Присвоенная

С каждым его словом мое лицо все больше заливал жар стыда. Мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю! И желательно поглубже.
        Он продолжал:
        - Если мне повезет, я хочу увидеть тебя счастливой, позабывшей всю боль, что была в твоей жизни... до меня. Если мне очень повезет, я мечтаю увидеть моего ребенка в тебе... и быть рядом, когда он родится и станет расти. И если мне невероятно повезет... я надеюсь состариться и умереть в постели рядом с тобой.
        Я не слышала своего прерывистого дыхания и не чувствовала слез, текших из уголков широко распахнутых глаз, которых я не могла отвести от Кайла. Он улыбнулся, вытер соленые дорожки, спрятавшиеся в моих волосах, и закончил с иронией в голосе:
        - Ну, это если вкратце... Так что, как ты сама понимаешь, одного тела мне мало - я хочу все.
        - Прости...
        Но его пальцы на моих губах заглушили это слово.
        - Спокойной ночи, - он поцеловал меня в лоб и оставил одну.
        Долгие часы я лежала, снова и снова проигрывая в памяти его слова, перемещая массивы своего сознания на новые места, переосмысливая свое восприятие мира...
       
        ** ** **
        Не прошло и недели со дня нашего возвращения, как я заметила, что Кайл стал реже выезжать из дома. На мои расспросы он уклончиво отвечал, что розыск набирает обороты, но мне тревожиться не следует - убежище надежно и нас не обнаружат. Но в тот же день вернулся с огромной сумкой денег. Пока я, онемев, смотрела на ее брюхо, бесстыдно выставившее тугие пачки напоказ, он спокойно объяснил:
        - Я чувствую, что скоро не буду иметь к ним доступ.
        - Нас найдут?
        - Найдут номера карточек, но в нашем случае, Диана, это не конец света. Особенно теперь, - и он отхлебнул молока с видом довольного ребенка...
        Тем не менее спустя пару дней из очередной поездки Кайл вернулся необыкновенно мрачным и попросил меня собрать дорожный чемодан. На всякий случай.
        Под моим встревоженным взглядом он начал рассказывать:
        - Сегодня во всех странах силовые структуры получили официальный приказ о нашем розыске. Для мира людей мы с тобой теперь серийные убийцы. Вернее, я, а ты - моя напарница. И если меня можно не брать живьем, то ты непременно нужна как ценная свидетельница, единственная, кто знает местонахождение последних, еще живых жертв.
        Раздраженный выдох вырвался из моей груди. Кристоф спятил?! Что за черный юмор? Да это он сам серийный убийца!
        - Подключены все общественные организации, которые распространяют наши фотографии. В средствах массовой информации постоянно звучат объявления о том, что любой человек, обладающий хоть какими-нибудь сведениями о нас, получит награду. И беда, Диана, в том, что награда такова... что я теперь не могу быть уверенным даже в своих старых партнерах. А их я подбирал очень, очень осторожно.
        Кайл сел за стол, закрыл глаза и обхватил голову.
        - Теперь это место ненадежно. Есть пара человек, которым известно о нем.
        Я подошла и положила руки ему на плечи, пытаясь хоть как-то утешить.
        - Но... ведь в прошлый раз, когда я сбежала, все тоже знали, что я в розыске?
        Он покачал отрицательно головой.
        - Нет, Диана, сейчас совсем другое. Тогда это было неофициально, тебя искали только его ищейки и, пожалуй, еще закрытые спецслужбы. А теперь весь мир поднят на ноги, даже люди - тысячи людей! - ходят на работу, ищут и получают за это зарплату. А остальные смотрят по сторонам, надеясь, что случай поможет им получить нереально большое вознаграждение.
        Вдруг Кайл взглянул на меня и твердо произнес:
        - Но ты не думай, что нас поймают! Я уже знаю, что делать. Есть одно место, известное лишь мне. Я спрячу тебя там.
        Кивая ему для моральной поддержки, я невидящим взором смотрела в окно и думала, в каком же отчаянии должен быть всесильный Кристоф, чтобы заставить весь мир искать свою потерянную игрушку.
