В каникулы мы с ним занимались, но вот с этой задачкой никак. Мы все пробовали ему объяснить, но никак.
— Хотите, чтобы я ради него одного вам всем еще раз ее объяснил? — нахмурился тот недовольно.
— Ага, — глядя в пол, кивнул Ясид. — Мы еще раз послушаем.
— Да куда вы денетесь-то?! — вспылил главный по задачам. — И с чего вы решили, что меня он поймет, если вас всех не понял?
— Так тебя все понимают, — ответил кто-то из второго ряда.
— Не факт, что этот поймет. До сих пор вы друг друга тоже понимали, пусть и с десятого раза. Короче, не буду я ему одному ничего объяснять. Чай и другие задачи есть.
— Есть, — тяжело вздохнув, признался Фарадж, посмотрел на погрустневшего новичка и попросил. — Но все-таки объясни ему. Пожалуйста.
— Нет. Давайте другую, — как отрезал тот и, обведя тяжелым взглядом примолкнувших парней, рявкнул, требовательно протянув руку. — Живо! А ты, новенький, слушай. Если с этой тебе все будет ясно, то дома я подумаю, что с тобой делать. И скажу завтра. Ясно?
— Ясно, — вздохнув, обреченно согласился новенький.
— Тогда начинаем.
В конце последней перемены, Намир отыскал взглядом бедолагу и уточнил, все ли тот понял. Оказалось, что все. И записал он тоже все. Даже подробнее, чем многие. Можно сказать, сделал стенограмму объяснения задачи. Возвращая тетрадку, паренек похвалил того и взял с него слово завтра на первой же перемене к нему подойти. Во дворце, сделав уроки, подросток пролистал свой задачник и облегченно выдохнул, найдя там вызвавшую столько проблем задачку. Заложив листком, на котором указал номер оной, он обернул книгу в непрозрачную обложку и сунул ее в сумку.
— Привет, — едва перешагнув за порог класса после первого урока, услышал подросток и, обернувшись на голос, увидел новичка.
— Привет. Тебя как зовут?
— Замга.
— Пойдем, Замга, — кивнув в сторону угла школьного холла, в котором обычно объяснял, подросток потянул туда собеседника. Устроившись на ставшей уже своей скамейке, достал из сумки книгу и на форзаце, свободном от обложки, начал писать. — У тебя бутерброды есть?
— Да.
— Покажи, — почти потребовал Намир, закрыв задачник и принявшись делить чужой завтрак. — Отлично. Это мне, а остальное тебе. И это тоже тебе.
— Это?! — удивленно уставился тот на протянутый предмет.
— Да. Бери живее, а то у меня рука устала держать, — недовольно поторопил старшеклассника паренек. — Считай, честно выменял.
— Выменял?! — взяв предмет, еще больше удивился Замга.
— Да. На бутерброд. И хватит на меня так пялиться. Я большой оригинал в плане поменяться. Можешь у парней спросить. В прошлом году я на книжку выменял годовой именной абонемент на публичные лекции Ирфана Наяки.
— Правда?
— Правда, — буркнул, утвердительно кивнув головой, тот и вздохнул. — Значит так. Там листок заложен. Дома откроешь по нему и внимательно изучишь задачу, номер которой на ней написан. Ясно?
— Да.
— Это твоя проблемная задачка. Вернее почти та же. Там цифры другие, но это ерунда. Короче, прочитаешь, прорешаешь и… Скажем так… Недельки через две мне расскажешь, что у тебя получилось. Ясно?
— Ясно.
— Тогда прячь. А вы чего смотрите? — перевел взгляд на остальных собравшихся Намир. — Задача где? Перемены никто для нас продлевать не будет.
Через неделю радостный Замга не только сообщил об успешном разборе с задачей, но и принялся бурно благодарить за обмен.
— Папа мне обещал его купить, но на него очередь большая в магазине. А когда увидел, что он у меня уже есть, сказал, что все равно купит и школе отдаст.
— Школе? — не понял подросток.
