Пролог
Январь 1878 года встретил его гулом паровых машин и скрипом саней по мерзлой мостовой. Воздух пах углём и лошадьми — резкий, живой, настоящий. Ещё минуту назад он стоял в капсуле времени, окружённый сияющими контурами будущего, а теперь — в глубине девятнадцатого века, среди сугробов и карет. Хронопутешественник поднял воротник плаща, чтобы скрыть странный металл на шее — устройство возвращения. Но связь молчала. Ни сигнала, ни света. Только снег падал крупными хлопьями, а где-то вдали ударили колокола: Новый год уже прошёл, но история только начиналась.
Он стоял посреди заснеженной улицы североамериканского городка — деревянные дома с вывесками, телеграфные столбы, запах дыма из труб. Высокий, худой, в длинном сером пальто и сапогах, явно не местного покроя. Лицо бледное, глаза — настороженные, будто ищут подтверждение, что время не лжёт. На запястье — блестящий браслет с крошечным кристаллом, мерцающим слабым светом. Хронопутешественник понял: он тут из 2025 года один в 1878-м.
Его звали Эдмунд Крейн — человек без прошлого, но с точной памятью о будущем. Он окинул взглядом улицу: телеги, пыль, солнце в зените. Северная Америка жила своей суетой — торговцы кричали, мальчишки гоняли обруч, вдалеке стучал молот кузнеца. Эдмунд отошёл в тень под навесом и проверил карманы. Там лежали толстые пачки банкнот — семьдесят тысяч долларов. Средства, которых хватит, чтобы изменить чью-то историю.
Городок назывался Мидлетаун — пыльный перекрёсток между степью и железной дорогой. Вывески таверн качались на ветру, из салуна доносилась музыка пианино. Эдмунд Крейн, прижимая к груди дорожную сумку, вошёл в гостиницу с облупленной табличкой. Внутри пахло керосином и кофе. Он заплатил золотой монетой и попросил номер на втором этаже — с окном, выходящим на улицу.
Вскоре, за пару дней, Эдмунд изучил окрестности. Мидлетаун оказался небольшим, но оживлённым поселением: несколько улиц, кузница, лавка, постоялый двор. За чертой города, в полумиле на север, гудела лесопилка — запах свежей смолы стоял в воздухе. Южнее, у подножья холма, чадила углепечь, выпуская сизый дым в горячее небо. Всё здесь жило тяжёлым трудом и звоном металла, будто само время ковало свой ход.
У Эдмунда появился друг — местный мальчишка по имени Томми Хэррис. Рыжий, веснушчатый, лет двенадцати, он работал на лесопилке, но любил болтать с приезжими.
— Мистер Крейн, а вы точно из столицы? — спросил он, усевшись на забор рядом.
— Можно и так сказать, Томми, — усмехнулся Эдмунд. Он заметил что никто не спрашивает его документы и у него появилась легенда где он их потерял. — Только столица моя очень… далеко.
— Далеко — это где?
— Там, где ещё не придумали пар.
— Ха! — фыркнул Томми. — Тогда вы, мистер, точно шутник.
— Возможно, — ответил Эдмунд. — А может, просто гость из другого времени.
— Знаете, мистер Крейн, — сказал Томми, глядя на закат, — вот бы у нас была железная дорога, как в больших городах. Говорят, там поезда свистят, пар клубится, люди богатеют! Всё вокруг будто живёт быстрее.
Эдмунд задумался. В его времени дороги из стали давно превратились в нити цивилизации. Здесь же — пустота и возможность.
— Томми, — произнёс он тихо, — а что если мы построим её здесь, в Мидлетауне?
Мальчишка распахнул глаза.
— Мы? Сами?
— Именно. Начнём с дороги — и изменим весь этот мир.
Глава 1 Дорога, которой не было
Эдмунд Крейн проснулся на рассвете, когда первые лучи солнца скользнули по полу его комнаты. Решение созрело окончательно — он построит железнодорожную линию между Мидлетауном и лесопилкой. Не дорогу для роскоши, а артерию будущего.
