— Вы первая, после лекаря, кому я показываю своё достижение. Даже король не видел. Чувствую себя дирижаблем на привязи в бухте. Это не совсем ходьба. Имитация. Я просто левитирую низко-низко, — пояснил принц.
Арта не выдержала и рассмеялась.
— Извините.
— Это действительно забавно. Но... Когда родится мой ребенок, я должен хотя бы часть церемоний простоять.Я хочу участвовать в его жизни как можно более полно.
Арта была поражена его решимостью и силой воли. Он обернулся, переступил с ноги на ногу, явно примериваясь к тому, чтобы сесть. Арта поспешила помочь ему, поддержав его под локти. Марайн улыбнулся и поблагодарил её.
Она, охваченная эмоциями, неосознанно потянулась поцеловать его. Марайн мягко остановился.
— Арта, — сказал он, — ты замечательная женщина, и я ценю твою дружбу. Но я не могу предать свою жену.
На мгновение повисшая неловкость быстро сменилась пониманием. Арта поспешила заверить его, что уважает его решение.
— Я знаю, — сказал Марин. — Я просто не хотел обманывать тебя. Я знаю, что моя жена изменяет мне, но я не могу ответить ей тем же. Это не в моей натуре.
Арта изумлённо посмотрела на него.
— Это благородно с твоей стороны, Марайн. Даже сейчас, когда она не заслуживает этого.
Марайн покачал головой.
– Ради будущих детей, Арта. Они ни в чем не виноваты.
Они продолжили разговор, но настроение изменилось. Арта больше не флиртовала, а Марайн был более сдержан. Тем не менее, между ними сохранилась та же дружба, основанная на честности и взаимном уважении.
Когда пришло время уходить, Арта, вдруг почувствовав неожиданный трепет, склонилась перед принцем в низком поклоне, прикоснулась губами к его руке в единственном доступном ей поцелуе вассала и сюзерена.
– Спокойной ночи, ваше высочество, –сказала она.
–Спокойной ночи, Арта, – ответил он. – Береги себя.
Арта вышла из комнаты, и Марайн остался один у камина. Он смотрел в огонь и размышлял о событиях вечера. Он знал, что никогда не забудет дружбы, которую обрел в Арте, и силы, которую он нашел в себе, благодаря ей. Жизнь, несмотря на ограничения, была полна сюрпризов.
Арте с каждым днем становилось все тяжелее служить капризной принцессе, которая воспринимала свою беременность как повод для бесконечных претензий. Вдобавок, в голове Арты зудела мысль вызвать любовника принцессы на дуэль пнуть под его унылый зад. Он слонялся по дворцу с видом несчастного страдальца, словно он, а не принц-консорт, был обманутым мужем.
При каждой встрече с ним Арту охватывало желание придумать повод для схватки, но всякий раз она себя одергивала. И вот, неожиданно предоставился шанс исполнить ее мечту. Ее вызвал к себе король.
— У меня есть для тебя тайное поручение, Арта, — начал король. Его голос звучал сухо и невыразительно. — Но прежде, чем ты сможешь его выполнить, ты должна официально впасть в немилость. А для этого тебе нужно срочно сотворить какую-нибудь вопиющую глупость.
Арта нахмурилась.
— Приказывайте, что сочтете нужным, ваше величество. Какую глупость мне следует совершить?
— Что угодно. Лишь бы дать мне и принцессе повод хорошенько на тебя разгневаться. Вызови кого-нибудь на дуэль, напиши на стене оскорбления в мой адрес, примани в постель канцлера...
— Канцлеру уже девяносто два, ваше величество, — напомнила Арта.
— Я сказал, "примани в постель", остальное не имеет значения. И вообще, мы, старики, еще можем удивить молодежь, — сказал король Иснарр и, подмигнув ей, лихо подкрутил усы.
Арта вздохнула.
— Я уже совершила одну глупость, ваше величество. Я призналась в своих чувствах принцу-консорту Марайну.
— Я же просил тебя быть осмотрительной, девочка... Хотя, может, это и к лучшему... Ладно. Главное, выполни для меня одно важное дело, а остальное потом.
