Уж бедняжка и так, и этак, прилипла стрела, не оторвешь. Вздохнула Василиса да уперлась задними ногами в стрелу и давай от нее отталкиваться.
- Вот ты и нашлась, невеста-красавица! - раздался знакомый голос. Возникли рядом ошарашенный Иван и отец его, царь-государь.
Свадьбу сыграли быстро, даже быстрей, чем Василиса надеялась. И Иван вроде к ней по-человечески отнесся. Разговаривает, оберегает. Упыриха, правда, под ночь заявилась. Чуть не убила ножом своим. Чудно, что зубами рвать не пыталась. Знамо, еще надеялась Ивана охмурить. Да не вышло.
А ночью, когда за ягодами ходили, смогла Василиса волколака отвлечь, как Яга ее учила. Потом дождалась царевна пока Иван заснет, да и обратилась в человека. Спекла каравай с ягодами.
Еще бы ее не хвалили. По рецепту материнскому пекла. А кинжал Василиса перепрятала в комнате, под нижнюю балку, не даром за ним пришла падчерица. Не смогла сопротивляться ужасу, которым упырица ее крепко держала.
И ковер потом Василиса снова красивый соткала, как маменька учила. А Иван с ней все больше по-человечье, и гулять носил и цветы, как три года назад, подарил. На удачу.
Вот только кто ж знал, что пир этот случится. Василиса все сделала, пришла за полночь, когда третья ночь вроде уже миновала, другой день начался. А все равно Иван шкурку ее спалил.
И вот теперь царевна вернулась домой.
Зашла, как околдованная в свой родной терем, где по горницам души неупокоенные летали, а люди в заколдованном сне спали. Туманы мороками пронизаны и не одного лучика солнца сюда не попадает.
А на царском троне сидит Кощей.
- Ну здравствуй, правнучка. А я ведь на тебя пять золотых поставил. Ну ладно, не вечер еще. Может твой царевич до чего и додумается еще. А пока садись на трон, в ногах правды нет. Подождем. Время ж еще есть.
- Так коли вспомнил я ее - проиграла упырица? - не унимался Иван, когда рыжая Яга его тащила аккурат к изгороди, что мир от мертвого царства охраняет.
- Нет, теперь уже все иначе. Шкурка лягушачья все условия меняет, на уровне том древнем, тонком, людям простым для понимания, не досягаемом.
- Так зачем ты меня к тому царству ведешь. Если всего-то и надо упырицу убить? - не унимался, обретший память царевич.
- Как ж ты, мил человек, убьешь ее-то? - удивилась Яга.
- Колом в сердце да и всех делов, - простодушно решился Иванушка.
- Смешной ты, царевич. Коли так легко ее умертвить, что ж ваше царство-государство столько времени мучается с ней? - Иван промолчал, сам поняв, что что-то с этой окаянной не ладно. - Только Кощей знает, как ее извести. У него ответ выспроси.
- Так он мне и скажет!
- Тебе может и нет…. - Яга и Иван встали у изгороди. Сквозь нее веяло могильным холодом, а в тиши теней блистали глаза мороков. - И помни, Иван, морок любой, он над тобой власть имеет, пока ты сам позволяешь ему. А коли откажешь в этой власти, так он и бессилен.
И Яга вскинула руки, отворяя тайные врата в изгороди. Перекрестился Иван, да шагнул за околицу. И нырнул в непроглядный мрак.
- Ну что ты Иван-Царевич кручинишься? - спросила Василиса. Она красовалась в расписном сарафане возле большого зеркала, что им на свадьбу отец ейный преподнес. - Аль думу какую мудрую удумал?
- Думы мудрые - это по тебе дело, - ответил Иван и огляделся по сторонам. Сидел он в своей светлице, нарядный, к встрече гостей подготовленный.
- Так скажи жене своей, хороша я, аль не хороша? - улыбнулась Василиса черными зубами.
- Лучше ты мне скажи… - встрепенулся Иван, прищурив затуманенный взгляд. На бархатной подушечки, в углу светлицы, лежала шкурка лягушачья. Та, которую царевич сжег. Он подскочил на месте и схватил ее в руки. - Откуда шкурка?
