-- Я сейчас, -- обронил он и стремительно скрылся за дверьми гардеробной.
Я с такой же стремительностью слетела с кровати и рванула в ванную, где быстро обнаружила искомое. Халат! Жаль, конечно, что не платье, но тоже сойдет.
Спустя неполную минуту я столкнулась с Дарианом лицом к лицу в спальне. Тот успел надеть на себя свободные домашние штаны и рубаху навыпуск.
-- Думаю, что ваше платье забрала служанка, чтобы почистить, -- немного покраснев, сообщил он.
Я почувствовала, что тоже начала краснеть. Н-да, представляю, в каком ужасном состоянии была моя одежда, если я хоть убей не помню окончание вечера! Надеюсь, я ни в какую сточную канаву не упала для полноты счастья.
-- Ну, полагаю, нам было бы неплохо позавтракать, -- продолжил Дариан. Помолчал немного и добавил со слабой усмешкой: -- К тому же вы теперь полноправная хозяйка моего дома. Надлежит обсудить, что со всем этим делать.
Одна мысль о еде вызвала у меня такой приступ тошноты, что я едва не ринулась обратно в ванную. Дариан, если судить по кислому выражению его лица, тоже не испытывал особого воодушевления. Но он прав: мы должны поговорить. В самом деле, на проведенный брачный ритуал нельзя просто взять -- и закрыть глаза, сделав вид, будто ничего не было, если ничего не помнишь. Кстати, а наш брак вообще возможно разорвать? Вроде как разрешение на развод даются чуть ли не королем, и то в исключительном порядке. Но тогда о пьяной выходке дочери Грэга Гриана точно станет известно всей столице! Представляю, как повеселится его величество король Кенрик Второй. Я не могу сказать, что мой отец частый гость при дворе. Но в такой маленькой стране, какой является наш Лейтон, любой более-менее богатый человек на виду и слуху. А мой отец сколотил себе неплохое состояние на торговле корабельным лесом. Начинал простым плотником, выходцем из низшего сословия крестьян да рабочих, потом купил себе право носить приставку "вир", то бишь, вошел в компанию весьма состоятельных особ. Ну а через некоторое время вошел в дворянство, все так же при помощи золота купив разрешение короля стать "виером".
Наверное, он мог бы поступить куда проще и взять в супруги какую-нибудь симпатичную дворянку из обедневшего рода. Благо, этого добра в нашем Гроштере навалом. Но отец удивил многих, женившись на моей матери, Маре, которая была дочерью прачки и извозчика. Из достоинств -- лишь красота и куча родственников, бедных, словно храмовые мыши.
Впрочем, история моей семьи относится к делу лишь постольку-поскольку. В общем, моего отца король знает. Недаром тот является основным поставщиком леса для флота. Вполне вероятно, его величество Кенрик без особых проблем удовлетворит мою просьбу о разводе, только отцу придется знатно раскошелиться в пользу казны. Хотя нет, скорее всего -- в пользу казны и кармана короля. Уж его величество любит азартные игры и слишком часто в них проигрывает. Ох, но как же не хочется втягивать моего отца в такие глупые и постыдные разборки! Я даже не знаю, как сказать ему, что он был прав по поводу Гровера, а тут новый удар и известие о моей свадьбе, свершенной в пьяном угаре.
Все эти мысли промелькнули в моей голове с невиданной скоростью. Я пригорюнилась и кивнула, заметив, что Дариан по-прежнему смотрит на меня в ожидании ответа. Беседа -- так беседа. Послушаю, что скажет мой так называемый супруг. По всей видимости, он тоже не в особом восторге от всего произошедшего.
