Крэг с Паситой одновременно вздохнули, сбившись с шага. Почувствовав, как мощным толчком всколыхнулась в груди сила.
Внезапно во все стороны от Киры разошлись волны уплотнившегося воздуха, подобно миражу искажая пространство. Когда они достигли Защитников, их будто молотом в грудь ударило, отбросив обоих назад на десяток шагов.
Здесь снега намело по пояс и Крэг, барахтаясь, пытался выбраться, когда засмеялся Пасита. Тин Хорвейг хохотал все громче и не мог остановиться. Крэга передёрнуло:
– Вот кто точно поехал.
5.
Кира так отчаянно билась, что не могла позволить себе проиграть или сдаться.
– Керун! Киалана!
Не слова – короткая мольба, в которую она вложила всю себя, готовая раствориться, превратившись в непреодолимую преграду, но спасти невинные жизни. Так нельзя! Она уже подарила детям надежду. Нельзя же теперь её отнять?
что-то случилось. Волки, взвизгнув, разлетелись в стороны.
Кира же не могла сойти с места. Замерла, раскинув руки, и не видела, что твориться вокруг, лишь чувствовала, как отдает себя по капле, ведомая лишь безудержным желанием спасти.
Опустошенная, наконец, смогла вернуть контроль над отчего-то застывшим в странной позе телом и осознала – транс закончился. Рука с ножом предательски дрожала. Ноги наливались болью, предупреждая, что вот-вот перестанут держать. Сознание будто плавало, грозя померкнуть в любое мгновение. Кира медленно моргнула и пошатнулась.
Волков, словно жухлую листву, разбросало в стороны. Вокруг в радиусе пятидесяти шагов от неё бродили оглушенные, потерявшие ориентацию звери. Другие медленно приходили в себя, встряхиваясь и мотая лобастыми головами. Некоторым повезло ещё меньше – такие не шевелились вовсе. Но все равно их оставалось ещё много, со всеми не совладать.
– Могута! – закричала Кира так громко, насколько хватило охрипшего от рыка горла и горящих легких.
Снова повело и она на секунду прикрыла глаза, борясь с тошнотой – невыносимо пахло мокрой псиной и кровью. Когда открыла глаза – перед ней стоял огромный седой волк.
– Вожак, так ты держишь слово? – не сказала, прокаркала.
Она не видела, как тот изменился, но мгновение и вот уже перекидень-воин склонился к самому её лицу. Поросшее шерстью тело с очертаниями мужского торса и все та же волчья морда – клыки, что твой кинжал. Густой тяжёлый запах зверя, перебив все остальные, чуть не свалил с ног. Влажные ноздри втянули воздух:
– Волчонок Кар-р-рона? – он указал длинной рукой с когтистыми пальцами на валяющиеся вокруг тела. – Ты их убила.
Речь вожака была понятной, но Кира этому даже не удивилась. Отвечая, она постаралась, чтобы голос прозвучал твердо:
– Я защищала детей.
– Вижу. Потому пр-рощаю. – вожак выпрямился и посмотрел в даль. – Моя Стая пр-ройдет мимо и в этот раз, но бер-регись др-р-угую.
– О чем ты? – насторожилась Кира.
– Вы их зовете сар-ртоги. Они задумали дур-рное. Разбудят то, что др-ремлет.
Внезапно горячий язык слизнул кровь с лица Киры.
Темнота.
6.
Когда Нааррон, наконец, достиг вершины холма его обогнали даже деревенские. Десятка два мужиков из тех, кто посмелее, вынув мечи, спешили на верную смерть. Хотя оная, как теперь видел адепт, явно откладывалась.
Стая уходила.
Волки по льду пересекая Широкую устремились к противоположному берегу. Когда Нааррон смог оторвать взгляд от этого зрелища, он увидел следы форменного побоища. Участок у подножья холма казался одним красным пятном. Повсюду валялись серые туши. Навстречу по склону поднимались люди.
Нааррон не смотря на свою близорукость, хорошо видел вдаль и сразу понял, что вторая фигура рядом с Крэгом это Пасита тин Хорвейг, а на руках у него... тело Киры.
– А этот ублюдок откуда здесь взялся? – тут Нааррона обдало жаром: – Кира! – он, спотыкаясь, побежал навстречу: – Кира! Киррана! Кира! Сестренка!