Через неделю в округе уже звенели молоты, и росли деревянные платформы двух станций — «Мидлетаун» и «Лесопилка». Всё это обошлось ему в двадцать тысяч долларов, но Эдмунд знал: настоящие перемены стоят дороже.
Вскоре он приступил и прокладке самой железной дороги. Он как раз только что отдал распоряжение рабочим как заметил что к нему подошёл Томи.
— Мистер Крейн, — Томми стоял по колено в пыли, глядя, как рабочие укладывают рельсы. — Вы, верно, богач из самого Вашингтона? Девять тысяч на железо и балки — это ж целое состояние!
Эдмунд усмехнулся, поправляя шляпу.
— Деньги — это просто, представь инструмент, Томми. Важно, куда он направлен.
— А если не получится? Если поезда не пойдут?
— Пойдут, — уверенно сказал Эдмунд. — Пути поведут не только к лесопилке. Они поведут к переменам.
Томми посмотрел на рельсы и шепнул:
— Тогда я тоже хочу быть частью этих перемен.
Когда станции между Мидлетауном и лесопилкой были построены, а железная дорога проложена. Эдмунд заказал Поезд "Новелти"!
Кто не слышал историю этого поезда стоит рассказать что это один из первых паровозов, участвовавших в знаменитых соревнованиях Рейнхиллских испытаний в 1829 году. Он был создан для демонстрации инноваций в железнодорожной технике.
И даже если вы не слышали о знаменитых соревнованиях, то Рейнхиллские испытания проходили в Англии в 1829 году и были организованы для выбора лучшего паровоза для железной дороги Ливерпуль — Манчестер. "Новелти" был одним из пяти участников, наряду с такими машинами, как "Ракета" Стефенсона, "Санс-Парей" и "Персеверанс".
Прошло несколько месяцев. Наступил жаркий июль — пыль над полями особенно вдоль дорог стояла столбом, трава выгорела, а воздух во время солнцестояния дрожал над новыми железнодорожными путями. Первый паровоз, чёрный и блестящий, словно зверь из будущего для местных жителей, гудел у станции «Мидлетаун». Его работа быстро окупилась: всего за несколько поездок он принёс две тысячи долларов прибыли. Торговцы радовались, лесопилка будто расширялась так как освобождалось пространство которое раньше занимали брёвна, и даже старожилы, сначала посмеивавшиеся над затеей Эдмунда, теперь снимали шляпы, когда он проходил мимо.
Вскоре к Эдмунду пришёл управляющий угольной фабрики — сухощавый мужчина в пыльном жилете и шляпе, пахнущий гарью и потом.
— Мистер Крейн, — начал он, вытирая лоб, — ваша дорога творит чудеса. А ведь если бы рельсы шли и к нашей углепечи — доставка стала бы вдвое быстрее. Мы готовы платить.
Эдмунд прищурился, оценивая предложение.
— Железо дорогое, но путь окупится, — произнёс он. — Я проложу ветку к фабрике от лесопилки. Пусть сталь и пар соединят всё.
Управляющий кивнул:
— Тогда вы измените весь округ, мистер Крейн.
Прошёл месяц. На линию вышел второй паровоз — блестящий, с медной табличкой "Новелти" на боку. Его гудок разносился по округе, возвещая новую эпоху этого региона. Теперь он курсировал между лесопилкой и угольной фабрикой, перевозя древесину, уголь и рабочих. Дорога жила — рельсы блестели на солнце, станции гудели от суеты. Эдмунд Крейн наблюдал со склона холма и впервые ощутил: его идея стала делом, а Мидлетаун превратился в сердце растущего края.
— Мистер Крейн! — Томми подбежал к нему, запыхавшись. — Видели? «Новелти» прошёл весь путь за двадцать минут! Рабочие говорят, теперь лес и уголь будут возить без устали!
Эдмунд улыбнулся, не сводя взгляда с уходящего поезда.
— Видел, Томми. Это только начало. Когда я приехал сюда, тут не было даже дороги.
— А теперь у нас целая железная линия! — гордо сказал Томми. — Вы ведь не остановитесь, да?
