Голос принадлежал ее матери, а не свекрови. Кольцо. Возможно, Мария просто не носит его. Фамилия. Она тоже Морозова, а значит не замужем. А может просто не стала менять. Но Сергей не мог оставить очередную загадку без ответа и когда двери лифта открылись, он снова звонил в квартиру Морозовых.
- Вы что то забыли? – Мария коротко улыбнулась.
- Да. Поговорить с вашей матерью.
Женщина удивлённо уставилась на него.
- Просто дайте мне с ней переговорить, – настаивал Сергей сквозь зубы.
- Вы не частный детектив.
- Это не имеет значения.
- Зачем было врать?
- А за чем вы ее скрываете?
- Я не знаю, что вам нужно, но настаиваю, что бы вы ушли. И не медленно. Моя мать больная, впечатлительная женщина.
- Маша, – послышалось совсем близко, - с кем ты разговариваешь?
Из комнаты вышла пожилая женщина. Правой рукой она опиралась на черную трость, а левой придерживала воротник шерстяной кофты. Голова ее была совсем седая. Сергей ни когда не видел такой белоснежной седины. Его губы пересохли.
- Здравствуйте, - от нетерпения Сергей почти крикнул. Главное она его увидела, а это значит, что Мария не сможет ему помешать. Он шагнул в квартиру, и женщине перегородившей ему путь пришлось отойти. – Зинаида Павловна?
- Да. Вы ко мне?
18.
Суворов ждал в коридоре. Он старался не вслушиваться в разговор женщин, но они говорили достаточно громко, что бы Суворов мог расслышать каждое слово.
- Мама, он просто хотел узнать жил ли кто из нашей семьи в той хрущевке. Об этом я могла рассказать ему сама, поэтому и не стала беспокоить тебя.
Слова доносились из кухни.
«С какой скорость должна бежать собака, что бы не слышать звона сковородки, привязанной к ее хвосту?»
- Он представился частным детективом. Сказал, что его клиент ищет родственников.
- Ты тогда даже не родилась. Как же можешь ответить на вопросы? А если это важно? И ты не знаешь ответов?
«И все таки, с какой? Бредовый вопрос. Она должна оставаться на одном месте. Короче говоря, не двигаться».
- Я боялась, у тебя опять поднимется давление.
- Оно поднимется. И без твоей заботы.
«Но вопрос стоит так… с какой скоростью она должна бежать…»
Женщины вошли в гостиную. Мария укоризненно посмотрела на Суворова.
- У тебя муж скоро с работы придет, вот иди, приготовь ему ужин, – наставительно сказала Зинаида Павловна.
- Так вы замужем? - не удержался Сергей.
Все его выводы были основаны на отсутствии обручального кольца.
Но он не зря вернулся. Его будто специально навели на ложный след, что бы он нашел что искал.
- За мужем, – ответила Зинаида Павловна, - в третий раз за мужем, - заворчала она, - ни чему жизнь не учит.
Мария вышла.
Зинаида Павловна села на диван. Сергей на против нее, на то же место, где сидел, разговаривая с Марией.
Суворов молчал. Он смотрел на старушку и не решался начать. Сможет ли она вспомнить? В каком состоянии находится ее разум? Суворову было очень важно знать, что возраст и время не повлияли на ее рассудок. То о чем он хочет поговорить с ней, серьёзно не воспримет ни один человек. Ему нужна была правда.
- Вы хотели со мной поговорить?
- Да. Я надеюсь, что не очень вас потревожил? Ваша дочь беспокоится.
- Она беспокоится больше чем нужно на самом деле. Думает если я перестану волноваться, то перестану болеть. Она настояла, что бы я переехала к ней и ни чего не дает мне делать. Пичкает лекарствами и говорит, что бы я все время отдыхала. Думает так вылечить старость, - она усмехнулась. – Так что сижу здесь совсем одна в заложниках, пока они на работе.
Она говорила спокойно и уверенно. Глаза остались ясными, и она очень внимательно смотрела на Суворова.
- Это не плохо. Они заботятся о вас.
- Заботятся. – Зинаида Павловна улыбнулась. – Только мне скучно. Вот и вас она не пустила ко мне. А я так давно не разговаривала с интересными мужчинами. Так вы из полиции?
