Более того – получить ее письменной согласие на эту процедуру. В случае, конечно, если она не является подозреваемой в этом преступлении и ей не вынесено обвинение.
- Что ты мне растолковываешь то, что я и так прекрасно знаю? – Норвуд встал, резко отодвинув кресло. Принялся расхаживать по кабинету, нервно то сжимая, то разжимая кулаки. Торопливо заговорил, как будто оправдываясь: - Она послала бы меня ко всем демонам, если бы я обратился к ней с этим предложением. Или, еще хуже, решила бы, что я подозреваю ее в преступлении.
- И что? – Этан выразительно всплеснул руками. Осторожно заметил: - Норвуд, дружище, как бы тебе так помягче сказать… В общем, не будь ты моим другом – то вылетел бы со своего места сегодня же. Потому что только что признался в просто-таки чудовищном преступлении против неприкосновенности частной жизни. Покой мертвых нельзя тревожить без очень веских на то оснований.
- Ай, да брось. – Норвуд досадливо поморщился. – Как будто ты никогда не нарушал законы. А мертвые – на то и мертвые, что не смогут подать жалобу.
Этан неодобрительно покачал головой, но удержался от каких-либо дальнейших замечаний.
- Ладно, - сказал он. – Итак, ты вызвал души родителей Эсми Эрвиш. И что же они тебе поведали?
- Что они действительно погибли из-за собственной глупости, - проговорил Норвуд. – Кэтрин была пьяна. Генри чуть трезвее, потому, собственно, и не полез в воду сразу. А еще потому, что по факту был отвратительным пловцом, о чем его супруга, кстати, прекрасно знала, но все решила подшутить над ним. Кэтрин принялась дурачиться, делая вид, будто тонет. Хотела проверить, поборет ли он свой страх перед водой ради любви к ней. Как выяснилось – поборол. Но Кэтрин вместо того, чтобы прекратить забаву, продолжила ее. Пару раз в шутку притопила мужа, который крайне неуверенно держался на воде. А тот взял – и на самом деле пошел ко дну. Кэтрин пыталась его спасти. Он запаниковал, повис на ней, мешая плыть. Ну, сам знаешь, как ведут себя тонущие. В итоге Кжтрин сама наглоталась воды и не смогла добраться до берега. А возможно – и не захотела, осознав, что натворила.
- Печальная история, - холодно резюмировал Этан. – Печальная и крайне поучительная. Итак, ты выяснил, что Эсми не имеет никакого отношения к смерти родителей. И я возвращаюсь к своему первому вопросу: почему ты не вызвал ее на допрос, как намеревался?
- Да что ты ко мне привязался? – внезапно рассердился Норвуд. – Не вызвал – и все тут. Как будто у тебя или у меня не было грехов в молодости. И позволь тебе напомнить, что куда серьезнее. Поэтому я просто решил приглядывать за ней. И, поверь, во второй раз я бы не стал проявлять к ней снисхождения.
- Но Эсми к старому не вернулась, - ехидно протянул Этан. – И потому ты решил завлечь ее в ловушку. И куда только твое человеколюбие подевалось за этот год?
- Я ведь не собираюсь отправлять ее в тюрьму. – Норвуд пожал плечами. – Уверен, что она сделает верный выбор. Намного лучше работать под моим руководством, тем более, что начертательная магия ей действительно нравится, чем терять пару лет на тюремное заключение.
- О как. – Этан положил локти на стол, переплел пальцы и удобно расположил на них подбородок, насмешливо глядя на приятеля. – Вот мы и дошли до самой сути. Значит, это твой новый способ набирать себе сотрудников? Оригинально, ничего не скажешь!
- А что делать, если традиционный подход в случае с Эсми Эрвиш не действует? – огрызнулся Норвуд. – Знаешь поговорку? Если дракон не летит к сокровищу, то сокровище само найдет дракона.
- Сокровище ты наше! – Этан не удержался и фыркнул от смеха. – Бесценное просто-таки! Можно, я буду называть тебя золотком?
- Нельзя, - отрубил Норвуд. – И вообще, Этан. Я очень рассчитываю, что все это останется между нами.