— Нет, — ответил Эдмунд. — Пока по этим рельсам идёт жизнь — я тоже буду идти дальше.
Эдмунд задумался. Томми говорил так, будто заранее знал, что он собирается сделать. И ведь действительно — именно этим утром Эдмунд прикинул чертёж новой линии: от угольной станции прямо к Мидлетауну. Ему нужен был ещё один «Новелти», мощнее и быстрее прежнего. Мысль о мальчишке не давала покоя — словно тот видел дальше обычных людей. Эдмунд впервые почувствовал лёгкое беспокойство: кто же ты, Томми Хэррис, и откуда знаешь мои намерения?
К декабрю 1878 года всё было завершено. Новая железнодорожная ветка соединила угольную станцию с Мидлетауном, и по ней уже ходил третий паровоз — новенький Новелти. Рельсы тянулись через холмы, дым клубился над долиной, а станционные колокола звенели с рассвета до заката. Эдмунд стоял на платформе и смотрел, как поезд уходит вдаль. Всего за год он превратил глухой городок в центр промышленного оживления — и знал, что это только начало.
Глава 2 Год, что приносит золото
Декабрь 1879 года выдался морозным, но в банке Мидлетауна царило жаркое оживление — все знали, чьи счета сегодня подсчитываются. Эдмунд Крейн, хозяин трёх паровозов и двух линий, теперь владел капиталом в сто пятьдесят тысяч долларов. Он не просто вернул вложенные средства — он превратил риск в золото. Его имя произносили с уважением, а шляпы снимали не только рабочие, но и банкиры. Мидлетаун жил на паровой тяге, и каждый новый свист локомотива звучал как музыка успеха.
Эдмунд сидел у окна гостиницы, глядя, как вечерний пар окутывает рельсы. Мысль о новом городе — Кингстоне — не давала ему покоя. Там начинались строится города причём росли они очень быстро, а это возможность построить новые пути для пасажиров, а это новая возможность.
— Томми, — сказал он, когда мальчишка зашёл с улицы, — я отправляюсь в Кингстон строить ещё одну линию. Хочу, чтобы ты поехал со мной.
Томми задумался, потом побежал домой. Вечером он вернулся, сияя.
— Мама сказала, если с вами — можно! — выдохнул он.
Эдмунд кивнул.
— Тогда собирайся. Вперёд, к новой дороге.
Вскоре Эдмунд и Томми добрались до Кингстона — шумного, пыльного городка, где пахло свежим деревом, табаком и смолой. На окраине они нашли постоялый двор с покосившейся вывеской «King’s Rest». Хозяйка, круглолицая вдова, с радостью сдала им две комнаты и приготовила яблочный пирог. Томми, усталый после дороги, быстро уснул, а Эдмунд долго сидел у окна, глядя на улицу. Ветер гнал перекати-поле, и ему казалось, что сам город ждёт первых ударов молота — начала новой железной линии.
Ветер гнал перекати-поле и какие-то иные травы, и ему казалось, что сам город ожидаёт строительство путей сообщения между соседними городами, ждёт начала строительства новой железной линии и первых ударов молота.
На следующее утро, пока Томми ещё спал, Эдмунд надел свой лучший сюртук и отправился в ратушу. Каменное здание Кингстона выделялось на фоне деревянных домов — массивное, с колоннами и городскими часами. Мэр, мужчина с чёрными волосами и тяжёлым взглядом внимательно выслушал Эдмунда.
— Строительство железной линии, говорите? Тридцать тысяч за лицензию. И работу можете начинать немедленно. — уточнил он, взвешивая каждое слово.
Эдмунд знал об этом о том что на строительстве в городе за лицензию надо выплатить 30000 доларов, достал кожаный кошель:
— Тридцать тысяч за лицензию. Работа начнётся немедленно.
Мэр кивнул, пряча чек. — Добро пожаловать в Кингстон, мистер Крейн.
