Лия взглянула на розовый балдахин над детской кроваткой и столкнулась с мутным взглядом полупрозрачной девочки, которая робко выглядывала оттуда и теребила подол белого платьишка.
«Помоги».
Лия с жалостью посмотрела на призрак несчастного ребёнка, который уже не знал, как привлечь внимание живых и взрослых людей. Вместо того чтобы спокойно спать под толщей земли, она смотрит на то, как отец переодевает её полуразложившееся тело, читает ему на ночь сказки, возит в детском автомобильном кресле, а на её день рождения носит ненужные медовые торты, что впоследствии гниют по соседству с её телом.
Страх отступил. Лия перевела дыхание и незаметно от хозяина дома подняла вверх большой палец правой руки. Призрак заулыбался и исчез в складках балдахина. Печатая шаг, Лия дошла до заваленного письменного стола и торжественно водрузила на него действительно последний, тринадцатый торт.
- А мы не с пустыми руками! – нарочито весело проговорила она и, поймав одобрительный взгляд Егора, подошла ближе к кровати, стараясь смотреть только на её резную спинку. – Вот твой любимый медовый торт! Хочешь кусочек?!
Катя с мокрым от слёз лицом смотрела на друзей и не верила своим глазам. Она знала о том, что Егор прирождённый актёр и лицедей, но Лия…болтать с мертвецом и улыбаться мужчине, по которому плачет психиатрическая клиника, она не стала бы ни за какие коврижки. Плохо дело!
- Конечно, хочет! Мы так долго сюда добирались, что и сами бы не отказались от чашечки чая, - продолжил представление Егор, накручивая на палец обесцвеченную прядь своих волос. – А лучше кофе! Если Рита не против, конечно же…
- Да, да, одну минуточку! – заторопился польщённый заказчик и выбежал из детской комнаты, неслышно прикрыв за собой двери. Под его ногами натужно заскрипела лестница и смолкла, как только он спустился на первый этаж.
В комнате стало тихо. Страшно тихо.
- Н-да, какой фактурный мужчина, - с сожалением проговорил Егор и, бросив взгляд на кроватку, отошёл от неё на почтительное расстояние. – Жаль, что с головой непорядок.
- Вот твой отец удивится, когда узнает, что его бывший коллега жив, - хриплым голосом сказал Андрей, поддерживая бледную Катю, которая уже едва стояла на ногах и всхлипывала, уткнувшись ему в плечо.
- Да не говори, - согласился Егор и посмотрел на Лию. Та молчаливо изучала письменный стол со зловонными останками медовиков. – Что делать будем?
- В полицию звонить, что же ещё? – похлопав по карманам джинсовых брюк, Андрей разочарованно протянул: - Бли-ин, телефон в машине забыл. А папашку куда?
- Определённо, в больничку. А девчонку… - Егор осёкся и замолчал.
На пороге комнаты стоял побледневший хозяин дома с разносом в руках. Тёмные, глубоко посаженные глаза медленно осмотрели каждого из гостей и вспыхнули от гнева.
- Никаких больниц! – закричал он с такой силой, что друзья подпрыгнули на месте и сбились в кучу. – Не дам гробить дочь!
- Так вы её сами и угробили, - жёстко ответил Егор и в два прыжка оказался у кровати с розовым балдахином. – Двенадцать лет назад!
- Неправда! – разнос с шестью чашками грохнулся о липкий пол. В воздухе резко запахло крепким кофе и мёдом.
«Он что, добавил мёд в кофе?!».
- А вот и нет! – недолго думая, Егор схватил детскую головку за остатки свалявшихся тёмных волос и резко дёрнул на себя.
Друзья с ужасом увидели, как голова с лёгким хрустом отделилась от тела и покорно повисла в руке у Егора, осыпав постельное бельё и одежду грязно-серой трухой. Послышались булькающие звуки и плеск: Катю вырвало на пол, и она закашлялась, опустившись на липкий пол и прижимая ко рту дрожащую ладонь. Бледный как полотно Андрей помог ей встать на ноги и, не в силах оторвать взгляда от качающейся головы, загородил собой подругу. Хозяин дома охнул и схватился за сердце. Побагровев, он взревел и бросился на Егора, который, будто издеваясь, покачивал в воздухе головой его мёртвой дочери. Опомнившись, Лия подставила обезумевшему заказчику ногу, и он с грохотом повалился на пол.