— Ага, — закивал тот.
— Отец Замги со мной об этом говорил, — пояснил преподаватель неймановой науки, присутствовавший при разговоре. — У твоего тезки, Намира Юмнаши, отличные книги. Только достать их сложно. Я записался и для себя, и для школы, но пока у нас лишь первый том учебника. И то в дар полученный в прошлом году. Жаль. С твоей помощью и с такими книгами учить нейманову одно удовольствие.
— Ясно, — вздохнул тот. За прошедший год он уже успел привыкнуть к тому, что его упорно зовут полным тезкой известного автора учебников, напрочь отказываясь допускать мысль о том, что он и есть этот самый автор.
— А ты на какую книгу в прошлом году абонемент выменял? — проявил любопытство новичок. — Я у ребят спрашивал, но они не знают.
— На первый том учебника Намира Юмнаши, — опять вздохнул паренек.
— Как на первый том?! — воскликнул учитель. — Он же тогда только вышел! А двум другим ты что тогда подарил?
— Его же. И хватит орать, — нахмурился Намир. — Оглохну же. Повезло мне два года назад. Вот и все.
— Ты о чем? — тихо поинтересовался Ясид.
— У меня отец после переезда стал категорически против того, чтобы я неймановой занимался. Вот я от него и скрываю. Два года назад я познакомился с одним человеком, который неймановой увлекается. Помог задачку решить и мне предложили заниматься вместе. С профессором подружился, и он мне книжки дарит.
— И он не возражал, чтобы ты три таких книги подарил?
— Нет. К тому же лекции мне на пользу пошли. Кстати, а почему я никого из вас там за целый год не увидел?
— Ну, у нас же не было учебника для обмена, а билеты на лекции не все купить смогли, — пожав плечами, пояснил один из стоящих рядом. — Да и билет давал право посетить лишь одну лекцию в году по выбору. Поэтому мы решили сходить на первую с опытами.
— Ясно, — понимающе кивнул подросток. — Я ее как раз и пропустил. Приболел на выходные и отлеживался. Тогда еще что-то не так пошло.
— Точно. Пара из наших потом штопалась, — улыбнулся Ясид, вспоминая. — Но это ерунда. Когда мы пришли, то один из соседей рассказал, что на лекции автор учебника ходит. Даже показал, где он сидит, но в тот раз его не было. Обидно.
— Чего обидного-то? — удивился Намир.
— Ну… Интересно же. Может, познакомились бы и он нам свой учебник подарил бы, — дернул плечом старшеклассник.
— Так вот оно что, — вздохнул подросток. — Ладно. Поищу я еще один учебник для школы. И задачник тоже. Тихо! Тихо, я сказал! Как найду — принесу. А теперь давайте заниматься. И так заболтались.
Выждав для приличия пару дней, Намир принес в школу аккуратно завернутую и связанную стопочку из своих книжек и при всех передал ее школьному учителю. Глаза того стали круглыми от размера оной стопочки, но расспрашивать он воздержался. И уже после уроков в кругу учеников торжественно развернул подарок и, поставив инвентарный номер школы на каждую книжку, поместил на почетное место в классе. Методом голосования было решено начать изучение полученной литературы с задачника к первому тому учебника на ближайшем занятии.
— Подожди, Ирфан. Стой! — рявкнул, забеспокоившись, Намир, глядя как ученый готовиться добавить последний компонент в смесь на первой в году воскресной лекции.
— Все. Стою, — недовольно буркнул тот в ответ, поставив обе колбочки на стол. — Что случилось?
— В вычислениях ошибка, — пояснил тот, поворачиваясь в сторону доски.
— Ошибка? В вычислениях? — озадачился тот, подходя. — Но где?
— Вот тут. В коэффициенте, — указал пальцем подросток.
— Тут все верно. Алим Тармаши…
— Алим Тармаши жил намного раньше, чем Марги Каязи, — резко перебил того паренек. — В его время так и считали.
— Причем тут Марги Каязи?