7.
Харила спешился и повёл лошадь в поводу, вскоре деревья расступились и он оказался на маленькой идеально круглой полянке, обрамленной молодыми елями. Сейчас их ветки были присыпаны искрящимся на солнце снегом. Тин Хорвейг осмотрелся: «Да, это то самое место». Однажды они с Наришей здесь уже были, ошибиться он не мог.
Припомнился разговор:
– Это ведьмин круг. Веришь? – Нариша весело рассмеялась.
– Глупости все это. Ведьм не бывает. Бывают уродливые старухи с обвислыми грудями и мерзким характером.
– А как же танцующие в полнолуние обнаженные красотки о которых рассказывают сказки?
– На такую ведьму я бы посмотрел с удовольствием.
Нариша надула губки.
– Значит тебе без разницы на кого таращиться? А ещё говорил, что любишь...
– Я бы с удовольствием и на тебя потаращился. – Харила обнял её сзади, почувствовав горячее упругое тело через тонкую ткань.
– О чем мечтаешь?
Харила вздрогнул, возвращаясь из воспоминаний и улыбнулся:
– О тебе.
– Ой ли?
– Выйдешь за меня? Я принес книгу.
Лицо девушки просияло. Она шагнула ближе, потянулась будто за поцелуем, но остановившись на волосок от его губ прошептала, глядя в глаза:
– Покажи.
Харила вздохнул и хотел притянуть её ближе, но Нариша уперлась:
– Сначала покажи мне книгу.
Тин Шноббер снял и протянул ей сумку. Девушка резко выхватила её, заглянула внутрь. Губы расплылись в холодной ухмылке, сделав лицо красавицы хищным.
– Ты справился. Прими награду, – она шагнула к нему.
Сердце мужчины затрепетало. Все существо затопило сладкое тепло. Он протянул руки навстречу, заключая любимую в объятия, потянулся к губам за поцелуем.
Клинок вошёл в печень практически незаметно. Харила не сразу понял, почему в глазах Наришы не отражается его счастье и лишь потом почувствовал, как слабеют ноги.
Пайшан отступила на пару шагов.
– На...риша… – Харила не осознавал, что уже мёртв.
– Меня зовут Пайшан.
– За... что? – он опустился на колени, и только тогда догадался прижать ладони к ране. Темная кровь капала на снег, просачиваясь сквозь пальцы. Харила моргнул, осознавая, что сегодня на любимой мужская одежда.
– Ты падаль, как и твой брат. Мир без вас стал чуть чище.
– Чудовище!
– Я знаю.
Последнее, что увидел Харила был капюшон скрывший в тени глаза той, которую он полюбил по настоящему, и кривящиеся в презрительной ухмылке кроваво–красные губы.
8.
Пасита шёл впереди и нес на руках бесчувственную Киру. И это было как-то правильно и привычно.
– Дай её мне!
– Тебе ещё не надоело, сопляк?
У Крэга заходили желваки, он буравил тин Хорвейга взглядом и едва сдерживался, чтобы не набросится. Пасита гнусно усмехнулся, прекрасно понимая метания парня. Если этот молокосос чувствует то же, что и он сам, то его впору пожалеть.
– Давай попробуй, курсант. – голос Защитника прозвучал вкрадчиво, будто он только и ждал первого шага. – Сначала я отделаю тебя так, что родной наставник не признает, а потом ты ещё и ответишь за нападение на Защитника в его владениях.
– Ублюдок, – Крэг в сердцах сплюнул, вызвав новую улыбку Паситы.
– Это моя сестра! – попытался в очередной раз Нааррон.
– Мозгляк, сестра, конечно, твоя. Кто же спорит? Но ты и себя донести не в состоянии, так что заткнись и перебирай ногами молча. – у Паситы было просто чудесное настроение, и он не удержался от шутки. – Эй, молокосос, – обратился он к хмурому Крэгу, – Почему бы тебе не потащить свою подружку для разнообразия? – он указал головой на адепта и засмеялся над собственной шуткой. Ожидаемо его никто не поддержал. – Ребята, у вас вместе с мозгами и чувство юмора напрочь отсутствует?
