- Я не знаю. Так получилось.
И она излила ему свою боль. До мельчайших подробностей. Василий внимательно её слушал. И в этот момент она снова почувствовала себя понятой и защищённой. И она взяла его за руку. Для Василия это были непередаваемые ощущения. Сплетение их пальцев он запомнил на всю жизнь.
- Ты как русалка. Никогда не стоишь на месте.
- В смысле?
- Ну, из одних отношений ты сразу переходишь в другие. Может, имеет смысл остановиться, осмотреться. Не спешить.
- Может, ты и прав. Но, понимаешь, мне нужны эмоции. Хотя, конечно, ты прав.
Они гуляли до позднего вечера. Потом он проводил её до дома.
Он написал «нет». И Аня поняла, что он больше не придёт. Боль укусила её за горло. Она плакала и кусала подушку. Отчаяние переполняло её. Через слёзы из неё выходили последние силы. А потом она просто лежала. Где-то неделю она не выходила на работу и не отвечала на звонки. Ей было попросту всё равно. А через несколько дней Анна оделась, собралась и пошла устраиваться в массажный салон «Чакра».
Эльза не хотела идти на эту выставку. «Картины современных художников». Что-то смущало её. Она даже не могла понять, что. Но именно на эту выставку пригласил её Олег. Ему показалось, что именно в такое место надо звать такую девушку. И она почему-то с неохотой согласилась.
Они ещё несколько раз пересекались, гуляя и делясь сокровенным. И вот теперь Олег осмелился пригласить её сюда. Эльза пришла в шляпе и пальто поверх рубашки. Её миниатюрной фигурке это очень шло. Ей вообще шло всё странное и необычное.
- Привет Олег,- сегка растерянно сказала она.
Марк шёл рядом с Евой. Последние листья уже упали с деревьев. И начинало уже серьёзно подмораживать. Солнце светило уже совсем тускло. Но он чувствовал тепло её руки. А она чувствовала его тепло.
- Неужели ты думал, мой друг, что я оставлю тебя?- спросила Ева.
- Ну и глупый же ты.
- Если бы ты знала, как я тебя люблю.
- Любви во мне нет. Но ты нужен мне. Очень нужен.
И не было между ними настоящей любви. Но была гармония. Гармония, которая мало у кого встречается. С самого детства у них было что-то общее. И только потеряв друг друга, они по-настоящему друг друга нашли.
Аня обмазывала своим телом тело «гостя» и почти не чувствовала к себе отвращения. Именно гостя, а не клиента, как объяснили ей при приёме на работу. Часть её сознания всё ещё не понимала, что она делает. А часть испытывала странное удовольствие от ощущения собственного падения. Она чувствовала себя жертвой обстоятельств. Нет, она не была плохой. Просто не смогла разобраться в жизни. И делала это, быть может, чтобы лучше понять саму себя. Довольный гость постанывал и даже похрюкивал от движений её пальцев. И в этот момент она странным образом чувствовала свою ценность. Чего практически не ощущала с бывшим. И даже какое-то странное счастье она испытывала от ощущения себя жертвой.
Они бродили вдоль галерей. Эльза, зайдя внутрь, заметно повеселела. Её детские большие глаза смотрели на всё с оживлением и интересом. Как будто она раньше не видела картин.
- Хорошо, что ты меня сюда вытащил. Я не думала, что тут будет так интересно.
Олег же, глядя на весь этот абстракционизм, чувствовал себя неловко. Он не понимал этих картин. Они не были ему близки. Но при этом он видел Эльзин горящий взгляд, и ему тоже хотелось как-то к этому прикоснуться.
- И что ты видишь… в этой картине?
На полотне был изображён красный силуэт человека, окружённый серой дымкой.
- А ты сам не видишь? Это же одиночество. Одиночество горячего сердца.
Олег прищурился. Он ничего не видел красной безликой фигуры. Но в какой-то момент он будто бы посмотрел на картину её взглядом. Эльза хотела видеть в этом какой-то смысл. Даже если художник совсем не старался. Олег же так не умел. И всё современное ему было совершенно чуждо. Но ему нравилось смотреть на неё. На свет, отражающийся в её глазах.