— При том, что в томе втором главе восьмой своего учебника он, ссылаясь на исследования коллег, приводит уточненные коэффициенты для разных групп тонких планов, — начиная писать, пояснил второй лектор. — Я все группы написал?
— Да.
— Так. Хорошо. А в данном опыте какая группа используется?
— Седьмая, третья и девятая.
— Три. А для таких случаев Марги Каязи рекомендует вычислять коэффициент по вот этой простенькой формуле, — и Намир вновь принялся писать. — Подставляем и считаем. Так. Получается два. А Алим Тармаши для всех случаев в свое время рекомендовал пять.
— Разница в два с половиной раза, — тихо ахнул ученый. — Подожди. Я пересчитаю.
Через пару минут, пересчитав, Ирфан Наяки с удивлением смотрел на полученный результат в замершей аудитории.
— Что-то не так?— забеспокоился паренек.
— Все так… Но…
— Что но?
— Но выходит, что предпочтя учебнику Марги Каязи труд Алима Тармаши, мы фактически утратили часть знаний.
— Так уж много и утратили, — пожал плечом тот.
— Может это и занимает страницу или две, но для тех, кто занимается практикой, это важные знания. Крайне важные знания. Надо будет сравнить учебники. Может там еще различия есть.
— Есть. Я проверил. В первом томе только в трех местах разница, а во втором почти все коэффициенты, что у Алима Тармаши даны как константы, у Марги Каязи расписаны по группам тонких планов. И формулы для подсчета общего для разных групп даны.
— Хм… И давно ты об этом узнал?
— Когда учил. Профессор Ваккас обратил на это внимание. Ну… Я потом и сравнил.
— Значит, в твоем втором томе все эти коэффициенты расписаны?
— Ага. Я же второй том писал, ориентируясь на учебник Марги Каязи. Это первый я по Алиму Тармаши писал.
— Вносить изменения будешь?
— Буду, — утвердительно кивнул подросток. — Но позже. Хочу сначала других авторов почитать, что после Марги Каязи писали. Если уж корректировать, то основательно. Марги Каязи когда жил-то…
— Триста пятьдесят лет назад, — машинально ответил мужчина и резко обернулся к аудитории. — И так. Все записали номер тома и главу в учебнике Марги Каязи? Или Намира Юмнаши. У тебя глава та же?
— Да.
— Сейчас все переписываете коэффициенты, формулу и новый подсчет. Как будете готовы — продолжим опыт, — объявил слушателям ученый и, повернувшись к коллеге, уже тише спросил. — А ты с кем первый том сверять хочешь?
— Со всеми, кто теорию для начального курса писал. А что?
— А то, что часть более поздних открытий могла в начальный курс и не попасть.
— Как это?
— Блоки, — вздохнул мужчина. — Кто-то что-то открыл, входящее в область, изучаемую в первом томе, но написать учебник не смог. Или вообще ничего не написал, или только статью об открытии сделал. Понимаешь?
— То есть учебник Марги Каязи может быть более неполным, чем я думаю, — задумался паренек. — Так… А насколько раньше него жил Алим Тармаши? Блоки в его время уже появились?
— Про блоки не знаю, но поспрашиваю, — пообещал Наяки. — А жил на двести лет раньше. Думаю, ты прав. Надо проверять, начиная со времен Алима Тармаши. Если в его время еще не было блоков.
— А если были, то с тех времен, когда их еще не было. Так… Надо будет поискать учебник, написанный до блоков.
— Поспрашиваю, — тихо пообещал ученый и окинул взглядом притихшую аудиторию. — Раз все написали, то продолжим наш эксперимент.
В строгом соответствии с новым подсчетом Ирфан влил в колбочку последний компонент и был поражен результатом. Взаимодействие тонких планов различных групп проявилось такими чистыми и яркими цветами, насколько мягкими и завораживающими переливами, что Наяки даже не предполагал возможность подобного. Несколько минут жидкость в колбочке в его руках являла чудо присутствующим, после чего приобрела нежный однородный оттенок. Мужчина повернул голову в сторону так вовремя остановившего его подростка, встретился с ним глазами и… Намир закрыл глаза и медленно повалился на пол. Поставив колбочку на стол, ученый бросился к нему. Через пару секунд возле паренька был и врач, в обязательном порядке присутствовавший на всех опытах.
