Глава первая
Тучи начали собираться ещё с полудня. К вечеру же небо почернело и разразилось страшной грозой. Карн, Верховный жрец бога Мичи-и-Мано, владыки погоды и правителя Небесного дворца, поежился, плотнее кутаясь в шерстяной плащ. Странная погода была, странная. Вроде и жертвы принесли вовремя, вроде и Священный огонь Первой Грозы не затухал, но, кажется, этого было недостаточно. Жрец пригляделся получше к мрачным тучам. Они всё прибывали и прибывали, но, похоже, не сверху, как и положено, а с севера. Задули ветры, тоже северные. Проклятые ветры Актакана, Заброшенной земли. Карн нахмурился. Самые старые люди его селения рассказывали, что Актакан уже пять тысяч лет, как заперт, закрыт от остального мира. А ведь они это слышали ещё от своих прапрапрадедов, а те от самой Фины, богини судеб, когда та в последний раз спускалась к людям. Старик медленно пошёл обратно в святилище, на ходу бормоча:
— И был ещё один, Андаром зовущийся. И не желал он подчиниться воле старшего в роде своём. И создал он оружие, способное уничтожить всех богов. И был он за чёрный замысел свой низвергнут, а колдовской его меч уничтожен.
***
Не только старый Карн испугался туч, но ещё кое-кто.
То была Семери, богиня мёртвых. Она была одной из самых старших богинь, а потому волосы её были седыми. Носила Семери серое с чёрным поясом платье и чёрную шаль. Наряд её был расшит серебряными саламандрами и темно-синими, почти чёрными, опаловыми стрелами. В руках же богиня держала серебряный лук, а на плече её висел колчан с серебряными стрелами. Стрелами, что никогда не кончались. Стрелами, что обрывали человеческую жизнь.
Семери впервые за всю свою долгую жизнь испугалась. Испугалась возвращения Андара и потери Ниты, будущей богини милосердия.
Сзади зашелестели шаги. Мерно застучали счёты, послышался скрип перьев и уханье сов.
Богиня оглянулась. То был мужчина средних тысячелетий, хоть и казался довольно юным. Возраст выдавали его глаза, вечно с мудрой хитростью глядящие на мир. Волосы его были небрежно собраны в хвост, а одевался он в старую ученическую сутану. В руках бог вечно носил счёты. Сопровождали его совы, держащие в лапах листы пергамента и перья, коими нещадно скрипели по листам, что-то подсчитывая, решая и записывая.
— А, Вед, — кивнула Семери. — Доброго дня.
— Доброго, Семери, сколько душ упокоилось сегодня? — поздоровался Вед.
— Что ж, не много, но и не мало. В самый раз, — с улыбкой ответила богиня.
— Во имя Солнца, Семери, ты хоть когда-нибудь расскажешь мне о данных своего царства? Твои подданные единственные, кто всё ещё не подсчитан, — Вед во всём любил порядок.
— Смерть бесконечна, Вед. Её жертвы неисчислимы. Их не посчитать. Они не поддаются границам нами узнанного, — пояснила Семери.
Вед кивнул и тоже поглядел вдаль, а затем кинул взгляд куда-то вниз, в сад Богов. Там, у озера, сидела Нита и разговаривала с полуптицами-полузмеями, посланниками Фины.
— Как-то странно она ведёт себя последнее время. Она, конечно, всегда была гордая, всегда сама по себе, но не так. И подарки мои принимать перестала, а вчера вообще просила, чтоб я её забыл, даже не посмотрела, — грустно поведал бог.
— Боюсь я, Вед, боюсь. Уж если вдруг она узнала про брата, а ещё хуже, если брат её про неё вспомнил, то Богов ждут тяжелые времена, да и не только Богов, — заметила Семери.
— Мы не можем этого допустить, — раздался сзади громовой голос.
Вед и Семери обернулись и поклонились. Мичи-и-Мано, а это был именно он, медленно подошёл к говорившим.
