Минотавр был быстрее. Он бросился на неё и, схватив за правую руку, поднял в воздух. Меч безвольно болтался в левой. Поднеся девушку чуть ближе к себе, бык шумно втянул воздух. На его морде вдруг появилось недоумение. Он зафыркал, начал принюхиваться сильнее, слегка при этом ослабив хватку. Калиэра извернулась, как будто собиралась забрасывать сеть, и вонзила меч ему прямо в бок. Бык взревел и дернулся, ещё сильнее насаживаясь на острый клинок, а затем покачнулся и рухнул на спину. Она упала на него сверху, так и не выпустив рукояти меча. Как хорошо, что старик Магон научил её ловко орудовать обеими руками. Калиэра всхлипнула. Руки и ноги тряслись, но нужно было встать. Она убила Минотавра? Он в самом деле мертв? Из его мерзкой пасти дыхание не вырывалось, грудь не двигалась, только по боку чудовища стекала красная до черноты кровь.
Пошатываясь, Калиэра смогла отползти в сторону, а потом и вовсе встать на ноги. Нужно… Нужно что-то делать. Сначала, наверное, привести в чувство царевича. В конце концов, именно ему судьба прочила совершить подвиг и стать героем. Может, кто-то ещё здесь живой. Это нужно проверить. А атлантийка всё-таки своего не добилась – Минотавр мертв!
Тесей, очнувшись, очень легко поверил, что это он убил критское чудовище и спас тех, кому посчастливилось выжить. Восемь человек из тридцати. Клубок, испачканный кровью, нашелся под телом одного из карфагенян. Это было тяжело, но выжившим нужно было выбираться.
Они возвращались обратно к каменным воротам, когда в голове у Калиэры снова взорвался голос той обжигающе холодной благородной госпожи.
– Как ты посмела против моей воли, ничтожная критянка!
– Я из Карфагена!
– Порождение нечистот, вот кто ты! Минотавр был мне нужен! – атлантийка замолчала. Калиэра начала надеяться, что все закончилось, когда голос вновь вернулся. – Ты отняла у меня Минотавра – ты дашь мне нового!
Голос на этом умолк окончательно и голове стало легче. Факелы всё также вспыхивали, когда они проходили по коридорам. Нитка в руках у Тесея слегка подрагивала, и каждый раз, когда она цеплялась за камень или угол поворота, у них у всех дрожали сердца. Калиэра старалась поддерживать вторую девушку, тоже карфагенянку, а юноши шли впереди и позади, чутко вслушиваясь в темноту лабиринта. До сих пор до конца не верилось, что чудовище, державшее в ужасе их города, мертво. Время в лабиринте размылось и слилось в одно невероятное нечто, тягучее, как темнота вокруг. Калиэра уже просто переставляла ноги, идя за Эрхоном. Силы были на исходе, горло пересохло и невозможно хотелось пить. Девушка все явственнее мерещилось пение волн, только теперь она понимала их плещущуюся речь. Калиэра то и дело поднимала, превозмогая боль, свободную руку и потирала лоб или ухо, чтобы прийти в себя. Один только вид этих грубо обтесанных каменных стен, будто неупокоенные в Тартаре духи, выплывающих из ничего, нагонял чувство обреченности. Лишь тонкая шерстяная нить под пальцами удерживала от того, чтобы прямо здесь упасть и сдаться, безнадежно ждать приход смерти.
Вдруг каменные своды арки и сама дверь. Выход! Вот только он закрыт. Телона, вторая девушка, упала на колени и громко зарыдала от отчаяния, в то время как царевич отбросил плотно смотанный клубок и вместе с остальными налег плечом на камень. Но толстые створки не сдвинулись ни на волосок.
– Не отчаивайтесь, друзья! – Тесей внимательно посмотрел на каждого из спутников. – Боги не оставят нас в беде!