— Спит, — быстро осмотрев паренька, выдохнул тот.
— Спит? Просто спит?
— Спит, но не просто. Просто так насколько быстро не засыпают, — обеспокоенно пояснил доктор. — Его надо перенести на диван в коридоре. Разин, помоги. Заканчивай лекцию. Потом будем решать, что делать.
— Ты уверен? — поднимаясь, уточнил ученый.
— Я уверен, что его жизнь вне опасности в данный момент. Но я понятия не имею, почему так произошло, — ответил тот, уступая место крепкому ассистенту. — В любом случае, Намиру нечего делать на полу.
— Это точно. Хорошо, — согласился Ирфан Наяки, смотря как его заснувшего коллегу выносят из помещения.
После лекции, мужчина с вещами паренька подошел к дивану в коридоре рядом с дверью в аудиторию.
— Спит, — тихо сообщил ему сидящий рядом со спящим врач. — Надо бы родителям сообщить.
— Родителям нельзя, — тяжело вздохнул ученый, присаживаясь у головы подростка. — Придется объяснять, что он делал на моей лекции. Если отец узнает, что Намир занимается неймановой наукой, то точно будут проблемы.
— Тогда что делать?
— Не знаю, — открывая сумку, чтобы сложить туда тетрадку, ответил Наяки и его внимание привлек телефон, который он тут же достал. — Никогда его не видел у Намира.
— Скорее он никогда им при тебе не пользовался, — уточнил собеседник.
— И это тоже. Так… А что тут за номера? Басир? Басир… Басир! — обрадовался мужчина. — Вспомнил. Намир говорил о нем. Его дочка следит за его питанием в школе.
— Тогда давай позвоним ему, — тут же ухватился за идею доктор. — Может хоть подскажет, что делать.
— Звоню, — нажимая кнопки, согласился ученый.
— Намир?! Что случилось?! — тут же раздался встревоженный голос в трубке.
— Это Ирфан Наяки…
— Ирфан?! Что с Намиром?
— Спит…
— Спит, — выдохнул собеседник на том конце. — Понятно. И на что он смотрел, прежде чем свалился?
— На колбу, — тут же машинально ответил мужчина. — Опыт у нас был.
— Я знаю, что по воскресеньям у вас лекции с опытами. Опять Намир переливы от взаимодействия тонких полей видел.
— Да их все видели. Опыт это показывал… — озадачено пояснил ученый.
— Вот даже как… Понятно. Ты сейчас где?
— В коридоре. Рядом с аудиторией.
— Намир с тобой?
— Да. Врач говорит, что он спит.
— Разумеется, спит. У Намира сильная эмоциональная реакция на исчезновение переливов. От этого он и засыпает. Проспится, поест и будет в полном порядке. Я сейчас приеду и заберу его.
— А его родителям…
— Я знаком с его отцом, — резко перебил собеседник мужчину. — И сам все с ним улажу. Ждите. Скоро буду.
Через полчаса, Басир приехал, успокоил, как смог, врача и ученого с ассистентами и уложил подростка на заднее сидение машины. Пообещав позвонить утром Наяки и сообщить, как будет себя чувствовать юный талант, мужчина поехал во дворец. Там паренька вновь осмотрел врач и, улыбнувшись нервничавшей принцессе, повторил все свои прежние рекомендации. Включая успокоительный чай для ее высочества. К утру понедельника Намир был в полном порядке.
Желание Намира скорректировать уже написанный учебник в соответствии с новейшими достижениями неймановой науки сильно осложнило ему жизнь. Времени вдруг стало не хватать, хотя занятия перед сном с принцессой подросток оставил в неприкосновенности. Да и изучение третьей части школьного курса с профессором Ваккасом резко замедлилось.
