По привычке на ходу заплела волосы в косу, приколола к одежде зачарованную стрекозу и сунула в карман зеркальце с расписной крышкой. Через пятнадцать минут сборов я была полностью готова вкушать завтрак, которого требовал урчащий от голода желудок. Кэтти по-прежнему не подавала признаков пробуждения, совести и желания составить старшей сестре компанию за одним столом с ведьмаками.
       — Кэтти, вставай!
       Она выразительно дернула ногой, по всей видимости, этим многозначительным жестом давая понять, в каком кошмаре видела завтрак в начале десятого утра. Однако, когда я собиралась оставить ее засыпать в теплой компании подушки, позвала:
       — Агнесс, разбуди Шейна!
       — Нашла своему жениху няньку.
       Выйдя из спальни с решительным желанием спуститься в столовую, я замерла возле двери, тяжело вздохнула и пошагала в те самые покои, куда ночью не хватило духу добежать отчаянной невесте. Неожиданно на стене сгустилась тень, похожая на огромное пятно, и в коридор, заставив меня отпрянуть, головой вперед из этой самой вытянутой тени, как из дыры, вылетела прислужница. Она чудом удержала равновесие, но высокая стопка постельного белья кувыркнулась из ее рук. Инстинктивно я выбросила заклятие, и воздух озарила голубоватая вспышка. Простыни застыли.
       На некоторое время повисло ошеломленное молчание. Прислужница переводила ошарашенный взгляд с белья на меня, потом обратно. Чары медленно развеивались. Нижняя простынь шлепнула на пол, заставив горничную моргнуть.
       — Они сейчас все упадут, — вымолвила я.
       — Простите, госпожа чародейка! — отмерла прислужница. — Теневые коридоры с ночи путаются…
       Она осеклась, словно больно прикусила язык, и бросилась собирать белье стопку.
       — Давайте помогу, — предложила я.
       Вдруг на стене ниоткуда появилась новая тень, похожая на очертания человека. Секунду спустя в коридор вышел высокий чопорный лакей, держащий деревянные «плечики» с мужским пиджаком. С изумлением слуга замер, повертел головой и резюмировал:
       — Это не башня господина Ристада.
       — Более того, это жилое крыло, — согласилась я, укладывая на стопку в руках горничной последнюю простынь.
       — Благодарю, — коротко кивнул мужчина и тут же добавил: — Доброе утро.
       — Доброе? — неуверенно уточнила я.
       Он развернулся на пятках лицом к стене. Тень от долговязой фигуры, словно живая, перебежала на кладку, сгустилась, превращаясь в большое пятно. Лакей сделал шаг и вмазался лбом в камни. Похоже, сегодняшнее утро было отвратительным не только у чародеек, но и у темных прислужников.
       — Паршивые теневые коридоры, — едва слышно проворчал он, поразив меня до глубины души. Отчего-то казалось, будто тихие, немногословные подсобники начисто лишены нормальных человеческих эмоций.
       — Воспользуюсь лестницей, — громко объявил он, не обращаясь ни к кому конкретно, и кивнул в сторону горничной: — И тебе, милочка, советую. Иначе переместишься с подземелье, сыскными псами не отыщем.
       Похоже, в замке произошла магическая катастрофа, и я догадывалась из-за кого, вернее, из-за чьего панического бегства из библиотеки случился всеобщий переполох. До покоев Шейнэра добралась в глубокой задумчивости, громко постучалась, надеясь разбудить дрыхнущего жениха если не с первой попытки, то хотя бы со второй. Но дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла незнакомая блондинка.
       Несколько исключительно долгих секунд мы молчали и разглядывали друг друга. Девушка была поразительно похожа на Кэтти: тот же цвет волос, аристократическая бледность, на идеально чистой коже ни родинки, ни мелкой оспинки. И лишь одна деталь выдавала в ней черную ведьму: по-кошачьи вертикальные зрачки.
       — Шейн был прав! — выдохнула она по-детски сладким голосом. — Ты очаровательная и очень красивая!
       Да неужели?
       — Уверена, мы станем лучшими подружками!
