Погладив бледную щечку темноволосой девушки, Ганибал отправился в путь, надеясь вернуться к следующему дню.
Юноша оценивающе смотрел на дом. В этом городском районе обычно селятся средней руки торговцы, ремесленники и счастливые обладатели приличного наследства. Кому принадлежал этот, ему было все рано. Главное, что у этого дома не было отдельной охраны и, насколько ему стало известно, прислугу здесь не держали. Странно, но для его целей просто идеально.
Проникнуть в дом не составило труда. Особой роскоши он не заметил, но тут определенно было чем поживиться. А то, что хозяин в отъезде, ему доложил младший братишка, следивший за мужчиной несколько дней. Пустой богатый дом – что может быть большим подарком для воришки?
Такой путь он не выбирал, судьба-злодейка постаралась. Рано осиротев и получив в наследство младшего брата, ему пришлось научиться выживать. Они внезапно остались одни и никому не нужные. Их семья жила в столице и не бедствовала. А где-то даже был отец, но в момент нужды не оказался рядом. Он помнил отца, хоть и не знал, как его имя. Время от времени мужчина появлялся в их доме, и мать с гордостью демонстрировала ему мальчишек. Тот же смотрел безразлично и холодно, словно с трудом терпел эти минуты и ждал, когда закончится столь бесполезное времяпрепровождение. Никто из них, похоже, не понимал, зачем мама делала это. Возможно, надеялась, что в мужчине проснутся чувства к своим отпрыскам. Но подобные процедуры не приносили ни ожидаемого мамой результата, ни удовольствия их участникам.
Надеялись ли мальчишки обрести отца? Может быть, давно, так давно, что уже и не вспомнить. Полное разочарование постигло, когда этот человек не озаботился судьбой сирот. Его не было ни на похоронах матери, ни когда их с маленьким братом выставили на улицу. Так что выбор был невелик: умереть или найти способ выжить. Его давно не мучила совесть, только горечь от несправедливости порой давала о себе знать.
Лишь однажды удача повернулась к ним лицом, когда в прошлом году на рыночной площади какой-то неуклюжий мужик опрокинул прилавок ювелира. Поживились они с братишкой на славу. Вот только пришлось из городка удирать: старшие отняли бы добычу «не по карману». А делиться таким уловом было бы глупо, тем более что чем старше становишься, тем сложнее промышлять на рынке.
Конечно, можно было бы начать жизнь заново, с такими-то наваром. Но уличные мальчишки не смогли распорядиться выпавшим шансом. Вырученные деньги утекли сквозь пальцы, только несколько безделушек удалось схоронить на «черный день».
Пришлось вернуться к прежнему ремеслу: чужие карманы, недосмотренные кошельки или, как сейчас, оставленный без надзора дом.
Паренек, не таясь, заглядывал в шкафы, сундуки и шкатулки, попутно собирая все, что мог унести с собой. Особенно порадовали найденные в кабинете ножи и кинжалы с драгоценными рукоятками. За них можно было выручить приличный куш. Присвистнув от удовольствия, юноша отправился к лестнице на второй этаж.
Довольный удачной наживой, он не сразу заметил, что из-под одной двери пробивается слабый свет. Свист застрял в зубах, а по спине пробежался хоровод мурашек. Сделав мягкий шаг назад, он собирался было сбежать, пока не заметили, но что-то его остановило.
Не один год прожив на изнанке жизни, он знал о многих грязных делишках, которые остаются тайной для честных жителей городов. Не единожды он слышал о непристойных пристрастиях богачей. Один раз даже довелось видеть жертву зажравшегося толстосума. Страшное зрелище.
Секунду на обдумывание – и ноги сами понесли к двери. Что еще можно прятать от глаз посторонних, если не постыдный секрет? Молодой воришка за свою короткую жизнь успел насмотреться на огромное количество несправедливости и не мог просто уйти. Глупо, конечно, но хозяина все равно нет дома.
