– Да, так и сказал: ведагоры занимались созданием, изучением и испытаниями, а блюстители – поддержанием порядка и защитой данных, – глазом не моргнув, продолжал Евпсихий. – Когда приходило время, и те, и другие искали себе замену и, всему её обучив, уходили.
– Куда?! – спросила Александра.
– Кто куда: в ПНУ (Посмертие Независимых Умов), – услужливо подсказал Евпсихий. – А были и те, кто в ЖНУ .(Жилище Ненасытных Утроб), ну и так далее.
– Это иные измерения? – спросила Александра, невольно вспомнив маркировку на папках в кабинете нотариуса.
Павсикакий Рубентьевич, кажется, вёл дела с клиентами из самых разных измерений, а его контора, могла находиться междумирье – точке пересечения всех путей. У Александры перехватило дыхание от предчувствия великого открытия – способа перемещения между измерениями, а, может быть, даже и между временами!
– Так вот, последняя ведагора, в отличие от блюстителя, не успела подготовить себе замену, – продолжал Евпсихий, – Очень странная была история. На них вышли сразу несколько враждебных нам структур – охотники за артефактами. Такое всегда было. Кто-то для себя ищет, кто-то на продажу, но эти оказались особенно агрессивными, и нашим пришлось разделиться: прежний блюститель остался охранять дом, а потом передал дело мне, а ведагора отправилась искать тебя, так и не дождавшись вестей от своего фамильяра.
В мыслях у Александры сразу всплыл ник «Архимат», обладатель которого так настойчиво добивался наследства. Артефакты его интересуют, значит, а вместо них получился фикус. Занятная история!
– Получается, с той ведагорой, которая оставила мне завещание, вы лично были незнакомы? – уточнила Александра.
Она думала о разговоре Юрки с его «агентессой» из следственного комитета: та упомянула наследодательницу труп которой якобы исчез из морга. Вдруг это была та самая ведагора, желавшая передать ей дела? А если так, то куда же она исчезла и от чего умерла?! Или, может быть, она жива, а в деле ошибка или подтасовка данных?
– Не имел чести, быть представленным ей, – кивнул Евпсихий. – И фамильяра её не застал, но обычно для таких целей ведагоры заводили котов. Твой, кстати, очень способный! Душечка, а не кот!
Значит, Кэ Ша вполне мог оказаться фамильяром прежней ведагоры, отправленным на поиски замены. Возможно, и его способность рассыпаться на кванты – это не результат облучения, а врождённое умение? Александра задумчиво потёрла лоб.
– Найти тебя вовремя ведагора, судя по всему, не смогла, – констатировал Евпсихий. – В таких случаях обычно составляют завещание, тогда за его исполнением следит нотариус междумирья.
– А если он не уследит? – спросила Александра, вспомнив Павсикакия и говорившего с ним страшного типа в чёрном худи. – Ну, там подкуп должностного лица или угрозы, шантаж, убийство. Да, мало ли какие случаи могут быть?
– Нотариуса не так-то просто достать! – возразил блюститель. – Междумирье тем и замечательно, что в него не попасть никому кроме нотариусов, можно только налаживать кратковременную связь, когда наше или какое-то другое измерение приближается к нему и движется параллельно. Так что причинить нотариусу вред можно только в одном случае: если тот сам покинет контору и выйдет в один из миров. Но зачем ему это делать?
– Вот именно: зачем? – прошептала Александра.
Зачем Павсикакий Рубентьевич пришёл в её мир? Значит, была какая-то важная причина, и, по всей видимости, о ней он написал в записке. Как же её расшифровать?!
– Завещание – это акт передачи обязанностей и прав. С обязанностями ведагоры более или менее понятно, а какие же у меня права? – спросила Александра, размышляя над полученными фактами.
В ответ блюститель дважды постучал по стене, словно там дежурил какой-нибудь отставной козы барабашка, и через секунду на поверхности появились подозрительные надписи, похожие на граффити в переходах. Среди всех перечисленных пунктов особенное внимание привлекло высказывание, гласившее: «Каждая ведагора имеет право пожертвовать собой ради правого дела».