— Что потом, ваше величество?
Король неожиданно разъярился.
— Суп с котом! А может, и с тобой, если будешь задавать слишком много вопросов. Иди и твори глупости!
Арта встала, поклонилась.
— Как прикажете, ваше величество. Могу идти?
Она уже почти дошла до двери, когда король окликнул ее:
— Ладно. Садись и слушай. О том, как два самонадеянных дурака, я и Эдди, герцог Лондрийский, вознамерились спасти мир от этой плесени, Культа Последнего Дня. Они уже в печенках у меня сидят. Знала бы ты, Арта, об их гнусных ритуалах. О том, что не просачивается в газеты.
Он вздохнул, достал из кармана трубку и кисет, начал набивать трубку, руки его дрожали.
— Мы наняли с десяток предсказателей, ясновидцев и прочих, и заставили их прозревать разные варианты будущего. И знаешь что? Все они сошлись в одном: Культисты уничтожат мир, призвав в него всех тварей из окрестных измерений. Если только на престоле нашего королевства не окажется прелестная парочка: рыцарь-защитник и фея с человеческим разумом, умеющая любить и сострадать. Фею, мы, дураки, как и рыцаря, решили воспитать в наших семействах...
— Принцесса... — ахнула Арта.
— Она самая. Вот только где-то я просчитался... С человеческими чувствами у нее беда. Я думал, Марайн на нее повлияет, но с каждым днем все хуже. Но в целом, он научился держать ее в узде. Я надеюсь теперь на следующее поколение. На их детей, которых ты воспитаешь, Арта.
— Простите, ваше величество, но это слишком большой для меня груз, — сказала Арта.
Король отвернулся.
— Я скоро умру. Да что там. Уже умираю. Мамаша Лорейн прокляла меня. Из нее мать не слишком хорошая выйдет, а Марайну с ней бы справиться, куда ему детей воспитывать. Понимаешь?
— Нет, ваше величество, прошу вас...
— И не надо. Ты сделай главное.
— Могу ли я посоветоваться с его высочеством?
— Нет. Именем короля я налагаю на тебя обет молчания. Ни с кем, кроме меня, ты не можешь обсудить все, о чем я тебе говорил. Иди. Ты же знаешь, королевский обет молчания никому не сломать.
Арта была вынуждена подчиниться.
В коридоре она прислонилась к стене спиной, закрыла глаза.
— Нет игры грязнее, чем политика, — пробормотала она.
Что ж, глупость, так глупость…
Зато, теперь она с чистой совестью могла вызвать барона Виллбада на дуэль.
Близился праздник Урожая, который традиционно отмечали балом-маскарадом, который открывали двенадцать пар незамужних и неженатых придворных. Арта добилась того, чтобы её поставили в пару с бароном Вилбадом.
Тренировки начались загодя, и умение маршировать Арте мешало. С другой стороны, у неё была природная грация воина, и через пару дней она вспомнила уроки танцев, которые получала дома, потом в пансионате и в офицерском училище…
На репетиции приходила смотреть принцесса. Живот её уже был виден. Она прикладывала руку к нему, то морщилась, то улыбалась сама себе.
Наконец один из дней Арта сочла подходящим для перехода своего плана в активную фазу. К этому времени они с бароном вроде как подружились, по крайней мере улыбались друг другу и шутили.
Арте нужна была причина, по которой барон мог бы шепнуть ей что-то на ухо. Предметом, привлёкшим внимание барона, стала предательски расстегнувшаяся брошь у воротника. При некоторых быстрых па Арта рисковала всерьёз оконфузиться.
Об этом ей сообщил барон. А она залепила ему пощёчину и вызвала на дуэль.
После своего необдуманного признания Арта реже приходила по ночам, и это расстраивало Марайна. Что ж, если ей так легче, он ничего не может поделать. А позже её и вовсе удалили от двора.
Кто-то из придворных сплетников рассказал Марайну о том, как это было.
На рассвете, когда первые лучи солнца пронзили туман, Арта Тарн и барон Рэнсом Вилбад встретились на дуэльной площадке.