Позади чуть поодаль шли деревенские, ставшие свидетелями страшной схватки. На руках несли перепуганных, все ещё всхлипывающих детей. Ррядом, едва переставляя ноги, шла зареванная Фения, которую под руку держал какой-то бородач.
Так и подошли к дому знахарки.
– Ранена? – Матрёна встретила их за воротами.
– Не сильно. Вот он, – Защитник указал на Нааррона, – ей уже помог. Нужен восстанавливающий отвар.
Матрёна протянула фляжку.
– Тут концентрированный, надо развести.
Пасита кивнул и зашагал к дому.
– Куда ты её несешь? – не выдержал Нааррон
– Домой.
– Ты знаешь где её дом?
– Представь себе. За год как-то сподобился выяснить, – хохотнул тин Хорвейг и добавил издевательски: – Но несу я её к себе домой. А вас – не приглашал.
– А вот и ошибаешься! – тут уже Нааррон постарался гаденько улыбнуться, – Мы направлены Орденом, чтобы провести официальное расследование в доме, где жил Защитник Каррон. И ты обязан оказывать нам всяческое содействие. Защитник Пасита, ты ведь не хочешь ещё больших проблем с руководством?
– Думаешь уел меня, мозгляк?
– Думаю, ты впустишь нас внутрь и не посмеешь чинить препятствий.
Пасита не ответил. Хмыкнув, зашагал бодрее. А вскоре принялся насвистывать веселую мелодию, крепче прижимая к себе драгоценную ношу. Пасита тин Хорвейг был почти счастлив. Теперь можно беспрепятственно отправиться в столицу и сделать новый шаг к мечте. И даже двойное недоразумение, которое вышагивает сзади, ему не помеха.
1.
Каррон с тревогой всматривался в горизонт, откуда жёлтой змеёй выползала струящаяся по холмам дорога. Весна выдалась дружной. Хотя снег со склонов сошёл не так давно, но необычайно жаркое в этом году весеннее солнце щедро делилось теплом и уже успело просушить землю, покрытую нежной зеленью молодой поросли.
Защитник ждал. Посланники Ордена должны были появиться точно в срок, об этом предупредила полученная с почтовым голубем записка. С тех пор пролетело ровно пять седмиц – достаточно, чтобы небольшой отряд проделал путь по «летнему» тракту от Ордена до самых приграничных земель.
Наконец, на верхушке дальнего холма показалось четверо всадников. Каррон сопровождал их внимательным взглядом чуть прищуренных глаз, пока те не спустились, ненадолго скрывшись из виду, а потом снова показались уже ближе и, обогнув малый холм и преодолев оставшееся расстояние, остановились в нескольких шагах, обдав запахом конского пота.
Каррон склонил голову в традиционном приветствии.
Настоятель Махаррон, желчного вида старик с зачёсанными назад седыми волосами и крючковатым носом неожиданно ловко спешился, естественным, почти изящным движением руки оправив тяжёлый чёрный плащ, и подошёл ближе. Худой, но жилистый и крепкий, он утёсом возвысился над склонившимся Защитником, взгляд которого упёрся в громовик – символ Ордена, висящий на толстой золотой цепи.
– Здрав будь, Защитник Каррон! Хорошо ли живёт люд в Золотых Орешках?
– И тебе долгих лет, Настоятель, – Каррон поднял голову и тепло улыбнулся. – Чем я заслужил честь лицезреть твой умудрённый годами лик?
– У моего любимого ученика родился сын – будущий Защитник! – Настоятель воздел палец к небу. – Уж не думал ли ты, что я отправлю сюда Затолана? – Махаррон усмехнулся, отчего суровые черты чуть смягчились, и не глядя кинул повод одному из сопроводителей. – Ну, веди нас в свои хоромы. Хотя, зная тебя, это будет скорее волчье логово.
2.
Настоятель обвёл взглядом просторную комнату. Обшитые свежим тёсом стены наполняют пространство запахом древесины. По правую руку двустворчатое окно, прохладный ветерок поигрывает расшитыми васильками занавесками. Под окном – длинная лавка, рядом дубовый стол заставленный ароматно пахнущей снедью, да два стула – это Каррон на досуге балуется. Слева от входа белёная печь, дальше за ней у противоположной от окна стены аккуратно заправленное широкое ложе, рядом покрытый сукном большой сундук. Тут и там мелькает вышивка: петухи, кони, разнотравье. Напротив двери – украшенные резьбой полки. На верхней, как водится, фигурки богов – Керун-воин, да Киалана Заступница.