– Впечатляет! – констатировала Александра.
Она отметила про себя, что право на любовь и создание семьи начисто отсутствовали в этом забавном списке (не потому ли доля, о которой говорил Евпсихий, «как полынь горька»?), но вышивка, кажется, свидетельствовала об обратном. Значит ли это, что прежняя ведагора нарушала правила?
– И кто же основал нашу тайную артель «Напрасный труд» и зачем? – задумчиво проговорила Александра.
– Дело известное! – пожал плечами Евпсихий, – БОГ, конечно!
– То есть?! – Александра даже привстала с места.
Как любой учёный, да и как человек тоже, она задавалась вопросом о существовании высших сил, но не связывала их с какими-либо конкретными личностями из священных писаний, а тут сам блюститель, кажется, был готов дать ответы на все основополагающие вопросы мироздания.
– Так организация вышестоящая называется: Бюро Ошеломительных Галлюцинаций, сокращённо «БОГ»! – изрёк он.
Александра вздохнула с облегчением: речь, оказывается, не о конкретном божестве, а о какой-то организации с похожей по звучанию аббревиатурой. Она изучающе взглянула в лицо блюстителю. Вроде он не шутит, но звучало всё довольно странно. Если вспомнить то, что она приняла за имя и отчество прежней ведгоры, то у слова «Богдановна» в разрезе конкретных событий возникало несколько иное значение: сотрудница, назначенная приказом Бюро.
– Ошеломительных галлюцинаций?! – пробормотала наследница.
– Да, –кивнул Евпсихий. – Человечеству лучше все карты не раскрывать. Артефакты у нас для избранных, всем подряд их доверять нельзя. На нас работали многие учёные: Ломоносов, Столетов, например. И как только создавали какой-нибудь опасный артефакт, мы его изолировали на базе, а всё, что с ним связано, объявляли галлюцинациями. Так что труд в этой, как ты говоришь, «артели» не напрасный вовсе! Мы же не хотим повредить психику большинству людей или способствовать разрушению этого мира?
– Хорошо, а почему же выбрали именно меня? – вопрос застал Евпсихия врасплох.
– Вот этого я и не знаю, – пожал плечами блюститель, отчего его образ стал размытым и дрожащим. – Но чувствую, что выбор верный! А в дела сама вникнешь!
– Тогда, как говорится, пройдёмте в закрома! – предложила Александра, желая взглянуть на хвалёные артефакты, из-за которых и заварилась такая каша.
– Сегодня не получится, время позднее, а круг работ очень большой, – сказал Евпсихий, хитро прищуриваясь. – Завтра с утра пойдём, но только без твоих друзей.
– Почему?! – удивилась Александра.
– Подозрительные личности, я их изучаю, – проворчал Евпсихий. – Так что не очень-то откровенничай с ними.
Откровенничать было и некогда: дел невпроворот! Весь остаток дня Александра увлечённо занималась размещением датчиков, установкой оборудования и запуском квадрокоптера, который, по её замыслу, должен парить над лесом и отслеживать все подозрительные движущиеся объекты с помощью камеры: учитывая существование охотников за артефактами, мера очень своевременная. Пока Александра возилась с приборами, Юрий всё-таки уговорил Евпсихия на эксклюзивное интервью с последующей фотосессией, закидывая блюстителя разными двусмысленными вопросами.
– И пару слов о капище! – сказал он, когда уже почти выдохся на двухсотом вопросе. – Оно существовало? Или это байки для любителей «заброшек»?
– Существовало, – спокойно кивнул Евпсихий. – Страшное было место. Люди, побывав там, такие убийственные вещи создавали – в диву даёшься! Это змеи их подстрекали, чтобы человеческий род сам себя истребил, самостоятельно расчистив для них территорию. Но сейчас капище обезврежено. А камень-то змеиный – вот! В тайнике у меня пылится.
