А когда с Маргарет случилось непоправимое, сердце старой Эльзы не выдержало. Она не смогла простить себе, что не уберегла «свою маленькую девочку», как она всегда называла любимицу… Несмотря на всю привязанность и любовь Роуз в глубине души сердилась на сестру за её ошибку, которую уже никак не исправить. А в последнее время недовольство всё чаще завладевало её мыслями ещё по одной причине, и девушка сама себе боялась признаться, что дело в красавце Эдварде, который достанется кузине. Элен было стыдно от таких мыслей, она гнала их прочь, стоило им появиться на границе сознания. Однако, она чувствовала, что они точат её твёрдую волю, как вода точит камень. Что же с ней будет, если Эдвард и Маргарет поженятся? Остается только надеяться, что граф заберет супругу к себе в город.
Легкий стук в дверь прервал размышления Элен.
- Войдите! – сказала девушка с облегчением, что у неё есть повод на несколько минут отложить письмо, в котором она не знала, что писать.
В кабинет вошёл Оливье. К удивлению Элен в руках он держал большую корзину, едва вмещавшую охапку пунцовых роз.
- Боже, что это? – воскликнула девушка.
- Только что принесли, мисс Роуз.
- Но от кого?
- Внутри есть карточка. И вот ещё… - Оливье поставил корзину на стол и протянул хозяйке небольшую коробку, обвязанную атласной лентой.
Не спеша развязывать подарок, Элен, пару раз уколовшись, отыскала в розах карточку из дорогой бумаги.
«Мисс Анески, с надеждой на новую встречу, я прошу принять сей скромный подарок в знак моей глубочайшей симпатии. Ваш Э.К.»
Едва взгляд коснулся инициалов, выведенных каллиграфическим почерком, как в сердце кольнуло. Элен не пришлось даже мгновения гадать, от кого были эти роскошные цветы. Отложив карточку, девушка взяла протянутую слугой коробку. Развязав красивую ленту, она достала футляр, обтянутый черным бархатом. Всё больше недоумевая, Элен щёлкнула замочком, и её взору предстало великолепное ожерелье. Драгоценные камни в изысканном украшении как будто только и ждали, чтобы поймать на свои острые грани лучики света, заискрились, притягивая взгляд. Изумруды, которые так шли к её глазам... Неужели Эдвард разглядел их цвет через плотную вуаль? Или просто прислал украшение с одними из самых лучших камней, как будто просто хотел показать, что готов дорого платить за её благосклонность? Элен смотрела на ожерелье, не решаясь дотронуться до него. Даже в лучшие времена семьи Роуз, они не могли позволить себе такую роскошь. Элен, как и все женщины, любила украшения, но не испытывала перед ними того священного трепета, который овладевал многими девушками при виде драгоценностей. Но в любом случае, она не примет такого дорогого подарка, который преподносят только женам или любовницам. Иначе Кинберг решит, что преград для него больше нет, и он имеет право требовать от неё благодарностей за свою щедрость. Элен решительно захлопнула крышку футляра.
- Посыльный уже ушёл?
- Нет, мисс Роуз, я сказал ему подождать, вдруг вы захотите что-то передать отправителю.
- Оливье, ты как всегда предусмотрителен. Отдай ему коробку, пусть вернет её тому, кто её послал.
Элен положила футляр в коробку и передала в руки слуги.
- От вас что-нибудь передать?
Молодая женщина подумала мгновение и сказала несколько слов.
- Сию минуту, - улыбнулся Оливье и вышел из кабинета.
А Элен, сложа руки на груди, подошла к окну, в задумчивости глядя на улицу. Значит, вот так. Граф задумал обольстить её и решил начать с самого тривиального – просто купить дорогим украшением. Интересно, он со всеми женщинами так поступает или выделил её в особый статус? А может у него этих ожерелий с десяток футляров? И каждой новой фаворитке он дарит украшение – одной с изумрудами, другой с сапфирами, третей с топазами… каждой под её цвет глаз. А Маргарет он тоже одаривал драгоценностями? Элен снова почувствовала отвращение, как тогда в доме миссис Бланш, когда граф притворно краснел, бросая на неё манящие взгляды. Как? Как она к одному и тому же человеку может испытывать столь разные чувства: то презрение и отвращение, то симпатию и притяжение? Этот мужчина сводит её с ума!