Парень ожидал наткнуться на замок, но дверь открылась легко. Замявшись на пороге, он все же шагнул в глубь комнаты, слабо освещенную единственной свечой. Помещение не напоминало ни тюрьму, ни застенки. Обычная спальня с красивой мебелью, без нарисовавшихся в воображении цепей и кандалов.
Худенькую бледную девушку он заметил не сразу. Она в своей болезненной хрупкости терялась среди перин. Лицо с заостренными чертами, впалые щеки, под глазами темные круги. Она была бы ослепительно красивой, не будь тяжело больной.
Отчего-то стало жаль ее. Судя по обстановке, куче безделушек, дорогим тканям, о ней заботились, но… Впервые за много лет юноша почувствовал себя счастливчиком. Отсутствие суетящихся вокруг врачей могло говорить лишь о том, что все безнадежно.
Глубоко задумавшись, он не сразу понял, что девушка уже некоторое время за ним наблюдает. Чуждые черные глаза хмуро его разглядывали. Они обежали его с ног до головы, не упустив ни заполненную чужими вещами сумку, ни ворох отмычек на железном кольце.
На секунду от ее колючего взгляда ему стало страшно. Дом был абсолютно пуст, и девушка была слаба как котенок, но именно он чувствовал себя дичью.
– Уходи, – хрипло бросила она и прикрыла глаза.
Страх, железными тисками обвивший его сердце, заставил его не просто уйти, а бежать сломя голову.
Ганибал с доктором вернулся к вечеру следующего дня. Он торопился как мог, боясь надолго оставлять Агату без присмотра. Седой лекарь, к счастью, старался не медлить, видя беспокойство нанимателя.
– Ее комната наверху. – Кузнец указал на лестницу, не дав пожилому мужчине даже отдохнуть с дороги.
– Ведите, – не стал спорить доктор.
Агата оказалась ровно там, где ее и оставил Ганибал. Было заметно, что она так и не вставала и, хуже того, не съела ничего из приготовленного для нее. В душе зашевелился страх – вдруг опоздали?
Старик долго возился вокруг девушки, осматривал, ощупывал, прослушивал.
– Давно она в таком состоянии?
– За последний год стало совсем плохо.
– Вы не сможете ей помочь, – вздохнул доктор. – Она слишком истощена.
Ганибал задохнулся вздохом. То, что много лет назад начиналось как возврат долга, стало его жизнью. Он прикипел к девочке душой, словно к родной дочери, и приговор доктора стал для него болезненным ударом.
– Есть только одна возможность – ищите ее истинных родственников.
Кузнец напрягся, его нервы вытянулись в струнку, кулаки сжались, готовые крушить опасность для Агаты.
– Успокойтесь, – ни капли не испугавшись, сказал старик. – Это не первый демоненок в моей жизни. И я прекрасно знаю, о чем вы сейчас думаете, но это лишнее. Лучше скажите, сколько лет вашей воспитаннице? Двадцать пять? Верно?
– Да, – хрипло выдохнул Ганибал.
Он словно сдулся и постарел за несколько мгновений. А еще почувствовал небывалое облегчение от того, что с кем-то можно поделиться своими тревогами.
– У нее мало времени. В двадцать пять девочки-демонесы становятся девушками и уже не могут обходиться без родной демонической энергии.
До этого разговора Ганибалу и в голову не приходило задумываться о таких вещах, как взросление женщин. Он понятия не имел, бывает ли у его подопечной женское недомогание. Кто бы мог подумать, что это обстоятельство может быть таким важным?
– Ей нужен другой демон, – вынес вердикт доктор. – Иначе никак. Мужчина, женщина, родственник или нет – не важно. Ей нужно создание, родственное ее сущности.
Ганибал схватился за голову и застонал. Как быть?
– Я так понимаю, связи с ее родственниками у вас нет.
– Нет. Да и не признают демоны полукровок.
– Тут уж от конкретной семьи зависит, но в целом – да. Чужую полукровку не признают, – вздохнул доктор. – Вот что мы сделаем: я пока в городе останусь, посмотрю, чем богаты местные аптеки. Может, лекарствами ее поддержим. А вы пока хорошенько подумайте – и, возможно, найдете выход.
