Пролог
От похода по магазинам Рассвета спасла ноющая на погоду нога, Мархан милостиво отпустила мужа посидеть в кафе. Сергей похлопал его по плечу:
- Везёт тебе, ну ладно. Пойду, вспомню времена, когда я был в княжеской свите. Если что — звони.
Рассвет усмехнулся, принимая подначку. Елена сказала:
– Пошли быстрее! Новая коллекция просто отвал башки, я хочу себе шубу.
Сергей задал риторический вопрос, не забыв подмигнуть Рассвету:
–Зачем тебе третья шуба, скажи на милость?
Мархан и Елена посмотрели на него недоуменно-придирчиво.
–Он ещё спрашивает, зачем женщине третья шуба! — притворно возмутилась Мархан. — Ты совсем от рук отбился. Тебе шестая удочка зачем?
Сергей поднял руки, показывая, что сдаётся. Яринка поцеловала Рассвета в щеку, заговорщицки шепнула:
–Дядя Рассвет, когда будем голосовать, на какой фильм идти, ты за приквел к Дюне, про баттлерианский джихад.
Он ни в чем не мог отказать своей крестнице, приквел, так приквел. Хотя ему и своего, железноземельского джихада хватало за глаза. Всё! Выходной, не думать о том, что творится в Триземье. Именно с таким напутствием отпустил своего наследника верховный князь черных земель Вархан.
Что ж, развлекаться так развлекаться. Он взял с полки в кафе первую попавшуюся книгу — сборник рассказов Булгакова. Сел за столик.
Подошла официантка. Рассвет написал в заметках на смартфоне:
"Капучино и чизкейк, пожалуйста."
Официантка дружелюбно улыбнулась и сказала громко и четко:
– Чизкейк классический или с фруктами?
Рассвет написал:
"Классический."
– Если что, — так же громко и четко продолжила официантка, — вот кнопка на столе. Я буду рада помочь. Я немного знаю язык жестов, если вам так будет удобнее!
Она заглянула ему в лицо, стараясь удостовериться, что клиент всё понял.
"Благодарю. Я не могу говорить, но слышу."
Официантка немного покраснела.
– О, извините...
Рассвет улыбнулся, легко коснулся её руки, заодно проверяя состояние здоровья. Хронический пиелонефрит был, как говорит Сергей, да сплыл. Близорукость. Минус четыре примерно. Излечение с отсрочкой, а то на девушке линзы — испугается...
Официантка вскоре вернулась с заказом, удивленно улыбаясь — исцеление всегда проходит с ощущением легкой эйфории.
Рассвет сидел за столиком у окна, пил кофе, поглядывал в окно на падающий снег.
Рассказы несчастного коллеги, служащего земским врачом в мире, где нет магии, вызвали у него острую волну сочувствия и восхищения. Насколько самому Рассвету было проще со своими страждущими... Зов богов настиг его так внезапно, что дрогнула рука, и он аккуратно поставил чашку на стол.
Боги редко снисходили до него вот так, среди бела дня, когда он не в нави. Должно было случиться нечто воистину ужасное, чтобы они так пришли, да еще и на чужой территории, в чужом мире.
Он прикрыл глаза и не сразу понял, что происходит. Рассвет видел чужими глазами, точнее, из-за чужого плеча — и увидел удивительное: черное звездное небо под ногами и планету. Он узнал очертания горного хребта, извилистые русла рек... Триземье. Триземье, видимое из космоса.
Он сделал шаг назад, посмотрел на человека, что стоял перед ним — абсолютно неуместного существа внутри космического корабля, который переливался огнями, сияющий, серо-серебристый.
Человек этот был самой болью, концентрированной болью под плащом с глубоким капюшоном, под перчатками, сжимающими рукоять меча, под черной густой вуалью, скрывающей лицо.
Не дать ни взять, черный властелин из второсортного фэнтези, смеялась Елена, когда впервые увидела изображение короля Ульриха Железного, пораженного с детства проклятием незавершенной метаморфозы. Тело его изменчиво, он постоянно в состоянии трансформации, которая никогда не заканчивается.
