Настоящий город! Видите ли, сударыни ведьмы, я никогда еще не путешествовала так далеко – только однажды, увязавшись за Зимней Охотой... Что там – я и в соседнюю деревню не ходила, не спросившись прежде у старших!..
-Зато в Холм к жениху бегала, не дожидаясь разрешения! – громогласно расхохотались кумушки; даже в сумерках можно было разглядеть, как раскраснелись их морщинистые щеки от весеннего ветра и горячительного. Эммелин тоже покраснела – по справедливости возразить на это ей было нечего.
-Все же Холм расположен по соседству с моей деревней, хоть и прячется в другом мире, - поразмыслив, с сомнением промолвила она. – Если разобраться, то мне он куда привычнее, чем города! – она удивленно покосилась на ведьм, лучащихся довольством и предвкушением каких-то тайных удовольствий. – А вы, сударыни, бывали там прежде? Я думала, никто из лесных жителей не решится даже приблизиться…
-Эти глупые предрассудки оставь придворным и прочей лесной знати, - фыркнула Гуссильда. – Обитатели Холма – те еще зазнайки и домоседы, а мы, древний простой народец, ничуть не боимся людских поселений, хоть от треклятого железа нас порой одолевают мигрень и несварение. В прежние времена мы частенько захаживали в города и деревни, принимая разные обличия, а некоторые из нас даже жили бок-о-бок с людьми, пока человеческие просьбы нам не надоедали до смерти… Знаешь ли, людишкам стоит только почуять, что рядом появился кто-то сведущий – и от просителей нет отбоя!..
-Смотри, кума, туман стелется над полями! – перебила ее Тройоль. – Пора!
-Пожалуй, что так! – согласилась Гуссильда.
И они повернули своих колченогих лошадок прочь от леса, к белой пелене. Эмме послушно последовала за ними, ожидая, что копытца лошади начнут проваливаться в глубокий мокрый снег, которым все еще были покрыты поля. Но нет, конек бежал так же тихо и ровно, и Эммелин, присмотревшись, заметила, что он вовсе не оставляет следов, как будто скачет по воздуху. Гуссильда тем временем достала из кармана сверточек и вытряхнула его содержимое под ноги лошадям. Запахло смолистой сосновой корой, мхом и дымом, и лошадки расчихались, недовольно тряся головами.
-Теряйся, след, с концами! – воскликнула ведьма. – Чтоб ни на земле, ни в воздухе - ни духу, ни слуху!
-Пади весенний туман на наши головы! – подхватила вторая. – Скрой от глаз людских и нелюдских, проводи в путь!
И кумушки зашептали себе под нос какие-то заклятия, от которых туман за считанные минуты и впрямь стал густым, как молоко.
-Выше, выше! – крикнули хором кумушки, довольно переглядываясь и хохоча. – Самое время странствовать положенным нашему роду образом!
Ведьмовские лошадки, только того и дожидаясь, устремились вверх, как это делали их благородные сородичи из королевских конюшен – по воздуху.
-В другой раз прокатим тебя и на метле! – хихикнула Тройоль, оглянувшись на Эмме, которая была ничуть не рада вспомнить свой прошлый полет. – Путешествовать, отмеряя шагами землю, точно черепахи – это для твоей людской родни, а не для нас!
-Но не зевай, или столкнешься с перелетными птицами – их сейчас полно в небе, возвращаются из теплых краев, - деловито предупредила Гуссильда, настороженно вертя головой. – Слышишь, как курлычут?
И действительно, в быстро темнеющем весеннем небе звучал клич журавлей – неотделимая часть весны, как и теплый ветер, несущий отовсюду запахи сырой земли и оживающего леса. Эмме вспомнила, как раньше, заслышав голоса возвращающихся с зимовья птиц, с радостным нетерпением искала их взглядом в небе, и подумала, что в этом году ей самой выпала честь лететь вместе с первыми весенними вестниками. Участвовать в наидревнейшем ритуале смены времен года - наравне с прочими тайными силами, помогающими земле воспрянуть от зимнего долгого сна!..