Возвратился слуга.
- Мисс Роуз, я вернул посыльному подарок, как вы просили.
- Спасибо, Оливье.
Слуга немного помялся, но всё же решил спросить.
- Мисс Роуз, позвольте узнать, кто прислал вам такую дорогую вещь?
Элен вздохнула.
- Эдвард Кинберг, Оливье.
- Граф? – удивился слуга. – Но почему?
- Не знаю. Похоже он пытается установить со мной дружеские отношения.
- Простите, мисс Роуз, но друзьям такие подарки не дарят.
Элен улыбнулась, старый Оливье всё понимал.
- Поэтому я и вернула его.
- Вы всегда были благоразумны, - одобрил Оливье свою воспитанницу. – А что делать с цветами?
- Пусть Кэти поставит их в вазы. В этом доме не хватает немного красоты, как ты считаешь, Оливье? – улыбнулась Элен.
- Полностью с вами согласен, мисс Роуз.
Эдвард и Крейк наслаждались десертным вином, доставленным личным посыльным капитана корабля только что прибывшего из Франции. Друзья пили ароматный напиток и вели неспешные беседы, восседая в креслах гостиной дома графа.
- Знаешь, Крейк, я подумываю прикупить винодельный завод на юге Франции, - рассматривая жидкость в бокале на свет, поведал Кинберг.
- Неплохая идея, - одобрил Пиквел. – У тебя появится повод чаще бывать в Париже.
- Зачем мне Париж? – удивился Эдвард.
- Ну как же? Говорят французы знают толк в любви, вот и проверишь это на юных парижаночках, - подмигнул барон.
Граф задумался, крутя бокал в руке.
- Что такое, Эдвард? Я не вижу былого азарта в твоих глазах.
- Не знаю, Крейк, в последнее время для меня все женщины одинаковы. Как одна: жеманны, предсказуемы и очень скучны.
- О, это опасные разговоры, мой друг. Так, не ровен час ты надумаешь жениться, чтобы навсегда закрыть для себя эту тему.
- Жениться? На ком? Я не знаю ни одной женщины, с которой смог бы провести больше десяти минут вне спальни.
- Так вне спальни и не надо, - засмеялся барон.
Эдвард улыбнулся шутке друга одним уголком губ.
- Можешь считать меня безнадежным романтиком, но я мечтаю о семье, которая была у моей тети.
- У миссис Бланш? Да, они с графом прожили очень долго и, кажется, были счастливы, несмотря на то, что так и не обзавелись детьми.
- Дядя Фред тяжело переболел в детстве, и когда тетя выходила за него замуж, она знала, что никогда не сможет познать радость материнства. Тем не менее, любила его и была верна до самой его смерти. Для меня они всегда были образцом идеальной пары.
- И ты тоже мечтаешь встретить ту единственную, которая будет любить тебя несмотря на все твои прегрешения?
Эдвард возмущенно вскинул глаза на друга.
- Ну уж не такие большие у меня прегрешения!
- Ну да, - рассмеялся Крейк, - ты прям образец морали и нравственности.
Кинберг махнул рукой.
- Это всё в прошлом. Сейчас меня интересует лишь одна женщина. Я видел её всего два раза, но есть в ней что-то такое, что занимает мои мысли.
Пиквел оживился.
- Что ты говоришь? Эдвард, ты мне не рассказывал!
- Тебе опасно что-либо рассказывать. Зачем ты объявил о пари между нами?
- Опять ты про это… Я же уже извинился и не один раз. Ну был пьян, мало соображал… Обещаю, такого больше не повторится.
Кинберг скептически посмотрел на Крейка. Вообще-то кроме этого случая, ему не в чем обвинять Пиквела. Он был хорошим другом и верным соратником во всех их приключениях.
