«Похоже, девчонку унесли на руках. Все верно. Если это был неконтролируемый выплеск силы, она должна была лишиться чувств».
Пожалев, что не нашёл её первым, Пасита направился к лошади. Нога задела один из камней, и что-то блеснуло. Нагнувшись, он поднял охотничий нож. Пару мгновений Защитник неверяще хлопал глазами, а затем широко и радостно улыбнувшись, произнёс вслух:
– Так вот, кто ты, Кира-охотница!
Первым порывом было направиться прямо к дому девчонки, но он остановил себя и пустил Ярого медленным шагом. Надо было обмозговать произошедшее и заодно успокоиться. Сила бурлила и рвалась наружу. Не помешала бы пара-тройка часов медитации.
У поворота от овинов к деревне навстречу попались две девчушки. Завидев его, заметались. Затем замерли перепуганные у обочины. Одна дёрнула другую за рукав, и обе, низко поклонившись, хором пропищали:
– Будь здоров, господин Защитник!
Пасита благодушно кивнул, отметив миловидные ещё детские личики, грозящие через пару годков превратиться в смазливые мордашки. Мелькнула мысль: «Эта деревня просто сундук с сокровищами! А главное – ни румян, ни белил, но что не девка, через одну – красавица».
Уловив нетерпение в озабоченных, мечущихся по сторонам взглядах и неспокойных руках, спросил:
– А не видели ли вы Киру-охотницу, лапушки?
Опешившие от неожиданного вопроса, а пуще от ласкового обращения, девчушки переглянулись. Темноволосая пролепетала:
– Так, от неё же и идём, – от тин Хорвейга не укрылся рассерженный взгляд, который при этом рыжая бросила на подругу.
– И как она себя чувствует? – задал Пасита провокационный вопрос.
– Нездоровится ей, господин Защитник, – ответила вторая.
– А что с ней такое приключилось? Неужто зверь какой порвал? – делано удивился тин Хорвейг.
– Матрёна, знахарка наша, сказала, что сил она разом лишилась. Поспит и все пройдёт, господин Защитник.
«Не может быть! Или может?» – Пасита кивнул своим мыслям. Подозрения подтверждались. Если девчонка вошла в боевой транс без малейших знаний и наставника, то от потраченной впустую энергии и неумения её восполнить, просто сомлела. Ничего, поспит, сила восстановится, а там и придёт в себя. А пока неплохо бы заглянуть к этой Матрёне.
– Матрёна, значит? А как мне её найти?
– Так, то просто совсем, господин Защитник. От вашего дома по переулку направо. Там, в самом конце на окраине её изба и будет.
– Вот, держите, красавицы, – Пасита достал из кармана горсть круглых леденцов, которые любил покатать во рту на досуге, и протянул девчушкам. – Теперь бегите обратно к охотнице. Передайте, как очнётся, пусть явится к Защитнику Пасите в избу.
Он тронул поводья, девчонки низко поклонились.
Пустив коня рысью, тин Хорвейг, обогнув деревню, вскоре оказался у указанной избы. Сама знахарка обнаружилась у колодца позади дома.
– Здрав будь, господин Защитник, – приветствовала его она, едва склонивши голову, и не проявив особого почтения. – Никак приболели, коли ко мне явились?
– Мне сказали, ты была у Киры-охотницы. Что с ней? – Пасита сразу перешёл к делу.
– Переутомилась девочка, – хитро прищурилась старуха. – А как же иначе, если с непокрытой головой по жаре весь день бегать?
Знахарка не стояла на одном месте, а продолжала споро заниматься делами, вынуждая гостя двигаться по двору следом.
– Только не смей мне лгать! – раздражение накатило неожиданно и прорвалось-таки наружу.
Вокруг резко похолодало, и старуха поёжилась, но, скорее оттого, что озябла. Не от страха. Матрёна уже довольно пожила на этом свете, чтобы говорить свободно и ничего не бояться.
– Не знаю как, но очень похоже, что истощение резерва у неё, вроде как у жриц Киаланы. Может, просмотрели её в детстве? Какая-то сила у девчонки точно имеется.
