Александра, основательно порывшись в своём рюкзаке, извлекла оттуда прибор для обнаружения скрытых объектов. Его она изготовила для работы в условиях погружения на глубину, опираясь на методы эхолокации. Идея приспособить этот прибор для поиска предметов на суше сработала просто блестяще. Вот и сейчас, подключив сухопутный эхолот к нетбуку, Александра «ощупала» окрестности, рассматривая полученные в результате анализа сигнала изображения. Конечно, было много помех, но на западе сигнал стабильно натыкался на препятствие, очертания которого … На что же они были похожи? Вот бы своими глазами всё увидеть, а не угадывать, что же там нашарил отражённый сигнал.
Александра вспомнила свой поход к нотариусу и указание в завещании: «обойти спиной против часовой стрелки». А что если это и здесь сработает? Конечно, с точки зрения физики, смысла в этом мало, но ведь получалось же! Она развернулась и пошла в обход. Двигаться приходилось медленно, чтобы не рухнуть под какое-нибудь дерево и не удариться головой.
В первый раз на Пречистенке она ведь крутила в руке печать, которую кот отгрыз от свитка с завещанием. Что если дело было в ней? Восковой кругляш снова коснулся ладони, и к обычным ощущениям прибавилось уже знакомое лёгкое головокружение. Надо будет изучить, что за странная сила в этом артефакте. Александра сделала полный круг без особой надежды на успех, как вдруг, казалось бы, на пустом месте, где только что ничего интересного не было видно, хотя сухопутный эхолот показывал наличие преграды, возник высокий сказочный терем. Стоял он весь в кружевах наличников, резных перегородок и причелин, словно нарочно принарядился, ожидая прихода гостей.
– Вот, кажется, и наследство моё! – задумчиво проговорила Александра, а потом позвала своих спутников. – Ну, сталкеры, я теремок нашла!
– Где? – недоверчиво спросил Юрка.
Он подошёл к Александре, но не видел ничего необычного, как и Квасёна, словно им кто-то глаза отводил. Кстати, хорошая форма защиты для секретных объектов, основанная возможно на оптической иллюзии.
– Да вот же! Смотрите! – воскликнула Александра, схватив журналиста и рыжую провожатую за руки.
Это прикосновение неожиданно возымело чудодейственный эффект.
– Вот это хоромина! – прошептал Юрий, не сводя глаз с внезапно открывшегося его взору терема.
Квасёна молчала, с улыбкой рассматривая дом. Может быть, что-то знала о нём?
– Давайте попробуем туда зайти! – предложил Юрий.
Держась за руки (иначе дом исчезал из виду для всех, кроме Александры), они подошли к наглухо закрытым дверям. Возможно, идея взять с собой и Квасёну была опрометчивым шагом, но Александра интуитивно ощущала, что их провожатая неслучайно возникла в её жизни, а Юрий, увлечённый журналистским расследованием и погоней за сенсациями, так и вовсе тянулся ко всяким странным личностям и любил попадать в разные оригинальные ситуации. Вот и теперь, заметив, что дамы немного растерялись, он изобразил замысловатый стук в дверь, достойный победы в конкурсе на знание Азбуки Морзе.
– Это я так к нашим будущим журналисткам в общаге стучу. Всегда срабатывает! – весело пояснил он. – Стучите и отворят вам! А потом ещё и отварят чего-нибудь вкусного, если очень попросить.
За дверью кто-то тягостно вздохнул, но открывать не торопился. Юрий настойчиво повторил стук ещё раза три.
– Хозяйки дома нет! – нехотя произнёс после этого скорбный мужской голос, от которого становилось немного не по себе, потому что в нём звучали какие-то нечеловеческие хрипы и переливы.
– Так я и есть хозяйка! – собравшись с духом, сказала Александра и развернула Свидетельство о праве на наследство, держа его напротив дверной щёлки, сквозь которую можно было разглядеть чей-то вытаращенный и воспалённый от напряжения глаз.
