помочь не мог, поэтому она не видела решения, кроме как, прятаться и вновь убегать. Я предложила ей поехать в деревню к моей бабушке, и она согласилась. Мы сразу собрались и отправились в путь. Все было хорошо. Но вчера, когда мы после прогулки возвращались по полю домой, увидели два джипа, мчавшихся в нашу сторону. Они нас поймали в лесу, и по фразам я поняла, что это конкуренты Высокова. Похитители требовали, чтобы Маша передала любовнику, что ребенка увидит отец, если он выполнит то, что от него требуется. А если нет, то мы Алену по кусочкам в лесу будем искать, – еле слышно проговорила, всхлипнув на последней фразе, тут же добавляя: – А потом почувствовала руки на шее… стало нечем дышать, меня душили.
На секунду застыла, вспоминая тот момент, и продолжила:
– Когда я очнулась, уже никого не было. И я не знаю, что делать. В отчаянии, – посмотрела на мужчину и умоляюще выдохнула: – Помоги мне найти Алену и Машу. Пожалуйста.
Мужчина только тяжело смотрел, а потом спросил:
– Фамилии еще упоминались помимо тех, что ты озвучила?
Пыталась вспомнить, но не могла… лишь обрывки. Прокручивала разговор, повторяя про себя слова мужчины, раз за разом, пока не зацепилась за нужное.
– Коханов, – по слогам произнесла, надеясь, что я правильно расслышала.
Медведев нахмурился и медленно направился к окну. Стоял и ничего не говорил, а я переживала, надеясь, что он согласится.
Он продолжал смотреть, а я все больше накалялась, переживая и все больше убеждаясь, что Олег выгонит меня. Не зная, как реагировать, поднялась и обхватила себя за плечи. Было страшно услышать отказ, жесткое «нет», когда возлагала столько надежд. Не знала, что делать. Была растеряна. Хотелось закрыть глаза и уснуть, а проснуться совсем в другом времени. Например: когда была маленькой, а рядом родители. И почему так? Почему такое несчастье случилось с моей семьей? Почему мир так жесток? Всегда стараюсь как лучше, а вечно получается ужасно…
– Почему я должен верить тебе? А если это вновь подстава и ты решила сдать меня очередному Тикенову?
Грубые слова убивали надежду. Я повернулась к мужчине, который пронзал своим свирепым взглядом, и не могла сказать даже слова, не то что оправдаться… Разве Медведеву докажешь, почему и как так вышло? Нет. У него свое мнение.
– Я… говорю правду. Тогда я не хотела…
– Что не хотела? Или ты не познакомилась со мной, чтобы соблазнить и привести к нему?
Закусила губу и, не отводя глаз, честно прошептала:
– Познакомилась.
Тишина. Повисла оглушающая тишина. Олег с ненавистью смотрел на меня, а я не могла вымолвить и слова, понимая, что пришла зря. Он не поможет… Понимала, осознавала, но душа разрывалась от разочарования.
Сдерживая слезы, стараясь держать мышцы лица, чтобы не зареветь, быть безразличной, я выдавила улыбку и кивнула. Слов не нужно было. Ни ему, ни мне. Зачем еще больше кромсать маленькую надежду на лучшее?
Боже, но почему так паршиво? Ведь глупо… глупо было приходить к нему. И кому? Мне – предательнице.
Медленно пошла вперед. Сердце стучало с огромной силой, руки дрожали, буквально заставляла себя передвигать ноги. Старалась сконцентрироваться на том, что делать дальше. К Высокову? Он спасет, а потом на него подать в суд? Но ему плевать на Машу. Может случиться так, что Высокову выгодно, чтобы бывшей любовнице и матери его ребенка не существовало на свете. Никто не расскажет правду.
С каждым шагом что-то обрывалось во мне, и когда дотронулась до ручки двери, замерла, на секунду закрывая глаза.
– Я помогу… Только я хочу знать, на что ты готова, чтобы помочь им? – грубо выдал мужчина.
Какой жестокий вопрос. Сколько презрения, ненависти и гнева. Не поворачивалась. Меня трясло крупной дрожью от напряжения.
