Неожиданно он потянулся ко мне, заставив испуганно вжаться в деревянную спинку скамьи, и выдернул из рук карту. В кулаке у меня остался жалкий оторванный клочок. Последовала долгая пауза.
- Ну, и кто ты? – наконец, произнес он.
Я прикусила губу, отказываясь отвечать. Он что-то пробормотал по-абрисски, а потом холодно вымолвил, как будто обращался к самому себе:
- Ладно, как знаешь. Все равно разговорят.
От страха у меня зашевелились на затылке волосы. Я вскинулась и обнаружила напротив брюнета гораздо старше меня, лет на восемь. У него были яркие, стального цвета глаза, а в нижней губе, слева, тонкое серебряное колечко.
- Ты ведь знаешь, что у нас не вступают в переговоры со шпионами? – изогнул он брови. - Или ты перебежчица? Такие здесь тоже есть.
- Куда ты меня везешь? – спросила я, и на одно мгновение у мага сделалось странное лицо. Он как будто подсознательно ожидал, что пленница заговорит плаксивым фальцетом, а не взрослым голосом.
- Для чего ты переместилась в Абрис?
- Меня будут пытать? - От страха я спрашивала первое, что приходило в голову. Как будто мысли, едва возникнув в голове, тут же прямотоком выливались изо рта.
- Что ты делала в доме Исаи Гленна?
- Меня никогда не отпустят?
Возникла долгая пауза. Ведун кивнул:
- Девушка, кто-то должен первым начать отвечать. Из нас двоих ты нарушила границы. – Он сделал приглашающий жест рукой, мол, не стесняйся быть честной.
Нервно облизав пересохшие губы, я призналась:
- Я участвовала в скольжении. Это такая университетская игра. Мне дали карту, - я кивнула на смятый листок коричневатой бумаги в руках абрисца, - по ней надо было найти ворота и вернуться обратно. На меня даже деньги поставили. Я не шпионка, а адептка, и не знаю, почему переместилась в тот дом, а не на улицу.
Маг смотрел на меня с такой иронией на лице, что не оставалось сомнений, он не верил ни единому слову.
- Ты мне не веришь? – для чего-то переспросила я очевидную вещь.
- Как сказать… Я встречал много адептов с вашей стороны, но у тебя оказался самый подвешенный язык.
- Я не вру! – прозвучало излишне поспешно, что, наверное, было еще подозрительнее. - Проклятье, как же тебе объяснить?
Некоторое время мы молчали. Разглядывали друг друга. Взгляд, как зачарованный, все время возвращался к колечку в губе ведуна. Никто из знакомых мне парней никогда не делал дырок в теле, тем более на лице. В голове крутилась несуразная, совершенно неподходящая ситуации мысль: в трескучий мороз оно примерзало?
- Сколько тебе лет? – резко спросила я, стараясь отвлечь себя от странной фантазии на тему того, как темный ведун облизывает зимой губу.
- Назови свое имя.
- Валерия Уварова, - без колебаний назвалась я. - Так, сколько тебе лет? Двадцать восемь?
- Двадцать четыре, - поправил он с непроницаемым видом. Точно врал. Лгун со стажем всегда распознает себе подобных.
- Женат?
- Нет.
- Помолвлен?
- Нет.
- Вот! Что и требовалось доказать!– Я щелкнула пальцами, отчего световой кристалл на потолке зашелся в нервическом треске и пару раз истерично мигнул. – Никто не женится до тридцати. Скажи? А парню, с которым я собиралась потерять девственность, исполнилось двадцать три, но он обручился. Как понимаешь, не со мной.
Судя по тому, что у мага медленно вытягивалось лицо, он ничего понимать не собирался и меньше всего был склонен влезать в рубашку девственницы из Тевета, страдающей по чужому жениху.