Ответ тин Хорвейгу понравился. Из сказанного следовало, что про способности Киры знахарка ничего не знает, вот и предполагает. На деле слабенькая магия жриц, обычно дар врачевания или предсказания, имеет не много общего с силой Защитников. Но и таких девочек принято забирать в храм Киаланы, где они получают соответствующее обучение и образование.
Выяснив главное, Пасита уточнил:
– Она уже пришла в себя?
– Ещё спит. И, думаю, спать будет долго. Ледяная вся, что могильная плита. Я дала отвар. Велела укрыть потеплее, раньше следующего дня не проснётся точно.
– Состав?
Знахарка удивлённо вскинулась.
– Состав отвара, – с нажимом повторил тин Хорвейг.
– Зверобой, череда, капелька беладонны для укрепления связей. А тебе-то какое дело?
– А ты, старуха, не так проста. Где училась? – спросил Защитник, проигнорировав неучтивость.
– Столичный университет алхимии при храме Киаланы. Факультет травничества – магических сил-то у меня нету, – не выдержав, знахарка ехидно добавила: – Диплом показать?
Защитник ухмыльнулся и погрозил ей пальцем.
2.
– Где ты, где ты, Кира-охотница? – шептал Пасита, вглядывалось через окно в пустую площадь.
Солнце висело у самого горизонта, окрасив все вокруг в золотистые тона. Час назад Мордан сообщил, что девчонка очнулась. Чуть позже – что отправилась к купальням. И в этой деревне нашлись гнилые душонки, которые можно подкупить или запугать, так что за домом охотницы все это время пристально следили.
«Не торопится она исполнять волю Защитника!» – это только подзадорило.
Наконец, полностью оправдав чаяния, на краю площади появилась стройная фигурка. Уверенной походкой без доли жеманства, она приближалась к его жилищу. Движения, настороженность и слегка хищная гибкость показались смутно знакомыми.
– Так вот кого я видел тогда у столбов! – Защитник даже испытал некое удовлетворение. – А вечер становится все интересней!
Тин Хорвейг в очередной раз подбросил и поймал охотничий нож.
Чуть раньше он, пинками разбудил, задремавших было в сенях братьев тин Шнобберов и вытолкал прочь, пригрозив, чтобы и духу их не было в избе, когда явится девчонка. На всякий случай Защитник выглянул за дверь, убеждаясь, что они не ослушались. Затем вернулся в горницу и сел за накрытый стол, но тут же передумал. Почти суетливо вскочив, в последний момент решил спрятаться, чтобы понаблюдать за гостьей.
В сенях скрипнула дверь.
3.
Кира поравнялась со старым дубом. Кора древа-старца почернела от пламени, листья свернулись на обуглившихся ветвях. Испытав острый приступ жалости и какой-то обиды, охотница приложила ладонь к стволу и легонько погладила.
– Здравствуй, дедушка. Твоя вина лишь в том, что ты не мог сбежать подальше отсюда, – ей вдруг почудилось, что вместе с деревом умерла и душа Золотых Орешков.
Не спеша, охотница поднялась на крыльцо. Она делала это уже много раз, но ещё никогда с таким тяжёлым сердцем. Поморщилась, досадуя на щель в притолоке. Эх... Когда-то пределом мечтаний всей деревенской ребятни было заглянуть в дом Защитника. Она несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаивая нервы. А затем отворила дверь.
Её встретил накрытый стол, но ни в сенях, ни в горнице никого не было. Обострённые чувства подсказали, что за ней наблюдают, но Кира не подала виду.
Шелохнулась занавеска.
Охотница резко обернулась и вздрогнула. Позади стоял Защитник, отрезав путь к бегству.
– Ну здравствуй, Кира-охотница! – Пасита, словно смакуя её имя, сам первым её поприветствовал. – Не это ли ищешь? – он по рукоять вогнал нож Каррона в дверной косяк.
«Мой нож!» – возмутилась девушка:
– Так вот кто его взял.
Защитник широко улыбнулся, и Кира вдруг осознала, насколько он хорош.
«В такого можно запросто влюбиться, если бы чёрные дела не застили приятный облик, заставляя относиться к Защитнику не иначе, чем к лютому зверю, то про наших красавцев – Микора, да Лютобора половина деревни в ночь Киаланы и не вспомнила бы. Да и кто бы ещё за кем по лесу б гонялся».