— Хотите, чтобы я ради него одного вам всем еще раз ее объяснил? — нахмурился тот недовольно.
— Ага, — глядя в пол, кивнул Ясид. — Мы еще раз послушаем.
— Да куда вы денетесь-то?! — вспылил главный по задачам. — И с чего вы решили, что меня он поймет, если вас всех не понял?
— Так тебя все понимают, — ответил кто-то из второго ряда.
— Не факт, что этот поймет. До сих пор вы друг друга тоже понимали, пусть и с десятого раза. Короче, не буду я ему одному ничего объяснять. Чай и другие задачи есть.
— Есть, — тяжело вздохнув, признался Фарадж, посмотрел на погрустневшего новичка и попросил. — Но все-таки объясни ему. Пожалуйста.
— Нет. Давайте другую, — как отрезал тот и, обведя тяжелым взглядом примолкнувших парней, рявкнул, требовательно протянув руку. — Живо! А ты, новенький, слушай. Если с этой тебе все будет ясно, то дома я подумаю, что с тобой делать. И скажу завтра. Ясно?
— Ясно, — вздохнув, обреченно согласился новенький.
— Тогда начинаем.
В конце последней перемены, Намир отыскал взглядом бедолагу и уточнил, все ли тот понял. Оказалось, что все. И записал он тоже все. Даже подробнее, чем многие. Можно сказать, сделал стенограмму объяснения задачи. Возвращая тетрадку, паренек похвалил того и взял с него слово завтра на первой же перемене к нему подойти. Во дворце, сделав уроки, подросток пролистал свой задачник и облегченно выдохнул, найдя там вызвавшую столько проблем задачку. Заложив листком, на котором указал номер оной, он обернул книгу в непрозрачную обложку и сунул ее в сумку.
— Привет, — едва перешагнув за порог класса после первого урока, услышал подросток и, обернувшись на голос, увидел новичка.
— Привет. Тебя как зовут?
— Замга.
— Пойдем, Замга, — кивнув в сторону угла школьного холла, в котором обычно объяснял, подросток потянул туда собеседника. Устроившись на ставшей уже своей скамейке, достал из сумки книгу и на форзаце, свободном от обложки, начал писать. — У тебя бутерброды есть?
— Да.
— Покажи, — почти потребовал Намир, закрыв задачник и принявшись делить чужой завтрак. — Отлично. Это мне, а остальное тебе. И это тоже тебе.
— Это?! — удивленно уставился тот на протянутый предмет.
— Да. Бери живее, а то у меня рука устала держать, — недовольно поторопил старшеклассника паренек. — Считай, честно выменял.
— Выменял?! — взяв предмет, еще больше удивился Замга.
— Да. На бутерброд. И хватит на меня так пялиться. Я большой оригинал в плане поменяться. Можешь у парней спросить. В прошлом году я на книжку выменял годовой именной абонемент на публичные лекции Ирфана Наяки.
— Правда?
— Правда, — буркнул, утвердительно кивнув головой, тот и вздохнул. — Значит так. Там листок заложен. Дома откроешь по нему и внимательно изучишь задачу, номер которой на ней написан. Ясно?
— Да.
— Это твоя проблемная задачка. Вернее почти та же. Там цифры другие, но это ерунда. Короче, прочитаешь, прорешаешь и… Скажем так… Недельки через две мне расскажешь, что у тебя получилось. Ясно?
— Ясно.
— Тогда прячь. А вы чего смотрите? — перевел взгляд на остальных собравшихся Намир. — Задача где? Перемены никто для нас продлевать не будет.
Через неделю радостный Замга не только сообщил об успешном разборе с задачей, но и принялся бурно благодарить за обмен.
— Папа мне обещал его купить, но на него очередь большая в магазине. А когда увидел, что он у меня уже есть, сказал, что все равно купит и школе отдаст.
— Школе? — не понял подросток.
— Ага, — закивал тот.