– Скромно, как я и ожидал, – Настоятель, скрипнув половицей, прошёл в просторную горницу, – но добротно. – он хитро прищурился, уставившись на затейливо расшитый ворот рубахи Защитника, и погрозил пальцем. – А ведь тут явно чувствуется женская рука!
Каррон покраснел как мальчишка. Правильно истолковав его смущение, Махаррон успокоил:
– Не переживай, все это условности. Нравится девка и ладно. Конечно, ежели не супротив воли.
– Не супротив! – горячо воскликнул Каррон.
– О-о-о! – внимательно присмотрелся к нему Настоятель. – Защитник, – тон Настоятеля посуровел, напомнив времена ученичества, – надеюсь, ты руководствуешься Кодексом и разумом в своих действиях?
От этих его слов Каррону припомнился первый день в Золотых Орешках:
По древней традиции новому Защитнику привели самую красивую девку в деревне. Тонкий стан, белая кожа, высокая грудь и шёлковые русые волосы до самых пят. Она дрожала не то от холода, не то от страха, кутаясь в кисейную прозрачную накидку. Каррон, заворожённый необычайной красотой и невинностью, которой сквозила вся её фигурка, подошёл, осторожно приподнял голову за подбородок. Девушка оказалась страсть как хороша. Неизвестно то ли это на него так повлияло, то ли уважение к Орденским обычаям, пускай и забытым, но он не удержался. Повинуясь какому-то порыву, наклонился и нежно поцеловал приоткрытые полные губы.
Бездонные синие глаза заблестели, из них тут же выкатились две слезинки, оставляя мокрые дорожки на фарфоровых щеках. Защитник, тяжело вздохнув, усилием воли сбросил наваждение, отступил назад и вышел из горницы на мороз, чтобы привести в порядок мысли и взбунтовавшуюся силу. Скоро он вернулся. Сняв с крючка подбитый волчьим мехом плащ, укутал девушку – та, похоже, так и простояла всё это время посреди комнаты, не сходя с места.
– Зовут как, красавица? – спросил он, плотней запахивая края плаща.
– ...А… Анасташа. Люди Ташкой или Тасей кличут, – девчонка робко подняла взор, на лице читалось неподдельное удивление.
– Ладно. Заступница с тобой Анасташа. Иди. Не трону я тебя, не бойся.
Девушка растерянно медлила, и Каррон, отворив дверь, за плечи вывел её в сени. На улице в ожидании переминались с ноги на ногу мать с отцом. Пожилая, красивая статная пара: «Так вот в кого пошла дочь».
Решившись, родители кинулись к крыльцу. Бросив тревожный взгляд на девушку, сразу всё поняли.
– Ах ты! Я вот тебе! – замахнулась мать.
Каррон без труда преодолел короткое расстояние, перехватив занесённую для удара руку.
– Не тронь! Ни сейчас, ни впредь, – спокойно произнёс он, а затем повернулся к народу. Вокруг на площади для собраний прямо перед домом Защитника, несмотря на поздний час, шатались зеваки. – И больше девчонок не водите! – у самой двери Каррон обернулся и добавил: – Не бойтесь, не осерчал я.
Защитник вскинул голову и хмуро уставился прямо в холодные светло-голубые глаза, такие же, как у него самого:
– Настоятель Махаррон, ни разу ни в чём я не отступил от Кодекса и совести! – в глазах Защитника пылала вера в произнесённые слова.
– Ну-ну. Не горячись, сын. – сухая жилистая рука похлопала по плечу, и Каррон удивился, узрев на лице старика печаль. Тот, глядя сквозь бревенчатые стены далеко в прошлое, продолжил: – Любовь к женщине мне знакома не понаслышке, – он усмехнулся, и суровые его черты неожиданно смягчились. – Будь разумным и сможешь позволить себе быть счастливым. Но! Сам понимаешь, ребёнка твоего я все равно заберу. Он – будущий Защитник и должен воспитываться в духе Ордена, как полагается.
Каррон покорно кивнул, всё ещё не веря в то, что услышал. Отец впервые за всё время упомянул о матери, пускай и вскользь.