- Да. Как вы догадались?
- Умеете настоять на своем. Держитесь слишком нахально и самоуверенно. От вас сильно пахнет сигаретным дымом. Вы пришли сюда не просто так.
- Вы правы.
- Спрашивайте, пока моя дочь не придумала причину, что бы прогнать вас.
- Это не просто. – Сергей отвел взгляд, вздохнул и снова посмотрел на собеседницу. Она ждала вопроса. – Я участковый. В вверенном мне административном участке на улице «…» находится дом «…». Квартира номер семьдесят два на третьем этаже. Вам знакомо это место?
- Знакомо. Я жила там. Именно в квартире семьдесят два.
- Как долго? Честно говоря, я узнал, что вы въехали туда с дочерью. Но информации о том, что вы съехали и выписались официально, я не нашел. Вас не помнит, ни кто из сторожил дома.
- Я прожила там совсем не долго. Всего неделю. Поэтому меня ни кто не запомнил. А квартира какое то время числилась за мной.
- Да, и довольно долго. Новые жильцы въехали только в начале восьмидесятых.
Зинаида Павловна на секунду отвела глаза.
- Так что вы хотите знать? – она в упор посмотрела на него, словно знала следующий вопрос. – Не тяните кота за хвост. Это плохая привычка. Кот может цапнуть.
Суворов хотел улыбнуться, но понял, что не сумеет. Он действительно тянул время и понимал почему.
- Семья, которая переехала после вас. Родители покончили с собой, а сын пропал. Нужно добавить, что пропал он из запертой изнутри квартиры.
Она с сожалением покачала головой.
- Трагедии случаются. Люди умирают. Когда будите в моем возрасте, поймете, что это нормально.
- Если доживу, - хмыкнул Суворов. – Дело в том, что каждый следующий жилец квартиры либо мертв, либо пропал без вести, при очень странных обстоятельствах. И вы так скоро съехали оттуда. «Всего неделю», - повторил Сергей сказанные ею слова, - Вы словно бежали от чего-то. Скорее всего вернулись в коммуналку, из новой квартиры, которую наверняка ждали с нетерпением. Вопрос. Почему?
- Вы намекаете, что я убила их?
- Нет, что вы.
- В квартире произошёл несчастный случай. С моей старшей дочкой. Это было давно. Я тяжело это переживала и не уверенна, что пережила полностью. Такие вещи не проходят бесследно. Время не лечит. Оно тянет боль за собой. Поэтому я не могла там находится, и через неделю уехала. А квартира просто оставалась за мной все это время. Мне не хотелось, что бы кто то жил там.
- Но в итоге там поселились люди.
- Значит, так нужно.
- Не понимаю.
Зинаида Павловна посмотрела на свои руки, сложенные на рукоятке трости.
- Вы верите? – спросила она уже глядя на Суворова.
- Во что?
- Точнее в кого. Бога, Дьявола.
- Не уверен.
- А я думаю, что верите. Иначе бы вас здесь не было. Вы, Сергей, пришли ко мне, потому что у вас нет ответов. Вы ищите неестественную причину происходящего. Так в кого вы верите?
- Я не верю ни в Бога, ни в Дьявола. Я верю во зло, которое совершают люди.
- Вы правы. Но Вы и лукавите. Ведь во что то вы верите. Иначе бы вы не задавали вопросы старухе. У всего есть природа, источник. У всех есть родители. У зла и добра тоже. Ни что и ни кто не появляется само по себе. Бог – это само совершенство. Воплощение всего доброго. Бог – это любовь. Он создал все. Помните Эйнштейна? Если Бог воплощение добра, и он создал все, мог ли он создать зло? Нет. Значит зла нет. Зло – это отсутствие добра. Вы согласны?
- Допустим.
- Любая сущность, изначально не злая.
- Сущность?
- Черти, демоны, бесы - забудьте. Допустим человеческая сущность. Любая человеческая сущность выбирает вершить добро или добра не делать. Иными словами быть злым.
- Бесы. – Суворов усмехнулся, - и чего они хотят?
- Вы меня не слушаете. Люди, не делающие добрых поступков, называются злыми. Бесы здесь не при чем.
- Не добрые люди… Но вы говорите о бесах так, словно они существуют.