— Не можем допустить, — повторил он. — Если понадобится, мы сотрём Андара из любых источников и воспоминаний, но нельзя допустить второй Аккаллон. Нельзя. Второй раз мир может и не выдержать того, что земля под ногами на тысячу лет снова станет огненной.
— Фина этого не дозволит, — задумчиво произнесла Семери.
— Уж с собственной женой я как-нибудь договорюсь, — буркнул Мичи-и-Мано, направляясь в Святилище Судьбы. На небе медленно начинали образовываться облака. Вед вздохнул.
— Да простит меня Солнце за такие слова об отце, но пока он не научится контролировать свой характер, под небесной твердью будут вечно идти дожди, — заметил он.
Глава вторая
Фина перелистывала свои летописи, поглядывая на паутины. Пауки и паучиха мерно плели их, а мухи и прочие насекомые вовремя садились на определенные клетки, тем самым руководя разными судьбами. Было тихо, и слышалось лишь спокойное клацанье тысяч маленьких челюстей. Вдруг покой в этом уютном мирке был нарушен звоном сотен ракушек, подвешенных на длинные тонкие нити у двери. Фина захлопнула летопись и повернулась к вошедшему.
— Владыка, какими судьбами? — она не глядела на мужа.
— Не надо церемоний, — пробасил Мичи-и-Мано. — Мы всё ещё муж и жена.
— Верно. До праздника Солнца, — богиня убрала летопись и полезла за какой-то другой.
— Ты хочешь прилюдно уличить меня в измене и попросить Солнце о расторжении брачных уз? — прищурившись спросил владыка.
— Именно, — безразлично отозвалась женщина.
— Фина, я ошибся, забылся, — Мичи-и-Мано опустил взгляд. — Я…
— Ну довольно лжи, — Фина поморщилась. — Ну ведь ты прекрасно знаешь, что в летописи всё вполне чётко и понятно написано. Достаточно, я устала слушать твои отговорки.
— Ты любила меня! — это был его последний аргумент.
— Ключевое здесь прошедшее время, — богиня наконец нашла нужные свитки. — Свободен.
— Но… — попытался возразить бог.
— Вон, — Фина обернулась на мужа. — Разговор окончен.
Когда он ушёл, женщина облегченно вздохнула и развернула один из свитков. Вскинула брови, затем нахмурилась и перечитала написанное.
— Мальчик с разными глазами… — пробормотала она. — Что-то в этом определённо есть.
***
Инейр мало что о себе помнил и знал. По его расчётам и записи в книги местного лекаря ему было не больше двадцати. Родители у него, кажется, померли, тётка колдовала черти где, а старший брат служил при короле. Вот, пожалуй, и всё. Оставшийся ему в наследство домик покрылся мхом и змеиным плющом, поле не плодоносило уже третий год. Сам Инейр занимался тем, что вырезал диковинных драконов на продажу и веселил детей смешными бабочками, которых с легкостью умел наколдовать всякий раз, когда его о том попросят. Ребятня часто играла возле его избушки в надежде, что сегодня рыжий нелюдимый парень с исключительно золотыми руками окажется в настроении и выпустит из ладоней рой ярких насекомых. Или даст поиграться каким-нибудь драконом — это уж как повезёт. А вот взрослая часть деревни его не любила. Они сторонились странного юноши с разными глазами и копной огненно-рыжих волос. Поговаривали, что он ведьмак. Рассказы детишек только подкрепляли эти слухи.
В первый день лета пареньку окончательно надоели косые взгляды и перешептывания за спиной. Инейр подумал, подумал и решил: он едет в Столицу, ведь там на магов, наверное, никто не смотрит презрительно и не сторонится их. Когда-то Инейр слышал, что там есть даже университет, в котором учат колдовать, и решил попробовать свои силы на этом поприще.
Он собрал свои нехитрые пожитки, написал брату коротенькое письмо о своих планах, выгреб из сундучка в подполе сбережения и отправился в гавань Золотой Луны.
