«А вот мы бы хотели билет на представление, где играет Абдулов... Что? Э, какой Александр? Не Александр, а Рифкат... А, нет у вас такого актёра, да? Может быть, Дмитрий Комаров есть?.. Тоже нет?» Нижнеманск был для них местом чуждым; они воспринимали этот город как другую планету – по крайней мере, Махмуд. Он сказал об этом впечатлении приятелю, но тот, к досаде, ничего не понял. Молодой человек втихаря даже сплюнул: вроде и неплохой парень Эсон, но будь на то его, Махмуда, воля – не желал бы он видеть среди родственников такого ограниченного типа.
Между тем как раз Эсон был уверен, что искать надо в труппе театра, расположенного в здании с названием «Октябрь». Не зря же именно в нём среди зрителей однажды кто-то увидел Зульфию? Махмуд был настроен более скептически. Он не слишком доверял словам мрачного мужика, которого они расспрашивали вечером возле арки, ведущей во двор. Но чем шайтан не шутит?
Как бы там ни было, очередное посещение театра, точнее, бестолковое стояние возле «Октября», ни к чему не привело. Парни расстроились. Правда, в кассовом закутке, куда решили потом зайти, они волею случая встретили Аллу Махнович. Девушка покупала билеты на спектакль и, перебрасываясь словами с кассиршей, упомянула своё имя и родной город, в котором училась на актрису. Но сейчас она нигде не выступала. Махнович вышла замуж, стала Родионовой и применяла теперь свои артистические таланты в нелёгком деле распространения продукции «Гербалайфа».
– Так, ребята, – сказала она, укладывая приобретённые билеты в портмоне. – Не надо мне подсовывать этот список, я всё равно не знаю, приехал сюда кто-то ещё из нашего выпуска или нет... Но вы не расстраивайтесь, – добавила Алла, заметив уныние на лицах парней. – Приходите к нам на собрание, я просто уверена, что вы найдёте там кого угодно. А если поможете нашей замечательной компании, вам тоже могут помочь.
– Это как? – спросил Махмуд.
– Очень легко. Вы сейчас можете подписаться у меня как распространители и начнёте продавать продукты «Гербалайфа». Или просто принимайте его сами. Либо предложите вашим близким.
– А зачем это надо? – не понял Эсон.
– Это очень полезные продукты! У нас есть много разных линеек – для женщин, для мужчин, для людей пожилого возраста... Вашим родителям ведь нужно что-нибудь для укрепления здоровья. Правда же?
У Эсона слово «линейка» прочно ассоциировалось с предметом, который он последний раз держал в руках на уроках черчения в школе. Поэтому он опять ничего не понял.
– Зачем линейка для здоровья? – удивился он.
– Так, нам ничего не надо, – заявил Махмуд.
– То есть, вы не хотите помочь вашим родным и близким? – Алла изобразила возмущённое удивление, как её учила супервайзерша.
– Э, но не так же! – воскликнул Эсон.
– Ты лучше скажи, куда нам прийти, – произнёс Махмуд. – Вот мы придём, послушаем, а там, может быть, чего и купим. Верно, Эсон?
– О, ну конечно! – поддакнул тот, догадавшись, куда клонит приятель.
– Хорошо, – произнесла Алла. – Дворец культуры речного флота знаете?
– А, да, само собой, знаем! – заявил Махмуд.
– Вот. Начало послезавтра в шесть часов вечера. Оденьтесь поприличнее, там наши собрания как праздники проходят. Вот вам две визитки, если вдруг охрана спросит, скажете, что по приглашению.
– О-ё, спасибо большое, мы обязательно придём, – улыбнулся Махмуд.
– А ты правда в курсе, где этот дворец культуры? – спросил Эсон, когда Алла удалилась по своим делам.
– Конечно, нет. Людей будем спрашивать. Этой девчонке ни к чему знать, что мы не местные.
– Слушай, а зачем нам всё это?
– Как зачем? Ты слышал, Алла сказала, там нам могут помочь в поисках.
– Но для этого же надо покупать какие-то линейки!