- Хорошо, - решился он. – Но если о нашем разговоре узнает хоть одна живая душа, я лично заточу тебя в монастырь.
- Если в женский, то я согласен хоть сейчас, - рассмеялся барон.
- Я серьёзно, - нахмурился Эдвард.
- Хорошо, хорошо. Всё, я готов разделить с тобой твою тайну.
Граф немного помолчал.
- Честно, я даже не знаю, что рассказать. Впервые я увидел её на улице в день званого ужина у Рэдзелов.
- А, это когда я уехал навестить матушку.
- Да, я тогда жутко опаздывал, поскольку не смог найти извозчика.
- Но у тебя же есть свой экипаж.
- Я шёл не из своего дома, - с намёком произнёс Кинберг, но уточнять подробности не стал. – Так вот, недалеко от Рэдзелов я увидел, как к какой-то девушке пристают три подонка.
- Благородный граф пришёл на помощь незнакомке, - догадался Пиквел.
Эдвард отмахнулся.
- Ничего особенного. Но тогда я увидел её впервые. А во второй раз совсем недавно. Та самая дама, которая просила разговора со мной в игральном доме, это была она.
- Но кто? Как её имя?
- Я не знаю… Представляешь, я так и не спросил ни кто она, ни откуда…
- Ничего не понимаю, - сказал Пиквел, - как она тебя нашла?
Эдвард вкратце рассказал, как покидая дом одной замужней прелестницы, ему пришлось уходить через черный вход, который вел на рыночную площадь. История с мясником позабавила барона, и он ещё раз пожурил друга, что тот не рассказал ему всё сразу.
- То, что ты не взял денег, это понятно, но что же ты тогда намерен затребовать в качестве возврата долга? – спросил Крейк, когда Эдвард закончил рассказ. – Не будешь же ты из-за такой мелочи просить красавицу подарить тебе свою честь?
- Нет, мой друг, я, конечно, был бы совсем не против её ласк… - при этой мысли губы Эдварда сами собой растянулись в улыбку. – Но насколько я успел понять, мои чары, которые так безошибочно действуют на женщин, на неё не производят никакого эффекта. Если честно, я растерян.
- И что же ты собираешься делать?
- Пока не знаю, но я обязательно подберу к её сердцу ключик.
- Так же, как и к сердцу дамы в вуали? Ты же ещё помнишь про пари?
- Благодаря тебе мне про него уже не забыть, - с осуждением сказал Эдвард. – Но с мисс Анески не будет никаких проблем, в этом я уверен. Всё как со всеми. Несколько комплиментов, пара дорогих подарков, прогулка при свете луны, случайные откровения ближайшего друга о том, как разрывается сердце графа от любви к ней…
- О, да! Свою роль я знаю «на зубок», - усмехнулся барон.
- После этого ещё ни одна дама не устояла перед моими ухаживаниями. С мисс Анески будет всё тоже самое. Предсказуемо и скучно…
Разговор друзей прервал деликатный кашель. На пороге входа в гостиную стоял лакей дома Кинберга.
- Да, Хьюго? Что ты хотел?
- Простите, граф, что беспокою. Вернулся Робби, посыльный, которого вы велели отправить в дом мисс Анески.
- И что? Она просила передать своё восхищение и глубокую признательность за мой подарок?
Слуга замялся, но в ответ на вопросительный взгляд хозяина всё же показал коробку, обвязанную лентой, и осторожно произнес:
- Нет, граф Кинберг, прошу прощения, но она приказала вернуть его вам с пожеланиями… «засунуть куда подальше».
В подступающих сумерках граф вышел из дома и торопливым шагом направился к одной из своих любовниц. Ещё несколько часов назад он к ней не собирался, но после дневного фиаско с подарком мисс Анески ему хотелось расслабиться, а если не прятать от себя истинную причину посещения миссис Анжуа, то точнее будет сказать - удостовериться, что его чары по-прежнему безотказно действуют на женщин. Эдвард опять прокрутил в голове сцену возврата его подарка. После того, как слуга передал слова мисс Анески, мужчины впали в ступор. Первым опомнился Пиквел, расхохотавшись.