Калиэра, не удержавшись, насмешливо выгнула бровь – интересно, это как? Ответом ей стал тихий гул – заработал какой-то механизм совсем рядом, – после которого каменные створки сначала медленно, а затем быстрее начали открываться. За ними с небесного свода тихо струилась ночь, лаская и любя тонкий и гордый силуэт критской царевны.
– Тесей, ты вернулся! – Ариадна бросилась ему навстречу, обняла за плечи.
– Лишь с твоею помощью, любимая! Я убил Минотавра, больше никто не отправится на смерть в лабиринт.
Царевна улыбнулась.
– Нам нужно поспешить, чтобы до рассвета отплыть из гавани. Иначе отец не оставит нас в покое!
Ариадна выскользнула из объятий Тесея и подошла к скале возле дверей, что-то там сдвинув. Камни снова пришли в движение. В этот момент царевна взглянула прямо на Калиэру и прекрасные черты её лица исказились от злости. Карфагенянка не успела ничего понять, ничего сделать, когда их спасительница бросилась к ней и изо всех сил толкнула прямо в грудь. Калиэра отлетела назад, в лабиринт, запнулась и упала. Боль и ошеломление на краткое мгновение обездвижили, но затем Калиэра вскочила на ноги, спеша к выходу. И не успела.
Толстые каменные створки сомкнулись в шаге перед нею, отрезав от остальных. Калиэра не могла поверить в произошедшее. Её заперли в лабиринте! Это невозможно!
Девушка пробовала кричать и звать на помощь, толкала прочную преграду, но всё было бесполезно. Даже эхо умирало в недрах страшного лабиринта. Калиэра без сил опустилась на землю, тяжело привалившись спиною к воротам. На рассвете Минос узнает, что его дочь сбежала вместе с греками и наверняка бросится в погоню, а также велит жрецам проверить лабиринт, ведь до этого ещё никто ни разу не смог отсюда выбраться живым. Хотя нет, её же матери это когда-то удалось. Нужно просто подождать.
Так сильно хотелось пить, что казалось, будто вся пыль из пустынь за Карфагенскими холмами осела у неё в горле. В итоге девушка провалилась в темное сырое беспамятство и снова бродила меж колон в заполненном туманом храме.
Калиэра просыпалась, прислушивалась к тому, что происходит снаружи, и снова закрывала глаза. Факел горел и треск живого огня немного успокаивал. В одно из таких бодрствований она подобрала брошенный Тесеем клубок и теперь сидела, крепко прижав его к груди. Жажда стала просто невозможной, стоило только закрыть глаза и ей грезилась вода, целые потоки воды. Наверняка рассвет давно сменился днем, только никто не спешил открыть врата лабиринта, чтобы проверить, что произошло. Оставаться здесь и дальше значит умереть от жажды. Минотавр должен был где-то пить.
Калиэра медленно, опираясь одной рукой о стену, поднялась на ноги. Нужно найти логово чудовища.
Кончик нитки по-прежнему был привязан к кольцу для факела – сработало один раз, сработает и ещё. Уходить от входа было страшно, всё казалось, что она отойдет, а двери откроются. Пока могла, Калиэра почти после каждого шага оглядывалась и прислушивалась, но совсем скоро темнота поглотила всё за пределами освещенного факелом круга без малейшего остатка. Так страшно. А рядом никого, ни единого звука. Калиэра бы заплакала, но воды в теле было слишком мало, да и слёзы бы ничего не изменили. Она неуверенно и осторожно осматривала все коридоры по очереди, уже два раза наткнувшись на тупик.
Кое-где встречались крупные обглоданные кости. Калиэра старалась обходить их стороной, а ту площадку с мозаичным полом вообще проскочила, едва сдерживая рвотные позывы. Хотя чем там тошнить, и всё же… Зато выбор в этот раз был прост – девушка направилась в тот коридор, из которого тогда появилось чудовище.
Нить разматывалась и клубок постепенно становился всё меньше. Калиэра боялась даже задуматься о том, что будет делать, когда он закончится.