       Она бросилась вперед и, обдавая меня душным ароматом лилий, крепко обняла тонкими руками, оказавшимися неожиданно сильными, как у взрослого мужика. Или еще умертвия. Воскрешенный если уж обхватит поперек тела, то точно ребра сломает.
       Пока я внутренне боролась с естественным желанием шарахнуть странной особе заклятием оцепенения, дверь начала медленно и бесшумно раскрываться. Взору явилась по-мужски строго обставленная комната с обалдевшим Шейнэром. Он следил за буйным приветствием, пытаясь не глядя вдеть запонку в петельку манжета.
       — Нет! — Чокнутая девица порывисто отстранилась и сжала мои плечи, напрочь проигнорировав мрачный взгляд, брошенный на тонкие пальцы с алыми ноготками. — Я уже считаю тебя сестрой!
       Чего? Начинало казаться, что перспектива выйти замуж за темного зомби-властелина просто цветочки, а ягодка — вишенка на торте! — вот она: повисла на мне, как на уличном фонаре, и протравляет тяжелым благовонием с запахом похоронных цветов.
       — Шейн! — изображая буйный восторг, «вишенка» оглянулась к ошарашенному парню. — Она удивительная!
       Бедняга поперхнулся воздухом, но нашел в себе силы проговорить:
       — Элли, это Агнесс Эркли. Сестра Катис.
       Медленно осознавая, что с размаху села в глубокую лужу, блондинка прекратила извергать потоки радости и начала меняться в лице. Я выразительно изогнула бровь.
       — Сестра? — уточнила девица. Похоже, удивительности во мне резко убавилось и практически не осталось.
       — Старшая.
       — А я подруга детства Шейнэра!
       — Ну, а я светлый маг.
       Вертикальные зрачки ведьмы на секунду покруглели. Она мгновенно отцепилась от моих плеч и спрятала руки за спину. По всей видимости, чутье на неприятности у нее, как у любой хитрой ведьмы, было развито получше, что у приятеля детства. Тот, по какой-то не очень понятной причине, посчитал, что ничего страшно не случится, если запустить в загон… в покои хорошенькую подружку, пока невеста спит, а ее старшая сестра страдает утренним приступом раздражительности. И хотя последнее обстоятельство для Шейнэра не было очевидным, он решил не искушать судьбу и внести ясность:
       — Элоиза приехала в Торстен по приглашению брата. Только что! Буквально десять минут назад.
       Другими словами, запонки он застегивал потому, что успел встать с кровати и облачиться в рубашку до появления белобрысой подружки. Надеюсь, брюки в тот момент, когда она завалилась в спальню, тоже были при нем и, главное, на нем.
       — Толком ни с кем не успела поздороваться и сразу поднялась к Шейну, — подхватила Элли.
       — В таком случае, самое время с толком поприветствовать остальных, — сухо отозвалась я, намекая, что пора бы честь знать и исчезнуть из комнаты чужого жениха. — Шейн, Кэтти проснулась и просила тебя зайти.
       — Ой, тогда мы можем все вместе спуститься на завтрак! — с восторгом объявила блондинистая ведьма.
       Угу. Вприпрыжку и взявшись за руки.
       — Не дождусь, когда познакомлюсь с твоей сестрой! — чирикала Элоиза. — Шейн говорит, что она очаровательная, добрая и…
       — Идем, — перебила я. — Покажу дорогу в столовую.
       — Я знаю, куда идти.
       — Значит, покажешь дорогу мне. Все время путаюсь в коридорах.
       — Да, лучше не ждите нас! Завтрак в самом разгаре, — почти неприлично обрадовался Шейн. — Мы скоро будем.
       Обстановка в Торстене разительно отличалась от вчерашней. Казалось, что коридоры просветлели, даже дышать было легче. И еще появились слуги, вернее, много слуг, трудолюбиво готовящих замок к приему гостей. В столовой нашлись только Ристад и Хэллрой. Загадочная тетушка Брунгильда не почтила своим присутствием, а Нестор, похоже, бдел над усыпленным лучшим другом или не мог встать с кровати из-за сорванной накануне поясницы. В общем, план портить ему аппетит своим видом, пусть и мрачным, а не цветущим, пришлось отложить до лучших времен. Когда-то он ведь выберется из логова!
