— Ладно, что вы там, магистр, насоветовали адепткам? — пробормотала, надеясь разговором с самой собой погасить странное чувство, поселившееся внутри.
По мере того, как я перелистывала старые желтоватые странички, казавшиеся на ощупь очень хрупкими, чувствовала, как меняюсь в лице. Магистр Армас дал мне сборник с заклятьями морока и подробными инструкциями, как их снимать. Способ, которым пользовался Хилдис, чтобы зачаровать методичку, описывался почти в конце, его было легко узнать по рисунку тех самых нечитабельных символов, что маскировали текст.
Я невольно покосилась в темный проход, захлопнула книгу и бросилась следом за Армасом. Читальный зал практически опустел. Парочка алхимиков что-то напряженно изучала в толстых фолиантах, а один адепт дремал, уткнувшись лбом в раскрытый конспект. На столе, занятом моими вещами, по-прежнему горела лампа и были разложены книги. В воздухе под потолком мерцал морок песочных часов, категорично отсчитывающих время до закрытия библиотеки. Вместо мелкого песка создатель наколдовал крупные шарики, обозначавшие минуты. Скользнув по узкому горлышку, они падали на дно чаши и рассыпались фонтаном блестящих брызг.
Оглядевшись, я ринулась к дверям, но с библиотечной книгой в руках меня не выпустила неожиданно возникшая магическая заслонка, мигом затянувшая дверной проем. Хорошо, что преграда тускло светилась, иначе бы вмазалась, как стремительная мушка в оконное стекло. Пришлось оставить фолиант на столе, а потом выйти в безлюдный коридор, тускло освещенный притушенными к ночи лампами.
Куратора удалось нагнать у лестницы.
— Магистр Армас, подождите!
Он оглянулся и, увидев меня, торопливо шагающую навстречу, остановился.
— Появились вопросы? — уточнил он.
Я наотрез отказалась замечать очередной неуместно-насмешливый взгляд, возможно характерный для привлекательного мужика, но точно не для преподавателя. Можете считать меня ханжой, по отношению к магистрам я такая и есть.
— Нет. — Остановилась возле него и с чувством произнесла: — Спасибо!
Уточнений не требовалось. Он мигом понял, что его благодарят за неожиданную помощь. Вряд ли Армас испытывал симпатию к выскочке-первогодке, настоящей занозе в пальце любого куратора. Возможно, он просто имел личные счеты с торгашом Хилди или в душе боролся за мир во всем мире — причина была неясна и туманна. Но даже если и так, в некоторых вопросах мне легко договориться с принципами, тем более что их не очень много.
— Откровенно сказать, я разочарован, — заметил он. — Полагал, что вы обнаружите учебник раньше и без моей помощи.
— Почему я?
— Считайте, нашептал внутренний голос.
Какой, однако, догадливый внутренний голос!
— Вы можете не волноваться, — объявила я. — Никто не узнает, что мы — кхм — в некотором роде сообщники.
— Сообщники? Я всего лишь дал своей ученице, влюбленной в высшую магию, интересный учебник. А вы что-то задумали?
— Я?! Ничего! — немедленно замахала я руками, принимая правила игры. — Знаете, от усталости всегда такой бред несу, что потом стыдно делается.
— Тогда лучше идите отдыхать, — с иронией посоветовал Армас. — Всего хорошего, Аниса.
— Магистр! — снова не дала ему уйти. — Кто это был?
— Простите? — кажется, он удивился.
— Кто рассказал о заговоренном пере? — Наверное, надо было поклониться, помолиться и учтиво попросить, но я уже выпалила вопрос и рассеивать вежливые фразы, пытаясь сгладить резкость, было чуточку поздно.
— Я не имею права называть имена, — спокойно отказался магистр поделиться информацией даже по-дружески. В смысле, особенно по-дружески.
— Сегодня днем я обвинила одного человека… Ну… быть точнее, Илая Форстада. От его реакции мне до сих пор неуютно.