Воображение нарисовало забавную картину: толпа деревенских красавиц, плотоядно ухмыляясь, сообща загоняет растерянного Защитника.
– Значит, кланяться не станешь, – констатировал Пасита, мигом развеяв все грёзы. – Эх, учу я вас, учу...
– Настоящее уважение, поклонами не подменишь, – не сдержалась Кира.
Пасита мгновенно очутился рядом, заставив вздрогнуть. Рука взялась за подбородок приподнимая. Губы Защитника оказались непозволительно близко, и Киру словно обдало жаром исходящим от его тела. Стальные глаза глядели, не мигая, но охотница даже не пошевелилась. Не вскинула рук, пытаясь оттолкнуть, лишь ответила таким же прямым и холодным взглядом.
Выждав время, Пасита отпустил её и засмеялся чему-то. Обошел и сел во главе стола. Кира так и осталась стоять не оборачиваясь. Давая себе необходимую передышку, чтобы совладать со рвущимися на волю эмоциями. Во рту стоял привкус страха, смешавшийся со странным волнением, которое пробудили запахи волчьих шкуры, здорового и сильного тела, горчинка полыни. Она привычно прочитала их словно книгу, как делала это выслеживая зверя.
– А ты храбрая. Пожалуй, ты мне нравишься, Кира-охотница. Ты непохожа на остальных, – Защитник подвинул к себе бутыль с вином. – Даже странно, что столько времени я тебя не замечал, – он наполнил два кубка и с наслаждением сделал глоток. – Садись, отужинай со мной. Ты ведь не откажешься от приглашения Защитника?
Кира медленно повернулась. Она не верила своим ушам. В каждом слове тин Хорвейга мерещилась ловушка. Крепкий капкан на несмышлёного зверька.
«Еда отравлена? В неё добавлена стынь-трава, от которой я ослабну как котёнок, и тогда Пасита сможет сделать со мной что угодно?»
Мысль вдруг показалась глупой. Ещё недавно она и без того была совершенно беззащитна – бери тёпленькой. Так какой Защитнику в этом резон?
«К тому же можно просто приказать...»
– Ну же! Это прекрасное вино. Я привёз его из Стольна-Града, – увещевал Пасита. – Уверен, ты такого и не пробовала никогда в жизни. А от вашей медовухи меня уже воротит.
Он встал, взял со стола второй кубок и медленно приблизился. Под оценивающим взглядом Кире захотелось сквозь землю провалиться. Никто из деревенских парней никогда раньше так странно на неё не смотрел.
«Он будто обжигает и сдирает кожу, обнажая душу и выуживая на свет все тайны!»
Пасита остановился, в нескольких шагах:
– Да и чудесное возвращение потерянного ножа стоит отметить. Кстати, можешь его забрать, – он кубком указал на нож Каррона.
Кира, скинув оцепенение, потянулась и взялась за рукоять. Лезвие плотно засело в дереве, и первая попытка его вытащить не удалась.
– Попробуй двумя руками, – подсказал тин Хорвейг с усмешкой. – Подержи кубок, я помогу.
Он протянул один ей. Кира, словно не заметив его жеста, поднатужилась и все же выдернула нож сама.
Пасита присвистнул.
– Пожалуй, теперь я верю, что именно ты отделала Харилу и Мордана. Хотел бы я на это взглянуть, – он отсалютовал и осушил кубок одним глотком. – Да присядь ты уже, наконец! В ногах правды нет, – освободив руки, Защитник приобнял охотницу за талию, заставив вздрогнуть и порозоветь. Поддерживая под локоть, переместил к столу.
Кира судорожно размышляла, как дальше себя вести с ним? Складывалось впечатление, что Защитник не только не осерчал, но и, наоборот, во всём произошедшем видит развлечение. Это делало его благодушным, и ощущение грядущего подвоха усилилось.
– Ну что же ты? Смутилась? – Пасита отодвинул резной стул напротив второго прибора. – Позвольте поухаживать, барышня.
Тин Хорвейг придвинул стул, помогая усесться – тот самый резной, что делал отец. Как только охотница робко опустилась на сидение, совершенно растерянная, радушный хозяин поставил перед ней полный кубок и, прихватив свой, опустевший, вернулся на место во главе стола.