Под взглядом Рассвета, быть может, слишком осуждающим, она смешалась тогда. Рассвет не любил, когда при нем смеялись над чужой болью. Даже если это боль врага.
Король Ульрих, несчастный, проклятый, страдающий... На месяц старше дочери Рассвета, Калины. Самый страшный враг Триземья.
Стоявший рядом с королем человек сказал:
– В течение часа можно сбросить бомбы на все три столицы. Сначала Черноград, потом Ройдана, потом Великое Стойбище. И от наших врагов ничего не останется. Это быстрая смерть. Милосердная. Гораздо милосерднее того, на что маги обрекли тебя, племянник. Тебя и тысячи других проклятых, несчастных твоих подданных.
Это значит герцог Жоффруа, теневой правитель, бывший регент.
– Оставьте, дядя. Вам плевать на подданных, — хрипло отозвался король.
– Но на вас нет!
– И это ложь, — устало сказал король.
Герцог пробормотал под нос.
– Несносный мальчишка! Ничем ему не угодишь, — и отступил назад.
Картинка потемнела, и вскоре Рассвет, проморгавшись, снова обнаружил себя в кафе, перед кофе и чизкейком.
Рассвет глубоко вздохнул, пытаясь осмыслить то, что только что увидел. Холодный ветер снаружи и мягкий свет кафе контрастировали с теми ужасающими видениями, которые только что пронеслись перед его глазами. Он потянулся за чашкой кофе — время, казалось, остановилось, оставив его в плену тревожных мыслей.
В его голове крутились обрывки диалога между королем Ульрихом и герцогом Жоффруа. Угроза, висевшая над Триземьем, словно черная тень, напоминала ему, насколько хрупок мир, в котором он жил. Вокруг него продолжали идти обычные разговоры, кто-то смеялся, кто-то обсуждал модные новинки, а он сидел в тишине, поглощенный тяжелыми размышлениями.
Что ему делать? Сколько триземельцы не старались, уже неоднократно вмешиваться в дела короля Ульриха, ничего путного не получалось. За последний год им удалось спасти несколько сотен жизней, вывезти из Железных Земель магов и жрецов, дивины и оборотни давно уже покинули эти земли, как и горнознатцы, а теперь на горизонте снова маячила катастрофа. Ситуация с королем Ульрихом становилась все более запутанной и опасной.
Рассвет вспомнил о своей дочери, Калине. Он хотел, чтобы ее ждали в жизни только веселье и радость. Но Калина была упряма, как тысяча ослов, давно и прочно увязла в этом конфликте. В ее сердце росло чувство долга — она должна помочь, спасти.
Он выпил кофе залпом, ощущая, как бодрящий напиток возвращает ему ясность ума. Вскоре снова появилась официантка. Она положила на стол тарелку с чизкейком, и с доброй улыбкой взглянула на Рассвета. И ему вдруг стало легче. Эта простая искренность помогла ему оторваться от тревожных мыслей.
—"Спасибо", — написал он на смартфоне и поднял голову, встретившись с её взглядом.
— Вам как-то помочь? — спросила она, искренне озабоченная.
Рассвет улыбнулся в ответ. В эти мгновения все внешние проблемы казались такими далекими.
Вернулись с шопинга его друзья и жена. И в маленьком кафе стало очень тесно. С ними была и Калина - самое прекрасное после Мархан, что было в жизни Рассвета. Земная одежда шла ей - все эти футболки, с вырезом и без рукавов, блузки с декольте. Вечерние платья с открытой спиной, в ее любимом, так называемом бельевом стиле, открывающие ее Ожерелье - божественный знак в виде узора на ключицах, проявляющийся у каждого в Триземье, кто готов и достоин нести бремя власти. Но в Триземелье не принято кичится дарами богов. Потому Рассвет и Мархан, привыкшие к строгости привычной одежды, и здесь, в другом мире предпочитали неприметные водолазки, которые Сергей непонятно называл "извинительными".
На нее всегда обращали внимание, и не из-за узора на коже, людей с татуировками в этом мире немало. Она была слишком красива и ярка, чтобы не привлекать взгляды. Ордарская, дивинская и оборотневая кровь создали настоящий шедевр.