Загоревшаяся надежда окончательно погасла в глазах кузнеца. Не знал он ничего о той женщине, что погибла по его вине. Теперь уж ничего не исправить.
Через две ночи воришка набрался храбрости (или глупости) и вновь стоял у кровати больной девушки. Он и сам не мог понять, почему эти печальные глаза так манят его, но не мог противиться их зову.
Он прекрасно знал, что хозяин дома вернулся, и потому пытался быть почти неслышным.
– Привет, – шепнул ночной гость.
Агата посмотрела на него осуждающе, но промолчала.
– Я тебе цветы принес, – кивнул он на букетик из редкой красоты растений. Он не стал скупиться и честно купил его на рынке у заезжего торговца – на деньги, вырученные от продажи нескольких ножей, что стащил из хозяйского кабинета.
Только сейчас он подумал о том, какой нелепый поступок совершил. Цветы вызовут множество вопросов, и если девушка не рассказала о ночном воришке, то теперь ей все равно придется объяснить, откуда в ее комнате взялся букет. А раз так, то была не была.
– И… и подарок, – заикаясь от неловкости, продолжил мальчишка.
Золотой медальон, который они с братом не успели продать, раскачивался, свисая с пальцев.
– Зачем? – тихий вопрос.
– Ты грустная. Мне захотелось тебя порадовать.
Глупое, трижды глупое объяснение, но сказанного не воротишь. Потому он решил, что лучше молчать. Больше не говоря ни слова, воришка сделал шаг к кровати и аккуратно застегнул замочек на шее девушки, позволив кулону спрятаться за вырезом ночной сорочки.
Неожиданно Агата громко, протяжно застонала и сжала руки на груди, напугав паренька. В коридоре раздались быстрые шаги, и юноше оставалось только одно – невидимой тенью скользнуть в открытое ранее окно.
Камиль проснулся как от толчка. Сердце заходилось, в груди ныло. В его спальне по-прежнему было темно и тихо. Нет, что-то другое разбудило его. Нечто внутреннее, интуитивное.
Генерал сел в кровати и смахнул длинные волосы с лица, заправляя их за острые уши. Демоны мало чем отличались от людей внешне, но все равно их можно распознать по более темному оттенку кожи, гладким черным волосам, заостренным кончикам ушей, а мужчин еще и по небольшим острым клыкам.
Его люди проявляли чудеса изворотливости и маскировки, чтобы ничем не выделяться, работая на человеческих землях. Он отправился бы искать свою женщину лично, но был слишком видной фигурой, чтобы затеряться. Приходилось ждать и мучиться от неизвестности.
Его женщина. Как много заложено в этом слове. Сердце, душа, тело, будущее. Будущее, которого хотелось уже сейчас. Будущее, которое из-за каждого лишнего часа промедления может не состояться.
Доктор в их доме стал частым гостем. Раз за разом он приносил все новые настои и травы. Все пристальнее следил за изменениями в состоянии Агаты. И неизменно настаивал на необходимости связаться с демонами.
Как будто Ганибал имел такую возможность! Он на многое был готов пойти ради Агаты, но это ему не по силам.
Доктор видел, как тяжело отцу наблюдать за страданиями дочери, и прекрасно понимал, почему тот бездействует. Демоны закрыты и агрессивны, но свое племя порой куда страшнее и безжалостнее.
Старик долго взвешивал все за и против. День за днем присматривался к девушке и ее опекуну. В итоге, надеясь, что не совершает неисправимой ошибки, отправил послание неизвестному адресату – о том, что обнаружил девушку с «необъяснимой слабостью», имеющую при себе кулон с демонической руной.
Теперь оставалось ждать. Девочка мучительно погибала, и лекарь ничем не мог ей помочь. Возможно, это ее шанс. Если он ошибся и принес в их дом беду – смерть, по крайней мере, будет быстрой и безболезненной.