Не желая отвечать на вопрос, я прошептала:
– Там ребенок… И Маше некому помочь. Она одна.
– Ты не ответила, – грубо выдал Олег, следом уточняя: – На что ты готова, чтобы я вытащил их и помог женщине обрести законные права матери?
Такая искрящаяся надежда появилась, что не могла поверить в такую возможность. Перестала дышать… Очень хотелось, чтобы Мария была со своей дочерью, чтобы они жили, а не существовали, убегая и прячась.
Облизнула сухие губы и, не поворачиваясь, произнесла:
– На все.
Повисла тишина, а потом шаги. Мужчина двигался ко мне, отчего по коже пошли мурашки. Медведев подошел вплотную, но не прикасался. Слышала его тяжелое дыхание и чувствовала, что он сдерживает себя.
– На все? И такие жертвы ради тех, кого знаешь всего несколько месяцев? Готова жертвовать собой?
– Мне нужно будет жертвовать собой?
– А если я хочу, чтобы ты была моей любовницей, всегда готовой на все, что я ни попрошу, и пока мне не надоест наша связь?
Закрыла глаза и прошептала:
– Это твое условие?
Не услышала ответа. Мужчина думал некоторое время.
– Да. Чтобы без чувств и эмоций, просто секс на моих условиях. Ты согласна? – ледяным тоном произнес он.
Чувствовала себя продажной и грязной, но я сама дала ему добро и, вероятно, виновата в жестокости и таком отношении ко мне. Внутри все пылало от боли и ярости. Хотелось послать его к черту, но не могла. Вдруг вспомнив ту женщину, я поинтересовалась:
– А как же та женщина, с которой ты был в парке?
– Тебя это не должно волновать. Совсем. Что от тебя требуется, я объяснил. Только запомни, любимая, – почти процедил последнее слово, обливая его ядовитой яростью, – ты спишь со мной и никаких связей на стороне или интриг я не потерплю. Мы занимаемся сексом, пока я не решу, что достаточно, – он сделал паузу и громко дополнил: – И да, ты спишь в одной постели со мной, чтобы быть всегда под рукой.
Так и стояла к нему спиной. Не могла повернуться. Сердце разрывалось на части. Вроде ничего сложного, если учитывать, как мы идеально подходили друг другу в сексе, но вот как быть бесчувственной подстилкой – даже не представляла себе. Вероятно, будет больно, ведь у меня чувства к мужчине, и теперь он будет топтать их. Усиленно и ежедневно.
«Сама подписалась… Нужно успокоиться и напомнить себе, почему я согласилась на его условия».
Воспоминания вновь привели к красивой незнакомке. Надо же… у Медведева есть женщина, а он решил еще и любовницу завести… Не успела додумать, как слова вырвались из меня, словно воробей вылетел.
– Вроде ты говорил о честности, а сам… собираешься спать со мной, а встречаться с другой? Так выходит? Это честно?!
Мужчина сжал мои плечи, жадно, но в то же время грубо, показывая свое недовольство, и меня словно током поразило. Замерла, а он сквозь зубы прорычал непонятный звук и убрал ладони. Отошел и выдал:
– Если не нравится, уходи… но кроме меня ей никто не поможет. Надеюсь, ты это понимаешь.
Убедительно. Хотелось завыть, но я ведь сюда за помощью пришла, а не реветь. Кивнула и прошептала:
– Я согласна. Когда ты начнешь поиски?
Олег молчал, а потом вздохнул и выдал:
– Мне нужна информация. Завтра с утра отправимся за Марией и ее дочерью. Я за тобой заеду в шесть часов, чтобы собрала вещи и была наготове.
Услышав и посчитав, что больше от него ничего не услышу, я дернула дверь, но она оказалась закрыта. Только хотела спросить, как почувствовала резкий аромат морского бриза. Мужчина оказался рядом и, достав ключ из кармана, открыл дверь, распахнув ее.
Я вышла, но не успела сделать несколько шагов, как услышала:
– Ира, стой.