– Ну и купим. А может, не будем. Скажем, передумали. Потом, мало ли что – там и другие артисты тоже могут оказаться. Слышал, она сказала, у них собрания как праздники проходят? Да и вдруг этот парень уже не работает в театре! А мы его ищем словно два глупых ишака!
– Слушай, ну ты голова! – искренне восхитился Эсон. – Ты мне только одну вещь объясни.
– Какую?
– Как можно линейкой здоровье лечить? Это ведь не градусник даже!
Махмуд секунд пятнадцать стоял молча, в очередной раз проклиная тот день, когда отец Эсона захотел породниться с их семьёй.
– Знаешь что, – сказал он осторожно. – Ты лучше не думай про такие вещи. Это современная медицина такая. Она очень сложная.
* * *
Денис аккуратно пробирался через помещение бутафорской. При его телосложении было нетрудно добраться до нужного предмета, взять его в руки, суметь развернуться и выйти обратно. Некоторые актёры были вынуждены потом пятиться. Тилляев недоумевал: в здании бывшего кинотеатра имелась ещё пара помещений, куда можно без проблем сваливать временно неиспользуемый реквизит, но этого не случалось. Почему – он не находил ответа, но вопросов никому не задавал. Видимо, так было принято, и не только у Атаманова. В Русском национальном ситуация выглядела точно так же – при имеющихся незанятых площадях бутафорский цех был чересчур захламлённым и крайне неудобным для поисков нужной вещи.
Тилляеву повезло. Цветной зонтик он нашёл быстро – стойка со всякими длинными предметами оказалась вполне доступной. Но и неустойчивой – вместе с зонтиком на Дениса свалились две рапиры и трость. Юноша попытался забросить клюку на верх стойки, но добился лишь того, что и сама пирамида в итоге рухнула, свалив еще кучу предметов с ближайших полок. Тилляев выругался.
На пол упало несколько браслетов и каких-то разноцветных колец. Денису было немного «лениво» их поднимать, он отступил на шаг, взял в руку рапиру и принялся подбирать ею реквизит с пола. Зацепившиеся за шарик на конце гибкого клинка кругляши он затем подбрасывал и ловко возвращал на полку.
– С кем дуэль, месье мушкетёр? – услышал он знакомый голос.
Обернувшись, увидел улыбающуюся Свету. Тут же вернул улыбку женщине.
– Всего лишь с реквизитом.
– У вас в училище хорошо преподавали фехтование? Смотрю, у тебя здорово получается.
– Не особенно. Приходилось брать дополнительные уроки.
– Я видела на кассете, как ты шпагой размахивал, Арамис. Неплохо. Кстати, я тоже когда-то повышала квалификацию, так сказать.
Денис несколькими быстрыми движениями рапиры собрал остатки реквизита и вернул их на полку.
– Для какой-то роли специально? – спросил он.
– Для Беатриче. Планировали ставить «Труффальдино», но не получилось.
– Глядя на тебя, – заметил Тилляев, – можно подумать, что ты сейчас тоже погружаешься в какого-то агрессивного персонажа.
Севостьянова была одета в чёрное цирковое трико, плотно обтягивающее её стройную фигуру от шеи до запястий и лодыжек. Тонкую талию охватывал алый поясок.
Женщина усмехнулась.
– Тебе репертуар известен. Сегодня же прогон без костюмов – ты и сам в худи и трениках, как я погляжу.
– Известен... – Денис замялся, крутя в руке рапиру.
– Дай-ка вторую, – неожиданно произнесла Светлана.
Тилляев зацепил клинком эфес другой рапиры и, подкинув её, направил бросок в сторону Светы. Та, к его удивлению, без особого труда поймала летящее оружие в воздухе, точно попав пальцами между гардой и рукоятью. Сделала небольшой взмах...
– Ангард!
– Неужели мы будем делать это прямо тут? – спросил Денис, даже не подумав о двойном дне подобного вопроса.
– Здесь и сейчас, – отрезала Светлана. – Выходи в коридор. До трёх побед.
