На мониторах простиралась освещённая земля – тусклая, серо-красная, вся щербатая и неровная. Появился вес – но это было слабое притяжение небольшого астероида, и оно ощущалось немного иначе, отзываясь тяжестью в голове и лёгкой тошнотой.
Шандар щёлкнул тумблером – и прожектор, которым мы освещали астероид, погас. Теперь на мониторах было только звёздное небо и тёмно-серые, едва заметные очертания горизонта.
Шандар отстегнул ремни безопасности и встал из кресла, и я последовала его примеру. Вскочила – и чуть не упала. Я наступила на пол слишком сильно, так, что подлетела вверх.
Шандар подхватил меня, не давая упасть.
– Далеко полетела? – спросил он.
Я рассмеялась, вцепившись ему в плечо. Наверное, это было нервное: слишком громко и весело прозвучал смех. Только теперь, сжав в ладони его футболку, я поняла, что он опять летает в обычной одежде.
– А ты почему не в комбинезоне? – спросила я.
– Он жмёт, – ответил он.
– Он и должен жать, – ответила я. И поймав его взгляд, добавила: – Ну для компрессионного эффекта и…
– Вивьен, – тихо сказал Шандар, – я в курсе, зачем нужны комбинезоны.
И улыбнулся. А я вдруг засмущалась. Поняла, что всё ещё цепляюсь за него, что он всё ещё держит меня за талию, и руки у него удивительно сильные, хоть он и держит меня совсем легко. Нужно было, наверное, отойти – но я не отошла. Он мог бы меня отпустить – но не отпустил. Мы встретились взглядами, и повисла пауза – такая искрящая, опасная, напряжённая. Время замедлилось, и короткое мгновение растянулось почти в бесконечность, и в голове не было ни единой мысли, только всё та же искрящая, звенящая, опасная тишина, за которой может скрываться всё, что угодно.
Моё оцепенение разрушил Тау, внезапно влезший с комментарием:
– Должен заметить, господин Шандар, что ваш физический контакт затянулся.
– Чего? – Шандар повернулся к нему, но одна его рука так и осталась на моей талии.
– Я ценю ваше стремление удержать госпожу Вивьен от падения, но на данный она уже не падает, и держать её нет необходимости.
Шандар перевёл взгляд с Тау на меня и обратно. Кажется, я начала краснеть. Проверить я это не могла, но щёки подозрительно жгло, а глаза хотелось спрятать куда подальше. Он убрал руку, но прежде, чем отойти, наклонился к моему уху:
– Вив, если тебе что-то не нравится – ты всегда можешь это сказать напрямик. Без шанахи.
– Но я ничего не делала… – ответила я.
Шандар снова посмотрел на Тау, потом опять на меня.
– То есть, он его инициатива? – уточнил он.
Я кивнула. Шандар подошёл к киборгу и, приобняв того за плечи, развернул его и повёл к выходу:
– Пойдём-ка поговорим.
– Что вы меня трогаете?! – возмутился Тау, выворачиваясь. Он был ниже Шандара на полголовы, но я не питала иллюзий на счёт их возможного противостояния: киборг сильнее любого человека, даже отряда людей. Недаром один шанахи стоит целое состояние. – Что у вас за тяга всех трогать?
– Ты мне лучше объясни, что у нас с тобой за проблема? – спросил Шандар.
Они оба вышли из кабины пилотов и пошли по коридору, удаляясь от меня.
– У меня нет проблем.
– А мне кажется, есть. Что происходит?
– Я телохранитель, я защищаю госпожу от опасностей. И не нужно смеяться, думаете, я ваши гулянки забыл? И не нужно закатывать глаза. И лицо ладонью закрывать не нужно.
– Тау, ничего же не произошло.
– Когда произойдёт, поздно будет!..
Я сделала несколько шагов, держась за спинки кресел. Очень хотелось услышать, чем закончится разговор. Сквозь дверной проём кабины пилотов я увидела, как Шандар и Тау исчезают в кают-компании.
– Она взрослая девушка, и сама скажет, если… – донёсся до меня голос Шандара.