— Вы ошиблись, Аниса. Форстад не ходил к магистру Хилдису, — подтвердил он догадку, которая мучила меня с той самой секунды, как физиономия белобрысого скривилась от гнева. Виноватый человек не будет злиться, он скорее зайдется издевками или в лицо бросит, мол, на-ка выкуси, мир круглый, все возвращается. Илай выглядел по-настоящему оскорбленным.
— Тогда кто? — растерянно спросила я.
— Попробуйте использовать метод исключения, — усмехнулся Армас. — Доброй ночи.
Возможно, у магистра ночь будет очень даже добрая, но меня определенно ждала бессонница. Он еще не успел повернуться спиной, а я уже поняла, что Хилдису донесла Марлис!
Выдержки хватило на полчаса, даже меньше. Безуспешно пытаясь сосредоточиться, я переписала сложную формулу, которую еще предстояло разобрать и опробовать, а внутри свербело. Если не узнаю правду прямо сейчас, то потеряю сон, как всегда начну кашлять от невозможности высказаться, окончательно разозлюсь и на горячую голову совершу какую-нибудь глупость, всенепременно лишившись новой подруги.
Нет и нет!
Лучше сразу объясниться, спать спокойно и не страдать от приступов удушливого кашля. А еще извиниться. Не то чтобы меня сильно мучила совесть за несправедливое обвинение, брошенное в лицо Форстаду… Ладно, мучила! Что было совершенно нелепо, учитывая, как сильно он меня бесил большую часть времени.
Я решительно встала из-за стола. Книга заклятий была спрятана там, где ее не сумеют обнаружить не только завсегдатаи читального зала, но и сам Армас — в отделе некромантии, совершенно бесполезном, учитывая, что в Дартмурте этот предмет не изучали, разве что «по верхам» на общей магии. Да и вообще даже маленького погоста на задворках двора не имелось.
Собрав вещи и потушив лампу, из библиотеки я прямиком направилась к Марлис. И — вот досада! — Тихони не оказалось в комнате. На всякий случай стоило заглянуть к Тильде, хотя в начале десятого вечера та нередко дрыхла без задних ног. Если, конечно, не планировала нагрянуть к пифии или устроить девичник с облепиховой настойкой, но мне было бы точно известно о планах подруги пустить на вечер чужие деньги или налакаться приторно-сладкого хмельного зелья, сваренного в неизвестном котелке (она утверждала, что на папенькиной кухне папенькиным же поваром).
В холле общежития я случайно столкнулась с Троем Остадом, спускавшимся по лестнице. Он был не один, а с компанией незнакомых старшекурсников, и, конечно, не преминул хорошей возможности покрасоваться:
— Свидание с учебниками, Ведьма?
— Свали за грань! — привычно огрызнулась я, но немедленно сообразила, что подлечить совесть извинениями решила, а точного направления, куда идти извиняться, не знала. — Хотя постой, не сваливай!
Вся компания неожиданно притормозила и с любопытством оглянулась. У них что, коллективный разум?
— Эден, ты не в моем вкусе, — моментально принялся ломать комедию Трой.
— Боги! Я сейчас разрыдаюсь! Дашь платочек высморкаться? — фыркнула я и обратилась к парням, непрозрачно намекнув, что по-прежнему прошу раствориться в тумане лишние уши, если они не страдают глухотой: — Мальчики, можно мы тут посекретничаем? Спасибо.
Как ни странно, ребята оказались из понятливых. Бросив всего лишь парочку пошловатых советов, где в общаге самый темный уголок для разговоров, они преспокойно направились к парадным дверям.
— Чего тебе, Ведьма? — спрятав руки в карманы штанов, с таким видом, точно издыхает от скуки и усталости спросил Трой.
— В какой комнате живет Форстад?
— Спроси вежливо, — осклабился он.
Боги! Что за младшая школа? Я выразительно закатила глаза и протянула плаксивым голосом уличного попрошайки:
— Добрый господин Остад, не соблаговолите ли подсказать точный адрес вашего лучшего друга?
— Поклонись.
И как, спрашивается, с этими человекоподобными гадами вести себя дружелюбно?
— Ты вообще бессмертный? — уточнила я и сразу же объяснилась, чтобы он наверняка понял, что девушка скорее сжует учебник по высшей магии, чем будет кланяться в пояс аристократическому кретину: — Поверь, мой поклон станет последним, что ты увидишь в своей короткой жизни.
