— В сторону!
Номасийка спрыгнула с арбалетчика, а форвиррка подняла стул — удивительно, откуда столько сил в хрупком тебе! — и обрушила на его голову.
— Ох, — сказал солдат и свалился на пол безжизненной грудой.
Номасийка подхватила арбалет.
— За мной, — прокричал я и погнался за Баэстом. Тот двигался неуверенно, хватаясь за стены — эффект двойного удара плазмобиты.
Я перепрыгнул через красномордого охранника, неподвижно лежавшего на ступенях, поднял его меч. Сам не знал для чего. Биться на мечах я не умел. Из лука и арбалета стрелял так же плохо, как в армии из автомата. Поэтому на уроке «создание оружия» и придумал плазменную бейсбольную биту.
Выскочил на улицу и зажмурился: затмение проходило, из-за Грювштен выглянул край ярко-оранжевого солнца.
Различил фигуру Баэста — тот спешил к конюшне. Вот он оттолкнул конюха, вскочил на чью-то только что подготовленную к езде лошадь. Дёрнул поводья, бросил маленькую молнию, отрезая верёвку.
— Уходит! — воскликнула номасийка.
Остановилась и вскинула арбалет. В предвечерней тишине звонко тренькнула пружина.
— Только не убивай, — предупредил я. — Он нужен живым.
Стрела мелькнула в закатном свете, но Баэст, подбирая поводья, успел взмахнуть рукой, отклоняя её полёт. Стрела вонзилась в стену прямо над головой одного из конюхов. Покуривая трубки, они все наблюдали бесплатное представление. Это стало сигналом. Толкаясь и переругиваясь, зрители разбежались по домам:
— Стража, где стража? Куда они смотрят?
Я вложил все силы в последний бросок. Ржавый меч полетел в Баэста. Толком не знал, чего я добьюсь этим. В лучшем случае меч свалился бы на половине пути: слишком большое расстояние нас отделяло.
Но случился приступ «озарения», как называл его Драген. Это когда маг создавал действие, не давая себе отчёта в том, что именно нужно сделать, чтобы добиться результата. Действовал по наитию, наугад.
«Озарение — главная особенность внеклассового мага — пояснил Драген. — Ты входишь в поток, где магические струны не подчиняются магическим усилиям, но подчиняются твоей воле».
Звучало путано, как большая часть того, что говорил Драген. Внеклассовый маг — это такой маг, который не может достичь ни одной Отметки, но при этом способен использовать магию любого из них.
Всё зависело от озарения.
Я метнул меч и на половине пути увидел, чем же меня озарило: он превратился в раскалённую огненную молнию. Как управляемая ракета, он отклонился от курса, чтобы попасть точно в ноги Баэсту.
Обожжённая лошадь заржала, сбросила седока и, брыкаясь, отскочила куда-то внутрь стойла.
3
Баэст лежал в соломе. Раскалённый меч, обвившись вокруг его ног, шипел в грязи, быстро остывая. Баэст орал от боли, перемежая возгласами «Что это? Убери! Убери!»
Я присел на корточки перед ним:
— Не уберу, пока не скажешь, куда ты дел Бленду Роули. Ученицу Академии Химмельблю.
— Какую Бленду? А-а-а, о-о-о, больно же! Хватит пытать меня, всё скажу.
— Ты был в составе группы, которая напала на двух людей, которые вышли из портала переброски в лесу близ озера Омган.
— Ну, было дело. Мы сразу решили, что наткнулись на спецмагов из Хантлангера…
— Куда вы дели девушку?
— Как и всех подозреваемых на принадлежность к гувернюрским спецмагам, её вывезли в приграничные районы Гофрата.
Озарение не проходило. Только я подумал, что надо бы намекнуть Баэсту стать сговорчивее, как железные путы на его ногах снова раскалились. Запахло горелыми тряпками.
— Точное название места!
— В кармане, — заорал сквозь стоны Баэст. — В нагрудном.
В недоумении я уставился на карман его камзола. Он умеет уменьшать людей и хранить в кармане? Вот это магия!
С опаской отстегнул клапан и сунул руку. Достал обычный блокнот.
— Пятая страница с картой, — добавил Баэст.
Я открыл карту. Вся она исчерчена значками: крестиками, кружочками. Возле некоторых шли списки чего-то на неизвестном языке.
