Часть первая (Попадание первое) Порядок
Мир цивилизации Таме
Глава 1 Сны, будни и перемены
В четыре года маленький дракончик вполне умеет охотиться на мелкую живность, но социальные навыки (например общение) только начинает осваивать. Он еще плохо говорит и не все понимает, из того, что говорят ему. Но способен запомнить (у драконов вообще хорошая память, они и через сотни лет могут узнать своего повзрослевшего потомка или вспомнить старого врага) все, происходящее вокруг.
Я любил гоняться за бабочками. Они были маленькими, яркими и очень интересно мельтешили перед глазами. Только вот невкусными – жуть! Однажды поймал одну такую – желтую как цветок, и потом долго отплевывался, чтобы избавиться от привкуса. И как птицы их едят?
У мамы чешуя серебристая, всех оттенков от серого до почти белого, с золотистыми узорами и черточками. У отца – черная-черная, будто ночная тьма. И крылья у него гораздо больше маминых – он может укрыть нас обоих и останется еще немножко места. Когда я говорю, что тут осталось еще место для сестрички, отец хитро прищуривается и поглядывает на маму. А она только смеется и нежно гладит меня по спине. Она очень нежная и очень-очень красивая. Папа как-то по секрету сказал, что полюбил ее с первого взгляда и с тех пор старался всегда быть рядом. Потому что быть рядом с любимыми – это правильно и хорошо. И однажды я встречу красивую маленькую драконицу и захочу быть вместе с ней, и тогда он будет очень-очень за меня рад.
У меня чешуйки еще не решили, какого они будут цвета, поэтому они тусклые и темно-серые. Мне это не нравится, я ведь я хочу быть как папа, но он говорит, что через год, после линьки, все станет понятно. Мама хочет, чтобы я был похож на папу, а папа – чтоб на маму, но черному цвету тоже будет рад. Мама почему-то фыркает и стучит хвостом.
Вспоминается недавний полет с папой, когда он носил меня к каким-то чужим драконам. Они долго смотрели на меня, чем-то светили и недовольно фыркали и ворчали что-то. Мне у них не понравилось. Но потом мы, возвращаясь домой, немного покружили над долиной. Вот это было… ууух! Так что после этого я начал тренироваться, как говорили мне мама и папа, чтобы крылья поскорее стали крепче и я научился летать. Вчера впервые получилось спланировать с папиной спины до самого конца его хвоста! А хвост у папы очень длинный… Как три меня! Он тогда очень радовался и хвалил меня. Даже пообещал, что мы с ним еще полетаем, когда я смогу пролететь от края пещеры до середины или наоборот.
Отец улетает куда-то и я забираюсь на камень возле входа – ждать его. И сам не замечаю, как засыпаю. Просыпаюсь практически на закате, от шума папиных крыльев. Он возвращается хмурым и задумчивым, даже ругается непонятными словами, прежде чем замечает меня. Тогда хитро подмигивает и просит не говорить этих слов, потому что их говорят взрослые, когда злятся. А я еще маленький. И даже когда я говорю, что совсем взрослый, он оглядывается на свой хвост. И тогда я вспоминаю, что взрослым он начнет считать меня не раньше, чем я стану длиннее его хвоста. Ну да это недолго!
Потом мы ужинаем и устраиваемся втроем у входа в пещеру. Мы с мамой лежим по сторонам от папы, а он показывает когтем звезды и долго-долго рассказывает о них истории. Так мы и засыпаем все вместе.
Просыпаюсь я уже перед рассветом, от того что отец встал. Он стоит на фоне багровеющего неба и смотрит ввысь, на других драконов. Потом оглядывается на меня и жестом показывает не шуметь. Я понятливо киваю – пусть мама поспит еще. Тогда он легко прыгает с обрыва, которым заканчивается порог пещеры, и улетает.
Отец – великий воин. Другие драконы уважают его и боятся. А я ничего не боюсь, потому что у меня есть мой папа.
А потом за нами пришли.
Мужчина рывком проснулся, тяжело дыша. Перед глазами до сих пор стояла жуткая звериная морда, оскаленная в безумном рыке.
- Я опять кричал во сне?
- Да. Рекомендую возобновить прием снотворного для нормализации сна. Записать вас на прием?
