Его обиженный вид пристыдил меня.
– Ты, неправильно понял, – виновато пробормотала я. – Просто мне страшно, но поверю тебе на слово, и больше не стану бояться!
Вот уже первые пассажиры стали всходить на судно и, несмотря на все убеждения, мои ноги отказывались ступать на борт. Люсия и Пауло занесли наши вещи и ждали меня. Выбора не оставалось. Поборов суеверный ужас, перебралась на «Викторию».
Я ожидала безумной качки, а оказалось, наоборот, движения судна были плавные и едва ощутимые, словно оно не чувствовало волн, которые хоть и почти отсутствовали, но ощутимо раскачивали небольшое судёнышко, на котором мы ждали посадки.
Страхи отступили, оставив место любопытству. Я расположилась на палубе, там, где не мешалась под ногами у моряков, и принялась наблюдать за последними приготовлениями. Но, к моему сожалению, вскоре нас отправили в каюты. Здесь я застала невиданную картину: моя бабушка оживлённо беседовала с Пауло, словно все эти годы я не жила с отъявленной молчуньей. Стало грустно: видимо, молчала она только со мной или… Быть может, из-за меня?
Паоло как-то очень быстро стал для нас ещё одним членом семьи. Моя вечно молчаливая Люсия ожила рядом с ним и болтала, порою совсем уж не умолкая, что совершенно было ей несвойственно. Хотя… Что я о ней знала? Кроме того, что она родилась в знатной италийской семье, но потом по непонятным причинам осталась одна и ни с чем.
Не с чем ли? Тот сундучок с драгоценностями был мой или её? Я никогда не интересовалась этим. Люсия умела одним взглядом пресечь все любопытные порывы.
Но если предположить, что это её драгоценности, то зачем она их тратила на то, чтобы уберечь меня? Да, и как я вообще к ней попала? Увы, этот вопрос я задавала сотни раз, но она всегда уходила от ответа. Люсия подарила мне счастливое детство. Пугала мысль, что я была для неё вечной обузой, наивной и откровенно слепой по отношению к окружающему миру. Что же она оставила в прошлом? Какой была её прежняя жизнь?
Утром нам позволили выйти на палубу. Люсия заставила меня поесть, прежде чем выпустила из каюты, справедливо полагая, что потом меня ничем с палубы будет не выгнать. Страхи остались позади.
Светило солнце, погода была тихая, слабый ветерок надувал паруса. Казалось я никогда в жизни не испытывала такого умиротворения, забылись все горести. Даже потеря кулона как-то померкла.
Так прошла неделя. Каждое утро я выходила на палубу и предавалась мечтам о том, что нас ждёт впереди. Путешествие проходило спокойно. И вот, однажды на рассвете судно встало на якорь в порту.
Дубровник приветствовал нас толпой суетящегося народа. Я с сожалением ступила на берег. Кто бы мог подумать, ведь я так боялась ступить на борт «Виктории», а теперь не хочу его покидать.
Бабушка решила остановиться в городке до завтра, и с утра двинуться в путь. Она собиралась пополнить запасы продовольствия и купить мулов.
Мне же хотелось осмотреть город. Гигантскую каменную стену, опоясывающую его со всех сторон. Узкие улочки, выложенные светлым камнем, белёные домики с красной черепицей крыш. Они казались чистыми и уютными. Воздух головокружительно пах зеленью, морем и солью.
Люсия быстро управилась с покупками, и потащила меня гулять по городу.
Пауло пришёл поздно и гордо выложил на стол добытую где-то карту.
– Мне посоветовали добраться до Ускуп-Скопье, оттуда до Софии и там перезимовать. Туда ведут хорошие дороги, меньше опасностей в пути на оживлённом тракте. До Софии мы доберёмся к середине сентября. А как мне рассказали, осень тут напоминает италийскую зиму. Всё равно до наступления морозов построить что-то, достаточно основательное, в чём можно было бы перезимовать в этих землях, мы к сожалению, не успеем.