— Позвольте мне, уважаемый кэр, — сказала номасийка. — Это на гофратском, я его хорошо знаю.
Она наморщила лоб, вчитываясь в каракули, похожие на арабские письмена:
— «Укрепление Тахвия-14… так… Список заключённых… Как, говорите, зовут ту, которую вы ищете? Бленда Роули? Так… Вот похожее — «Би-Лента», если читать по буквам. Напротив неё цифра — пятьсот и знак пеньгена».
Номасийка пнула Баэста:
— Так ты не шпион, а предатель? Сдаёшь соотечественников за деньги?
— Уберите железяку с моих ног, — завыл Баэст, не отвечая на обвинения.
Усилием воли я приказал путам перестать нагреваться.
Я не знал, что делать дальше. По плану у меня была встреча с Драгеном в Скерваре. Но я уже без помощи его информатора выяснил, где Бленда. Эх, ну почему всесильные маги Голдивара не придумали, какие-нибудь телепатические СМСки? Теперь мы потеряем время. Пока я доеду, пока…
Но я не могу искать её сам. Для меня этот мир — загадка. На каждом шагу неизвестность…
Из размышлений вывели крики:
— Стража, ну наконец-то!
— То на всех углах стоят, то не докричишься!
— Сюда, сюда!
В конце улицы появился целый отряд. Возглавлял его тот маг в жёлтой робе, что крутил пропагандистский умобраз.
Номасийка (всё время хотелось назвать её «Аделла») вскинула арбалет:
— Лучше сдохну, чем вернусь в бордель.
Форвиррка что-то сказала на своём языке, по мимике ясно — тоже лучше сдохнет, чем вернётся.
— Иди по своим делам, Матвей, — махнула арбалетом номасийка. — Мы их задержим.
— Тоже мне героини, — вздохнул я. — Не делайте глупостей, сам разберусь.
Я сжал кулаки и пошёл навстречу к магу. Но сжал не от готовности к битве. Не хотел, чтобы маг увидел, что узоры на моих ладонях едва тлеют — у меня закончились силы.
4
Маг в жёлтой робе выжидающе остановился. Стражники рассредоточились по двору почтовой станции, окружая меня полукольцом.
— Кто такой? — спросил маг. — Назови должность, Отметку и класс магии. И где твоё разрешение на осуществление магической деятельности в прифронтовой зоне?
— Господи, и здесь бюрократия! Зовут меня Матвей, я внеклассовый маг. В ваших разрешениях не нуждаюсь. Я не из Голдивара. Прикажи страже отступить.
— Ты мне не приказывай, кому приказывать.
Всё же, узнав, что я внеклассовый, пропагандист сделал несколько шагов назад. Значит, примерялся к расстоянию, чтобы начать магическое действо. Скорее всего, рассчитывал создать стандартный щит. Обычная тактика средненьких магов: обезопаситься и наблюдать за врагом, ожидая, что тот потратит силы на первый удар.
Я вспомнил слова Драгена:
«Запомни, Матвей, ты — боец. Когда твой противник избирает защиту, он уже готов к поражению».
Тогда я разжал кулаки. Надеялся, что мои лини ещё достаточно ярко светились.
— Шеф, он — рукотворец, рукотворец! — зашептал один стражник.
— Без тебя вижу.
Жёлтый маг, стараясь скрыть панику, суетливо создал вокруг себя поле защиты:
— Что тебе надо? Ты же знаешь, что внеклассовые маги не имеют права осуществлять магическую деятельность на территории стран Голдиварского Объединения Наций.
Господи, ещё больше бюрократической чепухи из иного мира. Драген вскользь упоминал, что рукотворцы (кто бы они ни были) это изгои в Голдиваре.
— Это ещё почему? — обиделся я. — Как и ты, я могу играть на магических струнах. А раз ты знаешь, что я внеклассовый, то знаешь, что могу в одну секунду всех вас уничтожить?
— Если будешь в потоке озарения.
— Поверь, я ещё из него не вышел.
Я отчаянно блефовал. Если маг не поверит и начнёт драку, то я не выйду из неё живым… Да, я сломлю его защиту, но не успею отразить атаку десяти арбалетчиков. Меня банально застрелят безо всякой магии.
