Часть первая. История Ивана
Во дворе белокаменного терема завелась лягушка. Правильнее даже не завелась, а появилась ниоткуда. А ору девки, что знатные, что чернавки, подняли словно сам ночной упырь по их душу явился. Упырь был бедой, которую никто, даже самые удалые войны не знали, как решать. Иван, младший сын Царя, в том деле исключением не являлся, да и не собирался сим становится. А вот угомонить бесноватых девок очень даже мог.
Лягушка нашлась в кустах, недалече от раскидистой яблони, посаженой еще Ивановским прадедом. Дерево было красивым, пышным и цветистым. Как не чудно, про лягушонку Ваня был похожего, добросердечного мнения. Она, несчастная, забилась под выпуклый корень яблоньки и выглядывала от туда маленькой, закругленной мордочкой.
-Убей! Убей! ЕЕ! - Заголосила пуще прежнего Дармира. Красивая, статная вдова купца Архипова, который преставился около двух лет назад. Аккурат, после переезда супругов в царство. У вдовы с царевичем имелись кой-какие отношения, по осмыслению коих, Дармира решила, что Ваня обязан на ней женится. Сам Иван считал иначе. По более этого, Дармиру в своем окружении он выносил постольку поскольку, не брезгуя при этом возможностью скоротать с ней ночку. Но вот только опосля, особенно поутру, когда красивая вдова покидала его светлицу, Ване становилось особенно неуютно и противно. Несколько раз он ловил себя на мысли, что возникало у него неодолимое желание содрать с себя ее прикосновение. Но если Ваня Дармиру не замечал достаточное время, то снился ему странный сон о девушке в красном сарафане. У нее были такие знакомые глаза…
Отчего-то глаза сумеречной красавицы напомнили ему глаза лягушки.
- Не душегуб я, а царевич, знай кому указы раздавать, барыня! - ответил Ваня резче, чем всегда отвечал. Отчего Дармира смутилась и покраснела. Не любила она, когда ей пренебрегают или отказывают. Истерики закатывала знатные, что говорить, даже отец-батюшка Ивана ее побаивался. Хотя человек с выдержкой великой.
Ваня слега удивился своему поведению, но твердо вознамерился лягушонку куда-нибудь подальше снести, что б ненароком ее кто не обидел. Лягушка, к слову, кроме странных глаз имела буровато-розовую кожу, без единой бородавки. И пуще того, она была теплой. Словно животное молоком свое чадо кормящее, а не гадина земноводная с холодной кровью. В руке ее держать было совсем не противно.
Ваня дошел до ближайшей лесной опушки. В лесах всегда болота имеются, так что тут уж разберется бедняжка, где ее дом, среда обитания и кормовая база. Он опустил лягушонку на землю. Та послушно спрыгнула, но развернулась, на него посмотрела и моргнула своими знакомыми глазами с длинными ресницами. Не знал Ваня, что у лягушек есть ресницы. Нужно было наставников лучше слушать, да на ус мотать.
Ваня побрел назад в сторону терема, следовало успеть до темна. В темноте по царству-государству бродить повадился страшный упырь. Коли в какой дом заглянет, там выживших уже не будет. Никого не щадит, ни стара, ни млада. И как с той напастью бороться ума ни одному из царевичей не хватало смекнуть.
***
- Явилось мне, что сделать нам надобно, дабы избежать страшного напастья и сохранить людские души в нашей царстве, - объявил за вечерней трапезой царь-батюшка. Не хорошее у Ивана возникло предчувствие по тому поводу. Водился за царем грешок один, дружбу он вел с ведьмой лесной, говорят, государь по молодости даже женится на той собирался, да только родители хорошо ему объяснили, что не бывать тому никогда и ни за что. Ваня честно не понимал, как мог отец польстится на ведьму какую-то, когда всем хорошо известно: царевичи женятся на ровне, а не на лесных дикарках. Чернавки, которые прислуживали за столом царевичам, чрезмерно весело переглянулись. Они-то точно ведают о всем происходящем. Нужно было с ними до трапезни переговорить, разведать ситуацию. С дворовыми и деревенскими Иван водил что-то вроде дружбы. С некоторыми. С более понятливыми. А понимать им было нужно, что в царевны не попадут. Но вот тех, кто слухами да байками его снабжал или при девицах навыдане сбежать могли помочь, к тем и Ваня с благодарностью относился. Тем и с женихами хорошими мог поспособствовать и с приданым подмочь. Беда его была в том, что он никого не любил.