- Вы слишком буквально восприняли мои слова. Люди сами выбирают быть злыми. Точнее не добрыми. Людская сущность такова. Почти любая трагедия дело рук самих людей. Кого вы пришли обвинять? Кого вы ищите? Все на поверхности. Человеку не обязательно нарушить статью в уголовном кодексе, что бы другие люди признали, в нем подлеца.
- Группа риска.
- Если хотите.
- Но погибли люди. И вы так спокойно говорите об этом.
- Вы пришли, потому что погибли люди. Но вы не знаете почему, и по этому пытаетесь найти неестественную причину событиям. В людях была и есть болезненность, червоточина и попросту слабость. Ненависть, злоба, одиночество. То, что поразило их душу и стало отсчетной точкой в их судьбе. Деяния одно за другим привело их к некому несчастью. Люди погибли не из-за квартиры. При чем тут бесы? Как будто раньше не было убийств? Люди не кончали с собой, не сходили с ума, не бросали родных детей, не спивались?
- Люди сами во всем виноваты.
- А разве нет? Мать решившая бросить новорожденного ребенка, кто ее заставляет это сделать? Бесы? Она своими руками делает это.
Старуха замолчала.
Для нее все легко объяснимо. Все в порядке вещей.
Бесы? Нет, людское несовершенство. Совершенный Бог создал не совершенных существ. Людей.
Суворов улыбнулся.
Она молчала. Она сказала все, что считала нужным.
- Зинаида Павловна, у вас же есть внук.
- Да, Игорь.
- Если в квартире нет ни какой опасности, то понятно, почему после всего пережитого вами, вы не против того что бы Игорь со своей женой жил там.
Старуха удивленно посмотрела на него.
«Она не знала, что Игорь живет там?»
- Что вы имеете в виду?
- Только то, что сказал, Зинаида Павловна.
- Игорь живет в моей старой квартире? – уверенность исчезла, ее губы дрогнули, - такого быть не может.
- Это факт. Вы не знали об этом? Я почти удивлен. – Суворов потер запястье левой руки. – Почему вы разволновались? Все в порядке, угрозы ни какой нет. Ведь ваш внук наверняка заласканный и добрый мальчик. Без червоточины и зла ни кому, ни когда не делает.
Его раздражал весь этот цирк. Что за чушь она несла. Черная философия.
Дыхание ее участилось, женщина побледнела, медленно поднялась опираясь на трость, беспомощно ища кого то глазами.
- Маша. Маша, – от волнения еле слышно позвала она. – Маша.
В комнату вошла дочь.
- Мама, что с тобой, мама? – она бросилась к дрожащей старушке.
Мария усадила мать обратно.
- Адрес. Адрес, – хрипела Зинаида Павловна. – Какой адрес?
- Я не понимаю. Мама, сейчас я тебе дам лекарство. – Мария хотела уйти, но мать остановила ее.
Сергей наблюдал не вмешиваясь, он без сомнения сказал лишнее и теперь боялся, что старушка отдаст Богу душу по его вине.
- Ну что вы стоите?! Принесите воды! – Мария посмотрела на него с ненавистью. «Из-за тебя моей матери плохо. Я же тебя предупреждала».
Суворов ушел, и вернулся со стаканом воды. Зинаида Павловна сделала только глоток.
- Маша, адрес куда Игорь переехал. Назови, - проговорила она успокоившись.
Сергей чувствовал, как проговаривает адрес шепотом вместе с Марией.
- Иди Маша. Иди.
- Тебе лучше? Я все же принесу лекарство.
- Все нормально. Иди. Мы не договорили с ним, – со злостью проговорила она. – Он же живет в моей старой квартире и ты мне ни чего не сказала об этом!
- А что такого, мама? – не понимая, говорила Мария,- это удивительное совпадение, мне казалось, это судьба, что Игорь купил твою бывшую квартиру.
Зинаида Павловна посмотрела на Сергея.
- Иди Маша.
Они остались вдвоем. Некоторое время оба молчали.
- Садись.
Сергей чувствовал, что играет в детскую игру «холодно - горячо». Один прячет известный обоим предмет, а второй потом ищет его. Тот, кто спрятал, говорит «холодно» или «горячо» в зависимости от того близок ли к предмету второй игрок. Сергей знал, что сейчас он очень «горячо».
