Обернувшись, я успела разглядеть, как на стенке внушительного здания магазина мелькнула тень. Быстро-быстро. Только следы на песке остались — обычные, человеческие, не слишком большие. Хм. За мной уже следят? Только… неужто искомый мной маньяк умеет повелевать ветром?
Олег что-то буркнул на прощание и отключился. Решив, что он прав и смотреть надо действительно в оба, я решила на время оставить Стрелковое и проехаться в Счастливцево, знаменитое своими солёными озёрами.
Однако добраться туда так и не свершилось. Голова неожиданно начала раскалываться, а дышать густым горячим воздухом стало практически невозможно. Выматерив от души южное солнце, которым ещё недавно так восхищалась, я, поплутав по улочкам, отыскала первый попавшийся магазин.
«А цены тут дай бог», — хмыкнула, изучая небогатый, но вполне удовлетворительный выбор.
Что ж, я сюда приехала не есть, хотя, конечно, не отказалась бы от какой-либо сносной кафешки. Но вот чего нет, того нет. Дикий отдых, чтоб его. Прихватив воды, кофе, хлеба и какой-то колбасы, молча сгрузила покупки у кассы. Продавец, девица необъятных форм и, кажется, весьма активной жизненной позиции, пробила товар.
Вернувшись в гостиничный дом, я едва не столкнулась с девушкой в неприлично коротких джинсовых шортах и малиновой майке.
— Ой! — охнула она, поправив огненно-рыжие кудряшки. — Извините… — И снова. — Ой! Мы же ехали вместе в автобусе.
Этого ещё не хватало! Выдавив вежливую улыбку, я кивнула:
— Да, здесь, по сути, можно приехать только в одно место.
Девица разулыбалась, хотя сказала я откровенную чушь. Хоть тут и дикие пляжи и с цивилизацией явный напряг, гостиничных домов, больших и маленьких, пруд пруди. Но, видимо, тут судьба. Девица, кстати, была не такой уж страшненькой. Точнее, совсем даже не страшненькой. Может, и не слишком болтливой. Возможно, даже как-то можно будет поболтать.
— Дина, я зонтик не взяла, — послышался уверенный голос, и рядом с рыжей появилась миловидная брюнетка.
Дина насупилась, разом позабыв обо мне.
— Почему? Он же не тяжёлый.
Я только хмыкнула. Обе девчонки тут же уставились на меня, словно заподозрили что-то нехорошее.
— Ваша подруга права, — мягко произнесла я. — У моря просто — сильнейший ветер. Зонт и впрямь лучше не брать.
Они переглянулись и как-то синхронно кивнули.
— Да, чувствуется, — неуверенно сказала Дина и поправила сползшую с плеча тонкую лямку майки.
Вот же ж барышня! Вечно у неё что-то спадает.
— А вода тёплая? — требовательно спросила брюнетка.
Я пожала плечами:
— Не скажу, дамы.
Девочки вновь озадаченно на меня посмотрели, но благоразумно смолчали. Вежливо распрощавшись, мы каждый направился в свою сторону. Правда, благодаря чуткому слуху, я всё же разобрала:
— Странная. Красивая, но странная. Будто не на отдых приехала, а на пытки.
Я лишь криво улыбнулась, поднимаясь по деревянной лестнице на свой второй этаж. Именно, раскрасавицы, так оно и есть. Чёрта с два я бы сюда явилась по своей воле.
Первым делом сунула продукты в холодильник и приняла душ. Стало чуть легче, но ненамного: голова гудела и глаза предательски слипались. Всегда так в жару — воздуха не хватает и полная сонка-дримка.
«Только пусть глаза отдохнут», — решила я, садясь на кровать, а потом всё же откидываясь на подушку.
Шума моря здесь не услышать. Только ветер, только голоса и порой — шум моторов проезжающих за забором машин. Возможно, не такое уж плохое место. Но об этом подумаю послезавтра. Завтра — Счастливцево и Приозёрное. Заглянуть в оба посёлка, поискать следы погибших женщины и старика. Хоть что-то должно было сохраниться. Земля же помнит, кто по ней ступал, а дома должны были сохранить ауру. С Кристиной вышла незадача, впрочем, с детьми всегда так… слишком быстро истаивает энергетический контур, по нему ничего и не прочтёшь. Эх…
Сон накатил удушливой волной, тяжёлой и непоправимой. Сознание погрузилось в состояние оцепенения и безразличной лени.