- Боишься, что дракончик выскользнет из заботливо приготовленной западни? – полюбопытствовал Этан. Тут же продолжил, не дожидаясь ответа друга: - Ты же знаешь: я могила.
- В том-то и дело, что и могилу можно разговорить, - пробурчал Норвуд.
- Ну что же, удачи тебе в твоей затее. – Этан отсалютовал Норвуду поднятым бокалом вина. Ядовито добавил: - Мне нет нужды ставить тебе палки в колеса. Напротив. Надеюсь, занявшись Эсми, ты умеришь свой любовный пыл.
- Ты еще обижаешься на меня за ту блондиночку? – Норвуд негромко рассмеялся. – Да ладно тебе. А я-то думал, что ты такой насупленный сегодня. Как же ее звали-то…
- Я не обижаюсь на тебя за ту блондиночку, - спокойно произнес Этан. – Кстати, зовут ее Ярина. Мне просто не нравится твое поведение, Норвуд. Настоящие друзья так не поступают. Даже если интрижка предполагалась несерьезной.
- Хорошо, больше не буду. – Норвуд вскинул руки вверх в примиряющем жесте.
Уже позже, когда Норвуд вышел из кабинета, отправившись по делам, Этан долго сидел в кресле и наблюдал за тем, как закатное солнце медленно опускается за красные черепичные крыши домов, окрашивая оконные стекла багрянцем. На его губах гуляла легкая отстраненная улыбка.
- Эсми Эрвиш, стало быть, - наконец, чуть слышно прошептал он. – Ну-ну, Норвуд. Долг платежом, знаешь ли, красен. – После чего улыбнулся еще шире, как будто предчувствуя какую-то забаву.
ЗАМОК С ПРИВИДЕНИЯМИ
- Да чтоб тебя! – Я приглушенно выругалась и засунула в рот палец, на котором немедленно вспухла большая капля крови. Затем печально обвела взглядом погром, который в лучших традициях дешевых любовных романов с их великими страстями устроил Чарльз.
Моя любимая гостиная лежала в руинах. Пол был густо усыпан осколками фарфоровых статуэток, прежде украшавших каминную полку. Именно о них я и порезалась, когда подметала. Прежде прекрасные бархатные гардины ныне висели неопрятными клочьями, порезанные на длинные лоскуты. Все содержимое книжных шкафов усилиями Чарльза было превращено в мельчайшие бумажные обрывки.
Не передать словами мои чувства, когда я вошла в дом и увидела все это безобразие. У меня аж колени затряслись, и я тяжело привалилась к стене, пережидая приступ слабости и головокружения.
- Хозяйка, - в этот момент услышала я голос Ведогона.
Хвала небесам! Хоть домовой не пострадал. Я забрала его с собой, когда выставила загородный дом родителей на продажу. Потратила битых две недели, уговаривая уйти со мной. Еще бы! Ведогон запомнил меня маленькой вечно молчащей девочкой и лишь по крови признал во мне наследницу рода Эрвиш.
Первым, о ком я подумала, увидев разгром, учиненный Чарльзом, был именно Ведогон. Я точно знала, что домовой бы ни за что не позволил этому гаду подобные бесчинства. Поэтому я чуть не разрыдалась от облегчения, услышав тоненький испуганный голос.
- Хозяйка, ты в порядке? – Груда какого-то барахла, в котором отдаленно угадывались мои любимые платья, зашевелилась. И на свет выполз сам Ведогон.
Больше всего домовой напоминал обычного кота, правда, крупнее размером. Обычно он предпочитал оставаться невидимым, но сейчас по непонятной причине отступил от своих привычек. Весь взъерошенный, очень несчастный на вид, Ведогон не торопился подойти ко мне. Вместо этого он сел на задние лапы и внезапно горько-прегорько разрыдался.
- Ведогон… - От тревоги у меня защемило сердце. Я ринулась к домовому, подхватила его на руки и прижала к себе. С глухой угрозой рявкнула: - Что этот мерзавец сделал с тобой? Где болит?
- Душа у меня болит, - провыл Ведогон, хватаясь когтистыми передними лапками за мое платье. – Я не уберег твой дом, хозяйка! Сам не понимаю, как так вышло.