Окончание фразы я не услышала, ответа Тау – тоже. Я покачала головой и глубоко вздохнула. Я сама не поняла, чего теперь хочу: расхохотаться в голос или сгореть от стыда.
Я сделала ещё несколько шагов – на этот раз отпустив спинки кресел. Идти было не так уж и сложно, нужно было только ступать осторожно, не поднимая ноги слишком высоко.
Когда я вышла в коридор, Шандара в кают-компании уже не было, а Тау спускался по лестнице, прижимая к груди несколько упаковок: с едой и водой.
– Зачем еда? – растерялась я.
– Это для пленников, – ответил Тау и исчез в люке в полу.
Ступая как можно осторожнее, я последовала за ним.
– О, ты уже пришла, – внезапно обрадовался Шандар, увидев меня, и протянул мне скафандр. – Одевайся.
Скафандр был слишком лёгкий и тонкий, чтобы выходить в нём в открытый космос. Люди носили подобные на планетах с плохой атмосферой, когда выбирались из-под куполов.
– Мы куда-то выходим? – удивилась я, крутя скафандр в руках.
– Покатаемся по астероиду, – ответил он. Отвернувшись от меня, он открыл ящик в двери в камеру – видимо, предназначенный для передачи еды – и уложил туда взятые у Тау упаковки. Я смотрела, как он захлапывает этот ящик и закрывает его на замок, как надевает скафандр, и всё никак не могла понять, а что же, собственно, происходит. Мы покидаем корабль и оставляем пленников. Надолго? Зачем? Мне приходили в голову идеи, но каждая следующая была бредовее предыдущей. И ведь не спросишь: Шандар мне обязательно предложит догадаться самой.
– Пойду ровер подготовлю, – сказал Тау, ныряя в люк в полу. – Ведите себя пристойно.
Шандар улыбнулся и покачал головой. Я почувствовала себя неловко. Странное дело: если не Тау с его комментариями, меня бы вряд ли что-то смутило. Но сейчас я чувствовала себя словно за стеклом. Это ужасно неуютно, когда каждый взгляд и жест, даже самый незначительный, становится объектом обсуждения. Я ещё сама не поняла, что чувствую и думаю про Шандара, можно ли считать его поведение заигрыванием, или он всегда такой и со всеми – но Тау умудрился все эти мелочи достать, громко обсудить и чуть ли не превратить в скандал.
Я думала об этом и параллельно боролась со вторым рукавом: в правый я влезла легко, но теперь толстая перчатка не давала удобно ухватить левый. Рукав постоянно выскальзывал, я тихонько злилась, хваталась за него снова, и он снова выскальзывал. Я тихонько выругалась, и тут ко мне подошёл Шандар и одним движением помог надеть злосчастный левый рукав. Потом спросил:
– Дальше справишься?
– Не знаю, – ответила я.
Не задавая больше вопросов, он начал ловко расправляться с застёжками на моём скафандре: ему перчатки нисколько не мешали. Я стояла, не зная, куда деть руки.
– Не бери в голову, – сказал Шандар, подхватывая баллон с кислородом и помогая прикрепить его у меня на спине. – Тау переживает, что не сумел защитить Арне, вот теперь и перестраховывается.
– Погоди, – растерялась я. – Как может быть связана авария, в которую попал Арне, и ты? Даже не так, – исправилась я. – Как может быть связано заигрывание с тобой и авария?
– Никак, – ответил Шандар как будто слишком быстро. – Он просто не знает, откуда ждать опасность, и ждёт её отовсюду.
Надо поговорить с Тау, подумала я. Только поймать его, когда он будет один. Вот ведь я бестолковая, даже не подумала спросить у шанахи, что он знает про Шандара. Поверила словам Арне про “доверенного человека семьи”. Но за этой фразой столько всего может скрываться.
Из-за чего так беспокоится Тау? Почему он так старательно влезает между мной и Шандаром? Он правда переживает, что не смог защитить брата? И если переживает, то почему?
Тау вернулся, когда Шандар помогал мне убрать волосы назад, чтобы они не мешались при надевании шлема. Поднялся, окинул нас внимательным взглядом и произнёс:
– Ровер готов. И госпожа Вивьен, прошу вас, когда мы встретим вольных искателей, вы хотя бы с ними не заигрывайте.