Не слушала и шла дальше. Очевидно, до конца не восприняла, а, может, было безразлично. Я не жалела о своем решении, просто переживала, как справлюсь, не уничтожив себя.
В лифте осознала, что не одна, а как мужчина вошел следом и когда, не помнила. Не успела выйти из кабины, как Олег схватил за руку и повел к машине. Запихнул на пассажирское кресло и, заметив мой панический взгляд, пробубнил:
– Проконтролирую, чтобы добралась нормально.
Ничего не сказала. Пусть так. Вроде теперь мне можно только ноги раздвигать, и про хорошее настроение не было сказано ни слова, поэтому можно не стараться.
Всю дорогу смотрела на дома, магазины, людей и, казалось, что все из другого мира, а я наблюдаю со стороны. Дорога, пешеходы… и нигде не зеленого уголка, лишь кое-где попадались деревья, но это не то. Хотелось куда-нибудь сбежать, туда, где будет легко… в парк или лес, чтобы подумать и успокоиться.
Через час мы были у меня. Я просипела благодарность за то, что привез, и попыталась закрыть дверь, но Олег не дал такой возможности. Вошел внутрь. Молчала, понимая, что теперь не повозмущаешься. А когда услышала, чтобы при нем собирала вещи, я возмутилась, считая, что он не имеет прав мне приказывать.
– Потом… – прошептала, надеясь, что мужчина оставит меня в покое.
– Сейчас, – грубо выдал Медведев, скрещивая руки на груди.
– Я сейчас не могу.
– Ира, я сказал, сейчас!
– Ты сказал, что завтра заедешь, так что к шести все сделаю.
Он буркнул недовольство и отошел к окну. Я собралась на кухню, чтобы убрать все, что впопыхах в среду не сделала, как вдруг услышала:
– Ты убираешь, готовишь сумку, и мы едем ко мне.
– Нет, ты сказал…
– Ир, не поняла? Повторюсь: я решаю, а ты выполняешь.
– В постели! – воскликнула, не понимая, почему он на меня давит.
– Тогда уточняю: ты слушаешься меня во всем, чтобы я не ждал подвоха и удара в спину.
Внутри все кипело, но я не могла пойти против. К кому я еще пойду, чтобы помогли?! Можно, наверное, в другие охранные агентства обратиться, но я не знала расценок и как все объяснить, тут без полиции не согласятся работать. И не исключено, что у похитителей есть свои ищейки везде, а в Медведеве я была уверена.
И Олег так много пообещал, что готова была молчать, раз ему так нравится. Принялась за мытье посуды, а потом занялась вещами. Кидала в сумку без разбора, вспоминая тот момент, когда ехала к Тикеному. Тогда я также все швыряла, надеясь на чудо, но ничего не помогло. А как сейчас?
Столько мыслей, что было страшно.
Когда я все сделала, прошептала:
– Я… хочу в душ.
– У меня сходишь.
– Я не хочу к тебе!
– Но поедешь, – резко выдал Медведев и схватил сумку в левую руку, правой – мою ладонь, отчего меня всю скрутило. И почему я так реагирую на него?
Мужчина закрыл дверь и отдал ключи. Дальше мы пошли к лифту. По пути встречались знакомые соседки, но я ничего не понимала. Голова гудела и я только кивала. В машине я себя сдерживала, чтобы не уснуть. Меня пугало, что Медведев передумал и решил начать прямо сегодня предъявлять свои права. Но когда вернулись, Олег дал пятнадцать минут на душ, заставил выпить чай с лимоном, который сам приготовил, и рявкнул, чтобы отправлялась спать.
Ничего не понимала, но была рада. Я посмотрела на него и встретилась с пронзительным взглядом.
– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? – как-то с издевкой спросил он. – Тогда тебе будет не до сна.
Я лишь повела головой и поспешила в спальню. Уснула моментально, едва голова коснулась подушки и вдохнула аромат постельного белья, где было все пропитано ароматом мужчины. Лишь раз я на секунду попыталась открыть глаза, когда показалось, что нечем дышать и стало невероятно тепло. Но это на ничтожное мгновение, после я вновь провалилась в сон.