В гавани было людно. Приходили купеческие корабли с Юга и Запада. Юноша вглядывался в гербы на парусах, пытаясь понять, какому роду они принадлежат.
— Эй, парень с рыжими вихрами, поди-ка сюда! — окликнули его.
— Я причесывался! — обиделся Инейр, но подойти подошёл.
— Несколько лет назад я видел точно такого же парня, только глаза у него были одинаковые, — человек, позвавший его, оказался хозяином небольшой баржи на краю пристани. — Он направлялся в столицу и попросил меня перевести его на ту сторону залива Трёх Звёзд. Он назвался мне Коннором. Ты знаешь его?
— Мой брат, — кивнул парень. — Советник при каком-то министре.
— А ты зачем туда путь держишь? — поинтересовался старик.
— Я хочу учиться в Первом Магическом Университете, — поведал Инейр. — Я немного колдую.
— Вот как, — мужчина кивнул. — Что ж, скоро время переправы. Подтянется люд, и поплывём. Три медных, волшебник.
Юноша молча отсчитал три металлических квадратика и сел на край причала, свесив ноги в воду. Теперь его ждала новая жизнь.
Глава третья
— Отправляемся! — вывел Инейра из раздумий зычный голос хозяина баржи. — Эй, маг, на лекциях ворон считать будешь. Забирайся.
Юноша примостился у деревянного бортика и прикрыл глаза. По его расчётам, до бухты Серебряного полумесяца было около двух часов спокойного плавания, а, значит, можно было немного вздремнуть. Маг чуть поёжился от этой мысли, потому как последние пару дней ему снились странные и, порою, страшные сны. То чёрные птицы, внешне похожие на воронов, роились вокруг него, яростно хлопали крыльями и своим жутким карканьем призывали беду, то странная женщина в серых одеяниях и с завязанными глазами протягивала ему какой-то древний свиток, то он оказывался в горном ущелье, где отовсюду на него смотрели ослеплённые статуи с древних кладбищ.
Инейр помотал головой, отгоняя воспоминания о кошмарах. Теперь поспать точно не представлялось возможным. И зачем только он это вспомнил? Маг тяжело вздохнул и задумался над тем, что могли значить эти сны. Быть может, в университете смогут их расшифровать. Но до него было ещё очень далеко…
— Приехали! — маг открыл глаза и потряс головой, разгоняя мысли. Он медленно поднялся и огляделся. Его взору открылся великолепный город с многочисленными высокими островерхими башнями, аккуратными маленькими домами и яркими флагами на каждом здании. У Инейра даже на секунду дух захватило от такого буйства красок. Он ловко перепрыгнул через бортик и ступил на каменную, нагретую солнцем пристань.
— Все, кто служат при дворе, живут в Верхнем городе. Поторопись, ворота туда закроются на закате, — крикнул ему вслед перевозчик.
— Спасибо! — Инейр пригладил непослушные вихры и быстрым шагом направился к выходу из порта.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что, в основном, Столица не особо отличалась от Маанги, ближайшего к деревне мага большого города. Те же купцы, протяжно зазывающие к себе в лавки и ругающиеся о цене с конкурентами, тот же снующий туда-сюда люд, ищущий, что получше урвать, те же обшарпанные стены и облупившиеся ставни. Инейру на секунду стало как-то мерзко от этого всего. Он-то привык думать, что Столица — это что-то прекрасное и незамутненное бедностью или болезнью. Как же он ошибался…
— Эй, рыжий, ты ведьмак? — окликнули его со стороны рядов. — Поди сюда.
Инейр обернулся и удивлённо приподнял брови.
— Простите? — он подошёл к дверям старой заколоченной лавки и огляделся. Никого не было.
— Да рыжий же, посмотри наверх, — юноша послушно поднял голову, ища глазами источник звука.
— Вот молодец. Так ведьмак? — уточнили сверху.
— Начинающий, — уклончиво ответил Инейр. — А что?
— Уноси отсюда ноги, тут таких не любят, — ответили ему. — Торопись наверх, не разглядывай никого. Понял?