Как и обещал дворецкий по имени Гисберт, в обеденном зале нас ожидал обильный и горячий завтрак. По дороге сюда я едва не свернула себе шею, с любопытством озираясь по сторонам и изучая обстановку дома. Н-да, по всему выходит, что Дариан -- более чем обеспеченный человек. Его особняк поражал сдержанной роскошью. Наверное, неискушенный в подобных вещах человек ни за что бы не обратил внимания на мебель, выглядевшую совершенно обычной. Но мое чутье мага-артефактника, чья братия чаще всего как раз работает с очень старинными предметами, буквально взвыло от восторга при виде дубовых стульев с высокими резными спинками и огромного стола. А при виде коллекции картин, развешанных по стенам, я едва не впала в нервный ступор. Интересно, что же творится в других комнатах, если я готова закапать восхищенной слюной обеденный зал? Обычно все самое ценное держат в гостиной, чтобы произвести впечатление на посетителей. Ну, а совсем-совсем ценное -- в потайных комнатах, зачарованных особым образом от воров.
Подумав так, я осторожно втянула в себя воздух. Ого! А я ведь действительно чувствую что-то очень необычное. Что-то древнее и могущественное...
Мои размышления оборвал Дариан, который любезно отодвинул передо мной стул, помогая сесть.
Я благодарно кивнула было, но тут же подпрыгнула на месте от изумления. Потому что только сейчас заметила на его груди серебряный медальон. На вид -- самый обычный. Вот только пахло от него так, как обычно пахнет от амулетов, призванных подавлять чужую волю. И почему я раньше на него не обратила внимания? Впрочем, о чем это я? Вчера мне было не до сканирования окружающего пространства на наличие рядом каких-либо магических предметов. Слишком утопал мой разум в алкоголе, а сердце разрывалось от боли из-за несчастливой любви. А сегодня... О-о-о, по пробуждению я готова была умереть от головной боли. Потом на меня обрушилось столько новостей, что опять-таки стало не до разглядывания всяких медальонов. Любопытно, откуда эта вещь у Дариана? И знает ли он, какими свойствами она обладает? Кстати, а о чем он говорит-то?
Я спохватилась, обнаружив, что Дариан уже достаточно давно горячо и убежденно о чем-то разглагольствует, правда, при этом упорно глядит куда угодно, но не на меня. Сосредоточилась -- и уловила окончание его последней фразы.
-- ... как вы понимаете, совершенно невозможно, -- сказал Дариан и замолчал, выжидающе уставившись на меня.
-- А? -- невольно вырвалось у меня. Я покраснела и торопливо исправилась: -- То есть, вы о чем? Простите, я немного задумалась и, боюсь, пропустила все мимо ушей.
В темно-карих глазах Дариана, сидевшего напротив, промелькнуло явственное раздражение. Однако он глубоко вздохнул и терпеливо повторил:
-- Я говорил о том, что наш брак -- огромная ошибка. Простите, виерисса Алекса, я не имею ничего против лично вас или вашего отца, но вы должны прекрасно понимать, что подобные вопросы не решаются под воздействием алкоголя. К тому же у меня есть невеста...
-- Эта та, которую вы вчера застали в объятиях лучшего друга? -- невежливо перебила его я.
Реакция Дариана на это напоминание искренне изумила меня. Он замер, удивленно вскинув брови, словно я сообщила ему какую-то новость, затем принялся отчаянно чесать в затылке.
-- Ах да, конечно, -- наконец, неуверенно проговорил он. -- Я и забыл об этом. Но уверен, Ами обязательно мне все объяснит! Это какое-то недоразумение! Глупейшее недоразумение! Надеюсь, я не обидел ее вчерашним проявлением ревности!
Теперь уже мои брови поползли вверх. Ох, что-то мне все это совершенно не нравится. Очень, очень сильно не нравится.
-- Скажите, а этот медальон, случаем, не она вам подарила? -- спросила я и ткнула пальцем в грудь Дариана.
-- Да. -- Тот немедля расплылся в очень глупой самодовольной улыбке и положил правую руку поверх предмета нашего разговора. -- Она. Правда, красивый?