Она снова попивала капучино в любимом кафе. Девушка без мозгов давно ничего не ждала от этой жизни. А те ожидания, которые были, обыкновенно приносили лишь разочарование и боль. Она давно приучила себя не ждать многого. Но жизнь продолжала предоставлять ей сюрпризы. Она всё ещё очень эмоционально зависела от людей.
Впрочем, недавняя встреча с поэтом Василием её довольно приободрила. Она, наконец, нашла самого невинного и чистого друга. Это её грело. Давно она не видела в человеке столько доброты и искренности.
Пашка появился как всегда внезапно. Она вновь никак не рассчитывала его здесь увидеть. Он всегда заставал её врасплох. И как ему не было стыдно? И тут они встретились глазами. Он вновь смотрел на неё озадаченным взглядом. И она вновь, сама не зная, по какой причине, кивнула ему. И Пашка к ней подсел. Какое-то время они молчали. Он следил за каждым её движением. Она смотрела в кружку, стуча по ней ногтями. А потом она внезапно спросила:
- Ты всё ещё хочешь со мной сблизиться?
Пашка ухмыльнулся:
- Даже не знаю. В тебе так много внутреннего сумбура…
Девушка отчего-то рассмеялась. Ей снова стало с ним очень легко.
- И кстати,-добавил он,- ты не знаешь, почему тебя называют девушкой без мозгов?
Она широко улыбнулась ему:
- А ты сам как думаешь?
- Ну, ты очень легка. Иногда кажется, вот прямо сейчас улетишь.
Девушка вновь душевно рассмеялась на его слова. В этих словах было много нежности. Ей это нравилось. И тут Пашка поцеловал её руку. Ей стало жарко от тепла этого поцелуя.
Они бродили вдоль галерей. Эльза смотрела на картины и улыбалась. А Олег смотрел на неё. Его поражало, как она могла так восхищённо реагировать на искусство. Даже те картины, которые ему нравились., не вызывали у Олега такого всплеска эмоций. Они бродили вдоль галерей. И были счастливы. Но перед последним залом Эльза вдруг остановилась как вкопанная.
- Что случилось?- спросил Олег.
- Может, не пойдём туда?
- Почему?
- У меня предчувствие… так себе.
- Да пошли. Всё хорошо будет.
- Ты уверен?
- Да.
Он взял её за руку.
- Ну пошли,- ответила она.
Они вошли в следующий зал. Олег быстрым взглядом окинул картины. И тут оцепенел. Там на полотне была она. Его Эльза. Полностью обнажённая. Как есть. Он не видел всего её тела, но полностью узнавал каждый изгиб. Как она могла на такое пойти? И как такое вообще могло случиться? Всё это просто не укладывалось в голове у Олега.
Из музея они вышли молча. Через какое-то время Олег спросил:
- Как ты могла?
- Что?
- Это.
- Ну… может, это была не я.
Он посмотрел на неё с осуждением:
- Ты же рассказывала мне о Боге.
- А какое тебе дело до моих отношений с Богом?- неожиданно резко ответила она.
- Я же любил тебя. Любил, как ничто другое в этой жизни.
- Олег… ты совсем не мой человек,- сказала Эльза, пытаясь спрятать слёзы. И ушла. А Олег остался в собственном смятении.
Лера проснулась бодрой и посвежевшей. Солнце мягко светило ей в глаза. Ещё вчера он был рядом с ней. А сегодня явно в другом месте. И, быть может, с другой. Но её это не печалило. Она давно хотела совершить какую-нибудь глупость. И желательно именно с ним. Теперь эта мечта осуществилась. И в ней просыпались новые силы.
Лере как никогда теперь хотелось жить. Ощущать этот мир вместе с его бесконечными красками. Совершать ошибки, радоваться и любить. Любить всё на этом свете. Не просто так она решила связать свою жизнь с искусством фотографии.
Василий возвращался в общагу. Он находился в приподнятом настроении после долгой прогулки. Остатки воздушных мечтаний всё ещё мелькали в его голове. Поднявшись по лестнице, Василий постучал в дверь. Но никто не ответил на стук. И тут он услышал скрип. И её голос. Её стон. Он точно узнал этот тембр. Он понял, что это она.