Актёры нередко ведут себя по велению мгновенно возникшего каприза или желания. Порой не вполне осознанного. Кто знает, чем было вызвано настроение Светы, но Денис, с готовностью встав в стойку, увидел на лице Севостьяновой – в её глазах и улыбке – крайнюю степень озорства. А может быть, чего-то ещё.
Денис скинул бледно-зелёную толстовку с надписью «Come together» (очень уместной, как вдруг пришло в голову женщине) и остался в футболке, красиво облегавшей стройный, подтянутый торс, совсем ещё мальчишеский.
Светлана шагнула вперёд и сделала выпад. Денис без труда отвёл клинок в сторону. Два шага – и кончик его рапиры аккуратно лег женщине на левое плечо. Тилляев плотоядно улыбнулся, словно бы возвратился в роль Арамиса, скрестившего клинок с леди Винтер – была в спектакле «Колье королевы Анны» такая сцена.
– Это не считается, – сказала Света.
– Ладно, – согласился Денис.
И через секунду столкнулся с невероятным натиском. Светлана – гибкая, ловкая – двигалась стремительно, точно оса. Она словно даже не касалась пола лёгкими ножками в мягких теннисных туфлях. Тилляев парировал опасные выпады, стараясь не держать рапиру высоко, несмотря на крупный защитный шарик. Впрочем, хорошо известно, что студенты театральных училищ на занятиях по фехтованию никогда не надевают спортивные сетчатые маски. Света тоже не поднимала клинок выше середины груди соперника. Именно туда она и уколола Дениса, тотчас отскочив назад с торжествующей улыбкой.
– Один – ноль! – звонко провозгласила она. – Я сделаю тебя всухую.
– Не выйдет, – пообещал Денис.
Он уже понял, какой тактики придерживается Света, и буквально через пять секунд его рапира коснулась бедра женщины.
– Один – один, – сказал Тилляев.
– Это тоже может не считаться, – капризно произнесла Севостьянова, тряхнув волосами.
– Укол был, значит, засчитано.
– Ну берегись, – прошипела Света, сверкнув глазами.
Но как она ни пыталась достать своего соперника, вскоре пропустила довольно простой выпад. Шарик шлёпнул актрису по правой груди, притом весьма чувствительно. Севостьянова даже вскрикнула.
– Опять скажешь, что это нечестно? – спросил Денис.
– Ты посмел посягнуть на мою честь! – воскликнула Света. – Сейчас я точно перерублю тебя пополам.
И сдержала слово. Теперь охнул Тилляев, после того как клинок Светланы резко хлестнул его по неосторожно подставленному левому боку. Впрочем, Денис понимал, что сам виноват. Засмотрелся. Залюбовался красивыми движениями.
– Два – два, – сказал он. – Ну так что? Похоже, мы с тобой равные партнёры?
– Нет, – возразила женщина. – Мальчишка, я сильнее тебя!
Тилляев отбивался в полную силу, признавая, что Света превосходно фехтует, пусть немного хаотично, а потому непредсказуемо. И это, кстати, мешало ему предугадать смену тактики. Но он уже понял, что на серии выпадов, переходящих в натиск, Севостьянова забывает о защите. Поэтому он, дождавшись очередной атаки, с размаха ткнул шариком в живот Светлане, попав чуть ниже красного пояска.
– Три с половиной к двум в мою пользу, – объявил Денис.
Света, слегка запыхавшаяся, раскрасневшаяся, свернула клинок рапиры полукольцом.
– Откуда ещё половина взялась? – недоумённо спросила она.
– А это в самом начале было, – засмеялся Тилляев и вновь коснулся рапирой плеча Светы.
Севостьянова перебросила свою рапиру в левую руку и на секунду прижала клинок к себе ладонью. Юноша и женщина встретились взглядами.
– Что я вижу! – раздался голос Дедова. – То ли дуэль, то ли посвящение в рыцари...
– Я показывала Денису мастер-класс, – мягко произнесла Светлана.
– А где свечи? – спросил Константин.
– Какие ещё свечи? – не поняла Света.
– Обыкновенные. Был у нас в Художественном главный режиссёр, фамилия – Сулло. Вот уж точно шпажист от Бога. Ему зажигали в подсвечнике пять свечей в ряд, он их гасил одним взмахом.
