Он так отчаянно хотел вернуть ее, но был слишком труслив, чтобы принять предложение Черной Госпожи. Теперь же он понимал, что его слабость стоила ему всего – его любви, его надежды, его будущего.
Сквозь пелену слез Рассвет видел сострадание и понимание в глазах мачехи. И именно ее участие, ее поддержка помогли ему наконец-то осознать, что он не одинок в своем горе.
Медленно, словно возвращаясь из долгого забытья, Рассвет поднял голову, встречаясь взглядом с Роаной. В его глазах больше не было пустоты – лишь решимость и жажда жизни. Он понял, что должен жить ради Мархан, ради их нерожденного ребенка.
Если он сдастся, то зачем тогда бы была эта жертва?
Князь Гроза, устало опершись о столешницу, взглянул на княжну Роану, чьи глаза были полны беспокойства. Когда-то он испытывал грусть и ревность — ведь на ее месте могла сидеть его дочь, Калина.
Но со временем он оценил твердость духа и доброту этой несгибаемой женщины. Он оценил то, как она приняла его несчастного, мятущегося внука, подарила Рассвету то, чего у него никогда не было — материнскую ласку.
В тусклом свете свечей ее волосы струились, как густые тени, а взгляд был скрыт за завесой печали.
— Он не может так оскорблять память Мархан, — произнес он. — Нашему Рассвету нужно вернуть нить жизни. Тень скорби не должна поглотить его. В таком виде отправлять его в бой — значит убить собственными руками. Он должен отгоревать.
Княжна кивнула и поправила кружевной платок в своих руках.
— Но как? Он словно закован в морозное дыхание зимы, — вздохнула она. — Даже наши слова кажутся каплями в океане его горя.
— Мы должны провести еще одну тризну — торжество памяти и любви, — предложил Гроза, решительно стиснув кулаки. — Не то действо, с кучей посторонних лиц, что мы вытерпели в тереме Верховного Князя, а собрание друзей и близких, тех кто помнят и любят Мархан.
Роана улыбнулась сквозь слезы, и в ее глазах вспыхнул свет.
— Я соберу всех, — произнесла она. — И пусть они станут свечами в его темной ночи. Мы не оставим его.
Князь Гроза, почувствовав прилив надежды, прямо посмотрел на Роану. В ее уверенности он усмотрел лучик света, который мог бы освещать темные углы их мира.
— Мы сделаем это! — воскликнул он. — Пусть будет пир, где каждый из нас принесет свою тепло и радость. Это должна быть не просто встреча, а победа памяти над смертью. Над тенью Черной Госпожи. Мы вспомним о Мархан вместе, но не в печали, а в любви.
Роана с улыбкой заколола волосы и затрепетала от предвкушения.
— Мы вместе восстановим утраченные связи, — произнесла княгиня, глядя на князя. — Пусть каждый из нас несет частицу света, способную растопить лед, сковавший его сердце. Мы не просто отмечаем память; мы создадим новый виток жизни в его душе.
Князь Гроза кивнул, разделяя уверенность Роанны. Они оба знали, что горе можно превратить в вдохновение. Пир наладит связь между давно забытыми друзьями и родными, раскроет сердца и восстановит утерянные узы. Их слова наполняли пространство теплом, словно пробуждая в воздухе волшебство.
— Начнем приготовления! — с энтузиазмом сказал князь, поднимаясь с места. — Пусть каждый приносит свой дар: кто-то — песни, кто-то — рассказы, а кто-то — опыт, который сделает наш праздник незабываемым. Мы вспомним старое и, возможно, создадим новое.
— Рассвет хочет примириться и поговорить с Елизаром и Елисеем. Вы думаете, это хорошая мысль?
Князь Гроза пожал плечами.
— В Рассвете я уверен. А что твои муж и сын? Извлекли урок?
Роана улыбнулась.
— Мне видится, что да.
Лучи утреннего солнца робко проникали сквозь узкие окна больницы при казарме княжеской стражи, озаряя изможденное лицо Елизара.