Я напряглась. Провести почти полгода в чужих домах, в чужом многонаселённом городе… Конечно, у нас есть Пауло и, судя по всему, он не собирается нас бросать, по крайней мере, пока мы идём с ним в одном направлении.
Люсия тоже явно не испытала восторга от такого плана.
– Я бы предпочла вообще избегать крупных городов, но если ты говоришь, что дорога хорошая, мы быстро до него доберёмся. Будем ехать днём подольше. На крайний случай найдём какой-нибудь небольшой посёлок.
Пауло пожал плечами, словно говоря – «будь, по-вашему», но было видно, что его радует такое решение, ведь он так стремился скорее попасть к цели своего поиска.
– Ну, что же, раз мы решили скорее добраться, то идём отдыхать. Силы нам пригодятся, – сказала я, уходя в свою комнату.
Наутро к гостевому дому привели трёх мулов. Люсия со знанием дела прикрепила к сёдлам нашу поклажу, и мы вышли за пределы городка, ведя живность под уздцы. Когда крепостные стены остались позади, мы сели верхом и потихоньку поехали навстречу неизвестности.
Природа здесь сильно отличалась от италийской. На ночь мы останавливались, Пауло разводил огонь и прилаживал котелок, на котором Люсия готовила крупы из наших запасов. Я пыталась быть чем-то полезной и таскала хворост для костра.
Иногда находила ягоды, и собирала их для нашего походного стола. Пауло частенько отлучался поохотиться, и в эти те дни я наслаждалась непривычной ранее едой. Почему-то бабушка всегда избегала мяса, но появления Пауло всё изменило.
Однажды я заметила, недалеко от места нашей стоянки, колючие заросли, на которых в изобилии свисали гроздями красные ягоды, напоминавших ежевику. Тем временем, Люсия и Пауло, как обычно, суетились возле костра.
Люсия что-то рассказывала Пауло. И тут до меня долетели его мысли. Я была достаточно далеко, чтобы слышать их разговор, но достаточно близко, чтобы уловить его мысли.
Паоло жалел её! Жалел старушку, которую продали в рабство. Представлял людей, похожих на его возлюбленную Даниелу, которые выкупили Люсию. Его воображение рисовало картинку, как она бежит из страны с младенцем на руках и щедрым вознаграждением от тех, кто доверил ей воспитание своего ребёнка. Чужого для неё ребёнка. А потом он стал думать обо мне. Выводы Паоло были неприятными: «Люсия перестаралась, Арианна так наивна, что, порой, становится страшно».
Это было обидно. Я села на камень осмысливая услышанное. Значит, Люсия была в рабстве в тот момент, когда её выкупили те, кто знал мою мать. Возможно ли это? Она говорила, что принадлежит к знатному роду!
Кажется, теперь я знала, как всё можно выяснить. По ниточке собрать клубок событий. Достаточно натолкнуть открытого Паоло на нужные мысли. Решив долго не откладывать эксперимент, я вернулась к костру. Но мужчины там уже не было. Знает ли он, что я читаю мысли? Если да, это может осложнить задачу.
Я решила, что нужно почаще оставлять их наедине. Иного способа побольше узнать о бабушке, я не видела.
День шёл за днём, мы продвигались вглубь таинственной страны. Бесспорно, красивой, но какой-то иной, чуждой красотой. Изобилие растительности, скалистые горы, покрытые густым смешанным лесом, крутые холмы, поросшие сочной травой. То тут, то там виднелись стада овец с одинокими пастухами. Наверное, мне бы понравилось тут жить.
Тракт был оживлённым, и мы частенько останавливались на ночёвки неподалёку от других путешественников. В одну из ночей, когда мне особенно мешали спать мысли соседей, удалось обнаружить, что я могу немного отгораживаться от них.
Я представляла себя завёрнутой в огромный непроницаемый кокон, сквозь который не проникают звуки. Если хорошо сосредоточиться, чужие мысли исчезают. Но временами, люди думают так громко, что даже кокон не позволяет отделаться от чужих размышлений. Они настигают еле заметным шёпотом, рождая гул в голове.