- Кинберг, ты слышал? Тебя послали!
Эдвард забрал у слуги коробку и приказал тому оставить их. Он тщательно проверил и футляр и украшение пытаясь понять, что не понравилось взбалмошной девице. Но так и не нашёл, к чему она могла придраться.
- Как ты там говорил, Эдвард? Не будет никаких проблем? Предсказуемо и скучно? – веселился Крейк.
Слова мисс Анески и растерянность друга его явно забавляли.
- Я ничего не понимаю, - недоумевал Кинберг. – Ещё ни одна из женщин не возвращала мне драгоценности.
- Эдвард, она дала тебе понять, что за подарки её не купить.
- Чушь! Крейк, я знаю женщин!
После небольшого пикетирования, в котором барон доказывал, что не все женщины одинаковы, а граф уверял его, что личный опыт свидетельствует об обратном, так ни до чего не договорившись, Кинберг вежливо спровадил Пиквела домой. Настроение пить, ведя никчемные беседы, у него начисто пропало. Послонявшись по дому, Эдвард отправил посыльного с запиской к миссис Анжуа, и едва дождавшись вечера, сам направился к ней. Шарлотта была беспроигрышным вариантом отвлечься от серьезных мыслей и провести сладострастную ночь. Её муж, к слову много старше её, был военным в вечных разъездах, поэтому шансов нарваться на супруга и удивить его наставленными рогами, практически не было. Действовал Эдвард всегда по одной и той же схеме. Не беря экипаж к назначенному времени он подходил к черному входу и тихим условным стуком извещал о своём прибытии. По ту сторону двери его уже ждала личная служанка Шарлотты, единственная, кто знал о любовной связи её хозяйки с графом. Она-то и провожала его на второй этаж в покои миссис Анжуа.
- Граф! Какой сюрприз! – сладким голоском воспела Шарлотта, изящно поднимаясь с пуфика ему на встречу.
- Неужели? Вы не получали моей записки?
Обычно Кинберг поддерживал игру своей любовницы, но сегодня он был в не настроении. Шарлотта это заметила и надула свои маленькие красивые губки.
- Вы чем-то недовольны, граф?
О да, Кинберг мог бы рассказать, чем вызвано его плохое настроение, но пришёл он сюда совсем не за разговорами.
- Да, дорогая, я недоволен тем, что ты ещё одета.
Любовница вскинула удивленные глаза на Эдварда. Она не привыкла видеть его таким. В самом деле, в их прежние встречи любовным утехам предшествовала долгая прелюдия: хозяйка предлагала выпить легкого вина, немного фруктов, комплименты (чаще одни и те же, граф особенно не усердствовал) и только потом, Эдвард приступал к главному. Сегодня на всё это у Кинберга не было ни терпения, ни настроя.
Не обращая внимания на изумленные взоры фаворитки, Эдвард подошёл к женщине и увлек её за собой к туалетному столику. Смахнув с него флакончики духов, шкатулку с украшениями и прочие дамские дребедени, он подхватил любовницу и усадил на дорогую мебель, надеясь, что та выдержит.
- Что ты делаешь, Эдди? – воскликнула Шарлотта, глядя на упавшие флакончики, которые не разбились только благодаря толстому ковру.
Эдвард зарычал.
- Не называй меня так!
Уменьшительное имя у него прочно ассоциировалось с тётушкой, что, конечно, сексуального желания не прибавляло.
Искусственные жеманства любовницы, к которым он обычно относился спокойно, сегодня его раздражали. Бесцеремонно задрав Шарлотте юбку и раздвинув её ноги, он спустил штаны, намереваясь сделать всё быстро и, сняв напряжение, сразу уйти. Оставаться на ночь он передумал. Обхватив женщину за ягодицы, он придвинул её ближе, однако начать не успел. Неожиданно в комнату ворвалась служанка, та самая, что встречала Эдварда. Застав хозяйку за таким непотребством, девушка вылупилась, на мгновение забыв обо всём на свете.