– Каких вольных искателей? – спросила я под хохот Шандара. – А ты чего смеёшься?
– Приятно, что я не единственный, кого отчитывает наш высокоморальный киборг.
Я покачала головой и не удержалась:
– Тау, прошу тебя, когда мы встретим вольных искателей, ты хотя бы их не отчитывай.
Шандар засмеялся ещё громче, Тау поджал губы, а я гордо пошла к роверу, потому что терпеть это безобразие уже не могла.
Мы спустились в транспортный отсек и сели в ровер.
Корабль открыл огромный люк, выпустив нас наружу, а потом закрыл его за нашей спиной. Ровер качался из стороны в сторону, словно пьяный, перед глазами пару раз мигнули золотые вспышки, а потом глазной имплант выдал сообщение: “Радиация! Найдите укрытие в течении двух часов”. И ещё одно, сообщившее, что в кровь были впрыснуты радиопротекторы.
Я хотела спросить, куда мы едем – но не стала, и вскоре сама получила ответ на этот вопрос: минут через пятнадцать фары выхватили из темноты бок корабля. Он стоял под склоном огромного кратера: старенький, потрёпанный, поцарапанный метеоритами, холодный и серый, как камни вокруг.
– Откуда тут корабль? – удивилась я.
– Я его как-то здесь спрятал. На всякий случай.
– Интересная у тебя должна быть жизнь, если ты корабли на окраине Галактики прячешь.
– Ты даже не представляешь…
Я думала, что мы заедем внутрь так же, как выехали, но вместо этого от крыши ровера с тихим жужжанием поднялся гибкий рукав, а потом начал присасываться к шлюзу.
Когда люк открылся, Шандар покинул ровер первым. Он просто подпрыгнул с места вверх метра на два с половиной и зацепился за край шлюза. Выглядело это впечатляюще, пока Тау не повторил то же самое и не сказал, глядя на меня сверху вниз:
– Не покупайтесь на его понты, здесь низкая гравитация, вы можете также.
Я на мгновение поверила. Попробовала. Забыла, что не любой трюк можно выполнить даже при пониженной гравитации. Взлетела вверх метра на полтора и шлёпнулась обратно на сидение под грустный голос Шандара:
– И не стыдно тебе, шанахи, девушку обманывать...
В итоге забраться в корабль мне помогали вдвоём. Тау меня подсаживал, а Шандар втащил за руки в шлюз.
Люк корабля закрылся, и мы остались в полной темноте. Датчики скафандра показывали очень низкую температуру, что-то около минус пятидесяти. А вот давление было вполне нормальное, как и в ровере.
Мигнув, над нами зажглась тусклая лампочка аварийного освещения.
– На этом корабле кто-то есть? – спросила я.
– Только мы, -- ответил Шандар. – Ну и, может быть, замёрзшие бактерии и вирусы. Не снимай пока шлем, Вив.
Я фыркнула, но не стала комментировать. Мне совершенно не хотелось проверять, как дышится при минус пятидесяти.
Перед нами открылась вторая дверь шлюза. Я ожидала увидеть освещённые коридоры, но внутри было темно.
Шандар включил налобный фонарь. Я последовала его примеру. Стены, кажется, были белыми, но я могла и ошибиться. В воздухе летала мелкая пыль, поднятая нашими ботинками, а система жизнеобеспечения скафандра показывала, что воздух пригоден для дыхания.
Шандар открыл панель на стене и начал что-то в ней переключать. Пол под ногами вздрогнул и мелко загудел. Лампы, мигая, начали включаться через одну.
– Порядок, – услышала я в динамиках голос Шандара. – Теперь надо выяснить, вся ли аппаратура в порядке.
– Я пойду в инженерный отсек, – произнёс Тау. – Проверю.
Он ушёл, щёлкая магнитными ботинками по полу.
Кораблик был крохотный. Я прошла пару шагов, оглядываясь по сторонам. Все выглядело относительно новым. Если не считать изморози в углах на полу, я бы сказала, что этот корабль покинули пару минут назад. Крохотный закуток кухни, туалет, совмещённый с душем. На шкафчиках виднелся логотип: маленький конвертик, падающий, словно метеорит. Почтовая компания?