Камиль не верил своим глазам. Неужели судьбы решила сжалиться над ним? Не успел он дочитать отчет о появлении в одном из далеких городков ножа с характерной для разыскиваемого кузнеца резьбой, как в кабинет вбежал гонец. Еще одно донесение из того же города. Доктором обнаружена подходящая под описание девушка, но главное – это наличие при ней того самого кулона.
Все это было столь невероятно и неожиданно, что казалось нереальным. Генерал ждал так долго, что боялся поверить, а потом обмануться. Но больше не было сил оставаться в стороне. На этот раз Камиль отправился лично. Сколько народу он ни перепугает, сколько политических возмущений ни последует, сколько бы ошибочных донесений ни принесли, он проверит каждое сам. Пока он не позволял ложной надежде укорениться в душе, но разве можно заставить сердце биться реже, когда так сильно хочется верить?
То, что Ганибал не задавал вопросов, совсем не означало, что он слеп и не замечает все новых букетов цветов, загадочным образом появляющихся в комнате Агаты. Глупо было бы считать, что они сами там вырастают. Осталось дело за малым – поймать таинственного «несуна».
Болезненные уроки детства и молодости не забываются, а Ганибалу до кузнечного дела приходилось заниматься всяким. Потому выследить и выловить незваного ночного гостя оказалось несложно. Паренек извивался в его руках, пыхтел, но куда ему до мужчины, который всю жизнь тяжело трудился? Да и понятно было, что звать на помощь не будет.
С первого взгляда на пацана было понятно и то, куда делись ценные вещи из дома. Захотелось встряхнуть щенка посильнее, так, чтобы голова отвалилась. Скорее всего, его кровожадные намерения отразились на лице, так как раздался слабый голос Агаты:
– Не надо.
– Это кто? – он встряхнул паренька еще раз и выставил перед собой, как будто для того, чтобы она лучше его рассмотрела.
Агата равнодушно пожала плечами.
– Что он тут делает?
– Пришел, – еще один безучастный ответ.
– Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен вытрясти из него дух.
Она слабыми пальчиками пробежалась по шее и выудила из-за пазухи золотой медальон.
– Он меня спас.
Никто не понял, о чем речь. И если мальчишке было, по сути, уже все равно, лишь бы отпустили, то Ганибал с опаской и надеждой смотрел на знакомую руну.
– И что прикажешь делать с ним? – паренька мотнуло в сторону от очередного неосторожного движения кузнеца.
– Научи.
Ганибал сразу все понял. Агата не останется с ним. Заберет ли ее смерть, или успеет вмешаться тот, кого она однажды назвала Хозяином кинжала, все равно она будет потеряна для него. Он сможет жить свободно, купить дом, построить собственную кузню, обучить подмастерьев, но все уже будет не таким, как прежде. Девчушка даже озаботилась вопросом его одиночества, подсовывая ему замену.
«Зато она будет жива», – прервал он поток своих хаотичных мыслей. Это ли не главное, не об этом ли он молился?
– Где живешь? – грубовато буркнул кузнец.
– На заброшенных складах у речного порта, – брякнул воришка и тут же прикусил себе язык, так как не ожидал ни вопроса, ни того, что честно ответит.
– Соберешь вещи, и чтобы утром был здесь.
– Зачем? – на всякий случай спросил он, поняв главное – его отпускают.
– Захочешь быть человеком, придешь.
Первому порыву – броситься наутек – он не поддался. Что-то очень важное происходило с ним в эти минуты, и отчего-то было страшно пропустить это нечто.
Громоздкий широкоплечий мужчина присел на краешек постели и большой ладонью сжал тоненькие пальчики девушки.
– Ты еще здесь? – не оборачиваясь, спросил он.
– Я… – эх, была не была. – У меня брат… младший… я не могу его бросить.
Ганибал обернулся и строго глянул на парня:
– Так не бросай.
Воришка не разобрал: было это приглашение прийти с братом или предложение проваливать раз и навсегда. Не попробуешь, не узнаешь, решил он и тихо вышел через дверь.