Ярина с жаром спорила с Калиной об очередном кино.
–Я тебе говорю, Нэнси вернется к Джонатану! Стив это так, запасной аэродром!
–Жалко мне этого Стива, - пропыхтел нагруженный пакетами Сергей. - Меня в девятом сезоне больше всех Робин удивила. Не думал, что она станет матерью, и такой хорошей.
Елена фыркнула.
– А что ей мешает быть хорошей матерью?
Они расселись, загалдели, принялись хвастать покупками.
Рассвет слушал, кивал, улыбался. К одному его плечу прильнула жена, к другому - дочь. Они в шутку поборолись за недоеденный Рассветом чизкейк, в конце концов относительно честно его поделили и заказали еще.
Избавившаяся от хронического пиелонефрита официантка удивленно потирала поясницу, еще не понимая, что же в ней изменилось.
Этот день был хорошим днем. А с другими днями, похуже, они справятся.
Глава первая.
Сколько себя помнила Диана, она всегда была уверена, что ее разлучили с братом. Она помнила его, как бы это глупо не звучало. Помнила что он очень ее любил, и она очень его любила. Это невозможно - Диану нашли на скамейке в парке в возрасте около трех дней. Она не могла помнить брата, даже если он у нее был.
Они не на каком-нибудь Арракисе, и зовут ее не Ганима, чтобы такие приколы отмачивать. И на чудо надеятся глупо.
Россия, город недавно ставший миллионником. Не место для чудес.
Детдомовский психолог говорил, что эта тонкая золотая невидимая никому нить, свазывавшая Диану и ее воображаемого брата - отражение ее одиночества. Наверно, так оно и есть, но лучше раздумывать о несуществующем брате, чем как некоторые из ее группы - залететь по глупости, спиться или сторчаться, сесть в тюрьму или попасть в психушку.
А у Дианы учеба, работа в кафе, комната в общежитии, где очень много книг и очень мало вещей.
Эскапизм. Самый натуральный. А что делать?
***
Ступая по хрустящему под ногами снегу, Диана углублялась в безлюдный сквер, ведший к ее общаге. Было уже темно, и лишь тусклый свет фонарей освещал неровную дорожку. Холодный зимний ветер пронизывал ее до костей, заставляя плотнее закутаться в шарф.
Мысли ее блуждали, как снежинки в воздухе. Еще недавно она была выпускницей детского дома, а теперь вот учится на швею в местном ПТУ. Жизнь казалась обыденной и прозаичной, но в глубине души Диана все еще надеялась на что-то особенное. Для совы из Хогвартса категорически поздно, но вроде в попаданки возрастного ценза не сушествует.
Проходя мимо скамейки, она заметила лежащую на ней книгу. Глаза ее загорелись от любопытства. Диана обожала читать и не могла устоять перед соблазном подобрать ее. Иногда на скамейках ей попадались настоящие шедевры литературы.
Взяв книгу в руки, она прочитала название: "Легенда об Агате". Взгляд ее скользнул по заснеженному лесу, который уже не казался таким обычным. Она вспомнила, что совсем недавно здесь снимали очередной выпуск "Битвы экстрасенсов". А еще это был тот самый сквер, где ее когда то нашли. Скамейки, правда, давно не те же самые.
Экстрасенсы, появившиеся после исчезновения здесь человека, несли несусветную чушь, но по какой-то причине их слова застряли в ее памяти. Один из них говорил о том, что в леске скрывается портал в другой мир. Диана усмехнулась, отгоняя глупые мысли.
Она бережно взяла в руки ветхую книгу. Ее потемневший кожаный переплет был потрепанным и изношенным, а золотые уголки, некогда сиявшие, теперь тускло поблескивали.
Пальцы Дианы пробежались по шершавой кожаной обложке, на которой были выгравированы странные символы. С волнением она открыла книгу, и перед ее изумленными глазами предстал пергамент, пожелтевший от времени.
Первая страница была украшена замысловатыми узорами и каллиграфическим текстом, написанным выцветшими чернилами.