Так я стала тренировать свою новую способность, испытывая «кокон» на Паоло. Но стоило потерять концентрацию, как сознание вновь заполнялось голосами.
Вероятно, во время тренировок вид у меня был совсем отрешённый, потому что однажды бабушка сильно забеспокоилась и приготовила мне на ночь свой чудодейственный отвар от простуды. С учётом того, что простудами я никогда не болела, это было, скорее, средство от хандры. Отвар был чудовищно горький и пах так мерзко, что слезились глаза. Но от него у меня с детства появлялась бодрость и энергия, чтобы, упаси Отец, Люсия не вздумала поить снова.
В первом атаманском городке, в который мы прибыли, я не стала закрывать сознание. Поселение сковал страх. Люди сотрясались от мысли о Мурате четвёртом – нынешнем атаманском правителе, известном своею жестокостью.
Люди бежали сюда, чтобы спастись от зверств молодого хана. Эти земли также являлись частью атаманской империи, но, по непонятным причинам, жизнь тут текла так, будто они были отдельным государством. Здесь мирно сосуществовали друг с другом атаманцы и заезжий люд, поклоняющийся Отцу.
В Ускуп–Скопье мы прибыли ещё до середины августа, чем безмерно порадовали Пауло. Сняв на ночь две комнатки в гостевом доме, Люсия и Пауло сразу умчались по делам в город, оставив меня в одиночестве.
Совершенно неожиданно я оказалась предоставлена самой себе и решила пройтись по городу. Высокие бойницы крепостной стены, построенной на фундаменте разрушенных храмов идолопоклонников, соседствовали с низкими глинобитными домиками, казавшимся игрушечными рядом с массивными стенами форта. Огромный каменный мост соединял две части города, нависая над бурной рекой. Атаманские храмы располагались в опасной близости от соборов Отца. Один из них, украшенный сверкающим на солнце витражом, меня заинтересовал. Это оказалась церковь святого Пантелеймона – покровителя воинов. Внутреннее убранство было несравнимо по красоте и богатству всем, ранее виденным мной храмам.
В соборе служилась вечерня. Жрец нараспев читал молитвы. Никто не позволял себе говорить, но людей собралось много. Приглушенный, отдающийся от стен шум. Шорох богатых одежд горожанок, лёгкий звон кольчуг, тихий шёпот нищих, просящих милостыню, потрескивание свечей, – всё это сливалось в привычную симфонию храмовой службы, казавшейся аккомпанементом к заунывному голосу жреца.
Я не вслушивалась в его молитву, улавливая не совсем смиренные мысли прихожан. С любопытством разглядывала убранство собора, размышляя о сумме налогов, которые платят служителям Отца, чтобы выстроить такую красоту. И тут, в толпе, я увидела женщину, один взгляд на которую заставил смолкнуть все мысли в моей голове…
Возможно, прихожане и не видели в ней ничего странного, но только не я. Блестящие тёмные волосы собраны в элегантную причёску, простое платье подчёркивает изящество фигуры, тонкие пальцы сложены в молитвенном жесте. Глаза незнакомки опущены, уверена, они окажутся орехово-янтарными, карими или чёрными, но явно не голубыми, серыми или зелёными. Точёный прямой нос, высокие скулы, бледная кожа…
Такие лица я видела лишь дважды.
Как мне поступить? Заговорить в храме – непозволительно. Последовать за ней? Можно запросто потеряться в незнакомом городе.
И, самое главное, что я ей скажу?
Так в размышлениях и провела всю службу, не отрывая взгляда от незнакомки.
Люди начали расходиться. Кто-то подходил к священнику за благословением, проворные служки гасили свечи и вытирали пятна от воска с глянцевой плитки пола. Неподалёку, скрывшись от пристальных взглядов, молодая девушка передавала записку статному парню с воинской косой. Покидали храм почтенные матроны, шурша длинными юбками, а моя незнакомка продолжала стоять на том же месте.
Может, подойти ближе? Вдруг представится случай заговорить? Нацепив маску праздного любопытства, я сделала вид, что разглядываю фрески, краем глаза наблюдая за женщиной. Она оказалась рядом так неожиданно, что я невольно вздрогнула и отшатнулась.