- Какая шкурка? - спросила неВасилиса. Чужим зловещим голосом.
- Чур меня, убирайтесь, мороки. - Иван оказался стоящим на дороге посреди темного, мрачного леса. Мороки, тени злобных существ, бродили рядом, но не нападали. Иван вздохнул и пошел дальше. Сухие, безжизненные деревья, зло скрипели и гудели, раскачивая корявые, голые ветви в такт ветру.
Шел он долго ли, коротко ли, да привиделся ему свет сквозь лесную чащобу пробивавшийся. Сойти с тропинки и он мрак разгонит. Подумал Иван, что добрался таки до терема царского, где Василиса сейчас в неволи томится. Хотел было подойти, как вдруг услышал голос медвежий:
- Не ходи туда, Иван-Царевич, там слуги упыриные промышляют. Иди ты прямо, до конца лесного, к речке заколдованной.
Послушался старого друга Иван, уж и не надеялся он тут живую душу встретить, а медведь громадной тенью рядом вырос, и до конца леса сопровождал царевича. Подружились они тогда, в год сватовства. Иван к медведю всегда заезжал, как к Василисе собирался. Всегда с гостинцем и добрым словом.
Вышел Иван-Царевич к речке. А вода в реке белая, неживая. Словно и молоко, да только видно, что яд. Выглянули из жижи белой девушки прекрасные, глазами сверкают, да зовут Ивана. Манят тонкими руками, чары свои наводят. Все говорят так складно и медово, мол, устал ты бедный, иди воды напиться. И раздался тут голос щуки:
- Не верь, Иван-Царевич, русалкам, они кровушки твоей испить хотят, а ты воды не пей. Иди аккурат по берегу речушки, до мельницы старой.
Послушал царевич щуку, радуясь, что и она жива. Прошел он мимо русалок, те стали шипеть и вслед за Иваном по речке плыть. А щука их хвостом от края берега отгонять, да по жутким мертвым лица плавниками била.
Дошел Иван до мельницы и видит, что уже рукой подать до ворот царского терема. А возле них мертвецы стоят. Вход охраняют. Вытащил Иван меч. Что делать, сражаться придется. Да только вдруг услышал он голос зайца:
- Стой, Иван-Царевич, не иди ты через главные ворота. За теремом, в заборе есть досточка расшатаная, ты через нее, опосля через окно горницы, где слуги жили, а там и в тронный напрямки. Там Василиса твоя.
Послушал Иван зайца, погладил косого по истерзанным ушам, да обошел терем, нашел досточку, неплотно к массивному забору прижатую, да чрез нее пролез. Прячась и тишась от нечисти, гуляющей по двору, вспомнил, где служебные комнаты, да через окно разбитое влез в терем.
Внутри было пусто. Только люди на кроватях лежат, с кожей синюшной. Глазами закрытыми, с укусами кровавыми на шее. Как мертвые лежат, но чуть прислушаться стоит, то понятно - спят.
Пошел Иван прямиком по темным, пустым коридорам аккурат в тронный зал.
А там, мороки да нечисники всякие пляски затеяли, кричат и свистят, друг над другом потешаются. На троне царском восседает Василиса. Кожа белее снега, волосы змеями вьются вокруг головы, глаза заволокло белесой дымкой.
- Ну здравствуй, добрый молодей, - раздался потусторонний голос. Кощей стоял у окна, недалече от трона и наблюдал за шевелением во тьме. - Что, биться будем?
Иван споро вытащил меч, и приготовился сражаться с Бессмертным. Тот даже не шелохнулся. Поглядел лишь косо на царевича.
- Ты, мил человек, как бессмертного-то убить хочешь? - спросил Кощей скучающим голосом.
- Уж как-нибудь убью, - произнес Иван, ожидая, что сейчас кликнет Кощей слуг своих темных, чтоб сражение учинить нечестное. Да тот повернулся к нему и вздохнул. На вид страшный бессмертный ворог выглядел, как очень утомленный жизнью человек. Кожа его синюшная плотно обтягивала кости, был он худым да длинным. В латы стальные облаченный.