- У меня ощущение, что я на прошлой седмице не на обряде обручения сидела, а на поминках по разрушенным надеждам. - Мне следовало заткнуться, но от паники признания хлестали щедрым потоком, как из сломанного крана, не перекроешь. - До сих пор не могу поверить! Валентин бабник, каких Тевет еще не видал. Так почему надумал жениться? Потом я решила, что просто обязана совершить нечто, доводящее его до бешенства, и увязалась за Крис на скольжение. И переместилась в тот дом... Сделала больно, называется, человеку, который даже не подозревал, что ему делают больно. Аж злость берет! Но знаешь, что меня бесит больше всего? Что прямо сейчас я несу дичайшую ахинею и почему-то не могу заткнуться!
Неожиданно слова закончились. В воздухе повисло натужное молчание. Совершенно ошарашенная собственным словоблудием я выразительно моргнула. Кажется, за минуту мне удалось рассказать темному ведуну о личной жизни больше, чем лучшей подруге за последние три года.
Он откинулся на сиденье, сложил руки на груди. Внимательный взгляд, каким обычно смотрят взрослые, прикидывая, какое наказание заслужил нашкодивший ребенок, остановился на моем лице, потом переместился к открытым сандалиям из трех ремешков. Чувствуя, что от стыда готова провалиться под землю (особенно, если, провалившись, вернулась бы домой), я спрятала грязные ноги под лавку.
Интересно, если сказать что-нибудь вроде «спасибо, что дал исповедоваться», пришибет смертельным проклятьем?
- Извини, - наконец, выдавила я, нервно заправляя выбившуюся из пучка светло-русую прядь волос.
- И много?
- Чего?
- Денег на тебя поставили много?
- Понятия не имею, - дернула я плечом. – Я ведь не вернулась обратно.
- Что ж… В любом случае, ты бы не выиграла.
- Почему? – стыдно сказать, но возмущение было непритворным.
- Ты даже не переместилась в город, так что тебе очень повезло со мной столкнуться.
- Повезло? – опешила я.
Странные у него понятия о везении. В отличие от Тевета, где после большого взрыва абсолютно все жители получили дар света, в Абрисе равновесие нарушено не было. На полсотни обычных людей встречался только один настоящий колдун, с такой-то редкостью мне и «повезло» столкнуться в пустом доме. Больше, наверное, только утопленникам «везет». А учитывая, с какой жестокостью во время войны абрисские ведуны убивали обладателей Истинного Света, было и вовсе впору падать в обморок.
Между тем, он постучал в стенку кареты. Со жмахом открылась заслонка, и маг отдал вознице приказ на родном языке. Через некоторое время экипаж остановился. Парень открыл дверь, впустив в салон пахнущий осенью холод, спрыгнул на пешеходную мостовую и протянул руку, предлагая мне выходить.
- Что ты делаешь? – вымолвила я, боясь высунуть нос наружу.
- То, о чем непременно буду сожалеть.
- Ты меня отпускаешь?
- Останешься в карете?
- Всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – буркнула я.
- Только когда раздражаюсь. – Он нетерпеливо помахал рукой: - Вылезай.
Услыхав недвусмысленный намек, я подскочила на лавке с такой проворностью, словно подо мной распрямилась крепко сжатая пружина. Без лишнего стеснения схватилась за предложенную руку и, перепрыгнув растолканную лошадиными копытами жижу, встала на дорожку под фонарем.
Оказалось, что мы приехали к большому постоялому двору, заставленному распряженными каретами. Ставни были открыты, и в окнах горел свет.
- Зачем мы здесь? – вымолвила я, пряча руки в мелкие карманы плаща. – Ты ведь… не хочешь… чтобы я… от меня…
Маг с недоумением изогнул брови.
- Оплаты! - выпалила я с горящей, как сигнальный фонарь, физиономией. На лице парня расцвела ленивая улыбка, и на щеках появились ямочки.
- И как подразумевается, ты со мной расплатишься?
- Эм-м-м…
Не заставляй произносить это вслух, пожалуйста!
- Ты так мило покраснела, - не преминул заметить он, снимая куртку, как будто заранее начал готовиться к оплате. – Не знаю, чего ты там себе навыдумывала, недоверчивый ребенок, но здесь готовят лучшую еду в городе. Ты голодная? Лично у меня перемещения взывают зверский аппетит и отнимают кучу сил.