И захлебываясь в словах и слезах, домовой поведал мне, что произошло в доме после моего незапланированного отъезда к Норвуду Эксберри.
По его словам, Чарльз тоже сразу же ушел, даже не думав собрать вещи, как я ему приказала. Ведогон пытался остановить его, кричал, что выкинет все на помойку, но мой мстительный бывший жених как будто не услышал его.
Естественно, Ведогон не думал оставлять это просто так. Он получил от меня недвусмысленный приказ – и он собирался выполнить его. Поэтому немедленно принялся избавлять мой дом от пожитков Чарльза Глога, коих, кстати, за год накопилось немало. Не мудрствуя лукаво, он стаскивал все вещи в прихожую, планируя потом выкинуть все на улицу.
- А потом… - Ведогон разрыдался горше прежнего, обвив пушистым длинным хвостом мою шею. – Потом я ничего не помню. Вообще ничего! Как будто меня чем тяжелым по голове огрели. Но я же нечисть! Пусть домашняя, пусть прирученная, но нечисть! Ко мне просто невозможно подобраться незаметно!
Я ласково погладила домового по голове, силясь успокоить. Тот уткнулся мордочкой мне в плечо, заливаясь слезами.
- Когда я проснулся – то тут уже царил весь этот бардак, - наконец, выдохнул он. – А я… я…
- Так, цыц! – строго сказала я, осознав, что меня ожидает новый приступ слезной истерики. – Ведогон, ты ни в чем не виноват.
- Но как же… - забормотал он. – Я должен был охранять дом, а в итоге…
- Здесь пахнет одолень-травой, - оборвала его я. – Смотри, и окно распахнуто настежь. Думаю, Чарльз кинул в него бутылкой с отваром. Та разбилась – а ты мгновенно отрубился, надышавшись. Сам прекрасно знаешь, какое действие одолень-трава на мелкую нечисть оказывает.
- Правда? – Ведогон недоверчиво повел из стороны в сторону пуговкой носа, принюхиваясь. Его шерсть заискрилась, видимо, домовой пытался перейти в нематериальное состояние, но почти сразу он фыркнул с негодованием: - И впрямь – одолень-трава! Вот же…
После чего добавил несколько крайне непечатных выражений, показав тем самым всю глубину своего возмущения столь гадким поступком.
Немного успокоив домового и убедив его, что рассталась с Чарльзом раз и навсегда, я принялась за уборку, прежде переменив платье на удобные штаны и рубаху. И вот теперь стояла посреди гостиной и расстроенно рассматривала порезанный палец.
- Почему ты не хочешь вызвать полицию? – в сотый, наверное, раз вопросил Ведогон.
К этому моменту комната проветрилась от густого травяного запаха настолько, что домовой вновь развоплотился. Было забавно наблюдать, как он суетится, помогая мне с уборкой. Вещи словно сами по себе летали по воздуху, возвращаясь на законные места.
- Ну его. – Я досадливо поморщилась. – Связываться не хочется. Полицейские наверняка начнут язвить, мол, милые бранятся – только тешатся. Уверена, что целую кучу пошлых шуточек от них услышу. К тому же запала у Чарльза хватило только на гостиную. Я проверила другие комнаты. Там все чисто.
- Но надо же наказать его как-то за этот произвол! – возмутился Ведогон, и мне прямо в руку прилетел пластырь.
- А кто сказал, что ему это сойдет с рук? – Я усмехнулась и оторвала зубами кусок клейкой ленты. Прилепила ее на порез, после чего добавила: - Этот дуралей свои вещи так и не забрал. Ну что же, будет теперь искать их на ближайшей помойке.
- А если он опять какую-нибудь гадость учинит? – не унимался Ведогон. – Если так и повадится заваливаться сюда и громить все подряд?
- Не думаю. – Я мотнула головой и вновь взяла в руки совок и веник. – Он из разряда мелких пакостников. Больше всего они боятся быть пойманными на горячем. Но на всякий случай раскошелюсь на охранное заклинание. Если вновь посмеет вломиться сюда – то ему не поздоровится.
- Раскошелишься? – с сомнением протянул Ведогон. – Ты ведь сама прекрасно можешь установить печать.