- Сам виноват. Разумею, что сам. Не надо было тогда девиц воровать, да они у меня больше крови выпили, чем все богатыри вместе взятые! Но одиноко было. Кто ж знал, что такие проблемы начнутся. Пришлось в целях самосохранности, иглу в утку совать, а утку в зайца. Хоть представляешь, добрый молодец, как эти животные сопротивлялись?
Иван живо представил себе эту картину, но яркий образ пришлось отогнать.
- Верни мне Василису, и может быть, я не стану тебя убивать! - заявил царевич, хотя четко разумел, что удача в этой битве не на его стороне.
- Забирай! - вдруг отчаянно махнул рукой Кощей. - Вот коли сможешь девушку с места сдвинуть - вся твоя. Только она по доброй воли должна уйти захотеть.
- Ты же вроде мне мешать поставлен? - подивился Иван.
- Устлал я! Устал! - ответил Кощей. - Я бессметный, в моем царстве дел полно, а я тут. Еще и собственную правнучку удерживать должен, что б эта проклятая упыриха там развлекалась. А я тут с этими заперт, они ж двух слов связать не могут. Я третий год сам с собой беседы виду!
- Ты же властен над упырям и нечистиками. Так отзови ее, - не смог смолчать царевич.
- Не могу! - и поведал Кощей Ивану историю грустную и страшную.
Жил-был парень, имя его не важно для истории, и жила по соседству с ним девушка, и решили они пожениться. Девушка очень сильно парня любила. И тот ее, как думала несчастая невеста, тоже. Только вот незадача случилась. Погиб он. На охоте медведь задрал. Девушка горевала-горевала, да отправилась на его поиски. Долго ли, коротко ли, но нашла она его, в царстве умерших. Там, где грешники обитали. Не так хорош был парень, как думала невеста, но девушка его все равно любила и добралась до самого Кощея. В ноги ему кинулась, умоляла возлюбленного отпустить. Отпустить было нельзя. Если только жизнь на жизнь обменять. Согласилась девушка. Умерла, а возлюбленный ожил, вернулся в мир людской, под солнце красное. Чтоб с любимым быть девушка превратилась в упырицу, но должна была Кощею три года, три месяца и три дня служить. Служила честно. А что бы вернуться в мир живых и не вызывать в людях страха обликом своим мертвым, наложил Кощей на нее волшебное заклятие. Почти такое же, какое на нем самом лежало, что б внешность менять по желанию. Упырица стала могущественной, сильной и явилась обратно в мир живых. А возлюбленный ее давным-давно женат был на купеческой дочке. Аккурат, как вернулся, так и женился сразу. А свою прошлую невесту даже не узнал.
- Вскипели в девке страсти, так перебила она всю его семью. А после, вернулась назад в потустороннее царство. Там план придумала, и украла у меня иглу. И беда в том, что пока она у упырицы, я ей сделать ничего не могу. Но и убить ее можно, только вонзив иглу эту в сердце ейное. Тогда враз вся нечисть, что она на мир призвала - в сумрак свой вернется. А я - домой, а не по чужим теремам скитаться буду.
- И что мне делать, где игла-то?
- У нее, не знаю уж где. Сколько посылал слуг - ни один не нашел. Ладно, давай расколдовывай Василису, да идете уже. Мне и так дел колдовских невпроворот. Явь от нави разделять, от сюда-то не слишком сподручно, да равновесие поддерживать должно мне по статусу. Ох, назад мне надо, назад.
Подошел Иван к Василисе. Та сидела, как мертвая. Во сне упырином. Не пошевелилась даже. Он ее за руки взял, те холодные, как лед. Позвал по имени раз, второй. Вроде шевельнулась. Потянул на себя, она сначала нехотя, потом поддалась, встала. Шаг, еще один. Трон опустевший позади остался.
Он ей что-то рассказывал, о чем-то спрашивал. Но за собой тянул неустанно. Тихонько вышли из терема. Кощей в окно наблюдал, махнул рукой и все мороки да нечистики расступились, не показывались на пути более. Так, ближе к изгороди, стала Василиса в себя приходить, по-быстрее шаги делать, на ланитах румянец проступил, глаза заблестели. А как выбрались они из жуткого царства, так и вовсе в себя пришла. Иван, правда, не удержался, поцеловал девушку, хоть и не время сейчас.