Переговоры определенно зашли в тупик. Кому-то надо было сдаться и прекратить обмен остротами.
— И что ты от Форстада хочешь? — любопытство заставило Троя капитулировать.
— Ты его секретарь и отсеиваешь посетителей? Или ради сплетенки интересуешься? — ерничать я не перестала.
— Нет так нет, — пожал плечами парень и сделал вид, что собирается догнать приятелей.
На подобную дешевую уловку в восточных долинах даже дети не покупались, но подыграть все-таки пришлось.
— Хочу у него попросить методичку по мироустройству, — ляпнула первое, что пришло в голову. Не рассказывать же, в самом деле, что собираюсь торжественно извиниться за огульные обвинения.
— Не убедила, — заметил он.
— Ладно, Остад, ты такой умный, что легко меня раскусил, — с наигранной печалью покачала я головой. — Хочу признаться твоему другу в любви. Полагаешь, он обрадуется?
— Не сомневаюсь, что Форстад придет в восторг, когда просто тебя увидит, —ухмыльнулся Трой, поймав какую-то тайную мысль, и она, эта мысль, страшно ему понравилась. — Восьмой этаж, пятая комната. Можешь не благодарить.
— Не буду, — пообещала я. — Передать привет? Ну, между признаниями в любви.
— Ни в чем себе не отказывай, — заулыбался парень еще подлее и нахально мне подмигнул: — Удачи, Ведьма. На всякий случай, ты хорошо на метле летаешь?
— Не так хорошо, как ты ей подметаешь.
Я поднялась на восьмой этаж. С направлением на мужскую половину ошибиться было сложно — над входной дверью висела латунная табличка с символом, в старомагическом языке обозначившим мужской род. В конце коридора о чем-то тихо переговаривались парни. Воздух густо пах паленым веником. Хотелось верить, что будущие профессиональные маги его вовсе не раскуривали, а окуривали им помещение во время высококультурного ритуала.
С подленьким чувством, что Остад обманул с адресом, я остановилась перед комнатой с выжженным на притолоке пятым номером и постучалась. Вместо ответа раздался страшный грохот. Хотелось верить, что никто не свалил тумбочку и не упал с кровати в безуспешной попытке гостеприимно встретить гостей. Второй раз постучала уже по инерции, с интересом прислушиваясь, а не свернут ли там еще какую-нибудь мебель. Шагов не различила, но дверь пихнули с неожиданной злостью. Я отскочила на шаг.
— Остад, специально для тебя надо ручку красным цветом зажигать? — Илай запнулся и констатировал прискорбный факт: — И это пришла Эден.
Он был одет наспех. Расстегнутая рубашка открывала гладкую грудь, ремень болтался на поясе.
— А что означает зажженная ручка? — полюбопытствовала я, переводя взгляд с обнаженного тела на мрачное лицо хозяина комнаты. Глаза-то отвела, но перед мысленным взором по-прежнему стоял мужской торс. В воображении он почему-то светился… Широкие плечи, аккуратно намеченные кубики на животе, родинка в районе пупка. Когда я родинку-то успела запомнить?!
Форстад нахмурено молчал.
— Поговорить надо, — объявила я.
Вдруг в глубине комнаты что-то звякнуло. Следом раздался сдавленный девичий писк:
— Ой!
Повисшее молчание было грандиозным и почти осязаемым. Лучше бы Остад обманул меня с адресом, а его лучший друг зажег ручку! Теперь я точно знала, что обозначал этот безмолвный, но выразительный знак.
— Извини! В смысле, лучше извинюсь завтра за все сразу. И за это тоже. — Я махнула рукой с намеком на «обстоятельства» в комнате и моментально развернулась.
— Кто там? — снова прозвучал девичий голос.
— Никто, — отозвался Илай, а потом вдруг схватил меня за локоть, не позволяя взять разбег в сторону выхода.
Дверь закрылась. Мы остались в коридоре. Надышавшиеся дымом сожженного веника, парни загоготали. Вряд ли они смеялись над распуганными по углам жилого крыла злыми духами, наверняка потешались над нами. Для них не было секретом, что в пятой комнате находился не один, а двое человек. Тут еще и третья с умным видом и учебниками в зубах прискакала.