Некоторым из незваных гостей от волнения даже показалось, что это всевидящее око даже испускает тонкий алый луч, как лазерный прицел. За дверью кто-то завозился и запыхтел, как паровоз. Затем послышался звон ключей и дверь распахнулась, наконец, позволив увидеть нового собеседника. Это был довольно тощий и рослый мужчина, одетый в шикарную белую ливрею, вызывавшую у созерцавших это сильный когнитивный диссонанс на фоне русского народного терема. Мало того, ещё и волосы у встречающего стояли дыбом, как у грешника после страшного суда, а брови, отличавшиеся повышенной лохматостью, были неприветливо сдвинуты к переносице.
– Разрешите представиться: Евпсихий – местный блюститель! – величаво и размеренно, словно английский лорд, произнёс он, смерив тяжёлым взглядом стоявшую у порога троицу так, словно брал каждого на прицел.
– Ну, мы с вами одной крови, гражданин, товарищ, блюститель! – заявил на это Юрий. – В смысле, есть мнение, что мы тоже психи и у нас коллективные галлюцинации.
– Да, вы не слушайте его, уважаемый! – постаралась исправить положение Александра, заметив, что от эффектной Юркиной фразы блюститель начинает свирепеть. – Лучше позвольте нам войти! Мы устали, и мне нотариус сказал, что только вы можете раскрыть все тайны моего наследства.
Услышав это и окинув опасливым взглядом окрестности, Блюститель кивнул и пошёл в дом, словно приглашая всех за собой. Причём на Квасёну он почему-то зыркнул с долей неприязни, хотя, возможно, это было ошибочное впечатление. Заходить в неизвестный дом, охраняемый мрачным служителем с вычурным именем и странной внешностью, мог себе позволить действительно только форменный псих, но на кону была сногсшибательная статья, да и рыжая бестия уже прошла за дверь, поэтому Юрий никак не мог отступить и отправился следом.
Александра задержалась на пороге, чтобы ещё раз осмотреться по сторонам. Ощущение постороннего присутствия, слежки не оставляло её ни на миг в этом лесу, но почему же она не видела тайного преследователя? Может, всё-таки показалось? Думая так, она машинально подбрасывала на ладони восковую печать, отгрызенную котом от завещания. В один прекрасный момент кругляш с оттисками на реверсе и странным символом на аверсе неожиданно сам вырвался из её руки и полетел вниз. Александра не успела его поймать, и печать с неожиданным грохотом ударилась о доски, а следом за ней сверху, будто из воздуха (хотя логичнее было бы предположить, что с крыши), рухнуло нечто гораздо более массивное и тяжёлое, чуть не проломив собой пол. Александра даже подпрыгнула от неожиданности.
– Сенька?! – ошарашенно воскликнула она в следующий миг, узнав в упавшем своего давнего знакомого.
Получается, это он следил за ней и забрался на крышу? Но для чего? И как смог увидеть дом? Да и крыша высоко, так запросто не залезешь! Как-то всё нелогично! Сенька молчал, закусив губу, кажется, при падении он серьёзно повредил ногу, а то и что посерьёзнее. И вообще, был он сам на себя не похож: одежда порвана, волосы в беспорядке и взъерошены так, что создавалась иллюзия торчащих рожек.
– Опа! – воскликнул подоспевший Юрий, выходя из-за спины Александры. – Это кто тут у нас вертится, как бес перед заутреней?!
– Да какой там бес?! Так, скромный чертольеро! – саркастически ухмыляясь, проворчал Сенька, лихорадочно шаря рукой по полу, словно пытался нащупать там что-то очень ценное и невидимое для него.
Александра в это время как раз заметила печать, закатившуюся в угол крыльца, и потянулась за ней, случайно столкнувшись лбом с Сенькой, тоже, как на грех, рванувшимся туда.
– Ой! Извини! – пробормотала она, от волнения ковыряя печать ногтем в месте того самого странного символа, что так привлёк её внимание ранее.
Сенька буквально взвыл от боли, хватаясь то за колено, то за левый бок, то за поясницу. Уж не переломы ли у него от падения?