- Ты меня помнишь? - испытывающие посмотрела на него Василиса, краснея еще более. Затем встрепенулась. - Слышала я все, что Кощей тебе сказал. И знаю, где упырица иглу спрятала. Она специально расстаралась. Знала, что серебро нечисти увидеть иглу не позволит, а сама рукоятку из камня сделала, что б чистым металлом не обжечься. Да совсем страх потеряла, не думала, что ты у нее кинжал отберешь. А ежли человек сумел у нечисти магический артефакт умыкнуть, то и вернуть себе его упырица не может, только если ты ей его по доброй воле отдашь. Магические законы неприложны. За тем и падчерицу посылала. Знала я, что непростой ножик. Нужно возвращаться к терему.
Волшобой Василиса приманила Иванова коня и доскакали они до ворот терема. Творилось там страшное. Армия мертвецов штурмовала царский дом. Братья с дружиной да мужиками простыми, теми, кто успел с ближайших деревень укрыться в стенах терема, отбивали атаки. На дальнем пригорке стояла упырица, величавшая себя Дармирой. Увидав Ивана с Василисой - утробно зарычала.
- Я ее отвлеку, а ты проберись в светлицу, - сказал Иван.
- Будь осторожен и не рискуй зазря, - напутствовала его Василиса и по воле собственной обратилась в лягушонку, проскользнула между мертвецами, которые не смогли ее изловить. Василиса, где ловкостью и прытью, где волшебными чарами, отгоняла мертвецов от себя. Да только через заложенный вход и запертые воротам пробиться в терем не могла. Для более сильных чар пришлось бы в человека обратится. А тут уже опасно это.
Царевна-Лягушка почти решилась на этот отчаянный шаг, когда ближайшие мертвяки повалились на землю от потока острых и метких стрел, ворота приоткрылись и лягушонку подхватили девичьи руки.
Богдан приказал отступать и войны, устроившие эту атаку, вновь скрылись за стенами белокаменного забора.
Лада держала лягушку на руках и быстро бежала вглубь терема. Остановилась лишь в светлицы Ивана. Василиса спрыгнула с рук и обратилась в себя.
- Прости меня, сестрица, - промолвила Лада. - Мачеха клялась и меня, и мужа извести, если я не помешаю вам. Прости, что подбила Ивана шкурку лягушачью сжечь.
- Но сейчас ты мне помогаешь? - спросила Василиса, не спеша забирать спрятанный кинжал. - Почему?
- Я больше не боюсь мачехи-мервячки. Я сама скоро матерью стану. Не хочу, чтоб мое дитя ее боялось, или еще хуже, служить ей стало! - промолвила Лада. - Мне рыжеволосая колдунья нагадала, что моего мальчика судьба ждет яркая, героическая. Суждено ему многое сделать, многое пережить, многим помочь. Но что бы так сложилось, мне сторону нужно выбрать. Я выбрала. Еще раз прости, сестренка.
- Прощаю, - улыбнулась Василиса и обняла невестку. Ох, Яга, вмешиваться-то не может, а возникать в неожиданных местах с ничего незначащими словами - пожалуйста! И ведь не сказала, посоветовала, между делом слова правильные обронила и не придерешься. Гадать-то она не умела. Еще в первый год Яга призналась, что будущее узнать нельзя, не предопределено оно. Слишком много возможностей. Предсказания-то великие колдуны древности сочиняли и не все они сбываются, а простой ведьме этого касаться не стоит.
- Пора мне возвращаться, а ты береги себя и сына. У него и правда будет хорошая судьба, - сказала Василиса, доставая из-под скрипящей половицы кинжал. В сердцевине его серебряного лезвия, виднелась впаяная темная игла.
Иван вклинился в битву на всех парах, верхом на лихом коне и сумел уложить обратно на землю несколько мертвецов. После, пришпорил Ворона и прыгнул прямо на пригорок, где притаилась упырица.
- Что Иванушка, соскучился по мне? - улыбнулась мертвой улыбкой обманчивая красавица.
- Век бы не видел и счастлив б был, - честно ответил царевич, соскочив с коня. - Прекрати все это. Ты проиграла. Убирайся восвояси.
- Э, нет, - погрозила пальчиком упыриха. - Ты, Иван, вспомнил не сам. И влюбился ты не до конца.