Старуха совсем бледная, сидела, молча, собираясь с мыслями. Она сжимала трость в руке так сильно, что рука время от времени дрожала.
- Это началось с моей бабки. Она на фото вместе со мной и с моей еще живой дочерью. На фото, что вы причете в своей куртке.
Она замерла. Потом посмотрела на свои руки.
- Я слушаю. Продолжайте.
- Моя бабушка приманила их.
- Кого их?
- Бесов. Бесов. Бесов, – повторяла старуха. Больше она не выглядела здравомыслящей.
Она уставилась в одну точку и снова замолчала. Сергей ждал.
В глазах ее он видел ужас, словно она в эту самую секунду смотрела кошмарный фильм. Но то был не фильм, а воспоминания, ее жизнь. Суворов потупился. Стало не по себе.
- Она, моя бабка, ведьма была.
Сергей поднял глаза и увидел, что старуха смотрит прямо на него глазами полными безумного ужаса.
- Зинаида Павловна, я вижу вам не приятно вспоминать об этом. Давайте я приду в следующий раз…
- Нет. Слушай раз пришел. Слушай. Они же ремонт сделали. Иконы мои содрали.
- Да, вероятно…
Она не слушала его
- А значит, что то о чем я молчала все эти годы, вырвалось из квартиры. Бабка моя, приманила их, что бы они сопровождали ее в жизни и смерти. Они дают силу. Что бы ведьма все видела, слышала, знала. Только люди в отличии от бесов не живут вечно. Бабка умерла. Дар, силу свою ни кому не предала. Бесы не могли вернуться откуда их призвали, а на земле они потеряли хозяина. Остаться с ней после смерти не смогли, потому что дочка моя… она…
Старуха замолчала, сдерживая слезы. Голос стал осипшим.
- А вы представляете, что они могут сделать обретя свободу? Они как расшалившиеся злые детишки. Без контроля. Я не могла поступить иначе. Заперла их. В квартиру эту добрые люди долго ни кого не селили. Но бесконечно не получилось оберегать ее.
- Если иконы сорвать? Что случится?
Суворов видел, как ее глаза врезались в него. Она напряглась точно вот-вот на прыгнет и разорвет его в клочья за сказанные слова.
- Вы что то забыли? – Мария коротко улыбнулась.
- Да. Поговорить с вашей матерью.
Женщина удивлённо уставилась на него.
- Просто дайте мне с ней переговорить, – настаивал Сергей сквозь зубы.
- Вы не частный детектив.
- Это не имеет значения.
- Зачем было врать?
- А за чем вы ее скрываете?
- Я не знаю, что вам нужно, но настаиваю, что бы вы ушли. И не медленно. Моя мать больная, впечатлительная женщина.
- Маша, – послышалось совсем близко, - с кем ты разговариваешь?
Из комнаты вышла пожилая женщина. Правой рукой она опиралась на черную трость, а левой придерживала воротник шерстяной кофты. Голова ее была совсем седая. Сергей ни когда не видел такой белоснежной седины. Его губы пересохли.
- Здравствуйте, - от нетерпения Сергей почти крикнул. Главное она его увидела, а это значит, что Мария не сможет ему помешать. Он шагнул в квартиру, и женщине перегородившей ему путь пришлось отойти. – Зинаида Павловна?
- Да. Вы ко мне?
18.
Суворов ждал в коридоре. Он старался не вслушиваться в разговор женщин, но они говорили достаточно громко, что бы Суворов мог расслышать каждое слово.
- Мама, он просто хотел узнать жил ли кто из нашей семьи в той хрущевке. Об этом я могла рассказать ему сама, поэтому и не стала беспокоить тебя.
Слова доносились из кухни.
«С какой скорость должна бежать собака, что бы не слышать звона сковородки, привязанной к ее хвосту?»
- Он представился частным детективом. Сказал, что его клиент ищет родственников.
- Ты тогда даже не родилась. Как же можешь ответить на вопросы? А если это важно? И ты не знаешь ответов?
«И все таки, с какой? Бредовый вопрос. Она должна оставаться на одном месте. Короче говоря, не двигаться».
- Я боялась, у тебя опять поднимется давление.