— На трио не рассчитывай! — зашипела я, не понимая, что Форстад намеревался вытворить.
— Размечталась, — фыркнул он и потащил меня к выходу.
Стало немножко не по себе. Неужели решил помочь слететь вниз?
— Честное слово, я сама найду дорогу. Не надо меня провожать! И с лестницы спущусь без пин… проблем!
Он ловко оттеснил меня в мужскую купальню с гудящим сушильным шкафом, мокрым каменным полом и кабинками для мытья, на которых почему-то не было ни одной дверцы. От движения моментально затрещали, разгораясь, магические лампы. Вспыхнул яркий свет. А у нас на этаже, между прочим, в купальне царил полумрак, как в подземелье. Наверное, чтобы девицы не торчали подолгу и не создавали ажиотажа.
— Зачем ты меня сюда запихиваешь? Ты же голый! — возмутилась я, оказавшись в звонкой тишине пустого помещения. — В смысле, почти голый.
— Зато ты полностью одетая.
— Божечки, хочешь меня выкупать? Я с учебниками! — как будто только из-за беспокойства за библиотечные книги мне не хотелось оказаться под лейкой с ледяной водой.
— Эден, тебе в голову всегда приходят такие свежие идеи... — В лице Илая отразилась настораживающая заинтересованность. — Ты хотела поговорить. Говори.
— Сейчас? Серьезно?
— Ты пошутить хотела?
— А как же болонка? Она же обидится и потом тебя облает!
— Какая еще болонка? — сморщился парень.
— Которая блондинка. Или у тебя там брюнетка? Знаешь, верни блондинку, а то я прозвища не успеваю придумывать, — красноречивый взгляд Форстада говорил лучше любых слов, что мой бесконтрольный словарный поток его вообще не радует. — Ты прав, я буду нумеровать.
— Эден, не пойму… ты пьяная, что ли? — Он неожиданно схватил меня за подбородок и без особого пиетета повернул голову, словно проверяя на свет степень девичьего опьянения.
— Нет, я из библиотеки! — оттолкнула я его руку. — В читальном зале вообще-то пить запрещено. Даже воду! Там можно только читать… и думать.
— Ты почитала, подумала и пришла ко мне… зачем? — Упер он руки в худые бока. Едва сомкнувшиеся полы рубашки вновь разошлись, и обнаружилось, что вблизи у Форстада красивые ключицы.
— Извиняться.
Возникла странная пауза. Обстановка вокруг не располагала ни к скандалам, ни к извинениям, ни к романтике. Пахло влажностью и откуда-то несло старыми носками. Басовито гудел сушильный шкаф, поди, те самые носки обдувавший горячим воздухом.
— За что? — вкрадчиво уточнил Илай.
— Для начала за то, что вломилась и истоптала малину, а вообще за донос. Я была в корне не права! Ты ничего не говорил Хилдису.
На некоторое время между нами повисло тяжелое молчание.
— И все?
— А что, еще надо? — удивилась я.
— Да нет, достаточно. — Он развернулся и молча вышел из купальни.
Сушильный шкаф по-прежнему мерзко гудел, яркие лампы все так же светились и трещали, а у меня внутри расцветал букет смешанных чувств. Было очевидно, что я помешала Илаю, но он не выгнал меня взашей, а потом будто оскорбился еще сильнее. Правильно люди говорят, что чужая душа потемки!
После сумбурного разговора с Форстадом сил гоняться за Тихоней не осталось, и я подкарауливала ее утром перед дверьми в столовую. Обычно она завтракала одна, но сегодня появилась в компании Тильды, словно чувствовала, что назревает большая разборка.
— Доброе утречко, — помахала рукой Матильда.
— Марлис, поговорим? — спросила я.
— А меня не зовете? — обиделась Тильда.
Вмешивать в ссору общую подругу не хотелось, но Тихоня кивнула:
— Это же не секрет, Аниса?
— Опять хочешь прикрыться? — вопросом на вопрос ответила я, и та дернула плечом, не пытаясь отрицать очевидное. — Это ведь ты ходила к Хилдису?