Арта, известная своими молниеносными рефлексами и мастерством обращения с мечом, двигалась с грацией кошки. Рэнсом, крупный и сильный, полагался на свою грубую силу и вес.
Когда дуэль началась, Арта ловко уклонялась от тяжелых ударов Рэнсома, нанося свои собственные быстрые уколы. Постепенно она лишала Рэнсома сил, заставляя его терять равновесие.
В решающий момент Арта нанесла точный удар, пронзив плечо Рэнсома. С криком боли барон покачнулся и упал. Победа была безоговорочной.
Но в пылу битвы Арта совершила роковую ошибку. Вместо того, чтобы соблюдать этикет и оставить Рэнсома лежать поверженным, она пнула его под зад, оскорбив тем самым его честь дворянина.
Весть о действиях Арты быстро достигла короля. Разъярённый король обвинил её в умалении чести Рэнсома и приговорил к ссылке. Так, победившая в дуэли, Арта была удалена от двора за свои необдуманные поступки.
Она даже не зашла попрощаться.
С Лорейн они пребывали в хрупком равновесии — она жаловалась на тяжело протекающую беременность, начало которой прошло в лаборатории под присмотром магов и лекарей, а не на брачном ложе.
Чем больше Лорейн жаловалась и ругалась, тем больше ей хотелось жаловаться и ругаться, и Марайн позволял ей отыгрываться на себе. Ибо, узнав, что она фея, Лорейн вообразила, что должна, просто обязана ненавидеть людей. А так всю свою злость она сливала на Марайна, он служил неким буфером между ней и человечеством. С королём говорить об этом было бесполезно, возможно именно в этом и состоял его план.
Оттого принц-консорт был не удивлён, когда поздней ночью в его покои вошла одна из фрейлин жены.
— Ваше высочество, — сказала она, приседая в реверансе. — Роды начались, и её высочество требует вас к себе.
За её спиной уже стоял готовый помочь принцу милосердный брат.
В покоях принцессы Марайн прежде не бывал. Жениху нечего было там делать, и после его не приглашали.
Здесь все было очень... Слишком дорого, слишком вычурно, слишком напоказ. Или, может быть, это ему, привыкшему к строгости и величественности Орлиного Гнезда, родового замка Лондрийских герцогов, а после к простоте и функциональности Рубежного замка, так казалось.
Придворному, шедшему впереди, несколько раз пришлось сдвигать с пути кресла, столики, вазы и статуэтки, чтобы кресло Марайна могло беспрепятственно продвигаться вперед.
Наконец они достигли будуара, дверь из которого вела в спальню.
Король тоже был тут.
— Сам удивлен, мой мальчик, — сказал он неловко улыбаясь. — Но она зовет тебя.
Из-за двери послышался жалобный стон. Дверь распахнулась, и милосердная сестра в платке и белом переднике сказала:
— Ваше высочество, прошу.
Король прошел вперед, отодвинул от двери какую-то вазу, освобождая проход, не слушая протестов милосердной сестры:
— Это не ваша работа, тяжести тягать, сестра. Тем более, когда рядом есть мужчины.
С порога он почувствовал запах, отвратительный запах крови и пота, болезни, страданий. Лорейн лежала на кровати, вытянувшись в струнку, круглым холмом выпирал живот, странно чужой, будто не имеющий отношения к тонкой фигурке под шелковым одеялом. Марайн взял в ладони узкую руку, холодные пальцы обхватили его ладонь.
— Марайн... Мне так плохо. Так больно. Мы с тобой как местами поменялись. Хочешь, ударь меня тоже, как я ударила?
— Зачем? — удивился он.
— Разве ты меня не ненавидишь?
— Нет. Зачем мне тебя ненавидеть? Что мне это даст?
Страшными были глаза Лорейн, с красными от лопнувших сосудов белками, страшными — потрескавшиеся искусанные губы. Но страшнее всего — слова.
— А я тебя ненавижу. Ненавижу! Только, пожалуйста, не бросай меня, не уходи!
— Не брошу, не уйду, — эхом откликнулся он.
— Все, что я говорю, и эта ненависть — она не моя! Лучше бы меня убили, как остальных фей, которые остаются здесь. За что все это? Так жестоко...