- Оно поднимется. И без твоей заботы.
«Но вопрос стоит так… с какой скоростью она должна бежать…»
Женщины вошли в гостиную. Мария укоризненно посмотрела на Суворова.
- У тебя муж скоро с работы придет, вот иди, приготовь ему ужин, – наставительно сказала Зинаида Павловна.
- Так вы замужем? - не удержался Сергей.
Все его выводы были основаны на отсутствии обручального кольца.
Но он не зря вернулся. Его будто специально навели на ложный след, что бы он нашел что искал.
- За мужем, – ответила Зинаида Павловна, - в третий раз за мужем, - заворчала она, - ни чему жизнь не учит.
Мария вышла.
Зинаида Павловна села на диван. Сергей на против нее, на то же место, где сидел, разговаривая с Марией.
Суворов молчал. Он смотрел на старушку и не решался начать. Сможет ли она вспомнить? В каком состоянии находится ее разум? Суворову было очень важно знать, что возраст и время не повлияли на ее рассудок. То о чем он хочет поговорить с ней, серьёзно не воспримет ни один человек. Ему нужна была правда.
- Вы хотели со мной поговорить?
- Да. Я надеюсь, что не очень вас потревожил? Ваша дочь беспокоится.
- Она беспокоится больше чем нужно на самом деле. Думает если я перестану волноваться, то перестану болеть. Она настояла, что бы я переехала к ней и ни чего не дает мне делать. Пичкает лекарствами и говорит, что бы я все время отдыхала. Думает так вылечить старость, - она усмехнулась. – Так что сижу здесь совсем одна в заложниках, пока они на работе.
Она говорила спокойно и уверенно. Глаза остались ясными, и она очень внимательно смотрела на Суворова.
- Это не плохо. Они заботятся о вас.
- Заботятся. – Зинаида Павловна улыбнулась. – Только мне скучно. Вот и вас она не пустила ко мне. А я так давно не разговаривала с интересными мужчинами. Так вы из полиции?
- Да. Как вы догадались?
- Умеете настоять на своем. Держитесь слишком нахально и самоуверенно. От вас сильно пахнет сигаретным дымом. Вы пришли сюда не просто так.
- Вы правы.
- Спрашивайте, пока моя дочь не придумала причину, что бы прогнать вас.
- Это не просто. – Сергей отвел взгляд, вздохнул и снова посмотрел на собеседницу. Она ждала вопроса. – Я участковый. В вверенном мне административном участке на улице «…» находится дом «…». Квартира номер семьдесят два на третьем этаже. Вам знакомо это место?
- Знакомо. Я жила там. Именно в квартире семьдесят два.
- Как долго? Честно говоря, я узнал, что вы въехали туда с дочерью. Но информации о том, что вы съехали и выписались официально, я не нашел. Вас не помнит, ни кто из сторожил дома.
- Я прожила там совсем не долго. Всего неделю. Поэтому меня ни кто не запомнил. А квартира какое то время числилась за мной.
- Да, и довольно долго. Новые жильцы въехали только в начале восьмидесятых.
Зинаида Павловна на секунду отвела глаза.
- Так что вы хотите знать? – она в упор посмотрела на него, словно знала следующий вопрос. – Не тяните кота за хвост. Это плохая привычка. Кот может цапнуть.
Суворов хотел улыбнуться, но понял, что не сумеет. Он действительно тянул время и понимал почему.
- Семья, которая переехала после вас. Родители покончили с собой, а сын пропал. Нужно добавить, что пропал он из запертой изнутри квартиры.
Она с сожалением покачала головой.
- Трагедии случаются. Люди умирают. Когда будите в моем возрасте, поймете, что это нормально.
- Если доживу, - хмыкнул Суворов. – Дело в том, что каждый следующий жилец квартиры либо мертв, либо пропал без вести, при очень странных обстоятельствах. И вы так скоро съехали оттуда. «Всего неделю», - повторил Сергей сказанные ею слова, - Вы словно бежали от чего-то. Скорее всего вернулись в коммуналку, из новой квартиры, которую наверняка ждали с нетерпением. Вопрос. Почему?
- Вы намекаете, что я убила их?
- Нет, что вы.