Юноша оценивающе смотрел на дом. В этом городском районе обычно селятся средней руки торговцы, ремесленники и счастливые обладатели приличного наследства. Кому принадлежал этот, ему было все рано. Главное, что у этого дома не было отдельной охраны и, насколько ему стало известно, прислугу здесь не держали. Странно, но для его целей просто идеально.
Проникнуть в дом не составило труда. Особой роскоши он не заметил, но тут определенно было чем поживиться. А то, что хозяин в отъезде, ему доложил младший братишка, следивший за мужчиной несколько дней. Пустой богатый дом – что может быть большим подарком для воришки?
Такой путь он не выбирал, судьба-злодейка постаралась. Рано осиротев и получив в наследство младшего брата, ему пришлось научиться выживать. Они внезапно остались одни и никому не нужные. Их семья жила в столице и не бедствовала. А где-то даже был отец, но в момент нужды не оказался рядом. Он помнил отца, хоть и не знал, как его имя. Время от времени мужчина появлялся в их доме, и мать с гордостью демонстрировала ему мальчишек. Тот же смотрел безразлично и холодно, словно с трудом терпел эти минуты и ждал, когда закончится столь бесполезное времяпрепровождение. Никто из них, похоже, не понимал, зачем мама делала это. Возможно, надеялась, что в мужчине проснутся чувства к своим отпрыскам. Но подобные процедуры не приносили ни ожидаемого мамой результата, ни удовольствия их участникам.
Надеялись ли мальчишки обрести отца? Может быть, давно, так давно, что уже и не вспомнить. Полное разочарование постигло, когда этот человек не озаботился судьбой сирот. Его не было ни на похоронах матери, ни когда их с маленьким братом выставили на улицу. Так что выбор был невелик: умереть или найти способ выжить. Его давно не мучила совесть, только горечь от несправедливости порой давала о себе знать.
Лишь однажды удача повернулась к ним лицом, когда в прошлом году на рыночной площади какой-то неуклюжий мужик опрокинул прилавок ювелира. Поживились они с братишкой на славу. Вот только пришлось из городка удирать: старшие отняли бы добычу «не по карману». А делиться таким уловом было бы глупо, тем более что чем старше становишься, тем сложнее промышлять на рынке.
Конечно, можно было бы начать жизнь заново, с такими-то наваром. Но уличные мальчишки не смогли распорядиться выпавшим шансом. Вырученные деньги утекли сквозь пальцы, только несколько безделушек удалось схоронить на «черный день».
Пришлось вернуться к прежнему ремеслу: чужие карманы, недосмотренные кошельки или, как сейчас, оставленный без надзора дом.
Паренек, не таясь, заглядывал в шкафы, сундуки и шкатулки, попутно собирая все, что мог унести с собой. Особенно порадовали найденные в кабинете ножи и кинжалы с драгоценными рукоятками. За них можно было выручить приличный куш. Присвистнув от удовольствия, юноша отправился к лестнице на второй этаж.
Довольный удачной наживой, он не сразу заметил, что из-под одной двери пробивается слабый свет. Свист застрял в зубах, а по спине пробежался хоровод мурашек. Сделав мягкий шаг назад, он собирался было сбежать, пока не заметили, но что-то его остановило.
Не один год прожив на изнанке жизни, он знал о многих грязных делишках, которые остаются тайной для честных жителей городов. Не единожды он слышал о непристойных пристрастиях богачей. Один раз даже довелось видеть жертву зажравшегося толстосума. Страшное зрелище.
Секунду на обдумывание – и ноги сами понесли к двери. Что еще можно прятать от глаз посторонних, если не постыдный секрет? Молодой воришка за свою короткую жизнь успел насмотреться на огромное количество несправедливости и не мог просто уйти. Глупо, конечно, но хозяина все равно нет дома.