– Давно заметила, что ты смотришь на меня, но не решаешься подойти, – еле слышно прошептала она.
Густо покраснев, я возблагодарила Отца, что он упростил мою задачу. Но о чём с ней говорить? Не спрашивать же в лоб: не видели ли вы случайно мою маму? Как глупо!
– Если желаешь, можем выйти и поговорить, – продолжила незнакомка, избавляя меня от необходимости отвечать, и направилась к выходу, жестом приглашая следовать за ней.
Смеркалось. Я тут же стала озираться, вспоминая, как пройти к дому, где мы сняли комнатки на ночлег.
Женщина ждала меня на ступенях храма. Она без стеснения рассматривала меня внимательным, изучающим взглядом. Повисла тишина, я не знала с чего начать разговор.
– Прогуляемся? – дружелюбно предложила незнакомка, видя мою растерянность, – Вижу, что ты местная. Где вы остановились?
Я жестом указала в сторону каменного моста, соединявшего части города. До гостиницы всего несколько кварталов. Женщина молча последовала за мной, а я никак не могла избавиться от чувства, что навязываюсь со своими проблемами постороннему человеку. Но любопытство было сильнее.
– Моя мама… – я запнулась, досадуя на своё неумение нормально общаться.
Трудно слышать, но ещё труднее говорить с тем, чьи мысли закрыты. Меня охватил страх, вдруг она не станет отвечать, будет молчать так же, как это делает Люсия? Но выбора нет. Когда ещё представится случай встретить кого-либо из НИХ?
– Она была очень похожа на вас, – выдохнула я, и словно камень упал с души. – У вас с ней одно лицо, – затараторила я, радуясь, что женщина не спешит прерывать поток глупостей от незнакомой девчонки. – Я постоянно вижу её во сне.
Мы приблизились к каменному мосту, соединявшему реку. Глядя на воду, я с волнением ждала реакции незнакомки. Хотя, что она может мне сказать?
Женщина пристально смотрела на меня, её прекрасное лицо было бесстрастным.
– Твоя мать? И где же она?
Я опустила глаза. Видимо, незнакомка догадалась, что мне неизвестен ответ на этот вопрос.
– Дитя, наверняка, ты заблуждаешься, – мягко сказала моя спутница. – Потомки моего рода действительно похожи, и, конечно, ты могла встречать кого-то из них. Говоришь, твоя мать была похожа на меня?
– Словно сестра, – поспешно ответила я, быть может, с излишней горячностью.
– Это исключено. Наверняка, тебе показалось. В нашем роду есть только одна женщина подходящего возраста, но она очень далеко отсюда. Бесспорно, ты прекрасна, дитя, но не можешь принадлежать к нашей семье.
Я задумалась. Как же ей всё объяснить? Да и стоит ли это делать?
– Вы можете посчитать меня сумасшедшей. Или, хуже того, ведьмой. И даже отдать инквизиторам, – решительно сказала я. – Только вот мне трудно найти объяснение некоторым своим способностям. Бабушка уверена, что это от матери.
Взгляд женщины стал внимательным, она коснулась моей руки в успокаивающем жесте.
– Тут нет инквизиции, – с улыбкой ответила она. – Но обещаю, даже если появится, я не отдам тебя жрецам, какое бы безумное откровение ты мне не поведала.
Она сомневалась, она не верила мне. Однако я не теряла решимости убедить её и получить ответы.
– Все люди для меня словно открытая книга, я могу читать их мысли и лишь недавно научилась закрываться от них, – быстро заговорила я и, нерешительно добавила: – Но вас я не слышу.
Глаза незнакомки расширились от удивления, на её лице отразился подлинный интерес.
– Но как так вышло, ты совсем ничего не знаешь о своей семье? Что ты помнишь? Где вы жили?
Я рассказала о нашей с Люсией жизни в Италийском государстве, о своих странных видениях, которые вынудили нас покинуть ставшее родным место, когда бабушка поверила, что мои сны могут оказаться вещими и нам угрожает опасность.