– Защитник Пасита, – обращение далось Кире с трудом, она даже едва не поперхнулась, стараясь сдержать в голосе добрую толику яда, – к чему все это представление? Хочешь наказать, наказывай. Не томи!
Пасита, уже наполнивший свой кубок вновь и только-только пригубивший, поперхнулся от этих её слов. Вскочив, долго кашлял, перемежая удары кулаком в грудь со смехом: «О да! – думал он, успевая бросать плотоядные взгляды на девчонку. – Это как раз то, что я бы сейчас с удовольствием сделал».
Наконец, ему удалось отдышаться.
– Кира-охотница, и в мыслях не было тебя наказывать!
Отчего-то охотница не слишком поверила. Другим и за меньшее перепадало на орехи. Легко усмотрев недоверие в её глазах, тин Хорвейг продолжил:
– Да и за что? Разве ж за то, что охальников сумела приголубить? Так это впору их самих наказать. Горе-воины! С девчонкой вдвоём не совладали. Позор! Славно ты меня повеселила. Видишь, я даже тебе свой нож просто так отдал.
Кира вопросительно вскинула брови.
– Выпьем за честность? – предложил Пасита, подняв кубок, и выжидательно посмотрел.
Охотница несмело взяла свой, но пить не стала. Защитник пожал плечами и снова отхлебнул. Покатал напиток во рту с благостным выражением. Проглотил. Затем пододвинул ближе блюдо с жарким. Выбрал кусочек посимпатичнее, взял с подноса ломоть хлеба и перо зелёного лука. Принялся уплетать с таким аппетитом, будто мясо – это единственное, что его в данный момент интересовало. У Киры подвело живот, и он предательски заурчал, напомнив, что она почти два дня ничего не ела. Гуртом навалились запахи, рот мгновенно наполнился слюной. От сильного голода даже руки задрожали.
– Не стесняйся, поешь.
– Благодарствую, я не голодна, – с величайшим трудом заставила себя солгать охотница.
Пасита не стал настаивать, только усмехнулся и неопределённо повёл плечом. Мол, дело твоё. Несколько насытившись, он снова заговорил.
– А скажи-ка мне Кира-охотница, откуда у тебя этот ножичек взялся?
– Подарок, – буркнула Кира, не вдаваясь в подробности.
– А знаешь ли ты, чьи руки его сделали? – охотница мотнула головой, и довольный Защитник, улыбаясь, помахал ладонями. – Это был я. Вот этими вот руками я смастерил его много лет назад, ещё будучи курсантом Ордена. Теперь понимаешь, к чему мой вопрос?
– Мне его Каррон Защитник подарил, – Кира умолчала, что взяла нож, как память об отце уже после его смерти.
– Хм! И почему я не сомневался? – хищно улыбнулся Пасита. – А знаешь ли ты, Кира охотница, откуда этот нож взялся у Каррона? По глазам вижу, что нет. Да и вряд ли Защитник стал бы делиться подобными историями с сопливой деревенской девчонкой.
«Ну, это ещё бабушка надвое сказала», – подумала Кира про себя, а вслух ответила:
– Каррон мне ничего не рассказывал. Зачем Защитнику, вообще, разговаривать с сопливыми девчонками?
– Ла-а-адно, – промурлыкал собеседник, – так и быть, расскажу тебе эту историю. Однажды мы с Карроном, – он сделал паузу, – как бы это сказать? Немного не сошлись во мнениях. Я только-только смастерил нож и развлекался, вырезая им своё имя на… Хм
Всплыли воспоминания о давнем.
Справная, грудастая девка на орденской конюшне. Их туда вечно словно ветром заносит. Все время «случайно» встречаются. Тогда он хвастался ей остротой заточенного магическим пламенем клинка. Лица Пасита уже не помнил, но помнил, как кончиком ножа принялся выводить на её обнажённом бедре своё имя. Помнил мелкие бисеринки крови на белой коже, остающиеся после каждого пореза. Бояться ей было нечего – царапины, не более. Все прошло бы дня за два. Девка же тихо плакала, умоляя этого не делать. Боялась не боли, какая там боль? А что муженёк ейный надпись ту увидит, поймёт всё и поколотит.