Наконец в одном из коридоров ей послышалось журчание воды. Настоящее, а не кажущееся измученной голове. Она ускорила шаг и через несколько минут оказалась в большой пещере, стены и потолок которой были облицованы гладкими морскими камнями. Каменной же была и громадная кровать, и подобие стола, и валун вместо лавки возле него, но самое главное – в центре большой естественный бассейн, вода в который текла, звеня по каменистому дну, прямо из стены. Калиэра, не помня себя от счастья, упала на колени возле этого ручейка и пила, набирая полные горсти холодной до хруста воды, пока не почувствовала себя полным до самого горлышка кувшином.
Сразу прибавились силы и голод на время отступил. Нужно искать ещё один выход сейчас, пока она может идти. Поэтому Калиэра сначала осмотрела внимательнее пещеру в поисках хоть какой-то емкости для воды (о пище для Минотавра старалась не думать), а потом, ничего не найдя, но вновь напившись вдоволь, отправилась осматривать следующий коридор.
Калиэра замерла посреди коридора: в руках остался лишь кончик нити. Пока она была, девушка была уверена, что сможет вернуться, что не потеряется в этом жутком лабиринте. Калиэра не могла ничем ставить знаки на камнях, нечего было бросить на пол, чтобы отметить свой путь. Голод и отчаяние гнали вперед, заставляя рискнуть. Помявшись немного, Калиэра вспомнила о своей накидке. Дергая из неё нитки и привязывая их по очереди, она шла дальше. Где-то у этого проклятого лабиринта должен быть конец! Лишь бы не там, где начало.
Сколько времени прошло, карфагенянка не смогла бы сказать даже под страхом смерти, но жажда вновь напомнила о себе, а от голода кружилась голова. Вдруг ей снова почудилась песня волн, беспечная и вечная, легче, чем перышко в крыле у мелкой пичуги. Такая неодолимо манящая, что Калиэра, без сожалений отматывая нитку, поспешила за нею. Поворот за поворотом, она уже почти бежала. Бежала бы, если бы не была так измучена.
И вдруг остановилась перед глухой стеной. Девушка была четко уверена, что за нею море шумит и сверкает в солнечных лучах. Всего лишь за стеной! Сквозь голод и жажду внезапно прорвалась такая злость, что, бросив на пол остатки накидки, она билась всем телом о ненавистную преграду. Крик улетал по коридору и терялся в его сплетениях. Будь проклята эта атлантийка!
Калиэра не сразу заметила, что от её ударов от стены откалывались мелкие камешки и с едва слышным шорохом скатывались вниз. Просто в какой-то миг остановилась и увидела в шести шагах от себя чуть подрагивающий солнечный лучик, тонкий и бледный, но он был… Калиэра задрала голову вверх – высоко, не дотянуться, была небольшая трещинка. Даже показалось, что оттуда веет свежим ветром и зеленой листвой. Калиэра ощупывала стену, которая в отличие от остальных в лабиринте была совсем не такой ровной. Зацепившись за выбоины, она подтянулась ближе к трещине и стукнула изо всех сил рядом с нею. Ещё больше пыли и камешков посыпалось. Получается! Калиэра спустилась, отошла на несколько шагов и с разбегу ударила по камню ногой. Трещины зазмеились во все стороны, солнечные лучи брызнули девушке навстречу. Но всё равно подтянуться и пролезть туда Калиэра бы не смогла. Выход так близко, глупо сдаться, вот только сил почти уже не было. Ноги подкосились и девушка упала. Ещё и ступня после удара болела. А волны всё поют и поют, сладко и нежно. Калиэра в изнеможении прислонилась затылком к проклятой стене. За нею так призывно пели волны. Закрыла глаза, вслушиваясь, будто сейчас там, а не здесь в сыром и темном лабиринте. Там солнце танцует на коже и море гладит, теплое, соленое. И ветер играет кончиками волос, выбившимися из-под гребня так легко и мягко. До мельтешения под веками захотелось быть там, а не здесь. Вдруг камень за спиной задрожал, загудел и рассыпался крупными кусками, вываливаясь наружу. Калиэра опрокинулась вместе с обломками назад. Это как так получилось? Но слишком долго задумываться над этим карфагенянка не стал. Выбралась из лабиринта и хорошо.