Продолжая перелистывать страницы, Диана углубилась в историю Франконского королевства. Это была истории о героях, которые сражались с чудовищами, и о провидцах, которые предсказывали будущее. И о чудовищах, которые победили. Каждая страница была откровением, раскрывая тайны и предзнаменования давно забытых времен.
С каждым словом, которое она читала, росла уверенность Дианы. Она чувствовала, как древние чары книги проникают в нее, наполняя ее ощущением силы и цели. Она поняла, что ее жизнь была предназначена для чего-то большего, чем она могла себе представить.
Диана закрыла книгу, крепко сжимая ее в руках. Она вошла в общежитие, ее мысли были далеко от повседневной рутины. На общей кухне болтали ее соседки. Она поужинала рассеянно, почти не отвечая на вопросы.
- На каком языке ты говоришь? - спросила одна из них.
Дина подняла бровь, растерявшись.
- На франконском, конечно, - ответила она. - Это королевство в Железных землях. На каком мне еще говорить?
Соседки удивленно перешептывались. Диана пошла в свою комнату и легла в кровать, накрываясь одеялом. Она открыла книгу, но слова расплывались у нее перед глазами.
В какой-то момент она поняла, что не читает, а видит написанное перед собой так ясно, будто события происходили с ней самой.
Король Амори, государь Франконии, был благодарен брату, что тот вытащил его на эту охоту. Государственные дела и переживания по поводу скорого отцовства занимали все его думы.
Он остановился на обрыве, над рекой, восхищенный красотой леса, не заметил жужжания стрелы, пролетевшей над ухом. Он резко повернулся, обнажив свой меч, и увидел своего брата, герцога Жоффруа, который беззвучно смеялся.
- Что ты твоишь, Жоффруа? - воскликнул Амори.
- Ты такой медленный, брат мой, - ответил Жоффруа. - Ты должен быть быстрее, если хочешь поймать дракона.
Амори пронзительно посмотрел на брата.
- Заткнись. Я знаю, что делаю.
- Уверен, что знаешь, - сказал Жоффруа. - Но ты забыл, что я тоже охотник. И я знаю, где дракон.
Амори поднял бровь.
- Ты уверен?
- Абсолютно, - сказал Жоффруа. - Следуй за мной.
Братья пробирались сквозь заросли, Жофруа шел первым, Амори следовал за ним, настороженно оглядываясь по сторонам. Впереди они увидели дым и пламя, струящиеся с поляны.
- Вот оно, - сказал Жоффруа. - Дракон.
Амори бросился вперед, меч наготове, но когда он вышел на поляну, его охватило разочарование. Дракон был не более чем иллюзией, жалким облаком дыма и пламени.
- Это все? - спросил Амори.- Ты смеешься надо мной?
- Похоже на то, - сказал Жоффруа. - Какой король, такой и дракон.
Амори дотронулся до рукояти меча.
- Ты забываешься, брат мой. Но подожди, я слышу, как что-то приближается.
Они обернулись и увидели падающий валун, мчащийся прямо на Амори. Он попытался увернуться, но было слишком поздно. Валун ударил его в грудь, и король полетел с обрыва.
Жоффруа бросился к краю скалы и заглянул в пропасть, но Амори нигде не было видно.
Он обернулся к лесу.
- Я сделал, как вы велели! Что теперь?
- Теперь,- прошелестел голос, - сделай так, чтобы жители Франконии, а лучше всех Железных Земель возненавидели магию и богов...
Книгу той ночью дочитать Диана не сумела - устала, уснула.
Следующим вечером она спешила домой, о общежитие, тем же путем.
Весь день думала о несчастной Агате, главной героине, дочери погибшего короля Амори, и о ее брате, короле Ульрихе.
Герцог Жоффруа не пожалел новорожденного племянника. Он навлёк на него страшное проклятие незаваршенной метаморфозы, которое сам наложил на него в храме, и обвинил в нем верховного жреца двенадцати богов и Архимагистра.
Потом в Франконии было страшно...
У герцога Жоффруа оказалось удивительное оружие, подавляющее магические силы и связь жрецов с богами.