– У меня есть для тебя ценные указания, – сказал вдруг Шандар. Мне показалось, или его голос прозвучал иначе? Немного другие интонации, немного другой тон, серьёзный и почти суровый, будто другой человек говорит. – Мы сейчас взлетим и встретим другой корабль. Для них ты – Амалия Нокс, почтовый клерк. Ты на стороне Умбры, но почему – ты им не скажешь.
– А я могу объяснить, что это из-за моей семьи? Что их несправедливо обвинили, но не вдаваться в подробности?
– Можешь. Не называя имён и конкретных событий. Если будут спрашивать, кто я тебе, говори, что друг твоего брата. Подробности, как оказалась с Умброй и чем Умбре полезна, не говори. Это секрет.
– Хорошо, – согласилась я, проходя по кораблю дальше. В следующем закутке оказалась общая каюта с двумя койками, одна над другой. Помещение размером с камеру на Хамри, если не меньше. Я и забыла, на каких кораблях летают те, у кого нет денег.
– И Тау был не так уж и неправ. Не заигрывай с ними.
– И ты туда же? – фыркнула я. – Вы что из меня какую-то роковую женщину делаете?
– А что, ты не роковая?
Я повернулась, посмотрела на него удивлённо – и поняла, что трачу время зря. Стекло у шлема было зеркальным, и вместо моего лица он увидел только собственное отражение.
– Без шуток, Вив. Не оставайся ни с кем наедине, не отпускай неоднозначных шуток. Они нормальные ребята, но девушек давно не видели и могут начать распускать руки. Не со зла, у них просто так принято: видят девушку – и сразу к ней лезут. Им рефлексировать некогда, зазеваются, её из-под носа другой уведёт – а дальше экспедиция и тысячи часов без секса.
Я фыркнула в ответ и подумала о том, как относится к часам без секса сам Шандар, и не об этом ли волнуется мой телохранитель.
– Рано я попросила Тау не лезть, кажется, его воспитательные навыки нам ещё пригодятся.
– Тау тоже будет с поддельными документами. Помнишь, как его звали на Хамри?
– Адам Бартон, – вспомнила я.
– Да. Но если будут проблемы, не стесняйся звать его или меня. И вообще лупи их всем, что под руку попадётся, я разрешаю.
Я рассмеялась от неожиданности.
– А они потом не будут… злы, что я их луплю?
Шандар переключил что-то ещё в панели, и в корабле наконец зажглись все лампы. Датчики моего скафандра показывали, что воздух потеплел, и теперь он был минус тридцать семь градусов.
– Если попробуют, я покажу, что я злее. Нажми кнопку справа от тебя, – сказал Шандар.
Я повернула голову: возле меня была дверь, видимо, ведущая в кабину управления, и сенсорная кнопка на стене. Я прикоснулась к панели, но та не отреагировала.
– Не работает.
– Чёрт. Тогда отойди в каюту.
Коридор был так узок, что вдвоём мы бы с Шандаром не разошлись. Даже будь мы без скафандров, пришлось бы протискиваться, тесно прижимаясь друг к другу. Я спряталась в каюту, и тут же услышала щелчок. Повернула голову и увидела, как Шандар расстегнул крепления шлема, снял его и покрутил головой. От его дыхания в воздухе были облачка пара.
– Эй, тут же холодно! – воскликнула я. Встроенный термометр показывал минус тридцать три.
– Люди при таких температурах выживают, – улыбнулся он. – Как думаешь, если я нажму кнопку носом, панель отреагирует?
– Зачем носом?
– Датчик либо сломался, либо ёмкостный. Сейчас проверим.
Я думала, он шутит, но он и правда наклонился и коснулся кнопки носом. И дверь, зашуршав и заскрежетав, отъехала в сторону.
Когда мы взлетели, я спиной почувствовала, насколько почтовый кораблик старый. Я даже начала бояться за свою жизнь. Кораблик вибрировал так, словно собирался развалиться на части, кресла в кабине пилотов были продавленными и жёсткими, и любой разгон и торможение происходили с рывками, словно мы отплёвывались кусками корабля, чтобы изменить скорость или направление.