– Ты об этом не рассказывал, – проговорила Севостьянова.
– Так я много чего не рассказывал, – усмехнулся Дедов.
– Думаю, я бы сумела повторить этот трюк, – подумав, заявила Света и покосилась на Дениса.
– Да? – поднял брови Дедов.
– Это вызов? – решил уточнить Денис.
– Вроде того.
– Принимаю! – сказал юноша.
– Так. Всё, теперь никто из вас ни шагу назад! – заговорил Константин. –Сейчас перед вторым прогоном покажете, что вы умеете. Я просто обязан это увидеть.
– Отступать поздно, – усмехнулся Денис. В своих силах он был уверен, потому что точно такой фокус уже проделывал несколько раз, неизменно срывая аплодисменты у труппы Русского национального. Разумеется, тренироваться ему пришлось весьма долго.
Света тоже улыбнулась, и не менее вызывающе. Обогнавший их Дедов заявил отдыхающим в зале актёрам, что сейчас Севостьянова и Тилляев будут показывать трюки с рапирами. Все задействованные в спектакле оживились, кроме разве что Розы. Для своего разбойничьего амплуа она фехтовала весьма средне.
Меликян притащил подсвечник из той же бутафорской подсобки. Подравнивая, начал устанавливать в чашки пять свечей, которые стянул у завхоза. То был не реквизит, а весьма необходимые вещи. После Перестройки в городе частенько отключали электричество, и свечи иной раз выручали. На тот же случай у осветителей всегда имелись керосиновые фонари. Дедов невесело шутил, что вернулись двадцатые годы.
– На что-то будем спорить? – поинтересовался Денис.
– А давай, – согласилась Света. – Только сделаем так. Приз получает проигравший. На усмотрение победителя.
– Это почему? – удивился Денис.
– Потому что я так решила, – сказала Севостьянова, изобразив надменную королеву и подчеркнув слово «я».
– Это очень веский аргумент, – захохотал Арсен.
– Так, ну а мы будем ставки делать? – заинтересовался Соболев, ярый преферансист. К тому же он раньше частенько просаживал приличные суммы на бегах, пока в девяностом году городской ипподром не прекратил своё существование по причине банкротства (а точнее – незаконной продажи директором лошадей частным лицам).
– Ты на кого будешь ставить? – спросила Наталия Евстафьева, тоже весьма азартная дама.
– На Дениску, – ответил Алексей.
Объяснять он не стал, но Наталия слышала про принцип Соболева: он никогда не ставил на жокеев и возниц женского пола, всегда уточняя во время заездов на ипподроме, кто именно будет править лошадью.
– Символически, по пять тысяч, – предложила Евстафьева.
– Если не долларов, то принимается, – ответил Соболев.
Спорщики церемонно пожали друг другу руки.
Больше никто пари заключать не стал, все ждали, что будет. Свечи были выровнены по длине и зажжены. Денис и Света одновременно предложили друг другу первым показать трюк. Но после небольшой церемонии Тилляев отодвинулся назад и в сторону.
Севостьянова, ступая мягко, точно кошка, обошла полукругом подсвечник, выбирая точку опоры. Затем, найдя место, приняла удобную стойку, расставив ноги, и медленно подняла рапиру. Все стихли. Чуть слышно скрипнул настил сцены под ногой женщины. Света приметилась, поднеся клинок к левому огоньку, затем отвела руку в сторону и размахнулась в три четверти круга. Короткий свист – и над всеми пятью свечками тут же поднялись тонкие струйки дыма. Язычки пламени были сбиты одним стремительным движением. Светлана обернулась к зрителям, сняла несуществующую шляпу и поклонилась в глубоком реверансе. Послышались искренние аплодисменты и нестройные восклицания. Севостьянова сумела удивить коллег.
– Вот это да, – ахнул Меликян.
– Впечатляет, – неохотно заметила Афонина.
– Я такого от тебя ещё не видел, – признался Дедов.
– Так я много чего ещё не показывала, – улыбнулась женщина.
– С тебя причитается, – не преминула напомнить Наталия Алексею. Тот хмыкнул.