Я в ответ пробормотала нечто неразборчивое, но должное обозначать восторг. Ох, сдается, я понимаю, почему вдруг Дариан вздумал простить неверную невесту. Даже не знаю, как поступить. С одной стороны, отец всегда учил меня не лезть в чужие отношения. Мол, все равно виноватой останешься. Но с другой... Нет, если тут замешены чары подчинения, то я просто обязана вмешаться! По одной простой причине: вообще-то, это незаконно. Ну и Дариана жалко.
-- А могу я посмотреть на ваш медальон поближе? -- вежливо попросила я.
-- Зачем? -- невежливо вопросом на вопрос ответил Дариан и на всякий случай крепче сжал пальцы на медальоне, словно опасался, что я отниму у него ценную вещь.
-- У отца скоро день рождения, подыскиваю ему подарок, -- принялась я вдохновенно лгать. -- Хочу посмотреть, как медальон выглядит вблизи.
Опаска в темно-карих глазах моего собеседника немного ослабла, но до конца не пропала. Он продолжал поглаживать медальон, явно не решаясь даже на миг снять его со своей шеи.
-- Да ладно вам! -- Я с принуждением рассмеялась. -- Чего вы боитесь? Как будто я рвану с вашей драгоценностью бежать!
-- А вдруг? -- фыркнул Дариан и тут же осекся, видимо, вспомнив, что я сижу напротив него в халате и тапочках.
После этого он насупленно замолчал, продолжая держать руку на груди. По всей видимости, разумом он понимал, что ведет себя просто глупо, но зачарованная вещь тем и страшна, что человек, попавший под ее влияние, перестает слушать доводы рассудка.
Я недовольно покачала головой. А дело-то зашло далеко! Знать не знаю эту самую Ами, но она мне уже не нравится. И я с огромным удовольствием выдам ее так называемые проказы отделу городской полиции по надзору за незаконным использованием магии. Но сначала надлежит освободить Дариана от влияния подчиняющих чар. Только как это сделать? Не с кулаками ведь на него кидаться. Или все-таки попробовать силой сорвать злополучный медальон, раз уж по-хорошему уговорить не получается?
-- Желаете еще кофе?
Я аж вздрогнула от столь внезапного вопроса, прозвучавшего мне почти на ухо. Поразительно, насколько тихо ходит Гисберт! Эдак и заикой можно остаться.
Дворецкий между тем окинул невозмутимым взором стол с легким завтраком, к которому мы так и не прикоснулись. Подлил Дариану кофе из огромного фарфорового кофейника, повернулся было ко мне...
-- Кстати, Гисберт, -- окликнул его Дариан, отвлекшись на мгновение от угрюмого разглядывания моей скромной персоны, -- ты бы не мог...
Мой новоявленный супруг не успел закончить фразу. Я самым подлым образом воспользовалась тем, что он отвлекся на слугу, и бросила в него шар парализующих чар.
Ярко-красная молния с протяжным свистом разрезала пространство между нами и угодила бедняге прямо в середину лба. Дариан смешно округлил глаза, открыл рот -- и в таком виде ткнулся лицом в тарелку овсянки. Ну, хоть падать было мягко. Надеюсь, что каша остыла в достаточной мере.
-- Однако, -- сдержанно проговорил Гисберт. Прижал к себе кофейник и с некоторой опаской попятился, когда я вскочила со своего места. Как он ни старался сохранять хладнокровие и выдержку, но его голос все-таки испуганно дрогнул, когда он спросил у меня: -- Надеюсь, вы не решили стать состоятельной вдовой сразу после свадьбы? Учтите, в таком случае я буду вынужден причинить вам боль, но не позволю вам...
-- Не говорите глупостей! -- отмахнулась я, оборвав его на полуслове. -- Лучше помогите мне. Я должна изучить медальон вашего хозяина!
-- Не понял, -- честно признался Гисберт, но все же поставил кофейник на стол, после чего помог мне приподнять Дариана.
Несчастный запрокинул бледное, перемазанное кашей лицо, откинувшись на спинку стула. А я уже уткнулась носом в его грудь, изучая с близкого расстояния медальон, но пока не рискуя взять его в руки. Мало ли, какие еще чары могут быть на него установлены.