- Вот ты и нашлась, невеста-красавица! - раздался знакомый голос. Возникли рядом ошарашенный Иван и отец его, царь-государь.
Свадьбу сыграли быстро, даже быстрей, чем Василиса надеялась. И Иван вроде к ней по-человечески отнесся. Разговаривает, оберегает. Упыриха, правда, под ночь заявилась. Чуть не убила ножом своим. Чудно, что зубами рвать не пыталась. Знамо, еще надеялась Ивана охмурить. Да не вышло.
А ночью, когда за ягодами ходили, смогла Василиса волколака отвлечь, как Яга ее учила. Потом дождалась царевна пока Иван заснет, да и обратилась в человека. Спекла каравай с ягодами.
Еще бы ее не хвалили. По рецепту материнскому пекла. А кинжал Василиса перепрятала в комнате, под нижнюю балку, не даром за ним пришла падчерица. Не смогла сопротивляться ужасу, которым упырица ее крепко держала.
И ковер потом Василиса снова красивый соткала, как маменька учила. А Иван с ней все больше по-человечье, и гулять носил и цветы, как три года назад, подарил. На удачу.
Вот только кто ж знал, что пир этот случится. Василиса все сделала, пришла за полночь, когда третья ночь вроде уже миновала, другой день начался. А все равно Иван шкурку ее спалил.
И вот теперь царевна вернулась домой.
Зашла, как околдованная в свой родной терем, где по горницам души неупокоенные летали, а люди в заколдованном сне спали. Туманы мороками пронизаны и не одного лучика солнца сюда не попадает.
А на царском троне сидит Кощей.
- Ну здравствуй, правнучка. А я ведь на тебя пять золотых поставил. Ну ладно, не вечер еще. Может твой царевич до чего и додумается еще. А пока садись на трон, в ногах правды нет. Подождем. Время ж еще есть.
Часть третья. Битва с упырем
- Так коли вспомнил я ее - проиграла упырица? - не унимался Иван, когда рыжая Яга его тащила аккурат к изгороди, что мир от мертвого царства охраняет.
- Нет, теперь уже все иначе. Шкурка лягушачья все условия меняет, на уровне том древнем, тонком, людям простым для понимания, не досягаемом.
- Так зачем ты меня к тому царству ведешь. Если всего-то и надо упырицу убить? - не унимался, обретший память царевич.
- Как ж ты, мил человек, убьешь ее-то? - удивилась Яга.
- Колом в сердце да и всех делов, - простодушно решился Иванушка.
- Смешной ты, царевич. Коли так легко ее умертвить, что ж ваше царство-государство столько времени мучается с ней? - Иван промолчал, сам поняв, что что-то с этой окаянной не ладно. - Только Кощей знает, как ее извести. У него ответ выспроси.
- Так он мне и скажет!
- Тебе может и нет…. - Яга и Иван встали у изгороди. Сквозь нее веяло могильным холодом, а в тиши теней блистали глаза мороков. - И помни, Иван, морок любой, он над тобой власть имеет, пока ты сам позволяешь ему. А коли откажешь в этой власти, так он и бессилен.
И Яга вскинула руки, отворяя тайные врата в изгороди. Перекрестился Иван, да шагнул за околицу. И нырнул в непроглядный мрак.
***
- Ну что ты Иван-Царевич кручинишься? - спросила Василиса. Она красовалась в расписном сарафане возле большого зеркала, что им на свадьбу отец ейный преподнес. - Аль думу какую мудрую удумал?
- Думы мудрые - это по тебе дело, - ответил Иван и огляделся по сторонам. Сидел он в своей светлице, нарядный, к встрече гостей подготовленный.
- Так скажи жене своей, хороша я, аль не хороша? - улыбнулась Василиса черными зубами.
- Лучше ты мне скажи… - встрепенулся Иван, прищурив затуманенный взгляд. На бархатной подушечки, в углу светлицы, лежала шкурка лягушачья. Та, которую царевич сжег. Он подскочил на месте и схватил ее в руки. - Откуда шкурка?
- Какая шкурка? - спросила неВасилиса. Чужим зловещим голосом.