Внезапно во все стороны от Киры разошлись волны уплотнившегося воздуха, подобно миражу искажая пространство. Когда они достигли Защитников, их будто молотом в грудь ударило, отбросив обоих назад на десяток шагов.
Здесь снега намело по пояс и Крэг, барахтаясь, пытался выбраться, когда засмеялся Пасита. Тин Хорвейг хохотал все громче и не мог остановиться. Крэга передёрнуло:
– Вот кто точно поехал.
5.
Кира так отчаянно билась, что не могла позволить себе проиграть или сдаться.
– Керун! Киалана!
Не слова – короткая мольба, в которую она вложила всю себя, готовая раствориться, превратившись в непреодолимую преграду, но спасти невинные жизни. Так нельзя! Она уже подарила детям надежду. Нельзя же теперь её отнять?
что-то случилось. Волки, взвизгнув, разлетелись в стороны.
Кира же не могла сойти с места. Замерла, раскинув руки, и не видела, что твориться вокруг, лишь чувствовала, как отдает себя по капле, ведомая лишь безудержным желанием спасти.
Опустошенная, наконец, смогла вернуть контроль над отчего-то застывшим в странной позе телом и осознала – транс закончился. Рука с ножом предательски дрожала. Ноги наливались болью, предупреждая, что вот-вот перестанут держать. Сознание будто плавало, грозя померкнуть в любое мгновение. Кира медленно моргнула и пошатнулась.
Волков, словно жухлую листву, разбросало в стороны. Вокруг в радиусе пятидесяти шагов от неё бродили оглушенные, потерявшие ориентацию звери. Другие медленно приходили в себя, встряхиваясь и мотая лобастыми головами. Некоторым повезло ещё меньше – такие не шевелились вовсе. Но все равно их оставалось ещё много, со всеми не совладать.
– Могута! – закричала Кира так громко, насколько хватило охрипшего от рыка горла и горящих легких.
Снова повело и она на секунду прикрыла глаза, борясь с тошнотой – невыносимо пахло мокрой псиной и кровью. Когда открыла глаза – перед ней стоял огромный седой волк.
– Вожак, так ты держишь слово? – не сказала, прокаркала.
Она не видела, как тот изменился, но мгновение и вот уже перекидень-воин склонился к самому её лицу. Поросшее шерстью тело с очертаниями мужского торса и все та же волчья морда – клыки, что твой кинжал. Густой тяжёлый запах зверя, перебив все остальные, чуть не свалил с ног. Влажные ноздри втянули воздух:
– Волчонок Кар-р-рона? – он указал длинной рукой с когтистыми пальцами на валяющиеся вокруг тела. – Ты их убила.
Речь вожака была понятной, но Кира этому даже не удивилась. Отвечая, она постаралась, чтобы голос прозвучал твердо:
– Я защищала детей.
– Вижу. Потому пр-рощаю. – вожак выпрямился и посмотрел в даль. – Моя Стая пр-ройдет мимо и в этот раз, но бер-регись др-р-угую.
– О чем ты? – насторожилась Кира.
– Вы их зовете сар-ртоги. Они задумали дур-рное. Разбудят то, что др-ремлет.
Внезапно горячий язык слизнул кровь с лица Киры.
Темнота.
6.
Когда Нааррон, наконец, достиг вершины холма его обогнали даже деревенские. Десятка два мужиков из тех, кто посмелее, вынув мечи, спешили на верную смерть. Хотя оная, как теперь видел адепт, явно откладывалась.
Стая уходила.
Волки по льду пересекая Широкую устремились к противоположному берегу. Когда Нааррон смог оторвать взгляд от этого зрелища, он увидел следы форменного побоища. Участок у подножья холма казался одним красным пятном. Повсюду валялись серые туши. Навстречу по склону поднимались люди.
Нааррон не смотря на свою близорукость, хорошо видел вдаль и сразу понял, что вторая фигура рядом с Крэгом это Пасита тин Хорвейг, а на руках у него... тело Киры.
– А этот ублюдок откуда здесь взялся? – тут Нааррона обдало жаром: – Кира! – он, спотыкаясь, побежал навстречу: – Кира! Киррана! Кира! Сестренка!
7.