Елисей, сидевший у постели сына, поднялся при виде князя. Рассвет, сдерживая гнев, подошел к брату, чьи оскорбления и унижения он так долго терпел. Но сейчас, видя страдания Елизара, в душе Рассвета пробудилось сострадание.
- Как ты себя чувствуешь? Я вижу, тебе пришлось нелегко, - мягко произнес Рассвет, присаживаясь рядом с Елизаром.
Привычным жестом лекаря он коснулся забинтованных ладоней брата.
Елизар поднял на него усталый взгляд, в котором читались боль и страх пережитого.
- Рассвет... Я так боялся, что больше сюда не вернусь. Эти дни в заточении были для меня настоящим кошмаром, - дрожащим голосом произнес он.
— Дай мне знать, брат, что ты видел у Черной Госпожи. Что говорили проклятые чернокнижники?
Рассвет молча выслушивал жалобы брата, понимая, что тот нуждается в сочувствии и поддержке.
Елизар поднял голову, в его взгляде сверкнул огонек. Сердце Рассвета забилось быстрее, когда он увидел, что страх уходит, уступая место решимости.
— Я видел её тьму, — тихо произнес Елизар, — она забирает души, как ураган уносит листья.
- Её сила безмерна, но есть одно – сила, что живет внутри нас, надежда, что не умирает, - вмешался Елисей.
Но ни Рассвет, ни Елизар не взглянули на него. Только ворон косился с плеча Рассвета.
- Брат, я хотел бы кое-что тебе рассказать. Кое-что очень важное...
Рассвет чувствовал, как сердце его наполняется тревогой, когда брат Елизар поведал ему о своих тревожных снах. Казалось, будто сама судьба вела их по этой запутанной тропе, полной загадок и неясностей.
Елизар, с трудом сдерживая дрожь в голосе, рассказывал:
- Мне являлась девушка во снах, утверждавшая, что она - настоящая Мархан, томящаяся в плену у Черной Госпожи. В заточении я своими глазами видел Мархан, и с ней обращались не так жестоко, как можно было ожидать. Более того, мне кажется, что Госпожа не собиралась ее убивать.
Рассвет слушал, затаив дыхание, а затем тяжело вздохнул.
- Лучшие чародеи Белых Земель подтвердили - голова, предъявленная им, действительно принадлежала Мархан, - сообщил он. Елизар нахмурился, вспоминая странные слова, которые он слышал от Черной Госпожи.
- Ты когда-нибудь слышал такое слово "клон", "клонирование" ? - спросил Елизар, глядя на Рассвета с надеждой. Рассвет задумчиво провел рукой по подбородку, его взгляд стал задумчивым и тревожным. - Так она сказала. Указала на Мархан и сказала, отведите ее к этому самому... Хи
Приспешнику. Еще сказала "образец прибыл".Ты понимаешь о чем она? Мархан мне тоже дорога, я хотел бы... Исправить свои ошибки.
- Похоже, нам предстоит еще долгий путь, чтобы распутать эту паутину лжи и обмана. Но я верю, что истина рано или поздно откроется нам. Мы должны быть начеку и следовать за каждой ниточкой, ведущей к разгадке, - произнес Рассвет, сжимая плечо брата в ободряющем жесте.
Он обернулся к Елисею.
- Ты говоришь о надежде. Но что мне делать с той тьмой? Как победить врага, который разлагает души и сажает сердца на цепи страха?
Елисей тяжело вздохнул, его глаза, полные осознания, встретились со взглядом сына. — Мы должны объединить наши силы. Ее мрак сохраняет силу только потому, что мы разделены. Но я знаю, сила ненависти никогда не сможет затмить свет любви, который горит в тебе. Мы должны вернуть то, что было отнято, и найти тех, кто готов встать на защиту света.
Рассвет почувствовал, как тепло надежды растет в его груди, разжигая забытый огонь.
— Да, сын.Ты не один. Мы подготовим армию света. И вместе, когда наступит час, мы обратим мрак в пепел, оставив только свет, что воссияет над нашим миром.