Парень ожидал наткнуться на замок, но дверь открылась легко. Замявшись на пороге, он все же шагнул в глубь комнаты, слабо освещенную единственной свечой. Помещение не напоминало ни тюрьму, ни застенки. Обычная спальня с красивой мебелью, без нарисовавшихся в воображении цепей и кандалов.
Худенькую бледную девушку он заметил не сразу. Она в своей болезненной хрупкости терялась среди перин. Лицо с заостренными чертами, впалые щеки, под глазами темные круги. Она была бы ослепительно красивой, не будь тяжело больной.
Отчего-то стало жаль ее. Судя по обстановке, куче безделушек, дорогим тканям, о ней заботились, но… Впервые за много лет юноша почувствовал себя счастливчиком. Отсутствие суетящихся вокруг врачей могло говорить лишь о том, что все безнадежно.
Глубоко задумавшись, он не сразу понял, что девушка уже некоторое время за ним наблюдает. Чуждые черные глаза хмуро его разглядывали. Они обежали его с ног до головы, не упустив ни заполненную чужими вещами сумку, ни ворох отмычек на железном кольце.
На секунду от ее колючего взгляда ему стало страшно. Дом был абсолютно пуст, и девушка была слаба как котенок, но именно он чувствовал себя дичью.
– Уходи, – хрипло бросила она и прикрыла глаза.
Страх, железными тисками обвивший его сердце, заставил его не просто уйти, а бежать сломя голову.
Ганибал с доктором вернулся к вечеру следующего дня. Он торопился как мог, боясь надолго оставлять Агату без присмотра. Седой лекарь, к счастью, старался не медлить, видя беспокойство нанимателя.
– Ее комната наверху. – Кузнец указал на лестницу, не дав пожилому мужчине даже отдохнуть с дороги.
– Ведите, – не стал спорить доктор.
Агата оказалась ровно там, где ее и оставил Ганибал. Было заметно, что она так и не вставала и, хуже того, не съела ничего из приготовленного для нее. В душе зашевелился страх – вдруг опоздали?
Старик долго возился вокруг девушки, осматривал, ощупывал, прослушивал.
– Давно она в таком состоянии?
– За последний год стало совсем плохо.
– Вы не сможете ей помочь, – вздохнул доктор. – Она слишком истощена.
Ганибал задохнулся вздохом. То, что много лет назад начиналось как возврат долга, стало его жизнью. Он прикипел к девочке душой, словно к родной дочери, и приговор доктора стал для него болезненным ударом.
– Есть только одна возможность – ищите ее истинных родственников.
Кузнец напрягся, его нервы вытянулись в струнку, кулаки сжались, готовые крушить опасность для Агаты.
– Успокойтесь, – ни капли не испугавшись, сказал старик. – Это не первый демоненок в моей жизни. И я прекрасно знаю, о чем вы сейчас думаете, но это лишнее. Лучше скажите, сколько лет вашей воспитаннице? Двадцать пять? Верно?
– Да, – хрипло выдохнул Ганибал.
Он словно сдулся и постарел за несколько мгновений. А еще почувствовал небывалое облегчение от того, что с кем-то можно поделиться своими тревогами.
– У нее мало времени. В двадцать пять девочки-демонесы становятся девушками и уже не могут обходиться без родной демонической энергии.
До этого разговора Ганибалу и в голову не приходило задумываться о таких вещах, как взросление женщин. Он понятия не имел, бывает ли у его подопечной женское недомогание. Кто бы мог подумать, что это обстоятельство может быть таким важным?
– Ей нужен другой демон, – вынес вердикт доктор. – Иначе никак. Мужчина, женщина, родственник или нет – не важно. Ей нужно создание, родственное ее сущности.
Ганибал схватился за голову и застонал. Как быть?
– Я так понимаю, связи с ее родственниками у вас нет.
– Нет. Да и не признают демоны полукровок.
– Тут уж от конкретной семьи зависит, но в целом – да. Чужую полукровку не признают, – вздохнул доктор. – Вот что мы сделаем: я пока в городе останусь, посмотрю, чем богаты местные аптеки. Может, лекарствами ее поддержим. А вы пока хорошенько подумайте – и, возможно, найдете выход.