Харила спешился и повёл лошадь в поводу, вскоре деревья расступились и он оказался на маленькой идеально круглой полянке, обрамленной молодыми елями. Сейчас их ветки были присыпаны искрящимся на солнце снегом. Тин Хорвейг осмотрелся: «Да, это то самое место». Однажды они с Наришей здесь уже были, ошибиться он не мог.
Припомнился разговор:
– Это ведьмин круг. Веришь? – Нариша весело рассмеялась.
– Глупости все это. Ведьм не бывает. Бывают уродливые старухи с обвислыми грудями и мерзким характером.
– А как же танцующие в полнолуние обнаженные красотки о которых рассказывают сказки?
– На такую ведьму я бы посмотрел с удовольствием.
Нариша надула губки.
– Значит тебе без разницы на кого таращиться? А ещё говорил, что любишь...
– Я бы с удовольствием и на тебя потаращился. – Харила обнял её сзади, почувствовав горячее упругое тело через тонкую ткань.
– О чем мечтаешь?
Харила вздрогнул, возвращаясь из воспоминаний и улыбнулся:
– О тебе.
– Ой ли?
– Выйдешь за меня? Я принес книгу.
Лицо девушки просияло. Она шагнула ближе, потянулась будто за поцелуем, но остановившись на волосок от его губ прошептала, глядя в глаза:
– Покажи.
Харила вздохнул и хотел притянуть её ближе, но Нариша уперлась:
– Сначала покажи мне книгу.
Тин Шноббер снял и протянул ей сумку. Девушка резко выхватила её, заглянула внутрь. Губы расплылись в холодной ухмылке, сделав лицо красавицы хищным.
– Ты справился. Прими награду, – она шагнула к нему.
Сердце мужчины затрепетало. Все существо затопило сладкое тепло. Он протянул руки навстречу, заключая любимую в объятия, потянулся к губам за поцелуем.
Клинок вошёл в печень практически незаметно. Харила не сразу понял, почему в глазах Наришы не отражается его счастье и лишь потом почувствовал, как слабеют ноги.
Пайшан отступила на пару шагов.
– На...риша… – Харила не осознавал, что уже мёртв.
– Меня зовут Пайшан.
– За... что? – он опустился на колени, и только тогда догадался прижать ладони к ране. Темная кровь капала на снег, просачиваясь сквозь пальцы. Харила моргнул, осознавая, что сегодня на любимой мужская одежда.
– Ты падаль, как и твой брат. Мир без вас стал чуть чище.
– Чудовище!
– Я знаю.
Последнее, что увидел Харила был капюшон скрывший в тени глаза той, которую он полюбил по настоящему, и кривящиеся в презрительной ухмылке кроваво–красные губы.
8.
Пасита шёл впереди и нес на руках бесчувственную Киру. И это было как-то правильно и привычно.
– Дай её мне!
– Тебе ещё не надоело, сопляк?
У Крэга заходили желваки, он буравил тин Хорвейга взглядом и едва сдерживался, чтобы не набросится. Пасита гнусно усмехнулся, прекрасно понимая метания парня. Если этот молокосос чувствует то же, что и он сам, то его впору пожалеть.
– Давай попробуй, курсант. – голос Защитника прозвучал вкрадчиво, будто он только и ждал первого шага. – Сначала я отделаю тебя так, что родной наставник не признает, а потом ты ещё и ответишь за нападение на Защитника в его владениях.
– Ублюдок, – Крэг в сердцах сплюнул, вызвав новую улыбку Паситы.
– Это моя сестра! – попытался в очередной раз Нааррон.
– Мозгляк, сестра, конечно, твоя. Кто же спорит? Но ты и себя донести не в состоянии, так что заткнись и перебирай ногами молча. – у Паситы было просто чудесное настроение, и он не удержался от шутки. – Эй, молокосос, – обратился он к хмурому Крэгу, – Почему бы тебе не потащить свою подружку для разнообразия? – он указал головой на адепта и засмеялся над собственной шуткой. Ожидаемо его никто не поддержал. – Ребята, у вас вместе с мозгами и чувство юмора напрочь отсутствует?
Позади чуть поодаль шли деревенские, ставшие свидетелями страшной схватки. На руках несли перепуганных, все ещё всхлипывающих детей. Ррядом, едва переставляя ноги, шла зареванная Фения, которую под руку держал какой-то бородач.