-- Прошу прощения, госпожа Алекса, что отрываю вас от столь увлекательного занятия, но все-таки я вынужден потребовать объяснений! -- непреклонным тоном заявил Гисберт. -- Что все это значит? Учтите, иначе я буду вынужден позвать на помощь!
-- Вашего хозяина околдовали, -- обронила я, с интересом изучая тонкую вязь непонятных символов, обрамляющих портрет некой девушки, по всей видимости, той самой загадочной и вероломной Ами. А хороша девица-то! Маленький вздернутый носик, томные глаза глубоко синего цвета, темно-каштановые волосы. Красавица, да и только. И весит, наверное, меньше меня раза в два.
Я уныло вздохнула и неимоверным усилием воли отогнала от себя неприятное воспоминание о своем неверном женихе и его весьма нелицеприятных высказываниях в мой адрес. Как говорится, худая корова все равно ланью не станет. Что поделать, если комплекция у меня отнюдь не хрупкой изнеженной девицы.
-- Околдовали? -- Гисберт мгновенно забыл о своей профессиональной сдержанности и аж подпрыгнул на месте от этого известия.
-- Более чем уверена, что это сделала его невеста, так называемая Ами, -- продолжила я. Не глядя, сдернула со стола салфетку и бережно закутала тканью ладонь.
После всех этих мер предосторожности я все-таки рискнула взять медальон в руки, пока не снимая его с шеи Дариана, все еще пребывающего в блаженном небытии. Ого! Металл сразу же нагрелся до такой степени, что обжег меня даже через ткань.
-- Чары третьего уровня, не меньше, -- задумчиво проговорила я, торопливо разжав пальцы.
-- И что это значит? -- с жадным любопытством спросил Гисберт. Тут же опомнился, сообразив, что такое поведение нарушает его образ строгого вышколенного и отстраненно-вежливого слуги, кашлянул и продолжил уже спокойнее: -- Ну, то есть, надеюсь, господину Дариану не грозит ничего дурного?
-- Как известно, чары подчинения разделяются на четыре уровня, -- терпеливо принялась я пересказывать одну из лекций по теоретической магии. Подумала немного и несколько неуверенно добавила: -- Как, в принципе, и все остальные. Первый уровень -- самый низший. Это даже не магия в прямом смысле слова, а некое внушение. Человек с сильной волей без проблем проигнорирует это. Хотя, возможно, если его внимание будет отвлечено на какую-то проблему -- то неосознанно выполнит то, что ему внушали, а потом сам будет удивляться, почему так поступил. Кстати, практически вся любовная магия, я имею в виду, конечно, разрешенную, базируется именно на этих чарах. Второй уровень уже серьезнее. Это не внушение, а ментальный приказ. Но, опять-таки, даже без способов магической защиты человек может бороться с этим видом заклинания. Правда, сил на это потратит немало. Зато он сразу же почувствует неладное и сможет принять ответные меры. На чары подчинения первого и второго уровня закон, в принципе, смотрит сквозь пальцы. Но если человек, попавший под действие чар второго уровня, пожалуется в полицию -- то у мага, наложившего это заклинание, уже начнутся определенные проблемы. По крайней мере, штраф он выплатит немалый в пользу пострадавшего лица. А вот третий и четвертый, вне всяких сомнений, уже вне закона.
-- Правда? -- Гисберт опять забыл о своей профессиональной сдержанности и всплеснул руками, зачарованно слушая мои разглагольствования. -- И чем же эти чары опасны?
-- Их практически невозможно заметить неспециалисту, -- послушно ответила я. -- И сам бедолага, попавший под их воздействие, понятное дело, ни за что не заподозрит неладное и не обратится за помощью. Он будет вести себя так, как захочет неведомый кукловод. Вот смотрите: Дариан вчера обнаружил невесту в объятиях лучшего друга. Всплеск злости и адреналина помог ему на некоторое время выйти из подчинения. Кстати, надо бы вашего господина проверить на магические способности. Полагаю, они у него имеются, просто дремлют.