- Решение простое, но заковыристое, - объявил отец, видя что все три сына впали в размышления глубокие. Старший, Григорий, был серьезен, силен, но прост, как три копейки. Средний, Богдан, хитрый, по-слабей братьев, но зато знал где, когда и кому нужное слово сказывать. Ваня считался дураком. Он приложил к этому мнение о себе много труда, но зато от него не ожидали подвига. Старший сын несколько лет назад изловил разбойную банду в лесах. Средний придумал, как с помощью дождевой воды орошать поля. Ваня честно не доставлял родственникам больших проблем, но подвигами так же не блистал.
- Только не говори, что опять нужно пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что, - проворчал Богдан тихо. Братья согласно переглянулись... Пол года втроем по царству и по окрестностям ездили, а никто ничего не нашел. А упырь продолжал зло чинить да людей хороших убивать.
- Ты мне поперечь еще! - угрюмо посмотрел на сына царь. Но государь быстро менял гнев на милость так, что следующую фразу он сказал, как очень довольный человек. - Женится вам нужно!
Терем потонул в удрученном тройном вздохе.
***
- И где он эти стрелы взял? -логично удивлялся Богдан, когда царь-батюшка объяснял сыновьям концепцию проводимого мероприятия. Иван был максимально с братом согласен, но помалкивал.
- Взял, значит взял, сделаем, что требуется, - заключил старший. Никто другого от него и не ожидал.
Все три брата, царь, слуги, дворовые, деревенские с пяти ближайших селений и просто сочувствующие - сейчас собрались на большой поляне акрута расписного княжеского терема, возведенного без единого гвоздя и без единого слова похабного. Как говаривали в народе и хихикали лукаво.
Иван задавался вопросом неужели всем им, собравшимся, интересно? Ладно, дивицы. Даже пусть и замужние, но парни-то чего?
А еще Дармира, тут же, в первом ряду стоит. Темно-синий сарафан одергивает, льняные локоны поправляет под дорогим кокошником.
- Ты только смотри, в мою строну стрелу запускай, -успела она шепнуть Ивану и тот против воли скривился. Не собирается он женится на Дармире, лучше на лягушке, но не на этой вдове властолюбивой.
- К кому ближе всех стрела упадет, та женою и станет, - закончил царь объяснять правила сего задания. А если стрела упадет, скажем, возле чернавки? Или в деревне какой? Или на лугу, где никого нету? Что тогда Ивану - на одуванчике женится?
Первый сын выпустил золотую стрелу и упала она во двор к княжеской дочке. Все это поняли по радостному визгу из дома княжьего. Старший хоть и пень пнем, но куда целится знал. Давно он на Калину - младшую князя - заглядывался. Да и она часто уговаривала братца своего возле царского терема прогуляться.
Калина гордо предъявляла стрелу, разрезавшую ей парчовый сарафанчик и сверкала счастливой улыбкой.
- Что ж. Так тому и быть. Женись Григорий на Калине Всеславовне, - заключил царь. Хорошая партия. Калина девка симпатичная, характера сносного, отличной царевной станет. Иван старался увернутся от пристального взгляда Дармиры. Прямо дыры в нем прожигала.
Второй сын натянул тетиву. Для пущего эффекта даже глаза прикрыл. А куда стрелять-то знал. Стрела золотая полетела в купеческий дом и не на шутку напугала Ладу, пришпилив бедняжку к домовому срубу акрут за середину смоленой косы.