Загоревшаяся надежда окончательно погасла в глазах кузнеца. Не знал он ничего о той женщине, что погибла по его вине. Теперь уж ничего не исправить.
Через две ночи воришка набрался храбрости (или глупости) и вновь стоял у кровати больной девушки. Он и сам не мог понять, почему эти печальные глаза так манят его, но не мог противиться их зову.
Он прекрасно знал, что хозяин дома вернулся, и потому пытался быть почти неслышным.
– Привет, – шепнул ночной гость.
Агата посмотрела на него осуждающе, но промолчала.
– Я тебе цветы принес, – кивнул он на букетик из редкой красоты растений. Он не стал скупиться и честно купил его на рынке у заезжего торговца – на деньги, вырученные от продажи нескольких ножей, что стащил из хозяйского кабинета.
Только сейчас он подумал о том, какой нелепый поступок совершил. Цветы вызовут множество вопросов, и если девушка не рассказала о ночном воришке, то теперь ей все равно придется объяснить, откуда в ее комнате взялся букет. А раз так, то была не была.
– И… и подарок, – заикаясь от неловкости, продолжил мальчишка.
Золотой медальон, который они с братом не успели продать, раскачивался, свисая с пальцев.
– Зачем? – тихий вопрос.
– Ты грустная. Мне захотелось тебя порадовать.
Глупое, трижды глупое объяснение, но сказанного не воротишь. Потому он решил, что лучше молчать. Больше не говоря ни слова, воришка сделал шаг к кровати и аккуратно застегнул замочек на шее девушки, позволив кулону спрятаться за вырезом ночной сорочки.
Неожиданно Агата громко, протяжно застонала и сжала руки на груди, напугав паренька. В коридоре раздались быстрые шаги, и юноше оставалось только одно – невидимой тенью скользнуть в открытое ранее окно.
Камиль проснулся как от толчка. Сердце заходилось, в груди ныло. В его спальне по-прежнему было темно и тихо. Нет, что-то другое разбудило его. Нечто внутреннее, интуитивное.
Генерал сел в кровати и смахнул длинные волосы с лица, заправляя их за острые уши. Демоны мало чем отличались от людей внешне, но все равно их можно распознать по более темному оттенку кожи, гладким черным волосам, заостренным кончикам ушей, а мужчин еще и по небольшим острым клыкам.
Его люди проявляли чудеса изворотливости и маскировки, чтобы ничем не выделяться, работая на человеческих землях. Он отправился бы искать свою женщину лично, но был слишком видной фигурой, чтобы затеряться. Приходилось ждать и мучиться от неизвестности.
Его женщина. Как много заложено в этом слове. Сердце, душа, тело, будущее. Будущее, которого хотелось уже сейчас. Будущее, которое из-за каждого лишнего часа промедления может не состояться.
Доктор в их доме стал частым гостем. Раз за разом он приносил все новые настои и травы. Все пристальнее следил за изменениями в состоянии Агаты. И неизменно настаивал на необходимости связаться с демонами.
Как будто Ганибал имел такую возможность! Он на многое был готов пойти ради Агаты, но это ему не по силам.
Доктор видел, как тяжело отцу наблюдать за страданиями дочери, и прекрасно понимал, почему тот бездействует. Демоны закрыты и агрессивны, но свое племя порой куда страшнее и безжалостнее.
Старик долго взвешивал все за и против. День за днем присматривался к девушке и ее опекуну. В итоге, надеясь, что не совершает неисправимой ошибки, отправил послание неизвестному адресату – о том, что обнаружил девушку с «необъяснимой слабостью», имеющую при себе кулон с демонической руной.
Теперь оставалось ждать. Девочка мучительно погибала, и лекарь ничем не мог ей помочь. Возможно, это ее шанс. Если он ошибся и принес в их дом беду – смерть, по крайней мере, будет быстрой и безболезненной.