По мере того, как я перелистывала старые желтоватые странички, казавшиеся на ощупь очень хрупкими, чувствовала, как меняюсь в лице. Магистр Армас дал мне сборник с заклятьями морока и подробными инструкциями, как их снимать. Способ, которым пользовался Хилдис, чтобы зачаровать методичку, описывался почти в конце, его было легко узнать по рисунку тех самых нечитабельных символов, что маскировали текст.
Я невольно покосилась в темный проход, захлопнула книгу и бросилась следом за Армасом. Читальный зал практически опустел. Парочка алхимиков что-то напряженно изучала в толстых фолиантах, а один адепт дремал, уткнувшись лбом в раскрытый конспект. На столе, занятом моими вещами, по-прежнему горела лампа и были разложены книги. В воздухе под потолком мерцал морок песочных часов, категорично отсчитывающих время до закрытия библиотеки. Вместо мелкого песка создатель наколдовал крупные шарики, обозначавшие минуты. Скользнув по узкому горлышку, они падали на дно чаши и рассыпались фонтаном блестящих брызг.
Оглядевшись, я ринулась к дверям, но с библиотечной книгой в руках меня не выпустила неожиданно возникшая магическая заслонка, мигом затянувшая дверной проем. Хорошо, что преграда тускло светилась, иначе бы вмазалась, как стремительная мушка в оконное стекло. Пришлось оставить фолиант на столе, а потом выйти в безлюдный коридор, тускло освещенный притушенными к ночи лампами.
Куратора удалось нагнать у лестницы.
— Магистр Армас, подождите!
Он оглянулся и, увидев меня, торопливо шагающую навстречу, остановился.
— Появились вопросы? — уточнил он.
Я наотрез отказалась замечать очередной неуместно-насмешливый взгляд, возможно характерный для привлекательного мужика, но точно не для преподавателя. Можете считать меня ханжой, по отношению к магистрам я такая и есть.
— Нет. — Остановилась возле него и с чувством произнесла: — Спасибо!
Уточнений не требовалось. Он мигом понял, что его благодарят за неожиданную помощь. Вряд ли Армас испытывал симпатию к выскочке-первогодке, настоящей занозе в пальце любого куратора. Возможно, он просто имел личные счеты с торгашом Хилди или в душе боролся за мир во всем мире — причина была неясна и туманна. Но даже если и так, в некоторых вопросах мне легко договориться с принципами, тем более что их не очень много.
— Откровенно сказать, я разочарован, — заметил он. — Полагал, что вы обнаружите учебник раньше и без моей помощи.
— Почему я?
— Считайте, нашептал внутренний голос.
Какой, однако, догадливый внутренний голос!
— Вы можете не волноваться, — объявила я. — Никто не узнает, что мы — кхм — в некотором роде сообщники.
— Сообщники? Я всего лишь дал своей ученице, влюбленной в высшую магию, интересный учебник. А вы что-то задумали?
— Я?! Ничего! — немедленно замахала я руками, принимая правила игры. — Знаете, от усталости всегда такой бред несу, что потом стыдно делается.
— Тогда лучше идите отдыхать, — с иронией посоветовал Армас. — Всего хорошего, Аниса.
— Магистр! — снова не дала ему уйти. — Кто это был?
— Простите? — кажется, он удивился.
— Кто рассказал о заговоренном пере? — Наверное, надо было поклониться, помолиться и учтиво попросить, но я уже выпалила вопрос и рассеивать вежливые фразы, пытаясь сгладить резкость, было чуточку поздно.
— Я не имею права называть имена, — спокойно отказался магистр поделиться информацией даже по-дружески. В смысле, особенно по-дружески.
— Сегодня днем я обвинила одного человека… Ну… быть точнее, Илая Форстада. От его реакции мне до сих пор неуютно.
— Вы ошиблись, Аниса. Форстад не ходил к магистру Хилдису, — подтвердил он догадку, которая мучила меня с той самой секунды, как физиономия белобрысого скривилась от гнева. Виноватый человек не будет злиться, он скорее зайдется издевками или в лицо бросит, мол, на-ка выкуси, мир круглый, все возвращается. Илай выглядел по-настоящему оскорбленным.