По лицам некоторых стражников заметно, что они боялись. Сам маг потихоньку увеличивал прочность щита. Хороший признак — он окончательно ушёл в оборону. Чтобы подстегнуть их нерешительность, я поднял руки ладонями к лицу, как бы вглядываясь в светящиеся узоры кожи.
Маг сделал вид, что у него слишком много дел, чтобы тратить время на меня:
— Пусть с тобой Хантлангер разбирается, — сказал маг. — Свободен. Хватайте трофеечек, ведите обратно в карету.
— Девушки никуда не пойдут, — как можно отчётливее сказал я.
— Они собственность Гувернюра.
— Ни один человек не может быть собственностью другого.
— Может.
Да что же это такое! Неужели все маги — самоуверенные сволочи, никак не аргументирующие свои утверждения?
— Они останутся со мной, — повторил я.
— Ты не только бродишь в прифронтовой зоне, разбрасываясь магией, но теперь ты открыто покусился на собственность Гувернюра? Это даром не пройдёт.
— И что сделаешь ты, простой вращатель умобразов Первой Отметки? Накажешь меня?
— У меня почти Вторая, — оскорбился маг. — Тобой займутся соответствующие службы. У меня другие обязанности.
Маг окончательно вложил все силы в защиту, заодно прикрывая стражников. Я отошёл к лошадям, не поворачиваясь к противнику спиной.
5
Номасийка передала арбалет форвиррке, а сама вывела из конюшни трёх лошадей.
— Я не умею на хортах ездить, — сказал я.
— Матвей, ты самый странный боевой маг, которого я видела в жизни.
— Я из такого мира, где езда на хортах — развлечение, а не необходимость.
Даже форвиррка посмотрела на меня с удивлением.
К линии стражников подошёл хозяин почтовой станции и стал дёргать их за накидки:
— Чего вы смотрите? Меня же среди белого дня обкрадывают! А за разрушенную гостиницу кто платить будет?
Те угрюмо отмахивались. Появился и тюремщик с разбитым об ступеньки лицом. Арбалетчика вынесли вслед за ним.
— Нельзя упускать его, — закричал тюремщик. — Как я буду отчитываться за трофеечек?
— Раньше надо было думать, дурак, — отозвался маг. — Будешь знать, как наживаться за счёт гувернюрской собственности.
Сохраняя строгое выражение лица, я прошёл до кареты, в которой прибыл с Баэстом. Люди разбегались, прятались за дома или корзины. Перешёптывались, что я сумасшедший внеклассовый маг, который всё время живёт в озарении, и способен забороть и самого Лорт-и-Морта!
Не дай бог, меня принудят доказать свою силу. Ведь сейчас я не способен прихлопнуть муху. Не смогу даже создать огонёк, чтобы прикурить.
Я достал из багажного отделения кареты свой мешок. Внутри — мой фоторюкзак с аппаратурой. Извлёк мешочек денег, которыми щедро снабдил Драген и бросил хозяину горсть монет:
— Простите за разрушения.
Вернулся к магу и показал пальцем на Баэста:
— Пусть Гувернюр не серчает. Я поймал предателя, который продавал врагам Химмельблю людей.
— Лучше за собой следи, — огрызнулся маг. — С предателями сами разберёмся. С тобой тоже. От магов Хантлангера не уйдёшь. А когда они тебя найдут, не надейся, что пощадят и отправят на Вердум или за Барьер Хена.
Трофеечки уже сидели на хортах. Я постарался как можно более лихо запрыгнуть. Сел позади номасийки. Спиной чувствовал, что зрители начали подозревать, что человек, так нелепо садящийся на лошадь, вероятно, не так крут, как сам утверждал.
Напоследок я снял с ног Баэста оковы. Когда мы выехали со станции, я обернулся: Баэста приняли стражники, но обращались почтительно. Скорее всего, негодяй выкрутится, ведь доказательства его работы я унёс с собой.
— Скачи, скачи, — выкрикнул маг напоследок и храбро скинул защитное поле. — Тебя скоро поймают, внеклассник.
1
Несмотря на то, что наша миссия на Земле провалилась, что все мои друзья находятся во власти врага, что и сам враг почти убедил меня, что не враг вовсе… не смотря на всё это, была одна радостная мысль —
Домой! Я отправилась домой.