- Эдвард… то есть граф… показывает мне па нового танца… из Европы… - судорожно отдернув юбку, несла какую-то чушь Шарлотта, но быстро сообразив, что оправдывается перед служанкой, изменила тон. – Как ты смеешь врываться в мою комнату без стука?
- Простите, миссис Анжуа, - присела в глубоком книксене служанка, но едва она опустила глаза, её ждало новое откровение.
Легкий стук в дверь прервал размышления Элен.
- Войдите! – сказала девушка с облегчением, что у неё есть повод на несколько минут отложить письмо, в котором она не знала, что писать.
В кабинет вошёл Оливье. К удивлению Элен в руках он держал большую корзину, едва вмещавшую охапку пунцовых роз.
- Боже, что это? – воскликнула девушка.
- Только что принесли, мисс Роуз.
- Но от кого?
- Внутри есть карточка. И вот ещё… - Оливье поставил корзину на стол и протянул хозяйке небольшую коробку, обвязанную атласной лентой.
Не спеша развязывать подарок, Элен, пару раз уколовшись, отыскала в розах карточку из дорогой бумаги.
«Мисс Анески, с надеждой на новую встречу, я прошу принять сей скромный подарок в знак моей глубочайшей симпатии. Ваш Э.К.»
Едва взгляд коснулся инициалов, выведенных каллиграфическим почерком, как в сердце кольнуло. Элен не пришлось даже мгновения гадать, от кого были эти роскошные цветы. Отложив карточку, девушка взяла протянутую слугой коробку. Развязав красивую ленту, она достала футляр, обтянутый черным бархатом. Всё больше недоумевая, Элен щёлкнула замочком, и её взору предстало великолепное ожерелье. Драгоценные камни в изысканном украшении как будто только и ждали, чтобы поймать на свои острые грани лучики света, заискрились, притягивая взгляд. Изумруды, которые так шли к её глазам... Неужели Эдвард разглядел их цвет через плотную вуаль? Или просто прислал украшение с одними из самых лучших камней, как будто просто хотел показать, что готов дорого платить за её благосклонность? Элен смотрела на ожерелье, не решаясь дотронуться до него. Даже в лучшие времена семьи Роуз, они не могли позволить себе такую роскошь. Элен, как и все женщины, любила украшения, но не испытывала перед ними того священного трепета, который овладевал многими девушками при виде драгоценностей. Но в любом случае, она не примет такого дорогого подарка, который преподносят только женам или любовницам. Иначе Кинберг решит, что преград для него больше нет, и он имеет право требовать от неё благодарностей за свою щедрость. Элен решительно захлопнула крышку футляра.
- Посыльный уже ушёл?
- Нет, мисс Роуз, я сказал ему подождать, вдруг вы захотите что-то передать отправителю.
- Оливье, ты как всегда предусмотрителен. Отдай ему коробку, пусть вернет её тому, кто её послал.
Элен положила футляр в коробку и передала в руки слуги.
- От вас что-нибудь передать?
Молодая женщина подумала мгновение и сказала несколько слов.
- Сию минуту, - улыбнулся Оливье и вышел из кабинета.
А Элен, сложа руки на груди, подошла к окну, в задумчивости глядя на улицу. Значит, вот так. Граф задумал обольстить её и решил начать с самого тривиального – просто купить дорогим украшением. Интересно, он со всеми женщинами так поступает или выделил её в особый статус? А может у него этих ожерелий с десяток футляров? И каждой новой фаворитке он дарит украшение – одной с изумрудами, другой с сапфирами, третей с топазами… каждой под её цвет глаз. А Маргарет он тоже одаривал драгоценностями? Элен снова почувствовала отвращение, как тогда в доме миссис Бланш, когда граф притворно краснел, бросая на неё манящие взгляды. Как? Как она к одному и тому же человеку может испытывать столь разные чувства: то презрение и отвращение, то симпатию и притяжение? Этот мужчина сводит её с ума!
Возвратился слуга.
- Мисс Роуз, я вернул посыльному подарок, как вы просили.
- Спасибо, Оливье.