– А если будет ничья? – сказал он, подумав пару секунд.
– Денис, твоя очередь, – произнёс Арсен, поднося зажигалку к свечам.
Тилляев тоже некоторое время подыскивал место, взвешивая в руке рапиру и выбирая направление взмаха.
Между тем как раз Эсон был уверен, что искать надо в труппе театра, расположенного в здании с названием «Октябрь». Не зря же именно в нём среди зрителей однажды кто-то увидел Зульфию? Махмуд был настроен более скептически. Он не слишком доверял словам мрачного мужика, которого они расспрашивали вечером возле арки, ведущей во двор. Но чем шайтан не шутит?
Как бы там ни было, очередное посещение театра, точнее, бестолковое стояние возле «Октября», ни к чему не привело. Парни расстроились. Правда, в кассовом закутке, куда решили потом зайти, они волею случая встретили Аллу Махнович. Девушка покупала билеты на спектакль и, перебрасываясь словами с кассиршей, упомянула своё имя и родной город, в котором училась на актрису. Но сейчас она нигде не выступала. Махнович вышла замуж, стала Родионовой и применяла теперь свои артистические таланты в нелёгком деле распространения продукции «Гербалайфа».
– Так, ребята, – сказала она, укладывая приобретённые билеты в портмоне. – Не надо мне подсовывать этот список, я всё равно не знаю, приехал сюда кто-то ещё из нашего выпуска или нет... Но вы не расстраивайтесь, – добавила Алла, заметив уныние на лицах парней. – Приходите к нам на собрание, я просто уверена, что вы найдёте там кого угодно. А если поможете нашей замечательной компании, вам тоже могут помочь.
– Это как? – спросил Махмуд.
– Очень легко. Вы сейчас можете подписаться у меня как распространители и начнёте продавать продукты «Гербалайфа». Или просто принимайте его сами. Либо предложите вашим близким.
– А зачем это надо? – не понял Эсон.
– Это очень полезные продукты! У нас есть много разных линеек – для женщин, для мужчин, для людей пожилого возраста... Вашим родителям ведь нужно что-нибудь для укрепления здоровья. Правда же?
У Эсона слово «линейка» прочно ассоциировалось с предметом, который он последний раз держал в руках на уроках черчения в школе. Поэтому он опять ничего не понял.
– Зачем линейка для здоровья? – удивился он.
– Так, нам ничего не надо, – заявил Махмуд.
– То есть, вы не хотите помочь вашим родным и близким? – Алла изобразила возмущённое удивление, как её учила супервайзерша.
– Э, но не так же! – воскликнул Эсон.
– Ты лучше скажи, куда нам прийти, – произнёс Махмуд. – Вот мы придём, послушаем, а там, может быть, чего и купим. Верно, Эсон?
– О, ну конечно! – поддакнул тот, догадавшись, куда клонит приятель.
– Хорошо, – произнесла Алла. – Дворец культуры речного флота знаете?
– А, да, само собой, знаем! – заявил Махмуд.
– Вот. Начало послезавтра в шесть часов вечера. Оденьтесь поприличнее, там наши собрания как праздники проходят. Вот вам две визитки, если вдруг охрана спросит, скажете, что по приглашению.
– О-ё, спасибо большое, мы обязательно придём, – улыбнулся Махмуд.
– А ты правда в курсе, где этот дворец культуры? – спросил Эсон, когда Алла удалилась по своим делам.
– Конечно, нет. Людей будем спрашивать. Этой девчонке ни к чему знать, что мы не местные.
– Слушай, а зачем нам всё это?
– Как зачем? Ты слышал, Алла сказала, там нам могут помочь в поисках.
– Но для этого же надо покупать какие-то линейки!
– Ну и купим. А может, не будем. Скажем, передумали. Потом, мало ли что – там и другие артисты тоже могут оказаться. Слышал, она сказала, у них собрания как праздники проходят? Да и вдруг этот парень уже не работает в театре! А мы его ищем словно два глупых ишака!
– Слушай, ну ты голова! – искренне восхитился Эсон. – Ты мне только одну вещь объясни.