       
        ** ** **
        - Диана, милая, проснись!
        Я чувствовала знакомые руки на щеках, на волосах, но сон никак не желал отступать. Там, в его сладком покое, я скользила сквозь толщу воды, пронизанной солнечными бликами, бесстрашной хрустальной рыбкой, и сочно-зеленые стебли гладили мое лицо...
        - Ну же, проснись... Диана, нам надо уезжать... немедленно!
        Меня уже почти тормошили. Я резко села в постели и распахнула глаза. Водоросли медленно таяли, уступая место встревоженному Кайлу.
        - Что?
        - Нам надо срочно уезжать! Диана, ты понимаешь?
        Кивнув, я стала подниматься, хватаясь за предметы в поисках опоры. Он что-то говорил о нарастающей опасности, о новых методах поиска, но я, спавшая на ходу, не могла понять таких сложных вещей и поэтому сосредоточилась на простых - встать и одеться...
        Спустя минут двадцать мы садились в мощный неприметно-серый автомобиль, судя по всему, предназначенный для сафари-поездок. Я никогда не видела его раньше, но сейчас было не время выяснять, как он очутился здесь. Без водителя, знавшего тайную дорогу через пещеры, это не представлялось возможным. Разве что Кайл пригнал его сам, пока я спала.
        Наблюдая, как он устраивал в багажнике, под верх забитом техникой непонятного предназначения, наши чемоданы - один мой и один свой, я снова ощутила знакомую вину.
        - Кайл...
        - Да? - отозвался он не оборачиваясь, продолжая перекладывать вещи.
        - Ты все бросаешь ради меня...
        Он замер на мгновение и, закрыв багажник, повернулся ко мне.
        - И я не уверена, что стою таких жертв.
        Он молчал.
        - Понимаешь, если мы разделимся, - я боялась посмотреть на него, - то у тебя, возможно, будет шанс остаться в живых. Рядом со мной ты приговорен, ты сам знаешь это, и я не хочу...
        - Зачем ты оскорбляешь меня подобными словами?
        - Нет, Кайл, я не...
        - Послушай! - шагнув ко мне, он взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза. - Я сделал свой выбор давно. Прошу, относись к нему с уважением.
        - Кайл, я...
        - Пусть недолго, но с тобой, Диана. Я выбрал.
        Проглотив ком, я кивнула и постаралась улыбнуться.
        - У нас нет времени на разговоры, надо уезжать. И как можно быстрее! - Он усадил меня, занял место водителя, и мотор взревел.
        Дорогое моему сердцу место, призрачное в лунном свете, ушло под землю позади нас. Тьму пещер прорезала бешеная пляска фар нашей машины, прыгавшей на крупных валунах. Этот опасный путь всегда требовал максимальной концентрации внимания, и Кайл молчал, не отпуская руль ни на секунду.
        Наконец тяжелый участок остался позади, и ровная каменистая дорога зашуршала под колесами.
        - Не хочешь подремать? - предложил он. - Ты же не выспалась, я знаю. Трясти уже не будет.
        - Нет.
        Сон ушел безвозвратно, и мой сосредоточенный взгляд не отрывался от лобового стекла.
        - Тогда, если ты не против, я расскажу одну историю...
       
        ** ** **
        Гарри, отец Кайла, был охотником, как и многие поколения мужчин в их семье до него.
        - В последние годы жизнь охотника значительно облегчило появление изощренной техники и сложных химических соединений, способных воздействовать на нашего врага, - голос Кайла звучал ровно, словно мы и не мчались на безумной скорости среди скал, притушив фары. - Раньше до тридцати доживали считанные единицы. Оставались лишь самые сильные, умные, жесткие. Лишь те, кто успевал продлить свой род. Необходимые навыки совершенствовались из поколения в поколение в ускоренном темпе...
        Гарри был неистовой личностью. Обладая недюжинной силой и холодным умом аналитика, он соглашался на самые сложные заказы, и получал самые высокие гонорары. Но дело было не только в желании заработать побольше.