Камиль не верил своим глазам. Неужели судьбы решила сжалиться над ним? Не успел он дочитать отчет о появлении в одном из далеких городков ножа с характерной для разыскиваемого кузнеца резьбой, как в кабинет вбежал гонец. Еще одно донесение из того же города. Доктором обнаружена подходящая под описание девушка, но главное – это наличие при ней того самого кулона.
Все это было столь невероятно и неожиданно, что казалось нереальным. Генерал ждал так долго, что боялся поверить, а потом обмануться. Но больше не было сил оставаться в стороне. На этот раз Камиль отправился лично. Сколько народу он ни перепугает, сколько политических возмущений ни последует, сколько бы ошибочных донесений ни принесли, он проверит каждое сам. Пока он не позволял ложной надежде укорениться в душе, но разве можно заставить сердце биться реже, когда так сильно хочется верить?
То, что Ганибал не задавал вопросов, совсем не означало, что он слеп и не замечает все новых букетов цветов, загадочным образом появляющихся в комнате Агаты. Глупо было бы считать, что они сами там вырастают. Осталось дело за малым – поймать таинственного «несуна».
Болезненные уроки детства и молодости не забываются, а Ганибалу до кузнечного дела приходилось заниматься всяким. Потому выследить и выловить незваного ночного гостя оказалось несложно. Паренек извивался в его руках, пыхтел, но куда ему до мужчины, который всю жизнь тяжело трудился? Да и понятно было, что звать на помощь не будет.
С первого взгляда на пацана было понятно и то, куда делись ценные вещи из дома. Захотелось встряхнуть щенка посильнее, так, чтобы голова отвалилась. Скорее всего, его кровожадные намерения отразились на лице, так как раздался слабый голос Агаты:
– Не надо.
– Это кто? – он встряхнул паренька еще раз и выставил перед собой, как будто для того, чтобы она лучше его рассмотрела.
Агата равнодушно пожала плечами.
– Что он тут делает?
– Пришел, – еще один безучастный ответ.
– Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен вытрясти из него дух.
Она слабыми пальчиками пробежалась по шее и выудила из-за пазухи золотой медальон.
– Он меня спас.
Никто не понял, о чем речь. И если мальчишке было, по сути, уже все равно, лишь бы отпустили, то Ганибал с опаской и надеждой смотрел на знакомую руну.
– И что прикажешь делать с ним? – паренька мотнуло в сторону от очередного неосторожного движения кузнеца.
– Научи.
Ганибал сразу все понял. Агата не останется с ним. Заберет ли ее смерть, или успеет вмешаться тот, кого она однажды назвала Хозяином кинжала, все равно она будет потеряна для него. Он сможет жить свободно, купить дом, построить собственную кузню, обучить подмастерьев, но все уже будет не таким, как прежде. Девчушка даже озаботилась вопросом его одиночества, подсовывая ему замену.
«Зато она будет жива», – прервал он поток своих хаотичных мыслей. Это ли не главное, не об этом ли он молился?
– Где живешь? – грубовато буркнул кузнец.
– На заброшенных складах у речного порта, – брякнул воришка и тут же прикусил себе язык, так как не ожидал ни вопроса, ни того, что честно ответит.
– Соберешь вещи, и чтобы утром был здесь.
– Зачем? – на всякий случай спросил он, поняв главное – его отпускают.
– Захочешь быть человеком, придешь.
Первому порыву – броситься наутек – он не поддался. Что-то очень важное происходило с ним в эти минуты, и отчего-то было страшно пропустить это нечто.
Громоздкий широкоплечий мужчина присел на краешек постели и большой ладонью сжал тоненькие пальчики девушки.
– Ты еще здесь? – не оборачиваясь, спросил он.
– Я… – эх, была не была. – У меня брат… младший… я не могу его бросить.
Ганибал обернулся и строго глянул на парня:
– Так не бросай.
Воришка не разобрал: было это приглашение прийти с братом или предложение проваливать раз и навсегда. Не попробуешь, не узнаешь, решил он и тихо вышел через дверь.