С этой мыслью я и шагнула в портал.
Первомаг, разрушенный Брянск и толпы крипдеров скрутились в спираль и схлопнулись в точку. В следующий момент я вышла на той стороне портала.
Я очутилась по колено в воде. Постепенно тело приобретало материальность, приходило ощущение холодной воды. Ночной ветерок обдувал уплотняющуюся меня.
Чёрная кромка леса. Две из Семилунья, Грювштен и Зюстерхен, находились в положении, которое семилунисты называли «ссора», то есть друг напротив друга, в разных участках неба. «Ссора» всегда длилась недолго, начиналось «примирение» — гладкая Зюстерхен, словно розовея от стеснения, стремилась к Грювштен, чтобы снова войти в привычное вращение вокруг неё.
Время «ссоры» — самая тёмная часть голдиварской ночи.
Портал находился над водой у берега озера Омган. Волны иногда достигали низа портала, пропадая в нём. Сейчас, вероятно, выплёскивались в Брянске…
— Холодно, — поёжился Матвей. Он держал свой рюкзак и автомат над головой. Ожидал моих распоряжений.
Обретение телесности завершилось. Я пошла к берегу, озираясь:
— Мы однозначно в Химмельблю, а не на форвиррской части озера.
— Это хорошо? — спросил Матвей.
— Учитывая, что мы уходили на Землю перед началом войны — хорошо. Форвирр в союзе с Драйденом. Если мы на нашей стороне, значит столица недалеко.
— Химмель?
— Да. Только вот с какой стороны? Со стороны Лебенсборна или Лэндсбю?
— А ты умеешь ориентироваться по Семилунью?
— Плохо. Семилунистика — отдельная наука. Количество расположений и противостояний всех из Семилунья такое большое, что равняется знаниям магии Первой Отметки.
Мы вышли на берег. Разулись, чтобы вылить воду из ботинок. Из портала вывалился крипдер, который мчался за нами из Брянска. Заверещал, барахтаясь в воде, и быстро утонул.
— В Омган впадает река Флодд, проходящая через Химмель, — продолжала я, убедившись, что крипдер не выплыл. — Если мы найдём один из её притоков, то точно будем знать, где мы. Кроме того, это самая населённая часть страны, скоро выйдем к какой-нибудь деревне.
Но Матвей не слушал меня. Выронив ботинки, он осматривался. То зачарованно следил, как происходило «Примирение», то взирал на воды Омгана, в котором отражались и Семилунье, и затухающий портал.
— Ох, красота, ох, не могу, — приговаривал Матвей. — Как в сказке, как во сне, как в… не знаю где! Как в фантастическом фильме. Эти удивительные луны… Их свет… Свет, свет, свет…
Матвей вдруг упал на колени.
— Что с тобой?
— Свет… Не знаю. Мир кружится, как будто я смотрю на него из портала переброски. Всё плывёт… руки, что-то с моими руками?
Стоя на коленях, Матвей всматривался в свои руки.
— Что происходит? Матвей, не молчи!
— Я не знаю… Никогда такого не испытывал. Будто весь мир в моих руках. Или я нащупал что-то важное… Ох, не могу.
Он упал лицом в песок, попытался подняться, но руки его не слушались. Пальцы скрючились, как после принятия яда. Матвей перевернулся на спину. Извиваясь в песке, он тяжело дышал, направив немигающий взор в небо.
Я трясла его, пыталась влить в его рот воду из фляги. Он её выплёвывал и смотрел стеклянными глазами. Но сердце билось, дыхание не прерывалось.
Кое-как дотащила его до груды камней. Заставила принять полулежачее положение. Под голову сунула рюкзак. Матвей перестал трепыхаться и только смотрел в небо, запрокинув голову.
Вытряхнула из своей сумки содержимое. Среди камней нашла несколько руллей исцеления. Поочерёдно попыталась применить, но ни один из них не действовал.
— Что за…
Расстегнула рукав своей куртки и перевела стирометр в режим отображения количества доступной магии. Цифры пришли в движение, показали 0-2-1. Ожидаемо, учитывая, что я истратила все силы на битву с Первомагом. Последняя циферка медленно перескочила. Теперь стирометр показывал 0-2-2. Мои силы подозрительно быстро восстанавливались.