Собрание друзей Мархан Сафед проходило в зале, оформленном белыми лотосами — ее любимыми цветами. Князь Рассвет стоял в центре, сжимая в руках старинный кинжал, который она когда-то подарила ему. Лицо его было искажено горем, но в глазах горело пламя воспоминаний.
— Она была светом в нашем мраке, — произнес Медвян, указывая на густые тени, которые собирались в углах. — Без нее мы потеряли надежду. Но в ее памяти она еще теплится.
Горан Вьюжный, сжав руку Ярины, добавил:
— Я помню, как она смеялась, словно сама весна. Каждый из нас был ей дорог, и она умела это показать.
Княжич Елизар, сдерживая слезы, вспомнил, как Мархан вдохновляла их на новые открытия в академии: — Она была не просто соученицей, а истинным другом. Ее поддержка была всегда к месту.
Красава и Любима, переглянувшись, наклонились к столу, на котором стояла клетка с белыми голубями, символизировавшие душу Мархан. Они выпустили птиц в воздух, наблюдая, как те стремительно улетели в окна, словно память о Мархан уносилась вместе с ними.
В тишине зала, наполненной только легким шорохом крыльев, князь Рассвет, наконец, произнес:
— Мархан учила нас не только любить, но и бороться. Она верила в силу единства.
Словно отвечая ему, Горан поднял бокал, наполненный красным вином, и произнес:
— За её светлую душу и за вечно живую память!
Все дружно подняли бокалы, их взгляды встретились, наполняя атмосферу теплом воспоминаний. Каждый из присутствующих почувствовал, как свет Мархан пронизывает сердца, даже в самые темные часы.
Княжич Елизар, выставив ладонь, добавил:
— Давайте будем помнить её так, как она хотела бы, — стараясь сохранить её уроки и дух в каждом нашем поступке.
Белые лотосы, окружавшие их, тихо подрагивали под дуновением ветерка, словно вновь поддерживая их молитвы за Мархан. В этот момент, в их единстве, они ощутили надежду, что свет Мархан будет жить в каждом из них, пока они будут сохранять и передавать её мудрость будущим поколения
— Давайте не только помнить, но и действовать. Наша сила — в единстве, а наш путь — в служении добру. Мы должны объединить наши усилия, чтобы реализовать идеи, которые она нам оставила.
Горан кивнул, ободряя остальных:
— Вместе мы сможем преодолеть любые преграды. Мархан научила нас, что даже в самые трудные времена свет наших сердец способен разгонять тьму.
Словно подчеркивая его слова, цветы лотоса вновь трепетно зашевелились, и каждый из присутствующих почувствовал, что память о Мархан создает чувство, способное объединять и вдохновлять. В этот момент они поклялись, что будут хранить память о ней в своих сердцах, передавая её свет дальше
Война начинается задолго до того, как возвестит о себе звенящая сталь, покидающая свои ножны, задолго до первой капли крови, обрушившейся на траву, истоптанную копытами лошадей. Она зарождается с карт, разложенных на походном столе, с костров, с разговоров, с долгой дороги.
Чёрные земли произвели на меня неприятное впечатление. Даже солнце выглядело иначе – злым и палящим. Вода и пища казались лишёнными вкуса, а лес источал зловещую атмосферу. Нам необходимо было пробраться через ущелья, чтобы встретиться с войском Чёрной Госпожи на равнине. Изредка вдали виднелись патрули, облачённые в чёрное, но мы особо и не пытались скрываться.
Мы почти преодолели последний перевал, когда опасения командующих о завалах подтвердились. Почти преодолели. На последние ряды обрушился ужасный ливень из громадных камней с гор.
Мы остановились, начали разбирать завалы. Рассвет и чародеи, обученные его искусству, пытались спасти ситуацию. Но, к сожалению, было уже слишком поздно – две сотни воинов погибли...
Погибших под камнями не воскресишь. Мы установили лагерь в самой выгодной позиции из возможных, и стали ждать.
Вечер окутывал наш лагерь мягким светом умирающего солнца, а тени, словно стражи, медленно ползли по земле.