- В квартире произошёл несчастный случай. С моей старшей дочкой. Это было давно. Я тяжело это переживала и не уверенна, что пережила полностью. Такие вещи не проходят бесследно. Время не лечит. Оно тянет боль за собой. Поэтому я не могла там находится, и через неделю уехала. А квартира просто оставалась за мной все это время. Мне не хотелось, что бы кто то жил там.
- Но в итоге там поселились люди.
- Значит, так нужно.
- Не понимаю.
Зинаида Павловна посмотрела на свои руки, сложенные на рукоятке трости.
- Вы верите? – спросила она уже глядя на Суворова.
- Во что?
- Точнее в кого. Бога, Дьявола.
- Не уверен.
- А я думаю, что верите. Иначе бы вас здесь не было. Вы, Сергей, пришли ко мне, потому что у вас нет ответов. Вы ищите неестественную причину происходящего. Так в кого вы верите?
- Я не верю ни в Бога, ни в Дьявола. Я верю во зло, которое совершают люди.
- Вы правы. Но Вы и лукавите. Ведь во что то вы верите. Иначе бы вы не задавали вопросы старухе. У всего есть природа, источник. У всех есть родители. У зла и добра тоже. Ни что и ни кто не появляется само по себе. Бог – это само совершенство. Воплощение всего доброго. Бог – это любовь. Он создал все. Помните Эйнштейна? Если Бог воплощение добра, и он создал все, мог ли он создать зло? Нет. Значит зла нет. Зло – это отсутствие добра. Вы согласны?
- Допустим.
- Любая сущность, изначально не злая.
- Сущность?
- Черти, демоны, бесы - забудьте. Допустим человеческая сущность. Любая человеческая сущность выбирает вершить добро или добра не делать. Иными словами быть злым.
- Бесы. – Суворов усмехнулся, - и чего они хотят?
- Вы меня не слушаете. Люди, не делающие добрых поступков, называются злыми. Бесы здесь не при чем.
- Не добрые люди… Но вы говорите о бесах так, словно они существуют.
- Вы слишком буквально восприняли мои слова. Люди сами выбирают быть злыми. Точнее не добрыми. Людская сущность такова. Почти любая трагедия дело рук самих людей. Кого вы пришли обвинять? Кого вы ищите? Все на поверхности. Человеку не обязательно нарушить статью в уголовном кодексе, что бы другие люди признали, в нем подлеца.
- Группа риска.
- Если хотите.
- Но погибли люди. И вы так спокойно говорите об этом.
- Вы пришли, потому что погибли люди. Но вы не знаете почему, и по этому пытаетесь найти неестественную причину событиям. В людях была и есть болезненность, червоточина и попросту слабость. Ненависть, злоба, одиночество. То, что поразило их душу и стало отсчетной точкой в их судьбе. Деяния одно за другим привело их к некому несчастью. Люди погибли не из-за квартиры. При чем тут бесы? Как будто раньше не было убийств? Люди не кончали с собой, не сходили с ума, не бросали родных детей, не спивались?
- Люди сами во всем виноваты.
- А разве нет? Мать решившая бросить новорожденного ребенка, кто ее заставляет это сделать? Бесы? Она своими руками делает это.
Старуха замолчала.
Для нее все легко объяснимо. Все в порядке вещей.
Бесы? Нет, людское несовершенство. Совершенный Бог создал не совершенных существ. Людей.
Суворов улыбнулся.
Она молчала. Она сказала все, что считала нужным.
- Зинаида Павловна, у вас же есть внук.
- Да, Игорь.
- Если в квартире нет ни какой опасности, то понятно, почему после всего пережитого вами, вы не против того что бы Игорь со своей женой жил там.
Старуха удивленно посмотрела на него.
«Она не знала, что Игорь живет там?»
- Что вы имеете в виду?
- Только то, что сказал, Зинаида Павловна.
- Игорь живет в моей старой квартире? – уверенность исчезла, ее губы дрогнули, - такого быть не может.
- Это факт. Вы не знали об этом? Я почти удивлен. – Суворов потер запястье левой руки. – Почему вы разволновались? Все в порядке, угрозы ни какой нет. Ведь ваш внук наверняка заласканный и добрый мальчик. Без червоточины и зла ни кому, ни когда не делает.
Его раздражал весь этот цирк. Что за чушь она несла. Черная философия.