Шандар щёлкнул тумблером – и прожектор, которым мы освещали астероид, погас. Теперь на мониторах было только звёздное небо и тёмно-серые, едва заметные очертания горизонта.
Шандар отстегнул ремни безопасности и встал из кресла, и я последовала его примеру. Вскочила – и чуть не упала. Я наступила на пол слишком сильно, так, что подлетела вверх.
Шандар подхватил меня, не давая упасть.
– Далеко полетела? – спросил он.
Я рассмеялась, вцепившись ему в плечо. Наверное, это было нервное: слишком громко и весело прозвучал смех. Только теперь, сжав в ладони его футболку, я поняла, что он опять летает в обычной одежде.
– А ты почему не в комбинезоне? – спросила я.
– Он жмёт, – ответил он.
– Он и должен жать, – ответила я. И поймав его взгляд, добавила: – Ну для компрессионного эффекта и…
– Вивьен, – тихо сказал Шандар, – я в курсе, зачем нужны комбинезоны.
И улыбнулся. А я вдруг засмущалась. Поняла, что всё ещё цепляюсь за него, что он всё ещё держит меня за талию, и руки у него удивительно сильные, хоть он и держит меня совсем легко. Нужно было, наверное, отойти – но я не отошла. Он мог бы меня отпустить – но не отпустил. Мы встретились взглядами, и повисла пауза – такая искрящая, опасная, напряжённая. Время замедлилось, и короткое мгновение растянулось почти в бесконечность, и в голове не было ни единой мысли, только всё та же искрящая, звенящая, опасная тишина, за которой может скрываться всё, что угодно.
Моё оцепенение разрушил Тау, внезапно влезший с комментарием:
– Должен заметить, господин Шандар, что ваш физический контакт затянулся.
– Чего? – Шандар повернулся к нему, но одна его рука так и осталась на моей талии.
– Я ценю ваше стремление удержать госпожу Вивьен от падения, но на данный она уже не падает, и держать её нет необходимости.
Шандар перевёл взгляд с Тау на меня и обратно. Кажется, я начала краснеть. Проверить я это не могла, но щёки подозрительно жгло, а глаза хотелось спрятать куда подальше. Он убрал руку, но прежде, чем отойти, наклонился к моему уху:
– Вив, если тебе что-то не нравится – ты всегда можешь это сказать напрямик. Без шанахи.
– Но я ничего не делала… – ответила я.
Шандар снова посмотрел на Тау, потом опять на меня.
– То есть, он его инициатива? – уточнил он.
Я кивнула. Шандар подошёл к киборгу и, приобняв того за плечи, развернул его и повёл к выходу:
– Пойдём-ка поговорим.
– Что вы меня трогаете?! – возмутился Тау, выворачиваясь. Он был ниже Шандара на полголовы, но я не питала иллюзий на счёт их возможного противостояния: киборг сильнее любого человека, даже отряда людей. Недаром один шанахи стоит целое состояние. – Что у вас за тяга всех трогать?
– Ты мне лучше объясни, что у нас с тобой за проблема? – спросил Шандар.
Они оба вышли из кабины пилотов и пошли по коридору, удаляясь от меня.
– У меня нет проблем.
– А мне кажется, есть. Что происходит?
– Я телохранитель, я защищаю госпожу от опасностей. И не нужно смеяться, думаете, я ваши гулянки забыл? И не нужно закатывать глаза. И лицо ладонью закрывать не нужно.
– Тау, ничего же не произошло.
– Когда произойдёт, поздно будет!..
Я сделала несколько шагов, держась за спинки кресел. Очень хотелось услышать, чем закончится разговор. Сквозь дверной проём кабины пилотов я увидела, как Шандар и Тау исчезают в кают-компании.
– Она взрослая девушка, и сама скажет, если… – донёсся до меня голос Шандара.
Окончание фразы я не услышала, ответа Тау – тоже. Я покачала головой и глубоко вздохнула. Я сама не поняла, чего теперь хочу: расхохотаться в голос или сгореть от стыда.