Я сосредоточенно орудовала веником, как будто не заметив слов домового.
Установить печать-то я могла. Но без разрешения городских властей это было чревато неприятностями. Норвуд Эксберри прямо сказал, что не оставит меня в покое. Будет пристально следить, пытаясь поймать на нарушении закона. Поэтому лучше не рисковать. Ну заплачу пару-тройку золотых. Чай, не обеднею.
«Ага, как же, - скептически фыркнул внутренний голос. – Эсми, ты давно проверяла состояние своего счета? Сдается, Норвуд не зря злорадствовал, спрашивая, не собираешься ли ты мести улицы. Чарльз выклянчил у тебя целое состояние на оплату своих долгов».
Да, кстати. Надо бы навести порядок в финансовых документах. Если честно, я терпеть не могла все эти денежные дела. Пусть я была и нелюбимым ребенком, но привыкла думать, что принадлежу к обеспеченной семье. Да, в студенческие годы мне пришлось потуже затянуть пояс, гордо отказавшись от помощи семьи. Однако студенты получали неплохую стипендию, к тому же заказы приносили хороший доход.
Что скрывать очевидное, я более чем безалаберно отнеслась к полученному крупному наследству. Все равно эти деньги заработала не я. И, если честно, я бы не задумываясь отдала все до последнего гроша, лишь бы вернуть родителей.
Ведогон, поняв, что я не настроена продолжать разговор, замолчал. А затем я услышала сосредоточенное пыхтение, и опрокинутое кресло по центру комнаты зашевелилось, силясь встать на свое законное место.
- Надорвешься! – ахнула я. Бросилась на выручку домовому.
Неполную минуту в комнате раздавалось лишь мое натуженное кряхтение. Антикварное кресло из тяжелого дуба ну никак не поддавалось нашим совместным усилиям. Как Чарльз-то сумел его перевернуть? Прям загадка века. Мой бывший жених не отличался могучим телосложением. Верно, должно быть, говорят, что бешенство способно придавать небывалые силы.
Кресло на какой-то миг приподнялось над полом, но почти сразу рухнуло обратно. Ого, ну и грохот! Эдак и пол проломить недолго.
- Ладно, оставь, Ведогон, - попросила я домового и рукой смахнула со лба выступившую испарину. – Еще не хватало мне для полноты счастья спину сорвать или на ногу эту махину опустить. Без крепких мужских рук тут не обойтись.
- И где же ты возьмешь эти крепкие мужские руки? – с искренним интересом спросил Ведогон. – Или попросишь Чарльза устранить все те безобразия, что он натворил?
В голове мелькнула мысль про Норвуда. Но, рассердившись на себя, я тут же выгнала ее. Еще не хватало на поклон к этому гаду идти. И без него справлюсь.
- Утро вечера мудренее, - проговорила я. – Найму кого-нибудь…
И осеклась, услышав саркастическое хихиканье домового. Почему он так веселится каждый раз, когда речь заходит о деньгах? Неужели состояние моих финансов настолько ужасно?
Через несколько часов, приведя гостиную в относительный порядок, я заботливо разложила на столике папки с документами и приготовила несколько листов бумаги. Какое счастье, что хоть диван у Чарльза не получилось опрокинуть! Хотя он пытался. На это указывали глубокие царапины от ножек на старинном паркете.
- Приготовить чай? – деловито осведомился Ведогон.
- Лучше налей мне вина, - попросила я, вооружившись графитной палочкой.
Ой, как я не люблю все эти подсчеты и расчеты! Бр-р, заранее дурно становится.
Спустя неполную минуту на столик спланировал бокал. Я поблагодарила заботливого домового кивком и открыла первую папку. Ага, выписки с моего счета после продажи родительского дома.
- Как думаешь, сегодня Чарльз не явится? – полюбопытствовал Ведогон, прыгнув ко мне на плечо.
- Да не должен, - буркнула я, старательно выписывая на лист ровный столбик цифр.
- Но вещи-то его тут остались, - не унимался домовой. – Вдруг захочет забрать?
- И я отправлю его тогда на ближайшую помойку, - проговорила я, продолжая скрипеть карандашом. – Сам же помогал мне туда его барахло вытаскивать.