– Какую?
– Как можно линейкой здоровье лечить? Это ведь не градусник даже!
Махмуд секунд пятнадцать стоял молча, в очередной раз проклиная тот день, когда отец Эсона захотел породниться с их семьёй.
– Знаешь что, – сказал он осторожно. – Ты лучше не думай про такие вещи. Это современная медицина такая. Она очень сложная.
* * *
Денис аккуратно пробирался через помещение бутафорской. При его телосложении было нетрудно добраться до нужного предмета, взять его в руки, суметь развернуться и выйти обратно. Некоторые актёры были вынуждены потом пятиться. Тилляев недоумевал: в здании бывшего кинотеатра имелась ещё пара помещений, куда можно без проблем сваливать временно неиспользуемый реквизит, но этого не случалось. Почему – он не находил ответа, но вопросов никому не задавал. Видимо, так было принято, и не только у Атаманова. В Русском национальном ситуация выглядела точно так же – при имеющихся незанятых площадях бутафорский цех был чересчур захламлённым и крайне неудобным для поисков нужной вещи.
Тилляеву повезло. Цветной зонтик он нашёл быстро – стойка со всякими длинными предметами оказалась вполне доступной. Но и неустойчивой – вместе с зонтиком на Дениса свалились две рапиры и трость. Юноша попытался забросить клюку на верх стойки, но добился лишь того, что и сама пирамида в итоге рухнула, свалив еще кучу предметов с ближайших полок. Тилляев выругался.
На пол упало несколько браслетов и каких-то разноцветных колец. Денису было немного «лениво» их поднимать, он отступил на шаг, взял в руку рапиру и принялся подбирать ею реквизит с пола. Зацепившиеся за шарик на конце гибкого клинка кругляши он затем подбрасывал и ловко возвращал на полку.
– С кем дуэль, месье мушкетёр? – услышал он знакомый голос.
Обернувшись, увидел улыбающуюся Свету. Тут же вернул улыбку женщине.
– Всего лишь с реквизитом.
– У вас в училище хорошо преподавали фехтование? Смотрю, у тебя здорово получается.
– Не особенно. Приходилось брать дополнительные уроки.
– Я видела на кассете, как ты шпагой размахивал, Арамис. Неплохо. Кстати, я тоже когда-то повышала квалификацию, так сказать.
Денис несколькими быстрыми движениями рапиры собрал остатки реквизита и вернул их на полку.
– Для какой-то роли специально? – спросил он.
– Для Беатриче. Планировали ставить «Труффальдино», но не получилось.
– Глядя на тебя, – заметил Тилляев, – можно подумать, что ты сейчас тоже погружаешься в какого-то агрессивного персонажа.
Севостьянова была одета в чёрное цирковое трико, плотно обтягивающее её стройную фигуру от шеи до запястий и лодыжек. Тонкую талию охватывал алый поясок.
Женщина усмехнулась.
– Тебе репертуар известен. Сегодня же прогон без костюмов – ты и сам в худи и трениках, как я погляжу.
– Известен... – Денис замялся, крутя в руке рапиру.
– Дай-ка вторую, – неожиданно произнесла Светлана.
Тилляев зацепил клинком эфес другой рапиры и, подкинув её, направил бросок в сторону Светы. Та, к его удивлению, без особого труда поймала летящее оружие в воздухе, точно попав пальцами между гардой и рукоятью. Сделала небольшой взмах...
– Ангард!
– Неужели мы будем делать это прямо тут? – спросил Денис, даже не подумав о двойном дне подобного вопроса.
– Здесь и сейчас, – отрезала Светлана. – Выходи в коридор. До трёх побед.
Актёры нередко ведут себя по велению мгновенно возникшего каприза или желания. Порой не вполне осознанного. Кто знает, чем было вызвано настроение Светы, но Денис, с готовностью встав в стойку, увидел на лице Севостьяновой – в её глазах и улыбке – крайнюю степень озорства. А может быть, чего-то ещё.
Денис скинул бледно-зелёную толстовку с надписью «Come together» (очень уместной, как вдруг пришло в голову женщине) и остался в футболке, красиво облегавшей стройный, подтянутый торс, совсем ещё мальчишеский.