Вечер окутывал лагерь мягким светом умирающего солнца, и тени, словно стражи, медленно ползли по земле. Сергей, сидя у костра, начал перебирать струны гитары, его голос звучал как нежный шёпот ветра, унося с собой тревоги и страхи. Подпевали ему Медвян и Красава, младшие волчьи княжичи, прибывшиеся к Рассвету, их голоса переплетались со звуками гитары, создавая мелодию, которая как будто уносила слушателей в мир, далекий от предстоящей битвы.
Я, укутавшись в тёплый плащ, улыбалась, глядя на друзей. Вокруг них свет пламени плясал, отбрасывая живописные тени на изношенные палатки. Я пыталась запомнить этот момент — ту лёгкость в атмосфере, ту надежду, которая все еще жила в сердцах, несмотря на мрак Черных Земель, притаившийся за границей их лагеря.
Князь Рассвет, прислонившись к дереву, смотрел на огонь, его мысли были далеки от музыки. Он знал, что это может быть наш последний вечер. Мысли о жертвах, которые неизбежно ждут, тревожили его.
Костер потрескивал, и искры взлетали в ночное небо, напоминающее звезды, которым скоро суждено было исчезнуть за тучами. Сергей закончил очередную песню, и тишина, как бархат, окутала нас. Каждый из нас чувствовал, что музыка может стать последним напоминанием о жизни, о том, что мы были не просто воинами, но и людьми со своими мечтами и надеждами.
Я встала и подошла к князю Рассвету.
- Как бы ни закончилась битва, мы всегда будем вместе, — тихо сказала я, положив руку на его плечо.
Князь повернулся ко мне, и в его глазах отразилась благодарность.
Пусть знает, что у него есть то, чем Рассвет не обладал в книге — команда, готовая сражаться не только за победу, но и за то, чтобы сохранить друг друга.
Ветры свистели над равниной, поднимая пыль и мелкие камни с серого грунта. Огромные штандарты Белых земель развевались, словно белые облака на фоне свинцового неба. Впереди, на блестящих конях, с гордостью двигались воины в сверкающих доспехах, их мечи искрились на солнце, как алмазы. Каждый шаг оставлял за собой легкий шлейф света, который таял в воздухе.
Вдалеке на горизонте вырисовывались темные силуэты, угрожающе нависая над равниной. Войско Черных земель, как тень, приближалось, окутанное мраком и зловещими криками. Их щиты были черными, как сама бездна, а мечи — алыми, будто раскаленными и жаждущими крови. Гремели барабаны, и гулкий звук разносился по местности, вызывая страх даже у самых смелых сердец из Белых земель.
Рассвет сказал:
- Они принесли большую жертву перед битвой. Много мужчин, женщин и детей. Рабов, конечно.
Я вздрогнула:
- Человеческие жертвы?
Он пожал плечами и отвернулся. Конь под ним стоял смирно, управляемый чародейством больше, чем рукой всадника. Рассвет был не слишком хорош как наездник.
Мы следили за битвой с холма, из ставки воевод. Носились тудя сюда вестуны, чародеи готовились к обрядам или отдыхали. Вся эта кутерьма обходила Рассвета стороной - у него особая роль.
Та из-за которой пот струится по его лбу и мелко дрожат руки. Он бережет воинов.
Тем временем, войско Черных земель приблизилось, словно буря, скрывающая за собой разрушение. Взгляды их воинов были полны безжалостной решимости, и тяжесть их шагов отражала темную силу, которая за ними шла. Шипение чар и заклинаний сливалось с гулом барабанов, создавая гармонию хаоса, которая постепенно заполняла равнину.
Наконец, горны прозвучали, призывая к началу битвы. Воины рванулись вперед, их мечи острее, чем когда-либо, режущие воздух, как страсть к победе. Разразилась ураганная схватка, где свет и тьма встретились в кровавом танце, переворачивая судьбы и уничтожая надежды, но оставляя искры.
Сражение разгорелось с яростью, словно яркая звезда, впрыскивающая жизнь в темный космос. Воины Белых земель, в едином порыве, проявили небывалую отвагу. Они сражались не только мечами, но и силой своих сердец, защищая каждую пядь своей земли, каждую надежду на мирное будущее. Их крики, полные мужества, сливались с треском металла, создавая симфонию сопротивления.