Пожалев, что не нашёл её первым, Пасита направился к лошади. Нога задела один из камней, и что-то блеснуло. Нагнувшись, он поднял охотничий нож. Пару мгновений Защитник неверяще хлопал глазами, а затем широко и радостно улыбнувшись, произнёс вслух:
– Так вот, кто ты, Кира-охотница!
Первым порывом было направиться прямо к дому девчонки, но он остановил себя и пустил Ярого медленным шагом. Надо было обмозговать произошедшее и заодно успокоиться. Сила бурлила и рвалась наружу. Не помешала бы пара-тройка часов медитации.
У поворота от овинов к деревне навстречу попались две девчушки. Завидев его, заметались. Затем замерли перепуганные у обочины. Одна дёрнула другую за рукав, и обе, низко поклонившись, хором пропищали:
– Будь здоров, господин Защитник!
Пасита благодушно кивнул, отметив миловидные ещё детские личики, грозящие через пару годков превратиться в смазливые мордашки. Мелькнула мысль: «Эта деревня просто сундук с сокровищами! А главное – ни румян, ни белил, но что не девка, через одну – красавица».
Уловив нетерпение в озабоченных, мечущихся по сторонам взглядах и неспокойных руках, спросил:
– А не видели ли вы Киру-охотницу, лапушки?
Опешившие от неожиданного вопроса, а пуще от ласкового обращения, девчушки переглянулись. Темноволосая пролепетала:
– Так, от неё же и идём, – от тин Хорвейга не укрылся рассерженный взгляд, который при этом рыжая бросила на подругу.
– И как она себя чувствует? – задал Пасита провокационный вопрос.
– Нездоровится ей, господин Защитник, – ответила вторая.
– А что с ней такое приключилось? Неужто зверь какой порвал? – делано удивился тин Хорвейг.
– Матрёна, знахарка наша, сказала, что сил она разом лишилась. Поспит и все пройдёт, господин Защитник.
«Не может быть! Или может?» – Пасита кивнул своим мыслям. Подозрения подтверждались. Если девчонка вошла в боевой транс без малейших знаний и наставника, то от потраченной впустую энергии и неумения её восполнить, просто сомлела. Ничего, поспит, сила восстановится, а там и придёт в себя. А пока неплохо бы заглянуть к этой Матрёне.
– Матрёна, значит? А как мне её найти?
– Так, то просто совсем, господин Защитник. От вашего дома по переулку направо. Там, в самом конце на окраине её изба и будет.
– Вот, держите, красавицы, – Пасита достал из кармана горсть круглых леденцов, которые любил покатать во рту на досуге, и протянул девчушкам. – Теперь бегите обратно к охотнице. Передайте, как очнётся, пусть явится к Защитнику Пасите в избу.
Он тронул поводья, девчонки низко поклонились.
Пустив коня рысью, тин Хорвейг, обогнув деревню, вскоре оказался у указанной избы. Сама знахарка обнаружилась у колодца позади дома.
– Здрав будь, господин Защитник, – приветствовала его она, едва склонивши голову, и не проявив особого почтения. – Никак приболели, коли ко мне явились?
– Мне сказали, ты была у Киры-охотницы. Что с ней? – Пасита сразу перешёл к делу.
– Переутомилась девочка, – хитро прищурилась старуха. – А как же иначе, если с непокрытой головой по жаре весь день бегать?
Знахарка не стояла на одном месте, а продолжала споро заниматься делами, вынуждая гостя двигаться по двору следом.
– Только не смей мне лгать! – раздражение накатило неожиданно и прорвалось-таки наружу.
Вокруг резко похолодало, и старуха поёжилась, но, скорее оттого, что озябла. Не от страха. Матрёна уже довольно пожила на этом свете, чтобы говорить свободно и ничего не бояться.
– Не знаю как, но очень похоже, что истощение резерва у неё, вроде как у жриц Киаланы. Может, просмотрели её в детстве? Какая-то сила у девчонки точно имеется.
Ответ тин Хорвейгу понравился. Из сказанного следовало, что про способности Киры знахарка ничего не знает, вот и предполагает. На деле слабенькая магия жриц, обычно дар врачевания или предсказания, имеет не много общего с силой Защитников. Но и таких девочек принято забирать в храм Киаланы, где они получают соответствующее обучение и образование.