— Упр-р-рямая, — прошелестело море на ухо, — упр-р-р-рямая.
Я вздрогнула, попыталась открыть глаза, но… ничего не вышло. Мигом затопила паника, сердце застучало в висках. Нет, что это такое?
— Боишься, — прошипел морской отбой, — пр-р-равильно.
Ветер пошевелил мои волосы, огладил щёку, смешливо пощекотал губы. Вокруг не было непроглядной тьмы, всё застлало оранжевато-серое полотнище, словно я сквозь закрытые веки смотрела на солнце. Стало нестерпимо горячо, пальцы непроизвольно сжались, загребая битые ракушки и песок.
— Тш-ш-ш…
Сильные руки неожиданно стиснули меня, словно стремились задушить. Я дёрнулась, пытаясь освободиться, но потерпел неудачу. Паника исчезла, вместо неё нахлынула злость. Опять этот дурацкий сон!
— Ну-ну, тише, — довольно проурчали мне на ухо. Однако хватка и впрямь стала не столь сдавливавшей. — Спокойно. Я не причиню тебе зла.
Послушно замерла, чтобы нащупать энергетический поток ауры моего пленителя. Только потянулась, и вдруг слово резко окатило кипятком. Я охнула и зажмурилась. Хотя это было и без толку — всё равно ничего вокруг не видела.
Он что-то ещё сказал, но я не разобрал. Хотелось выть побитой собачонкой. Больно, чёрт, как же больно. Да до кого же, в конце концов, я дотронулся?! Аура безумно сильная, тут даже приближаться нельзя.
— Смело, но неосторожно, — прошептали рядом.
Но я уже не слышала. Жар затопил полностью, сознание растворилось в обжигающей дымке. По моему телу скользили чьи-то руки: ласкали, гладили, сжимали. А может, не руки вовсе, скорее уж упругие потоки тёплого воздуха… но не ветра.
«Неужто всё же поймала солнечный удар, и теперь уже и глюки пошли?» — мелькнула мысль на краю сознания.
— Тоже мне, героиня, — тихо рассмеялись, погладили по волосам и неожиданно ласково поцеловали в висок.
Злость внутри мешалась с горечью, обидой, бессилием. Хотелось сжать кулаки и что есть силы врезать. Неважно куда попаду — лишь бы побольнее. Только обе моих руки тут же сжали и вдруг начали целовать пальцы. Я вздрогнула и тут же онемела, не понимая, что происходит. Слишком странное издевательство, слишком непонятное…
— Отпусти, — еле слышно прошептала пересохшими губами.
— Нет, — твёрдо, но тихо выдохнуло море. — Нет, покор-р-р-рись…
Мира вокруг не стало. Я понимала, что проиграла, почти проиграла. Что-то невероятно могущественное и древнее подавило волю, заставляя прекратиться в рабыню стихии.
Из околдованного оцепенения вырвал оглушительный звон металла. Я резко вскочила и непонимающе уставилась пол. На бежевом коврике лежал странный предмет, напоминавший грубо изогнутый крюк для рыбной ловли.
За окном раздался крик. Женский.
Поборов головокружение, я поднялась и подошла к балкончику — довольно хлипкой конструкции из сваренных прутьев, выкрашенных белой краской. Взору открылась детская площадка. Синяя горка. Лесенки. Песочница. Разбросанные игрушки. Узенькая беседка с дешёвыми пластмассовыми стульями, которые можно встретить в любой пивнушке.
Ревущий мальчик в голубых шортиках и съехавшей набекрень кепке отчаянно утирал измазанную мордашку одной рукой, а второй лупил по земле. Возле него хлопотала заботливой наседкой пожилая женщина.
Так, понятно. Всего лишь звуки реального мира. А я уже чуть не навоображала чёрт знает что. Зябко передёрнув плечами несмотря на стоявшую летнюю духоту, я села на кровати. Путешествие к морю явно идёт не так, как мне того хочется. Сны стали слишком странными. Вязкими. Почти реальными. Кто-то играет со мной, зная, что можно подёргать за ниточку, словно марионетку, заставить быть покорным своей воле, а потом выбросить.