Сквозь пелену слез Рассвет видел сострадание и понимание в глазах мачехи. И именно ее участие, ее поддержка помогли ему наконец-то осознать, что он не одинок в своем горе.
Медленно, словно возвращаясь из долгого забытья, Рассвет поднял голову, встречаясь взглядом с Роаной. В его глазах больше не было пустоты – лишь решимость и жажда жизни. Он понял, что должен жить ради Мархан, ради их нерожденного ребенка.
Если он сдастся, то зачем тогда бы была эта жертва?
***
Князь Гроза, устало опершись о столешницу, взглянул на княжну Роану, чьи глаза были полны беспокойства. Когда-то он испытывал грусть и ревность — ведь на ее месте могла сидеть его дочь, Калина.
Но со временем он оценил твердость духа и доброту этой несгибаемой женщины. Он оценил то, как она приняла его несчастного, мятущегося внука, подарила Рассвету то, чего у него никогда не было — материнскую ласку.
В тусклом свете свечей ее волосы струились, как густые тени, а взгляд был скрыт за завесой печали.
— Он не может так оскорблять память Мархан, — произнес он. — Нашему Рассвету нужно вернуть нить жизни. Тень скорби не должна поглотить его. В таком виде отправлять его в бой — значит убить собственными руками. Он должен отгоревать.
Княжна кивнула и поправила кружевной платок в своих руках.
— Но как? Он словно закован в морозное дыхание зимы, — вздохнула она. — Даже наши слова кажутся каплями в океане его горя.
— Мы должны провести еще одну тризну — торжество памяти и любви, — предложил Гроза, решительно стиснув кулаки. — Не то действо, с кучей посторонних лиц, что мы вытерпели в тереме Верховного Князя, а собрание друзей и близких, тех кто помнят и любят Мархан.
Роана улыбнулась сквозь слезы, и в ее глазах вспыхнул свет.
— Я соберу всех, — произнесла она. — И пусть они станут свечами в его темной ночи. Мы не оставим его.
Князь Гроза, почувствовав прилив надежды, прямо посмотрел на Роану. В ее уверенности он усмотрел лучик света, который мог бы освещать темные углы их мира.
— Мы сделаем это! — воскликнул он. — Пусть будет пир, где каждый из нас принесет свою тепло и радость. Это должна быть не просто встреча, а победа памяти над смертью. Над тенью Черной Госпожи. Мы вспомним о Мархан вместе, но не в печали, а в любви.
Роана с улыбкой заколола волосы и затрепетала от предвкушения.
— Мы вместе восстановим утраченные связи, — произнесла княгиня, глядя на князя. — Пусть каждый из нас несет частицу света, способную растопить лед, сковавший его сердце. Мы не просто отмечаем память; мы создадим новый виток жизни в его душе.
Князь Гроза кивнул, разделяя уверенность Роанны. Они оба знали, что горе можно превратить в вдохновение. Пир наладит связь между давно забытыми друзьями и родными, раскроет сердца и восстановит утерянные узы. Их слова наполняли пространство теплом, словно пробуждая в воздухе волшебство.
— Начнем приготовления! — с энтузиазмом сказал князь, поднимаясь с места. — Пусть каждый приносит свой дар: кто-то — песни, кто-то — рассказы, а кто-то — опыт, который сделает наш праздник незабываемым. Мы вспомним старое и, возможно, создадим новое.
— Рассвет хочет примириться и поговорить с Елизаром и Елисеем. Вы думаете, это хорошая мысль?
Князь Гроза пожал плечами.
— В Рассвете я уверен. А что твои муж и сын? Извлекли урок?
Роана улыбнулась.
— Мне видится, что да.
Лучи утреннего солнца робко проникали сквозь узкие окна больницы при казарме княжеской стражи, озаряя изможденное лицо Елизара.
Елисей, сидевший у постели сына, поднялся при виде князя. Рассвет, сдерживая гнев, подошел к брату, чьи оскорбления и унижения он так долго терпел. Но сейчас, видя страдания Елизара, в душе Рассвета пробудилось сострадание.