-Славься, весна! – закричали ведьмы, то ли подслушав эти мысли, то ли ощущая такой же нарастающий пьянящий восторг. - Просыпайся, земля!
И, словно откликаясь на их слова, яркие лучи заходящего солнца окрасили серое прежде небо в золото и пурпур. Туман и синие сумерки остались далеко внизу, а здесь, у самых облаков, еще пылал закат – теплый и добрый закат, предвещающий много ясных дней впереди.
-Нынче наш первый весенний шабаш проходит в небе, а не под сенью леса, - обернувшись к Эмме, промолвила Тройоль с внезапной торжественностью. – И ты теперь не гостья на нем, а одна из наших сестер. Ведьмам всегда следует держаться по трое, это всем известно.
-Но я не ведьма! – воскликнула Эммелин и тут же прикусила язык, запоздало сообразив, что это могло прозвучать невежливо.
-Ты сама не знаешь, кто ты есть, - отозвалась Тройоль, хитро щурясь. – А наше племя не так просто, как ты думаешь. Не торопись от него отрекаться – в жилах твоего жениха тоже течет эта жгучая кровь. Наши обычаи позволяют принимать к себе инородцев, мы не гордецы из Холма, которые брезгуют всем, что появилось на свет не во дворцах. Пока держишься при нас – будешь зваться ведьмой, равной нам, если не по рождению, то по духу!
Щедрое предложение это застало Эмме врасплох: она не знала, можно ли от него отказаться, не оскорбив ведьм, и, к тому же, все, что она узнала сегодня об обычаях ведьмовского племени, было неожиданным и странным. Ведьмы скрытно жили в городах и деревнях! Странствовали по миру! Вели дела с людьми! Вовсе не так она представляла себе этот лесной народец, и впервые задумалась, каковы же истинные мотивы поступков Йоссе – теперь ей не казалось, будто все можно объяснить одним лишь стремлением к безграничной власти под Холмом.
-Благодарю вас, сударыни, - вежливо ответила она вслух. – Это великая честь, хоть колдовать я вовсе не умею, да и, признаться, летать по небу что на коне, что на метле мне страшновато.
Ее любезность пришлась по нраву ведьмам – они расхихикались громче прежнего и раскупорили еще одну бутылку с элем. На этот раз Эмме не стала отказываться от угощения и отпила пару глотков, чтобы согреться. В голове тут же зашумело, болтовня Гуссильды и Тройоль слилась в неразборчивое поскрипывание, и Эмме поймала себя на мысли, что с самого начала зимы ей не бывало так хорошо и спокойно. Что там – со смешливыми кумушками ведьмами она чувствовала себя свободнее, чем с родной теткой! «Они многое недоговаривают, - подумала она, покрепче перехватывая поводья, - но в том, что я принята ими, как равная, лжи не было. Солгали они, когда говорили, будто Йоссе просто желает от меня на время избавиться – и ничего сверх того. Но и эту тайну я разгадаю, будьте уверены!».
Дерзко усмехнувшись своим мыслям, она пришпорила коня, чтобы не отставать от старших спутниц – и вскоре троица небесных всадниц растворилась среди пламенеющих облаков.
…Кто в деревне не знает, что из этого получилось. Взяла старуха Клути гостинцы и велела соседкам каждую неделю носить. Пусть кто-нибудь попробует не принесёт — куры перестанут нестись, коровы доиться, на скотину мор нападёт. У тех же, кто не уважил старуху, не принёс гостинца, масло не стало сбиваться, мужья приходили с работы с ломотой во всём теле, дети грубили и дрались, а ночью плакали, не давали спать: то у них зуб заноет, то в ухо стрельнёт.
Слишком поздно поняла деревня, что Клути не простая старуха, а злая, вздорная ведьма.