- Что ты мне растолковываешь то, что я и так прекрасно знаю? – Норвуд встал, резко отодвинув кресло. Принялся расхаживать по кабинету, нервно то сжимая, то разжимая кулаки. Торопливо заговорил, как будто оправдываясь: - Она послала бы меня ко всем демонам, если бы я обратился к ней с этим предложением. Или, еще хуже, решила бы, что я подозреваю ее в преступлении.
- И что? – Этан выразительно всплеснул руками. Осторожно заметил: - Норвуд, дружище, как бы тебе так помягче сказать… В общем, не будь ты моим другом – то вылетел бы со своего места сегодня же. Потому что только что признался в просто-таки чудовищном преступлении против неприкосновенности частной жизни. Покой мертвых нельзя тревожить без очень веских на то оснований.
- Ай, да брось. – Норвуд досадливо поморщился. – Как будто ты никогда не нарушал законы. А мертвые – на то и мертвые, что не смогут подать жалобу.
Этан неодобрительно покачал головой, но удержался от каких-либо дальнейших замечаний.
- Ладно, - сказал он. – Итак, ты вызвал души родителей Эсми Эрвиш. И что же они тебе поведали?
- Что они действительно погибли из-за собственной глупости, - проговорил Норвуд. – Кэтрин была пьяна. Генри чуть трезвее, потому, собственно, и не полез в воду сразу. А еще потому, что по факту был отвратительным пловцом, о чем его супруга, кстати, прекрасно знала, но все решила подшутить над ним. Кэтрин принялась дурачиться, делая вид, будто тонет. Хотела проверить, поборет ли он свой страх перед водой ради любви к ней. Как выяснилось – поборол. Но Кэтрин вместо того, чтобы прекратить забаву, продолжила ее. Пару раз в шутку притопила мужа, который крайне неуверенно держался на воде. А тот взял – и на самом деле пошел ко дну. Кэтрин пыталась его спасти. Он запаниковал, повис на ней, мешая плыть. Ну, сам знаешь, как ведут себя тонущие. В итоге Кжтрин сама наглоталась воды и не смогла добраться до берега. А возможно – и не захотела, осознав, что натворила.
- Печальная история, - холодно резюмировал Этан. – Печальная и крайне поучительная. Итак, ты выяснил, что Эсми не имеет никакого отношения к смерти родителей. И я возвращаюсь к своему первому вопросу: почему ты не вызвал ее на допрос, как намеревался?
- Да что ты ко мне привязался? – внезапно рассердился Норвуд. – Не вызвал – и все тут. Как будто у тебя или у меня не было грехов в молодости. И позволь тебе напомнить, что куда серьезнее. Поэтому я просто решил приглядывать за ней. И, поверь, во второй раз я бы не стал проявлять к ней снисхождения.
- Но Эсми к старому не вернулась, - ехидно протянул Этан. – И потому ты решил завлечь ее в ловушку. И куда только твое человеколюбие подевалось за этот год?
- Я ведь не собираюсь отправлять ее в тюрьму. – Норвуд пожал плечами. – Уверен, что она сделает верный выбор. Намного лучше работать под моим руководством, тем более, что начертательная магия ей действительно нравится, чем терять пару лет на тюремное заключение.
- О как. – Этан положил локти на стол, переплел пальцы и удобно расположил на них подбородок, насмешливо глядя на приятеля. – Вот мы и дошли до самой сути. Значит, это твой новый способ набирать себе сотрудников? Оригинально, ничего не скажешь!
- А что делать, если традиционный подход в случае с Эсми Эрвиш не действует? – огрызнулся Норвуд. – Знаешь поговорку? Если дракон не летит к сокровищу, то сокровище само найдет дракона.
- Сокровище ты наше! – Этан не удержался и фыркнул от смеха. – Бесценное просто-таки! Можно, я буду называть тебя золотком?
- Нельзя, - отрубил Норвуд. – И вообще, Этан. Я очень рассчитываю, что все это останется между нами.
- Боишься, что дракончик выскользнет из заботливо приготовленной западни? – полюбопытствовал Этан. Тут же продолжил, не дожидаясь ответа друга: - Ты же знаешь: я могила.