— Тогда кто? — растерянно спросила я.
— Попробуйте использовать метод исключения, — усмехнулся Армас. — Доброй ночи.
Возможно, у магистра ночь будет очень даже добрая, но меня определенно ждала бессонница. Он еще не успел повернуться спиной, а я уже поняла, что Хилдису донесла Марлис!
Выдержки хватило на полчаса, даже меньше. Безуспешно пытаясь сосредоточиться, я переписала сложную формулу, которую еще предстояло разобрать и опробовать, а внутри свербело. Если не узнаю правду прямо сейчас, то потеряю сон, как всегда начну кашлять от невозможности высказаться, окончательно разозлюсь и на горячую голову совершу какую-нибудь глупость, всенепременно лишившись новой подруги.
Нет и нет!
Лучше сразу объясниться, спать спокойно и не страдать от приступов удушливого кашля. А еще извиниться. Не то чтобы меня сильно мучила совесть за несправедливое обвинение, брошенное в лицо Форстаду… Ладно, мучила! Что было совершенно нелепо, учитывая, как сильно он меня бесил большую часть времени.
Я решительно встала из-за стола. Книга заклятий была спрятана там, где ее не сумеют обнаружить не только завсегдатаи читального зала, но и сам Армас — в отделе некромантии, совершенно бесполезном, учитывая, что в Дартмурте этот предмет не изучали, разве что «по верхам» на общей магии. Да и вообще даже маленького погоста на задворках двора не имелось.
Собрав вещи и потушив лампу, из библиотеки я прямиком направилась к Марлис. И — вот досада! — Тихони не оказалось в комнате. На всякий случай стоило заглянуть к Тильде, хотя в начале десятого вечера та нередко дрыхла без задних ног. Если, конечно, не планировала нагрянуть к пифии или устроить девичник с облепиховой настойкой, но мне было бы точно известно о планах подруги пустить на вечер чужие деньги или налакаться приторно-сладкого хмельного зелья, сваренного в неизвестном котелке (она утверждала, что на папенькиной кухне папенькиным же поваром).
В холле общежития я случайно столкнулась с Троем Остадом, спускавшимся по лестнице. Он был не один, а с компанией незнакомых старшекурсников, и, конечно, не преминул хорошей возможности покрасоваться:
— Свидание с учебниками, Ведьма?
— Свали за грань! — привычно огрызнулась я, но немедленно сообразила, что подлечить совесть извинениями решила, а точного направления, куда идти извиняться, не знала. — Хотя постой, не сваливай!
Вся компания неожиданно притормозила и с любопытством оглянулась. У них что, коллективный разум?
— Эден, ты не в моем вкусе, — моментально принялся ломать комедию Трой.
— Боги! Я сейчас разрыдаюсь! Дашь платочек высморкаться? — фыркнула я и обратилась к парням, непрозрачно намекнув, что по-прежнему прошу раствориться в тумане лишние уши, если они не страдают глухотой: — Мальчики, можно мы тут посекретничаем? Спасибо.
Как ни странно, ребята оказались из понятливых. Бросив всего лишь парочку пошловатых советов, где в общаге самый темный уголок для разговоров, они преспокойно направились к парадным дверям.
— Чего тебе, Ведьма? — спрятав руки в карманы штанов, с таким видом, точно издыхает от скуки и усталости спросил Трой.
— В какой комнате живет Форстад?
— Спроси вежливо, — осклабился он.
Боги! Что за младшая школа? Я выразительно закатила глаза и протянула плаксивым голосом уличного попрошайки:
— Добрый господин Остад, не соблаговолите ли подсказать точный адрес вашего лучшего друга?
— Поклонись.
И как, спрашивается, с этими человекоподобными гадами вести себя дружелюбно?
— Ты вообще бессмертный? — уточнила я и сразу же объяснилась, чтобы он наверняка понял, что девушка скорее сжует учебник по высшей магии, чем будет кланяться в пояс аристократическому кретину: — Поверь, мой поклон станет последним, что ты увидишь в своей короткой жизни.