Светлана шагнула вперёд и сделала выпад. Денис без труда отвёл клинок в сторону. Два шага – и кончик его рапиры аккуратно лег женщине на левое плечо. Тилляев плотоядно улыбнулся, словно бы возвратился в роль Арамиса, скрестившего клинок с леди Винтер – была в спектакле «Колье королевы Анны» такая сцена.
– Это не считается, – сказала Света.
– Ладно, – согласился Денис.
И через секунду столкнулся с невероятным натиском. Светлана – гибкая, ловкая – двигалась стремительно, точно оса. Она словно даже не касалась пола лёгкими ножками в мягких теннисных туфлях. Тилляев парировал опасные выпады, стараясь не держать рапиру высоко, несмотря на крупный защитный шарик. Впрочем, хорошо известно, что студенты театральных училищ на занятиях по фехтованию никогда не надевают спортивные сетчатые маски. Света тоже не поднимала клинок выше середины груди соперника. Именно туда она и уколола Дениса, тотчас отскочив назад с торжествующей улыбкой.
– Один – ноль! – звонко провозгласила она. – Я сделаю тебя всухую.
– Не выйдет, – пообещал Денис.
Он уже понял, какой тактики придерживается Света, и буквально через пять секунд его рапира коснулась бедра женщины.
– Один – один, – сказал Тилляев.
– Это тоже может не считаться, – капризно произнесла Севостьянова, тряхнув волосами.
– Укол был, значит, засчитано.
– Ну берегись, – прошипела Света, сверкнув глазами.
Но как она ни пыталась достать своего соперника, вскоре пропустила довольно простой выпад. Шарик шлёпнул актрису по правой груди, притом весьма чувствительно. Севостьянова даже вскрикнула.
– Опять скажешь, что это нечестно? – спросил Денис.
– Ты посмел посягнуть на мою честь! – воскликнула Света. – Сейчас я точно перерублю тебя пополам.
И сдержала слово. Теперь охнул Тилляев, после того как клинок Светланы резко хлестнул его по неосторожно подставленному левому боку. Впрочем, Денис понимал, что сам виноват. Засмотрелся. Залюбовался красивыми движениями.
– Два – два, – сказал он. – Ну так что? Похоже, мы с тобой равные партнёры?
– Нет, – возразила женщина. – Мальчишка, я сильнее тебя!
Тилляев отбивался в полную силу, признавая, что Света превосходно фехтует, пусть немного хаотично, а потому непредсказуемо. И это, кстати, мешало ему предугадать смену тактики. Но он уже понял, что на серии выпадов, переходящих в натиск, Севостьянова забывает о защите. Поэтому он, дождавшись очередной атаки, с размаха ткнул шариком в живот Светлане, попав чуть ниже красного пояска.
– Три с половиной к двум в мою пользу, – объявил Денис.
Света, слегка запыхавшаяся, раскрасневшаяся, свернула клинок рапиры полукольцом.
– Откуда ещё половина взялась? – недоумённо спросила она.
– А это в самом начале было, – засмеялся Тилляев и вновь коснулся рапирой плеча Светы.
Севостьянова перебросила свою рапиру в левую руку и на секунду прижала клинок к себе ладонью. Юноша и женщина встретились взглядами.
– Что я вижу! – раздался голос Дедова. – То ли дуэль, то ли посвящение в рыцари...
– Я показывала Денису мастер-класс, – мягко произнесла Светлана.
– А где свечи? – спросил Константин.
– Какие ещё свечи? – не поняла Света.
– Обыкновенные. Был у нас в Художественном главный режиссёр, фамилия – Сулло. Вот уж точно шпажист от Бога. Ему зажигали в подсвечнике пять свечей в ряд, он их гасил одним взмахом.
– Ты об этом не рассказывал, – проговорила Севостьянова.
– Так я много чего не рассказывал, – усмехнулся Дедов.
– Думаю, я бы сумела повторить этот трюк, – подумав, заявила Света и покосилась на Дениса.