«Кожаный мешок», английская народная сказка
Дорога к городу выдалась долгой. Волшебные травяные лошадки не знали усталости и шли ровно у самых облаков, но Эмме измучилась и полностью выбилась из сил, прежде чем увидела вдали едва различимую россыпь огоньков – окна многочисленных человеческих жилищ; притаившийся в темноте людской муравейник, не засыпавший даже глубокой ночью. Она давно – едва только поутих первый восторг от приключения, - хотела спросить у ведьм, что ждет их в городе, как примет незваных гостей чуждый мир?.. Кумушки держались так уверенно и живо, словно не испытывали ни тени сомнений и беспокойства. То ли дело Эммелин, которой город с каждой минутой казался местом куда страшнее, чем логово старого дракона под Холмом!
-Но где же мы остановимся?! – наконец вырвался у нее вопрос, прозвучавший предательски звонко, как будто за секунду до бурных отчаянных слез. – Разве возможно, свалившись с небес, просто ходить по улицам ТАМ, и… и…
-Не бойся, воронья невеста! – поспешила утешить ее Тройоль, по какой-то причине обходившаяся с Эммелин с большим добродушием и вниманием, чем Гуссильда. – Мы прибудем в город вовсе не как безродные бродяги, а как богатые наследницы. Нам давно уж полагалось вступить в права владения…
-Одна из наших дальних кузин жила в городе с незапамятных времен, - охотно продолжила Гуссильда, посчитав, что здесь есть чем похвалиться перед юной подопечной. – Мы состояли в переписке, совы и нетопыри исправно доставляли нам от нее вести. Пару зим назад она решила, что достаточно повидала на своем веку и упокоилась. А перед тем отписала свой дом своим лесным сестрам – если кому-то из нас, разумеется, взбрело бы в голову переехать поближе к людям. Что там – пожалуй, нет такого людского города, где не ветшал бы заброшенный домик одной из наших старших кузин или теток!.. Люди обычно обходят их стороной и придумывают всякие небылицы – как будто им по силам вообразить что-то интереснее, чем оно было на самом деле!.. Эх, будь мы помоложе… Я уж не раз говорила: отчего бы нам не погостить в людском мире, не повеселиться как следует? Но кума Тройоль вечно придумывала причины, чтобы не трогаться с места: то важный шабаш на носу, то кому-то из ребятни младших соседок нужны няньки, то слишком дождливо, то слишком ветрено… Тьфу! И вот наконец сами высшие силы послали нам хитреца Йоссе с его затеями!
Тройоль, беспокойно завертев головой, шикнула на подругу, и та умолкла: суть уговора между ведьмами и придворным чародеем не предназначалась для ушей Эммелин.
-Так вы, сударыни, теперь будете няньками при мне? – спросила несколько обиженная этими недомолвками Эмме. – Об этом вас попросил колдун?
-А разве тебе не нужны няньки, дитя? – сощурилась Гуссильда. – Разве знаешь ты, куда и зачем идешь, набивая шишки и падая на каждом шагу? Тебе даровано многое, а предназначено – еще больше, да только ведь ты ничем из этого не умеешь пользоваться. Поэтому для начала обучишься кое-чему у нас, а мы проследим, чтобы с тобой случалось как можно меньше бед…
-Но вы потом вернете меня… домой? – с тревогой промолвила Эммелин, невольно оглядываясь назад, где за тьмой, туманами и бескрайними лесами потерялась деревня Госбертов.
-Смотря, что считать твоим домом! - скрипуче расхохоталась ведьма, не скрывая, что тревога девушки ее забавляет.
-Полно тебе, Гуссильда! – оборвала ее Тройоль. – У девчонки и так сердце ушло в пятки, а тут еще ты со своими шутками, - и она, старательно ощерив все свои клыки, повернулась к Эмме. - Вернем, если ты сама этого пожелаешь, милая! Хоть к людской родне, хоть в Холм – сама выберешь потом, что дороже твоему сердцу…
Но прозвучало это точь-в-точь, как благостная ложь, которой взрослые успокаивают плачущих детей, чтобы те побыстрее забыли о своих нехитрых потерях.
Город, тем временем, приближался, дробясь на тусклые и яркие огоньки: отблески света в окнах харчевен, цепочки уличных фонарей, костры бродяг и прочих ночных бездельников; впрочем, Эмме еще только предстояло узнать, чем живут после захода солнца городские улицы. Ведьмы радостно шмыгали носами, принюхиваясь к каким-то запахам, которые подхватывал над площадями и трущобами ветер, и от нетерпения молотили пятками по бокам своих лошадок: быстрее, быстрее!