        Ему нравился риск, сопровождающий профессию. И порой он специально выискивал случаи, от которых отказывались другие, чтобы, доведя дело до конца, почувствовать свое превосходство как над теми, кто владел миром, так и над своими коллегами.
        Его самого, защищенного броней уверенности в себе, смерть обходила стороной, в то время как напарники и знакомые гибли один за другим. Их семьи вырезались подчистую теми, кого охотники посмели выбрать своей мишенью.
        Но Гарри это не трогало. Он привык к смертям и цинично подшучивал, что частая гибель людей - издержки профессии.
        А потом он встретил Елену.
        - Я не знаю, как это случилось, отец никогда не рассказывал мне. Мальчишкой я не додумался спросить, а позже... позже он замолкал на полуслове и уходил в другую комнату...
        Елена, как и я, попала в рабство по вине собственных родителей. Ее хозяин был довольно молод и не представлял собой грозного противника для Гарри.
        - Но даже если бы это был сам Кристоф, я уверен: отец бы все равно не отступил! Он знал, что жить ему недолго, и хотел побыть с любимой хоть чуть-чуть...
        Я начинала понимать.
        Убив ее хозяина и забрав Елену с собой, Гарри отправился с ней в отдаленную провинцию, где было меньше шансов, что его узнают, и там под чужими именами они зарегистрировали свой брак.
        - Меня, еще ребенка, всегда поражало, каким влиянием на отца обладала мама, - улыбка светилась в голосе Кайла. - Она будто нажимала на кнопку, и буйный нрав папы растворялся в счастливом умиротворении! Когда он был не в настроении, она просто тихо подходила сзади к нему, сидящему, целовала в шею и шла дальше, и я видел, как разглаживались глубокие морщины на его лбу...
        Гарри обустроил несколько тайных укрытий, где семья могла дожидаться его возвращения. Ради Елены он бросил лихачество, стал осторожным и соглашался на заказ лишь тогда, когда был уверен, что риск стоил заработка.
        - Но почему? Ведь это крайне опасно! Почему он не оставил ремесло?
        - Все очень просто, - со спокойной обреченностью ответил Кайл, - риск огромен, но и вознаграждение не меньше. Так выживают наши семьи. Видя позади себя многие поколения, выбравшие этот путь, сыновья охотников идут по нему дальше. Кроме того, к большим доходам быстро привыкаешь, и остановиться все сложнее. Один раз в месяц, а как правило, и реже, охотник выезжает на заказ и получает достойные деньги. И хотя экипировка отнимает большую часть оплаты, всегда остается приличный кусок и для собственных нужд...
        Но Гарри никак не мог расстаться с одной опасной чертой своего холостяцкого прошлого - излишней самоуверенностью. Он был убежден, что недосягаем для смерти - и он сам, и его семья.
        А смерть решила с ним поспорить.
        И однажды, когда он уехал, оставив жену с сыном в одном из убежищ, за ними пришли.
        Укрытие располагалось в сети естественных пещер, и Гарри в нем, как и в других домах, на всякий случай предусмотрел пару тайных мест, где можно было бы закрыться и переждать возможное нападение. Эти крохотные помещения в боковых туннелях становились невидимы после того, как каменные заслонки опускались на место, а вентиляционные каналы уносили запахи далеко за пределы жилища.
        - Она могла бы спрятаться со мной. И нас, возможно, не нашли бы... Но, как я теперь понимаю, мама решила, что мои шансы на выживание будут выше, если она отвлечет их.
        Никто не знал о том, что у Гарри появился сын. Охотники всегда молчат о таком, понимая, что это лучший способ сохранить ребенку жизнь.
        - Наличие в жилище моего запаха наверняка насторожило пришедших отомстить. То, какой ее обнаружил отец, вернувшийся через день из поездки, говорило, что ее долго... спрашивали, нет ли в доме еще кого-нибудь. Но я не слышал ни звука. Она меня оставила, приказав сидеть, не шевелясь и не подавая голоса, пока заслонку не откроет она или отец. И я ждал...