- В том-то и дело, что и могилу можно разговорить, - пробурчал Норвуд.
- Ну что же, удачи тебе в твоей затее. – Этан отсалютовал Норвуду поднятым бокалом вина. Ядовито добавил: - Мне нет нужды ставить тебе палки в колеса. Напротив. Надеюсь, занявшись Эсми, ты умеришь свой любовный пыл.
- Ты еще обижаешься на меня за ту блондиночку? – Норвуд негромко рассмеялся. – Да ладно тебе. А я-то думал, что ты такой насупленный сегодня. Как же ее звали-то…
- Я не обижаюсь на тебя за ту блондиночку, - спокойно произнес Этан. – Кстати, зовут ее Ярина. Мне просто не нравится твое поведение, Норвуд. Настоящие друзья так не поступают. Даже если интрижка предполагалась несерьезной.
- Хорошо, больше не буду. – Норвуд вскинул руки вверх в примиряющем жесте.
Уже позже, когда Норвуд вышел из кабинета, отправившись по делам, Этан долго сидел в кресле и наблюдал за тем, как закатное солнце медленно опускается за красные черепичные крыши домов, окрашивая оконные стекла багрянцем. На его губах гуляла легкая отстраненная улыбка.
- Эсми Эрвиш, стало быть, - наконец, чуть слышно прошептал он. – Ну-ну, Норвуд. Долг платежом, знаешь ли, красен. – После чего улыбнулся еще шире, как будто предчувствуя какую-то забаву.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЗАМОК С ПРИВИДЕНИЯМИ
Глава первая
- Да чтоб тебя! – Я приглушенно выругалась и засунула в рот палец, на котором немедленно вспухла большая капля крови. Затем печально обвела взглядом погром, который в лучших традициях дешевых любовных романов с их великими страстями устроил Чарльз.
Моя любимая гостиная лежала в руинах. Пол был густо усыпан осколками фарфоровых статуэток, прежде украшавших каминную полку. Именно о них я и порезалась, когда подметала. Прежде прекрасные бархатные гардины ныне висели неопрятными клочьями, порезанные на длинные лоскуты. Все содержимое книжных шкафов усилиями Чарльза было превращено в мельчайшие бумажные обрывки.
Не передать словами мои чувства, когда я вошла в дом и увидела все это безобразие. У меня аж колени затряслись, и я тяжело привалилась к стене, пережидая приступ слабости и головокружения.
- Хозяйка, - в этот момент услышала я голос Ведогона.
Хвала небесам! Хоть домовой не пострадал. Я забрала его с собой, когда выставила загородный дом родителей на продажу. Потратила битых две недели, уговаривая уйти со мной. Еще бы! Ведогон запомнил меня маленькой вечно молчащей девочкой и лишь по крови признал во мне наследницу рода Эрвиш.
Первым, о ком я подумала, увидев разгром, учиненный Чарльзом, был именно Ведогон. Я точно знала, что домовой бы ни за что не позволил этому гаду подобные бесчинства. Поэтому я чуть не разрыдалась от облегчения, услышав тоненький испуганный голос.
- Хозяйка, ты в порядке? – Груда какого-то барахла, в котором отдаленно угадывались мои любимые платья, зашевелилась. И на свет выполз сам Ведогон.
Больше всего домовой напоминал обычного кота, правда, крупнее размером. Обычно он предпочитал оставаться невидимым, но сейчас по непонятной причине отступил от своих привычек. Весь взъерошенный, очень несчастный на вид, Ведогон не торопился подойти ко мне. Вместо этого он сел на задние лапы и внезапно горько-прегорько разрыдался.
- Ведогон… - От тревоги у меня защемило сердце. Я ринулась к домовому, подхватила его на руки и прижала к себе. С глухой угрозой рявкнула: - Что этот мерзавец сделал с тобой? Где болит?
- Душа у меня болит, - провыл Ведогон, хватаясь когтистыми передними лапками за мое платье. – Я не уберег твой дом, хозяйка! Сам не понимаю, как так вышло.