Эммелин подумала, что с кумушек станется направить лошадей на крышу первого попавшегося дома, но нет: Тройоль и Гуссильда не стали сразу спускаться к чадящим трубам. Они кружились над площадями и улицами точно так же, как это делала зимой королевская охота, что-то высматривая и выслушивая. Затем, переглянувшись, ведьмы заухали совами, тоскливо завыли, растревожив бродячих и дворовых псов.
-Здешним нелюдям нужно знать, что прибыли гостьи из далеких лесов, - пояснила Тройоль, оглянувшись на Эмме, которую все сильнее тревожили эти странности. – Мы им не родня – ну разве что самую малость, - однако правила вежливости требуют представиться как следует. Пусть слышат все под мостами и в сточных канавах, на кладбищах и в старых подземных ходах: ведьмы древнего рода почтили Старый Город своим присутствием!
-Старый Город? – переспросила Эмме. – Так он называется?
-Он сменил много имен, что толку запоминать? – отмахнулась ведьма. – Люди вечно выдумывают названия для своих королевств и поселений, как будто от названия меняется суть! То ли дело Лес и Холм!.. Мы зовем город Старым, потому что древнее его в здешних пределах не найти. Дальше, у моря, есть еще один Старый Город, но поменьше. А все остальные им не чета.
-И что же – это все города, что есть в людском мире?
-Есть и другие, за морями и за горами, где люди вовсе иные,- Тройоль равнодушно пожала плечами. – Но нам до них какое дело? Твое письмо прибыло отсюда – и довольно об этом.
-Письмо! – воскликнула Эмме, спохватившись. – Вы ведь так и не отдали мне его! О, прошу вас, тетушка ведьма…
-Нашла время и место!.. Потерпи самую малость. Мы почти на месте! - Тройоль указала вниз, на дома и улицы, теряющиеся в ночной тьме; там не светилось ни одно окно, да и фонарей было куда меньше, чем в кварталахпо соседству. Но в этой непроглядной черноте призывно трепетала и подмигивала зеленая искорка, не похожая на обычные городские огни.
-Наше новое жилище! Готово встречать хозяек! – торжествующе вскричала Гуссильда. – В славном месте, кума! Чую, когда-то в незапамятные времена здесь был круг из камней, где плясали девы и старухи из нашего народа. А позже глупые люди поставили на его месте виселицу – ох, сколько же тут мечется неупокоенных душ!
-Но разве это хорошо? – Эмме, не разделявшая радости ведьм, с опаской смотрела в темноту.
-Конечно, хорошо! Всегда есть, с кем поболтать! – отозвалась Гуссильда и тут же, раскряхтевшись, принялась понукать свою лошадку. – Ох, старость все же дает о себе знать! Все кости ломит, голова трещит, левое ухо закладывает… Побыстрее бы очутиться у камина, подогреть вина, послушать здешние сплетни, сыграть пару шуток с соседями для начала…
-И то верно, кума, - охотно согласилась Тройоль. – Пришло время вступить во владение своим законным наследством!
И Эммелин пришлось постараться, чтобы не отстать от ведьм: их лошадки помчались вдвое быстрее прежнего, стремительно снижаясь к крышам и печным трубам. В темноте они видели куда лучше, чем Эмме, и потому ловко петляли, огибая невидимые в темноте препятствия. Иногда под их копытцами звонко отзывалась черепица, а ветви деревьев хлестали девушку по ногам, но конечный отрезок пути вышел совсем недолгим: не успела она пару раз охнуть от неожиданности, как ее травяная лошадь остановилась, точно вкопанная, и заплясала на месте. Рядом запыхтели и закряхтели ведьмы, приглушенно браня своих скакунов за излишнюю резвость, а затем в темноте вспыхнуло пламя: сами по себе зажегся фитиль в фонаре, висевшем у крыльца тихого и мрачного дома.