Так и подошли к дому знахарки.
– Ранена? – Матрёна встретила их за воротами.
– Не сильно. Вот он, – Защитник указал на Нааррона, – ей уже помог. Нужен восстанавливающий отвар.
Матрёна протянула фляжку.
– Тут концентрированный, надо развести.
Пасита кивнул и зашагал к дому.
– Куда ты её несешь? – не выдержал Нааррон
– Домой.
– Ты знаешь где её дом?
– Представь себе. За год как-то сподобился выяснить, – хохотнул тин Хорвейг и добавил издевательски: – Но несу я её к себе домой. А вас – не приглашал.
– А вот и ошибаешься! – тут уже Нааррон постарался гаденько улыбнуться, – Мы направлены Орденом, чтобы провести официальное расследование в доме, где жил Защитник Каррон. И ты обязан оказывать нам всяческое содействие. Защитник Пасита, ты ведь не хочешь ещё больших проблем с руководством?
– Думаешь уел меня, мозгляк?
– Думаю, ты впустишь нас внутрь и не посмеешь чинить препятствий.
Пасита не ответил. Хмыкнув, зашагал бодрее. А вскоре принялся насвистывать веселую мелодию, крепче прижимая к себе драгоценную ношу. Пасита тин Хорвейг был почти счастлив. Теперь можно беспрепятственно отправиться в столицу и сделать новый шаг к мечте. И даже двойное недоразумение, которое вышагивает сзади, ему не помеха.
Глава-Бонус. Защитник Каррон и дева-клятва
1.
Каррон с тревогой всматривался в горизонт, откуда жёлтой змеёй выползала струящаяся по холмам дорога. Весна выдалась дружной. Хотя снег со склонов сошёл не так давно, но необычайно жаркое в этом году весеннее солнце щедро делилось теплом и уже успело просушить землю, покрытую нежной зеленью молодой поросли.
Защитник ждал. Посланники Ордена должны были появиться точно в срок, об этом предупредила полученная с почтовым голубем записка. С тех пор пролетело ровно пять седмиц – достаточно, чтобы небольшой отряд проделал путь по «летнему» тракту от Ордена до самых приграничных земель.
Наконец, на верхушке дальнего холма показалось четверо всадников. Каррон сопровождал их внимательным взглядом чуть прищуренных глаз, пока те не спустились, ненадолго скрывшись из виду, а потом снова показались уже ближе и, обогнув малый холм и преодолев оставшееся расстояние, остановились в нескольких шагах, обдав запахом конского пота.
Каррон склонил голову в традиционном приветствии.
Настоятель Махаррон, желчного вида старик с зачёсанными назад седыми волосами и крючковатым носом неожиданно ловко спешился, естественным, почти изящным движением руки оправив тяжёлый чёрный плащ, и подошёл ближе. Худой, но жилистый и крепкий, он утёсом возвысился над склонившимся Защитником, взгляд которого упёрся в громовик – символ Ордена, висящий на толстой золотой цепи.
– Здрав будь, Защитник Каррон! Хорошо ли живёт люд в Золотых Орешках?
– И тебе долгих лет, Настоятель, – Каррон поднял голову и тепло улыбнулся. – Чем я заслужил честь лицезреть твой умудрённый годами лик?
– У моего любимого ученика родился сын – будущий Защитник! – Настоятель воздел палец к небу. – Уж не думал ли ты, что я отправлю сюда Затолана? – Махаррон усмехнулся, отчего суровые черты чуть смягчились, и не глядя кинул повод одному из сопроводителей. – Ну, веди нас в свои хоромы. Хотя, зная тебя, это будет скорее волчье логово.
2.
Настоятель обвёл взглядом просторную комнату. Обшитые свежим тёсом стены наполняют пространство запахом древесины. По правую руку двустворчатое окно, прохладный ветерок поигрывает расшитыми васильками занавесками. Под окном – длинная лавка, рядом дубовый стол заставленный ароматно пахнущей снедью, да два стула – это Каррон на досуге балуется. Слева от входа белёная печь, дальше за ней у противоположной от окна стены аккуратно заправленное широкое ложе, рядом покрытый сукном большой сундук. Тут и там мелькает вышивка: петухи, кони, разнотравье. Напротив двери – украшенные резьбой полки. На верхней, как водится, фигурки богов – Керун-воин, да Киалана Заступница.