Голова соображала плохо. Я бездумно смотрела на белую стену напротив. Интересно, что мне вечером скажет Грабар? Ведь каждый раз он складывает какой-то новый кусочек мозаики в свои сюрреалистические картины снов.
Я забралась с ногами на кровать, потёр виски. Так, хватит страдать. С первого раза с Далевой ничего не вышло. Но это не причина не попробовать сыграть повторно. К тому же…
Я вздрогнула. Вот идиотка же! Тень на стене! И странное дуновение ветра. За мной спокойно кто-то может следить и передавать информацию о каждом шаге тому, кто потешается надо мной каждый раз.
Сделав глубокий вдох, я бросила взгляд в сторону стола, на котором стояла банка кофе, чашка и стикеры с сахаром. Так, внутрь всё равно ничего не лезет, а вот кофе не помещает.
Вообще, скажу честно, быть Слышащей Землю — это не только бесконечные поручения Городового, опасные ситуации и возможность свихнуться, не дожив до старости. Слышащая Землю — это знание, неподвластное обычным людям. Это когда к тебе прислушиваются существа разных миров и уровней, потому что связь с землёй — священна. Я не ощущаю голода так, как остальные. Меня кормит земля. Конечно человеческая пища всё равно нужна, но не так, как остальным. Кстати, полезное умение.
Во вред свой дар я никогда не использую. Нельзя.
Я щёлкнула кнопкой чайника. Разорвала сахар и сыпанула в чашку. Дар. Не совсем верное слово. Талант? Уже ближе. Но всё равно не совсем то. Каждый человек может что-то по-своему. Так, как не может никто другой. Вот и слышать землю… каждый из нас делает это только так, как позволяют силы и возможности.
Коричнево-золотистые гранулы последовали за сахаром. Забурлила закипевшая вода, чайник громко щёлкнул. Я залила кофе кипятком. Ноздри защекотал приятный аромат.
Можно ли угадать: сколько родится Слышащих Землю, Читающих Сны и так далее? Ответ: нет. Можно ли знать, что кто-то будет левшой, а у кого-то учудит рецессивный ген, и глаза вместо тёмных будут светлыми? Не бывает? Поверьте, в этом мире бывает всё.
Подхватив чашку, я вышла на балкон. Недавно шлёпнувшийся мальчишка уже забыл и думать о своей беде и увлечённо лопал шоколадку. Три немолодых женщины о чём-то увлечённо разговаривали в беседке. За забором стояла машина с распахнутой дверцей. Доносились звуки какой-то летней песни.
Я задумчиво уставилась на крыши домов. Моря отсюда не видно — и, слава богу. Итак, что следует сделать в ближайшие часы? Разузнать про тень. И попытаться ещё раз нащупать след Далевой. Екатерина меня спугнула, но не будет же она круглосуточно ходить вокруг дома.
Сделала глоток, приятный жар скользнул в желудок. Уж такая привычка — пить кипяток и в жару, и в холод. Грабар только у виска крутит.
Порыв неожиданно налетевшего знойного ветра заставил вздрогнуть. Показалось, что есть в нём что-то неправильное. Слишком живое и любопытное — желающее схватить в кольцо и сдавить изо всех сил.
Я чуть приподняла свободную руку и подставила открытую ладонью под поток воздуха. Ветер тут же ослабел, пощекотал ладонь, словно извиняясь.
Я хмыкнула. Вот так-то. И тут же нахмурилась. Степь и море. Ну, конечно. Эта мысль у меня уже была, но тогда так и проскользнула мимо. А ведь кому делать первый шаг, как не им?
Я опрокинула остатки кофе в себя. Из комнаты донёсся звонок мобильного. Искренне озадаченная, кто бы это мог быть — ведь Олег так быстро не расшифрует, ему вообще лучше бы ночи дождаться — направилась в номер.
Взяв мобильник, я озадаченно уставилась на экран. Ни имени из телефонной книги, ни незнакомого номера. И заставка — не привычное здание художественного музея, которое я клацнула месяц назад, а мерно накатывавшие на берег зеленовато-голубые волны.
Сглотнув, я нажала кнопку вызова и поднесла трубку к уху.