- Как ты себя чувствуешь? Я вижу, тебе пришлось нелегко, - мягко произнес Рассвет, присаживаясь рядом с Елизаром.
Привычным жестом лекаря он коснулся забинтованных ладоней брата.
Елизар поднял на него усталый взгляд, в котором читались боль и страх пережитого.
- Рассвет... Я так боялся, что больше сюда не вернусь. Эти дни в заточении были для меня настоящим кошмаром, - дрожащим голосом произнес он.
— Дай мне знать, брат, что ты видел у Черной Госпожи. Что говорили проклятые чернокнижники?
Рассвет молча выслушивал жалобы брата, понимая, что тот нуждается в сочувствии и поддержке.
Елизар поднял голову, в его взгляде сверкнул огонек. Сердце Рассвета забилось быстрее, когда он увидел, что страх уходит, уступая место решимости.
— Я видел её тьму, — тихо произнес Елизар, — она забирает души, как ураган уносит листья.
- Её сила безмерна, но есть одно – сила, что живет внутри нас, надежда, что не умирает, - вмешался Елисей.
Но ни Рассвет, ни Елизар не взглянули на него. Только ворон косился с плеча Рассвета.
- Брат, я хотел бы кое-что тебе рассказать. Кое-что очень важное...
Рассвет чувствовал, как сердце его наполняется тревогой, когда брат Елизар поведал ему о своих тревожных снах. Казалось, будто сама судьба вела их по этой запутанной тропе, полной загадок и неясностей.
Елизар, с трудом сдерживая дрожь в голосе, рассказывал:
- Мне являлась девушка во снах, утверждавшая, что она - настоящая Мархан, томящаяся в плену у Черной Госпожи. В заточении я своими глазами видел Мархан, и с ней обращались не так жестоко, как можно было ожидать. Более того, мне кажется, что Госпожа не собиралась ее убивать.
Рассвет слушал, затаив дыхание, а затем тяжело вздохнул.
- Лучшие чародеи Белых Земель подтвердили - голова, предъявленная им, действительно принадлежала Мархан, - сообщил он. Елизар нахмурился, вспоминая странные слова, которые он слышал от Черной Госпожи.
- Ты когда-нибудь слышал такое слово "клон", "клонирование" ? - спросил Елизар, глядя на Рассвета с надеждой. Рассвет задумчиво провел рукой по подбородку, его взгляд стал задумчивым и тревожным. - Так она сказала. Указала на Мархан и сказала, отведите ее к этому самому... Хи
Приспешнику. Еще сказала "образец прибыл".Ты понимаешь о чем она? Мархан мне тоже дорога, я хотел бы... Исправить свои ошибки.
- Похоже, нам предстоит еще долгий путь, чтобы распутать эту паутину лжи и обмана. Но я верю, что истина рано или поздно откроется нам. Мы должны быть начеку и следовать за каждой ниточкой, ведущей к разгадке, - произнес Рассвет, сжимая плечо брата в ободряющем жесте.
Он обернулся к Елисею.
- Ты говоришь о надежде. Но что мне делать с той тьмой? Как победить врага, который разлагает души и сажает сердца на цепи страха?
Елисей тяжело вздохнул, его глаза, полные осознания, встретились со взглядом сына. — Мы должны объединить наши силы. Ее мрак сохраняет силу только потому, что мы разделены. Но я знаю, сила ненависти никогда не сможет затмить свет любви, который горит в тебе. Мы должны вернуть то, что было отнято, и найти тех, кто готов встать на защиту света.
Рассвет почувствовал, как тепло надежды растет в его груди, разжигая забытый огонь.
— Да, сын.Ты не один. Мы подготовим армию света. И вместе, когда наступит час, мы обратим мрак в пепел, оставив только свет, что воссияет над нашим миром.
***
Собрание друзей Мархан Сафед проходило в зале, оформленном белыми лотосами — ее любимыми цветами. Князь Рассвет стоял в центре, сжимая в руках старинный кинжал, который она когда-то подарила ему. Лицо его было искажено горем, но в глазах горело пламя воспоминаний.