Выяснив главное, Пасита уточнил:
– Она уже пришла в себя?
– Ещё спит. И, думаю, спать будет долго. Ледяная вся, что могильная плита. Я дала отвар. Велела укрыть потеплее, раньше следующего дня не проснётся точно.
– Состав?
Знахарка удивлённо вскинулась.
– Состав отвара, – с нажимом повторил тин Хорвейг.
– Зверобой, череда, капелька беладонны для укрепления связей. А тебе-то какое дело?
– А ты, старуха, не так проста. Где училась? – спросил Защитник, проигнорировав неучтивость.
– Столичный университет алхимии при храме Киаланы. Факультет травничества – магических сил-то у меня нету, – не выдержав, знахарка ехидно добавила: – Диплом показать?
Защитник ухмыльнулся и погрозил ей пальцем.
2.
– Где ты, где ты, Кира-охотница? – шептал Пасита, вглядывалось через окно в пустую площадь.
Солнце висело у самого горизонта, окрасив все вокруг в золотистые тона. Час назад Мордан сообщил, что девчонка очнулась. Чуть позже – что отправилась к купальням. И в этой деревне нашлись гнилые душонки, которые можно подкупить или запугать, так что за домом охотницы все это время пристально следили.
«Не торопится она исполнять волю Защитника!» – это только подзадорило.
Наконец, полностью оправдав чаяния, на краю площади появилась стройная фигурка. Уверенной походкой без доли жеманства, она приближалась к его жилищу. Движения, настороженность и слегка хищная гибкость показались смутно знакомыми.
– Так вот кого я видел тогда у столбов! – Защитник даже испытал некое удовлетворение. – А вечер становится все интересней!
Тин Хорвейг в очередной раз подбросил и поймал охотничий нож.
Чуть раньше он, пинками разбудил, задремавших было в сенях братьев тин Шнобберов и вытолкал прочь, пригрозив, чтобы и духу их не было в избе, когда явится девчонка. На всякий случай Защитник выглянул за дверь, убеждаясь, что они не ослушались. Затем вернулся в горницу и сел за накрытый стол, но тут же передумал. Почти суетливо вскочив, в последний момент решил спрятаться, чтобы понаблюдать за гостьей.
В сенях скрипнула дверь.
3.
Кира поравнялась со старым дубом. Кора древа-старца почернела от пламени, листья свернулись на обуглившихся ветвях. Испытав острый приступ жалости и какой-то обиды, охотница приложила ладонь к стволу и легонько погладила.
– Здравствуй, дедушка. Твоя вина лишь в том, что ты не мог сбежать подальше отсюда, – ей вдруг почудилось, что вместе с деревом умерла и душа Золотых Орешков.
Не спеша, охотница поднялась на крыльцо. Она делала это уже много раз, но ещё никогда с таким тяжёлым сердцем. Поморщилась, досадуя на щель в притолоке. Эх... Когда-то пределом мечтаний всей деревенской ребятни было заглянуть в дом Защитника. Она несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаивая нервы. А затем отворила дверь.
Её встретил накрытый стол, но ни в сенях, ни в горнице никого не было. Обострённые чувства подсказали, что за ней наблюдают, но Кира не подала виду.
Шелохнулась занавеска.
Охотница резко обернулась и вздрогнула. Позади стоял Защитник, отрезав путь к бегству.
– Ну здравствуй, Кира-охотница! – Пасита, словно смакуя её имя, сам первым её поприветствовал. – Не это ли ищешь? – он по рукоять вогнал нож Каррона в дверной косяк.
«Мой нож!» – возмутилась девушка:
– Так вот кто его взял.
Защитник широко улыбнулся, и Кира вдруг осознала, насколько он хорош.
«В такого можно запросто влюбиться, если бы чёрные дела не застили приятный облик, заставляя относиться к Защитнику не иначе, чем к лютому зверю, то про наших красавцев – Микора, да Лютобора половина деревни в ночь Киаланы и не вспомнила бы. Да и кто бы ещё за кем по лесу б гонялся».