— Отец Замги со мной об этом говорил, — пояснил преподаватель неймановой науки, присутствовавший при разговоре. — У твоего тезки, Намира Юмнаши, отличные книги. Только достать их сложно. Я записался и для себя, и для школы, но пока у нас лишь первый том учебника. И то в дар полученный в прошлом году. Жаль. С твоей помощью и с такими книгами учить нейманову одно удовольствие.
— Ясно, — вздохнул тот. За прошедший год он уже успел привыкнуть к тому, что его упорно зовут полным тезкой известного автора учебников, напрочь отказываясь допускать мысль о том, что он и есть этот самый автор.
— А ты на какую книгу в прошлом году абонемент выменял? — проявил любопытство новичок. — Я у ребят спрашивал, но они не знают.
— На первый том учебника Намира Юмнаши, — опять вздохнул паренек.
— Как на первый том?! — воскликнул учитель. — Он же тогда только вышел! А двум другим ты что тогда подарил?
— Его же. И хватит орать, — нахмурился Намир. — Оглохну же. Повезло мне два года назад. Вот и все.
— Ты о чем? — тихо поинтересовался Ясид.
— У меня отец после переезда стал категорически против того, чтобы я неймановой занимался. Вот я от него и скрываю. Два года назад я познакомился с одним человеком, который неймановой увлекается. Помог задачку решить и мне предложили заниматься вместе. С профессором подружился, и он мне книжки дарит.
— И он не возражал, чтобы ты три таких книги подарил?
— Нет. К тому же лекции мне на пользу пошли. Кстати, а почему я никого из вас там за целый год не увидел?
— Ну, у нас же не было учебника для обмена, а билеты на лекции не все купить смогли, — пожав плечами, пояснил один из стоящих рядом. — Да и билет давал право посетить лишь одну лекцию в году по выбору. Поэтому мы решили сходить на первую с опытами.
— Ясно, — понимающе кивнул подросток. — Я ее как раз и пропустил. Приболел на выходные и отлеживался. Тогда еще что-то не так пошло.
— Точно. Пара из наших потом штопалась, — улыбнулся Ясид, вспоминая. — Но это ерунда. Когда мы пришли, то один из соседей рассказал, что на лекции автор учебника ходит. Даже показал, где он сидит, но в тот раз его не было. Обидно.
— Чего обидного-то? — удивился Намир.
— Ну… Интересно же. Может, познакомились бы и он нам свой учебник подарил бы, — дернул плечом старшеклассник.
— Так вот оно что, — вздохнул подросток. — Ладно. Поищу я еще один учебник для школы. И задачник тоже. Тихо! Тихо, я сказал! Как найду — принесу. А теперь давайте заниматься. И так заболтались.
Выждав для приличия пару дней, Намир принес в школу аккуратно завернутую и связанную стопочку из своих книжек и при всех передал ее школьному учителю. Глаза того стали круглыми от размера оной стопочки, но расспрашивать он воздержался. И уже после уроков в кругу учеников торжественно развернул подарок и, поставив инвентарный номер школы на каждую книжку, поместил на почетное место в классе. Методом голосования было решено начать изучение полученной литературы с задачника к первому тому учебника на ближайшем занятии.
— Подожди, Ирфан. Стой! — рявкнул, забеспокоившись, Намир, глядя как ученый готовиться добавить последний компонент в смесь на первой в году воскресной лекции.
— Все. Стою, — недовольно буркнул тот в ответ, поставив обе колбочки на стол. — Что случилось?
— В вычислениях ошибка, — пояснил тот, поворачиваясь в сторону доски.
— Ошибка? В вычислениях? — озадачился тот, подходя. — Но где?
— Вот тут. В коэффициенте, — указал пальцем подросток.
— Тут все верно. Алим Тармаши…
— Алим Тармаши жил намного раньше, чем Марги Каязи, — резко перебил того паренек. — В его время так и считали.
— Причем тут Марги Каязи?