Я с такой же стремительностью слетела с кровати и рванула в ванную, где быстро обнаружила искомое. Халат! Жаль, конечно, что не платье, но тоже сойдет.
Спустя неполную минуту я столкнулась с Дарианом лицом к лицу в спальне. Тот успел надеть на себя свободные домашние штаны и рубаху навыпуск.
-- Думаю, что ваше платье забрала служанка, чтобы почистить, -- немного покраснев, сообщил он.
Я почувствовала, что тоже начала краснеть. Н-да, представляю, в каком ужасном состоянии была моя одежда, если я хоть убей не помню окончание вечера! Надеюсь, я ни в какую сточную канаву не упала для полноты счастья.
-- Ну, полагаю, нам было бы неплохо позавтракать, -- продолжил Дариан. Помолчал немного и добавил со слабой усмешкой: -- К тому же вы теперь полноправная хозяйка моего дома. Надлежит обсудить, что со всем этим делать.
Одна мысль о еде вызвала у меня такой приступ тошноты, что я едва не ринулась обратно в ванную. Дариан, если судить по кислому выражению его лица, тоже не испытывал особого воодушевления. Но он прав: мы должны поговорить. В самом деле, на проведенный брачный ритуал нельзя просто взять -- и закрыть глаза, сделав вид, будто ничего не было, если ничего не помнишь. Кстати, а наш брак вообще возможно разорвать? Вроде как разрешение на развод даются чуть ли не королем, и то в исключительном порядке. Но тогда о пьяной выходке дочери Грэга Гриана точно станет известно всей столице! Представляю, как повеселится его величество король Кенрик Второй. Я не могу сказать, что мой отец частый гость при дворе. Но в такой маленькой стране, какой является наш Лейтон, любой более-менее богатый человек на виду и слуху. А мой отец сколотил себе неплохое состояние на торговле корабельным лесом. Начинал простым плотником, выходцем из низшего сословия крестьян да рабочих, потом купил себе право носить приставку "вир", то бишь, вошел в компанию весьма состоятельных особ. Ну а через некоторое время вошел в дворянство, все так же при помощи золота купив разрешение короля стать "виером".
Наверное, он мог бы поступить куда проще и взять в супруги какую-нибудь симпатичную дворянку из обедневшего рода. Благо, этого добра в нашем Гроштере навалом. Но отец удивил многих, женившись на моей матери, Маре, которая была дочерью прачки и извозчика. Из достоинств -- лишь красота и куча родственников, бедных, словно храмовые мыши.
Впрочем, история моей семьи относится к делу лишь постольку-поскольку. В общем, моего отца король знает. Недаром тот является основным поставщиком леса для флота. Вполне вероятно, его величество Кенрик без особых проблем удовлетворит мою просьбу о разводе, только отцу придется знатно раскошелиться в пользу казны. Хотя нет, скорее всего -- в пользу казны и кармана короля. Уж его величество любит азартные игры и слишком часто в них проигрывает. Ох, но как же не хочется втягивать моего отца в такие глупые и постыдные разборки! Я даже не знаю, как сказать ему, что он был прав по поводу Гровера, а тут новый удар и известие о моей свадьбе, свершенной в пьяном угаре.
Все эти мысли промелькнули в моей голове с невиданной скоростью. Я пригорюнилась и кивнула, заметив, что Дариан по-прежнему смотрит на меня в ожидании ответа. Беседа -- так беседа. Послушаю, что скажет мой так называемый супруг. По всей видимости, он тоже не в особом восторге от всего произошедшего.