– Ты, неправильно понял, – виновато пробормотала я. – Просто мне страшно, но поверю тебе на слово, и больше не стану бояться!
Вот уже первые пассажиры стали всходить на судно и, несмотря на все убеждения, мои ноги отказывались ступать на борт. Люсия и Пауло занесли наши вещи и ждали меня. Выбора не оставалось. Поборов суеверный ужас, перебралась на «Викторию».
Я ожидала безумной качки, а оказалось, наоборот, движения судна были плавные и едва ощутимые, словно оно не чувствовало волн, которые хоть и почти отсутствовали, но ощутимо раскачивали небольшое судёнышко, на котором мы ждали посадки.
Страхи отступили, оставив место любопытству. Я расположилась на палубе, там, где не мешалась под ногами у моряков, и принялась наблюдать за последними приготовлениями. Но, к моему сожалению, вскоре нас отправили в каюты. Здесь я застала невиданную картину: моя бабушка оживлённо беседовала с Пауло, словно все эти годы я не жила с отъявленной молчуньей. Стало грустно: видимо, молчала она только со мной или… Быть может, из-за меня?
Глава 6 Секреты Люсии
Паоло как-то очень быстро стал для нас ещё одним членом семьи. Моя вечно молчаливая Люсия ожила рядом с ним и болтала, порою совсем уж не умолкая, что совершенно было ей несвойственно. Хотя… Что я о ней знала? Кроме того, что она родилась в знатной италийской семье, но потом по непонятным причинам осталась одна и ни с чем.
Не с чем ли? Тот сундучок с драгоценностями был мой или её? Я никогда не интересовалась этим. Люсия умела одним взглядом пресечь все любопытные порывы.
Но если предположить, что это её драгоценности, то зачем она их тратила на то, чтобы уберечь меня? Да, и как я вообще к ней попала? Увы, этот вопрос я задавала сотни раз, но она всегда уходила от ответа. Люсия подарила мне счастливое детство. Пугала мысль, что я была для неё вечной обузой, наивной и откровенно слепой по отношению к окружающему миру. Что же она оставила в прошлом? Какой была её прежняя жизнь?
Утром нам позволили выйти на палубу. Люсия заставила меня поесть, прежде чем выпустила из каюты, справедливо полагая, что потом меня ничем с палубы будет не выгнать. Страхи остались позади.
Светило солнце, погода была тихая, слабый ветерок надувал паруса. Казалось я никогда в жизни не испытывала такого умиротворения, забылись все горести. Даже потеря кулона как-то померкла.
Так прошла неделя. Каждое утро я выходила на палубу и предавалась мечтам о том, что нас ждёт впереди. Путешествие проходило спокойно. И вот, однажды на рассвете судно встало на якорь в порту.
Дубровник приветствовал нас толпой суетящегося народа. Я с сожалением ступила на берег. Кто бы мог подумать, ведь я так боялась ступить на борт «Виктории», а теперь не хочу его покидать.
Бабушка решила остановиться в городке до завтра, и с утра двинуться в путь. Она собиралась пополнить запасы продовольствия и купить мулов.
Мне же хотелось осмотреть город. Гигантскую каменную стену, опоясывающую его со всех сторон. Узкие улочки, выложенные светлым камнем, белёные домики с красной черепицей крыш. Они казались чистыми и уютными. Воздух головокружительно пах зеленью, морем и солью.
Люсия быстро управилась с покупками, и потащила меня гулять по городу.
Пауло пришёл поздно и гордо выложил на стол добытую где-то карту.
– Мне посоветовали добраться до Ускуп-Скопье, оттуда до Софии и там перезимовать. Туда ведут хорошие дороги, меньше опасностей в пути на оживлённом тракте. До Софии мы доберёмся к середине сентября. А как мне рассказали, осень тут напоминает италийскую зиму. Всё равно до наступления морозов построить что-то, достаточно основательное, в чём можно было бы перезимовать в этих землях, мы к сожалению, не успеем.
Я напряглась. Провести почти полгода в чужих домах, в чужом многонаселённом городе… Конечно, у нас есть Пауло и, судя по всему, он не собирается нас бросать, по крайней мере, пока мы идём с ним в одном направлении.