Мир Василия обрушился. Он понял, что теперь она с Пашкой. И ей хорошо. Но больше её для него не было. Василий вышел из общаги. Он долго и бесцельно бродил по городу. Наконец, он дошёл до сквера напротив первого Макдональдса в России. И написал маркером на столбе:
Любовь сука
Москва шлюха
Всю ночь Олег думал о том, что же теперь. Чего он хочет от этой жизни. Беспорядочные вопросы роились в его голове. И всё время он приходил к мысли, что не хочет ничего. Он видел смысл в борьбе. А потом в ней. И просчитался. Все вопросы приводили его в тупик. Потом он просто пил чай и ни о чём не думал. А потом снова задавался теми же вопросами. Кто он и для чего существует. И снова не находил на них ответов. Сам мир отвечал на его вопросы лишь гулким эхом. И со временем ему надоела эта игра. Около четырёх часов утра… Олег повесился.
Через полгода Анна стояла в идеально выглаженной рубашке на месте администратора салона. Предыдущая администратор на днях забеременела. И теперь Анна заняла её место. Она стояла за стойкой с непоколебимым спокойствием. Анна принимала на работу новую девочку. Та стояла, немного потупив глаза. На её веснушчатом лице явно читалось смущение.
- Ты знаешь наши правила?- спросила Анна молодую девчушку.
- Нужно не позволять клиенту прикасаться к голове и половым органам без разрешения…
- Гостю. Клиенты, сама знаешь, у кого.
Девушка слегка прикусила губу:
- А вы…
- Да. Мы все через это прошли.
Около семи тридцати по Берлину он проснулся. Белая слегка измождённая фигурка жены всё ещё томилась беспокойным сном на его плече. Её веки слегка подрагивали. И порой она сжимала ещё крепче его руку своей рукой. Он ласково проредил её блестящие золотые волосы. Она слегка поморщилась от удовольствия.
Примерно в семь сорок Ева проснулась и посмотрела на него удивлённым, а за тем озабоченным взглядом. Он ответил ей нежной улыбкой. Долгое время они просто смотрели друг на друга.
Где-то в восемь утра Ева чуть дрожащими губами спросила его:
- Неужели всё?
- Всё,- ответил он, гладя её по щеке,- Красные скоро возьмут весь город. Так будет лучше.
Её глаза округлились. Почти детским испуганным голосом она прошептала:
- Неужели… почему нельзя подождать?
Он покачал головой:
- Нельзя. Чем дольше мы будем ждать, тем сильнее потом будет страшно.
Около восьми десяти утра по берлинскому времени он достал из чемодана именной Вальтер и вставил дуло в её мягкий податливый рот. Она от страха почти не дышала. Он взвёл курок и любящей рукой вышиб любимой женщине мозги. Её окровавленная голова повалилась на софу. После чего выпустил вторую пулю себе в висок.
Он не был трусом. Вопреки американским комедиям и советским плакатам. Он не был трусом. Хотя они никогда и не осмелятся это признать. Гитлер не был трусом. Он сражался до конца за то, во что верил. И это означает самое страшное. Что доброта не равна мужеству и силе духа. Что честность и верность идеалам не всегда означает правоту. Что за правдой не стоит силы.
Он не был трусом. Он не сомневался, что несёт людям правду. Он не был трусом. А значит, любой из нас может оказаться безумцем и фанатиком. И значит, всё, во что мы верим и за что боремся, может в любой момент оказаться иллюзией. Карточным домиком.
Сергей проснулся от собственного храпа около девяти утра по Москве. Ева Браун. Подумать только. Лишь эта муза ещё не посещала Сергея в его грёзах. Каким же всё-таки бессмысленным абсурдом наполнена наша жизнь.
В последнее время он уже переставал ощущать границы реальности. Всё было каким-то мутным. Как будто он постепенно погружался в тяжкий бредовый сон. И даже чай не помогал избавиться от этого состояния. Он забывал, смешивал в голове разные куски событий своей жизни. И всё сильнее проваливался в своё одиночество.