- Да, запиши, - он кивнул, будто электронный секретарь мог считывать жесты, - Еще одна такая ночь и я не смогу нормально работать. Который час?
- Шесть двадцать два.
- Включай свет, - вздохнул он и, сунув ноги в тапочки, отправился в кухонную часть. Все равно уже не заснуть, да и до подъема восемь минут, - Завари мне кофе на четверть крепче чем обычно.
- Это верхняя граница дозволенной дозы. Вы уверены?
- Уверен, - мужчина поморщился. Разве нельзя просто выполнить, без уточнений?
Ему было почти тридцать лет. Он не понимал, почему ему снятся эти сны.
Стандартная квартира – четыре метра шириной и шесть в длину, от окна до входной двери. Кровать – 90 сантиметров на 2 метра. Стол – рабочее место с личным терминалом, шкаф с одеждой. Кухня – блок автоповара, шкаф с посудой, выдвижной столик, посудомойка, авточайник с заряженными внутрь чаем и кофе. Санузел – душ, туалет, умывальник, ящик для грязной одежды. Прихожая – стульчик, вешалка и место для обуви. У каждой вещи – свое место. Дважды в декаду приходит уборщик, чтобы перетряхнуть кровать, забрать грязные вещи, оставить чистые, вытереть пыль и сделать другие вещи, о которых хозяин квартиры не знает.
В сутках 16 часов. 6 на сон, 6 на работу, утренние свободные часы - чтобы совершить утренний моцион, подготовиться к работе и прибыть на нее. Вечерние – вернуться с работы, совершить вечерний моцион, отойти ко сну. Некоторым людям, по рекомендации врачей, необходимо спать больше на пол часа-час. Другие, например уборщики офисов, работают в ночные смены. Время рассвета в зависимости от сезона колеблется с пяти до семи. Заката – с тринадцати до пятнадцати. В период длинного дня становится теплее, в период короткого – прохладнее.
Декада = 10 суток. Месяц = 4 декады. Сезон = 4 месяца. Год = 4 сезона = 16 месяцев = 64 декады = 640 суток = 10 240 часов. Одну декаду в сезон человек проводит в месте отдыха и лечения, где проводятся проверки, а также косметические процедуры (например обрезают отросшие волосы).
У мужчины по имени Та-Рон Ан-15 волосы отрастали быстрее, чем у других, и он бы хотел, чтобы косметические процедуры проходили чаще.
- Время 6:30. Завтрак готов, - оповестил электронный секретарь.
В месте раздачи выдавали четыре вида стандартных завтраков, четыре вида обеда и четыре вида ужина. Специальные порции, составленные медиками согласно потребностям организма, доставлялись к квартире. У Та-Рона питание было специальное, совершенно без мяса, зато с обилием каш, фруктов и овощей.
Мужчина достал из блока автоповара утреннюю порцию и поставил на стол, рядом уже стояла чашка с кофе. Ложкой привычно подчерпнул густую, серую с розовым оттенком, жижу. Немного покатал во рту, смакуя легкую сладость и бездумным взглядом глядя за окно. Каждый день – одна и та же пища. Каша, немного фруктов, два кусочка хлеба с маслом или джемом. И кофе, либо чай. В период короткого дня фрукты другие и их немного больше – вот и все. У других мужчин завтраки могли быть другими (он спрашивал у коллег на работе) но тоже почти не менялись.
Что-то стукнулось в окно со стороны улицы и начало шуршать-постукивать по подоконнику. Та-Рон прислушался и привстал, чтобы разглядеть, но увидел лишь какой-то бугорок внизу окна. Бугорок двинулся в одну сторону, на миг затих и двинулся в другую. Потом резко зашуршал, и в окне мелькнули два маленьких, неправильных треугольника бурого цвета. Мужчина вздрогнул, но еще какое-то время прислушивался, надеясь услышать еще что-то. Но нет, бурое нечто не вернулось.
- Время 6:50. Пора одеваться, - сообщил механический голос секретаря и мужчина поспешно вскочил, кое-как догрызая кусочки фруктов. В семь, максимум семь ноль пять он должен выйти.