Люсия тоже явно не испытала восторга от такого плана.
– Я бы предпочла вообще избегать крупных городов, но если ты говоришь, что дорога хорошая, мы быстро до него доберёмся. Будем ехать днём подольше. На крайний случай найдём какой-нибудь небольшой посёлок.
Пауло пожал плечами, словно говоря – «будь, по-вашему», но было видно, что его радует такое решение, ведь он так стремился скорее попасть к цели своего поиска.
– Ну, что же, раз мы решили скорее добраться, то идём отдыхать. Силы нам пригодятся, – сказала я, уходя в свою комнату.
Наутро к гостевому дому привели трёх мулов. Люсия со знанием дела прикрепила к сёдлам нашу поклажу, и мы вышли за пределы городка, ведя живность под уздцы. Когда крепостные стены остались позади, мы сели верхом и потихоньку поехали навстречу неизвестности.
Природа здесь сильно отличалась от италийской. На ночь мы останавливались, Пауло разводил огонь и прилаживал котелок, на котором Люсия готовила крупы из наших запасов. Я пыталась быть чем-то полезной и таскала хворост для костра.
Иногда находила ягоды, и собирала их для нашего походного стола. Пауло частенько отлучался поохотиться, и в эти те дни я наслаждалась непривычной ранее едой. Почему-то бабушка всегда избегала мяса, но появления Пауло всё изменило.
Однажды я заметила, недалеко от места нашей стоянки, колючие заросли, на которых в изобилии свисали гроздями красные ягоды, напоминавших ежевику. Тем временем, Люсия и Пауло, как обычно, суетились возле костра.
Люсия что-то рассказывала Пауло. И тут до меня долетели его мысли. Я была достаточно далеко, чтобы слышать их разговор, но достаточно близко, чтобы уловить его мысли.
Паоло жалел её! Жалел старушку, которую продали в рабство. Представлял людей, похожих на его возлюбленную Даниелу, которые выкупили Люсию. Его воображение рисовало картинку, как она бежит из страны с младенцем на руках и щедрым вознаграждением от тех, кто доверил ей воспитание своего ребёнка. Чужого для неё ребёнка. А потом он стал думать обо мне. Выводы Паоло были неприятными: «Люсия перестаралась, Арианна так наивна, что, порой, становится страшно».
Это было обидно. Я села на камень осмысливая услышанное. Значит, Люсия была в рабстве в тот момент, когда её выкупили те, кто знал мою мать. Возможно ли это? Она говорила, что принадлежит к знатному роду!
Кажется, теперь я знала, как всё можно выяснить. По ниточке собрать клубок событий. Достаточно натолкнуть открытого Паоло на нужные мысли. Решив долго не откладывать эксперимент, я вернулась к костру. Но мужчины там уже не было. Знает ли он, что я читаю мысли? Если да, это может осложнить задачу.
Я решила, что нужно почаще оставлять их наедине. Иного способа побольше узнать о бабушке, я не видела.
День шёл за днём, мы продвигались вглубь таинственной страны. Бесспорно, красивой, но какой-то иной, чуждой красотой. Изобилие растительности, скалистые горы, покрытые густым смешанным лесом, крутые холмы, поросшие сочной травой. То тут, то там виднелись стада овец с одинокими пастухами. Наверное, мне бы понравилось тут жить.
Тракт был оживлённым, и мы частенько останавливались на ночёвки неподалёку от других путешественников. В одну из ночей, когда мне особенно мешали спать мысли соседей, удалось обнаружить, что я могу немного отгораживаться от них.
Я представляла себя завёрнутой в огромный непроницаемый кокон, сквозь который не проникают звуки. Если хорошо сосредоточиться, чужие мысли исчезают. Но временами, люди думают так громко, что даже кокон не позволяет отделаться от чужих размышлений. Они настигают еле заметным шёпотом, рождая гул в голове.
Так я стала тренировать свою новую способность, испытывая «кокон» на Паоло. Но стоило потерять концентрацию, как сознание вновь заполнялось голосами.