Ваня чувствовал, как вскипала злость в Дармире. Лада-то была ее падчерицей от прошлого брака. Сказывают, невзлюбила тогда молодая супруга девчонку да и с прислугой поселила, да прислуживать себе, как чернавку заставила. Лада выросла девушкой тихой, забитой, некрасивой. Но доброй. Однажды царевич Богдан проезжал мимо и то ли с лошади упал, хотя как он мог в седле не удержатся, с пеленок ж верхом, то ли ехал уже раненый, в те времена, как раз разбойники в царстве орудовали, пока Гриша с ними не разобрался, и да, упал Богдан с лошади прямо к ногам Лады, ходившей по воду, а может по грибы. Та его несколько дней, в тайне от мачехи выхаживала, лечила, веселила. Не хотел средний царевич в отцовском тереме в таком состоянии показываться. И так его все слабым да болезненным кликали. С тех пор Богдан и взял себе привычку наведываться к купеческому дому, когда Дармира его покидает. А покидала она его либо по делам купеческим, которые та вела споро, резво и успешно. Либо, когда крутилась возле Ивана. И эта была еще одна причина, почему он терпел назойливую купчиху.
Толпа собралась во дворе купеческого дома, который ни в чем не уступал, а где-то даже конкурировал с царским теремом. Лада испугано пыталась вытащить из косы стрелу, пригвоздившую ее к дому. Богдан подошел широким шагом и легко вынул заостренную, не иначе, как волшебную, стрелу. А после сделал девушке предложение. Та испугано зыркнула на мачеху, но купчиха вопреки ожиданиям Ивана, сдержала гнев, хотя видно было, что вдова им пылала. Ясно, все еще надеялась, что следующая стрела достанется ей.
- Что ж. Так тому и быть, женись Богдан на Ладе Федотовне, - огласил царь, едва девушка склонила голову в знак согласия. Косынка и сарафан из грубой дешевой ткани очарования ей не добавляли, но Ивану девушка нравилась. Сестрой он ее был готов принять в семью, а боле того его радовало, что тепереча не придется общество Дармиры выносить, ведь Лада будет жить в тереме законно.
Пришла очередь младшего сына отправить стрелу к своей невесте. Натянул он тетиву и в самый последний момент, крутанулся на месте да выпустил стрелу подальше от домов, теремов, Дармиры и людных площадей.
- Не сомневался в тебе, сынок, - устало сказал царь и бодрой походкой отправился по направлению полета стрелы. На Дармиру Иван не смотрел, но злость ее и гнев, обожгли спину.
За стрелой шли долго, братья уже открыто поругивали непутевого младшего за столь долгую прогулку в леса. Ваня честно каялся, но в глубине души надеялся, что может с его женитьбой не получится. Он же младший. Хватит и двух старших окольцованных.
- Вот ты и нашлась, невеста-красавица! - раздался голос царя где-то из зарослей болотного камыша. Ваня искренне подивился, неужели в лесу, в болоте, в глухомани энтой нашлась какая-то девица. Да к ней еще и стрела, через всю чащебу, умудрилась прилететь?
- Царь-государь, отец-батюшка, не вели казнить… - начал было Иван, да так и не смог закончить. Стрела попала в болото. Она застряла острием вниз, а блестящими перьями к небу, идеально прямо. При этом к ней была приклеена лапка небольшой, симпатичной лягушки. Вроде бы той, что Иван вчера отнес в лес. Лягушка всеми силами пыталась отлепить лапку от стрелы, упираясь в золотой наконечник задними ногами и вытянувшись в струнку. Когда вокруг нее собралась толпа людей, животинка притихла и взирала на собравшихся огромными, любопытными глазами.
- И что, вы царь-батюшка, хотите сказать, что мне женится на лягушонке? - рассмеялся Иван. Вся ситуация представлялась ему глупой. - Думаете согласится? Согласишься, лягушонка? - Спросил он невесту. Настроение его было невероятно радостным. Свадьбе точно не бывать. Ведь не женят же его на земноводной гадине? Лягушка громко и звонка квакнула. Звук был похож на человеческое «да». В Иване вдруг взыграли первые сомнения.