Неожиданно абрисец накрыл мои плечи курткой, хранившей его тепло и чистый мужской запах.. Кожаные рукава опустились до самых колен. Я ошарашено замерла от того, как легко совершенно незнакомый парень ворвался в мое личное пространство.
- Так что? Составишь мне компанию? – спросил он.
- Это такая абрисская традиция – накормить идейного врага прежде, чем прикончить? – пробормотала я.
- Мы, вообще, гостеприимный народ, - подмигнул новый знакомый.
- Сначала кормите, потом пытаете? - с растерянным видом я проследила, как уверенной походкой, сунув одну руку в карман, он направлялся к дверям постоялого двора, а потом бросилась за ним следом.
В едальной постоялого двора оказалась тьма народа. Подсознательно я ожидала, что когда мы войдем, то в обеденном зале немедленно настанет гробовая тишина, и к нам повернутся все головы, но ничего подобного не произошло. Мой попутчик что-то сказал подскочившему подавальщику, и нас тихонечко проводили по деревянной лестнице на второй этаж, в отдельную комнату с зажженным камином, куда шум общего зала достигал только невнятным гулом.
Меню не предложили. Заказ приняли со слов мага. Я все это время предусмотрительно молчала и грелась у камина. Когда за подавальщиком закрылась дверь, парень вдруг стремительно подошел ко мне. От неожиданности я даже попятилась, но он схватил меня за куртку, не дав прислониться ногами к раскаленной каминной решетке.
- Стой. – С непроницаемым видом, словно не замечая, как я медленно заливаюсь краской, маг принялся проверять карманы. Правый, левый.
То, с какой легкостью он врывался в мое личное пространство, вызывало паралич. Не потому что он был темным ведуном, а совершенно незнакомым парнем с отличной фигурой, колечком в губе и хищной повадкой. К тому же стоявшим от меня в полушаге.
- Я сниму, - одними губами беззвучно сказала я, надеясь прервать пытку, когда он запустил руку во внутренний карман.
Маг покачал головой.
- Нашел. – В его руках оказалось тонкое стило из мутно-белого камня.
Подойдя к двери, одним росчерком он нарисовал незнакомую руну. Та вспыхнула красноватым светом и истлела, не оставив следа.
- Теперь никто не поймет, на каком языке мы говорим, - пояснил он.
Я разглядывала его. Когда в чулане маг обнял меня, чтобы перенести из особняка на улицу, его тело показалось твердым и мускулистым. Вязаный джемпер с высоким воротом облегал широкие плечи. Движения выдавали в нем хищника, осторожного, но стремительного и опасного. Сейчас он притаился, позволял себе играть в спасителя потерявшихся между мирами девчонок.
Он задрал рукава джемпера и продемонстрировал татуировки на предплечьях. Одну руку обвивала змея, на другой с внутренней стороны теснились выбитые звездочки. Хотелось надеяться, что он наносил их не по количеству пойманных в городе и замученных до смерти теветцев.
- Ты мне поможешь вернуться домой? – резко спросила я, наблюдая, как он налил в лохань воду из медного кувшина, чтобы вымыть руки. – И не сдашь в участок?
Маг бросил на меня быстрый взгляд.
- Да.
- Как?
- Воспользуюсь служебным положением.
Чувство самосохранения подсказывало, что уточнять, какое же он занимал положение, не стоило. Меньше знаешь, быстрее вернешься домой.
- Почему ты мне поверил?
- Твоя обувь, - кивнул он, мыля щелоком руки.
- Обувь? – не поняла я и с недоумением посмотрела на сандалии. Три кожаных ремешка обхватывали грязные ступни.
- После большого взрыва в Абрисе постепенно смещаются времена года. Подготовленный человек знал бы, что у нас сезон листопадов и вряд ли оделся бы по-летнему, чтобы не выделяться из толпы. – Вдруг на его лице заиграла широкая улыбка, и снова появились ямочки: - Ну, и твоя пламенная речь задела меня за живое. Особенно часть про девст…
- Не надо! – категорично перебила я. – Мне и так стыдно.