И захлебываясь в словах и слезах, домовой поведал мне, что произошло в доме после моего незапланированного отъезда к Норвуду Эксберри.
По его словам, Чарльз тоже сразу же ушел, даже не думав собрать вещи, как я ему приказала. Ведогон пытался остановить его, кричал, что выкинет все на помойку, но мой мстительный бывший жених как будто не услышал его.
Естественно, Ведогон не думал оставлять это просто так. Он получил от меня недвусмысленный приказ – и он собирался выполнить его. Поэтому немедленно принялся избавлять мой дом от пожитков Чарльза Глога, коих, кстати, за год накопилось немало. Не мудрствуя лукаво, он стаскивал все вещи в прихожую, планируя потом выкинуть все на улицу.
- А потом… - Ведогон разрыдался горше прежнего, обвив пушистым длинным хвостом мою шею. – Потом я ничего не помню. Вообще ничего! Как будто меня чем тяжелым по голове огрели. Но я же нечисть! Пусть домашняя, пусть прирученная, но нечисть! Ко мне просто невозможно подобраться незаметно!
Я ласково погладила домового по голове, силясь успокоить. Тот уткнулся мордочкой мне в плечо, заливаясь слезами.
- Когда я проснулся – то тут уже царил весь этот бардак, - наконец, выдохнул он. – А я… я…
- Так, цыц! – строго сказала я, осознав, что меня ожидает новый приступ слезной истерики. – Ведогон, ты ни в чем не виноват.
- Но как же… - забормотал он. – Я должен был охранять дом, а в итоге…
- Здесь пахнет одолень-травой, - оборвала его я. – Смотри, и окно распахнуто настежь. Думаю, Чарльз кинул в него бутылкой с отваром. Та разбилась – а ты мгновенно отрубился, надышавшись. Сам прекрасно знаешь, какое действие одолень-трава на мелкую нечисть оказывает.
- Правда? – Ведогон недоверчиво повел из стороны в сторону пуговкой носа, принюхиваясь. Его шерсть заискрилась, видимо, домовой пытался перейти в нематериальное состояние, но почти сразу он фыркнул с негодованием: - И впрямь – одолень-трава! Вот же…
После чего добавил несколько крайне непечатных выражений, показав тем самым всю глубину своего возмущения столь гадким поступком.
Немного успокоив домового и убедив его, что рассталась с Чарльзом раз и навсегда, я принялась за уборку, прежде переменив платье на удобные штаны и рубаху. И вот теперь стояла посреди гостиной и расстроенно рассматривала порезанный палец.
- Почему ты не хочешь вызвать полицию? – в сотый, наверное, раз вопросил Ведогон.
К этому моменту комната проветрилась от густого травяного запаха настолько, что домовой вновь развоплотился. Было забавно наблюдать, как он суетится, помогая мне с уборкой. Вещи словно сами по себе летали по воздуху, возвращаясь на законные места.
- Ну его. – Я досадливо поморщилась. – Связываться не хочется. Полицейские наверняка начнут язвить, мол, милые бранятся – только тешатся. Уверена, что целую кучу пошлых шуточек от них услышу. К тому же запала у Чарльза хватило только на гостиную. Я проверила другие комнаты. Там все чисто.
- Но надо же наказать его как-то за этот произвол! – возмутился Ведогон, и мне прямо в руку прилетел пластырь.
- А кто сказал, что ему это сойдет с рук? – Я усмехнулась и оторвала зубами кусок клейкой ленты. Прилепила ее на порез, после чего добавила: - Этот дуралей свои вещи так и не забрал. Ну что же, будет теперь искать их на ближайшей помойке.
- А если он опять какую-нибудь гадость учинит? – не унимался Ведогон. – Если так и повадится заваливаться сюда и громить все подряд?
- Не думаю. – Я мотнула головой и вновь взяла в руки совок и веник. – Он из разряда мелких пакостников. Больше всего они боятся быть пойманными на горячем. Но на всякий случай раскошелюсь на охранное заклинание. Если вновь посмеет вломиться сюда – то ему не поздоровится.
- Раскошелишься? – с сомнением протянул Ведогон. – Ты ведь сама прекрасно можешь установить печать.
Я сосредоточенно орудовала веником, как будто не заметив слов домового.