— У меня нет ответа.
Ее настроение вмиг переместилось с плаксивого на обычное раздражение.
— Проклятие тебе, Марайн! — вскрикнула она. — Ты причинил мне эту агонию! Ты принес мне это несчастье!
— Лорейн, моя дорогая, успокойся. Я здесь, рядом с тобой, — сказал он мягким голосом.
Кажется, в комнате кто-то был. Марайн не обращал внимания.
— Успокойся? — насмешливо фыркнула она. — Ты говоришь об успокоении, когда я разрываюсь от боли? Когда наш ребенок пробивает себе путь в этот мир через мою плоть и кости?
Марайн не знал, что ответить. Он знал, что слова были бесполезны в данный момент. Единственное, что он мог сделать, — это быть рядом и оказывать ей моральную поддержку.
Схватки продолжались, становясь все более и более интенсивными. Лорейн кричала от боли, ее голос разносился по покоям, словно крик раненого животного.
— Марайн... — прошептала она, ее голос дрожал от слабости и отчаяния. — Помоги мне... пожалуйста...
Марайн взял ее за руку и крепко ее сжал.
— Я здесь, Лорейн. Я не отпущу тебя, — сказал он.
Наконец, после мучительных часов, роды закончились. На свет появился мальчик, здоровый и крепкий. Однако реакция Лорейн была неожиданной.
— Унесите его от меня! — кричала она. — Унесите его подальше! Пока я не растерзала его! Феи ненавидят своих сыновей!
Марайн был потрясен. Он никогда не видел свою жену в таком состоянии.
— Лорейн, что ты говоришь? — спросил он. — Это наш сын!
— Мой враг! — ответила она. — Мой враг, Марайн! Наш заклятый враг!
Марайн пытался успокоить ее, но она была неумолима.
— Моя слабость ничего не меняет, — сказала она. — Мы враги, Марайн. Запомни, мы враги!
К удивлению Марайна, Лорейн снова закричала.
— Еще один! — вскрикнула милосердная сестра. — Еще один ребенок!
На этот раз родилась девочка. Лорейн, казалось, совершенно не обрадовалась этому. Однако она прижала девочку к груди и начала баюкать ее.
Перевод:
– Моя дорогая дочь, – прошептала она, – ты - единый свет в моей темной жизни. Я всегда буду тебя любить.
Затем она обратилась к Марайну; её голос был холоден, как лёд:
–Уходи, – сказала она, – мне хочется побыть наедине со своим ребёнком.
Марайн послушался. Он покинул покои, чувствуя себя растерянным и одиноким.
За ним вышла и сестра милосердия. Она опустила свою большую тяжелую руку на плечо принца-консорта.
- Роженицы часто болтают всякую чушь и говорят не то, что думают, - произнесла она. - Не обращайте на это внимания, ваше высочество.
– Да, – спокойным тоном ответил Марайн. – Разумеется.
А сам подумал, что ему срочно нужно выпить.
Арту отстранили от службы телохранительницей, но ее настоящая служба продолжалась. Как было оговорено с королем, она поступила в охранницы к милой молодой купчихе, находящейся примерно на том же сроке, что и принцесса. У ее супруга было несколько торговых домов в провинции, и после рождения ребенка они планировали вернуться туда. Арта уже поняла, куда дует ветер, и что у ее госпожи родились официально "близнецы". Король передал ей свои заметки о воспитании "фей" обоих полов, а также свои размышления о том, что можно было сделать и чего он не сделал. Какие ошибки допустил в воспитании дочери. Арта не была уверена, что эти записи помогут ей чем-то.
В ночь, когда принцесса избавилась от бремени, в ее спальню постучала хозяйка, непривычно одетая в неприметном черном платье со собранными военным способом волосами. И без улыбки. Усмехнулась, глядя на Арту. Протянула руку для знакомства.
- Капитан тайной стражи, Хелен Эверти. Очень приятно.
Куда делась мягкая домохозяйка?
В покоях короля их встретил детский плач. Король с достоинством смотрел в их сторону. Он обернулся, посмотрел на Арту и парочку "купцов", сказал:
- Вы выступите в качестве свидетелей коронации, господа и дамы. Прошу, принесите клятвы и присягните по обряду.