– Да? – поднял брови Дедов.
– Это вызов? – решил уточнить Денис.
– Вроде того.
– Принимаю! – сказал юноша.
– Так. Всё, теперь никто из вас ни шагу назад! – заговорил Константин. –Сейчас перед вторым прогоном покажете, что вы умеете. Я просто обязан это увидеть.
– Отступать поздно, – усмехнулся Денис. В своих силах он был уверен, потому что точно такой фокус уже проделывал несколько раз, неизменно срывая аплодисменты у труппы Русского национального. Разумеется, тренироваться ему пришлось весьма долго.
Света тоже улыбнулась, и не менее вызывающе. Обогнавший их Дедов заявил отдыхающим в зале актёрам, что сейчас Севостьянова и Тилляев будут показывать трюки с рапирами. Все задействованные в спектакле оживились, кроме разве что Розы. Для своего разбойничьего амплуа она фехтовала весьма средне.
Меликян притащил подсвечник из той же бутафорской подсобки. Подравнивая, начал устанавливать в чашки пять свечей, которые стянул у завхоза. То был не реквизит, а весьма необходимые вещи. После Перестройки в городе частенько отключали электричество, и свечи иной раз выручали. На тот же случай у осветителей всегда имелись керосиновые фонари. Дедов невесело шутил, что вернулись двадцатые годы.
– На что-то будем спорить? – поинтересовался Денис.
– А давай, – согласилась Света. – Только сделаем так. Приз получает проигравший. На усмотрение победителя.
– Это почему? – удивился Денис.
– Потому что я так решила, – сказала Севостьянова, изобразив надменную королеву и подчеркнув слово «я».
– Это очень веский аргумент, – захохотал Арсен.
– Так, ну а мы будем ставки делать? – заинтересовался Соболев, ярый преферансист. К тому же он раньше частенько просаживал приличные суммы на бегах, пока в девяностом году городской ипподром не прекратил своё существование по причине банкротства (а точнее – незаконной продажи директором лошадей частным лицам).
– Ты на кого будешь ставить? – спросила Наталия Евстафьева, тоже весьма азартная дама.
– На Дениску, – ответил Алексей.
Объяснять он не стал, но Наталия слышала про принцип Соболева: он никогда не ставил на жокеев и возниц женского пола, всегда уточняя во время заездов на ипподроме, кто именно будет править лошадью.
– Символически, по пять тысяч, – предложила Евстафьева.
– Если не долларов, то принимается, – ответил Соболев.
Спорщики церемонно пожали друг другу руки.
Больше никто пари заключать не стал, все ждали, что будет. Свечи были выровнены по длине и зажжены. Денис и Света одновременно предложили друг другу первым показать трюк. Но после небольшой церемонии Тилляев отодвинулся назад и в сторону.
Севостьянова, ступая мягко, точно кошка, обошла полукругом подсвечник, выбирая точку опоры. Затем, найдя место, приняла удобную стойку, расставив ноги, и медленно подняла рапиру. Все стихли. Чуть слышно скрипнул настил сцены под ногой женщины. Света приметилась, поднеся клинок к левому огоньку, затем отвела руку в сторону и размахнулась в три четверти круга. Короткий свист – и над всеми пятью свечками тут же поднялись тонкие струйки дыма. Язычки пламени были сбиты одним стремительным движением. Светлана обернулась к зрителям, сняла несуществующую шляпу и поклонилась в глубоком реверансе. Послышались искренние аплодисменты и нестройные восклицания. Севостьянова сумела удивить коллег.
– Вот это да, – ахнул Меликян.
– Впечатляет, – неохотно заметила Афонина.
– Я такого от тебя ещё не видел, – признался Дедов.
– Так я много чего ещё не показывала, – улыбнулась женщина.
– С тебя причитается, – не преминула напомнить Наталия Алексею. Тот хмыкнул.
– А если будет ничья? – сказал он, подумав пару секунд.
– Денис, твоя очередь, – произнёс Арсен, поднося зажигалку к свечам.
Тилляев тоже некоторое время подыскивал место, взвешивая в руке рапиру и выбирая направление взмаха.