Теперь можно было разглядеть, что путешественницы очутились в небольшом дворике, с осени заросшем крапивой и чертополохом – сухие стеблиподнимались едва ли не выше людского роста.
-Зато в Холм к жениху бегала, не дожидаясь разрешения! – громогласно расхохотались кумушки; даже в сумерках можно было разглядеть, как раскраснелись их морщинистые щеки от весеннего ветра и горячительного. Эммелин тоже покраснела – по справедливости возразить на это ей было нечего.
-Все же Холм расположен по соседству с моей деревней, хоть и прячется в другом мире, - поразмыслив, с сомнением промолвила она. – Если разобраться, то мне он куда привычнее, чем города! – она удивленно покосилась на ведьм, лучащихся довольством и предвкушением каких-то тайных удовольствий. – А вы, сударыни, бывали там прежде? Я думала, никто из лесных жителей не решится даже приблизиться…
-Эти глупые предрассудки оставь придворным и прочей лесной знати, - фыркнула Гуссильда. – Обитатели Холма – те еще зазнайки и домоседы, а мы, древний простой народец, ничуть не боимся людских поселений, хоть от треклятого железа нас порой одолевают мигрень и несварение. В прежние времена мы частенько захаживали в города и деревни, принимая разные обличия, а некоторые из нас даже жили бок-о-бок с людьми, пока человеческие просьбы нам не надоедали до смерти… Знаешь ли, людишкам стоит только почуять, что рядом появился кто-то сведущий – и от просителей нет отбоя!..
-Смотри, кума, туман стелется над полями! – перебила ее Тройоль. – Пора!
-Пожалуй, что так! – согласилась Гуссильда.
И они повернули своих колченогих лошадок прочь от леса, к белой пелене. Эмме послушно последовала за ними, ожидая, что копытца лошади начнут проваливаться в глубокий мокрый снег, которым все еще были покрыты поля. Но нет, конек бежал так же тихо и ровно, и Эммелин, присмотревшись, заметила, что он вовсе не оставляет следов, как будто скачет по воздуху. Гуссильда тем временем достала из кармана сверточек и вытряхнула его содержимое под ноги лошадям. Запахло смолистой сосновой корой, мхом и дымом, и лошадки расчихались, недовольно тряся головами.
-Теряйся, след, с концами! – воскликнула ведьма. – Чтоб ни на земле, ни в воздухе - ни духу, ни слуху!
-Пади весенний туман на наши головы! – подхватила вторая. – Скрой от глаз людских и нелюдских, проводи в путь!
И кумушки зашептали себе под нос какие-то заклятия, от которых туман за считанные минуты и впрямь стал густым, как молоко.
-Выше, выше! – крикнули хором кумушки, довольно переглядываясь и хохоча. – Самое время странствовать положенным нашему роду образом!
Ведьмовские лошадки, только того и дожидаясь, устремились вверх, как это делали их благородные сородичи из королевских конюшен – по воздуху.
-В другой раз прокатим тебя и на метле! – хихикнула Тройоль, оглянувшись на Эмме, которая была ничуть не рада вспомнить свой прошлый полет. – Путешествовать, отмеряя шагами землю, точно черепахи – это для твоей людской родни, а не для нас!
-Но не зевай, или столкнешься с перелетными птицами – их сейчас полно в небе, возвращаются из теплых краев, - деловито предупредила Гуссильда, настороженно вертя головой. – Слышишь, как курлычут?
И действительно, в быстро темнеющем весеннем небе звучал клич журавлей – неотделимая часть весны, как и теплый ветер, несущий отовсюду запахи сырой земли и оживающего леса. Эмме вспомнила, как раньше, заслышав голоса возвращающихся с зимовья птиц, с радостным нетерпением искала их взглядом в небе, и подумала, что в этом году ей самой выпала честь лететь вместе с первыми весенними вестниками. Участвовать в наидревнейшем ритуале смены времен года - наравне с прочими тайными силами, помогающими земле воспрянуть от зимнего долгого сна!..
-Славься, весна! – закричали ведьмы, то ли подслушав эти мысли, то ли ощущая такой же нарастающий пьянящий восторг. - Просыпайся, земля!