Он нажал на стену там, где располагался центр симметрии резных узоров, и извлёк из открывшейся ниши небольшой кулон в виде змеи, обвивающей кроваво-красный кристалл.
– Не пройти подколодным на землю нашу! – с чувством провозгласил блюститель. – Камень этот вход в их мир запирает.
Квасёна слушала его, не поднимая глаз, и её картинное спокойствие казалось ширмой, за которой крылись бушующие страсти. Кулон с камнем был убран обратно, Юрий продолжил пытать блюстителя разными вопросами, а Александра занялась лечением Сенькиных телесных повреждений, но её мысли были далеко. Поведение блюстителя казалось странным: зачем Евпсихий так разоткровенничался, хотя сам запрещал Александре делать это? Эмоции взяли верх над разумом? Не похоже. Формирующиеся догадки заслоняли реальность, в которой Сенька завлекательно улыбался сосредоточенной и серьёзной «медсестре». Впервые в жизни эта обворожительная улыбка, мгновенно покорявшая все сердца, не действовала! Александра смотрела будто сквозь него, не реагируя на знаки внимания. Ох, уж эти умные женщины! Ничем их сразу не проймёшь! Предстояла долгая осада, а пока стонущий «больной» стал походить на Щорса из старой песни «Шёл отряд по бережку», в той её части, где пелось: «голова обвязана, кровь на рукаве», что выглядело очень забавно.
На ночлег Евпсихий разместил всех в разных комнатах, а сам устроился в коридоре, то ли для того, чтобы неусыпно следить за непрошеными гостями, то ли из лучших побуждений жертвуя своим комфортом ради них. Александре достался чердак. Она проснулась глубокой ночью от тревожного сигнала приборов и бросилась к ноутбуку, но к моменту её прихода на экране уже не отображалось ничего подозрительного. Оставалось только выбраться на крышу через окно, захватив с собой нужные девайсы, надеть шлем с тепловизором и обозреть окрестности, что она и сделала. Лес кишел разной живностью, но в ней не было ничего интересного или необычного, кроме резвящегося поблизости мейн-куна, вышедшего на охоту за мышами и птичками, да довольно крупной змеи, притаившейся вдалеке на крыше пристроя.
Она будто выслеживала добычу, но не предпринимала никаких действий. Александра предполагала, что это Квасёна, но все приборы, установленные в комнате рыжей бестии, не давали никаких неожиданных результатов, никак не реагируя на то, что девушка предположительно превращается в змею и обратно. Возможно, измерения проводились не те, и надо было поискать в другом направлении. Александра уже собиралась уйти спать, когда у неё за спиной раздался неожиданный шорох. Обернувшись на звук, она замерла, созерцая ярчайшую вспышку, и не поверила показаниям прибора, исходя из которых температура объекта была почти двести градусов Цельсия! Тепловизор вышел из строя? Она от волнения сняла шлем, к которому крепился этот агрегат, и взглянула в темноту. Там, где только что наблюдалась вспышку жара действительно мелькнула чья-то тёмная фигура.
– Кто здесь?! – громко произнесла Александра, невольно опустив руку в карман и рефлекторно сжав валявшуюся там печать. – Выходи немедленно! Я тебя видела!
– Слушаю и повинуюсь, о козырная дама! – насмешливо ответила темнота голосом Сеньки.
Значит, это он только что пылал на тепловизоре?! Горячий финский парень! Но у человека не может наблюдаться таких температур! Значит, прибор неисправен, или здесь какая-то аномалия? Нерайский как ни в чём не бывало приблизился и сел поодаль, свесив ноги с края крыши в темноту.
– Ты что здесь делал? Как прошёл мимо Евпсихия? И почему не спишь?! – спросила Александра.
– Разве можно спать в такую ночь? – вопросом на вопрос ответил Сенька, придвигаясь к ней вплотную.
– В какую ночь? – не поняла Александра, взглянув на приборы.