Встать обратно на ноги было тяжело – от слабости они не хотели слушаться. Бенаха всегда учила, что нельзя давать волю слабости, так что Калиэра стиснула зубы и, осторожно пробираясь между камнями, выбралась. Солнце резко ослепило её. Девушка подождала, пока глаза привыкнут, потом медленно двинулась дальше. Действительно солнце и море, разогретые до легкого марева над ними громадные валуны маленькой бухты. Скалы, как стены, вздымались со всех сторон до самого неба. Но самое главное – неподалеку от берега покачивалась рыбацкая лодка.
Мужчины явно удивились появившемуся провалу. Они прямо сейчас подводили лодку к берегу и привязывали её к камням, чтобы не унесло в море. Трое, все крепкие, жилистые, загорелые до черноты и пропахшие солью и рыбой. Они поднимались к ней, ловко перескакивая с камня на камень.
– Эй, девушка! Ты как, живая?
Тот, что спрашивал, был у них, наверное, главным. Он поддержал её за руку. Калиэра благодарно улыбнулась и оперлась на мужчину.
– Добрые люди, могу ли я попросить хотя бы хлеба. Не знаю, сколько дней я бродила.
Мужчина кивнул, и вместе они спустились на относительно ровный кусочек суши у кромки воды. Её усадили на камень и дали в руки кусок хлеба с сыром, кто-то рядом поставил кувшин с водой. Калиэра изо всех сил сдерживалась, чтобы не запихнуть всё сразу в рот, чтобы жевать медленно и не поперхнуться. Рыбаки стояли кругом и терпеливо ждали, пока незнакомка утолит свой голод, хотя глаза ярко горели любопытством. Они время от времени посматривали вверх, на распахнутую в ужасном оскале черную пасть внезапно появившейся пещеры.
Какое же наслаждение! Как же вкусно! Калиэра едва не стонала от удовольствия. Живот наполнился, по телу растеклась сонная волна сытости и глаза блаженно стали закрываться. Девушка выпрямила спину и от всей души поблагодарила рыбаков. Разумеется, её тут же засыпали вопросами, и Калиэра обстоятельно рассказала о прибытии из Карфагена, лабиринте и Минотавре. Мужчины слушали внимательно, иногда почти заглушая её голос удивленными или одобрительными восклицаниями.
Она наконец была среди людей, сыта и в безопасности, так почему же сердце ныло от ощущения какой-то неправильности. Старший из рыбаков, Эхей, пообещал, что с утренним приливом они вернутся в свою деревню неподалеку от Феста. А уж там карфагенянка сможет найти способ вернуться домой. Потому что избавление от чудовища, державшего в страхе всех на острове – им мало дела было до бед других берегов – это благая весть и за неё нужно отплатить по совести. Калиэра невольно поморщилась, так эти слова звучали… неискренне. Впрочем, это не важно, лишь бы помогли выбраться отсюда.
Один из рыбаков вытащил из лодки порванную сеть.
– Ого, это кто здесь такой крупный?
– ДА это акула попалась, такая сильная, что, видишь, всё в ошметки!
Второй подошел и тоже взялся распутывать разорванные куски.
– А ты, девочка, гляжу, разбираешься?
– Да, я выросла в семье рыбака.
Она было тоже потянулась помочь, но мужчины отправили её в тень отдыхать. По правде говоря, Калиэра не очень-то и возражала, по-прежнему чувствуя слабость. Поэтому, поблагодарив за выданный вместо подстилки мешок, улеглась в тень, прижалась спиной к камню, прикрывшись остатками накидки, и с легким вздохом облегчения закрыла глаза. Это даже близко не было похоже на тревожный и прерывистый отдых в лабиринте, наполненный смутными образами и угрозами.