Номасийка спрыгнула с арбалетчика, а форвиррка подняла стул — удивительно, откуда столько сил в хрупком тебе! — и обрушила на его голову.
— Ох, — сказал солдат и свалился на пол безжизненной грудой.
Номасийка подхватила арбалет.
— За мной, — прокричал я и погнался за Баэстом. Тот двигался неуверенно, хватаясь за стены — эффект двойного удара плазмобиты.
Я перепрыгнул через красномордого охранника, неподвижно лежавшего на ступенях, поднял его меч. Сам не знал для чего. Биться на мечах я не умел. Из лука и арбалета стрелял так же плохо, как в армии из автомата. Поэтому на уроке «создание оружия» и придумал плазменную бейсбольную биту.
Выскочил на улицу и зажмурился: затмение проходило, из-за Грювштен выглянул край ярко-оранжевого солнца.
Различил фигуру Баэста — тот спешил к конюшне. Вот он оттолкнул конюха, вскочил на чью-то только что подготовленную к езде лошадь. Дёрнул поводья, бросил маленькую молнию, отрезая верёвку.
— Уходит! — воскликнула номасийка.
Остановилась и вскинула арбалет. В предвечерней тишине звонко тренькнула пружина.
— Только не убивай, — предупредил я. — Он нужен живым.
Стрела мелькнула в закатном свете, но Баэст, подбирая поводья, успел взмахнуть рукой, отклоняя её полёт. Стрела вонзилась в стену прямо над головой одного из конюхов. Покуривая трубки, они все наблюдали бесплатное представление. Это стало сигналом. Толкаясь и переругиваясь, зрители разбежались по домам:
— Стража, где стража? Куда они смотрят?
Я вложил все силы в последний бросок. Ржавый меч полетел в Баэста. Толком не знал, чего я добьюсь этим. В лучшем случае меч свалился бы на половине пути: слишком большое расстояние нас отделяло.
Но случился приступ «озарения», как называл его Драген. Это когда маг создавал действие, не давая себе отчёта в том, что именно нужно сделать, чтобы добиться результата. Действовал по наитию, наугад.
«Озарение — главная особенность внеклассового мага — пояснил Драген. — Ты входишь в поток, где магические струны не подчиняются магическим усилиям, но подчиняются твоей воле».
Звучало путано, как большая часть того, что говорил Драген. Внеклассовый маг — это такой маг, который не может достичь ни одной Отметки, но при этом способен использовать магию любого из них.
Всё зависело от озарения.
Я метнул меч и на половине пути увидел, чем же меня озарило: он превратился в раскалённую огненную молнию. Как управляемая ракета, он отклонился от курса, чтобы попасть точно в ноги Баэсту.
Обожжённая лошадь заржала, сбросила седока и, брыкаясь, отскочила куда-то внутрь стойла.
3
Баэст лежал в соломе. Раскалённый меч, обвившись вокруг его ног, шипел в грязи, быстро остывая. Баэст орал от боли, перемежая возгласами «Что это? Убери! Убери!»
Я присел на корточки перед ним:
— Не уберу, пока не скажешь, куда ты дел Бленду Роули. Ученицу Академии Химмельблю.
— Какую Бленду? А-а-а, о-о-о, больно же! Хватит пытать меня, всё скажу.
— Ты был в составе группы, которая напала на двух людей, которые вышли из портала переброски в лесу близ озера Омган.
— Ну, было дело. Мы сразу решили, что наткнулись на спецмагов из Хантлангера…
— Куда вы дели девушку?
— Как и всех подозреваемых на принадлежность к гувернюрским спецмагам, её вывезли в приграничные районы Гофрата.
Озарение не проходило. Только я подумал, что надо бы намекнуть Баэсту стать сговорчивее, как железные путы на его ногах снова раскалились. Запахло горелыми тряпками.
— Точное название места!
— В кармане, — заорал сквозь стоны Баэст. — В нагрудном.
В недоумении я уставился на карман его камзола. Он умеет уменьшать людей и хранить в кармане? Вот это магия!
С опаской отстегнул клапан и сунул руку. Достал обычный блокнот.
— Пятая страница с картой, — добавил Баэст.
Я открыл карту. Вся она исчерчена значками: крестиками, кружочками. Возле некоторых шли списки чего-то на неизвестном языке.