И она излила ему свою боль. До мельчайших подробностей. Василий внимательно её слушал. И в этот момент она снова почувствовала себя понятой и защищённой. И она взяла его за руку. Для Василия это были непередаваемые ощущения. Сплетение их пальцев он запомнил на всю жизнь.
- Ты как русалка. Никогда не стоишь на месте.
- В смысле?
- Ну, из одних отношений ты сразу переходишь в другие. Может, имеет смысл остановиться, осмотреться. Не спешить.
- Может, ты и прав. Но, понимаешь, мне нужны эмоции. Хотя, конечно, ты прав.
Они гуляли до позднего вечера. Потом он проводил её до дома.
Он написал «нет». И Аня поняла, что он больше не придёт. Боль укусила её за горло. Она плакала и кусала подушку. Отчаяние переполняло её. Через слёзы из неё выходили последние силы. А потом она просто лежала. Где-то неделю она не выходила на работу и не отвечала на звонки. Ей было попросту всё равно. А через несколько дней Анна оделась, собралась и пошла устраиваться в массажный салон «Чакра».
Эльза не хотела идти на эту выставку. «Картины современных художников». Что-то смущало её. Она даже не могла понять, что. Но именно на эту выставку пригласил её Олег. Ему показалось, что именно в такое место надо звать такую девушку. И она почему-то с неохотой согласилась.
Они ещё несколько раз пересекались, гуляя и делясь сокровенным. И вот теперь Олег осмелился пригласить её сюда. Эльза пришла в шляпе и пальто поверх рубашки. Её миниатюрной фигурке это очень шло. Ей вообще шло всё странное и необычное.
- Привет Олег,- сегка растерянно сказала она.
Марк шёл рядом с Евой. Последние листья уже упали с деревьев. И начинало уже серьёзно подмораживать. Солнце светило уже совсем тускло. Но он чувствовал тепло её руки. А она чувствовала его тепло.
- Неужели ты думал, мой друг, что я оставлю тебя?- спросила Ева.
- Ну и глупый же ты.
- Если бы ты знала, как я тебя люблю.
- Любви во мне нет. Но ты нужен мне. Очень нужен.
И не было между ними настоящей любви. Но была гармония. Гармония, которая мало у кого встречается. С самого детства у них было что-то общее. И только потеряв друг друга, они по-настоящему друг друга нашли.
Аня обмазывала своим телом тело «гостя» и почти не чувствовала к себе отвращения. Именно гостя, а не клиента, как объяснили ей при приёме на работу. Часть её сознания всё ещё не понимала, что она делает. А часть испытывала странное удовольствие от ощущения собственного падения. Она чувствовала себя жертвой обстоятельств. Нет, она не была плохой. Просто не смогла разобраться в жизни. И делала это, быть может, чтобы лучше понять саму себя. Довольный гость постанывал и даже похрюкивал от движений её пальцев. И в этот момент она странным образом чувствовала свою ценность. Чего практически не ощущала с бывшим. И даже какое-то странное счастье она испытывала от ощущения себя жертвой.
Они бродили вдоль галерей. Эльза, зайдя внутрь, заметно повеселела. Её детские большие глаза смотрели на всё с оживлением и интересом. Как будто она раньше не видела картин.
- Хорошо, что ты меня сюда вытащил. Я не думала, что тут будет так интересно.
Олег же, глядя на весь этот абстракционизм, чувствовал себя неловко. Он не понимал этих картин. Они не были ему близки. Но при этом он видел Эльзин горящий взгляд, и ему тоже хотелось как-то к этому прикоснуться.
- И что ты видишь… в этой картине?
На полотне был изображён красный силуэт человека, окружённый серой дымкой.
- А ты сам не видишь? Это же одиночество. Одиночество горячего сердца.
Олег прищурился. Он ничего не видел красной безликой фигуры. Но в какой-то момент он будто бы посмотрел на картину её взглядом. Эльза хотела видеть в этом какой-то смысл. Даже если художник совсем не старался. Олег же так не умел. И всё современное ему было совершенно чуждо. Но ему нравилось смотреть на неё. На свет, отражающийся в её глазах.