В это время в комнату спиной вперед протиснулся подавальщик с подносом и, судя по всему, спас меня от града издевательских шуточек. На столе появились глиняные блюда с едой, забулькала еще кипящая чугунная посудина с густым варевом.
- Попробуй. – Маг плюхнул мне в тарелку ломоть разваренного мяса с овощами и сам принялся за еду. Я следила за ним, отчего-то не решаясь взяться за вилку, хотя от ароматных запахов набегала слюна.
- Ты принципиально не ешь с идейными врагами? – полюбопытствовал он.
- Я не ем с незнакомыми парнями.
На лекциях о рунической магии Абриса рассказывали, что у темных ведунов имя имело большое значение. Якобы оно открывало двери в душу человека, но маг без колебаний представился:
- Рой. – Он усмехнулся. – Теперь твоя вера позволит тебе поесть?
Жаркое оказалось вкусным и ароматным. Схватив кусок булки, я принялась его макать прямо в бурлящую кастрюльку. Потом не удержалась и облизала пальцы.
Рой следил, как я, прямо сказать, неженственно, а жадно и без стеснения, поглощала ужин. Наверное, он про себя решил, что все теветские потеряшки походили на голодающих из Выжженной пустоши, год питавшихся корешками и, наконец, дорвавшихся до нормальной еды. Перемещение через границу между мирами изрядно черпнуло магических сил, которые восстанавливались или за счет еды, или за счет сна. Поспать мне не светило, зато появилась возможность погасить голод сытным угощением.
- А у вас здесь, и впрямь, неплохо готовят. - Я обожгла губы очередным куском мяса и зашипела.
- Я же говорил, - усмехнулся Рой и спросил: - Значит, ты учишься? Кем будешь?
- Артефактором.
- Хорошим?
- Очень даже, - промычала я с набитым ртом.
- И боевые артефакты тоже создаешь? – как будто, невзначай уточнил он.
- Я изучаю созидательную магию, - запив водой вставший поперек горла кусок, пояснила я. - Не хочу выжигать боевую руну – больно и бесполезно, все равно оружие меня не привлекает. Когда-нибудь я создам самодвижущий экипаж на рулевом управлении, которому не нужны лошади.
- Не любишь лошадей?
- Мягко сказано. Я их ненавижу! В детстве у меня случилась одна неприятная история, связанная с лошадьми.
- Тебя сбросила лошадь?
- Никогда не ездила верхом, - призналась я. – История не для застольных посиделок, но она о мальчике, который мне очень нравился, белых атласных туфельках и лошади, остановившейся в очень неудачном месте.
- Она тебя лягнула?
- Лучше бы она меня лягнула, - с наигранной грустью вздохнула я. - Потому что тогда мне бы пришлось отменить первый в своей жизни бал из-за травмы, а не из-за испорченных туфель. Проклятье, я так возненавидела балы и лошадей, что до сих пор не умею управлять экипажем и танцевать.
Рой поспешно схватился за стакан, но смех все равно подавить не сумел.
- Это печальная история! – серьезно заявила я. – Мне до сих пор обидно.
На некоторое время мы замолчали. Сотрапезник лениво потягивал напиток.
- Этот твой жених… - Он бросил над краем кружки пронзительный взгляд. - Сильно просчитался, когда отпустил тебя.
Я подавилась и мысленно пожелала провалиться под засыпанную опавшими листьями землю Абриса.
- Не смущайся, кое-чего из твоей пламенной исповеди я все равно не понял, - «успокоил» Рой.
- Пятьдесят процентов? – с надеждой уточнила я.
Он покачал головой.
- Двадцать?
- Нет.
- Может, хотя бы пять?
Он с сожалением развел руками.
- Тогда что?
- Я впервые слышал слово «ахинея».
- И всего-то? – разочаровано протянула я. Лучше бы он не знал слова «девственница».
- Что оно означает?
- Абсурд, вздор, нелепость. Нужны еще варианты?
- У тебя, я смотрю, богатый словарный запас, - усмехнулся он.
- Я, вообще, поговорить люблю. Особенно не вовремя, - мрачно отозвалась я и пыталась сменить тему: – Теперь моя очередь спрашивать. Признайся, Рой, таких, как ты, учат ловить таких, как я?