Сама, не понимая почему, вздрогнула, когда тихий шелест солёной воды затопил всё вокруг. Смешался с ветром — голодным, злым, гуляющим по степи, а потом ухающим со всего разгону в море.
«Этого не может быть», — прошептала про себя, прекрасно зная, что — может.
Кто-то со мной играет. Смотрит на реакцию. Смеётся за тонкой гранью реальности.
Земля вдруг ушла из-под ног. Я вскрикнула, но голос утонул в насмешливом шелесте волн.
— Мы — вечность. Мы — время. Мы видели эти места, когда нога человека не ступала по этим берегам. Нам ли слушать вас, кто пришёл на день?
Во рту пересохло, перед глазами всё застлала непроницаемая мгла. В одно мгновение я потеряла возможность слышать и ощущать. Даже возникший внутри ужас не полностью почувствовался, оставшись словно за стеной из толстого стекла.
А потом вдруг ударило солнце. До боли, до слёз. Заиграло живым серебром в голубой с прозеленью воде, приласкало моё лицо мягким жаром лучей. Ветер налетел, закружил жёлтый песок.
«Какой ещё песок? — совсем не к месту мысленно изумилась я. — Ведь тут битый ракушняк».
— Смешные вы, чужие…
Сквозь танцующие песчинки я с трудом сумела различить фигуру сидящего человека. Ноги скрестил, руки поднял. Длинные пальцы вырисовывали в воздухе какие-то странные узоры. Откуда-то донёсся звон колокольчиков и глухой стук барабанов.
Я засомневалась. Человек ли?
Слишком плавные движения, слишком странно изгибается — уж скорее колышется на ветру, как степной ковыль.
Существо захватило песок одной рукой и тоненькой струйкой начало пересыпать в открытую ладонь. Ветер стих. Но золотисто-жёлтая песчаная пелена осталась. Внезапно я осознал, что мне крайне важно узнать, сколько времени будет пересыпаться песок. Ведь именно…
— Ещё рано! — прошипел кто-то на ухо и с силой вытолкнул назад.
Мобильный обжёг пальцы. Я невольно вскрикнула и выпустила трубку. Голова гудела. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Будто сквозь плотную пелену с улицы доносились детский смех и громкий говор взрослых.
Потерев лицо ладонями, словно пытаясь стереть наваждение, я осмотрелась. Никакого и намёка, что только что меня выбросило из реальности. Чайник, чашка, кровать, белые стены.
Кто-то определённо получает удовольствие от игры. С одной стороны — не привыкать, с другой — приятного мало.
Я бездумно уставилась на пол, на бежевый коврик. Внезапно вспомнилось, что едва я открыла глаза, сразу увидела рыбацкий крюк. Теперь его нигде не наблюдалось.
Обыскав всю комнату, я поняла, что от крюка и след простыл. Покорив какое-то время себя за нерасторопность и растерянность, ухватила полотенце и пошлёпала в душ. Кожа покрылась испариной, а волосы тонкими прядями липли к шее. Ненавижу лето.
Прохладная вода привела в чувство. Загадочный перенос в другие место и время отошёл на задний план. Ощущения, конечно, не из приятных, но, возможно, Грабар сумеет достать что-то ценное.
Быстро одевшись, я ещё раз окинула взглядом номер. Почему-то появилось стойкое ощущение, что здесь находится кто-то ещё. Прислушалась. Пропустила по телу земной ток, стараясь дотянуться до самой земли, на которой воздвигли здание.
Разочарование кольнуло острой иголочкой. Ничего чужеродного и непонятного. Жаль. Дом удивлённо отозвался тысячами шепотков: настороженными, любопытными, заинтересованными. Почуял чужачку. Но чужачку, способного говорить на его языке.
Я улыбнулась и мягко погладила сухую белую стену.
— Верю-верю, — прошептала еле слышно, посылая сквозь кончики пальцев энергию земли. — Не ты желаешь мне зла, не я тебе.
Дом словно шумно выдохнул и успокоился.
Однако прежде чем закрыть дверь и провернуть ключ в замке, всё же ещё раз внимательно оглядела номер. Что-то не так.