Когда проснулась, то некоторое время просто лежала, даже глаз не открывая. Просто наслаждаясь. Вдруг насторожилась, поняв, что мужских голосов больше, чем три. Слов было не разобрать – Калиэра спала в отдалении, но вряд ли в эту маленькую укромную бухту мог приплыть кто-то случайный. Спасшие её мужчины ни разу не сказали, что ждут кого-то.
Калиэра осторожно, чтобы не выдать себя, приоткрыла глаза. Солнце уже спряталось где-то за каменными стенами бухты и лишь узкая полоска – багрово-оранжевая лента – указывала на закат.
Пошатываясь, Калиэра смогла отползти в сторону, а потом и вовсе встать на ноги. Нужно… Нужно что-то делать. Сначала, наверное, привести в чувство царевича. В конце концов, именно ему судьба прочила совершить подвиг и стать героем. Может, кто-то ещё здесь живой. Это нужно проверить. А атлантийка всё-таки своего не добилась – Минотавр мертв!
Тесей, очнувшись, очень легко поверил, что это он убил критское чудовище и спас тех, кому посчастливилось выжить. Восемь человек из тридцати. Клубок, испачканный кровью, нашелся под телом одного из карфагенян. Это было тяжело, но выжившим нужно было выбираться.
Они возвращались обратно к каменным воротам, когда в голове у Калиэры снова взорвался голос той обжигающе холодной благородной госпожи.
– Как ты посмела против моей воли, ничтожная критянка!
– Я из Карфагена!
– Порождение нечистот, вот кто ты! Минотавр был мне нужен! – атлантийка замолчала. Калиэра начала надеяться, что все закончилось, когда голос вновь вернулся. – Ты отняла у меня Минотавра – ты дашь мне нового!
Голос на этом умолк окончательно и голове стало легче. Факелы всё также вспыхивали, когда они проходили по коридорам. Нитка в руках у Тесея слегка подрагивала, и каждый раз, когда она цеплялась за камень или угол поворота, у них у всех дрожали сердца. Калиэра старалась поддерживать вторую девушку, тоже карфагенянку, а юноши шли впереди и позади, чутко вслушиваясь в темноту лабиринта. До сих пор до конца не верилось, что чудовище, державшее в ужасе их города, мертво. Время в лабиринте размылось и слилось в одно невероятное нечто, тягучее, как темнота вокруг. Калиэра уже просто переставляла ноги, идя за Эрхоном. Силы были на исходе, горло пересохло и невозможно хотелось пить. Девушка все явственнее мерещилось пение волн, только теперь она понимала их плещущуюся речь. Калиэра то и дело поднимала, превозмогая боль, свободную руку и потирала лоб или ухо, чтобы прийти в себя. Один только вид этих грубо обтесанных каменных стен, будто неупокоенные в Тартаре духи, выплывающих из ничего, нагонял чувство обреченности. Лишь тонкая шерстяная нить под пальцами удерживала от того, чтобы прямо здесь упасть и сдаться, безнадежно ждать приход смерти.
Вдруг каменные своды арки и сама дверь. Выход! Вот только он закрыт. Телона, вторая девушка, упала на колени и громко зарыдала от отчаяния, в то время как царевич отбросил плотно смотанный клубок и вместе с остальными налег плечом на камень. Но толстые створки не сдвинулись ни на волосок.
– Не отчаивайтесь, друзья! – Тесей внимательно посмотрел на каждого из спутников. – Боги не оставят нас в беде!
Калиэра, не удержавшись, насмешливо выгнула бровь – интересно, это как? Ответом ей стал тихий гул – заработал какой-то механизм совсем рядом, – после которого каменные створки сначала медленно, а затем быстрее начали открываться. За ними с небесного свода тихо струилась ночь, лаская и любя тонкий и гордый силуэт критской царевны.
– Тесей, ты вернулся! – Ариадна бросилась ему навстречу, обняла за плечи.
– Лишь с твоею помощью, любимая! Я убил Минотавра, больше никто не отправится на смерть в лабиринт.
Царевна улыбнулась.