- Чур меня, убирайтесь, мороки. - Иван оказался стоящим на дороге посреди темного, мрачного леса. Мороки, тени злобных существ, бродили рядом, но не нападали. Иван вздохнул и пошел дальше. Сухие, безжизненные деревья, зло скрипели и гудели, раскачивая корявые, голые ветви в такт ветру.
Шел он долго ли, коротко ли, да привиделся ему свет сквозь лесную чащобу пробивавшийся. Сойти с тропинки и он мрак разгонит. Подумал Иван, что добрался таки до терема царского, где Василиса сейчас в неволи томится. Хотел было подойти, как вдруг услышал голос медвежий:
- Не ходи туда, Иван-Царевич, там слуги упыриные промышляют. Иди ты прямо, до конца лесного, к речке заколдованной.
Послушался старого друга Иван, уж и не надеялся он тут живую душу встретить, а медведь громадной тенью рядом вырос, и до конца леса сопровождал царевича. Подружились они тогда, в год сватовства. Иван к медведю всегда заезжал, как к Василисе собирался. Всегда с гостинцем и добрым словом.
Вышел Иван-Царевич к речке. А вода в реке белая, неживая. Словно и молоко, да только видно, что яд. Выглянули из жижи белой девушки прекрасные, глазами сверкают, да зовут Ивана. Манят тонкими руками, чары свои наводят. Все говорят так складно и медово, мол, устал ты бедный, иди воды напиться. И раздался тут голос щуки:
- Не верь, Иван-Царевич, русалкам, они кровушки твоей испить хотят, а ты воды не пей. Иди аккурат по берегу речушки, до мельницы старой.
Послушал царевич щуку, радуясь, что и она жива. Прошел он мимо русалок, те стали шипеть и вслед за Иваном по речке плыть. А щука их хвостом от края берега отгонять, да по жутким мертвым лица плавниками била.
Дошел Иван до мельницы и видит, что уже рукой подать до ворот царского терема. А возле них мертвецы стоят. Вход охраняют. Вытащил Иван меч. Что делать, сражаться придется. Да только вдруг услышал он голос зайца:
- Стой, Иван-Царевич, не иди ты через главные ворота. За теремом, в заборе есть досточка расшатаная, ты через нее, опосля через окно горницы, где слуги жили, а там и в тронный напрямки. Там Василиса твоя.
Послушал Иван зайца, погладил косого по истерзанным ушам, да обошел терем, нашел досточку, неплотно к массивному забору прижатую, да чрез нее пролез. Прячась и тишась от нечисти, гуляющей по двору, вспомнил, где служебные комнаты, да через окно разбитое влез в терем.
Внутри было пусто. Только люди на кроватях лежат, с кожей синюшной. Глазами закрытыми, с укусами кровавыми на шее. Как мертвые лежат, но чуть прислушаться стоит, то понятно - спят.
Пошел Иван прямиком по темным, пустым коридорам аккурат в тронный зал.
А там, мороки да нечисники всякие пляски затеяли, кричат и свистят, друг над другом потешаются. На троне царском восседает Василиса. Кожа белее снега, волосы змеями вьются вокруг головы, глаза заволокло белесой дымкой.
- Ну здравствуй, добрый молодей, - раздался потусторонний голос. Кощей стоял у окна, недалече от трона и наблюдал за шевелением во тьме. - Что, биться будем?
***
Иван споро вытащил меч, и приготовился сражаться с Бессмертным. Тот даже не шелохнулся. Поглядел лишь косо на царевича.
- Ты, мил человек, как бессмертного-то убить хочешь? - спросил Кощей скучающим голосом.
- Уж как-нибудь убью, - произнес Иван, ожидая, что сейчас кликнет Кощей слуг своих темных, чтоб сражение учинить нечестное. Да тот повернулся к нему и вздохнул. На вид страшный бессмертный ворог выглядел, как очень утомленный жизнью человек. Кожа его синюшная плотно обтягивала кости, был он худым да длинным. В латы стальные облаченный.
- Сам виноват. Разумею, что сам. Не надо было тогда девиц воровать, да они у меня больше крови выпили, чем все богатыри вместе взятые! Но одиноко было. Кто ж знал, что такие проблемы начнутся. Пришлось в целях самосохранности, иглу в утку совать, а утку в зайца. Хоть представляешь, добрый молодец, как эти животные сопротивлялись?