Мария
Чувствуя боль во всем теле, кое-как поднялась, не обращая внимания на пыльную одежду, испачканную в собственной крови. Стояла в кювете, надеясь не рухнуть вниз от бессилия, и смотрела вслед машинам, мчавшимся вдаль. В одной из них плакала моя маленькая дочь. Меня выкинули из машины в двадцати километрах от города, оставив одну, разлучив с Аленой. С моей нежной девочкой.
Была в растерянности и не знала, что делать. Документы и мой сотовый остались в деревне. Всю дорогу с момента похищения блондин вдалбливал мне четкие указания, а потом впихнул в руку новый смартфон, напоминая, чтобы позвонила Высокову Владимиру, если желаю дочке добра, а потом безжалостно выкинул из машины. А как иначе? От меня этим подонкам ничего не нужно было. Только одно – передать информацию бывшему любовнику, которого я считала мужем.
Всхлипнула, обзывая себя глупой гусыней. И в том, что произошло, только я виновата…
Глянув на разбитую руку, которую сильно ушибла при падении, царапая до крови, отметила припухлость. Покачала головой, ощущая, как ком отчаянья подкатывает к горлу, и закрыла глаза.
Когда же это все закончится? Когда?
Так хотелось уединения и счастья со своей девочкой, но благодаря своей наивности, неопытности и доверчивости, Алену вновь забрали.
До сих пор не могла поверить, что все так ужасно сложилось. Не понимала, почему мужчина, к которому питала самые нежные чувства, так подло обошелся со мной. Просто использовал, а потом запихнул в психушку, убеждая всех и меня, что помутилась разумом. А на самом деле… он решил избавиться от меня и жить со своей семьей, забрав мою девочку. Высоков все продумал и организовал весь этот фарс. Ведь даже свидетелей не было, что именно я родила Алену, а не его жена. По документам меня не существовало в жизни дочери.
Как так? За что?
И не только он предал… Родители – моя семья. И все из-за проклятых денег. Когда я сбежала из больницы и пришла с малышкой к ним, мать позвонила Высокову и предупредила, что беглянка с девочкой у них, и они не выпустят, но надеются на денежное вознаграждение. Совершенно случайно подслушала их разговор. Было до ужаса обидно, особенно наблюдать радость в их глазах, ведь с деньгами Высокова они могли помочь любимой дочери, которой требовалась сложнейшая операция. Я сочувствовала Лилии, но любила свою дочь и не собиралась отдавать ее Владимиру в пользу сестры. Меня никто не пощадил, только предательства видела, поэтому я решила, что у меня нет семьи. Да и никогда не было, если быть честной.
А ведь раньше наслаждалась каждым днем, радуясь, считая, что еще много хорошего ждет меня впереди. Тетя, которая обожала меня, стояла горой, боготворила, показывая, как можно жить, творить и любить. Но болезнь никого не спрашивает, она просто высасывает жизнь из тела.
Попробовала идти, но резкая боль в ноге не давала сделать шагу. Вытерла рукавом выступившие слезы и попробовала не шевелиться. Странно, что не разбила себе голову. Раньше, когда смотрела фильмы о том, как кого-то выкидывают из машины, даже не думала, сколько страха и ужаса испытывает человек в этот момент.
Я так кричала, плакала, молила, цепляясь в спинку пассажирского кресла, трогая нежные руки маленькой дочери, желая прижать к себе, но мужчина каждый раз с яростью откидывал меня в сторону, смеясь над глупыми попытками.
Вероятно, этот ужас вечно будет стоять перед глазами.
Всхлипнула и закрыла рот ладонью. Не сдержалась, судорожно задрожала и разревелась, не представляя, что буду делать дальше.
Когда через некоторое время пришла в себя, сидя на пыльной земле, посмотрела по сторонам, отмечая лесопосадки, высоковольтные столбы, траву и насекомых, ползающих, живущих своей жизнью. Такая усталость навалилась на плечи, что не было сил. Сжала смартфон, пока не пришла в себя и не осознала, что нужно что-то делать.