Бодро спустившись со второго этажа, я едва носом к носу не столкнулась с давешними девчонками. Рыженькая знатно подрумянилась на солнце: от икр до кончика вздёрнутого носа, усыпанного золотыми веснушками.
Олег что-то буркнул на прощание и отключился. Решив, что он прав и смотреть надо действительно в оба, я решила на время оставить Стрелковое и проехаться в Счастливцево, знаменитое своими солёными озёрами.
Однако добраться туда так и не свершилось. Голова неожиданно начала раскалываться, а дышать густым горячим воздухом стало практически невозможно. Выматерив от души южное солнце, которым ещё недавно так восхищалась, я, поплутав по улочкам, отыскала первый попавшийся магазин.
«А цены тут дай бог», — хмыкнула, изучая небогатый, но вполне удовлетворительный выбор.
Что ж, я сюда приехала не есть, хотя, конечно, не отказалась бы от какой-либо сносной кафешки. Но вот чего нет, того нет. Дикий отдых, чтоб его. Прихватив воды, кофе, хлеба и какой-то колбасы, молча сгрузила покупки у кассы. Продавец, девица необъятных форм и, кажется, весьма активной жизненной позиции, пробила товар.
Вернувшись в гостиничный дом, я едва не столкнулась с девушкой в неприлично коротких джинсовых шортах и малиновой майке.
— Ой! — охнула она, поправив огненно-рыжие кудряшки. — Извините… — И снова. — Ой! Мы же ехали вместе в автобусе.
Этого ещё не хватало! Выдавив вежливую улыбку, я кивнула:
— Да, здесь, по сути, можно приехать только в одно место.
Девица разулыбалась, хотя сказала я откровенную чушь. Хоть тут и дикие пляжи и с цивилизацией явный напряг, гостиничных домов, больших и маленьких, пруд пруди. Но, видимо, тут судьба. Девица, кстати, была не такой уж страшненькой. Точнее, совсем даже не страшненькой. Может, и не слишком болтливой. Возможно, даже как-то можно будет поболтать.
— Дина, я зонтик не взяла, — послышался уверенный голос, и рядом с рыжей появилась миловидная брюнетка.
Дина насупилась, разом позабыв обо мне.
— Почему? Он же не тяжёлый.
Я только хмыкнула. Обе девчонки тут же уставились на меня, словно заподозрили что-то нехорошее.
— Ваша подруга права, — мягко произнесла я. — У моря просто — сильнейший ветер. Зонт и впрямь лучше не брать.
Они переглянулись и как-то синхронно кивнули.
— Да, чувствуется, — неуверенно сказала Дина и поправила сползшую с плеча тонкую лямку майки.
Вот же ж барышня! Вечно у неё что-то спадает.
— А вода тёплая? — требовательно спросила брюнетка.
Я пожала плечами:
— Не скажу, дамы.
Девочки вновь озадаченно на меня посмотрели, но благоразумно смолчали. Вежливо распрощавшись, мы каждый направился в свою сторону. Правда, благодаря чуткому слуху, я всё же разобрала:
— Странная. Красивая, но странная. Будто не на отдых приехала, а на пытки.
Я лишь криво улыбнулась, поднимаясь по деревянной лестнице на свой второй этаж. Именно, раскрасавицы, так оно и есть. Чёрта с два я бы сюда явилась по своей воле.
Первым делом сунула продукты в холодильник и приняла душ. Стало чуть легче, но ненамного: голова гудела и глаза предательски слипались. Всегда так в жару — воздуха не хватает и полная сонка-дримка.
«Только пусть глаза отдохнут», — решила я, садясь на кровать, а потом всё же откидываясь на подушку.
Шума моря здесь не услышать. Только ветер, только голоса и порой — шум моторов проезжающих за забором машин. Возможно, не такое уж плохое место. Но об этом подумаю послезавтра. Завтра — Счастливцево и Приозёрное. Заглянуть в оба посёлка, поискать следы погибших женщины и старика. Хоть что-то должно было сохраниться. Земля же помнит, кто по ней ступал, а дома должны были сохранить ауру. С Кристиной вышла незадача, впрочем, с детьми всегда так… слишком быстро истаивает энергетический контур, по нему ничего и не прочтёшь. Эх…
Сон накатил удушливой волной, тяжёлой и непоправимой. Сознание погрузилось в состояние оцепенения и безразличной лени.