Слуга немного помялся, но всё же решил спросить.
- Мисс Роуз, позвольте узнать, кто прислал вам такую дорогую вещь?
Элен вздохнула.
- Эдвард Кинберг, Оливье.
- Граф? – удивился слуга. – Но почему?
- Не знаю. Похоже он пытается установить со мной дружеские отношения.
- Простите, мисс Роуз, но друзьям такие подарки не дарят.
Элен улыбнулась, старый Оливье всё понимал.
- Поэтому я и вернула его.
- Вы всегда были благоразумны, - одобрил Оливье свою воспитанницу. – А что делать с цветами?
- Пусть Кэти поставит их в вазы. В этом доме не хватает немного красоты, как ты считаешь, Оливье? – улыбнулась Элен.
- Полностью с вами согласен, мисс Роуз.
***
Эдвард и Крейк наслаждались десертным вином, доставленным личным посыльным капитана корабля только что прибывшего из Франции. Друзья пили ароматный напиток и вели неспешные беседы, восседая в креслах гостиной дома графа.
- Знаешь, Крейк, я подумываю прикупить винодельный завод на юге Франции, - рассматривая жидкость в бокале на свет, поведал Кинберг.
- Неплохая идея, - одобрил Пиквел. – У тебя появится повод чаще бывать в Париже.
- Зачем мне Париж? – удивился Эдвард.
- Ну как же? Говорят французы знают толк в любви, вот и проверишь это на юных парижаночках, - подмигнул барон.
Граф задумался, крутя бокал в руке.
- Что такое, Эдвард? Я не вижу былого азарта в твоих глазах.
- Не знаю, Крейк, в последнее время для меня все женщины одинаковы. Как одна: жеманны, предсказуемы и очень скучны.
- О, это опасные разговоры, мой друг. Так, не ровен час ты надумаешь жениться, чтобы навсегда закрыть для себя эту тему.
- Жениться? На ком? Я не знаю ни одной женщины, с которой смог бы провести больше десяти минут вне спальни.
- Так вне спальни и не надо, - засмеялся барон.
Эдвард улыбнулся шутке друга одним уголком губ.
- Можешь считать меня безнадежным романтиком, но я мечтаю о семье, которая была у моей тети.
- У миссис Бланш? Да, они с графом прожили очень долго и, кажется, были счастливы, несмотря на то, что так и не обзавелись детьми.
- Дядя Фред тяжело переболел в детстве, и когда тетя выходила за него замуж, она знала, что никогда не сможет познать радость материнства. Тем не менее, любила его и была верна до самой его смерти. Для меня они всегда были образцом идеальной пары.
- И ты тоже мечтаешь встретить ту единственную, которая будет любить тебя несмотря на все твои прегрешения?
Эдвард возмущенно вскинул глаза на друга.
- Ну уж не такие большие у меня прегрешения!
- Ну да, - рассмеялся Крейк, - ты прям образец морали и нравственности.
Кинберг махнул рукой.
- Это всё в прошлом. Сейчас меня интересует лишь одна женщина. Я видел её всего два раза, но есть в ней что-то такое, что занимает мои мысли.
Пиквел оживился.
- Что ты говоришь? Эдвард, ты мне не рассказывал!
- Тебе опасно что-либо рассказывать. Зачем ты объявил о пари между нами?
- Опять ты про это… Я же уже извинился и не один раз. Ну был пьян, мало соображал… Обещаю, такого больше не повторится.
Кинберг скептически посмотрел на Крейка. Вообще-то кроме этого случая, ему не в чем обвинять Пиквела. Он был хорошим другом и верным соратником во всех их приключениях.
- Хорошо, - решился он. – Но если о нашем разговоре узнает хоть одна живая душа, я лично заточу тебя в монастырь.
- Если в женский, то я согласен хоть сейчас, - рассмеялся барон.
- Я серьёзно, - нахмурился Эдвард.
- Хорошо, хорошо. Всё, я готов разделить с тобой твою тайну.
Граф немного помолчал.