— При том, что в томе втором главе восьмой своего учебника он, ссылаясь на исследования коллег, приводит уточненные коэффициенты для разных групп тонких планов, — начиная писать, пояснил второй лектор. — Я все группы написал?
— Да.
— Так. Хорошо. А в данном опыте какая группа используется?
— Седьмая, третья и девятая.
— Три. А для таких случаев Марги Каязи рекомендует вычислять коэффициент по вот этой простенькой формуле, — и Намир вновь принялся писать. — Подставляем и считаем. Так. Получается два. А Алим Тармаши для всех случаев в свое время рекомендовал пять.
— Разница в два с половиной раза, — тихо ахнул ученый. — Подожди. Я пересчитаю.
Через пару минут, пересчитав, Ирфан Наяки с удивлением смотрел на полученный результат в замершей аудитории.
— Что-то не так?— забеспокоился паренек.
— Все так… Но…
— Что но?
— Но выходит, что предпочтя учебнику Марги Каязи труд Алима Тармаши, мы фактически утратили часть знаний.
— Так уж много и утратили, — пожал плечом тот.
— Может это и занимает страницу или две, но для тех, кто занимается практикой, это важные знания. Крайне важные знания. Надо будет сравнить учебники. Может там еще различия есть.
— Есть. Я проверил. В первом томе только в трех местах разница, а во втором почти все коэффициенты, что у Алима Тармаши даны как константы, у Марги Каязи расписаны по группам тонких планов. И формулы для подсчета общего для разных групп даны.
— Хм… И давно ты об этом узнал?
— Когда учил. Профессор Ваккас обратил на это внимание. Ну… Я потом и сравнил.
— Значит, в твоем втором томе все эти коэффициенты расписаны?
— Ага. Я же второй том писал, ориентируясь на учебник Марги Каязи. Это первый я по Алиму Тармаши писал.
— Вносить изменения будешь?
— Буду, — утвердительно кивнул подросток. — Но позже. Хочу сначала других авторов почитать, что после Марги Каязи писали. Если уж корректировать, то основательно. Марги Каязи когда жил-то…
— Триста пятьдесят лет назад, — машинально ответил мужчина и резко обернулся к аудитории. — И так. Все записали номер тома и главу в учебнике Марги Каязи? Или Намира Юмнаши. У тебя глава та же?
— Да.
— Сейчас все переписываете коэффициенты, формулу и новый подсчет. Как будете готовы — продолжим опыт, — объявил слушателям ученый и, повернувшись к коллеге, уже тише спросил. — А ты с кем первый том сверять хочешь?
— Со всеми, кто теорию для начального курса писал. А что?
— А то, что часть более поздних открытий могла в начальный курс и не попасть.
— Как это?
— Блоки, — вздохнул мужчина. — Кто-то что-то открыл, входящее в область, изучаемую в первом томе, но написать учебник не смог. Или вообще ничего не написал, или только статью об открытии сделал. Понимаешь?
— То есть учебник Марги Каязи может быть более неполным, чем я думаю, — задумался паренек. — Так… А насколько раньше него жил Алим Тармаши? Блоки в его время уже появились?
— Про блоки не знаю, но поспрашиваю, — пообещал Наяки. — А жил на двести лет раньше. Думаю, ты прав. Надо проверять, начиная со времен Алима Тармаши. Если в его время еще не было блоков.
— А если были, то с тех времен, когда их еще не было. Так… Надо будет поискать учебник, написанный до блоков.
— Поспрашиваю, — тихо пообещал ученый и окинул взглядом притихшую аудиторию. — Раз все написали, то продолжим наш эксперимент.
В строгом соответствии с новым подсчетом Ирфан влил в колбочку последний компонент и был поражен результатом. Взаимодействие тонких планов различных групп проявилось такими чистыми и яркими цветами, насколько мягкими и завораживающими переливами, что Наяки даже не предполагал возможность подобного. Несколько минут жидкость в колбочке в его руках являла чудо присутствующим, после чего приобрела нежный однородный оттенок. Мужчина повернул голову в сторону так вовремя остановившего его подростка, встретился с ним глазами и… Намир закрыл глаза и медленно повалился на пол. Поставив колбочку на стол, ученый бросился к нему. Через пару секунд возле паренька был и врач, в обязательном порядке присутствовавший на всех опытах.