Арта не выдержала и рассмеялась.
— Извините.
— Это действительно забавно. Но... Когда родится мой ребенок, я должен хотя бы часть церемоний простоять.Я хочу участвовать в его жизни как можно более полно.
Арта была поражена его решимостью и силой воли. Он обернулся, переступил с ноги на ногу, явно примериваясь к тому, чтобы сесть. Арта поспешила помочь ему, поддержав его под локти. Марайн улыбнулся и поблагодарил её.
Она, охваченная эмоциями, неосознанно потянулась поцеловать его. Марайн мягко остановился.
— Арта, — сказал он, — ты замечательная женщина, и я ценю твою дружбу. Но я не могу предать свою жену.
На мгновение повисшая неловкость быстро сменилась пониманием. Арта поспешила заверить его, что уважает его решение.
— Я знаю, — сказал Марин. — Я просто не хотел обманывать тебя. Я знаю, что моя жена изменяет мне, но я не могу ответить ей тем же. Это не в моей натуре.
Арта изумлённо посмотрела на него.
— Это благородно с твоей стороны, Марайн. Даже сейчас, когда она не заслуживает этого.
Марайн покачал головой.
– Ради будущих детей, Арта. Они ни в чем не виноваты.
Они продолжили разговор, но настроение изменилось. Арта больше не флиртовала, а Марайн был более сдержан. Тем не менее, между ними сохранилась та же дружба, основанная на честности и взаимном уважении.
Когда пришло время уходить, Арта, вдруг почувствовав неожиданный трепет, склонилась перед принцем в низком поклоне, прикоснулась губами к его руке в единственном доступном ей поцелуе вассала и сюзерена.
– Спокойной ночи, ваше высочество, –сказала она.
–Спокойной ночи, Арта, – ответил он. – Береги себя.
Арта вышла из комнаты, и Марайн остался один у камина. Он смотрел в огонь и размышлял о событиях вечера. Он знал, что никогда не забудет дружбы, которую обрел в Арте, и силы, которую он нашел в себе, благодаря ей. Жизнь, несмотря на ограничения, была полна сюрпризов.
Арте с каждым днем становилось все тяжелее служить капризной принцессе, которая воспринимала свою беременность как повод для бесконечных претензий. Вдобавок, в голове Арты зудела мысль вызвать любовника принцессы на дуэль пнуть под его унылый зад. Он слонялся по дворцу с видом несчастного страдальца, словно он, а не принц-консорт, был обманутым мужем.
При каждой встрече с ним Арту охватывало желание придумать повод для схватки, но всякий раз она себя одергивала. И вот, неожиданно предоставился шанс исполнить ее мечту. Ее вызвал к себе король.
— У меня есть для тебя тайное поручение, Арта, — начал король. Его голос звучал сухо и невыразительно. — Но прежде, чем ты сможешь его выполнить, ты должна официально впасть в немилость. А для этого тебе нужно срочно сотворить какую-нибудь вопиющую глупость.
Арта нахмурилась.
— Приказывайте, что сочтете нужным, ваше величество. Какую глупость мне следует совершить?
— Что угодно. Лишь бы дать мне и принцессе повод хорошенько на тебя разгневаться. Вызови кого-нибудь на дуэль, напиши на стене оскорбления в мой адрес, примани в постель канцлера...
— Канцлеру уже девяносто два, ваше величество, — напомнила Арта.
— Я сказал, "примани в постель", остальное не имеет значения. И вообще, мы, старики, еще можем удивить молодежь, — сказал король Иснарр и, подмигнув ей, лихо подкрутил усы.
Арта вздохнула.
— Я уже совершила одну глупость, ваше величество. Я призналась в своих чувствах принцу-консорту Марайну.
— Я же просил тебя быть осмотрительной, девочка... Хотя, может, это и к лучшему... Ладно. Главное, выполни для меня одно важное дело, а остальное потом.
— Что потом, ваше величество?
Король неожиданно разъярился.
— Суп с котом! А может, и с тобой, если будешь задавать слишком много вопросов. Иди и твори глупости!