- Что ж, так тому и быть. Женись Иван на лягушке, - объявил царь. Все вокруг замерли и захлопали глазами. Больше всех удивилась именно лягушка. Ее скорость моргания ресницами могла сравниться лишь с недоумением Ивана.
***
Иван думал, что у него будет время разобрать с этой щекотливой ситуацией, но как только его и лягушонку доставили в терем, их тут же составили рядком с другими сыновьями и невестами, а царь в считанные секунды объявил сыновей женатыми. Даже старшие не ожидали такой скоротечности событий и больше переживали не за себя, а за Ивана.
Где это видано, что б на лягушке женится! Да, был случай, что один несчастный с жар-птицей жить стал. Так она в девицу красную оборачивалась, а тут что? Тут маленькая запуганная амфибия, сидит, глазенками хлопает, головой по сторонам вертит. После торжественной и наскоро организованной пышной женитьбы, молодые мужья взяли на руки супружниц и понесли каждый в свое оделенное крыло терема. Чрез пороги переносить жен полагается, традиции соблюдать надобно.
- За то ты у меня самая легкая, - неожиданно для себя сказала Иван. Лягушонка, сидевшая в его ладонях, грела руки и вселяла несвойственный царевичу оптимизм. Войдя в светлицу Ваня посадил молодую жену на ближайший табурет, накрытый бархатной подушечкой, поставленный рядом с массивным столом. Земноводная аккуратно на нем устроилась и свернулась в клубок, словно кошка. Ночь предстояла быть скучной.
Вот его, Ивана, жена. Пресноводная красавица.
- Ну, чем велишь заняться? А женушка? - спросил царевич, усевшись на взбитую перину. Ситуация в которой он оказался, чудным образом ему нравилась. Нет, женитьба на лягушке до конца еще не смогла обосноваться в его голове, но то, что теперь женой его не сможет стать не одна из дворянок, купчих, графинь и прочих - радовало. К лягушонке, он опять же относился неплохо. Спасал ее как-то. Всяко не чужие. - Помнишь может, как мы познакомились? Я тебя к лесу отнес. - Продолжил чудной диалог Иван. Вести беседу с безмолвным собеседником, который не спорол и не критиковал, а сидел и внимательно смотрел на него, было не плохо.
И тут лягушка кивнула.
- Прямо и помнишь? - у точнил, не повершивший в понимание, царевич. Лягушка опять кивнула. -Как я тебя на речку отнес? - Лягушка отрицательно замотала головой. И в правду, понимает что ли…
- Ах, мой ненаглядный, знаю я, как избавить тебя от беды энтой! - в светлицу ворвался ураган, который по незнанию и наивности окрестили Дармирой. Ваня с испугу вскочил с места. Слуги, по неведомой причине, пропустили купчиху в опочивальню царевича. Иван решил, как только сумеет выпроводить нежеланную гостью, так сразу и отправит нерадивых на конюшню да черновые работы за провинность. Но с утра. Не хватало что б бестолочей этих по ночи упырь заловил.
- Зачем пожаловала? - угрюмо спросил Иван. Как вдруг Дармира выхватила из-за расписного сарафана острый кинжал и замахнулась на лягушонку. Та чудом отскочила, сделав красивый и быстрый прыжок. Лезвие вспороло подушку, Дармиру не смутило отсутствие успеха и она предприняла новую попытку. Но в этот раз ей помешал уже сам Иван.
- Ванятка, - произнесла елейным голосом Дармира. - Что б тебе освободится от этого постыдно брака, всего-то и нужно что б лягушонка померла. Кто знает сколько живут эти твари, а даже если и выяснится, что не сама с жизнь рассталась, так что с того? Лягушонка она, не человечек ведь.
- Ты что мне предложить удумала? - разорился Иван. Мысль об убийстве невиновной лягушонки, да которая теперь ему и жена к тому же, подняла волну негодования. Сейчас он с удовольствием бы избавился от Дармиры.
- Да что такого-то? Ну хочешь сам ее прикончи, что б не мучилась. Мудрено ли болотная тварюга и в царских покоях! - Дармира однако не спешила отдать кинжал, да только и удержать от удивления его не смогла.