Я сделала ещё несколько шагов – на этот раз отпустив спинки кресел. Идти было не так уж и сложно, нужно было только ступать осторожно, не поднимая ноги слишком высоко.
Когда я вышла в коридор, Шандара в кают-компании уже не было, а Тау спускался по лестнице, прижимая к груди несколько упаковок: с едой и водой.
– Зачем еда? – растерялась я.
– Это для пленников, – ответил Тау и исчез в люке в полу.
Ступая как можно осторожнее, я последовала за ним.
– О, ты уже пришла, – внезапно обрадовался Шандар, увидев меня, и протянул мне скафандр. – Одевайся.
Скафандр был слишком лёгкий и тонкий, чтобы выходить в нём в открытый космос. Люди носили подобные на планетах с плохой атмосферой, когда выбирались из-под куполов.
– Мы куда-то выходим? – удивилась я, крутя скафандр в руках.
– Покатаемся по астероиду, – ответил он. Отвернувшись от меня, он открыл ящик в двери в камеру – видимо, предназначенный для передачи еды – и уложил туда взятые у Тау упаковки. Я смотрела, как он захлапывает этот ящик и закрывает его на замок, как надевает скафандр, и всё никак не могла понять, а что же, собственно, происходит. Мы покидаем корабль и оставляем пленников. Надолго? Зачем? Мне приходили в голову идеи, но каждая следующая была бредовее предыдущей. И ведь не спросишь: Шандар мне обязательно предложит догадаться самой.
– Пойду ровер подготовлю, – сказал Тау, ныряя в люк в полу. – Ведите себя пристойно.
Шандар улыбнулся и покачал головой. Я почувствовала себя неловко. Странное дело: если не Тау с его комментариями, меня бы вряд ли что-то смутило. Но сейчас я чувствовала себя словно за стеклом. Это ужасно неуютно, когда каждый взгляд и жест, даже самый незначительный, становится объектом обсуждения. Я ещё сама не поняла, что чувствую и думаю про Шандара, можно ли считать его поведение заигрыванием, или он всегда такой и со всеми – но Тау умудрился все эти мелочи достать, громко обсудить и чуть ли не превратить в скандал.
Я думала об этом и параллельно боролась со вторым рукавом: в правый я влезла легко, но теперь толстая перчатка не давала удобно ухватить левый. Рукав постоянно выскальзывал, я тихонько злилась, хваталась за него снова, и он снова выскальзывал. Я тихонько выругалась, и тут ко мне подошёл Шандар и одним движением помог надеть злосчастный левый рукав. Потом спросил:
– Дальше справишься?
– Не знаю, – ответила я.
Не задавая больше вопросов, он начал ловко расправляться с застёжками на моём скафандре: ему перчатки нисколько не мешали. Я стояла, не зная, куда деть руки.
– Не бери в голову, – сказал Шандар, подхватывая баллон с кислородом и помогая прикрепить его у меня на спине. – Тау переживает, что не сумел защитить Арне, вот теперь и перестраховывается.
– Погоди, – растерялась я. – Как может быть связана авария, в которую попал Арне, и ты? Даже не так, – исправилась я. – Как может быть связано заигрывание с тобой и авария?
– Никак, – ответил Шандар как будто слишком быстро. – Он просто не знает, откуда ждать опасность, и ждёт её отовсюду.
Надо поговорить с Тау, подумала я. Только поймать его, когда он будет один. Вот ведь я бестолковая, даже не подумала спросить у шанахи, что он знает про Шандара. Поверила словам Арне про “доверенного человека семьи”. Но за этой фразой столько всего может скрываться.
Из-за чего так беспокоится Тау? Почему он так старательно влезает между мной и Шандаром? Он правда переживает, что не смог защитить брата? И если переживает, то почему?
Глава 19. Прода от 27.11.2021, 00:05
Тау вернулся, когда Шандар помогал мне убрать волосы назад, чтобы они не мешались при надевании шлема. Поднялся, окинул нас внимательным взглядом и произнёс:
– Ровер готов. И госпожа Вивьен, прошу вас, когда мы встретим вольных искателей, вы хотя бы с ними не заигрывайте.