***
Как и обещал дворецкий по имени Гисберт, в обеденном зале нас ожидал обильный и горячий завтрак. По дороге сюда я едва не свернула себе шею, с любопытством озираясь по сторонам и изучая обстановку дома. Н-да, по всему выходит, что Дариан -- более чем обеспеченный человек. Его особняк поражал сдержанной роскошью. Наверное, неискушенный в подобных вещах человек ни за что бы не обратил внимания на мебель, выглядевшую совершенно обычной. Но мое чутье мага-артефактника, чья братия чаще всего как раз работает с очень старинными предметами, буквально взвыло от восторга при виде дубовых стульев с высокими резными спинками и огромного стола. А при виде коллекции картин, развешанных по стенам, я едва не впала в нервный ступор. Интересно, что же творится в других комнатах, если я готова закапать восхищенной слюной обеденный зал? Обычно все самое ценное держат в гостиной, чтобы произвести впечатление на посетителей. Ну, а совсем-совсем ценное -- в потайных комнатах, зачарованных особым образом от воров.
Подумав так, я осторожно втянула в себя воздух. Ого! А я ведь действительно чувствую что-то очень необычное. Что-то древнее и могущественное...
Мои размышления оборвал Дариан, который любезно отодвинул передо мной стул, помогая сесть.
Я благодарно кивнула было, но тут же подпрыгнула на месте от изумления. Потому что только сейчас заметила на его груди серебряный медальон. На вид -- самый обычный. Вот только пахло от него так, как обычно пахнет от амулетов, призванных подавлять чужую волю. И почему я раньше на него не обратила внимания? Впрочем, о чем это я? Вчера мне было не до сканирования окружающего пространства на наличие рядом каких-либо магических предметов. Слишком утопал мой разум в алкоголе, а сердце разрывалось от боли из-за несчастливой любви. А сегодня... О-о-о, по пробуждению я готова была умереть от головной боли. Потом на меня обрушилось столько новостей, что опять-таки стало не до разглядывания всяких медальонов. Любопытно, откуда эта вещь у Дариана? И знает ли он, какими свойствами она обладает? Кстати, а о чем он говорит-то?
Я спохватилась, обнаружив, что Дариан уже достаточно давно горячо и убежденно о чем-то разглагольствует, правда, при этом упорно глядит куда угодно, но не на меня. Сосредоточилась -- и уловила окончание его последней фразы.
-- ... как вы понимаете, совершенно невозможно, -- сказал Дариан и замолчал, выжидающе уставившись на меня.
-- А? -- невольно вырвалось у меня. Я покраснела и торопливо исправилась: -- То есть, вы о чем? Простите, я немного задумалась и, боюсь, пропустила все мимо ушей.
В темно-карих глазах Дариана, сидевшего напротив, промелькнуло явственное раздражение. Однако он глубоко вздохнул и терпеливо повторил:
-- Я говорил о том, что наш брак -- огромная ошибка. Простите, виерисса Алекса, я не имею ничего против лично вас или вашего отца, но вы должны прекрасно понимать, что подобные вопросы не решаются под воздействием алкоголя. К тому же у меня есть невеста...
-- Эта та, которую вы вчера застали в объятиях лучшего друга? -- невежливо перебила его я.
Реакция Дариана на это напоминание искренне изумила меня. Он замер, удивленно вскинув брови, словно я сообщила ему какую-то новость, затем принялся отчаянно чесать в затылке.
-- Ах да, конечно, -- наконец, неуверенно проговорил он. -- Я и забыл об этом. Но уверен, Ами обязательно мне все объяснит! Это какое-то недоразумение! Глупейшее недоразумение! Надеюсь, я не обидел ее вчерашним проявлением ревности!
Теперь уже мои брови поползли вверх. Ох, что-то мне все это совершенно не нравится. Очень, очень сильно не нравится.
-- Скажите, а этот медальон, случаем, не она вам подарила? -- спросила я и ткнула пальцем в грудь Дариана.
-- Да. -- Тот немедля расплылся в очень глупой самодовольной улыбке и положил правую руку поверх предмета нашего разговора. -- Она. Правда, красивый?
Я в ответ пробормотала нечто неразборчивое, но должное обозначать восторг. Ох, сдается, я понимаю, почему вдруг Дариан вздумал простить неверную невесту. Даже не знаю, как поступить. С одной стороны, отец всегда учил меня не лезть в чужие отношения. Мол, все равно виноватой останешься. Но с другой... Нет, если тут замешены чары подчинения, то я просто обязана вмешаться! По одной простой причине: вообще-то, это незаконно. Ну и Дариана жалко.
