— А разве это плохо?
Женщина хотела еще что-то сказать, даже открыла рот. Но в последний момент передумала. Махнула рукой и отправилась прочь, рассыпая под сводами дробь каблуков.
Ярек дождался, когда ее шаги затихнут вдали. Затем придвинул кресло и сам сел к столу. Простер над шаром ладонь — и картинка в нем мгновенно изменилась. Теперь она показывала пушистую заснеженную ель. И девушку подле, которая, задрав голову, с каким-то непонятным упорством изучала верхушку дерева.
— Все мечтают о любви, — негромко проговорил Ярек. — И боги ничем не отличаются в этом от людей.
Этот канун Нового года выдался ненастным. С самого утра повалил снег. Крупные пушистые хлопья медленно кружились над землей в величавом танце.
Я опять сжимала в руке медяк, с трудом пробираясь по едва угадывающейся среди сугробов тропинки к лавке, где продавались сладости.
Внезапно я остановилась. Моего слуха коснулся далекая сорочья трещотка. Сердце дрогнуло было, но усилием воли я заставила себя успокоиться.
— Это был всего лишь сон, — хмуро проговорила я. — Слишком сильно я треснулась тогда головой.
Постояла еще немного — и неожиданно даже для себя побрела к околице деревни. Туда, где росла так хорошо знакомая мне ель.
Смешно сказать, но за прошедший год не было ни дня, когда бы я не приходила к ней. Сама не знаю, зачем я это делала. Но среди постоянных хлопот всегда улучала момент, чтобы пусть ненадолго, пусть на пару минут всего, но оказаться рядом с елью.
Вот и теперь я остановилась около старой знакомой. Провела рукавицей по ее шершавому стволу.
Понятия не имею, сколько я так стояла. Надо было возвращаться в деревню. Лавка сегодня наверняка закроется раньше обычного. Будет обидно и досадно, если младшие не получат подарка из-за моей оплошности.
Я глубоко вздохнула. И вдруг полезла наверх, ловко цепляясь за сучковатые ветви.
Это получалось у меня удивительно легко, как будто однажды я уже делала это. А ведь и впрямь — делала. Сотни раз делала в своих снах. Каждую ночь возвращалась в тот день, когда повстречала странного колдуна с яркими синими глазами.
Наконец, я уселась на ветку. Закачала ногами, оглядываясь по сторонам.
Вокруг царило белое безумие. Очертания мира скрылись за пеленой снегопада. Плотное безмолвное марево дрожало вокруг меня, и казалось, будто я осталась совершенно одна.
— Ну и зачем ты это сделала?
Я вздрогнула, от неожиданности едва не свалившись с ветки. Потому что этот голос был мне слишком хорошо знаком. За весь этот год я так и не заставила себя поверить в то, что Ярек лишь привиделся мне.
— Спускайся, птичка моя, — потребовал он, и снегопад, словно по мановению волшебной палочки, начал униматься. Сквозь быстро редеющие снежинки я увидела Ярека, который стоял около ели и широко улыбался, глядя на меня.
В следующее мгновение я спрыгнула прямо в его объятия. Прижалась к нему так крепко, словно боялась, что в любой момент наваждение растает, исчезнет без следа.
— Забавно, — проговорил он, и смех задрожал в его голосе. — В новый год все находят подарки под елкой. А я свой обнаружил верхом на елке.
Я молчала, уткнувшись лицом в мокрую овчину его тулупа, и точно знала, что больше никогда и ни за что не позволю ему уйти.
Женщина хотела еще что-то сказать, даже открыла рот. Но в последний момент передумала. Махнула рукой и отправилась прочь, рассыпая под сводами дробь каблуков.
Ярек дождался, когда ее шаги затихнут вдали. Затем придвинул кресло и сам сел к столу. Простер над шаром ладонь — и картинка в нем мгновенно изменилась. Теперь она показывала пушистую заснеженную ель. И девушку подле, которая, задрав голову, с каким-то непонятным упорством изучала верхушку дерева.
— Все мечтают о любви, — негромко проговорил Ярек. — И боги ничем не отличаются в этом от людей.
***
Этот канун Нового года выдался ненастным. С самого утра повалил снег. Крупные пушистые хлопья медленно кружились над землей в величавом танце.
Я опять сжимала в руке медяк, с трудом пробираясь по едва угадывающейся среди сугробов тропинки к лавке, где продавались сладости.
Внезапно я остановилась. Моего слуха коснулся далекая сорочья трещотка. Сердце дрогнуло было, но усилием воли я заставила себя успокоиться.
— Это был всего лишь сон, — хмуро проговорила я. — Слишком сильно я треснулась тогда головой.
Постояла еще немного — и неожиданно даже для себя побрела к околице деревни. Туда, где росла так хорошо знакомая мне ель.
Смешно сказать, но за прошедший год не было ни дня, когда бы я не приходила к ней. Сама не знаю, зачем я это делала. Но среди постоянных хлопот всегда улучала момент, чтобы пусть ненадолго, пусть на пару минут всего, но оказаться рядом с елью.
Вот и теперь я остановилась около старой знакомой. Провела рукавицей по ее шершавому стволу.
Понятия не имею, сколько я так стояла. Надо было возвращаться в деревню. Лавка сегодня наверняка закроется раньше обычного. Будет обидно и досадно, если младшие не получат подарка из-за моей оплошности.
Я глубоко вздохнула. И вдруг полезла наверх, ловко цепляясь за сучковатые ветви.
Это получалось у меня удивительно легко, как будто однажды я уже делала это. А ведь и впрямь — делала. Сотни раз делала в своих снах. Каждую ночь возвращалась в тот день, когда повстречала странного колдуна с яркими синими глазами.
Наконец, я уселась на ветку. Закачала ногами, оглядываясь по сторонам.
Вокруг царило белое безумие. Очертания мира скрылись за пеленой снегопада. Плотное безмолвное марево дрожало вокруг меня, и казалось, будто я осталась совершенно одна.
— Ну и зачем ты это сделала?
Я вздрогнула, от неожиданности едва не свалившись с ветки. Потому что этот голос был мне слишком хорошо знаком. За весь этот год я так и не заставила себя поверить в то, что Ярек лишь привиделся мне.
— Спускайся, птичка моя, — потребовал он, и снегопад, словно по мановению волшебной палочки, начал униматься. Сквозь быстро редеющие снежинки я увидела Ярека, который стоял около ели и широко улыбался, глядя на меня.
В следующее мгновение я спрыгнула прямо в его объятия. Прижалась к нему так крепко, словно боялась, что в любой момент наваждение растает, исчезнет без следа.
— Забавно, — проговорил он, и смех задрожал в его голосе. — В новый год все находят подарки под елкой. А я свой обнаружил верхом на елке.
Я молчала, уткнувшись лицом в мокрую овчину его тулупа, и точно знала, что больше никогда и ни за что не позволю ему уйти.