– В среду пришла домой после работы и увидела, что Маша собирает вещи. Спросила и она рассказала, что за ней охотятся люди любовника, желая забрать ребенка. Никто ей помочь не мог, поэтому она не видела решения, кроме как, прятаться и вновь убегать. Я предложила ей поехать в деревню к моей бабушке, и она согласилась. Мы сразу собрались и отправились в путь. Все было хорошо. Но вчера, когда мы после прогулки возвращались по полю домой, увидели два джипа, мчавшихся в нашу сторону. Они нас поймали в лесу, и по фразам я поняла, что это конкуренты Высокова. Похитители требовали, чтобы Маша передала любовнику, что ребенка увидит отец, если он выполнит то, что от него требуется. А если нет, то мы Алену по кусочкам в лесу будем искать, – еле слышно проговорила, всхлипнув на последней фразе, тут же добавляя: – А потом почувствовала руки на шее… стало нечем дышать, меня душили.
На секунду застыла, вспоминая тот момент, и продолжила:
– Когда я очнулась, уже никого не было. И я не знаю, что делать. В отчаянии, – посмотрела на мужчину и умоляюще выдохнула: – Помоги мне найти Алену и Машу. Пожалуйста.
Мужчина только тяжело смотрел, а потом спросил:
– Фамилии еще упоминались помимо тех, что ты озвучила?
Пыталась вспомнить, но не могла… лишь обрывки. Прокручивала разговор, повторяя про себя слова мужчины, раз за разом, пока не зацепилась за нужное.
– Коханов, – по слогам произнесла, надеясь, что я правильно расслышала.
Медведев нахмурился и медленно направился к окну. Стоял и ничего не говорил, а я переживала, надеясь, что он согласится.
Он продолжал смотреть, а я все больше накалялась, переживая и все больше убеждаясь, что Олег выгонит меня. Не зная, как реагировать, поднялась и обхватила себя за плечи. Было страшно услышать отказ, жесткое «нет», когда возлагала столько надежд. Не знала, что делать. Была растеряна. Хотелось закрыть глаза и уснуть, а проснуться совсем в другом времени. Например: когда была маленькой, а рядом родители. И почему так? Почему такое несчастье случилось с моей семьей? Почему мир так жесток? Всегда стараюсь как лучше, а вечно получается ужасно…
– Почему я должен верить тебе? А если это вновь подстава и ты решила сдать меня очередному Тикенову?
Грубые слова убивали надежду. Я повернулась к мужчине, который пронзал своим свирепым взглядом, и не могла сказать даже слова, не то что оправдаться… Разве Медведеву докажешь, почему и как так вышло? Нет. У него свое мнение.
– Я… говорю правду. Тогда я не хотела…
– Что не хотела? Или ты не познакомилась со мной, чтобы соблазнить и привести к нему?
Закусила губу и, не отводя глаз, честно прошептала:
– Познакомилась.
Тишина. Повисла оглушающая тишина. Олег с ненавистью смотрел на меня, а я не могла вымолвить и слова, понимая, что пришла зря. Он не поможет… Понимала, осознавала, но душа разрывалась от разочарования.
Сдерживая слезы, стараясь держать мышцы лица, чтобы не зареветь, быть безразличной, я выдавила улыбку и кивнула. Слов не нужно было. Ни ему, ни мне. Зачем еще больше кромсать маленькую надежду на лучшее?
Боже, но почему так паршиво? Ведь глупо… глупо было приходить к нему. И кому? Мне – предательнице.
Медленно пошла вперед. Сердце стучало с огромной силой, руки дрожали, буквально заставляла себя передвигать ноги. Старалась сконцентрироваться на том, что делать дальше. К Высокову? Он спасет, а потом на него подать в суд? Но ему плевать на Машу. Может случиться так, что Высокову выгодно, чтобы бывшей любовнице и матери его ребенка не существовало на свете. Никто не расскажет правду.
С каждым шагом что-то обрывалось во мне, и когда дотронулась до ручки двери, замерла, на секунду закрывая глаза.
– Я помогу… Только я хочу знать, на что ты готова, чтобы помочь им? – грубо выдал мужчина.