– Надо занести его в дом! – решительно сказала Александра, уложив печать в карман. – Юрка, помоги!
– Ты сначала выясни, что этот мил человек тут забыл?! Может, его гнать надо в три шеи? – резонно заметил тот, но Александра была непреклонна, чувствуя себя виноватой в злоключениях ловеласа-путешественника: повреждение ноги и внутренних органов было под вопросом, а вот крупная шишка на лбу – точно её работа.
В результате, Юрий помог картинно стонущему Сеньке подняться и, закинув его руку себе на шею, почти занёс в терем, насвистывая себе под нос: «Ох, вы сени, мои сени, сени новые мои…»
– Чувствую, ты глаз на Ксаху положил? – проворчал Юрий, когда Александра прошла вперёд и не могла их услышать.
О Сенькиных подвигах не знал только ленивый, не говоря уже о журналисте, который нисколько не осуждал этого парня и даже с интересом наблюдал за ним, пока дело не коснулось человека, к которому сам Юрий прикипел душой с детства, как к родной сестре.
– Ну, а если и так, то что?! – с вызовом спросил «скромный чертольеро».
– Не по Сеньке шапка! – ядовито заметил Юрий.
– Поглядим! – спокойно возразил Сенька, которого, кажется, забавлял этот разговор.
– А я тебе говорю, отстань от неё, а то глядеть нечем будет! Понял?! – сурово сказал Юрка.
По всему было видно, что он не шутит. Для Сеньки это воззвание сработало, как призыв к действию, возымев прямо противоположный эффект. Скоротав таким образом переход через тёмные сени, путешественники оказались в просторной горнице. Резной сводчатый потолок плавно переходил в стены с узорами редкой красоты. Александра и Квасёна уже сидели на широких лавках, а Кэ Ша царственно возлежал на полосатом коврике, покрывавшем сундук, во все глаза глядя на блюстителя. Юрий присоединился к ним, бесцеремонно свалив Сеньку в угол, как ненужный хлам.
ГЛАВА III. О мече, Кладенце и вредном лице
Евпсихий с повышенным вниманием раз двадцать перечитал «Свидетельство о праве на наследство», а потом даже попробовал его на зуб (кстати зубы у него были кривые и длинные, как у дракона – находка для стоматолога).
– Ну-с, раз так,– констатировал он, видимо удостоверившись в подлинности документа и правах Александры на дом, – начнём по форме!
Евпсихий щёлкнул пальцами, мгновенно сменив наряд на русскую народную рубаху с поясом и даже отрастив бороду для пущей важности. Вот это талант! Сам Копперфильд, как говорится, рядом не лежал!
– Ох, ты гой еси, красна девица! – выдал блюститель со всей серьёзностью, видимо выполняя какой-то важный ритуал.
– Фиолетова! – неожиданно поправил его Сенька, нарушив всю стройность повествования.
– Что?! – осёкся Евпсихий, с удивлением взглянув на чертольеро.
– Я говорю: девица фиолетовая – вон волосы какие! – пояснил Сенька. – Хотя при желании и определённом умении, её можно и в краску вогнать, будет красная!
– Вы бы помолчали! – строго сказал блюститель, ещё больше нахмурив брови. – С мысли сбиваете! Так на чём я…
Он почесал затылок, растерянно глядя под ноги, словно там могли отыскаться нужные мысли, сбитые Сенькиным замечанием, как «Мессершмитты» во времена Великой Отечественной войны.
– Нам надо провести ритуал с глазу на глаз! Поднимемся наверх, а ваши спутники пусть подождут здесь. – взмолился блюститель в следующий миг.
– Я против! – возразил Юрка.
– Почему?! – удивился Евпсихий.
– Потому что индивиды с таким именем, как у вас, как минимум вызывают опасения! – пояснил Солёный.
– Не надо, Юра! – сказала Александра, предотвратив разборки, которые, судя по грозному выражению лица блюстителя, могли скоро последовать. – Он прав! А вы здесь пока посидите.