        Похоронив ее, Гарри, словно одержимый, взялся мстить. Он обнаружил, что его предал тот, кого он считал своим лучшим другом. Награда, установленная за сведения о местопребывании семьи самого ловкого охотника мира, оказалась слишком большим испытанием для их дружбы...
        - Поэтому мы никогда ни с кем не делимся самым важным - чтобы не разочаровываться в друзьях, - с горькой иронией засмеялся Кайл.
        Покончив с местью, Гарри словно переродился.
        - Мне было всего шесть, когда убили маму, но уже тогда я понимал: что-то не так. Очень сильно не так...
        Отец не пил, не буянил и не срывался на сыне. Но острые грани его характера превратились в шипы. Самоуверенность стала бескомпромиссностью, сила воли - замкнутостью, отвага - поиском смерти.
        Нет, он заботился о Кайле. Обучал ремеслу, но делал это почти безразлично. Казалось, его душа ушла вслед за любимой, оставив на земле пустое тело автоматически выполнять лишь самые необходимые действия. Огонь жизни потух в его глазах.
        И только иногда, очень редко, когда он брал в руки семейный альбом, в нем просыпался человек, который когда-то умел улыбаться. Он подносил фотографии к самым глазам, как близорукий, пытаясь закрыть весь мир застывшими картинками прошлого, и было видно: в эти несколько секунд он жил...
        По иронии судьбы Гарри прожил необыкновенно долго для охотника - больше сорока лет. Но это стало лишь еще одним поводом для ненависти к себе - он был уверен, что использует ее время.
        - Еще в юности я понял важную вещь - жизнь невыносимо коротка! Любой миг может стать последним, Диана. Даже сейчас - авария способна остановить нас навсегда, - рука Кайла рубанула воздух с обреченной окончательностью. - Это знают все, но бегут от мысли, что смертны. И я думаю, зря! Потому что именно понимание того, что жизнь может оборваться в любую минуту, заставляет ценить каждое мгновение жизни, благоговеть перед каждым мгновением счастья. Зная, что можешь больше не увидеть того, кого любишь, станешь ли ты ранить его словом, причинять ему боль? Будешь ли равнодушным и мелочным?
        Кайл замолчал, оставляя мне время прочувствовать глубину его слов.
        И я была ошеломлена, когда осознала: то, что он сказал, касалось не только быстротечной жизни охотника. Это относится к любой человеческой жизни.
        Ведь каждый миг может стать последним.
        И тогда Кайл продолжил:
        - Сколько бы ни было отпущено, Диана, я знаю одно: упускать счастье из рук - безумие! Я сделаю все что угодно, даже пойду на преступление, чтобы приблизиться к счастью... с тобой. И если у меня получится, я собираюсь насладиться каждым его мгновением... Даже если это мгновение будет единственным!
       
        ** ** **
        Мы снова пытались стать невидимками и просочиться сквозь частую сеть, накинутую на мир умелой рукой. Наша жизнь опять сузилась до дороги. Изо дня в день существовали только машины: большие потрепанные грузовики, крохотные безобидные малолитражки, юркие фургоны. Но всегда в хорошем состоянии и неприметно окрашенные. И гораздо реже - самолеты. Конечно же, не пассажирские.
        Пока я ждала где-то за углом огромного пыльного ангара, Кайл уговаривал молодого летчика помочь бедному влюбленному украсть у ревнивого могущественного чиновника в годах его юную содержанку. И, несмотря на скептическую усмешку и понимающий взгляд парня, Кайл невозмутимо заверял его:
        - Он ей проходу не дает, а она его терпеть не может, веришь, брат?
        Впервые услышав эту 'легенду', я сползла по стенке ангара, изо всех сил душа истерический смех, - уж слишком близко лежала она к истине.
        Уговоры всегда подкреплялись приличным взносом на поддержание самолета в рабочем состоянии, что и решало вопрос в нашу пользу. Пару раз получилось расплатиться машинами.
        И вот мы летели, умостившись на пятачке у кабины пилота, окруженные со всех сторон коробками и мешками.