— Спит, — быстро осмотрев паренька, выдохнул тот.
— Спит? Просто спит?
— Спит, но не просто. Просто так насколько быстро не засыпают, — обеспокоенно пояснил доктор. — Его надо перенести на диван в коридоре. Разин, помоги. Заканчивай лекцию. Потом будем решать, что делать.
— Ты уверен? — поднимаясь, уточнил ученый.
— Я уверен, что его жизнь вне опасности в данный момент. Но я понятия не имею, почему так произошло, — ответил тот, уступая место крепкому ассистенту. — В любом случае, Намиру нечего делать на полу.
— Это точно. Хорошо, — согласился Ирфан Наяки, смотря как его заснувшего коллегу выносят из помещения.
После лекции, мужчина с вещами паренька подошел к дивану в коридоре рядом с дверью в аудиторию.
— Спит, — тихо сообщил ему сидящий рядом со спящим врач. — Надо бы родителям сообщить.
— Родителям нельзя, — тяжело вздохнул ученый, присаживаясь у головы подростка. — Придется объяснять, что он делал на моей лекции. Если отец узнает, что Намир занимается неймановой наукой, то точно будут проблемы.
— Тогда что делать?
— Не знаю, — открывая сумку, чтобы сложить туда тетрадку, ответил Наяки и его внимание привлек телефон, который он тут же достал. — Никогда его не видел у Намира.
— Скорее он никогда им при тебе не пользовался, — уточнил собеседник.
— И это тоже. Так… А что тут за номера? Басир? Басир… Басир! — обрадовался мужчина. — Вспомнил. Намир говорил о нем. Его дочка следит за его питанием в школе.
— Тогда давай позвоним ему, — тут же ухватился за идею доктор. — Может хоть подскажет, что делать.
— Звоню, — нажимая кнопки, согласился ученый.
— Намир?! Что случилось?! — тут же раздался встревоженный голос в трубке.
— Это Ирфан Наяки…
— Ирфан?! Что с Намиром?
— Спит…
— Спит, — выдохнул собеседник на том конце. — Понятно. И на что он смотрел, прежде чем свалился?
— На колбу, — тут же машинально ответил мужчина. — Опыт у нас был.
— Я знаю, что по воскресеньям у вас лекции с опытами. Опять Намир переливы от взаимодействия тонких полей видел.
— Да их все видели. Опыт это показывал… — озадачено пояснил ученый.
— Вот даже как… Понятно. Ты сейчас где?
— В коридоре. Рядом с аудиторией.
— Намир с тобой?
— Да. Врач говорит, что он спит.
— Разумеется, спит. У Намира сильная эмоциональная реакция на исчезновение переливов. От этого он и засыпает. Проспится, поест и будет в полном порядке. Я сейчас приеду и заберу его.
— А его родителям…
— Я знаком с его отцом, — резко перебил собеседник мужчину. — И сам все с ним улажу. Ждите. Скоро буду.
Через полчаса, Басир приехал, успокоил, как смог, врача и ученого с ассистентами и уложил подростка на заднее сидение машины. Пообещав позвонить утром Наяки и сообщить, как будет себя чувствовать юный талант, мужчина поехал во дворец. Там паренька вновь осмотрел врач и, улыбнувшись нервничавшей принцессе, повторил все свои прежние рекомендации. Включая успокоительный чай для ее высочества. К утру понедельника Намир был в полном порядке.
Желание Намира скорректировать уже написанный учебник в соответствии с новейшими достижениями неймановой науки сильно осложнило ему жизнь. Времени вдруг стало не хватать, хотя занятия перед сном с принцессой подросток оставил в неприкосновенности. Да и изучение третьей части школьного курса с профессором Ваккасом резко замедлилось.