Какой жестокий вопрос. Сколько презрения, ненависти и гнева. Не поворачивалась. Меня трясло крупной дрожью от напряжения.
Не желая отвечать на вопрос, я прошептала:
– Там ребенок… И Маше некому помочь. Она одна.
– Ты не ответила, – грубо выдал Олег, следом уточняя: – На что ты готова, чтобы я вытащил их и помог женщине обрести законные права матери?
Такая искрящаяся надежда появилась, что не могла поверить в такую возможность. Перестала дышать… Очень хотелось, чтобы Мария была со своей дочерью, чтобы они жили, а не существовали, убегая и прячась.
Облизнула сухие губы и, не поворачиваясь, произнесла:
– На все.
Повисла тишина, а потом шаги. Мужчина двигался ко мне, отчего по коже пошли мурашки. Медведев подошел вплотную, но не прикасался. Слышала его тяжелое дыхание и чувствовала, что он сдерживает себя.
– На все? И такие жертвы ради тех, кого знаешь всего несколько месяцев? Готова жертвовать собой?
– Мне нужно будет жертвовать собой?
– А если я хочу, чтобы ты была моей любовницей, всегда готовой на все, что я ни попрошу, и пока мне не надоест наша связь?
Закрыла глаза и прошептала:
– Это твое условие?
Не услышала ответа. Мужчина думал некоторое время.
– Да. Чтобы без чувств и эмоций, просто секс на моих условиях. Ты согласна? – ледяным тоном произнес он.
Чувствовала себя продажной и грязной, но я сама дала ему добро и, вероятно, виновата в жестокости и таком отношении ко мне. Внутри все пылало от боли и ярости. Хотелось послать его к черту, но не могла. Вдруг вспомнив ту женщину, я поинтересовалась:
– А как же та женщина, с которой ты был в парке?
– Тебя это не должно волновать. Совсем. Что от тебя требуется, я объяснил. Только запомни, любимая, – почти процедил последнее слово, обливая его ядовитой яростью, – ты спишь со мной и никаких связей на стороне или интриг я не потерплю. Мы занимаемся сексом, пока я не решу, что достаточно, – он сделал паузу и громко дополнил: – И да, ты спишь в одной постели со мной, чтобы быть всегда под рукой.
Так и стояла к нему спиной. Не могла повернуться. Сердце разрывалось на части. Вроде ничего сложного, если учитывать, как мы идеально подходили друг другу в сексе, но вот как быть бесчувственной подстилкой – даже не представляла себе. Вероятно, будет больно, ведь у меня чувства к мужчине, и теперь он будет топтать их. Усиленно и ежедневно.
«Сама подписалась… Нужно успокоиться и напомнить себе, почему я согласилась на его условия».
Воспоминания вновь привели к красивой незнакомке. Надо же… у Медведева есть женщина, а он решил еще и любовницу завести… Не успела додумать, как слова вырвались из меня, словно воробей вылетел.
– Вроде ты говорил о честности, а сам… собираешься спать со мной, а встречаться с другой? Так выходит? Это честно?!
Мужчина сжал мои плечи, жадно, но в то же время грубо, показывая свое недовольство, и меня словно током поразило. Замерла, а он сквозь зубы прорычал непонятный звук и убрал ладони. Отошел и выдал:
– Если не нравится, уходи… но кроме меня ей никто не поможет. Надеюсь, ты это понимаешь.
Убедительно. Хотелось завыть, но я ведь сюда за помощью пришла, а не реветь. Кивнула и прошептала:
– Я согласна. Когда ты начнешь поиски?
Олег молчал, а потом вздохнул и выдал:
– Мне нужна информация. Завтра с утра отправимся за Марией и ее дочерью. Я за тобой заеду в шесть часов, чтобы собрала вещи и была наготове.
Услышав и посчитав, что больше от него ничего не услышу, я дернула дверь, но она оказалась закрыта. Только хотела спросить, как почувствовала резкий аромат морского бриза. Мужчина оказался рядом и, достав ключ из кармана, открыл дверь, распахнув ее.
Я вышла, но не успела сделать несколько шагов, как услышала:
– Ира, стой.