К вечеру, пересматривая бумаги, Эдмунд облегчённо выдохнул — лицензия, выданная мэром, позволяла строить пути не только в Кингстоне, но и в соседних городах. Это было спасением. Иначе тридцать тысяч ушли бы в никуда, не оставив шанса вернуть вложения. Теперь же перед ним открывалась целая сеть возможностей: можно было тянуть рельсы дальше — к иным городам и посёлкам. Эдмунд улыбнулся, убирая документы в папку. Судьба, казалось, снова играла на его стороне.
На следуший день Томми, вооружённый рулеткой и карандашом, помогал Эдмунду размечать будущее полотно дороги но уже в городке Ламбеф который они хотели соеденить с Кингстоном. Они стояли у выхода из города, где заканчивался маршрут городской улицы, и отмечали точки для опор новой станции. Земля была твёрдая, неровная, местами заболоченная — работа обещала быть долгой.
Эдмунд, глядя на чертёж, нахмурился. Он знал, что будет трудно, но не предполагал, насколько. Каждый ярд пути требовал не только денег, но и упорства. Томми заметил его тревогу, но молча продолжал работать, будто чувствуя — отступать нельзя.
Не прошло и месяца, как всё было готово. Рабочие трудились без выходных, день и ночь звенели молоты, паровые подъёмники гудели на холмах. Рельсы легли точно по плану, мосты стояли прочно, а станции уже принимали первые вагонs предназначеные для пасажиров. Кингстон ожил — в тавернах снова зазвучали песни, а торговцы говорили, что теперь и их город «пошёл по рельсам прогресса». Эдмунд с Томми стояли у первой платформы, усталые, но довольные. Ещё одна линия — и ещё одна победа.
Вскоре, а строители в этой версии реальности строили чуть быстрей чем в привычных США 1880 года, Эдмонд и Томи стояли на новой железнодорожной платформе Кингстона и смотрели как пассажиры садятся в новенький поезд.
— Смотрите, мистер Крейн! — воскликнул Томми, едва сдерживая радость глядя на паравоз Новелти. — Он блестит, как новая монета!
— Да, Томми, — ответил Эдмунд, наблюдая, как пассажиры поднимаются по ступенькам вагона. — «Новелти» стал не просто машиной. Это символ того, что мы можем больше, чем думали. Стоит позвучать и иные модели паровозов.
— А вы ведь говорили, что поезда нужны для дела, а не для красоты, — улыбнулся Томми.
— Верно, — кивнул Эдмунд. — Но красота в том, как они несут людей к мечтам, а вернее в другие города, а там их ждут их мечты.
Томми засмеялся:
— Тогда я хочу быть машинистом, мистер Крейн!
— И будешь, — сказал Эдмунд. — Главное — не сбавляй скорость. Кстати а не подыскать нам специалиста.
Через несколько дней Эдмунд и Томми нашли нужного человека — стрелочника по имени Джейк Морган, седого, с умелыми руками и взглядом, знавшим каждую гайку на рельсах. Джейк осмотрел пути, проверил углы наклона, заменил несколько старых соединений и смазал стрелки особым составом. После его работы паровоз «Новелти» будто ожил. Теперь он шёл мягче, ровнее, и скорость выросла на десять миль в час. Когда локомотив промчался мимо станции, Томми восторженно крикнул:
— Он летит, мистер Крейн!
Эдмунд лишь улыбнулся — прогресс снова был на их стороне.
Для управления всеми маршрутами Эдмунд основал особую контору. В небольшом кирпичном здании у станции Эдмонд снял контору, он знал что вскоре тут придётся открывать несколько линий и поэтому придётся приобретать новые поезда, вот тогда контора и пригодится, а сейчас надо всё подготовить. Здесь диспетчеры следили за движением поездов, передавали сигналы и контролировали грузы. Томми часто бегал туда помогать, записывая данные в журнал. Контора стала сердцем железных дорог — каждый свист паровоза отзывался в её стенах, словно подтверждая, что весь механизм работает точно, как часы.
Шёл май 1880 года этот город и пассажиры был настоящим золотым дном...
Вскоре оказалось что городу нужны поставки глины из глиняного карьера, вот когда понадобились новые паровозы.