Переговоры определенно зашли в тупик. Кому-то надо было сдаться и прекратить обмен остротами.
— И что ты от Форстада хочешь? — любопытство заставило Троя капитулировать.
— Ты его секретарь и отсеиваешь посетителей? Или ради сплетенки интересуешься? — ерничать я не перестала.
— Нет так нет, — пожал плечами парень и сделал вид, что собирается догнать приятелей.
На подобную дешевую уловку в восточных долинах даже дети не покупались, но подыграть все-таки пришлось.
— Хочу у него попросить методичку по мироустройству, — ляпнула первое, что пришло в голову. Не рассказывать же, в самом деле, что собираюсь торжественно извиниться за огульные обвинения.
— Не убедила, — заметил он.
— Ладно, Остад, ты такой умный, что легко меня раскусил, — с наигранной печалью покачала я головой. — Хочу признаться твоему другу в любви. Полагаешь, он обрадуется?
— Не сомневаюсь, что Форстад придет в восторг, когда просто тебя увидит, —ухмыльнулся Трой, поймав какую-то тайную мысль, и она, эта мысль, страшно ему понравилась. — Восьмой этаж, пятая комната. Можешь не благодарить.
— Не буду, — пообещала я. — Передать привет? Ну, между признаниями в любви.
— Ни в чем себе не отказывай, — заулыбался парень еще подлее и нахально мне подмигнул: — Удачи, Ведьма. На всякий случай, ты хорошо на метле летаешь?
— Не так хорошо, как ты ей подметаешь.
Я поднялась на восьмой этаж. С направлением на мужскую половину ошибиться было сложно — над входной дверью висела латунная табличка с символом, в старомагическом языке обозначившим мужской род. В конце коридора о чем-то тихо переговаривались парни. Воздух густо пах паленым веником. Хотелось верить, что будущие профессиональные маги его вовсе не раскуривали, а окуривали им помещение во время высококультурного ритуала.
С подленьким чувством, что Остад обманул с адресом, я остановилась перед комнатой с выжженным на притолоке пятым номером и постучалась. Вместо ответа раздался страшный грохот. Хотелось верить, что никто не свалил тумбочку и не упал с кровати в безуспешной попытке гостеприимно встретить гостей. Второй раз постучала уже по инерции, с интересом прислушиваясь, а не свернут ли там еще какую-нибудь мебель. Шагов не различила, но дверь пихнули с неожиданной злостью. Я отскочила на шаг.
— Остад, специально для тебя надо ручку красным цветом зажигать? — Илай запнулся и констатировал прискорбный факт: — И это пришла Эден.
Он был одет наспех. Расстегнутая рубашка открывала гладкую грудь, ремень болтался на поясе.
— А что означает зажженная ручка? — полюбопытствовала я, переводя взгляд с обнаженного тела на мрачное лицо хозяина комнаты. Глаза-то отвела, но перед мысленным взором по-прежнему стоял мужской торс. В воображении он почему-то светился… Широкие плечи, аккуратно намеченные кубики на животе, родинка в районе пупка. Когда я родинку-то успела запомнить?!
Форстад нахмурено молчал.
— Поговорить надо, — объявила я.
Вдруг в глубине комнаты что-то звякнуло. Следом раздался сдавленный девичий писк:
— Ой!
Повисшее молчание было грандиозным и почти осязаемым. Лучше бы Остад обманул меня с адресом, а его лучший друг зажег ручку! Теперь я точно знала, что обозначал этот безмолвный, но выразительный знак.
— Извини! В смысле, лучше извинюсь завтра за все сразу. И за это тоже. — Я махнула рукой с намеком на «обстоятельства» в комнате и моментально развернулась.
— Кто там? — снова прозвучал девичий голос.
— Никто, — отозвался Илай, а потом вдруг схватил меня за локоть, не позволяя взять разбег в сторону выхода.
Дверь закрылась. Мы остались в коридоре. Надышавшиеся дымом сожженного веника, парни загоготали. Вряд ли они смеялись над распуганными по углам жилого крыла злыми духами, наверняка потешались над нами. Для них не было секретом, что в пятой комнате находился не один, а двое человек. Тут еще и третья с умным видом и учебниками в зубах прискакала.