Дыхание ее участилось, женщина побледнела, медленно поднялась опираясь на трость, беспомощно ища кого то глазами.
- Маша. Маша, – от волнения еле слышно позвала она. – Маша.
В комнату вошла дочь.
- Мама, что с тобой, мама? – она бросилась к дрожащей старушке.
Мария усадила мать обратно.
- Адрес. Адрес, – хрипела Зинаида Павловна. – Какой адрес?
- Я не понимаю. Мама, сейчас я тебе дам лекарство. – Мария хотела уйти, но мать остановила ее.
Сергей наблюдал не вмешиваясь, он без сомнения сказал лишнее и теперь боялся, что старушка отдаст Богу душу по его вине.
- Ну что вы стоите?! Принесите воды! – Мария посмотрела на него с ненавистью. «Из-за тебя моей матери плохо. Я же тебя предупреждала».
Суворов ушел, и вернулся со стаканом воды. Зинаида Павловна сделала только глоток.
- Маша, адрес куда Игорь переехал. Назови, - проговорила она успокоившись.
Сергей чувствовал, как проговаривает адрес шепотом вместе с Марией.
- Иди Маша. Иди.
- Тебе лучше? Я все же принесу лекарство.
- Все нормально. Иди. Мы не договорили с ним, – со злостью проговорила она. – Он же живет в моей старой квартире и ты мне ни чего не сказала об этом!
- А что такого, мама? – не понимая, говорила Мария,- это удивительное совпадение, мне казалось, это судьба, что Игорь купил твою бывшую квартиру.
Зинаида Павловна посмотрела на Сергея.
- Иди Маша.
Они остались вдвоем. Некоторое время оба молчали.
- Садись.
Сергей чувствовал, что играет в детскую игру «холодно - горячо». Один прячет известный обоим предмет, а второй потом ищет его. Тот, кто спрятал, говорит «холодно» или «горячо» в зависимости от того близок ли к предмету второй игрок. Сергей знал, что сейчас он очень «горячо».
Старуха совсем бледная, сидела, молча, собираясь с мыслями. Она сжимала трость в руке так сильно, что рука время от времени дрожала.
- Это началось с моей бабки. Она на фото вместе со мной и с моей еще живой дочерью. На фото, что вы причете в своей куртке.
Она замерла. Потом посмотрела на свои руки.
- Я слушаю. Продолжайте.
- Моя бабушка приманила их.
- Кого их?
- Бесов. Бесов. Бесов, – повторяла старуха. Больше она не выглядела здравомыслящей.
Она уставилась в одну точку и снова замолчала. Сергей ждал.
В глазах ее он видел ужас, словно она в эту самую секунду смотрела кошмарный фильм. Но то был не фильм, а воспоминания, ее жизнь. Суворов потупился. Стало не по себе.
- Она, моя бабка, ведьма была.
Сергей поднял глаза и увидел, что старуха смотрит прямо на него глазами полными безумного ужаса.
- Зинаида Павловна, я вижу вам не приятно вспоминать об этом. Давайте я приду в следующий раз…
- Нет. Слушай раз пришел. Слушай. Они же ремонт сделали. Иконы мои содрали.
- Да, вероятно…
Она не слушала его
- А значит, что то о чем я молчала все эти годы, вырвалось из квартиры. Бабка моя, приманила их, что бы они сопровождали ее в жизни и смерти. Они дают силу. Что бы ведьма все видела, слышала, знала. Только люди в отличии от бесов не живут вечно. Бабка умерла. Дар, силу свою ни кому не предала. Бесы не могли вернуться откуда их призвали, а на земле они потеряли хозяина. Остаться с ней после смерти не смогли, потому что дочка моя… она…
Старуха замолчала, сдерживая слезы. Голос стал осипшим.
- А вы представляете, что они могут сделать обретя свободу? Они как расшалившиеся злые детишки. Без контроля. Я не могла поступить иначе. Заперла их. В квартиру эту добрые люди долго ни кого не селили. Но бесконечно не получилось оберегать ее.
- Если иконы сорвать? Что случится?
Суворов видел, как ее глаза врезались в него. Она напряглась точно вот-вот на прыгнет и разорвет его в клочья за сказанные слова.