       При нашем появлении братья подозрительно примолкли, и ни один не подумал подняться, как того велел этикет.
       — Малышка Элли, как погляжу, ты уже встретилась с нашей будущей родственницей? — промурлыкал Хэллрой. — Доброе утро, Агнесс.
       — Доброе утро, Хэллрой, — в тон ему отозвалась я. — Господин Торстен?
       — Доброе утро, госпожа Эркли, — произнес он с такой вежливой интонацией, что даже тугоухий догадался бы: утро у господина Торстена-старшего не задалось.
       С непроницаемым видом я уселась за стол, с преувеличенной осторожностью разложила на коленях салфетку. Взгляд упал на абсолютно пустую тарелку, стоящую перед Ристадом... Возле нее демонстративно лежал томик того самого любовного романа, который я выронила, когда сбегала из библиотеки через теневой коридор.
       

ГЛАВА 3. Энергичные игры темных магов

       Торстены-старшие не только догадались, что их разговор в библиотеке послушали, но и легко вычислили, кто именно выступил в роли неуловимого, но очень небрежного соглядатая. С другой стороны, пирожок с маком за догадливость им вручать рановато. Легкий ребус разгадал бы и ребенок. Но если господа ведьмаки намеревались прижать меня к стенке (или чего они добивались), то несколько просчитались — я никогда не страдала пугливостью.
       — Вы принесли книгу мне? — с вежливой улыбкой кивнула на доказательство собственной вероломности.
       В лице ведьмака мелькнуло удивление.
       — Значит, сами почитываете, — с невинным видом резюмировала я, воспользовавшись заминкой. — Любите дамские романы?
       — Никогда не пробовал, — наконец вернул он дар речи и жестом приказал горничной наполнить мою чашку черным, как деготь, густым кофе.
       — Риса интересуют исторические рукописи и философские трактаты, — подала голос Элоиза, словно напоминая, что она все еще за столом.
       — Очень напрасно, — покачала я головой. — Поверьте мне на слово, господин Торстен, одной книги достаточно, чтобы пристраститься к любовным романам до конца жизни.
       Ответный взгляд был красноречив.
       — Пожалуй, последую вашему совету и поверю на слово.
       — Понимаю, вы уже… — протянула я.
       — Что? — напрягся он.
       — Пристрастились!
       Здесь стоило подмигнуть, мол, люди всегда отпираются, когда кто-нибудь узнает об их странненьких предпочтениях, но актерского таланта мне не доставало.
       — Вы всегда торопитесь с выводами?
       — Не стесняйтесь, в любви к романам подобного толка нет ничего зазорного. Хотя согласна, что для мужчины увлечение необычное… Мягко говоря, необычное.
       — Госпожа Эркли! — резко проговорил Ристад.
       — Что, господин Торстен? — с невинным видом уточнила я.
       Браво, Агнесс! Еще чуть-чуть и темный властелин проклянет минуту, когда надумал устроить провокацию за завтраком. С другой стороны, он же не догадывался, что утреннее раздражение обычно попускало меня, когда у остальных начинало нервно дергаться веко. Вот и сейчас настроение неуклонно росло. Осталось довести инкуба и можно считать утро по-настоящему добрым.
       — Вы правы, эта книга действительно для вас. — Торстен-старший умудрился вернуть голосу мягкую вкрадчивость.
       Томик внезапно исчез и, источая черный дымок, появился в моей пустующей тарелке. Я замерла, борясь с инстинктивным желанием немедленно погасить темные чары, и лишь усилием воли не скривилась от брезгливости. Что за… сервис, ей-богу?! Только хотела положить тонкие и прозрачные лепестки ветчины! Не попросишь ведь заменить тарелку.
       — Благодарю.
       Развеивая дым, я помахала ладонью и переложила книгу на скатерть. Пальцы неприятно кольнуло чужеродной магией. Не забыть после завтрака помыть руки! Два раза, с мыльной пастой.
       — Вы забыли ее в библиотеке, — проговорил Ристад.
       — Вернее сказать, была вынуждена оставить, — перевернула я правду так, что не подкопаешься. — Ваш дух-хранитель заартачился и выставил меня за дверь с пустыми руками. Пришлось на ночь прогуливаться по замку, а не читать поучительную историю.