Иван живо представил себе эту картину, но яркий образ пришлось отогнать.
- Верни мне Василису, и может быть, я не стану тебя убивать! - заявил царевич, хотя четко разумел, что удача в этой битве не на его стороне.
- Забирай! - вдруг отчаянно махнул рукой Кощей. - Вот коли сможешь девушку с места сдвинуть - вся твоя. Только она по доброй воли должна уйти захотеть.
- Ты же вроде мне мешать поставлен? - подивился Иван.
- Устлал я! Устал! - ответил Кощей. - Я бессметный, в моем царстве дел полно, а я тут. Еще и собственную правнучку удерживать должен, что б эта проклятая упыриха там развлекалась. А я тут с этими заперт, они ж двух слов связать не могут. Я третий год сам с собой беседы виду!
- Ты же властен над упырям и нечистиками. Так отзови ее, - не смог смолчать царевич.
- Не могу! - и поведал Кощей Ивану историю грустную и страшную.
Жил-был парень, имя его не важно для истории, и жила по соседству с ним девушка, и решили они пожениться. Девушка очень сильно парня любила. И тот ее, как думала несчастая невеста, тоже. Только вот незадача случилась. Погиб он. На охоте медведь задрал. Девушка горевала-горевала, да отправилась на его поиски. Долго ли, коротко ли, но нашла она его, в царстве умерших. Там, где грешники обитали. Не так хорош был парень, как думала невеста, но девушка его все равно любила и добралась до самого Кощея. В ноги ему кинулась, умоляла возлюбленного отпустить. Отпустить было нельзя. Если только жизнь на жизнь обменять. Согласилась девушка. Умерла, а возлюбленный ожил, вернулся в мир людской, под солнце красное. Чтоб с любимым быть девушка превратилась в упырицу, но должна была Кощею три года, три месяца и три дня служить. Служила честно. А что бы вернуться в мир живых и не вызывать в людях страха обликом своим мертвым, наложил Кощей на нее волшебное заклятие. Почти такое же, какое на нем самом лежало, что б внешность менять по желанию. Упырица стала могущественной, сильной и явилась обратно в мир живых. А возлюбленный ее давным-давно женат был на купеческой дочке. Аккурат, как вернулся, так и женился сразу. А свою прошлую невесту даже не узнал.
- Вскипели в девке страсти, так перебила она всю его семью. А после, вернулась назад в потустороннее царство. Там план придумала, и украла у меня иглу. И беда в том, что пока она у упырицы, я ей сделать ничего не могу. Но и убить ее можно, только вонзив иглу эту в сердце ейное. Тогда враз вся нечисть, что она на мир призвала - в сумрак свой вернется. А я - домой, а не по чужим теремам скитаться буду.
- И что мне делать, где игла-то?
- У нее, не знаю уж где. Сколько посылал слуг - ни один не нашел. Ладно, давай расколдовывай Василису, да идете уже. Мне и так дел колдовских невпроворот. Явь от нави разделять, от сюда-то не слишком сподручно, да равновесие поддерживать должно мне по статусу. Ох, назад мне надо, назад.
Подошел Иван к Василисе. Та сидела, как мертвая. Во сне упырином. Не пошевелилась даже. Он ее за руки взял, те холодные, как лед. Позвал по имени раз, второй. Вроде шевельнулась. Потянул на себя, она сначала нехотя, потом поддалась, встала. Шаг, еще один. Трон опустевший позади остался.
Он ей что-то рассказывал, о чем-то спрашивал. Но за собой тянул неустанно. Тихонько вышли из терема. Кощей в окно наблюдал, махнул рукой и все мороки да нечистики расступились, не показывались на пути более. Так, ближе к изгороди, стала Василиса в себя приходить, по-быстрее шаги делать, на ланитах румянец проступил, глаза заблестели. А как выбрались они из жуткого царства, так и вовсе в себя пришла. Иван, правда, не удержался, поцеловал девушку, хоть и не время сейчас.