— Она была светом в нашем мраке, — произнес Медвян, указывая на густые тени, которые собирались в углах. — Без нее мы потеряли надежду. Но в ее памяти она еще теплится.
Горан Вьюжный, сжав руку Ярины, добавил:
— Я помню, как она смеялась, словно сама весна. Каждый из нас был ей дорог, и она умела это показать.
Княжич Елизар, сдерживая слезы, вспомнил, как Мархан вдохновляла их на новые открытия в академии: — Она была не просто соученицей, а истинным другом. Ее поддержка была всегда к месту.
Красава и Любима, переглянувшись, наклонились к столу, на котором стояла клетка с белыми голубями, символизировавшие душу Мархан. Они выпустили птиц в воздух, наблюдая, как те стремительно улетели в окна, словно память о Мархан уносилась вместе с ними.
В тишине зала, наполненной только легким шорохом крыльев, князь Рассвет, наконец, произнес:
— Мархан учила нас не только любить, но и бороться. Она верила в силу единства.
Словно отвечая ему, Горан поднял бокал, наполненный красным вином, и произнес:
— За её светлую душу и за вечно живую память!
Все дружно подняли бокалы, их взгляды встретились, наполняя атмосферу теплом воспоминаний. Каждый из присутствующих почувствовал, как свет Мархан пронизывает сердца, даже в самые темные часы.
Княжич Елизар, выставив ладонь, добавил:
— Давайте будем помнить её так, как она хотела бы, — стараясь сохранить её уроки и дух в каждом нашем поступке.
Белые лотосы, окружавшие их, тихо подрагивали под дуновением ветерка, словно вновь поддерживая их молитвы за Мархан. В этот момент, в их единстве, они ощутили надежду, что свет Мархан будет жить в каждом из них, пока они будут сохранять и передавать её мудрость будущим поколения
— Давайте не только помнить, но и действовать. Наша сила — в единстве, а наш путь — в служении добру. Мы должны объединить наши усилия, чтобы реализовать идеи, которые она нам оставила.
Горан кивнул, ободряя остальных:
— Вместе мы сможем преодолеть любые преграды. Мархан научила нас, что даже в самые трудные времена свет наших сердец способен разгонять тьму.
Словно подчеркивая его слова, цветы лотоса вновь трепетно зашевелились, и каждый из присутствующих почувствовал, что память о Мархан создает чувство, способное объединять и вдохновлять. В этот момент они поклялись, что будут хранить память о ней в своих сердцах, передавая её свет дальше
Глава девятнадцатая
Война начинается задолго до того, как возвестит о себе звенящая сталь, покидающая свои ножны, задолго до первой капли крови, обрушившейся на траву, истоптанную копытами лошадей. Она зарождается с карт, разложенных на походном столе, с костров, с разговоров, с долгой дороги.
Чёрные земли произвели на меня неприятное впечатление. Даже солнце выглядело иначе – злым и палящим. Вода и пища казались лишёнными вкуса, а лес источал зловещую атмосферу. Нам необходимо было пробраться через ущелья, чтобы встретиться с войском Чёрной Госпожи на равнине. Изредка вдали виднелись патрули, облачённые в чёрное, но мы особо и не пытались скрываться.
Мы почти преодолели последний перевал, когда опасения командующих о завалах подтвердились. Почти преодолели. На последние ряды обрушился ужасный ливень из громадных камней с гор.
Мы остановились, начали разбирать завалы. Рассвет и чародеи, обученные его искусству, пытались спасти ситуацию. Но, к сожалению, было уже слишком поздно – две сотни воинов погибли...
Погибших под камнями не воскресишь. Мы установили лагерь в самой выгодной позиции из возможных, и стали ждать.
Вечер окутывал наш лагерь мягким светом умирающего солнца, а тени, словно стражи, медленно ползли по земле.