— На трио не рассчитывай! — зашипела я, не понимая, что Форстад намеревался вытворить.
— Размечталась, — фыркнул он и потащил меня к выходу.
Стало немножко не по себе. Неужели решил помочь слететь вниз?
— Честное слово, я сама найду дорогу. Не надо меня провожать! И с лестницы спущусь без пин… проблем!
Он ловко оттеснил меня в мужскую купальню с гудящим сушильным шкафом, мокрым каменным полом и кабинками для мытья, на которых почему-то не было ни одной дверцы. От движения моментально затрещали, разгораясь, магические лампы. Вспыхнул яркий свет. А у нас на этаже, между прочим, в купальне царил полумрак, как в подземелье. Наверное, чтобы девицы не торчали подолгу и не создавали ажиотажа.
— Зачем ты меня сюда запихиваешь? Ты же голый! — возмутилась я, оказавшись в звонкой тишине пустого помещения. — В смысле, почти голый.
— Зато ты полностью одетая.
— Божечки, хочешь меня выкупать? Я с учебниками! — как будто только из-за беспокойства за библиотечные книги мне не хотелось оказаться под лейкой с ледяной водой.
— Эден, тебе в голову всегда приходят такие свежие идеи... — В лице Илая отразилась настораживающая заинтересованность. — Ты хотела поговорить. Говори.
— Сейчас? Серьезно?
— Ты пошутить хотела?
— А как же болонка? Она же обидится и потом тебя облает!
— Какая еще болонка? — сморщился парень.
— Которая блондинка. Или у тебя там брюнетка? Знаешь, верни блондинку, а то я прозвища не успеваю придумывать, — красноречивый взгляд Форстада говорил лучше любых слов, что мой бесконтрольный словарный поток его вообще не радует. — Ты прав, я буду нумеровать.
— Эден, не пойму… ты пьяная, что ли? — Он неожиданно схватил меня за подбородок и без особого пиетета повернул голову, словно проверяя на свет степень девичьего опьянения.
— Нет, я из библиотеки! — оттолкнула я его руку. — В читальном зале вообще-то пить запрещено. Даже воду! Там можно только читать… и думать.
— Ты почитала, подумала и пришла ко мне… зачем? — Упер он руки в худые бока. Едва сомкнувшиеся полы рубашки вновь разошлись, и обнаружилось, что вблизи у Форстада красивые ключицы.
— Извиняться.
Возникла странная пауза. Обстановка вокруг не располагала ни к скандалам, ни к извинениям, ни к романтике. Пахло влажностью и откуда-то несло старыми носками. Басовито гудел сушильный шкаф, поди, те самые носки обдувавший горячим воздухом.
— За что? — вкрадчиво уточнил Илай.
— Для начала за то, что вломилась и истоптала малину, а вообще за донос. Я была в корне не права! Ты ничего не говорил Хилдису.
На некоторое время между нами повисло тяжелое молчание.
— И все?
— А что, еще надо? — удивилась я.
— Да нет, достаточно. — Он развернулся и молча вышел из купальни.
Сушильный шкаф по-прежнему мерзко гудел, яркие лампы все так же светились и трещали, а у меня внутри расцветал букет смешанных чувств. Было очевидно, что я помешала Илаю, но он не выгнал меня взашей, а потом будто оскорбился еще сильнее. Правильно люди говорят, что чужая душа потемки!
После сумбурного разговора с Форстадом сил гоняться за Тихоней не осталось, и я подкарауливала ее утром перед дверьми в столовую. Обычно она завтракала одна, но сегодня появилась в компании Тильды, словно чувствовала, что назревает большая разборка.
— Доброе утречко, — помахала рукой Матильда.
— Марлис, поговорим? — спросила я.
— А меня не зовете? — обиделась Тильда.
Вмешивать в ссору общую подругу не хотелось, но Тихоня кивнула:
— Это же не секрет, Аниса?
— Опять хочешь прикрыться? — вопросом на вопрос ответила я, и та дернула плечом, не пытаясь отрицать очевидное. — Это ведь ты ходила к Хилдису?