И, словно откликаясь на их слова, яркие лучи заходящего солнца окрасили серое прежде небо в золото и пурпур. Туман и синие сумерки остались далеко внизу, а здесь, у самых облаков, еще пылал закат – теплый и добрый закат, предвещающий много ясных дней впереди.
-Нынче наш первый весенний шабаш проходит в небе, а не под сенью леса, - обернувшись к Эмме, промолвила Тройоль с внезапной торжественностью. – И ты теперь не гостья на нем, а одна из наших сестер. Ведьмам всегда следует держаться по трое, это всем известно.
-Но я не ведьма! – воскликнула Эммелин и тут же прикусила язык, запоздало сообразив, что это могло прозвучать невежливо.
-Ты сама не знаешь, кто ты есть, - отозвалась Тройоль, хитро щурясь. – А наше племя не так просто, как ты думаешь. Не торопись от него отрекаться – в жилах твоего жениха тоже течет эта жгучая кровь. Наши обычаи позволяют принимать к себе инородцев, мы не гордецы из Холма, которые брезгуют всем, что появилось на свет не во дворцах. Пока держишься при нас – будешь зваться ведьмой, равной нам, если не по рождению, то по духу!
Щедрое предложение это застало Эмме врасплох: она не знала, можно ли от него отказаться, не оскорбив ведьм, и, к тому же, все, что она узнала сегодня об обычаях ведьмовского племени, было неожиданным и странным. Ведьмы скрытно жили в городах и деревнях! Странствовали по миру! Вели дела с людьми! Вовсе не так она представляла себе этот лесной народец, и впервые задумалась, каковы же истинные мотивы поступков Йоссе – теперь ей не казалось, будто все можно объяснить одним лишь стремлением к безграничной власти под Холмом.
-Благодарю вас, сударыни, - вежливо ответила она вслух. – Это великая честь, хоть колдовать я вовсе не умею, да и, признаться, летать по небу что на коне, что на метле мне страшновато.
Ее любезность пришлась по нраву ведьмам – они расхихикались громче прежнего и раскупорили еще одну бутылку с элем. На этот раз Эмме не стала отказываться от угощения и отпила пару глотков, чтобы согреться. В голове тут же зашумело, болтовня Гуссильды и Тройоль слилась в неразборчивое поскрипывание, и Эмме поймала себя на мысли, что с самого начала зимы ей не бывало так хорошо и спокойно. Что там – со смешливыми кумушками ведьмами она чувствовала себя свободнее, чем с родной теткой! «Они многое недоговаривают, - подумала она, покрепче перехватывая поводья, - но в том, что я принята ими, как равная, лжи не было. Солгали они, когда говорили, будто Йоссе просто желает от меня на время избавиться – и ничего сверх того. Но и эту тайну я разгадаю, будьте уверены!».
Дерзко усмехнувшись своим мыслям, она пришпорила коня, чтобы не отставать от старших спутниц – и вскоре троица небесных всадниц растворилась среди пламенеющих облаков.
Глава 46
…Кто в деревне не знает, что из этого получилось. Взяла старуха Клути гостинцы и велела соседкам каждую неделю носить. Пусть кто-нибудь попробует не принесёт — куры перестанут нестись, коровы доиться, на скотину мор нападёт. У тех же, кто не уважил старуху, не принёс гостинца, масло не стало сбиваться, мужья приходили с работы с ломотой во всём теле, дети грубили и дрались, а ночью плакали, не давали спать: то у них зуб заноет, то в ухо стрельнёт.
Слишком поздно поняла деревня, что Клути не простая старуха, а злая, вздорная ведьма.
«Кожаный мешок», английская народная сказка
Дорога к городу выдалась долгой. Волшебные травяные лошадки не знали усталости и шли ровно у самых облаков, но Эмме измучилась и полностью выбилась из сил, прежде чем увидела вдали едва различимую россыпь огоньков – окна многочисленных человеческих жилищ; притаившийся в темноте людской муравейник, не засыпавший даже глубокой ночью. Она давно – едва только поутих первый восторг от приключения, - хотела спросить у ведьм, что ждет их в городе, как примет незваных гостей чуждый мир?.. Кумушки держались так уверенно и живо, словно не испытывали ни тени сомнений и беспокойства. То ли дело Эммелин, которой город с каждой минутой казался местом куда страшнее, чем логово старого дракона под Холмом!