Вечер окутывал лагерь мягким светом умирающего солнца, и тени, словно стражи, медленно ползли по земле. Сергей, сидя у костра, начал перебирать струны гитары, его голос звучал как нежный шёпот ветра, унося с собой тревоги и страхи. Подпевали ему Медвян и Красава, младшие волчьи княжичи, прибывшиеся к Рассвету, их голоса переплетались со звуками гитары, создавая мелодию, которая как будто уносила слушателей в мир, далекий от предстоящей битвы.
Я, укутавшись в тёплый плащ, улыбалась, глядя на друзей. Вокруг них свет пламени плясал, отбрасывая живописные тени на изношенные палатки. Я пыталась запомнить этот момент — ту лёгкость в атмосфере, ту надежду, которая все еще жила в сердцах, несмотря на мрак Черных Земель, притаившийся за границей их лагеря.
Князь Рассвет, прислонившись к дереву, смотрел на огонь, его мысли были далеки от музыки. Он знал, что это может быть наш последний вечер. Мысли о жертвах, которые неизбежно ждут, тревожили его.
Костер потрескивал, и искры взлетали в ночное небо, напоминающее звезды, которым скоро суждено было исчезнуть за тучами. Сергей закончил очередную песню, и тишина, как бархат, окутала нас. Каждый из нас чувствовал, что музыка может стать последним напоминанием о жизни, о том, что мы были не просто воинами, но и людьми со своими мечтами и надеждами.
Я встала и подошла к князю Рассвету.
- Как бы ни закончилась битва, мы всегда будем вместе, — тихо сказала я, положив руку на его плечо.
Князь повернулся ко мне, и в его глазах отразилась благодарность.
Пусть знает, что у него есть то, чем Рассвет не обладал в книге — команда, готовая сражаться не только за победу, но и за то, чтобы сохранить друг друга.
***
Ветры свистели над равниной, поднимая пыль и мелкие камни с серого грунта. Огромные штандарты Белых земель развевались, словно белые облака на фоне свинцового неба. Впереди, на блестящих конях, с гордостью двигались воины в сверкающих доспехах, их мечи искрились на солнце, как алмазы. Каждый шаг оставлял за собой легкий шлейф света, который таял в воздухе.
Вдалеке на горизонте вырисовывались темные силуэты, угрожающе нависая над равниной. Войско Черных земель, как тень, приближалось, окутанное мраком и зловещими криками. Их щиты были черными, как сама бездна, а мечи — алыми, будто раскаленными и жаждущими крови. Гремели барабаны, и гулкий звук разносился по местности, вызывая страх даже у самых смелых сердец из Белых земель.
Рассвет сказал:
- Они принесли большую жертву перед битвой. Много мужчин, женщин и детей. Рабов, конечно.
Я вздрогнула:
- Человеческие жертвы?
Он пожал плечами и отвернулся. Конь под ним стоял смирно, управляемый чародейством больше, чем рукой всадника. Рассвет был не слишком хорош как наездник.
Мы следили за битвой с холма, из ставки воевод. Носились тудя сюда вестуны, чародеи готовились к обрядам или отдыхали. Вся эта кутерьма обходила Рассвета стороной - у него особая роль.
Та из-за которой пот струится по его лбу и мелко дрожат руки. Он бережет воинов.
Тем временем, войско Черных земель приблизилось, словно буря, скрывающая за собой разрушение. Взгляды их воинов были полны безжалостной решимости, и тяжесть их шагов отражала темную силу, которая за ними шла. Шипение чар и заклинаний сливалось с гулом барабанов, создавая гармонию хаоса, которая постепенно заполняла равнину.
Наконец, горны прозвучали, призывая к началу битвы. Воины рванулись вперед, их мечи острее, чем когда-либо, режущие воздух, как страсть к победе. Разразилась ураганная схватка, где свет и тьма встретились в кровавом танце, переворачивая судьбы и уничтожая надежды, но оставляя искры.
Сражение разгорелось с яростью, словно яркая звезда, впрыскивающая жизнь в темный космос. Воины Белых земель, в едином порыве, проявили небывалую отвагу. Они сражались не только мечами, но и силой своих сердец, защищая каждую пядь своей земли, каждую надежду на мирное будущее. Их крики, полные мужества, сливались с треском металла, создавая симфонию сопротивления.