Сбросив ночную одежду – белую и мягкую, он натянул дневную – синие штаны и куртку. Сейчас, в период перехода от короткого дня к длинному, было хорошо – можно расстегнуть куртку у воротника и как раз оптимально – не жарко и не холодно.
Из динамиков лилась привычная утренняя музыка – она должна бодрить, подстегивать мыслительные процессы. Монодорожка была не так забита, как обычно – очевидно, большинство работников уже проехало. Та-Рон выдохнул – ему бы не хотелось опаздывать. Впрочем, судя по часам, у него еще целых двенадцать минут (вместо пятнадцати!). Тоесть всего три минуты в запасе. Мужчина медленно зашагал по дорожке, надеясь наверстать свои три минуты перед работой.
Он помнил, что в 7:15 на монодорожку начнет всходить следующая партия работников. Будет трудно выбраться из толпы и успеть вовремя. Поэтому он еще немного ускорил шаг.
В 7:27 мужчина уже был в офисе и привычно кивал коллегам. Выбивание из графика было некритичным, опоздания не произошло. Произошедшее даже несколько взбодрило его. В 7:29 он присел за свой стол и прикрыл глаза. Вместо привычных трех минут на успокоение, у него была одна и это несколько раздражало. Чуть заныла шея. По позвоночнику будто провели чем-то тонким и колючим, потыкали в спину. Та-Рон потянулся рукой потереть шею…
- До-Рин Ан-16, прибыл за задачами!
Он вздрогнул и открыл глаза. У его стола уже стоял младший работник До-Рин Ан-16, светловолосый, ясноглазый и всегда с образцово-нейтральным выражением на лице. За ним стояло еще двое таких же. На часах было 7:31. Мужчина молча кивнул и открыл программу задач.
- Как же удобно, что младшие работники все в серой одежде! Хотя смотри, Та-Рон, у Ки-Руна Ин-14 уже четвертая синяя полоска. От пятой синей до синей одежды совсем чуть-чуть, правда же? Ха-ха… - Пи-Кир Ан-15 хохотнул, потом повернулся к собеседнику, но тот не отреагировал, безучастно смотря в окно. Полноватый мужчина даже обиделся слегка, – Та-Рон, ты чего меня не слушаешь? Ты хоть есть начинал? Нет?
- А? что ты говорил? – мужчина нервно потер шею, - Извини, задумался.
- Эээээ… - протянул Пи-Кир, - Какой-то ты совсем задумчивый сегодня. Уже думаешь об отдыхе?
- Да, пожалуй, - Та-Рон кивнул и провел рукой по голове, - Хочу обрезать волосы. Сильно отросли. А когда они отрастают, начинает болеть шея и колется в спине.
- Ты бы к медикам обратился, - прищурился толстяк, - Вдруг что?
- Да проверяли - вроде ничего нет, - он передернул плечами, - И это не заразно.
- Угу. Уже пять лет ноешь, а они – «ничего нет!» «все хорошо!», - передразнил Пи-Кир то ли медиков, то ли самого Та-Рона, - А что не заразно я и сам заметил! Ты у нас единственный волосатый! – и мужчина показал пальцем на свою зарождающуюся лысину.
В свои 34 года Пи-Кир был бодрым, полноватым и лысеющим. Он негласно присматривал за младшим товарищем по учебному центру, найдя в нем свободные уши и умение молча слушать всю ту чушь, что он болтал. Благо, к этому прилагался недюжинный ум, любопытство и смекалка, иначе давно бы вышибли за неподобающее поведение.
- Ты поел уже? Нет? Ну так жуй поскорее, у нас восемь минут осталось, а надо еще в офис вернуться! А если не хочешь, то отдавай мне!
- Еще чего, - спокойно ответил Та-Рон, разворачивая бумажную упаковку, в которой обнаружился привычный сладкий батончик, и впился зубами в мягкую перемолотую массу.
- Вооот! Другое дело! – Пи-Кир довольно откинулся на спинку стула и мельком глянул за окно – ну вот на что там смотреть? Высокие башни из стекла и бетона - здания офисов, дальше прямоугольники жилых модулей, еще дальше – еще прямоугольники и квадраты складов и производств. Между ними прямые полосы монодорожек, воздушных дорог и рельсов. На земле – редкие островки деревьев и кустов, между дорожек и симпатичных травяных газонов. И все – под линеечку, ровно, стройно, оптимизировано. Что там смотреть?