Кэ Ша, будто одобряя её выбор, подошёл к Александре и потёрся о ноги. Сказано – сделано! Светёлка наверху показалась ей гораздо уютнее горницы. В убранстве чувствовалась заботливая женская рука, и в то же время отсутствовали слащавость и мещанская аляповатость. А ещё комната, несмотря на древнерусский колорит, даже чем-то была похожа на ту, в которой жила Александра: здесь тоже витал дух творчества и научной мысли. Это выражалось в странных конструкциях из дерева, стоявших на подоконнике, а на столе лежало несколько непонятных чертежей, выполненных на бересте, под которыми находились ряды то ли формул, то ли заклинаний на неизвестном языке. Думая о магии, Александра приходила к выводу, что в ней нет ничего сверхъестественного, как нет его, например, в адронном коллайдере или в электрофорной машине – всё опирается на законы физики, возможно, ещё не открытые наукой.
Правда, лирика в этом жилище присутствовала тоже. Казалось, хозяйка ненадолго вышла, оставив вышивание, и вот-вот вернётся, чтобы закончить сюжет. Холст, растянутый на больших круглых пяльцах, укреплённых на деревянных опорах, оживляли разноцветные шёлковые нити, совершенно не утратившие яркости от времени. Стежки образовывали очертания молодого мужчины, только лицо оставалось незаконченным (не было ни глаз, ни носа, ни губ). Кто бы это мог быть? Александра внимательно присмотрелась к портрету, и не могла отделаться от ощущения Дежавю, словно ей уже приходилось видеть вышитого героя в жизни.
Эти высокие скулы и очертание волевого подбородка, эта гордая посадка головы... Казалось, ещё мгновение и она разгадает загадку, но ответ не приходил, и Александра решила пока не форсировать ситуацию. По своему опыту она знала, что решение придёт само чуть позже, как озарение: это часто случалось со сложными задачами. Она коснулась вышивки, поймав себя на мысли, что ощущает себя здесь своей, словно этот дом и эта светёлка, всегда принадлежали именно ей. Вот только вышивать студентка физфака совсем не умела: для неё гораздо проще было сконструировать машинку для вышивания.
– Ох ты гой если, красна девица! – громко пробасил Евпсихий в самый разгар осмотра комнаты. –
Будет этот сказ для тебя одной,
Избежать чтобы вредного лица,
Кто в беде любой завсегда виной.
Всё ты ведаешь, ко всему ловка,
А богатств твоих и вовек не счесть,
Но судьба твоя, как полынь, горька.
И принять её нужно так, как есть.
Прервав декламацию, блюститель вопросительно взглянул на Александру.
– Сработало? – с надеждой спросил он.
– А что вообще происходит?! – вопросом на вопрос ответила Александра, не понимая ровным счётом ничего.
К стихам она относилась с уважением, но применения в физике они не находили, поэтому казались чем-то не совсем понятным.
– Я действовал по инструкции, оставленной мне прежним блюстителем. Надо было так поприветствовать наследницу. Не сработало! – мрачным голосом констатировал Евпсихий. – Попробуем другой метод.
Он сел рядом с новой хозяйкой, и Александра заметила, что его тело сейчас представляло собой полупрозрачную трёхмерную субстанцию, словно сотканную из лучей. Сквозь неё при желании можно было разглядеть, что творится у блюстителя за спиной. Приборы лежали в рюкзаке, поэтому оставалось только строить догадки о том, что представляет собой её собеседник. А Евпсихий тем временем начал терпеливо разъяснять суть дела:
– Этот дом – секретная база, для разработки и хранения ценных артефактов. Многие из наших разработок были в ходу на территории Руси в течение нескольких веков. Их созданием, охраной и эксплуатацией занималась команда, состоящая из ведагоры и блюстителя.
– Как вы сказали?! – перебила его Александра, вспомнив завещание.
Получалось, что ведагора не имя вовсе, а должность, а ведагора с большой буквы – наверное, что-то вроде самой старшей среди прочих.