Воображение нарисовало забавную картину: толпа деревенских красавиц, плотоядно ухмыляясь, сообща загоняет растерянного Защитника.
– Значит, кланяться не станешь, – констатировал Пасита, мигом развеяв все грёзы. – Эх, учу я вас, учу...
– Настоящее уважение, поклонами не подменишь, – не сдержалась Кира.
Пасита мгновенно очутился рядом, заставив вздрогнуть. Рука взялась за подбородок приподнимая. Губы Защитника оказались непозволительно близко, и Киру словно обдало жаром исходящим от его тела. Стальные глаза глядели, не мигая, но охотница даже не пошевелилась. Не вскинула рук, пытаясь оттолкнуть, лишь ответила таким же прямым и холодным взглядом.
Выждав время, Пасита отпустил её и засмеялся чему-то. Обошел и сел во главе стола. Кира так и осталась стоять не оборачиваясь. Давая себе необходимую передышку, чтобы совладать со рвущимися на волю эмоциями. Во рту стоял привкус страха, смешавшийся со странным волнением, которое пробудили запахи волчьих шкуры, здорового и сильного тела, горчинка полыни. Она привычно прочитала их словно книгу, как делала это выслеживая зверя.
– А ты храбрая. Пожалуй, ты мне нравишься, Кира-охотница. Ты непохожа на остальных, – Защитник подвинул к себе бутыль с вином. – Даже странно, что столько времени я тебя не замечал, – он наполнил два кубка и с наслаждением сделал глоток. – Садись, отужинай со мной. Ты ведь не откажешься от приглашения Защитника?
Кира медленно повернулась. Она не верила своим ушам. В каждом слове тин Хорвейга мерещилась ловушка. Крепкий капкан на несмышлёного зверька.
«Еда отравлена? В неё добавлена стынь-трава, от которой я ослабну как котёнок, и тогда Пасита сможет сделать со мной что угодно?»
Мысль вдруг показалась глупой. Ещё недавно она и без того была совершенно беззащитна – бери тёпленькой. Так какой Защитнику в этом резон?
«К тому же можно просто приказать...»
– Ну же! Это прекрасное вино. Я привёз его из Стольна-Града, – увещевал Пасита. – Уверен, ты такого и не пробовала никогда в жизни. А от вашей медовухи меня уже воротит.
Он встал, взял со стола второй кубок и медленно приблизился. Под оценивающим взглядом Кире захотелось сквозь землю провалиться. Никто из деревенских парней никогда раньше так странно на неё не смотрел.
«Он будто обжигает и сдирает кожу, обнажая душу и выуживая на свет все тайны!»
Пасита остановился, в нескольких шагах:
– Да и чудесное возвращение потерянного ножа стоит отметить. Кстати, можешь его забрать, – он кубком указал на нож Каррона.
Кира, скинув оцепенение, потянулась и взялась за рукоять. Лезвие плотно засело в дереве, и первая попытка его вытащить не удалась.
– Попробуй двумя руками, – подсказал тин Хорвейг с усмешкой. – Подержи кубок, я помогу.
Он протянул один ей. Кира, словно не заметив его жеста, поднатужилась и все же выдернула нож сама.
Пасита присвистнул.
– Пожалуй, теперь я верю, что именно ты отделала Харилу и Мордана. Хотел бы я на это взглянуть, – он отсалютовал и осушил кубок одним глотком. – Да присядь ты уже, наконец! В ногах правды нет, – освободив руки, Защитник приобнял охотницу за талию, заставив вздрогнуть и порозоветь. Поддерживая под локоть, переместил к столу.
Кира судорожно размышляла, как дальше себя вести с ним? Складывалось впечатление, что Защитник не только не осерчал, но и, наоборот, во всём произошедшем видит развлечение. Это делало его благодушным, и ощущение грядущего подвоха усилилось.
– Ну что же ты? Смутилась? – Пасита отодвинул резной стул напротив второго прибора. – Позвольте поухаживать, барышня.
Тин Хорвейг придвинул стул, помогая усесться – тот самый резной, что делал отец. Как только охотница робко опустилась на сидение, совершенно растерянная, радушный хозяин поставил перед ней полный кубок и, прихватив свой, опустевший, вернулся на место во главе стола.