-- А могу я посмотреть на ваш медальон поближе? -- вежливо попросила я.
-- Зачем? -- невежливо вопросом на вопрос ответил Дариан и на всякий случай крепче сжал пальцы на медальоне, словно опасался, что я отниму у него ценную вещь.
-- У отца скоро день рождения, подыскиваю ему подарок, -- принялась я вдохновенно лгать. -- Хочу посмотреть, как медальон выглядит вблизи.
Опаска в темно-карих глазах моего собеседника немного ослабла, но до конца не пропала. Он продолжал поглаживать медальон, явно не решаясь даже на миг снять его со своей шеи.
-- Да ладно вам! -- Я с принуждением рассмеялась. -- Чего вы боитесь? Как будто я рвану с вашей драгоценностью бежать!
-- А вдруг? -- фыркнул Дариан и тут же осекся, видимо, вспомнив, что я сижу напротив него в халате и тапочках.
После этого он насупленно замолчал, продолжая держать руку на груди. По всей видимости, разумом он понимал, что ведет себя просто глупо, но зачарованная вещь тем и страшна, что человек, попавший под ее влияние, перестает слушать доводы рассудка.
Я недовольно покачала головой. А дело-то зашло далеко! Знать не знаю эту самую Ами, но она мне уже не нравится. И я с огромным удовольствием выдам ее так называемые проказы отделу городской полиции по надзору за незаконным использованием магии. Но сначала надлежит освободить Дариана от влияния подчиняющих чар. Только как это сделать? Не с кулаками ведь на него кидаться. Или все-таки попробовать силой сорвать злополучный медальон, раз уж по-хорошему уговорить не получается?
-- Желаете еще кофе?
Я аж вздрогнула от столь внезапного вопроса, прозвучавшего мне почти на ухо. Поразительно, насколько тихо ходит Гисберт! Эдак и заикой можно остаться.
Дворецкий между тем окинул невозмутимым взором стол с легким завтраком, к которому мы так и не прикоснулись. Подлил Дариану кофе из огромного фарфорового кофейника, повернулся было ко мне...
-- Кстати, Гисберт, -- окликнул его Дариан, отвлекшись на мгновение от угрюмого разглядывания моей скромной персоны, -- ты бы не мог...
Мой новоявленный супруг не успел закончить фразу. Я самым подлым образом воспользовалась тем, что он отвлекся на слугу, и бросила в него шар парализующих чар.
Ярко-красная молния с протяжным свистом разрезала пространство между нами и угодила бедняге прямо в середину лба. Дариан смешно округлил глаза, открыл рот -- и в таком виде ткнулся лицом в тарелку овсянки. Ну, хоть падать было мягко. Надеюсь, что каша остыла в достаточной мере.
-- Однако, -- сдержанно проговорил Гисберт. Прижал к себе кофейник и с некоторой опаской попятился, когда я вскочила со своего места. Как он ни старался сохранять хладнокровие и выдержку, но его голос все-таки испуганно дрогнул, когда он спросил у меня: -- Надеюсь, вы не решили стать состоятельной вдовой сразу после свадьбы? Учтите, в таком случае я буду вынужден причинить вам боль, но не позволю вам...
-- Не говорите глупостей! -- отмахнулась я, оборвав его на полуслове. -- Лучше помогите мне. Я должна изучить медальон вашего хозяина!
-- Не понял, -- честно признался Гисберт, но все же поставил кофейник на стол, после чего помог мне приподнять Дариана.
Несчастный запрокинул бледное, перемазанное кашей лицо, откинувшись на спинку стула. А я уже уткнулась носом в его грудь, изучая с близкого расстояния медальон, но пока не рискуя взять его в руки. Мало ли, какие еще чары могут быть на него установлены.