- Честно, я даже не знаю, что рассказать. Впервые я увидел её на улице в день званого ужина у Рэдзелов.
- А, это когда я уехал навестить матушку.
- Да, я тогда жутко опаздывал, поскольку не смог найти извозчика.
- Но у тебя же есть свой экипаж.
- Я шёл не из своего дома, - с намёком произнёс Кинберг, но уточнять подробности не стал. – Так вот, недалеко от Рэдзелов я увидел, как к какой-то девушке пристают три подонка.
- Благородный граф пришёл на помощь незнакомке, - догадался Пиквел.
Эдвард отмахнулся.
- Ничего особенного. Но тогда я увидел её впервые. А во второй раз совсем недавно. Та самая дама, которая просила разговора со мной в игральном доме, это была она.
- Но кто? Как её имя?
- Я не знаю… Представляешь, я так и не спросил ни кто она, ни откуда…
- Ничего не понимаю, - сказал Пиквел, - как она тебя нашла?
Эдвард вкратце рассказал, как покидая дом одной замужней прелестницы, ему пришлось уходить через черный вход, который вел на рыночную площадь. История с мясником позабавила барона, и он ещё раз пожурил друга, что тот не рассказал ему всё сразу.
- То, что ты не взял денег, это понятно, но что же ты тогда намерен затребовать в качестве возврата долга? – спросил Крейк, когда Эдвард закончил рассказ. – Не будешь же ты из-за такой мелочи просить красавицу подарить тебе свою честь?
- Нет, мой друг, я, конечно, был бы совсем не против её ласк… - при этой мысли губы Эдварда сами собой растянулись в улыбку. – Но насколько я успел понять, мои чары, которые так безошибочно действуют на женщин, на неё не производят никакого эффекта. Если честно, я растерян.
- И что же ты собираешься делать?
- Пока не знаю, но я обязательно подберу к её сердцу ключик.
- Так же, как и к сердцу дамы в вуали? Ты же ещё помнишь про пари?
- Благодаря тебе мне про него уже не забыть, - с осуждением сказал Эдвард. – Но с мисс Анески не будет никаких проблем, в этом я уверен. Всё как со всеми. Несколько комплиментов, пара дорогих подарков, прогулка при свете луны, случайные откровения ближайшего друга о том, как разрывается сердце графа от любви к ней…
- О, да! Свою роль я знаю «на зубок», - усмехнулся барон.
- После этого ещё ни одна дама не устояла перед моими ухаживаниями. С мисс Анески будет всё тоже самое. Предсказуемо и скучно…
Разговор друзей прервал деликатный кашель. На пороге входа в гостиную стоял лакей дома Кинберга.
- Да, Хьюго? Что ты хотел?
- Простите, граф, что беспокою. Вернулся Робби, посыльный, которого вы велели отправить в дом мисс Анески.
- И что? Она просила передать своё восхищение и глубокую признательность за мой подарок?
Слуга замялся, но в ответ на вопросительный взгляд хозяина всё же показал коробку, обвязанную лентой, и осторожно произнес:
- Нет, граф Кинберг, прошу прощения, но она приказала вернуть его вам с пожеланиями… «засунуть куда подальше».
***
В подступающих сумерках граф вышел из дома и торопливым шагом направился к одной из своих любовниц. Ещё несколько часов назад он к ней не собирался, но после дневного фиаско с подарком мисс Анески ему хотелось расслабиться, а если не прятать от себя истинную причину посещения миссис Анжуа, то точнее будет сказать - удостовериться, что его чары по-прежнему безотказно действуют на женщин. Эдвард опять прокрутил в голове сцену возврата его подарка. После того, как слуга передал слова мисс Анески, мужчины впали в ступор. Первым опомнился Пиквел, расхохотавшись.
- Кинберг, ты слышал? Тебя послали!
Эдвард забрал у слуги коробку и приказал тому оставить их. Он тщательно проверил и футляр и украшение пытаясь понять, что не понравилось взбалмошной девице. Но так и не нашёл, к чему она могла придраться.