       Судя по тому, как Хэллрой поперхнулся кофе, он-то заглянул под обложку и подробно ознакомился с содержанием «поучительной истории», а не просто полюбовался картинками. Похоже, вчера нечисть предложила мне эротический роман, и инкубу «перчинка» пришлась в самый раз.
       К счастью, допрос с пристрастием пришлось закончить — в столовую впорхнули будущие супруги. Начался новый круг ритуального знакомства, на сей раз с белобрысой ведьмой, при взгляде на которую у меня появлялось неясное чувство диссонанса. В голове крутилась настойчивая мысль, что ее лицо словно бы перерисовали и исправили кистью художника: сгладили скулы, заострили подбородок, выровняли цвет кожи, подправили лоб. И только глаза с вертикальными зрачками были настоящими: по-кошачьи хитрыми, по-змеиному злыми.
       — Уверена, нам суждено стать лучшими подругами, — вновь заявила Элоиза.
       Я не сдержалась: дернула уголком рта в издевательской усмешке, и в этот самый момент наткнулась на внимательный взгляд Торстена-старшего. Он изучал меня, похоже, задаваясь вопросом, кого, собственно, пустил в свой дом: простушку-бытовика, не способную справиться с библиотечной нечистью, или циничную чародейку, устроившую в замке магический переполох? В ответ получил таинственную улыбку и отвел глаза. Пусть гадает.
       Шейнэр сдержал слово и после завтрака повел нас на обещанную экскурсию по замку. Без подружки детства дело не обошлось. Демонстрируя удивительное дружелюбие, она подхватила Кэтти под руку и, утягивая куда-то вглубь комнат, зачирикала:
       — Нам обязательно надо посмотреть зал для приемов и обсерваторию в восточной башне! С высоты открывается чудесный вид на окрестности!
       Жених быстро догнал девушек, а я, изображая безмолвную, строгую дуэнью, с мрачной решимостью оставить в живых абсолютно всех белобрысых Элоиз поплелась следом. Впрочем, поплелась было громко сказано — поскакала, едва не выпрыгивая из домашних туфлей. Экскурсию этот, с позволения сказать забег по залам, назвать можно было с большой натяжкой. За нами словно бы гнался библиотечный дух-хранитель и хотел потребовать дурацкий любовный роман, который мне пришлось таскать с собой.
       Наконец мы добрались до полукруглого бального зала. В огромном помещении гуляли сквозняки, проникающие через высокие, от пола до потолка окна. За ними был виден вычищенный от снега балкон с мраморной балюстрадой, и мне не сразу удалось приметить стеклянную дверь, ведущую наружу. Солнечный свет рисовал на паркете мозаику и отражался в черной глянцевой стене, похожей на настороженную водную гладь.
       — Чистая магия, — с гордостью, словно колдовала над странной поверхностью лично, объявила Элоиза.
       — Вообще-то, темная, — поправила я, разглядывая подозрительную стену с безопасного расстояния. По ней, как по воде, бежала заметная глазу рябь.
       — Позволь? — Шейн протянул руку Кэтти.
       Она вложила пальчики в раскрытую ладонь, и оказалась вовлечена в неловкий танец. Всего несколько па, но черная гладь стремительно просветлела, тени расступились. Появился замок Торстен, словно запечатленный с высоты птичьего полета. Темная громадина казалась абсолютно реальной: башни, переходы, пристройки, стеклянная крыша оранжереи.
       — Это… просто удивительно! — охнула Катис, следя за тем, как появились живые облака, медленно заполнявшие изображение.
       — Развлекаетесь? — раздался насмешливый голос Хэллроя. Скрестив руки на груди, он следил за нами из дверей.
       — Показываем нашим гостьям живые картины Торстенов, — хмыкнула Элоиза, и от меня не укрылось небрежное «нашим». По всей видимости, себя она не считала гостьей.
       — Что скажешь, Агнесс? — кивнул инкуб на стену.
       — Впечатляет, — сухо отозвалась я, не опускаясь до восторгов.
       Следующей в экскурсионном туре значилась смотровая башня, откуда, по словам все той же говорливой ведьмы, открывался чудесный вид на окрестности.