Она снова попивала капучино в любимом кафе. Девушка без мозгов давно ничего не ждала от этой жизни. А те ожидания, которые были, обыкновенно приносили лишь разочарование и боль. Она давно приучила себя не ждать многого. Но жизнь продолжала предоставлять ей сюрпризы. Она всё ещё очень эмоционально зависела от людей.
Впрочем, недавняя встреча с поэтом Василием её довольно приободрила. Она, наконец, нашла самого невинного и чистого друга. Это её грело. Давно она не видела в человеке столько доброты и искренности.
Пашка появился как всегда внезапно. Она вновь никак не рассчитывала его здесь увидеть. Он всегда заставал её врасплох. И как ему не было стыдно? И тут они встретились глазами. Он вновь смотрел на неё озадаченным взглядом. И она вновь, сама не зная, по какой причине, кивнула ему. И Пашка к ней подсел. Какое-то время они молчали. Он следил за каждым её движением. Она смотрела в кружку, стуча по ней ногтями. А потом она внезапно спросила:
- Ты всё ещё хочешь со мной сблизиться?
Пашка ухмыльнулся:
- Даже не знаю. В тебе так много внутреннего сумбура…
Девушка отчего-то рассмеялась. Ей снова стало с ним очень легко.
- И кстати,-добавил он,- ты не знаешь, почему тебя называют девушкой без мозгов?
Она широко улыбнулась ему:
- А ты сам как думаешь?
- Ну, ты очень легка. Иногда кажется, вот прямо сейчас улетишь.
Девушка вновь душевно рассмеялась на его слова. В этих словах было много нежности. Ей это нравилось. И тут Пашка поцеловал её руку. Ей стало жарко от тепла этого поцелуя.
Они бродили вдоль галерей. Эльза смотрела на картины и улыбалась. А Олег смотрел на неё. Его поражало, как она могла так восхищённо реагировать на искусство. Даже те картины, которые ему нравились., не вызывали у Олега такого всплеска эмоций. Они бродили вдоль галерей. И были счастливы. Но перед последним залом Эльза вдруг остановилась как вкопанная.
- Что случилось?- спросил Олег.
- Может, не пойдём туда?
- Почему?
- У меня предчувствие… так себе.
- Да пошли. Всё хорошо будет.
- Ты уверен?
- Да.
Он взял её за руку.
- Ну пошли,- ответила она.
Они вошли в следующий зал. Олег быстрым взглядом окинул картины. И тут оцепенел. Там на полотне была она. Его Эльза. Полностью обнажённая. Как есть. Он не видел всего её тела, но полностью узнавал каждый изгиб. Как она могла на такое пойти? И как такое вообще могло случиться? Всё это просто не укладывалось в голове у Олега.
Из музея они вышли молча. Через какое-то время Олег спросил:
- Как ты могла?
- Что?
- Это.
- Ну… может, это была не я.
Он посмотрел на неё с осуждением:
- Ты же рассказывала мне о Боге.
- А какое тебе дело до моих отношений с Богом?- неожиданно резко ответила она.
- Я же любил тебя. Любил, как ничто другое в этой жизни.
- Олег… ты совсем не мой человек,- сказала Эльза, пытаясь спрятать слёзы. И ушла. А Олег остался в собственном смятении.
Лера проснулась бодрой и посвежевшей. Солнце мягко светило ей в глаза. Ещё вчера он был рядом с ней. А сегодня явно в другом месте. И, быть может, с другой. Но её это не печалило. Она давно хотела совершить какую-нибудь глупость. И желательно именно с ним. Теперь эта мечта осуществилась. И в ней просыпались новые силы.
Лере как никогда теперь хотелось жить. Ощущать этот мир вместе с его бесконечными красками. Совершать ошибки, радоваться и любить. Любить всё на этом свете. Не просто так она решила связать свою жизнь с искусством фотографии.
Василий возвращался в общагу. Он находился в приподнятом настроении после долгой прогулки. Остатки воздушных мечтаний всё ещё мелькали в его голове. Поднявшись по лестнице, Василий постучал в дверь. Но никто не ответил на стук. И тут он услышал скрип. И её голос. Её стон. Он точно узнал этот тембр. Он понял, что это она.