Вероятно, во время тренировок вид у меня был совсем отрешённый, потому что однажды бабушка сильно забеспокоилась и приготовила мне на ночь свой чудодейственный отвар от простуды. С учётом того, что простудами я никогда не болела, это было, скорее, средство от хандры. Отвар был чудовищно горький и пах так мерзко, что слезились глаза. Но от него у меня с детства появлялась бодрость и энергия, чтобы, упаси Отец, Люсия не вздумала поить снова.
В первом атаманском городке, в который мы прибыли, я не стала закрывать сознание. Поселение сковал страх. Люди сотрясались от мысли о Мурате четвёртом – нынешнем атаманском правителе, известном своею жестокостью.
Люди бежали сюда, чтобы спастись от зверств молодого хана. Эти земли также являлись частью атаманской империи, но, по непонятным причинам, жизнь тут текла так, будто они были отдельным государством. Здесь мирно сосуществовали друг с другом атаманцы и заезжий люд, поклоняющийся Отцу.
В Ускуп–Скопье мы прибыли ещё до середины августа, чем безмерно порадовали Пауло. Сняв на ночь две комнатки в гостевом доме, Люсия и Пауло сразу умчались по делам в город, оставив меня в одиночестве.
Совершенно неожиданно я оказалась предоставлена самой себе и решила пройтись по городу. Высокие бойницы крепостной стены, построенной на фундаменте разрушенных храмов идолопоклонников, соседствовали с низкими глинобитными домиками, казавшимся игрушечными рядом с массивными стенами форта. Огромный каменный мост соединял две части города, нависая над бурной рекой. Атаманские храмы располагались в опасной близости от соборов Отца. Один из них, украшенный сверкающим на солнце витражом, меня заинтересовал. Это оказалась церковь святого Пантелеймона – покровителя воинов. Внутреннее убранство было несравнимо по красоте и богатству всем, ранее виденным мной храмам.
В соборе служилась вечерня. Жрец нараспев читал молитвы. Никто не позволял себе говорить, но людей собралось много. Приглушенный, отдающийся от стен шум. Шорох богатых одежд горожанок, лёгкий звон кольчуг, тихий шёпот нищих, просящих милостыню, потрескивание свечей, – всё это сливалось в привычную симфонию храмовой службы, казавшейся аккомпанементом к заунывному голосу жреца.
Я не вслушивалась в его молитву, улавливая не совсем смиренные мысли прихожан. С любопытством разглядывала убранство собора, размышляя о сумме налогов, которые платят служителям Отца, чтобы выстроить такую красоту. И тут, в толпе, я увидела женщину, один взгляд на которую заставил смолкнуть все мысли в моей голове…
Глава 7 Встреча в храме
Возможно, прихожане и не видели в ней ничего странного, но только не я. Блестящие тёмные волосы собраны в элегантную причёску, простое платье подчёркивает изящество фигуры, тонкие пальцы сложены в молитвенном жесте. Глаза незнакомки опущены, уверена, они окажутся орехово-янтарными, карими или чёрными, но явно не голубыми, серыми или зелёными. Точёный прямой нос, высокие скулы, бледная кожа…
Такие лица я видела лишь дважды.
Как мне поступить? Заговорить в храме – непозволительно. Последовать за ней? Можно запросто потеряться в незнакомом городе.
И, самое главное, что я ей скажу?
Так в размышлениях и провела всю службу, не отрывая взгляда от незнакомки.
Люди начали расходиться. Кто-то подходил к священнику за благословением, проворные служки гасили свечи и вытирали пятна от воска с глянцевой плитки пола. Неподалёку, скрывшись от пристальных взглядов, молодая девушка передавала записку статному парню с воинской косой. Покидали храм почтенные матроны, шурша длинными юбками, а моя незнакомка продолжала стоять на том же месте.
Может, подойти ближе? Вдруг представится случай заговорить? Нацепив маску праздного любопытства, я сделала вид, что разглядываю фрески, краем глаза наблюдая за женщиной. Она оказалась рядом так неожиданно, что я невольно вздрогнула и отшатнулась.