— Упр-р-рямая, — прошелестело море на ухо, — упр-р-р-рямая.
Я вздрогнула, попыталась открыть глаза, но… ничего не вышло. Мигом затопила паника, сердце застучало в висках. Нет, что это такое?
— Боишься, — прошипел морской отбой, — пр-р-равильно.
Ветер пошевелил мои волосы, огладил щёку, смешливо пощекотал губы. Вокруг не было непроглядной тьмы, всё застлало оранжевато-серое полотнище, словно я сквозь закрытые веки смотрела на солнце. Стало нестерпимо горячо, пальцы непроизвольно сжались, загребая битые ракушки и песок.
— Тш-ш-ш…
Сильные руки неожиданно стиснули меня, словно стремились задушить. Я дёрнулась, пытаясь освободиться, но потерпел неудачу. Паника исчезла, вместо неё нахлынула злость. Опять этот дурацкий сон!
— Ну-ну, тише, — довольно проурчали мне на ухо. Однако хватка и впрямь стала не столь сдавливавшей. — Спокойно. Я не причиню тебе зла.
Послушно замерла, чтобы нащупать энергетический поток ауры моего пленителя. Только потянулась, и вдруг слово резко окатило кипятком. Я охнула и зажмурилась. Хотя это было и без толку — всё равно ничего вокруг не видела.
Он что-то ещё сказал, но я не разобрал. Хотелось выть побитой собачонкой. Больно, чёрт, как же больно. Да до кого же, в конце концов, я дотронулся?! Аура безумно сильная, тут даже приближаться нельзя.
— Смело, но неосторожно, — прошептали рядом.
Но я уже не слышала. Жар затопил полностью, сознание растворилось в обжигающей дымке. По моему телу скользили чьи-то руки: ласкали, гладили, сжимали. А может, не руки вовсе, скорее уж упругие потоки тёплого воздуха… но не ветра.
«Неужто всё же поймала солнечный удар, и теперь уже и глюки пошли?» — мелькнула мысль на краю сознания.
— Тоже мне, героиня, — тихо рассмеялись, погладили по волосам и неожиданно ласково поцеловали в висок.
Злость внутри мешалась с горечью, обидой, бессилием. Хотелось сжать кулаки и что есть силы врезать. Неважно куда попаду — лишь бы побольнее. Только обе моих руки тут же сжали и вдруг начали целовать пальцы. Я вздрогнула и тут же онемела, не понимая, что происходит. Слишком странное издевательство, слишком непонятное…
— Отпусти, — еле слышно прошептала пересохшими губами.
— Нет, — твёрдо, но тихо выдохнуло море. — Нет, покор-р-р-рись…
Мира вокруг не стало. Я понимала, что проиграла, почти проиграла. Что-то невероятно могущественное и древнее подавило волю, заставляя прекратиться в рабыню стихии.
Из околдованного оцепенения вырвал оглушительный звон металла. Я резко вскочила и непонимающе уставилась пол. На бежевом коврике лежал странный предмет, напоминавший грубо изогнутый крюк для рыбной ловли.
За окном раздался крик. Женский.
Поборов головокружение, я поднялась и подошла к балкончику — довольно хлипкой конструкции из сваренных прутьев, выкрашенных белой краской. Взору открылась детская площадка. Синяя горка. Лесенки. Песочница. Разбросанные игрушки. Узенькая беседка с дешёвыми пластмассовыми стульями, которые можно встретить в любой пивнушке.
Ревущий мальчик в голубых шортиках и съехавшей набекрень кепке отчаянно утирал измазанную мордашку одной рукой, а второй лупил по земле. Возле него хлопотала заботливой наседкой пожилая женщина.
Так, понятно. Всего лишь звуки реального мира. А я уже чуть не навоображала чёрт знает что. Зябко передёрнув плечами несмотря на стоявшую летнюю духоту, я села на кровати. Путешествие к морю явно идёт не так, как мне того хочется. Сны стали слишком странными. Вязкими. Почти реальными. Кто-то играет со мной, зная, что можно подёргать за ниточку, словно марионетку, заставить быть покорным своей воле, а потом выбросить.