-Но где же мы остановимся?! – наконец вырвался у нее вопрос, прозвучавший предательски звонко, как будто за секунду до бурных отчаянных слез. – Разве возможно, свалившись с небес, просто ходить по улицам ТАМ, и… и…
-Не бойся, воронья невеста! – поспешила утешить ее Тройоль, по какой-то причине обходившаяся с Эммелин с большим добродушием и вниманием, чем Гуссильда. – Мы прибудем в город вовсе не как безродные бродяги, а как богатые наследницы. Нам давно уж полагалось вступить в права владения…
-Одна из наших дальних кузин жила в городе с незапамятных времен, - охотно продолжила Гуссильда, посчитав, что здесь есть чем похвалиться перед юной подопечной. – Мы состояли в переписке, совы и нетопыри исправно доставляли нам от нее вести. Пару зим назад она решила, что достаточно повидала на своем веку и упокоилась. А перед тем отписала свой дом своим лесным сестрам – если кому-то из нас, разумеется, взбрело бы в голову переехать поближе к людям. Что там – пожалуй, нет такого людского города, где не ветшал бы заброшенный домик одной из наших старших кузин или теток!.. Люди обычно обходят их стороной и придумывают всякие небылицы – как будто им по силам вообразить что-то интереснее, чем оно было на самом деле!.. Эх, будь мы помоложе… Я уж не раз говорила: отчего бы нам не погостить в людском мире, не повеселиться как следует? Но кума Тройоль вечно придумывала причины, чтобы не трогаться с места: то важный шабаш на носу, то кому-то из ребятни младших соседок нужны няньки, то слишком дождливо, то слишком ветрено… Тьфу! И вот наконец сами высшие силы послали нам хитреца Йоссе с его затеями!
Тройоль, беспокойно завертев головой, шикнула на подругу, и та умолкла: суть уговора между ведьмами и придворным чародеем не предназначалась для ушей Эммелин.
-Так вы, сударыни, теперь будете няньками при мне? – спросила несколько обиженная этими недомолвками Эмме. – Об этом вас попросил колдун?
-А разве тебе не нужны няньки, дитя? – сощурилась Гуссильда. – Разве знаешь ты, куда и зачем идешь, набивая шишки и падая на каждом шагу? Тебе даровано многое, а предназначено – еще больше, да только ведь ты ничем из этого не умеешь пользоваться. Поэтому для начала обучишься кое-чему у нас, а мы проследим, чтобы с тобой случалось как можно меньше бед…
-Но вы потом вернете меня… домой? – с тревогой промолвила Эммелин, невольно оглядываясь назад, где за тьмой, туманами и бескрайними лесами потерялась деревня Госбертов.
-Смотря, что считать твоим домом! - скрипуче расхохоталась ведьма, не скрывая, что тревога девушки ее забавляет.
-Полно тебе, Гуссильда! – оборвала ее Тройоль. – У девчонки и так сердце ушло в пятки, а тут еще ты со своими шутками, - и она, старательно ощерив все свои клыки, повернулась к Эмме. - Вернем, если ты сама этого пожелаешь, милая! Хоть к людской родне, хоть в Холм – сама выберешь потом, что дороже твоему сердцу…
Но прозвучало это точь-в-точь, как благостная ложь, которой взрослые успокаивают плачущих детей, чтобы те побыстрее забыли о своих нехитрых потерях.
Город, тем временем, приближался, дробясь на тусклые и яркие огоньки: отблески света в окнах харчевен, цепочки уличных фонарей, костры бродяг и прочих ночных бездельников; впрочем, Эмме еще только предстояло узнать, чем живут после захода солнца городские улицы. Ведьмы радостно шмыгали носами, принюхиваясь к каким-то запахам, которые подхватывал над площадями и трущобами ветер, и от нетерпения молотили пятками по бокам своих лошадок: быстрее, быстрее!