- Как ты там говорил, Эдвард? Не будет никаких проблем? Предсказуемо и скучно? – веселился Крейк.
Слова мисс Анески и растерянность друга его явно забавляли.
- Я ничего не понимаю, - недоумевал Кинберг. – Ещё ни одна из женщин не возвращала мне драгоценности.
- Эдвард, она дала тебе понять, что за подарки её не купить.
- Чушь! Крейк, я знаю женщин!
После небольшого пикетирования, в котором барон доказывал, что не все женщины одинаковы, а граф уверял его, что личный опыт свидетельствует об обратном, так ни до чего не договорившись, Кинберг вежливо спровадил Пиквела домой. Настроение пить, ведя никчемные беседы, у него начисто пропало. Послонявшись по дому, Эдвард отправил посыльного с запиской к миссис Анжуа, и едва дождавшись вечера, сам направился к ней. Шарлотта была беспроигрышным вариантом отвлечься от серьезных мыслей и провести сладострастную ночь. Её муж, к слову много старше её, был военным в вечных разъездах, поэтому шансов нарваться на супруга и удивить его наставленными рогами, практически не было. Действовал Эдвард всегда по одной и той же схеме. Не беря экипаж к назначенному времени он подходил к черному входу и тихим условным стуком извещал о своём прибытии. По ту сторону двери его уже ждала личная служанка Шарлотты, единственная, кто знал о любовной связи её хозяйки с графом. Она-то и провожала его на второй этаж в покои миссис Анжуа.
- Граф! Какой сюрприз! – сладким голоском воспела Шарлотта, изящно поднимаясь с пуфика ему на встречу.
- Неужели? Вы не получали моей записки?
Обычно Кинберг поддерживал игру своей любовницы, но сегодня он был в не настроении. Шарлотта это заметила и надула свои маленькие красивые губки.
- Вы чем-то недовольны, граф?
О да, Кинберг мог бы рассказать, чем вызвано его плохое настроение, но пришёл он сюда совсем не за разговорами.
- Да, дорогая, я недоволен тем, что ты ещё одета.
Любовница вскинула удивленные глаза на Эдварда. Она не привыкла видеть его таким. В самом деле, в их прежние встречи любовным утехам предшествовала долгая прелюдия: хозяйка предлагала выпить легкого вина, немного фруктов, комплименты (чаще одни и те же, граф особенно не усердствовал) и только потом, Эдвард приступал к главному. Сегодня на всё это у Кинберга не было ни терпения, ни настроя.
Не обращая внимания на изумленные взоры фаворитки, Эдвард подошёл к женщине и увлек её за собой к туалетному столику. Смахнув с него флакончики духов, шкатулку с украшениями и прочие дамские дребедени, он подхватил любовницу и усадил на дорогую мебель, надеясь, что та выдержит.
- Что ты делаешь, Эдди? – воскликнула Шарлотта, глядя на упавшие флакончики, которые не разбились только благодаря толстому ковру.
Эдвард зарычал.
- Не называй меня так!
Уменьшительное имя у него прочно ассоциировалось с тётушкой, что, конечно, сексуального желания не прибавляло.
Искусственные жеманства любовницы, к которым он обычно относился спокойно, сегодня его раздражали. Бесцеремонно задрав Шарлотте юбку и раздвинув её ноги, он спустил штаны, намереваясь сделать всё быстро и, сняв напряжение, сразу уйти. Оставаться на ночь он передумал. Обхватив женщину за ягодицы, он придвинул её ближе, однако начать не успел. Неожиданно в комнату ворвалась служанка, та самая, что встречала Эдварда. Застав хозяйку за таким непотребством, девушка вылупилась, на мгновение забыв обо всём на свете.
- Эдвард… то есть граф… показывает мне па нового танца… из Европы… - судорожно отдернув юбку, несла какую-то чушь Шарлотта, но быстро сообразив, что оправдывается перед служанкой, изменила тон. – Как ты смеешь врываться в мою комнату без стука?
- Простите, миссис Анжуа, - присела в глубоком книксене служанка, но едва она опустила глаза, её ждало новое откровение.