– Нам нужно поспешить, чтобы до рассвета отплыть из гавани. Иначе отец не оставит нас в покое!
Ариадна выскользнула из объятий Тесея и подошла к скале возле дверей, что-то там сдвинув. Камни снова пришли в движение. В этот момент царевна взглянула прямо на Калиэру и прекрасные черты её лица исказились от злости. Карфагенянка не успела ничего понять, ничего сделать, когда их спасительница бросилась к ней и изо всех сил толкнула прямо в грудь. Калиэра отлетела назад, в лабиринт, запнулась и упала. Боль и ошеломление на краткое мгновение обездвижили, но затем Калиэра вскочила на ноги, спеша к выходу. И не успела.
Толстые каменные створки сомкнулись в шаге перед нею, отрезав от остальных. Калиэра не могла поверить в произошедшее. Её заперли в лабиринте! Это невозможно!
Девушка пробовала кричать и звать на помощь, толкала прочную преграду, но всё было бесполезно. Даже эхо умирало в недрах страшного лабиринта. Калиэра без сил опустилась на землю, тяжело привалившись спиною к воротам. На рассвете Минос узнает, что его дочь сбежала вместе с греками и наверняка бросится в погоню, а также велит жрецам проверить лабиринт, ведь до этого ещё никто ни разу не смог отсюда выбраться живым. Хотя нет, её же матери это когда-то удалось. Нужно просто подождать.
Так сильно хотелось пить, что казалось, будто вся пыль из пустынь за Карфагенскими холмами осела у неё в горле. В итоге девушка провалилась в темное сырое беспамятство и снова бродила меж колон в заполненном туманом храме.
Калиэра просыпалась, прислушивалась к тому, что происходит снаружи, и снова закрывала глаза. Факел горел и треск живого огня немного успокаивал. В одно из таких бодрствований она подобрала брошенный Тесеем клубок и теперь сидела, крепко прижав его к груди. Жажда стала просто невозможной, стоило только закрыть глаза и ей грезилась вода, целые потоки воды. Наверняка рассвет давно сменился днем, только никто не спешил открыть врата лабиринта, чтобы проверить, что произошло. Оставаться здесь и дальше значит умереть от жажды. Минотавр должен был где-то пить.
Калиэра медленно, опираясь одной рукой о стену, поднялась на ноги. Нужно найти логово чудовища.
Кончик нитки по-прежнему был привязан к кольцу для факела – сработало один раз, сработает и ещё. Уходить от входа было страшно, всё казалось, что она отойдет, а двери откроются. Пока могла, Калиэра почти после каждого шага оглядывалась и прислушивалась, но совсем скоро темнота поглотила всё за пределами освещенного факелом круга без малейшего остатка. Так страшно. А рядом никого, ни единого звука. Калиэра бы заплакала, но воды в теле было слишком мало, да и слёзы бы ничего не изменили. Она неуверенно и осторожно осматривала все коридоры по очереди, уже два раза наткнувшись на тупик.
Кое-где встречались крупные обглоданные кости. Калиэра старалась обходить их стороной, а ту площадку с мозаичным полом вообще проскочила, едва сдерживая рвотные позывы. Хотя чем там тошнить, и всё же… Зато выбор в этот раз был прост – девушка направилась в тот коридор, из которого тогда появилось чудовище.
Нить разматывалась и клубок постепенно становился всё меньше. Калиэра боялась даже задуматься о том, что будет делать, когда он закончится.
Наконец в одном из коридоров ей послышалось журчание воды. Настоящее, а не кажущееся измученной голове. Она ускорила шаг и через несколько минут оказалась в большой пещере, стены и потолок которой были облицованы гладкими морскими камнями. Каменной же была и громадная кровать, и подобие стола, и валун вместо лавки возле него, но самое главное – в центре большой естественный бассейн, вода в который текла, звеня по каменистому дну, прямо из стены. Калиэра, не помня себя от счастья, упала на колени возле этого ручейка и пила, набирая полные горсти холодной до хруста воды, пока не почувствовала себя полным до самого горлышка кувшином.