– Давно заметила, что ты смотришь на меня, но не решаешься подойти, – еле слышно прошептала она.
Густо покраснев, я возблагодарила Отца, что он упростил мою задачу. Но о чём с ней говорить? Не спрашивать же в лоб: не видели ли вы случайно мою маму? Как глупо!
– Если желаешь, можем выйти и поговорить, – продолжила незнакомка, избавляя меня от необходимости отвечать, и направилась к выходу, жестом приглашая следовать за ней.
Смеркалось. Я тут же стала озираться, вспоминая, как пройти к дому, где мы сняли комнатки на ночлег.
Женщина ждала меня на ступенях храма. Она без стеснения рассматривала меня внимательным, изучающим взглядом. Повисла тишина, я не знала с чего начать разговор.
– Прогуляемся? – дружелюбно предложила незнакомка, видя мою растерянность, – Вижу, что ты местная. Где вы остановились?
Я жестом указала в сторону каменного моста, соединявшего части города. До гостиницы всего несколько кварталов. Женщина молча последовала за мной, а я никак не могла избавиться от чувства, что навязываюсь со своими проблемами постороннему человеку. Но любопытство было сильнее.
– Моя мама… – я запнулась, досадуя на своё неумение нормально общаться.
Трудно слышать, но ещё труднее говорить с тем, чьи мысли закрыты. Меня охватил страх, вдруг она не станет отвечать, будет молчать так же, как это делает Люсия? Но выбора нет. Когда ещё представится случай встретить кого-либо из НИХ?
– Она была очень похожа на вас, – выдохнула я, и словно камень упал с души. – У вас с ней одно лицо, – затараторила я, радуясь, что женщина не спешит прерывать поток глупостей от незнакомой девчонки. – Я постоянно вижу её во сне.
Мы приблизились к каменному мосту, соединявшему реку. Глядя на воду, я с волнением ждала реакции незнакомки. Хотя, что она может мне сказать?
Женщина пристально смотрела на меня, её прекрасное лицо было бесстрастным.
– Твоя мать? И где же она?
Я опустила глаза. Видимо, незнакомка догадалась, что мне неизвестен ответ на этот вопрос.
– Дитя, наверняка, ты заблуждаешься, – мягко сказала моя спутница. – Потомки моего рода действительно похожи, и, конечно, ты могла встречать кого-то из них. Говоришь, твоя мать была похожа на меня?
– Словно сестра, – поспешно ответила я, быть может, с излишней горячностью.
– Это исключено. Наверняка, тебе показалось. В нашем роду есть только одна женщина подходящего возраста, но она очень далеко отсюда. Бесспорно, ты прекрасна, дитя, но не можешь принадлежать к нашей семье.
Я задумалась. Как же ей всё объяснить? Да и стоит ли это делать?
– Вы можете посчитать меня сумасшедшей. Или, хуже того, ведьмой. И даже отдать инквизиторам, – решительно сказала я. – Только вот мне трудно найти объяснение некоторым своим способностям. Бабушка уверена, что это от матери.
Взгляд женщины стал внимательным, она коснулась моей руки в успокаивающем жесте.
– Тут нет инквизиции, – с улыбкой ответила она. – Но обещаю, даже если появится, я не отдам тебя жрецам, какое бы безумное откровение ты мне не поведала.
Она сомневалась, она не верила мне. Однако я не теряла решимости убедить её и получить ответы.
– Все люди для меня словно открытая книга, я могу читать их мысли и лишь недавно научилась закрываться от них, – быстро заговорила я и, нерешительно добавила: – Но вас я не слышу.
Глаза незнакомки расширились от удивления, на её лице отразился подлинный интерес.
– Но как так вышло, ты совсем ничего не знаешь о своей семье? Что ты помнишь? Где вы жили?
Я рассказала о нашей с Люсией жизни в Италийском государстве, о своих странных видениях, которые вынудили нас покинуть ставшее родным место, когда бабушка поверила, что мои сны могут оказаться вещими и нам угрожает опасность.