Не слушала и шла дальше. Очевидно, до конца не восприняла, а, может, было безразлично. Я не жалела о своем решении, просто переживала, как справлюсь, не уничтожив себя.
В лифте осознала, что не одна, а как мужчина вошел следом и когда, не помнила. Не успела выйти из кабины, как Олег схватил за руку и повел к машине. Запихнул на пассажирское кресло и, заметив мой панический взгляд, пробубнил:
– Проконтролирую, чтобы добралась нормально.
Ничего не сказала. Пусть так. Вроде теперь мне можно только ноги раздвигать, и про хорошее настроение не было сказано ни слова, поэтому можно не стараться.
Всю дорогу смотрела на дома, магазины, людей и, казалось, что все из другого мира, а я наблюдаю со стороны. Дорога, пешеходы… и нигде не зеленого уголка, лишь кое-где попадались деревья, но это не то. Хотелось куда-нибудь сбежать, туда, где будет легко… в парк или лес, чтобы подумать и успокоиться.
Через час мы были у меня. Я просипела благодарность за то, что привез, и попыталась закрыть дверь, но Олег не дал такой возможности. Вошел внутрь. Молчала, понимая, что теперь не повозмущаешься. А когда услышала, чтобы при нем собирала вещи, я возмутилась, считая, что он не имеет прав мне приказывать.
– Потом… – прошептала, надеясь, что мужчина оставит меня в покое.
– Сейчас, – грубо выдал Медведев, скрещивая руки на груди.
– Я сейчас не могу.
– Ира, я сказал, сейчас!
– Ты сказал, что завтра заедешь, так что к шести все сделаю.
Он буркнул недовольство и отошел к окну. Я собралась на кухню, чтобы убрать все, что впопыхах в среду не сделала, как вдруг услышала:
– Ты убираешь, готовишь сумку, и мы едем ко мне.
– Нет, ты сказал…
– Ир, не поняла? Повторюсь: я решаю, а ты выполняешь.
– В постели! – воскликнула, не понимая, почему он на меня давит.
– Тогда уточняю: ты слушаешься меня во всем, чтобы я не ждал подвоха и удара в спину.
Внутри все кипело, но я не могла пойти против. К кому я еще пойду, чтобы помогли?! Можно, наверное, в другие охранные агентства обратиться, но я не знала расценок и как все объяснить, тут без полиции не согласятся работать. И не исключено, что у похитителей есть свои ищейки везде, а в Медведеве я была уверена.
И Олег так много пообещал, что готова была молчать, раз ему так нравится. Принялась за мытье посуды, а потом занялась вещами. Кидала в сумку без разбора, вспоминая тот момент, когда ехала к Тикеному. Тогда я также все швыряла, надеясь на чудо, но ничего не помогло. А как сейчас?
Столько мыслей, что было страшно.
Когда я все сделала, прошептала:
– Я… хочу в душ.
– У меня сходишь.
– Я не хочу к тебе!
– Но поедешь, – резко выдал Медведев и схватил сумку в левую руку, правой – мою ладонь, отчего меня всю скрутило. И почему я так реагирую на него?
Мужчина закрыл дверь и отдал ключи. Дальше мы пошли к лифту. По пути встречались знакомые соседки, но я ничего не понимала. Голова гудела и я только кивала. В машине я себя сдерживала, чтобы не уснуть. Меня пугало, что Медведев передумал и решил начать прямо сегодня предъявлять свои права. Но когда вернулись, Олег дал пятнадцать минут на душ, заставил выпить чай с лимоном, который сам приготовил, и рявкнул, чтобы отправлялась спать.
Ничего не понимала, но была рада. Я посмотрела на него и встретилась с пронзительным взглядом.
– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? – как-то с издевкой спросил он. – Тогда тебе будет не до сна.
Я лишь повела головой и поспешила в спальню. Уснула моментально, едва голова коснулась подушки и вдохнула аромат постельного белья, где было все пропитано ароматом мужчины. Лишь раз я на секунду попыталась открыть глаза, когда показалось, что нечем дышать и стало невероятно тепло. Но это на ничтожное мгновение, после я вновь провалилась в сон.