-- Прошу прощения, госпожа Алекса, что отрываю вас от столь увлекательного занятия, но все-таки я вынужден потребовать объяснений! -- непреклонным тоном заявил Гисберт. -- Что все это значит? Учтите, иначе я буду вынужден позвать на помощь!
-- Вашего хозяина околдовали, -- обронила я, с интересом изучая тонкую вязь непонятных символов, обрамляющих портрет некой девушки, по всей видимости, той самой загадочной и вероломной Ами. А хороша девица-то! Маленький вздернутый носик, томные глаза глубоко синего цвета, темно-каштановые волосы. Красавица, да и только. И весит, наверное, меньше меня раза в два.
Я уныло вздохнула и неимоверным усилием воли отогнала от себя неприятное воспоминание о своем неверном женихе и его весьма нелицеприятных высказываниях в мой адрес. Как говорится, худая корова все равно ланью не станет. Что поделать, если комплекция у меня отнюдь не хрупкой изнеженной девицы.
-- Околдовали? -- Гисберт мгновенно забыл о своей профессиональной сдержанности и аж подпрыгнул на месте от этого известия.
-- Более чем уверена, что это сделала его невеста, так называемая Ами, -- продолжила я. Не глядя, сдернула со стола салфетку и бережно закутала тканью ладонь.
После всех этих мер предосторожности я все-таки рискнула взять медальон в руки, пока не снимая его с шеи Дариана, все еще пребывающего в блаженном небытии. Ого! Металл сразу же нагрелся до такой степени, что обжег меня даже через ткань.
-- Чары третьего уровня, не меньше, -- задумчиво проговорила я, торопливо разжав пальцы.
-- И что это значит? -- с жадным любопытством спросил Гисберт. Тут же опомнился, сообразив, что такое поведение нарушает его образ строгого вышколенного и отстраненно-вежливого слуги, кашлянул и продолжил уже спокойнее: -- Ну, то есть, надеюсь, господину Дариану не грозит ничего дурного?
-- Как известно, чары подчинения разделяются на четыре уровня, -- терпеливо принялась я пересказывать одну из лекций по теоретической магии. Подумала немного и несколько неуверенно добавила: -- Как, в принципе, и все остальные. Первый уровень -- самый низший. Это даже не магия в прямом смысле слова, а некое внушение. Человек с сильной волей без проблем проигнорирует это. Хотя, возможно, если его внимание будет отвлечено на какую-то проблему -- то неосознанно выполнит то, что ему внушали, а потом сам будет удивляться, почему так поступил. Кстати, практически вся любовная магия, я имею в виду, конечно, разрешенную, базируется именно на этих чарах. Второй уровень уже серьезнее. Это не внушение, а ментальный приказ. Но, опять-таки, даже без способов магической защиты человек может бороться с этим видом заклинания. Правда, сил на это потратит немало. Зато он сразу же почувствует неладное и сможет принять ответные меры. На чары подчинения первого и второго уровня закон, в принципе, смотрит сквозь пальцы. Но если человек, попавший под действие чар второго уровня, пожалуется в полицию -- то у мага, наложившего это заклинание, уже начнутся определенные проблемы. По крайней мере, штраф он выплатит немалый в пользу пострадавшего лица. А вот третий и четвертый, вне всяких сомнений, уже вне закона.
-- Правда? -- Гисберт опять забыл о своей профессиональной сдержанности и всплеснул руками, зачарованно слушая мои разглагольствования. -- И чем же эти чары опасны?
-- Их практически невозможно заметить неспециалисту, -- послушно ответила я. -- И сам бедолага, попавший под их воздействие, понятное дело, ни за что не заподозрит неладное и не обратится за помощью. Он будет вести себя так, как захочет неведомый кукловод. Вот смотрите: Дариан вчера обнаружил невесту в объятиях лучшего друга. Всплеск злости и адреналина помог ему на некоторое время выйти из подчинения. Кстати, надо бы вашего господина проверить на магические способности. Полагаю, они у него имеются, просто дремлют.