— Позвольте мне, уважаемый кэр, — сказала номасийка. — Это на гофратском, я его хорошо знаю.
Она наморщила лоб, вчитываясь в каракули, похожие на арабские письмена:
— «Укрепление Тахвия-14… так… Список заключённых… Как, говорите, зовут ту, которую вы ищете? Бленда Роули? Так… Вот похожее — «Би-Лента», если читать по буквам. Напротив неё цифра — пятьсот и знак пеньгена».
Номасийка пнула Баэста:
— Так ты не шпион, а предатель? Сдаёшь соотечественников за деньги?
— Уберите железяку с моих ног, — завыл Баэст, не отвечая на обвинения.
Усилием воли я приказал путам перестать нагреваться.
Я не знал, что делать дальше. По плану у меня была встреча с Драгеном в Скерваре. Но я уже без помощи его информатора выяснил, где Бленда. Эх, ну почему всесильные маги Голдивара не придумали, какие-нибудь телепатические СМСки? Теперь мы потеряем время. Пока я доеду, пока…
Но я не могу искать её сам. Для меня этот мир — загадка. На каждом шагу неизвестность…
Из размышлений вывели крики:
— Стража, ну наконец-то!
— То на всех углах стоят, то не докричишься!
— Сюда, сюда!
В конце улицы появился целый отряд. Возглавлял его тот маг в жёлтой робе, что крутил пропагандистский умобраз.
Номасийка (всё время хотелось назвать её «Аделла») вскинула арбалет:
— Лучше сдохну, чем вернусь в бордель.
Форвиррка что-то сказала на своём языке, по мимике ясно — тоже лучше сдохнет, чем вернётся.
— Иди по своим делам, Матвей, — махнула арбалетом номасийка. — Мы их задержим.
— Тоже мне героини, — вздохнул я. — Не делайте глупостей, сам разберусь.
Я сжал кулаки и пошёл навстречу к магу. Но сжал не от готовности к битве. Не хотел, чтобы маг увидел, что узоры на моих ладонях едва тлеют — у меня закончились силы.
4
Маг в жёлтой робе выжидающе остановился. Стражники рассредоточились по двору почтовой станции, окружая меня полукольцом.
— Кто такой? — спросил маг. — Назови должность, Отметку и класс магии. И где твоё разрешение на осуществление магической деятельности в прифронтовой зоне?
— Господи, и здесь бюрократия! Зовут меня Матвей, я внеклассовый маг. В ваших разрешениях не нуждаюсь. Я не из Голдивара. Прикажи страже отступить.
— Ты мне не приказывай, кому приказывать.
Всё же, узнав, что я внеклассовый, пропагандист сделал несколько шагов назад. Значит, примерялся к расстоянию, чтобы начать магическое действо. Скорее всего, рассчитывал создать стандартный щит. Обычная тактика средненьких магов: обезопаситься и наблюдать за врагом, ожидая, что тот потратит силы на первый удар.
Я вспомнил слова Драгена:
«Запомни, Матвей, ты — боец. Когда твой противник избирает защиту, он уже готов к поражению».
Тогда я разжал кулаки. Надеялся, что мои лини ещё достаточно ярко светились.
— Шеф, он — рукотворец, рукотворец! — зашептал один стражник.
— Без тебя вижу.
Жёлтый маг, стараясь скрыть панику, суетливо создал вокруг себя поле защиты:
— Что тебе надо? Ты же знаешь, что внеклассовые маги не имеют права осуществлять магическую деятельность на территории стран Голдиварского Объединения Наций.
Господи, ещё больше бюрократической чепухи из иного мира. Драген вскользь упоминал, что рукотворцы (кто бы они ни были) это изгои в Голдиваре.
— Это ещё почему? — обиделся я. — Как и ты, я могу играть на магических струнах. А раз ты знаешь, что я внеклассовый, то знаешь, что могу в одну секунду всех вас уничтожить?
— Если будешь в потоке озарения.
— Поверь, я ещё из него не вышел.
Я отчаянно блефовал. Если маг не поверит и начнёт драку, то я не выйду из неё живым… Да, я сломлю его защиту, но не успею отразить атаку десяти арбалетчиков. Меня банально застрелят безо всякой магии.