***
Мария
Чувствуя боль во всем теле, кое-как поднялась, не обращая внимания на пыльную одежду, испачканную в собственной крови. Стояла в кювете, надеясь не рухнуть вниз от бессилия, и смотрела вслед машинам, мчавшимся вдаль. В одной из них плакала моя маленькая дочь. Меня выкинули из машины в двадцати километрах от города, оставив одну, разлучив с Аленой. С моей нежной девочкой.
Была в растерянности и не знала, что делать. Документы и мой сотовый остались в деревне. Всю дорогу с момента похищения блондин вдалбливал мне четкие указания, а потом впихнул в руку новый смартфон, напоминая, чтобы позвонила Высокову Владимиру, если желаю дочке добра, а потом безжалостно выкинул из машины. А как иначе? От меня этим подонкам ничего не нужно было. Только одно – передать информацию бывшему любовнику, которого я считала мужем.
Всхлипнула, обзывая себя глупой гусыней. И в том, что произошло, только я виновата…
Глянув на разбитую руку, которую сильно ушибла при падении, царапая до крови, отметила припухлость. Покачала головой, ощущая, как ком отчаянья подкатывает к горлу, и закрыла глаза.
Когда же это все закончится? Когда?
Так хотелось уединения и счастья со своей девочкой, но благодаря своей наивности, неопытности и доверчивости, Алену вновь забрали.
До сих пор не могла поверить, что все так ужасно сложилось. Не понимала, почему мужчина, к которому питала самые нежные чувства, так подло обошелся со мной. Просто использовал, а потом запихнул в психушку, убеждая всех и меня, что помутилась разумом. А на самом деле… он решил избавиться от меня и жить со своей семьей, забрав мою девочку. Высоков все продумал и организовал весь этот фарс. Ведь даже свидетелей не было, что именно я родила Алену, а не его жена. По документам меня не существовало в жизни дочери.
Как так? За что?
И не только он предал… Родители – моя семья. И все из-за проклятых денег. Когда я сбежала из больницы и пришла с малышкой к ним, мать позвонила Высокову и предупредила, что беглянка с девочкой у них, и они не выпустят, но надеются на денежное вознаграждение. Совершенно случайно подслушала их разговор. Было до ужаса обидно, особенно наблюдать радость в их глазах, ведь с деньгами Высокова они могли помочь любимой дочери, которой требовалась сложнейшая операция. Я сочувствовала Лилии, но любила свою дочь и не собиралась отдавать ее Владимиру в пользу сестры. Меня никто не пощадил, только предательства видела, поэтому я решила, что у меня нет семьи. Да и никогда не было, если быть честной.
А ведь раньше наслаждалась каждым днем, радуясь, считая, что еще много хорошего ждет меня впереди. Тетя, которая обожала меня, стояла горой, боготворила, показывая, как можно жить, творить и любить. Но болезнь никого не спрашивает, она просто высасывает жизнь из тела.
Попробовала идти, но резкая боль в ноге не давала сделать шагу. Вытерла рукавом выступившие слезы и попробовала не шевелиться. Странно, что не разбила себе голову. Раньше, когда смотрела фильмы о том, как кого-то выкидывают из машины, даже не думала, сколько страха и ужаса испытывает человек в этот момент.
Я так кричала, плакала, молила, цепляясь в спинку пассажирского кресла, трогая нежные руки маленькой дочери, желая прижать к себе, но мужчина каждый раз с яростью откидывал меня в сторону, смеясь над глупыми попытками.
Вероятно, этот ужас вечно будет стоять перед глазами.
Всхлипнула и закрыла рот ладонью. Не сдержалась, судорожно задрожала и разревелась, не представляя, что буду делать дальше.
Когда через некоторое время пришла в себя, сидя на пыльной земле, посмотрела по сторонам, отмечая лесопосадки, высоковольтные столбы, траву и насекомых, ползающих, живущих своей жизнью. Такая усталость навалилась на плечи, что не было сил. Сжала смартфон, пока не пришла в себя и не осознала, что нужно что-то делать.