Арта встала, поклонилась.
— Как прикажете, ваше величество. Могу идти?
Она уже почти дошла до двери, когда король окликнул ее:
— Ладно. Садись и слушай. О том, как два самонадеянных дурака, я и Эдди, герцог Лондрийский, вознамерились спасти мир от этой плесени, Культа Последнего Дня. Они уже в печенках у меня сидят. Знала бы ты, Арта, об их гнусных ритуалах. О том, что не просачивается в газеты.
Он вздохнул, достал из кармана трубку и кисет, начал набивать трубку, руки его дрожали.
— Мы наняли с десяток предсказателей, ясновидцев и прочих, и заставили их прозревать разные варианты будущего. И знаешь что? Все они сошлись в одном: Культисты уничтожат мир, призвав в него всех тварей из окрестных измерений. Если только на престоле нашего королевства не окажется прелестная парочка: рыцарь-защитник и фея с человеческим разумом, умеющая любить и сострадать. Фею, мы, дураки, как и рыцаря, решили воспитать в наших семействах...
— Принцесса... — ахнула Арта.
— Она самая. Вот только где-то я просчитался... С человеческими чувствами у нее беда. Я думал, Марайн на нее повлияет, но с каждым днем все хуже. Но в целом, он научился держать ее в узде. Я надеюсь теперь на следующее поколение. На их детей, которых ты воспитаешь, Арта.
— Простите, ваше величество, но это слишком большой для меня груз, — сказала Арта.
Король отвернулся.
— Я скоро умру. Да что там. Уже умираю. Мамаша Лорейн прокляла меня. Из нее мать не слишком хорошая выйдет, а Марайну с ней бы справиться, куда ему детей воспитывать. Понимаешь?
— Нет, ваше величество, прошу вас...
— И не надо. Ты сделай главное.
— Могу ли я посоветоваться с его высочеством?
— Нет. Именем короля я налагаю на тебя обет молчания. Ни с кем, кроме меня, ты не можешь обсудить все, о чем я тебе говорил. Иди. Ты же знаешь, королевский обет молчания никому не сломать.
Арта была вынуждена подчиниться.
В коридоре она прислонилась к стене спиной, закрыла глаза.
— Нет игры грязнее, чем политика, — пробормотала она.
Что ж, глупость, так глупость…
Зато, теперь она с чистой совестью могла вызвать барона Виллбада на дуэль.
Близился праздник Урожая, который традиционно отмечали балом-маскарадом, который открывали двенадцать пар незамужних и неженатых придворных. Арта добилась того, чтобы её поставили в пару с бароном Вилбадом.
Тренировки начались загодя, и умение маршировать Арте мешало. С другой стороны, у неё была природная грация воина, и через пару дней она вспомнила уроки танцев, которые получала дома, потом в пансионате и в офицерском училище…
На репетиции приходила смотреть принцесса. Живот её уже был виден. Она прикладывала руку к нему, то морщилась, то улыбалась сама себе.
Наконец один из дней Арта сочла подходящим для перехода своего плана в активную фазу. К этому времени они с бароном вроде как подружились, по крайней мере улыбались друг другу и шутили.
Арте нужна была причина, по которой барон мог бы шепнуть ей что-то на ухо. Предметом, привлёкшим внимание барона, стала предательски расстегнувшаяся брошь у воротника. При некоторых быстрых па Арта рисковала всерьёз оконфузиться.
Об этом ей сообщил барон. А она залепила ему пощёчину и вызвала на дуэль.
Глава 9
После своего необдуманного признания Арта реже приходила по ночам, и это расстраивало Марайна. Что ж, если ей так легче, он ничего не может поделать. А позже её и вовсе удалили от двора.
Кто-то из придворных сплетников рассказал Марайну о том, как это было.
На рассвете, когда первые лучи солнца пронзили туман, Арта Тарн и барон Рэнсом Вилбад встретились на дуэльной площадке.
Арта, известная своими молниеносными рефлексами и мастерством обращения с мечом, двигалась с грацией кошки. Рэнсом, крупный и сильный, полагался на свою грубую силу и вес.