Сразу прибавились силы и голод на время отступил. Нужно искать ещё один выход сейчас, пока она может идти. Поэтому Калиэра сначала осмотрела внимательнее пещеру в поисках хоть какой-то емкости для воды (о пище для Минотавра старалась не думать), а потом, ничего не найдя, но вновь напившись вдоволь, отправилась осматривать следующий коридор.
Калиэра замерла посреди коридора: в руках остался лишь кончик нити. Пока она была, девушка была уверена, что сможет вернуться, что не потеряется в этом жутком лабиринте. Калиэра не могла ничем ставить знаки на камнях, нечего было бросить на пол, чтобы отметить свой путь. Голод и отчаяние гнали вперед, заставляя рискнуть. Помявшись немного, Калиэра вспомнила о своей накидке. Дергая из неё нитки и привязывая их по очереди, она шла дальше. Где-то у этого проклятого лабиринта должен быть конец! Лишь бы не там, где начало.
Сколько времени прошло, карфагенянка не смогла бы сказать даже под страхом смерти, но жажда вновь напомнила о себе, а от голода кружилась голова. Вдруг ей снова почудилась песня волн, беспечная и вечная, легче, чем перышко в крыле у мелкой пичуги. Такая неодолимо манящая, что Калиэра, без сожалений отматывая нитку, поспешила за нею. Поворот за поворотом, она уже почти бежала. Бежала бы, если бы не была так измучена.
И вдруг остановилась перед глухой стеной. Девушка была четко уверена, что за нею море шумит и сверкает в солнечных лучах. Всего лишь за стеной! Сквозь голод и жажду внезапно прорвалась такая злость, что, бросив на пол остатки накидки, она билась всем телом о ненавистную преграду. Крик улетал по коридору и терялся в его сплетениях. Будь проклята эта атлантийка!
Калиэра не сразу заметила, что от её ударов от стены откалывались мелкие камешки и с едва слышным шорохом скатывались вниз. Просто в какой-то миг остановилась и увидела в шести шагах от себя чуть подрагивающий солнечный лучик, тонкий и бледный, но он был… Калиэра задрала голову вверх – высоко, не дотянуться, была небольшая трещинка. Даже показалось, что оттуда веет свежим ветром и зеленой листвой. Калиэра ощупывала стену, которая в отличие от остальных в лабиринте была совсем не такой ровной. Зацепившись за выбоины, она подтянулась ближе к трещине и стукнула изо всех сил рядом с нею. Ещё больше пыли и камешков посыпалось. Получается! Калиэра спустилась, отошла на несколько шагов и с разбегу ударила по камню ногой. Трещины зазмеились во все стороны, солнечные лучи брызнули девушке навстречу. Но всё равно подтянуться и пролезть туда Калиэра бы не смогла. Выход так близко, глупо сдаться, вот только сил почти уже не было. Ноги подкосились и девушка упала. Ещё и ступня после удара болела. А волны всё поют и поют, сладко и нежно. Калиэра в изнеможении прислонилась затылком к проклятой стене. За нею так призывно пели волны. Закрыла глаза, вслушиваясь, будто сейчас там, а не здесь в сыром и темном лабиринте. Там солнце танцует на коже и море гладит, теплое, соленое. И ветер играет кончиками волос, выбившимися из-под гребня так легко и мягко. До мельтешения под веками захотелось быть там, а не здесь. Вдруг камень за спиной задрожал, загудел и рассыпался крупными кусками, вываливаясь наружу. Калиэра опрокинулась вместе с обломками назад. Это как так получилось? Но слишком долго задумываться над этим карфагенянка не стал. Выбралась из лабиринта и хорошо.
Встать обратно на ноги было тяжело – от слабости они не хотели слушаться. Бенаха всегда учила, что нельзя давать волю слабости, так что Калиэра стиснула зубы и, осторожно пробираясь между камнями, выбралась. Солнце резко ослепило её. Девушка подождала, пока глаза привыкнут, потом медленно двинулась дальше. Действительно солнце и море, разогретые до легкого марева над ними громадные валуны маленькой бухты. Скалы, как стены, вздымались со всех сторон до самого неба. Но самое главное – неподалеку от берега покачивалась рыбацкая лодка.