Голова соображала плохо. Я бездумно смотрела на белую стену напротив. Интересно, что мне вечером скажет Грабар? Ведь каждый раз он складывает какой-то новый кусочек мозаики в свои сюрреалистические картины снов.
Я забралась с ногами на кровать, потёр виски. Так, хватит страдать. С первого раза с Далевой ничего не вышло. Но это не причина не попробовать сыграть повторно. К тому же…
Я вздрогнула. Вот идиотка же! Тень на стене! И странное дуновение ветра. За мной спокойно кто-то может следить и передавать информацию о каждом шаге тому, кто потешается надо мной каждый раз.
Сделав глубокий вдох, я бросила взгляд в сторону стола, на котором стояла банка кофе, чашка и стикеры с сахаром. Так, внутрь всё равно ничего не лезет, а вот кофе не помещает.
Вообще, скажу честно, быть Слышащей Землю — это не только бесконечные поручения Городового, опасные ситуации и возможность свихнуться, не дожив до старости. Слышащая Землю — это знание, неподвластное обычным людям. Это когда к тебе прислушиваются существа разных миров и уровней, потому что связь с землёй — священна. Я не ощущаю голода так, как остальные. Меня кормит земля. Конечно человеческая пища всё равно нужна, но не так, как остальным. Кстати, полезное умение.
Во вред свой дар я никогда не использую. Нельзя.
Я щёлкнула кнопкой чайника. Разорвала сахар и сыпанула в чашку. Дар. Не совсем верное слово. Талант? Уже ближе. Но всё равно не совсем то. Каждый человек может что-то по-своему. Так, как не может никто другой. Вот и слышать землю… каждый из нас делает это только так, как позволяют силы и возможности.
Коричнево-золотистые гранулы последовали за сахаром. Забурлила закипевшая вода, чайник громко щёлкнул. Я залила кофе кипятком. Ноздри защекотал приятный аромат.
Можно ли угадать: сколько родится Слышащих Землю, Читающих Сны и так далее? Ответ: нет. Можно ли знать, что кто-то будет левшой, а у кого-то учудит рецессивный ген, и глаза вместо тёмных будут светлыми? Не бывает? Поверьте, в этом мире бывает всё.
Подхватив чашку, я вышла на балкон. Недавно шлёпнувшийся мальчишка уже забыл и думать о своей беде и увлечённо лопал шоколадку. Три немолодых женщины о чём-то увлечённо разговаривали в беседке. За забором стояла машина с распахнутой дверцей. Доносились звуки какой-то летней песни.
Я задумчиво уставилась на крыши домов. Моря отсюда не видно — и, слава богу. Итак, что следует сделать в ближайшие часы? Разузнать про тень. И попытаться ещё раз нащупать след Далевой. Екатерина меня спугнула, но не будет же она круглосуточно ходить вокруг дома.
Сделала глоток, приятный жар скользнул в желудок. Уж такая привычка — пить кипяток и в жару, и в холод. Грабар только у виска крутит.
Порыв неожиданно налетевшего знойного ветра заставил вздрогнуть. Показалось, что есть в нём что-то неправильное. Слишком живое и любопытное — желающее схватить в кольцо и сдавить изо всех сил.
Я чуть приподняла свободную руку и подставила открытую ладонью под поток воздуха. Ветер тут же ослабел, пощекотал ладонь, словно извиняясь.
Я хмыкнула. Вот так-то. И тут же нахмурилась. Степь и море. Ну, конечно. Эта мысль у меня уже была, но тогда так и проскользнула мимо. А ведь кому делать первый шаг, как не им?
Я опрокинула остатки кофе в себя. Из комнаты донёсся звонок мобильного. Искренне озадаченная, кто бы это мог быть — ведь Олег так быстро не расшифрует, ему вообще лучше бы ночи дождаться — направилась в номер.
Взяв мобильник, я озадаченно уставилась на экран. Ни имени из телефонной книги, ни незнакомого номера. И заставка — не привычное здание художественного музея, которое я клацнула месяц назад, а мерно накатывавшие на берег зеленовато-голубые волны.
Сглотнув, я нажала кнопку вызова и поднесла трубку к уху.
Глава 3. Шепчущий с ветром
Сама, не понимая почему, вздрогнула, когда тихий шелест солёной воды затопил всё вокруг. Смешался с ветром — голодным, злым, гуляющим по степи, а потом ухающим со всего разгону в море.