- Бежим! – не узнав свой голос, закричала она.
- Не пущу! – за двенадцать лет затворничества его тело ослабло и не слушалось, но он изловчился и схватил за ногу замешкавшуюся Катю. – Стойте, ублюдки! Что вы сделали с Ритой?!
Не отдавая себе отчёта, Лия с размаху наступила ему на руку. Раздался треск сломавшейся кости и душераздирающий вопль. Бросив окостеневшую голову трупа на кровать, Егор схватил Лию за руку, и они бросились вслед за друзьями, которые уже с грохотом сбегали по крутым ступеням в сторону входной двери. У подножия лестницы Лия почувствовала, как её хватают за капюшон толстовки и волокут в кухню. Она завизжала и, выпустив руку друга, схватилась за ворот, который сдавил ей горло. Заказчик схватил её здоровой рукой за шею и со всего размаху ударил о стену. В глазах потемнело, к сдавленному горлу подступила тошнота.
- Ах, ты мразь!
Лия успела заметить, как крепкая рука Андрея выхватила её из смертельных объятий хозяина дома и оттолкнула к входной двери, где стояла онемевшая от ужаса Катя. Схватившись за руки, девушки отбежали в сторону. Размахнувшись, Андрей наотмашь ударил заказчика по лицу, и тот отлетел к старинному комоду, ударившись затылком о его кривую ножку. Аккуратно уложенные назад волосы рассыпались по его лбу, а из уголка губ вытекла тонкая струйка крови.
- Жаль, что ты такой псих, - проговорил Егор и, выхватив из кармана полупустой флакон своей любимой туалетной воды, направил его в сторону лежащего на полу мужчины. – Очень жаль!
Заказчик взвыл и схватился за лицо, в которое секундой ранее попала щедрая струя едкого парфюма.
- Валим!
Друзья гурьбой повалили во внутренний двор дома и в распахнутой настежь калитке нос к носу столкнулись с крепкими ребятами в бронежилетах, которые, не церемонясь, выбили входную дверь и с оружием в руках ворвались в дом. Оттуда сразу же послышались громкие крики и звуки возни. К друзьям подошёл приземистый мужчина в форме федеральных спецслужб с фонарём в руках.
- Ну что, живы?
- Да вроде как живы, - откликнулся Егор, всё еще крепко держа за руку Лию, которая свободной ладонью растирала повреждённую шею, не в силах произнести ни единого слова. – А кто вас вызвал?
- Кто надо, тот и вызвал. Марш отсюда!
Друзья послушно выбрались за ворота, где им навстречу бросилась заплаканная Софья Петровна и запричитала:
- Вот горе-то! Лия, бедное ты дитя! Прости дурру старую! Втянула тебя в эту историю…
- А вы-то тут причём? – наконец, спросила Лия. Она вдыхала свежий воздух майской ночи: после затхлого смрада того страшного дома он казался ей слаще всех медовых тортов на свете.
- Я…я всё знала, - Софья Петровнавысморкалась в клетчатый носовой платок и перевела дыхание. – Это…это всё: кондитерская, торты, день рождения – всё с его подачи. В своё время он помог мне с открытием, бумагами, арендой…а взамен я должна была молчать. Прости меня, Лия! Я не знала, чем это всё обернётся…
- Так вот почему у неё такое название, - Лия обернулась на шум и увидела, как заказчика со скрученными за спиной руками сажают в машину с мигающей сиреной. – В честь дочери назвал…
«Маргарита».
…С утробным гудением стационарный миксер замешивал очередную порцию крема. Как завороженная, Лия смотрела, как за его металлическими лопастями тянется карамельная спираль и смешивается с белым облаком взбитых сливок.
- Что встала? Сама себя посуда не вымоет!
- Иду!
Девушка натянула резиновые перчатки и принялась отмывать противень из-под имбирных пряников, чувствуя на своей спине пристальный взгляд управляющей. Не такой холодный, как раньше, но такой же требовательный, как и всегда.