- Ну, и кто ты? – наконец, произнес он.
Я прикусила губу, отказываясь отвечать. Он что-то пробормотал по-абрисски, а потом холодно вымолвил, как будто обращался к самому себе:
- Ладно, как знаешь. Все равно разговорят.
От страха у меня зашевелились на затылке волосы. Я вскинулась и обнаружила напротив брюнета гораздо старше меня, лет на восемь. У него были яркие, стального цвета глаза, а в нижней губе, слева, тонкое серебряное колечко.
- Ты ведь знаешь, что у нас не вступают в переговоры со шпионами? – изогнул он брови. - Или ты перебежчица? Такие здесь тоже есть.
- Куда ты меня везешь? – спросила я, и на одно мгновение у мага сделалось странное лицо. Он как будто подсознательно ожидал, что пленница заговорит плаксивым фальцетом, а не взрослым голосом.
- Для чего ты переместилась в Абрис?
- Меня будут пытать? - От страха я спрашивала первое, что приходило в голову. Как будто мысли, едва возникнув в голове, тут же прямотоком выливались изо рта.
- Что ты делала в доме Исаи Гленна?
- Меня никогда не отпустят?
Возникла долгая пауза. Ведун кивнул:
- Девушка, кто-то должен первым начать отвечать. Из нас двоих ты нарушила границы. – Он сделал приглашающий жест рукой, мол, не стесняйся быть честной.
Нервно облизав пересохшие губы, я призналась:
- Я участвовала в скольжении. Это такая университетская игра. Мне дали карту, - я кивнула на смятый листок коричневатой бумаги в руках абрисца, - по ней надо было найти ворота и вернуться обратно. На меня даже деньги поставили. Я не шпионка, а адептка, и не знаю, почему переместилась в тот дом, а не на улицу.
Маг смотрел на меня с такой иронией на лице, что не оставалось сомнений, он не верил ни единому слову.
- Ты мне не веришь? – для чего-то переспросила я очевидную вещь.
- Как сказать… Я встречал много адептов с вашей стороны, но у тебя оказался самый подвешенный язык.
- Я не вру! – прозвучало излишне поспешно, что, наверное, было еще подозрительнее. - Проклятье, как же тебе объяснить?
Некоторое время мы молчали. Разглядывали друг друга. Взгляд, как зачарованный, все время возвращался к колечку в губе ведуна. Никто из знакомых мне парней никогда не делал дырок в теле, тем более на лице. В голове крутилась несуразная, совершенно неподходящая ситуации мысль: в трескучий мороз оно примерзало?
- Сколько тебе лет? – резко спросила я, стараясь отвлечь себя от странной фантазии на тему того, как темный ведун облизывает зимой губу.
- Назови свое имя.
- Валерия Уварова, - без колебаний назвалась я. - Так, сколько тебе лет? Двадцать восемь?
- Двадцать четыре, - поправил он с непроницаемым видом. Точно врал. Лгун со стажем всегда распознает себе подобных.
- Женат?
- Нет.
- Помолвлен?
- Нет.
- Вот! Что и требовалось доказать!– Я щелкнула пальцами, отчего световой кристалл на потолке зашелся в нервическом треске и пару раз истерично мигнул. – Никто не женится до тридцати. Скажи? А парню, с которым я собиралась потерять девственность, исполнилось двадцать три, но он обручился. Как понимаешь, не со мной.
Судя по тому, что у мага медленно вытягивалось лицо, он ничего понимать не собирался и меньше всего был склонен влезать в рубашку девственницы из Тевета, страдающей по чужому жениху.
- У меня ощущение, что я на прошлой седмице не на обряде обручения сидела, а на поминках по разрушенным надеждам. - Мне следовало заткнуться, но от паники признания хлестали щедрым потоком, как из сломанного крана, не перекроешь. - До сих пор не могу поверить! Валентин бабник, каких Тевет еще не видал. Так почему надумал жениться? Потом я решила, что просто обязана совершить нечто, доводящее его до бешенства, и увязалась за Крис на скольжение. И переместилась в тот дом... Сделала больно, называется, человеку, который даже не подозревал, что ему делают больно. Аж злость берет! Но знаешь, что меня бесит больше всего? Что прямо сейчас я несу дичайшую ахинею и почему-то не могу заткнуться!