— Не то слово, — к подозрениям маг давно привык, к добрым советам же напротив. — А с чего такая щедрость?
— Знаю я такого же рыжего, каждый день тут проезжает. Он нынче важной птицей заделался, — поведали из окна. — Однако хватит вопросов, иди же.
Дважды говорить не потребовалось — жить Инейру ещё очень и очень хотелось, а потому он ускорил шаг и пошёл прямо вперёд к многочисленным ведущим вверх мраморным лестницам, выбрав тем самым наиболее короткий путь в Верхний город.
***
— Стоять! — стражники враждебно скрестили секиры, закрывая магу проход.
— Я к брату, — это было первое, что пришло в порядком нагревшуюся и сонную голову юноши.
— Знаем мы таких, — охранники сурово поглядели на мага. — А ну-ка прова…
— Пропустите его! — велел чей-то горделивый голос. Стражи, как по команде, обернулись и синхронно поклонились.
— Пропустите его, — уже мягче повторил высокий статный человек в богатых, расшитых серебром одеждах. — Я его знаю.
— Коннор! — Инейр с разбега обнял брата. — Я по тебе скучал!
— Мой рыжий, вечно растрёпанный брат, — Коннор тепло улыбнулся. — Пойдём-ка. Ты должен многое мне рассказать.
Глава четвёртая
— Так ты решил остаться в Столице? — Коннор жестом отослал из кабинета молоденькую служанку, принесшую вино и фрукты, вытянул ноги поближе к камину и прикрыл глаза.
— Да, я хочу учиться, — Инейр тряхнул совсем растрепавшимися за день волосами и взял с блюда зелёное яблоко, задумчиво надкусил и довольно улыбнулся. — Чёрт, какие тут вкусные плоды. Не то, что у нас на рынке, а заморское.
— Смешной, — его брат расхохотался, поднёс к губам бокал из голубого фрианского хрусталя и отпил немного густого золотистого вина. — Они из оранжерей Её Величества, королевы Илинн. Милая дама, жаль только, что несчастная, — он сделал ещё один глоток и ненадолго задумался, а затем обернулся к Инейру и спросил:
— А на кого ты хочешь учиться?
— На кого? На мага, конечно, — с искренним удивлением ответил тот. — Ты и сам говорил, что ничего больше у меня не выходит.
— Ты быстр на решения, братец, но думать пока не начал, — снисходительно отозвался Коннор. — Не так просто попасть туда, куда хочешь. Бесспорно, Столица большая, и магических университетов у нас несколько, но и желающих немало. Сейчас маги — это настолько часто встречающиеся умельцы, что король подумывает назначить министра магии, чтобы он следил за всем этим, организовать целую гильдию. Конечно, в деревнях и небольших городах колдовство — это повод сделать человека изгоем, но такое обязательно будут искоренять. Что ты можешь?
— Выпускать бабочек, чинить что-то по мелочи, иногда ставить щиты, — скромно поведал Инейр. — Ничего хитрого, узнать что-то мне было не от кого, сам знаешь наше захолустье.
— С такими талантами ты дальше первого вступительного не пройдёшь, — покачал головой старший брат. — Туда приходят пробоваться люди из самых зажиточных семей, там детей сызмальства учат контролировать волшебную силу и направлять её согласно своим желаниям. Ты им и в подмётки не годишься, уж прости за прямоту, — он немного помолчал, что-то решая, затем потянулся за пером и бумагой. — Я всего добивался сам и тебя мог бы заставить это делать, но я и так знаю, что тебе пришлось нелегко. Имя Коннора Вингера многое значит, я помогу тебе поступить. Но ты мне будешь кое-что должен, — Вингер выдержал должную паузу. — Получить диплом Мастера и вступить в гильдию. Я не говорю о сроках, но прежде чем я умру, я хочу увидеть оба документа. Хочу знать, что не зря в тебя поверил.
— Я не подведу тебя, — честно пообещал Инейр. — Клянусь, брат.