– Скромно, как я и ожидал, – Настоятель, скрипнув половицей, прошёл в просторную горницу, – но добротно. – он хитро прищурился, уставившись на затейливо расшитый ворот рубахи Защитника, и погрозил пальцем. – А ведь тут явно чувствуется женская рука!
Каррон покраснел как мальчишка. Правильно истолковав его смущение, Махаррон успокоил:
– Не переживай, все это условности. Нравится девка и ладно. Конечно, ежели не супротив воли.
– Не супротив! – горячо воскликнул Каррон.
– О-о-о! – внимательно присмотрелся к нему Настоятель. – Защитник, – тон Настоятеля посуровел, напомнив времена ученичества, – надеюсь, ты руководствуешься Кодексом и разумом в своих действиях?
От этих его слов Каррону припомнился первый день в Золотых Орешках:
По древней традиции новому Защитнику привели самую красивую девку в деревне. Тонкий стан, белая кожа, высокая грудь и шёлковые русые волосы до самых пят. Она дрожала не то от холода, не то от страха, кутаясь в кисейную прозрачную накидку. Каррон, заворожённый необычайной красотой и невинностью, которой сквозила вся её фигурка, подошёл, осторожно приподнял голову за подбородок. Девушка оказалась страсть как хороша. Неизвестно то ли это на него так повлияло, то ли уважение к Орденским обычаям, пускай и забытым, но он не удержался. Повинуясь какому-то порыву, наклонился и нежно поцеловал приоткрытые полные губы.
Бездонные синие глаза заблестели, из них тут же выкатились две слезинки, оставляя мокрые дорожки на фарфоровых щеках. Защитник, тяжело вздохнув, усилием воли сбросил наваждение, отступил назад и вышел из горницы на мороз, чтобы привести в порядок мысли и взбунтовавшуюся силу. Скоро он вернулся. Сняв с крючка подбитый волчьим мехом плащ, укутал девушку – та, похоже, так и простояла всё это время посреди комнаты, не сходя с места.
– Зовут как, красавица? – спросил он, плотней запахивая края плаща.
– ...А… Анасташа. Люди Ташкой или Тасей кличут, – девчонка робко подняла взор, на лице читалось неподдельное удивление.
– Ладно. Заступница с тобой Анасташа. Иди. Не трону я тебя, не бойся.
Девушка растерянно медлила, и Каррон, отворив дверь, за плечи вывел её в сени. На улице в ожидании переминались с ноги на ногу мать с отцом. Пожилая, красивая статная пара: «Так вот в кого пошла дочь».
Решившись, родители кинулись к крыльцу. Бросив тревожный взгляд на девушку, сразу всё поняли.
– Ах ты! Я вот тебе! – замахнулась мать.
Каррон без труда преодолел короткое расстояние, перехватив занесённую для удара руку.
– Не тронь! Ни сейчас, ни впредь, – спокойно произнёс он, а затем повернулся к народу. Вокруг на площади для собраний прямо перед домом Защитника, несмотря на поздний час, шатались зеваки. – И больше девчонок не водите! – у самой двери Каррон обернулся и добавил: – Не бойтесь, не осерчал я.
Защитник вскинул голову и хмуро уставился прямо в холодные светло-голубые глаза, такие же, как у него самого:
– Настоятель Махаррон, ни разу ни в чём я не отступил от Кодекса и совести! – в глазах Защитника пылала вера в произнесённые слова.
– Ну-ну. Не горячись, сын. – сухая жилистая рука похлопала по плечу, и Каррон удивился, узрев на лице старика печаль. Тот, глядя сквозь бревенчатые стены далеко в прошлое, продолжил: – Любовь к женщине мне знакома не понаслышке, – он усмехнулся, и суровые его черты неожиданно смягчились. – Будь разумным и сможешь позволить себе быть счастливым. Но! Сам понимаешь, ребёнка твоего я все равно заберу. Он – будущий Защитник и должен воспитываться в духе Ордена, как полагается.
Каррон покорно кивнул, всё ещё не веря в то, что услышал. Отец впервые за всё время упомянул о матери, пускай и вскользь.