По лицам некоторых стражников заметно, что они боялись. Сам маг потихоньку увеличивал прочность щита. Хороший признак — он окончательно ушёл в оборону. Чтобы подстегнуть их нерешительность, я поднял руки ладонями к лицу, как бы вглядываясь в светящиеся узоры кожи.
Маг сделал вид, что у него слишком много дел, чтобы тратить время на меня:
— Пусть с тобой Хантлангер разбирается, — сказал маг. — Свободен. Хватайте трофеечек, ведите обратно в карету.
— Девушки никуда не пойдут, — как можно отчётливее сказал я.
— Они собственность Гувернюра.
— Ни один человек не может быть собственностью другого.
— Может.
Да что же это такое! Неужели все маги — самоуверенные сволочи, никак не аргументирующие свои утверждения?
— Они останутся со мной, — повторил я.
— Ты не только бродишь в прифронтовой зоне, разбрасываясь магией, но теперь ты открыто покусился на собственность Гувернюра? Это даром не пройдёт.
— И что сделаешь ты, простой вращатель умобразов Первой Отметки? Накажешь меня?
— У меня почти Вторая, — оскорбился маг. — Тобой займутся соответствующие службы. У меня другие обязанности.
Маг окончательно вложил все силы в защиту, заодно прикрывая стражников. Я отошёл к лошадям, не поворачиваясь к противнику спиной.
5
Номасийка передала арбалет форвиррке, а сама вывела из конюшни трёх лошадей.
— Я не умею на хортах ездить, — сказал я.
— Матвей, ты самый странный боевой маг, которого я видела в жизни.
— Я из такого мира, где езда на хортах — развлечение, а не необходимость.
Даже форвиррка посмотрела на меня с удивлением.
К линии стражников подошёл хозяин почтовой станции и стал дёргать их за накидки:
— Чего вы смотрите? Меня же среди белого дня обкрадывают! А за разрушенную гостиницу кто платить будет?
Те угрюмо отмахивались. Появился и тюремщик с разбитым об ступеньки лицом. Арбалетчика вынесли вслед за ним.
— Нельзя упускать его, — закричал тюремщик. — Как я буду отчитываться за трофеечек?
— Раньше надо было думать, дурак, — отозвался маг. — Будешь знать, как наживаться за счёт гувернюрской собственности.
Сохраняя строгое выражение лица, я прошёл до кареты, в которой прибыл с Баэстом. Люди разбегались, прятались за дома или корзины. Перешёптывались, что я сумасшедший внеклассовый маг, который всё время живёт в озарении, и способен забороть и самого Лорт-и-Морта!
Не дай бог, меня принудят доказать свою силу. Ведь сейчас я не способен прихлопнуть муху. Не смогу даже создать огонёк, чтобы прикурить.
Я достал из багажного отделения кареты свой мешок. Внутри — мой фоторюкзак с аппаратурой. Извлёк мешочек денег, которыми щедро снабдил Драген и бросил хозяину горсть монет:
— Простите за разрушения.
Вернулся к магу и показал пальцем на Баэста:
— Пусть Гувернюр не серчает. Я поймал предателя, который продавал врагам Химмельблю людей.
— Лучше за собой следи, — огрызнулся маг. — С предателями сами разберёмся. С тобой тоже. От магов Хантлангера не уйдёшь. А когда они тебя найдут, не надейся, что пощадят и отправят на Вердум или за Барьер Хена.
Трофеечки уже сидели на хортах. Я постарался как можно более лихо запрыгнуть. Сел позади номасийки. Спиной чувствовал, что зрители начали подозревать, что человек, так нелепо садящийся на лошадь, вероятно, не так крут, как сам утверждал.
Напоследок я снял с ног Баэста оковы. Когда мы выехали со станции, я обернулся: Баэста приняли стражники, но обращались почтительно. Скорее всего, негодяй выкрутится, ведь доказательства его работы я унёс с собой.
— Скачи, скачи, — выкрикнул маг напоследок и храбро скинул защитное поле. — Тебя скоро поймают, внеклассник.
Глава 30. Очень странные дела
1
Несмотря на то, что наша миссия на Земле провалилась, что все мои друзья находятся во власти врага, что и сам враг почти убедил меня, что не враг вовсе… не смотря на всё это, была одна радостная мысль —
Домой! Я отправилась домой.