Мир Василия обрушился. Он понял, что теперь она с Пашкой. И ей хорошо. Но больше её для него не было. Василий вышел из общаги. Он долго и бесцельно бродил по городу. Наконец, он дошёл до сквера напротив первого Макдональдса в России. И написал маркером на столбе:
Любовь сука
Москва шлюха
Всю ночь Олег думал о том, что же теперь. Чего он хочет от этой жизни. Беспорядочные вопросы роились в его голове. И всё время он приходил к мысли, что не хочет ничего. Он видел смысл в борьбе. А потом в ней. И просчитался. Все вопросы приводили его в тупик. Потом он просто пил чай и ни о чём не думал. А потом снова задавался теми же вопросами. Кто он и для чего существует. И снова не находил на них ответов. Сам мир отвечал на его вопросы лишь гулким эхом. И со временем ему надоела эта игра. Около четырёх часов утра… Олег повесился.
Через полгода Анна стояла в идеально выглаженной рубашке на месте администратора салона. Предыдущая администратор на днях забеременела. И теперь Анна заняла её место. Она стояла за стойкой с непоколебимым спокойствием. Анна принимала на работу новую девочку. Та стояла, немного потупив глаза. На её веснушчатом лице явно читалось смущение.
- Ты знаешь наши правила?- спросила Анна молодую девчушку.
- Нужно не позволять клиенту прикасаться к голове и половым органам без разрешения…
- Гостю. Клиенты, сама знаешь, у кого.
Девушка слегка прикусила губу:
- А вы…
- Да. Мы все через это прошли.
Около семи тридцати по Берлину он проснулся. Белая слегка измождённая фигурка жены всё ещё томилась беспокойным сном на его плече. Её веки слегка подрагивали. И порой она сжимала ещё крепче его руку своей рукой. Он ласково проредил её блестящие золотые волосы. Она слегка поморщилась от удовольствия.
Примерно в семь сорок Ева проснулась и посмотрела на него удивлённым, а за тем озабоченным взглядом. Он ответил ей нежной улыбкой. Долгое время они просто смотрели друг на друга.
Где-то в восемь утра Ева чуть дрожащими губами спросила его:
- Неужели всё?
- Всё,- ответил он, гладя её по щеке,- Красные скоро возьмут весь город. Так будет лучше.
Её глаза округлились. Почти детским испуганным голосом она прошептала:
- Неужели… почему нельзя подождать?
Он покачал головой:
- Нельзя. Чем дольше мы будем ждать, тем сильнее потом будет страшно.
Около восьми десяти утра по берлинскому времени он достал из чемодана именной Вальтер и вставил дуло в её мягкий податливый рот. Она от страха почти не дышала. Он взвёл курок и любящей рукой вышиб любимой женщине мозги. Её окровавленная голова повалилась на софу. После чего выпустил вторую пулю себе в висок.
Он не был трусом. Вопреки американским комедиям и советским плакатам. Он не был трусом. Хотя они никогда и не осмелятся это признать. Гитлер не был трусом. Он сражался до конца за то, во что верил. И это означает самое страшное. Что доброта не равна мужеству и силе духа. Что честность и верность идеалам не всегда означает правоту. Что за правдой не стоит силы.
Он не был трусом. Он не сомневался, что несёт людям правду. Он не был трусом. А значит, любой из нас может оказаться безумцем и фанатиком. И значит, всё, во что мы верим и за что боремся, может в любой момент оказаться иллюзией. Карточным домиком.
Сергей проснулся от собственного храпа около девяти утра по Москве. Ева Браун. Подумать только. Лишь эта муза ещё не посещала Сергея в его грёзах. Каким же всё-таки бессмысленным абсурдом наполнена наша жизнь.
В последнее время он уже переставал ощущать границы реальности. Всё было каким-то мутным. Как будто он постепенно погружался в тяжкий бредовый сон. И даже чай не помогал избавиться от этого состояния. Он забывал, смешивал в голове разные куски событий своей жизни. И всё сильнее проваливался в своё одиночество.