Эммелин подумала, что с кумушек станется направить лошадей на крышу первого попавшегося дома, но нет: Тройоль и Гуссильда не стали сразу спускаться к чадящим трубам. Они кружились над площадями и улицами точно так же, как это делала зимой королевская охота, что-то высматривая и выслушивая. Затем, переглянувшись, ведьмы заухали совами, тоскливо завыли, растревожив бродячих и дворовых псов.
-Здешним нелюдям нужно знать, что прибыли гостьи из далеких лесов, - пояснила Тройоль, оглянувшись на Эмме, которую все сильнее тревожили эти странности. – Мы им не родня – ну разве что самую малость, - однако правила вежливости требуют представиться как следует. Пусть слышат все под мостами и в сточных канавах, на кладбищах и в старых подземных ходах: ведьмы древнего рода почтили Старый Город своим присутствием!
-Старый Город? – переспросила Эмме. – Так он называется?
-Он сменил много имен, что толку запоминать? – отмахнулась ведьма. – Люди вечно выдумывают названия для своих королевств и поселений, как будто от названия меняется суть! То ли дело Лес и Холм!.. Мы зовем город Старым, потому что древнее его в здешних пределах не найти. Дальше, у моря, есть еще один Старый Город, но поменьше. А все остальные им не чета.
-И что же – это все города, что есть в людском мире?
-Есть и другие, за морями и за горами, где люди вовсе иные,- Тройоль равнодушно пожала плечами. – Но нам до них какое дело? Твое письмо прибыло отсюда – и довольно об этом.
-Письмо! – воскликнула Эмме, спохватившись. – Вы ведь так и не отдали мне его! О, прошу вас, тетушка ведьма…
-Нашла время и место!.. Потерпи самую малость. Мы почти на месте! - Тройоль указала вниз, на дома и улицы, теряющиеся в ночной тьме; там не светилось ни одно окно, да и фонарей было куда меньше, чем в кварталахпо соседству. Но в этой непроглядной черноте призывно трепетала и подмигивала зеленая искорка, не похожая на обычные городские огни.
-Наше новое жилище! Готово встречать хозяек! – торжествующе вскричала Гуссильда. – В славном месте, кума! Чую, когда-то в незапамятные времена здесь был круг из камней, где плясали девы и старухи из нашего народа. А позже глупые люди поставили на его месте виселицу – ох, сколько же тут мечется неупокоенных душ!
-Но разве это хорошо? – Эмме, не разделявшая радости ведьм, с опаской смотрела в темноту.
-Конечно, хорошо! Всегда есть, с кем поболтать! – отозвалась Гуссильда и тут же, раскряхтевшись, принялась понукать свою лошадку. – Ох, старость все же дает о себе знать! Все кости ломит, голова трещит, левое ухо закладывает… Побыстрее бы очутиться у камина, подогреть вина, послушать здешние сплетни, сыграть пару шуток с соседями для начала…
-И то верно, кума, - охотно согласилась Тройоль. – Пришло время вступить во владение своим законным наследством!
И Эммелин пришлось постараться, чтобы не отстать от ведьм: их лошадки помчались вдвое быстрее прежнего, стремительно снижаясь к крышам и печным трубам. В темноте они видели куда лучше, чем Эмме, и потому ловко петляли, огибая невидимые в темноте препятствия. Иногда под их копытцами звонко отзывалась черепица, а ветви деревьев хлестали девушку по ногам, но конечный отрезок пути вышел совсем недолгим: не успела она пару раз охнуть от неожиданности, как ее травяная лошадь остановилась, точно вкопанная, и заплясала на месте. Рядом запыхтели и закряхтели ведьмы, приглушенно браня своих скакунов за излишнюю резвость, а затем в темноте вспыхнуло пламя: сами по себе зажегся фитиль в фонаре, висевшем у крыльца тихого и мрачного дома.
Теперь можно было разглядеть, что путешественницы очутились в небольшом дворике, с осени заросшем крапивой и чертополохом – сухие стеблиподнимались едва ли не выше людского роста.