- Ты меня помнишь? - испытывающие посмотрела на него Василиса, краснея еще более. Затем встрепенулась. - Слышала я все, что Кощей тебе сказал. И знаю, где упырица иглу спрятала. Она специально расстаралась. Знала, что серебро нечисти увидеть иглу не позволит, а сама рукоятку из камня сделала, что б чистым металлом не обжечься. Да совсем страх потеряла, не думала, что ты у нее кинжал отберешь. А ежли человек сумел у нечисти магический артефакт умыкнуть, то и вернуть себе его упырица не может, только если ты ей его по доброй воле отдашь. Магические законы неприложны. За тем и падчерицу посылала. Знала я, что непростой ножик. Нужно возвращаться к терему.
***
Волшобой Василиса приманила Иванова коня и доскакали они до ворот терема. Творилось там страшное. Армия мертвецов штурмовала царский дом. Братья с дружиной да мужиками простыми, теми, кто успел с ближайших деревень укрыться в стенах терема, отбивали атаки. На дальнем пригорке стояла упырица, величавшая себя Дармирой. Увидав Ивана с Василисой - утробно зарычала.
- Я ее отвлеку, а ты проберись в светлицу, - сказал Иван.
- Будь осторожен и не рискуй зазря, - напутствовала его Василиса и по воле собственной обратилась в лягушонку, проскользнула между мертвецами, которые не смогли ее изловить. Василиса, где ловкостью и прытью, где волшебными чарами, отгоняла мертвецов от себя. Да только через заложенный вход и запертые воротам пробиться в терем не могла. Для более сильных чар пришлось бы в человека обратится. А тут уже опасно это.
Царевна-Лягушка почти решилась на этот отчаянный шаг, когда ближайшие мертвяки повалились на землю от потока острых и метких стрел, ворота приоткрылись и лягушонку подхватили девичьи руки.
Богдан приказал отступать и войны, устроившие эту атаку, вновь скрылись за стенами белокаменного забора.
Лада держала лягушку на руках и быстро бежала вглубь терема. Остановилась лишь в светлицы Ивана. Василиса спрыгнула с рук и обратилась в себя.
- Прости меня, сестрица, - промолвила Лада. - Мачеха клялась и меня, и мужа извести, если я не помешаю вам. Прости, что подбила Ивана шкурку лягушачью сжечь.
- Но сейчас ты мне помогаешь? - спросила Василиса, не спеша забирать спрятанный кинжал. - Почему?
- Я больше не боюсь мачехи-мервячки. Я сама скоро матерью стану. Не хочу, чтоб мое дитя ее боялось, или еще хуже, служить ей стало! - промолвила Лада. - Мне рыжеволосая колдунья нагадала, что моего мальчика судьба ждет яркая, героическая. Суждено ему многое сделать, многое пережить, многим помочь. Но что бы так сложилось, мне сторону нужно выбрать. Я выбрала. Еще раз прости, сестренка.
- Прощаю, - улыбнулась Василиса и обняла невестку. Ох, Яга, вмешиваться-то не может, а возникать в неожиданных местах с ничего незначащими словами - пожалуйста! И ведь не сказала, посоветовала, между делом слова правильные обронила и не придерешься. Гадать-то она не умела. Еще в первый год Яга призналась, что будущее узнать нельзя, не предопределено оно. Слишком много возможностей. Предсказания-то великие колдуны древности сочиняли и не все они сбываются, а простой ведьме этого касаться не стоит.
- Пора мне возвращаться, а ты береги себя и сына. У него и правда будет хорошая судьба, - сказала Василиса, доставая из-под скрипящей половицы кинжал. В сердцевине его серебряного лезвия, виднелась впаяная темная игла.
***
Иван вклинился в битву на всех парах, верхом на лихом коне и сумел уложить обратно на землю несколько мертвецов. После, пришпорил Ворона и прыгнул прямо на пригорок, где притаилась упырица.
- Что Иванушка, соскучился по мне? - улыбнулась мертвой улыбкой обманчивая красавица.
- Век бы не видел и счастлив б был, - честно ответил царевич, соскочив с коня. - Прекрати все это. Ты проиграла. Убирайся восвояси.
- Э, нет, - погрозила пальчиком упыриха. - Ты, Иван, вспомнил не сам. И влюбился ты не до конца.