Мужчины явно удивились появившемуся провалу. Они прямо сейчас подводили лодку к берегу и привязывали её к камням, чтобы не унесло в море. Трое, все крепкие, жилистые, загорелые до черноты и пропахшие солью и рыбой. Они поднимались к ней, ловко перескакивая с камня на камень.
– Эй, девушка! Ты как, живая?
Тот, что спрашивал, был у них, наверное, главным. Он поддержал её за руку. Калиэра благодарно улыбнулась и оперлась на мужчину.
– Добрые люди, могу ли я попросить хотя бы хлеба. Не знаю, сколько дней я бродила.
Мужчина кивнул, и вместе они спустились на относительно ровный кусочек суши у кромки воды. Её усадили на камень и дали в руки кусок хлеба с сыром, кто-то рядом поставил кувшин с водой. Калиэра изо всех сил сдерживалась, чтобы не запихнуть всё сразу в рот, чтобы жевать медленно и не поперхнуться. Рыбаки стояли кругом и терпеливо ждали, пока незнакомка утолит свой голод, хотя глаза ярко горели любопытством. Они время от времени посматривали вверх, на распахнутую в ужасном оскале черную пасть внезапно появившейся пещеры.
Какое же наслаждение! Как же вкусно! Калиэра едва не стонала от удовольствия. Живот наполнился, по телу растеклась сонная волна сытости и глаза блаженно стали закрываться. Девушка выпрямила спину и от всей души поблагодарила рыбаков. Разумеется, её тут же засыпали вопросами, и Калиэра обстоятельно рассказала о прибытии из Карфагена, лабиринте и Минотавре. Мужчины слушали внимательно, иногда почти заглушая её голос удивленными или одобрительными восклицаниями.
Она наконец была среди людей, сыта и в безопасности, так почему же сердце ныло от ощущения какой-то неправильности. Старший из рыбаков, Эхей, пообещал, что с утренним приливом они вернутся в свою деревню неподалеку от Феста. А уж там карфагенянка сможет найти способ вернуться домой. Потому что избавление от чудовища, державшего в страхе всех на острове – им мало дела было до бед других берегов – это благая весть и за неё нужно отплатить по совести. Калиэра невольно поморщилась, так эти слова звучали… неискренне. Впрочем, это не важно, лишь бы помогли выбраться отсюда.
Один из рыбаков вытащил из лодки порванную сеть.
– Ого, это кто здесь такой крупный?
– ДА это акула попалась, такая сильная, что, видишь, всё в ошметки!
Второй подошел и тоже взялся распутывать разорванные куски.
– А ты, девочка, гляжу, разбираешься?
– Да, я выросла в семье рыбака.
Она было тоже потянулась помочь, но мужчины отправили её в тень отдыхать. По правде говоря, Калиэра не очень-то и возражала, по-прежнему чувствуя слабость. Поэтому, поблагодарив за выданный вместо подстилки мешок, улеглась в тень, прижалась спиной к камню, прикрывшись остатками накидки, и с легким вздохом облегчения закрыла глаза. Это даже близко не было похоже на тревожный и прерывистый отдых в лабиринте, наполненный смутными образами и угрозами.
Когда проснулась, то некоторое время просто лежала, даже глаз не открывая. Просто наслаждаясь. Вдруг насторожилась, поняв, что мужских голосов больше, чем три. Слов было не разобрать – Калиэра спала в отдалении, но вряд ли в эту маленькую укромную бухту мог приплыть кто-то случайный. Спасшие её мужчины ни разу не сказали, что ждут кого-то.
Калиэра осторожно, чтобы не выдать себя, приоткрыла глаза. Солнце уже спряталось где-то за каменными стенами бухты и лишь узкая полоска – багрово-оранжевая лента – указывала на закат.