– Каких вольных искателей? – спросила я под хохот Шандара. – А ты чего смеёшься?
– Приятно, что я не единственный, кого отчитывает наш высокоморальный киборг.
Я покачала головой и не удержалась:
– Тау, прошу тебя, когда мы встретим вольных искателей, ты хотя бы их не отчитывай.
Шандар засмеялся ещё громче, Тау поджал губы, а я гордо пошла к роверу, потому что терпеть это безобразие уже не могла.
Мы спустились в транспортный отсек и сели в ровер.
Корабль открыл огромный люк, выпустив нас наружу, а потом закрыл его за нашей спиной. Ровер качался из стороны в сторону, словно пьяный, перед глазами пару раз мигнули золотые вспышки, а потом глазной имплант выдал сообщение: “Радиация! Найдите укрытие в течении двух часов”. И ещё одно, сообщившее, что в кровь были впрыснуты радиопротекторы.
Я хотела спросить, куда мы едем – но не стала, и вскоре сама получила ответ на этот вопрос: минут через пятнадцать фары выхватили из темноты бок корабля. Он стоял под склоном огромного кратера: старенький, потрёпанный, поцарапанный метеоритами, холодный и серый, как камни вокруг.
– Откуда тут корабль? – удивилась я.
– Я его как-то здесь спрятал. На всякий случай.
– Интересная у тебя должна быть жизнь, если ты корабли на окраине Галактики прячешь.
– Ты даже не представляешь…
Я думала, что мы заедем внутрь так же, как выехали, но вместо этого от крыши ровера с тихим жужжанием поднялся гибкий рукав, а потом начал присасываться к шлюзу.
Когда люк открылся, Шандар покинул ровер первым. Он просто подпрыгнул с места вверх метра на два с половиной и зацепился за край шлюза. Выглядело это впечатляюще, пока Тау не повторил то же самое и не сказал, глядя на меня сверху вниз:
– Не покупайтесь на его понты, здесь низкая гравитация, вы можете также.
Я на мгновение поверила. Попробовала. Забыла, что не любой трюк можно выполнить даже при пониженной гравитации. Взлетела вверх метра на полтора и шлёпнулась обратно на сидение под грустный голос Шандара:
– И не стыдно тебе, шанахи, девушку обманывать...
В итоге забраться в корабль мне помогали вдвоём. Тау меня подсаживал, а Шандар втащил за руки в шлюз.
Люк корабля закрылся, и мы остались в полной темноте. Датчики скафандра показывали очень низкую температуру, что-то около минус пятидесяти. А вот давление было вполне нормальное, как и в ровере.
Мигнув, над нами зажглась тусклая лампочка аварийного освещения.
– На этом корабле кто-то есть? – спросила я.
– Только мы, -- ответил Шандар. – Ну и, может быть, замёрзшие бактерии и вирусы. Не снимай пока шлем, Вив.
Я фыркнула, но не стала комментировать. Мне совершенно не хотелось проверять, как дышится при минус пятидесяти.
Перед нами открылась вторая дверь шлюза. Я ожидала увидеть освещённые коридоры, но внутри было темно.
Шандар включил налобный фонарь. Я последовала его примеру. Стены, кажется, были белыми, но я могла и ошибиться. В воздухе летала мелкая пыль, поднятая нашими ботинками, а система жизнеобеспечения скафандра показывала, что воздух пригоден для дыхания.
Шандар открыл панель на стене и начал что-то в ней переключать. Пол под ногами вздрогнул и мелко загудел. Лампы, мигая, начали включаться через одну.
– Порядок, – услышала я в динамиках голос Шандара. – Теперь надо выяснить, вся ли аппаратура в порядке.
– Я пойду в инженерный отсек, – произнёс Тау. – Проверю.
Он ушёл, щёлкая магнитными ботинками по полу.
Кораблик был крохотный. Я прошла пару шагов, оглядываясь по сторонам. Все выглядело относительно новым. Если не считать изморози в углах на полу, я бы сказала, что этот корабль покинули пару минут назад. Крохотный закуток кухни, туалет, совмещённый с душем. На шкафчиках виднелся логотип: маленький конвертик, падающий, словно метеорит. Почтовая компания?