Вроде бы никаких особых показаний: температура, уровень излучений и влажность в норме – ночь как ночь.
– Волшебную! – вкрадчивым голосом ответил Нерайский. – Только через твои окуляры и мониторы не увидеть её красоты. Ты, вообще, когда-нибудь пробовала не думать о физике, не просчитывать варианты и траектории, не забивать голову формулами, а просто позволить себе слушать ночь, вдыхать её ароматы и ощущать прикосновения ветра? Просто жить, в конце концов!
Его голос обволакивал мозг, убаюкивая все доводы разума, и ночь вторила ему голосами птиц и шелестом ветвей.
– Я …
Александра растерялась, потому что Сенька был прав. Последнее время она настолько увлекалась своим исследовательским проектом, что забыла о простых человеческих радостях. Жизнь будто пролетала мимо, принесённая в жертву главной цели – открытию века. Но, может быть, цель должна быть не в этом?
– Давай проведём исследование на стыке физики и биологии, – неожиданно предложил Сенька.
– Какое?! – удивилась Александра.
От Сеньки она меньше всего ожидала услышать что-то об исследованиях. Этот странный парень уже вызывал её жгучий интерес, а возможно и что-то большее.
– Ну, например, исследование уровня статического электричества при поцелуе, не зря же говорят, что между влюблёнными пробегает искра, – был ответ.
«Поцелуй пользителен для…», – прошелестела в мыслях фраза из записки Павсикакия. Как это понимать?! Александра вдруг ощутила, что Сенька накрыл её руку своей. Ладонь у Нерайского была горячей, хотя её температура явно не дотягивала до двухсот градусов по Цельсию, но и этого хватило, чтобы от прикосновения в жилах Александры, казалось, вскипела кровь, ударив в голову неожиданной и необъяснимой сладкой дрожью. А Сенькина рука уже скользила дальше, постепенно подбираясь к талии Александры, а сам он, нависая сверху, казался частью окутавшей мир черноты, элементом ночного волшебства и самым вожделенным объектом изучения.
– Отстань! У меня электрошокер! – сказала Александра, судорожно пытаясь найти в кармане это оружие защиты.
Это прозвучало не угрожающе, а скорее как мольба. Не то чтобы попытка Сеньки была ей неприятна, даже наоборот, но шлейф разбитых сердец, тянувшийся за ним из самой Москвы, перечёркивал все возможные романтические отношения, и потом это увлечение ставило под удар цель всей её жизни. Электрошокер упорно не находился. Зато под руку попался диктофон, на котором она чисто случайно щёлкнула кнопку записи. А потом Александра нащупала печать от завещания и с досады сильно сжала её ногтями.
– Зачем нам электрошокер, когда я и так от тебя в шоке, Саш?! – проворчал Сенька, быстро отстранившись и с тихим стоном судорожно хватаясь за подреберье.
– Что у тебя там?! Это от ушиба? Да? – встревоженно спросила Александра, вспомнив его падение с крыши.
– Что у меня там?! – весело спросил Сенька, хитро взглянув на свою вооружённую до зубов собеседницу, отчего его глаза хищно блеснули в темноте. – Вот! Смотри!
Он снял свитер и, красиво откинувшись назад, лёг на покрытую гладким тёсом крышу, раскинув мускулистые руки. Взглянув на него, Александра подумала, что все древнегреческие скульпторы, знай они Сеньку, со всех ног бросились бы ваять с него статуи, особенно Поликлет, который вывел цифровой закон идеальных пропорций мужского тела. Наверное, Нерайский не вылезал из спортзала, чтобы получить такие красивые рельефные формы, или это природное? Словно рваная рана, через всё его тело вертикально от кадыка вниз проходила татуировка, похожая на какой-то иероглиф или замысловатый кабалистический символ.
Его очертания показались Александре знакомыми. Она осторожно провела ладонью по могучей груди Сеньки, затем по кубикам пресса, ощущая, что ей хочется проделать это снова и снова, и проделала бы, да только мешали роившиеся в голове догадки.