Установить печать-то я могла. Но без разрешения городских властей это было чревато неприятностями. Норвуд Эксберри прямо сказал, что не оставит меня в покое. Будет пристально следить, пытаясь поймать на нарушении закона. Поэтому лучше не рисковать. Ну заплачу пару-тройку золотых. Чай, не обеднею.
«Ага, как же, - скептически фыркнул внутренний голос. – Эсми, ты давно проверяла состояние своего счета? Сдается, Норвуд не зря злорадствовал, спрашивая, не собираешься ли ты мести улицы. Чарльз выклянчил у тебя целое состояние на оплату своих долгов».
Да, кстати. Надо бы навести порядок в финансовых документах. Если честно, я терпеть не могла все эти денежные дела. Пусть я была и нелюбимым ребенком, но привыкла думать, что принадлежу к обеспеченной семье. Да, в студенческие годы мне пришлось потуже затянуть пояс, гордо отказавшись от помощи семьи. Однако студенты получали неплохую стипендию, к тому же заказы приносили хороший доход.
Что скрывать очевидное, я более чем безалаберно отнеслась к полученному крупному наследству. Все равно эти деньги заработала не я. И, если честно, я бы не задумываясь отдала все до последнего гроша, лишь бы вернуть родителей.
Ведогон, поняв, что я не настроена продолжать разговор, замолчал. А затем я услышала сосредоточенное пыхтение, и опрокинутое кресло по центру комнаты зашевелилось, силясь встать на свое законное место.
- Надорвешься! – ахнула я. Бросилась на выручку домовому.
Неполную минуту в комнате раздавалось лишь мое натуженное кряхтение. Антикварное кресло из тяжелого дуба ну никак не поддавалось нашим совместным усилиям. Как Чарльз-то сумел его перевернуть? Прям загадка века. Мой бывший жених не отличался могучим телосложением. Верно, должно быть, говорят, что бешенство способно придавать небывалые силы.
Кресло на какой-то миг приподнялось над полом, но почти сразу рухнуло обратно. Ого, ну и грохот! Эдак и пол проломить недолго.
- Ладно, оставь, Ведогон, - попросила я домового и рукой смахнула со лба выступившую испарину. – Еще не хватало мне для полноты счастья спину сорвать или на ногу эту махину опустить. Без крепких мужских рук тут не обойтись.
- И где же ты возьмешь эти крепкие мужские руки? – с искренним интересом спросил Ведогон. – Или попросишь Чарльза устранить все те безобразия, что он натворил?
В голове мелькнула мысль про Норвуда. Но, рассердившись на себя, я тут же выгнала ее. Еще не хватало на поклон к этому гаду идти. И без него справлюсь.
- Утро вечера мудренее, - проговорила я. – Найму кого-нибудь…
И осеклась, услышав саркастическое хихиканье домового. Почему он так веселится каждый раз, когда речь заходит о деньгах? Неужели состояние моих финансов настолько ужасно?
Через несколько часов, приведя гостиную в относительный порядок, я заботливо разложила на столике папки с документами и приготовила несколько листов бумаги. Какое счастье, что хоть диван у Чарльза не получилось опрокинуть! Хотя он пытался. На это указывали глубокие царапины от ножек на старинном паркете.
- Приготовить чай? – деловито осведомился Ведогон.
- Лучше налей мне вина, - попросила я, вооружившись графитной палочкой.
Ой, как я не люблю все эти подсчеты и расчеты! Бр-р, заранее дурно становится.
Спустя неполную минуту на столик спланировал бокал. Я поблагодарила заботливого домового кивком и открыла первую папку. Ага, выписки с моего счета после продажи родительского дома.
- Как думаешь, сегодня Чарльз не явится? – полюбопытствовал Ведогон, прыгнув ко мне на плечо.
- Да не должен, - буркнула я, старательно выписывая на лист ровный столбик цифр.
- Но вещи-то его тут остались, - не унимался домовой. – Вдруг захочет забрать?
- И я отправлю его тогда на ближайшую помойку, - проговорила я, продолжая скрипеть карандашом. – Сам же помогал мне туда его барахло вытаскивать.