Прошло без малого две недели после того, как они с друзьями устроили потасовку в доме заказчика медового торта и его дочери. Благодаря болтливому языку Егора и его влиятельному отцу, их отпустили той же ночью, как только они ответили следствию на несколько вопросов. Кате понадобилась медицинская помощь, а Лия и Андрей отказались показываться врачам, сославшись на хорошее самочувствие. Машина Егора той ночью завелась с пол-оборота, и он развёз и друзей, и успокоившуюся Софью Петровну по домам. Не отрывая взгляда от мелькающих за окном уличных фонарей, она поведала историю странного заказчика, его мёртвой дочери и кондитерской.
«Иногда иллюзия так застилает сознание человека, что он принимает желаемое за действительное…и верит в него», - вздохнула управляющая кондитерской, - «Это и случилось с Николаем Александровичем. Мы познакомились в две тысячи седьмом году в администрации города, куда я отнесла документы на открытие своей организации. Слово за слово, разговорились. Я не сразу признала в нём того разбившегося в машине Коверзина и не знала, что он, оказывается, остался жив и, обезумев от горя, скрылся от всего мирасвоём доме. Он предложил мне помощь в открытии кондитерской, познакомил с…дочерью», - Софья Петровна страдальчески поморщилась и, немного помолчав, продолжила свой рассказ, - «Мне были нужны деньги, знакомства, и я согласилась. Но, клянусь, я не хотела втягивать в это кого-то ещё! И если бы не то неотложное дело в тот день, я бы сама отдала ему торт, и всё было бы по-прежнему, как и двенадцать лет до этого…».
- Всё, всем пока!
- Пока, Лий! До завтра!
Лия надела рюкзак и вышла через чёрный ход на улицу, удерживая в руке треугольную коробочку с логотипом кондитерской, предназначенную для порционной продажи тортов. Дневная выручка и ключи, которые были найдены в её шкафчике в подсобке, на следующий день после потасовки с заказчиком оказались на своих привычных местах и без единой капли мёда. Напряжённые отношения с работниками наладились, половину экзаменов летней сессии Лия сдала на «отлично» и теперь с нетерпением ждала летних каникул, последних каникул перед написанием диплома и окончанием института.
Медленно, но верно наступала июльская ночь, подкрашивая розовыми лучами заходящего солнца нагретые за день дома и деревья. Где-то смеялись и кричали дети, с центральной площади доносилась приглушённая музыка, а тёплый ветер ласково трепал волосы и нежно касался обнажённых ног под лёгким подолом летнего платья. Лия заправила за ухо прядь волос и, улыбнувшись пробежавшей мимо трёхцветной кошке, завернула в соседний двор, где стояли заполненные до верха мусорные контейнеры. Оглянувшись по сторонам, девушка развернула треугольную коробочку и, приподнявшись на цыпочках, поставила её на железную крышку мусорного бака. Красные лучи заходящего солнца позолотили восемь одинаковых тонких коржей, соединённых друг с другом семью слоями карамельного крема. Лия вынула из кармана платья пластиковую вилку и, раскрошив на мелкие кусочки шедевр кондитерского искусства, отошла в сторону. Через несколько секунд на торт набросились птицы: вороны, голуби и воробьи ожесточённо дрались за еду, вырывали друг у друга лакомые кусочки и, хлопая крыльями, кричали на всю округу.
«Хорошо, что после того случая Софья распорядилась продавать медовик по кускам».
Лия немного постояла в сторонке, наблюдая за птицами, и медленно побрела прочь от мусорных баков, жмурясь от ослепительно тёплого и красного солнца. На душе стало легко и спокойно, как только она воздала дань памяти маленькой девочке, которая двенадцать лет назад погибла в автокатастрофе и наконец, была предана земле. Она смогла завершить короткий и непростой жизненный путь Коверзиной Маргариты, которая любила медовые торты, своего отца и не переносила одиночества – ни в жизни, ни после своей нечаянной смерти.
«Спи, спокойно, маленькая Рита. Спи».
Март, 2019 год
-Конец-