- Пиии!... – противно запищал электронный секретарь, привлекая внимание мужчин, - Та-Рон Ан-15, напоминаем, вам назначен прием на 10:55, немедленно пройдите в кабинет врача.
- Тч… - Та-Рон закашлялся, бросил на стол недоеденный батончик и, уже вскакивая, схватил бутылку с водой, - Я побежал!
- Старшему офисному сотруднику не положено бегать! – громко сказал Пи-Кир ему вслед. Потому, что кричать не полагалось вообще. Но напомнить нарушителю правила полагается обязательно!
- Вы опоздали на полторы минуты, - спокойно заметил Ло-Тур Ин-6, - Почему?
- Принимал пищу на 36 этаже, в смотровом коридоре. – Та-Рон был так же спокоен, как и врач, но после быстрой ходьбы дышал глубже, чем следовало.
- Да, оттуда долго идти, - кивнул доктор, - Садитесь.
Пока пациент садился, он открыл его медкарту, что-то перечитал, посмотрел. Задумчиво постукал пальцем по столу.
- Как вы себя чувствуете?
- Стандартно. Из отклонений – раздражают отросшие волосы и появилось ощущение покалывания по спине.
- А ваши сны?
- Неприятно но некритично. Когда они начинаются, я плохо высыпаюсь.
- Это может сказаться на вашей работоспособности.
- Да, но вы же выпишете мне снотворное? А после декады отдыха все пройдет, как обычно.
- Хммм… - доктор задумчиво кивнул, - Да, пожалуй. Но спину мы вам обследуем, во избежание, так сказать. Принимайте одну таблетку перед сном. Завтра приходите на 10:40. Следующий!
Один день лишь чуть отличается от другого дня. Немного другие задания, чуть отличается порядок приветствия. Блокнот всегда лежит одинаково, ручка и карандаш – тоже. Та-Рон внимательно наблюдал за своими работниками, координировал их, обучал, подсказывал, потом сводил воедино результаты их работы и отправлял. Он мало общался с остальными на нерабочие темы, но иногда слышал, как они обсуждали между собой места отдыха или мед центры, куда их отвозили к женщинам.
Эти существа были загадкой для них всех. Да, в учебных центрах им рассказывали в общих чертах о том, что женщина – другой пол человека, предназначенный для вынашивания ребенка, и малопригодный к сложной интеллектуальной работе. Из-за высокого влияния гормональных перепадов на работоспособность и снижение работоспособности окружающих мужчин, женщин когда-то решили отделить, перенаправив на другие виды работ. На какие, никто в группе не понял. Как они выглядят – никто не знал. Женщин обучали отдельно, в других учебных центрах.
Когда мужчина достигал своей оптимальной половой зрелости – его начинали раз в год отвозить в мед центр, вместо места отдыха. И так от трех до восьми раз, не всегда каждый год. Разговоров потом хватало надолго, мужчины любили в обед поговорить о женщинах. К тридцати годам все они от одного до трех раз бывали у женщин. Кроме Та-Рона. Почему его не отправляют – никто не понимал, а медики не отвечали.
Та-Рон иногда думал об этом, но как о чем-то, что его не касается. Медикам лучше известно, что нужно человеку, когда и нужно ли вообще.
- До-Рин Ан-16, прибыл за заданием!
Та-Рон вздрогнул и поднял взгляд на подошедшего младшего сотрудника. Он как раз задумался о причинах расхождения результатов в одной из таблиц. Вроде мелкая ошибка, но может сильно ударить по репутации их отдела.
- Ты уже закончил с тем, что я дал тебе ранее?
- Да. Результаты внесены, - сквозь предписанное спокойствие пробивались чувства радости, бодрости и гордости младшего сотрудника. Он работал всего месяц, но работал хорошо, оптимально и быстро. Ошибок он не допускал.
Ранее не допускал.
От парня одуряюще пахло каким-то мясным блюдом. У Та-Рона рот наполнился слюной и заныла челюсть. Он тряхнул головой, отгоняя непонятные мысли и пытаясь сосредоточится на деле. Напрасно. Перед глазами все стало расплываться…