Когда дуэль началась, Арта ловко уклонялась от тяжелых ударов Рэнсома, нанося свои собственные быстрые уколы. Постепенно она лишала Рэнсома сил, заставляя его терять равновесие.
В решающий момент Арта нанесла точный удар, пронзив плечо Рэнсома. С криком боли барон покачнулся и упал. Победа была безоговорочной.
Но в пылу битвы Арта совершила роковую ошибку. Вместо того, чтобы соблюдать этикет и оставить Рэнсома лежать поверженным, она пнула его под зад, оскорбив тем самым его честь дворянина.
Весть о действиях Арты быстро достигла короля. Разъярённый король обвинил её в умалении чести Рэнсома и приговорил к ссылке. Так, победившая в дуэли, Арта была удалена от двора за свои необдуманные поступки.
Она даже не зашла попрощаться.
С Лорейн они пребывали в хрупком равновесии — она жаловалась на тяжело протекающую беременность, начало которой прошло в лаборатории под присмотром магов и лекарей, а не на брачном ложе.
Чем больше Лорейн жаловалась и ругалась, тем больше ей хотелось жаловаться и ругаться, и Марайн позволял ей отыгрываться на себе. Ибо, узнав, что она фея, Лорейн вообразила, что должна, просто обязана ненавидеть людей. А так всю свою злость она сливала на Марайна, он служил неким буфером между ней и человечеством. С королём говорить об этом было бесполезно, возможно именно в этом и состоял его план.
Оттого принц-консорт был не удивлён, когда поздней ночью в его покои вошла одна из фрейлин жены.
— Ваше высочество, — сказала она, приседая в реверансе. — Роды начались, и её высочество требует вас к себе.
За её спиной уже стоял готовый помочь принцу милосердный брат.
В покоях принцессы Марайн прежде не бывал. Жениху нечего было там делать, и после его не приглашали.
Здесь все было очень... Слишком дорого, слишком вычурно, слишком напоказ. Или, может быть, это ему, привыкшему к строгости и величественности Орлиного Гнезда, родового замка Лондрийских герцогов, а после к простоте и функциональности Рубежного замка, так казалось.
Придворному, шедшему впереди, несколько раз пришлось сдвигать с пути кресла, столики, вазы и статуэтки, чтобы кресло Марайна могло беспрепятственно продвигаться вперед.
Наконец они достигли будуара, дверь из которого вела в спальню.
Король тоже был тут.
— Сам удивлен, мой мальчик, — сказал он неловко улыбаясь. — Но она зовет тебя.
Из-за двери послышался жалобный стон. Дверь распахнулась, и милосердная сестра в платке и белом переднике сказала:
— Ваше высочество, прошу.
Король прошел вперед, отодвинул от двери какую-то вазу, освобождая проход, не слушая протестов милосердной сестры:
— Это не ваша работа, тяжести тягать, сестра. Тем более, когда рядом есть мужчины.
С порога он почувствовал запах, отвратительный запах крови и пота, болезни, страданий. Лорейн лежала на кровати, вытянувшись в струнку, круглым холмом выпирал живот, странно чужой, будто не имеющий отношения к тонкой фигурке под шелковым одеялом. Марайн взял в ладони узкую руку, холодные пальцы обхватили его ладонь.
— Марайн... Мне так плохо. Так больно. Мы с тобой как местами поменялись. Хочешь, ударь меня тоже, как я ударила?
— Зачем? — удивился он.
— Разве ты меня не ненавидишь?
— Нет. Зачем мне тебя ненавидеть? Что мне это даст?
Страшными были глаза Лорейн, с красными от лопнувших сосудов белками, страшными — потрескавшиеся искусанные губы. Но страшнее всего — слова.
— А я тебя ненавижу. Ненавижу! Только, пожалуйста, не бросай меня, не уходи!
— Не брошу, не уйду, — эхом откликнулся он.
— Все, что я говорю, и эта ненависть — она не моя! Лучше бы меня убили, как остальных фей, которые остаются здесь. За что все это? Так жестоко...
— У меня нет ответа.
Ее настроение вмиг переместилось с плаксивого на обычное раздражение.