С этой мыслью я и шагнула в портал.
Первомаг, разрушенный Брянск и толпы крипдеров скрутились в спираль и схлопнулись в точку. В следующий момент я вышла на той стороне портала.
Я очутилась по колено в воде. Постепенно тело приобретало материальность, приходило ощущение холодной воды. Ночной ветерок обдувал уплотняющуюся меня.
Чёрная кромка леса. Две из Семилунья, Грювштен и Зюстерхен, находились в положении, которое семилунисты называли «ссора», то есть друг напротив друга, в разных участках неба. «Ссора» всегда длилась недолго, начиналось «примирение» — гладкая Зюстерхен, словно розовея от стеснения, стремилась к Грювштен, чтобы снова войти в привычное вращение вокруг неё.
Время «ссоры» — самая тёмная часть голдиварской ночи.
Портал находился над водой у берега озера Омган. Волны иногда достигали низа портала, пропадая в нём. Сейчас, вероятно, выплёскивались в Брянске…
— Холодно, — поёжился Матвей. Он держал свой рюкзак и автомат над головой. Ожидал моих распоряжений.
Обретение телесности завершилось. Я пошла к берегу, озираясь:
— Мы однозначно в Химмельблю, а не на форвиррской части озера.
— Это хорошо? — спросил Матвей.
— Учитывая, что мы уходили на Землю перед началом войны — хорошо. Форвирр в союзе с Драйденом. Если мы на нашей стороне, значит столица недалеко.
— Химмель?
— Да. Только вот с какой стороны? Со стороны Лебенсборна или Лэндсбю?
— А ты умеешь ориентироваться по Семилунью?
— Плохо. Семилунистика — отдельная наука. Количество расположений и противостояний всех из Семилунья такое большое, что равняется знаниям магии Первой Отметки.
Мы вышли на берег. Разулись, чтобы вылить воду из ботинок. Из портала вывалился крипдер, который мчался за нами из Брянска. Заверещал, барахтаясь в воде, и быстро утонул.
— В Омган впадает река Флодд, проходящая через Химмель, — продолжала я, убедившись, что крипдер не выплыл. — Если мы найдём один из её притоков, то точно будем знать, где мы. Кроме того, это самая населённая часть страны, скоро выйдем к какой-нибудь деревне.
Но Матвей не слушал меня. Выронив ботинки, он осматривался. То зачарованно следил, как происходило «Примирение», то взирал на воды Омгана, в котором отражались и Семилунье, и затухающий портал.
— Ох, красота, ох, не могу, — приговаривал Матвей. — Как в сказке, как во сне, как в… не знаю где! Как в фантастическом фильме. Эти удивительные луны… Их свет… Свет, свет, свет…
Матвей вдруг упал на колени.
— Что с тобой?
— Свет… Не знаю. Мир кружится, как будто я смотрю на него из портала переброски. Всё плывёт… руки, что-то с моими руками?
Стоя на коленях, Матвей всматривался в свои руки.
— Что происходит? Матвей, не молчи!
— Я не знаю… Никогда такого не испытывал. Будто весь мир в моих руках. Или я нащупал что-то важное… Ох, не могу.
Он упал лицом в песок, попытался подняться, но руки его не слушались. Пальцы скрючились, как после принятия яда. Матвей перевернулся на спину. Извиваясь в песке, он тяжело дышал, направив немигающий взор в небо.
Я трясла его, пыталась влить в его рот воду из фляги. Он её выплёвывал и смотрел стеклянными глазами. Но сердце билось, дыхание не прерывалось.
Кое-как дотащила его до груды камней. Заставила принять полулежачее положение. Под голову сунула рюкзак. Матвей перестал трепыхаться и только смотрел в небо, запрокинув голову.
Вытряхнула из своей сумки содержимое. Среди камней нашла несколько руллей исцеления. Поочерёдно попыталась применить, но ни один из них не действовал.
— Что за…
Расстегнула рукав своей куртки и перевела стирометр в режим отображения количества доступной магии. Цифры пришли в движение, показали 0-2-1. Ожидаемо, учитывая, что я истратила все силы на битву с Первомагом. Последняя циферка медленно перескочила. Теперь стирометр показывал 0-2-2. Мои силы подозрительно быстро восстанавливались.