Неожиданно слова закончились. В воздухе повисло натужное молчание. Совершенно ошарашенная собственным словоблудием я выразительно моргнула. Кажется, за минуту мне удалось рассказать темному ведуну о личной жизни больше, чем лучшей подруге за последние три года.
Он откинулся на сиденье, сложил руки на груди. Внимательный взгляд, каким обычно смотрят взрослые, прикидывая, какое наказание заслужил нашкодивший ребенок, остановился на моем лице, потом переместился к открытым сандалиям из трех ремешков. Чувствуя, что от стыда готова провалиться под землю (особенно, если, провалившись, вернулась бы домой), я спрятала грязные ноги под лавку.
Интересно, если сказать что-нибудь вроде «спасибо, что дал исповедоваться», пришибет смертельным проклятьем?
- Извини, - наконец, выдавила я, нервно заправляя выбившуюся из пучка светло-русую прядь волос.
- И много?
- Чего?
- Денег на тебя поставили много?
- Понятия не имею, - дернула я плечом. – Я ведь не вернулась обратно.
- Что ж… В любом случае, ты бы не выиграла.
- Почему? – стыдно сказать, но возмущение было непритворным.
- Ты даже не переместилась в город, так что тебе очень повезло со мной столкнуться.
- Повезло? – опешила я.
Странные у него понятия о везении. В отличие от Тевета, где после большого взрыва абсолютно все жители получили дар света, в Абрисе равновесие нарушено не было. На полсотни обычных людей встречался только один настоящий колдун, с такой-то редкостью мне и «повезло» столкнуться в пустом доме. Больше, наверное, только утопленникам «везет». А учитывая, с какой жестокостью во время войны абрисские ведуны убивали обладателей Истинного Света, было и вовсе впору падать в обморок.
Между тем, он постучал в стенку кареты. Со жмахом открылась заслонка, и маг отдал вознице приказ на родном языке. Через некоторое время экипаж остановился. Парень открыл дверь, впустив в салон пахнущий осенью холод, спрыгнул на пешеходную мостовую и протянул руку, предлагая мне выходить.
- Что ты делаешь? – вымолвила я, боясь высунуть нос наружу.
- То, о чем непременно буду сожалеть.
- Ты меня отпускаешь?
- Останешься в карете?
- Всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – буркнула я.
- Только когда раздражаюсь. – Он нетерпеливо помахал рукой: - Вылезай.
Услыхав недвусмысленный намек, я подскочила на лавке с такой проворностью, словно подо мной распрямилась крепко сжатая пружина. Без лишнего стеснения схватилась за предложенную руку и, перепрыгнув растолканную лошадиными копытами жижу, встала на дорожку под фонарем.
Оказалось, что мы приехали к большому постоялому двору, заставленному распряженными каретами. Ставни были открыты, и в окнах горел свет.
- Зачем мы здесь? – вымолвила я, пряча руки в мелкие карманы плаща. – Ты ведь… не хочешь… чтобы я… от меня…
Маг с недоумением изогнул брови.
- Оплаты! - выпалила я с горящей, как сигнальный фонарь, физиономией. На лице парня расцвела ленивая улыбка, и на щеках появились ямочки.
- И как подразумевается, ты со мной расплатишься?
- Эм-м-м…
Не заставляй произносить это вслух, пожалуйста!
- Ты так мило покраснела, - не преминул заметить он, снимая куртку, как будто заранее начал готовиться к оплате. – Не знаю, чего ты там себе навыдумывала, недоверчивый ребенок, но здесь готовят лучшую еду в городе. Ты голодная? Лично у меня перемещения взывают зверский аппетит и отнимают кучу сил.
Неожиданно абрисец накрыл мои плечи курткой, хранившей его тепло и чистый мужской запах.. Кожаные рукава опустились до самых колен. Я ошарашено замерла от того, как легко совершенно незнакомый парень ворвался в мое личное пространство.