– У меня есть для тебя ценные указания, – сказал вдруг Шандар. Мне показалось, или его голос прозвучал иначе? Немного другие интонации, немного другой тон, серьёзный и почти суровый, будто другой человек говорит. – Мы сейчас взлетим и встретим другой корабль. Для них ты – Амалия Нокс, почтовый клерк. Ты на стороне Умбры, но почему – ты им не скажешь.
– А я могу объяснить, что это из-за моей семьи? Что их несправедливо обвинили, но не вдаваться в подробности?
– Можешь. Не называя имён и конкретных событий. Если будут спрашивать, кто я тебе, говори, что друг твоего брата. Подробности, как оказалась с Умброй и чем Умбре полезна, не говори. Это секрет.
– Хорошо, – согласилась я, проходя по кораблю дальше. В следующем закутке оказалась общая каюта с двумя койками, одна над другой. Помещение размером с камеру на Хамри, если не меньше. Я и забыла, на каких кораблях летают те, у кого нет денег.
– И Тау был не так уж и неправ. Не заигрывай с ними.
– И ты туда же? – фыркнула я. – Вы что из меня какую-то роковую женщину делаете?
– А что, ты не роковая?
Я повернулась, посмотрела на него удивлённо – и поняла, что трачу время зря. Стекло у шлема было зеркальным, и вместо моего лица он увидел только собственное отражение.
– Без шуток, Вив. Не оставайся ни с кем наедине, не отпускай неоднозначных шуток. Они нормальные ребята, но девушек давно не видели и могут начать распускать руки. Не со зла, у них просто так принято: видят девушку – и сразу к ней лезут. Им рефлексировать некогда, зазеваются, её из-под носа другой уведёт – а дальше экспедиция и тысячи часов без секса.
Я фыркнула в ответ и подумала о том, как относится к часам без секса сам Шандар, и не об этом ли волнуется мой телохранитель.
– Рано я попросила Тау не лезть, кажется, его воспитательные навыки нам ещё пригодятся.
– Тау тоже будет с поддельными документами. Помнишь, как его звали на Хамри?
– Адам Бартон, – вспомнила я.
– Да. Но если будут проблемы, не стесняйся звать его или меня. И вообще лупи их всем, что под руку попадётся, я разрешаю.
Я рассмеялась от неожиданности.
– А они потом не будут… злы, что я их луплю?
Шандар переключил что-то ещё в панели, и в корабле наконец зажглись все лампы. Датчики моего скафандра показывали, что воздух потеплел, и теперь он был минус тридцать семь градусов.
– Если попробуют, я покажу, что я злее. Нажми кнопку справа от тебя, – сказал Шандар.
Я повернула голову: возле меня была дверь, видимо, ведущая в кабину управления, и сенсорная кнопка на стене. Я прикоснулась к панели, но та не отреагировала.
– Не работает.
– Чёрт. Тогда отойди в каюту.
Коридор был так узок, что вдвоём мы бы с Шандаром не разошлись. Даже будь мы без скафандров, пришлось бы протискиваться, тесно прижимаясь друг к другу. Я спряталась в каюту, и тут же услышала щелчок. Повернула голову и увидела, как Шандар расстегнул крепления шлема, снял его и покрутил головой. От его дыхания в воздухе были облачка пара.
– Эй, тут же холодно! – воскликнула я. Встроенный термометр показывал минус тридцать три.
– Люди при таких температурах выживают, – улыбнулся он. – Как думаешь, если я нажму кнопку носом, панель отреагирует?
– Зачем носом?
– Датчик либо сломался, либо ёмкостный. Сейчас проверим.
Я думала, он шутит, но он и правда наклонился и коснулся кнопки носом. И дверь, зашуршав и заскрежетав, отъехала в сторону.
Когда мы взлетели, я спиной почувствовала, насколько почтовый кораблик старый. Я даже начала бояться за свою жизнь. Кораблик вибрировал так, словно собирался развалиться на части, кресла в кабине пилотов были продавленными и жёсткими, и любой разгон и торможение происходили с рывками, словно мы отплёвывались кусками корабля, чтобы изменить скорость или направление.