— Проклятие тебе, Марайн! — вскрикнула она. — Ты причинил мне эту агонию! Ты принес мне это несчастье!
— Лорейн, моя дорогая, успокойся. Я здесь, рядом с тобой, — сказал он мягким голосом.
Кажется, в комнате кто-то был. Марайн не обращал внимания.
— Успокойся? — насмешливо фыркнула она. — Ты говоришь об успокоении, когда я разрываюсь от боли? Когда наш ребенок пробивает себе путь в этот мир через мою плоть и кости?
Марайн не знал, что ответить. Он знал, что слова были бесполезны в данный момент. Единственное, что он мог сделать, — это быть рядом и оказывать ей моральную поддержку.
Схватки продолжались, становясь все более и более интенсивными. Лорейн кричала от боли, ее голос разносился по покоям, словно крик раненого животного.
— Марайн... — прошептала она, ее голос дрожал от слабости и отчаяния. — Помоги мне... пожалуйста...
Марайн взял ее за руку и крепко ее сжал.
— Я здесь, Лорейн. Я не отпущу тебя, — сказал он.
Наконец, после мучительных часов, роды закончились. На свет появился мальчик, здоровый и крепкий. Однако реакция Лорейн была неожиданной.
— Унесите его от меня! — кричала она. — Унесите его подальше! Пока я не растерзала его! Феи ненавидят своих сыновей!
Марайн был потрясен. Он никогда не видел свою жену в таком состоянии.
— Лорейн, что ты говоришь? — спросил он. — Это наш сын!
— Мой враг! — ответила она. — Мой враг, Марайн! Наш заклятый враг!
Марайн пытался успокоить ее, но она была неумолима.
— Моя слабость ничего не меняет, — сказала она. — Мы враги, Марайн. Запомни, мы враги!
К удивлению Марайна, Лорейн снова закричала.
— Еще один! — вскрикнула милосердная сестра. — Еще один ребенок!
На этот раз родилась девочка. Лорейн, казалось, совершенно не обрадовалась этому. Однако она прижала девочку к груди и начала баюкать ее.
Перевод:
– Моя дорогая дочь, – прошептала она, – ты - единый свет в моей темной жизни. Я всегда буду тебя любить.
Затем она обратилась к Марайну; её голос был холоден, как лёд:
–Уходи, – сказала она, – мне хочется побыть наедине со своим ребёнком.
Марайн послушался. Он покинул покои, чувствуя себя растерянным и одиноким.
За ним вышла и сестра милосердия. Она опустила свою большую тяжелую руку на плечо принца-консорта.
- Роженицы часто болтают всякую чушь и говорят не то, что думают, - произнесла она. - Не обращайте на это внимания, ваше высочество.
– Да, – спокойным тоном ответил Марайн. – Разумеется.
А сам подумал, что ему срочно нужно выпить.
Глава 10
Арту отстранили от службы телохранительницей, но ее настоящая служба продолжалась. Как было оговорено с королем, она поступила в охранницы к милой молодой купчихе, находящейся примерно на том же сроке, что и принцесса. У ее супруга было несколько торговых домов в провинции, и после рождения ребенка они планировали вернуться туда. Арта уже поняла, куда дует ветер, и что у ее госпожи родились официально "близнецы". Король передал ей свои заметки о воспитании "фей" обоих полов, а также свои размышления о том, что можно было сделать и чего он не сделал. Какие ошибки допустил в воспитании дочери. Арта не была уверена, что эти записи помогут ей чем-то.
В ночь, когда принцесса избавилась от бремени, в ее спальню постучала хозяйка, непривычно одетая в неприметном черном платье со собранными военным способом волосами. И без улыбки. Усмехнулась, глядя на Арту. Протянула руку для знакомства.
- Капитан тайной стражи, Хелен Эверти. Очень приятно.
Куда делась мягкая домохозяйка?
В покоях короля их встретил детский плач. Король с достоинством смотрел в их сторону. Он обернулся, посмотрел на Арту и парочку "купцов", сказал:
- Вы выступите в качестве свидетелей коронации, господа и дамы. Прошу, принесите клятвы и присягните по обряду.