– Защитник Пасита, – обращение далось Кире с трудом, она даже едва не поперхнулась, стараясь сдержать в голосе добрую толику яда, – к чему все это представление? Хочешь наказать, наказывай. Не томи!
Пасита, уже наполнивший свой кубок вновь и только-только пригубивший, поперхнулся от этих её слов. Вскочив, долго кашлял, перемежая удары кулаком в грудь со смехом: «О да! – думал он, успевая бросать плотоядные взгляды на девчонку. – Это как раз то, что я бы сейчас с удовольствием сделал».
Наконец, ему удалось отдышаться.
– Кира-охотница, и в мыслях не было тебя наказывать!
Отчего-то охотница не слишком поверила. Другим и за меньшее перепадало на орехи. Легко усмотрев недоверие в её глазах, тин Хорвейг продолжил:
– Да и за что? Разве ж за то, что охальников сумела приголубить? Так это впору их самих наказать. Горе-воины! С девчонкой вдвоём не совладали. Позор! Славно ты меня повеселила. Видишь, я даже тебе свой нож просто так отдал.
Кира вопросительно вскинула брови.
– Выпьем за честность? – предложил Пасита, подняв кубок, и выжидательно посмотрел.
Охотница несмело взяла свой, но пить не стала. Защитник пожал плечами и снова отхлебнул. Покатал напиток во рту с благостным выражением. Проглотил. Затем пододвинул ближе блюдо с жарким. Выбрал кусочек посимпатичнее, взял с подноса ломоть хлеба и перо зелёного лука. Принялся уплетать с таким аппетитом, будто мясо – это единственное, что его в данный момент интересовало. У Киры подвело живот, и он предательски заурчал, напомнив, что она почти два дня ничего не ела. Гуртом навалились запахи, рот мгновенно наполнился слюной. От сильного голода даже руки задрожали.
– Не стесняйся, поешь.
– Благодарствую, я не голодна, – с величайшим трудом заставила себя солгать охотница.
Пасита не стал настаивать, только усмехнулся и неопределённо повёл плечом. Мол, дело твоё. Несколько насытившись, он снова заговорил.
– А скажи-ка мне Кира-охотница, откуда у тебя этот ножичек взялся?
– Подарок, – буркнула Кира, не вдаваясь в подробности.
– А знаешь ли ты, чьи руки его сделали? – охотница мотнула головой, и довольный Защитник, улыбаясь, помахал ладонями. – Это был я. Вот этими вот руками я смастерил его много лет назад, ещё будучи курсантом Ордена. Теперь понимаешь, к чему мой вопрос?
– Мне его Каррон Защитник подарил, – Кира умолчала, что взяла нож, как память об отце уже после его смерти.
– Хм! И почему я не сомневался? – хищно улыбнулся Пасита. – А знаешь ли ты, Кира охотница, откуда этот нож взялся у Каррона? По глазам вижу, что нет. Да и вряд ли Защитник стал бы делиться подобными историями с сопливой деревенской девчонкой.
«Ну, это ещё бабушка надвое сказала», – подумала Кира про себя, а вслух ответила:
– Каррон мне ничего не рассказывал. Зачем Защитнику, вообще, разговаривать с сопливыми девчонками?
– Ла-а-адно, – промурлыкал собеседник, – так и быть, расскажу тебе эту историю. Однажды мы с Карроном, – он сделал паузу, – как бы это сказать? Немного не сошлись во мнениях. Я только-только смастерил нож и развлекался, вырезая им своё имя на… Хм
Всплыли воспоминания о давнем.
Справная, грудастая девка на орденской конюшне. Их туда вечно словно ветром заносит. Все время «случайно» встречаются. Тогда он хвастался ей остротой заточенного магическим пламенем клинка. Лица Пасита уже не помнил, но помнил, как кончиком ножа принялся выводить на её обнажённом бедре своё имя. Помнил мелкие бисеринки крови на белой коже, остающиеся после каждого пореза. Бояться ей было нечего – царапины, не более. Все прошло бы дня за два. Девка же тихо плакала, умоляя этого не делать. Боялась не боли, какая там боль? А что муженёк ейный надпись ту увидит, поймёт всё и поколотит.