- Так что? Составишь мне компанию? – спросил он.
- Это такая абрисская традиция – накормить идейного врага прежде, чем прикончить? – пробормотала я.
- Мы, вообще, гостеприимный народ, - подмигнул новый знакомый.
- Сначала кормите, потом пытаете? - с растерянным видом я проследила, как уверенной походкой, сунув одну руку в карман, он направлялся к дверям постоялого двора, а потом бросилась за ним следом.
***
В едальной постоялого двора оказалась тьма народа. Подсознательно я ожидала, что когда мы войдем, то в обеденном зале немедленно настанет гробовая тишина, и к нам повернутся все головы, но ничего подобного не произошло. Мой попутчик что-то сказал подскочившему подавальщику, и нас тихонечко проводили по деревянной лестнице на второй этаж, в отдельную комнату с зажженным камином, куда шум общего зала достигал только невнятным гулом.
Меню не предложили. Заказ приняли со слов мага. Я все это время предусмотрительно молчала и грелась у камина. Когда за подавальщиком закрылась дверь, парень вдруг стремительно подошел ко мне. От неожиданности я даже попятилась, но он схватил меня за куртку, не дав прислониться ногами к раскаленной каминной решетке.
- Стой. – С непроницаемым видом, словно не замечая, как я медленно заливаюсь краской, маг принялся проверять карманы. Правый, левый.
То, с какой легкостью он врывался в мое личное пространство, вызывало паралич. Не потому что он был темным ведуном, а совершенно незнакомым парнем с отличной фигурой, колечком в губе и хищной повадкой. К тому же стоявшим от меня в полушаге.
- Я сниму, - одними губами беззвучно сказала я, надеясь прервать пытку, когда он запустил руку во внутренний карман.
Маг покачал головой.
- Нашел. – В его руках оказалось тонкое стило из мутно-белого камня.
Подойдя к двери, одним росчерком он нарисовал незнакомую руну. Та вспыхнула красноватым светом и истлела, не оставив следа.
- Теперь никто не поймет, на каком языке мы говорим, - пояснил он.
Я разглядывала его. Когда в чулане маг обнял меня, чтобы перенести из особняка на улицу, его тело показалось твердым и мускулистым. Вязаный джемпер с высоким воротом облегал широкие плечи. Движения выдавали в нем хищника, осторожного, но стремительного и опасного. Сейчас он притаился, позволял себе играть в спасителя потерявшихся между мирами девчонок.
Он задрал рукава джемпера и продемонстрировал татуировки на предплечьях. Одну руку обвивала змея, на другой с внутренней стороны теснились выбитые звездочки. Хотелось надеяться, что он наносил их не по количеству пойманных в городе и замученных до смерти теветцев.
- Ты мне поможешь вернуться домой? – резко спросила я, наблюдая, как он налил в лохань воду из медного кувшина, чтобы вымыть руки. – И не сдашь в участок?
Маг бросил на меня быстрый взгляд.
- Да.
- Как?
- Воспользуюсь служебным положением.
Чувство самосохранения подсказывало, что уточнять, какое же он занимал положение, не стоило. Меньше знаешь, быстрее вернешься домой.
- Почему ты мне поверил?
- Твоя обувь, - кивнул он, мыля щелоком руки.
- Обувь? – не поняла я и с недоумением посмотрела на сандалии. Три кожаных ремешка обхватывали грязные ступни.
- После большого взрыва в Абрисе постепенно смещаются времена года. Подготовленный человек знал бы, что у нас сезон листопадов и вряд ли оделся бы по-летнему, чтобы не выделяться из толпы. – Вдруг на его лице заиграла широкая улыбка, и снова появились ямочки: - Ну, и твоя пламенная речь задела меня за живое. Особенно часть про девст…
- Не надо! – категорично перебила я. – Мне и так стыдно.
В это время в комнату спиной вперед протиснулся подавальщик с подносом и, судя по всему, спас меня от града издевательских шуточек. На столе появились глиняные блюда с едой, забулькала еще кипящая чугунная посудина с густым варевом.