«Этого не может быть», — прошептала про себя, прекрасно зная, что — может.
Кто-то со мной играет. Смотрит на реакцию. Смеётся за тонкой гранью реальности.
Земля вдруг ушла из-под ног. Я вскрикнула, но голос утонул в насмешливом шелесте волн.
— Мы — вечность. Мы — время. Мы видели эти места, когда нога человека не ступала по этим берегам. Нам ли слушать вас, кто пришёл на день?
Во рту пересохло, перед глазами всё застлала непроницаемая мгла. В одно мгновение я потеряла возможность слышать и ощущать. Даже возникший внутри ужас не полностью почувствовался, оставшись словно за стеной из толстого стекла.
А потом вдруг ударило солнце. До боли, до слёз. Заиграло живым серебром в голубой с прозеленью воде, приласкало моё лицо мягким жаром лучей. Ветер налетел, закружил жёлтый песок.
«Какой ещё песок? — совсем не к месту мысленно изумилась я. — Ведь тут битый ракушняк».
— Смешные вы, чужие…
Сквозь танцующие песчинки я с трудом сумела различить фигуру сидящего человека. Ноги скрестил, руки поднял. Длинные пальцы вырисовывали в воздухе какие-то странные узоры. Откуда-то донёсся звон колокольчиков и глухой стук барабанов.
Я засомневалась. Человек ли?
Слишком плавные движения, слишком странно изгибается — уж скорее колышется на ветру, как степной ковыль.
Существо захватило песок одной рукой и тоненькой струйкой начало пересыпать в открытую ладонь. Ветер стих. Но золотисто-жёлтая песчаная пелена осталась. Внезапно я осознал, что мне крайне важно узнать, сколько времени будет пересыпаться песок. Ведь именно…
— Ещё рано! — прошипел кто-то на ухо и с силой вытолкнул назад.
Мобильный обжёг пальцы. Я невольно вскрикнула и выпустила трубку. Голова гудела. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Будто сквозь плотную пелену с улицы доносились детский смех и громкий говор взрослых.
Потерев лицо ладонями, словно пытаясь стереть наваждение, я осмотрелась. Никакого и намёка, что только что меня выбросило из реальности. Чайник, чашка, кровать, белые стены.
Кто-то определённо получает удовольствие от игры. С одной стороны — не привыкать, с другой — приятного мало.
Я бездумно уставилась на пол, на бежевый коврик. Внезапно вспомнилось, что едва я открыла глаза, сразу увидела рыбацкий крюк. Теперь его нигде не наблюдалось.
Обыскав всю комнату, я поняла, что от крюка и след простыл. Покорив какое-то время себя за нерасторопность и растерянность, ухватила полотенце и пошлёпала в душ. Кожа покрылась испариной, а волосы тонкими прядями липли к шее. Ненавижу лето.
Прохладная вода привела в чувство. Загадочный перенос в другие место и время отошёл на задний план. Ощущения, конечно, не из приятных, но, возможно, Грабар сумеет достать что-то ценное.
Быстро одевшись, я ещё раз окинула взглядом номер. Почему-то появилось стойкое ощущение, что здесь находится кто-то ещё. Прислушалась. Пропустила по телу земной ток, стараясь дотянуться до самой земли, на которой воздвигли здание.
Разочарование кольнуло острой иголочкой. Ничего чужеродного и непонятного. Жаль. Дом удивлённо отозвался тысячами шепотков: настороженными, любопытными, заинтересованными. Почуял чужачку. Но чужачку, способного говорить на его языке.
Я улыбнулась и мягко погладила сухую белую стену.
— Верю-верю, — прошептала еле слышно, посылая сквозь кончики пальцев энергию земли. — Не ты желаешь мне зла, не я тебе.
Дом словно шумно выдохнул и успокоился.
Однако прежде чем закрыть дверь и провернуть ключ в замке, всё же ещё раз внимательно оглядела номер. Что-то не так.
Бодро спустившись со второго этажа, я едва носом к носу не столкнулась с давешними девчонками. Рыженькая знатно подрумянилась на солнце: от икр до кончика вздёрнутого носа, усыпанного золотыми веснушками.