- Попробуй. – Маг плюхнул мне в тарелку ломоть разваренного мяса с овощами и сам принялся за еду. Я следила за ним, отчего-то не решаясь взяться за вилку, хотя от ароматных запахов набегала слюна.
- Ты принципиально не ешь с идейными врагами? – полюбопытствовал он.
- Я не ем с незнакомыми парнями.
На лекциях о рунической магии Абриса рассказывали, что у темных ведунов имя имело большое значение. Якобы оно открывало двери в душу человека, но маг без колебаний представился:
- Рой. – Он усмехнулся. – Теперь твоя вера позволит тебе поесть?
Жаркое оказалось вкусным и ароматным. Схватив кусок булки, я принялась его макать прямо в бурлящую кастрюльку. Потом не удержалась и облизала пальцы.
Рой следил, как я, прямо сказать, неженственно, а жадно и без стеснения, поглощала ужин. Наверное, он про себя решил, что все теветские потеряшки походили на голодающих из Выжженной пустоши, год питавшихся корешками и, наконец, дорвавшихся до нормальной еды. Перемещение через границу между мирами изрядно черпнуло магических сил, которые восстанавливались или за счет еды, или за счет сна. Поспать мне не светило, зато появилась возможность погасить голод сытным угощением.
- А у вас здесь, и впрямь, неплохо готовят. - Я обожгла губы очередным куском мяса и зашипела.
- Я же говорил, - усмехнулся Рой и спросил: - Значит, ты учишься? Кем будешь?
- Артефактором.
- Хорошим?
- Очень даже, - промычала я с набитым ртом.
- И боевые артефакты тоже создаешь? – как будто, невзначай уточнил он.
- Я изучаю созидательную магию, - запив водой вставший поперек горла кусок, пояснила я. - Не хочу выжигать боевую руну – больно и бесполезно, все равно оружие меня не привлекает. Когда-нибудь я создам самодвижущий экипаж на рулевом управлении, которому не нужны лошади.
- Не любишь лошадей?
- Мягко сказано. Я их ненавижу! В детстве у меня случилась одна неприятная история, связанная с лошадьми.
- Тебя сбросила лошадь?
- Никогда не ездила верхом, - призналась я. – История не для застольных посиделок, но она о мальчике, который мне очень нравился, белых атласных туфельках и лошади, остановившейся в очень неудачном месте.
- Она тебя лягнула?
- Лучше бы она меня лягнула, - с наигранной грустью вздохнула я. - Потому что тогда мне бы пришлось отменить первый в своей жизни бал из-за травмы, а не из-за испорченных туфель. Проклятье, я так возненавидела балы и лошадей, что до сих пор не умею управлять экипажем и танцевать.
Рой поспешно схватился за стакан, но смех все равно подавить не сумел.
- Это печальная история! – серьезно заявила я. – Мне до сих пор обидно.
На некоторое время мы замолчали. Сотрапезник лениво потягивал напиток.
- Этот твой жених… - Он бросил над краем кружки пронзительный взгляд. - Сильно просчитался, когда отпустил тебя.
Я подавилась и мысленно пожелала провалиться под засыпанную опавшими листьями землю Абриса.
- Не смущайся, кое-чего из твоей пламенной исповеди я все равно не понял, - «успокоил» Рой.
- Пятьдесят процентов? – с надеждой уточнила я.
Он покачал головой.
- Двадцать?
- Нет.
- Может, хотя бы пять?
Он с сожалением развел руками.
- Тогда что?
- Я впервые слышал слово «ахинея».
- И всего-то? – разочаровано протянула я. Лучше бы он не знал слова «девственница».
- Что оно означает?
- Абсурд, вздор, нелепость. Нужны еще варианты?
- У тебя, я смотрю, богатый словарный запас, - усмехнулся он.
- Я, вообще, поговорить люблю. Особенно не вовремя, - мрачно отозвалась я и пыталась сменить тему: – Теперь моя очередь спрашивать. Признайся, Рой, таких, как ты, учат ловить таких, как я?
